— Не нужно настраивать себя, что половина наших воинов поляжет на поле битвы. Нужно верить, что мы одержим победу с незначительными потерями, а то и вовсе без потерь. — Сказала Силимэри.
В конференц-палате стало слишком шумно. Одновременно говорили и эльфы, и восточники. Мапар, бедняжка, вспотел: ему приходилось говорить больше всех.
— Я согласен с Ревеккой, — Уилбер уверенно посмотрел в лицо Тирно, — убить врага — это слишком просто: мы возьмем их в плен. Пленники нам еще могут пригодиться: ты ведь сам говоришь, что взять лагерь степняков будет не легко. Нет никакой гарантии, что кто-то из наших воинов не будет пленен врагами, и тогда мы сможем обменяться пленниками. И брать в плен нужно именно предводителей. Лев без головы уже не страшен!
— Хватит ли у нас сил, чтобы разделиться и одновременно ударить по трем отрядам врага? Какая их численность? — говорил один их восточных воинов на ломанном эльфийском.
— Охраняют объекты в среднем по пятьдесят вооруженных солдат, — Мапар переводил слова Екайлиброча, — но и таком количестве они запросто могут разбить целый батальон гоблинов. С ними нельзя церемониться. Никаких пленных. Стрелять на поражение. Среди них есть шаманы. Обычно они прячутся за спинами воинов и своими заклинаниями воскрешают погибших. Чумные обезумевшие зомби бесстрашно рвутся вперед и поглощают жизни своих противников. Вы еще не знаете, насколько они опасны.
— Значит, первостепенная задача ликвидировать шаманов, — сделал вывод Уилбер. — Со мной прибыли две сотни танцующих с ветром, сотня наездников на единорогах, восемьдесят восемь лучников, тридцать шесть друидов и четырнадцать фей второго уровня. Я верю, что эльфам не составит труда вернуть королевству гоблинов любое из захваченных предприятий.
Екайлиброч внимательно слушал перевод Мапара и, выслушав, начал отвечать: — Риск благородное дело. Деревня Фидаинс, док и лесопилка закрепляется за эльфами. Уилбер, с вами пойдет отряд гоблинов-убийц в составе двух сотен. Этот объект первостепенной важности. Отряды Империи Восточных Песков могут выбрать на свое усмотрение, куда они хотят отправиться: освобождать шахту самоцветов или кузницу мифриловых доспехов.
Ближе к лесопилке располагалась шахта самоцветов, поэтому Иглесиас сделал свой выбор, не задумываясь: — Рудник драгуља 8, — ответил он. ________________________________________________________________________ 8. Шахта самоцветов.
Мапар протер мокрый от пота лоб, и снова продолжил работу: — Глава восточников говорит, что у него достаточно воинов, и он готов без дополнительной помощи разбить отряды степняков, захвативших шахту самоцветов.
Екайлиброч, сделав выводы, достал из ящика стола заранее приготовленные карты полуострова и попросил передать лидерам по обеим сторонам. На картах все значимые точки были подписаны на трех языках.
— Решено, — переводил Мапар. — Цель эльфов — лесопилка и док близ деревни Фидаинс, цель восточников — шахта самоцветов. Глава поведет свое войско к кузнице мифриловых доспехов. Он выражает благодарность за смелость и надеется, что удача будет на нашей стороне. Просьба поддерживать связь для дальней координации. Вернув предприятия гоблинам, всем войскам нужно будет прибыть к тигриному озеру, откуда планируется начать наступление на лагерь степняков. А сейчас Екайлиброч предлагает пообедать и выдвигаться в путь. Да хранят нас небеса!
Воины дружно встали, и сам Екайлиброч повел союзников по длинным коридорам, по шикарным лестницам на улицу, где у стен дворца недалеко от тренировочных баз развернулась полевая кухня.
Среди высоких пальм были установлены большие палатки цвета хаки. В них шумно обедали и эльфы, и восточники, и хозяева этих земель — гоблины. Вкусно пахло жареным луком и рыбой. Екайлиброч что-то увлеченно рассказывал, Мапар с меньшим энтузиазмом переводил его высказывания. Гремела посуда и довольные возгласы заполняли тишину прекрасного южного сада.
У Силимэри от голода желудок прилип к позвоночнику, а глаза смотрели почему-то не на повара в белом халате и то, как он разливает деревянным черпаком горячую аппетитную похлебку по тарелкам, а на Иглесиаса, который шел рядом с ней.
Она бы хотела остаться с ним наедине, поговорить, хотя и заранее знала, что без онлайн-переводчика не обойтись. Иглесиас украдкой поглядывал на нее. В его глазах отражалось небо и глубокие мысли. Хотелось их прочитать и прочувствовать каждой клеточкой тела на себе всю глубину его чувств. Хотелось верить в любовь, любить и быть любимой, вопреки всему и всем.
— Ревекка, — голос Уилбера прозвучал как гром среди ясного неба, — надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь? Ты как-то странно выглядишь. — Со мной все в порядке, не беспокойтесь. Я жутко проголодалась! — Построение через двадцать минут. Ты слышала?
Они стали в очередь за обедом. — Через двадцать минут? Ах, да, я как-то пропустила это мимо ушей, — Силимэри рассеянно улыбнулась. — Может, пообедаем вдвоем, — предложил Уилбер, — меня интересует твое видение тактики проведения боя за лесопилку и док. Мы могли бы это обсудить.
Силимэри озадаченно оглянулась, потеряв из виду Иглесиаса, и облечено вздохнула, убедившись, что он рядом. — Мы обязательно все обсудим, Уилбер, но не за обедом. — Но почему нет? — он сделал удивленное лицо. — Потому что я хочу обсудить личные вопросы с Иглесиас Амауроном! Надеюсь, не сочтете мой поступок безнравственным и неуместным?!
Иглесиас понимал эльфийский через слово, говорить на нем не мог, если не считать нескольких фраз, заученных еще в школе около двадцати лет назад, но в разговор Силимэри и Уилбер вмешался:
— Желимо да ручамо заједно 9, — произнес он медленно и весьма убедительно, так, что у Уилбера отпали все вопросы, но он все равно пробурчал себе под нос: «И когда вы только успели снюхаться?».
— Что ты ему сказал? — Силимэри подняла подбородок и смотрела ему прямо в глаза.
— Jа те волим 10, — нежно прошептал Иглесиас и взял ее за руку. Он прижал ее ладонь к своей груди, к горячему сердцу, и Силимэри ощутила, как оно колотится.
— Что значит «Jа те волим»? — Љубав! — Любовь?! — Да, љубав!
Очередь подтолкнула их к столу, и повар-экстрасенс подал им один поднос на двоих, на котором лежали две тарелки супа, ложки, нарезанный хлеб, жареная рыба на пальмовых листьях и жидкость похожая на молочный кисель в емкостях изготовленных из кокосовых орехов.
— Хајде, седи негде 11, — Иглесиас взял поднос и повел Силимэри к одному из столов, где еще были свободные места.
— Ты писал мне, что наши языки похожи, но они такие разные!
— Ја разумем, да ме не разумеју 12.
— Разум, разум, — повторила она, — я ничего не понимаю.
Они присели на лавку вдоль длинного стола. Воины шумно обсуждали предстоящее наступление. Слышались обрывки фраз на разных языках. Иглесиас переложил еду на стол и отложил поднос на свободное место в центре стола. Они говорили глазами, с аппетитом ели суп, откусывали хлеб, брали рыбу руками, откусывали кусочек и возвращали на место, пока не съели все и не дошла очередь до десерта.
— Среан сам сто си ти самном 13, — Иглесиас коснулся ее щеки.
— Что вы со мной? — повторила Силимэри то, что смогла разобрать. — Я должна тебе кое-что сказать. Ты хорошо понимаешь эльфийский? Впрочем, не важно, — она достала ППП из кармана плаща, разблокировала экран и перешла на сайте онлайн-переводчика. — Ты тронул меня своим признанием. Я думала о тебе все эти дни, — Силимэри говорила и набирала текст на экране, — Я не верила в виртуальную любовь. Мне казалось, что влюбиться можно только после реальной встречи. Вот, как сейчас: мы сидим плечом к плечу, я вижу твои глаза, улыбку, манящие нежные губы, слышу твое дыхание, ты здесь со мной такой живой и настоящий. Я волнуюсь как школьница перед экзаменом. — Иглесиас видел на экране два столбика: с эльфийским текстом и на родном языке. Он читал и улыбался, обняв Силимэри. — Я не знала, что тебе ответить. Несколько раз набирала сообщение и стирала его. Пойми меня правильно: я уже не девочка и серьезно отношусь к любви. Впрочем, я к ней всегда относилась серьезно. Я не признаю игр в любовь и не хочу тебя обманывать. Ты симпатичен мне. Меня к тебе тянет. Но давай не будем торопить события. К тому же я замужем. Уже почти двадцать лет замужем. ________________________________________________________________________ 9. Мы хотели пообедать вдвоем. 10. Я тебя люблю. 11. Давай присядем где-нибудь. 12. Я понимаю, что вы меня не понимаете. 13. Я счастлив, что вы со мной.
Иглесиас сжал ее ладонь и медленно поднес к губам. Он целовал ее пальчики, брал их в рот, облизывал, посасывал, и неразборчиво шептал комплименты. От его поцелуев у Силимэри бабочки летали в животе. Между ног стало горячо и влажно.
Иглесиас остановился: для любовных наслаждений ни место, ни время не подходило. Он попросил у нее ППП и, изменив языки, начал писать ответ. Он произносил волнующим баритоном незнакомые слова, Силимэри зачарованно слушала и читала перевод во втором столбике:
— Не волнуйся, моя милая, я буду ждать сколько угодно. Ты стала смыслом моей жизни. Без тебя моя жизнь пуста, и ничто ее не может наполнить: ни усердная работа над новыми формулами, ни участие в подобных сражениях, как намечаются на сегодняшний день. Я заболел тобой, но я не хочу выздоравливать. Ты поселилась в моем сердце, и хочу, чтобы ты жила в нем пока я дышу. Я хочу дышать тобой, смотреть в твои глаза, держать тебя за руку. Я вижу тебя матерью своих детей и готов вызвать твоего мужа на дуэль. Я буду бороться за тебя до конца. Я люблю тебя, Силимэри.
— Т-ссс, не называй это имя, — она сделала ему знак, приложив указательный палец к губам.
— Как скажешь, — Иглесиас продолжил писать молча. — Что это за история с твоей смертью? Почему Екайлиброч сказал, что ты умерла? Если бы ты знала, что творилось в моей душе, когда Мапар сказал это.
Силимэри поменяла языки в переводчике: — Это длинная история, Иглесиас. Для всех Силимэри Вендинэ умерла вчера вечером. Сгорела в пожаре. Можно даже забить в поисковике «Бравур-ле-Роз как на ладони» и поискать последние новости, но только прошу, не верь всему, что обо мне пишут. Меня обвиняют в убийстве любовницы моего мужа, но я, клянусь, что не убивала ее. Есть и еще одна загадочная смерть: тоже любовницы моего мужа, но… В общем, все факты свидетельствуют против. Меня вчера утром арестовали, а вечером один благородный эльф вытащил меня из тюрьмы и устроил псевдо-пожар, в котором я якобы и сгорела. После спецзадания на полуострове я должна буду разобраться со всем, что было до… до нашей с тобой встречи.
Иглесиас сосредоточенно прочитал и вопросительно посмотрел на Силимэри. Он взял из ее рук ППП, и письменный диалог продолжился:
— Ты не хочешь перечеркнуть все, что было до нашей встречи, и начать жизнь с чистого листа? Мы могли бы сесть на один корабль и уплыть в Империю Восточных Песков. Мой дом давно ждет свою хозяйку. Я буду носить тебя на руках и лелеять как самый красивый цветок на планете. Ты моя вторая половинка. Я понял это, как только впервые увидел твои печальные глаза на черно-белой фотографии. Мы созданы друг для друга.
— Я перечеркну свое прошлое только после того, как отбелю свое имя. Ты ведь не хочешь жениться на мне по поддельному паспорту, выданному на имя Ревекки Нэдивен?!
— Драга моја девојко 14, — прошептал он ей на ушко, а дальше написал, — ты согласна выйти за меня замуж?! Красная звездочка в созвездии воздушного змея исполнила мое желание!
— Да! — сделала она самое важное открытие, — пожалуй, время грандиозных перемен настало!
— Милая! — он взял ее руку и снова приложил к сердцу, — мое сердце бьется для тебя.
Силимэри развязала завязку на плаще и оголила часть груди. — Послушай, как стучит мое сердце, — она учащенно дышала, поднося его руку, — ты разбудил в нем любовь.
Они смотрели друг другу в глаза, затуманенные от переизбытка чувств. Их губы медленно слились в нежном порывистом поцелуе на виду у сотен глаз. Их сердца пылали как дерево, расколотое на две части ударом молнии. ________________________________________________________________________ 14. Милая/дорогая моя девочка.
— Это было так сладко, — прошептала Силимэри, отрываясь.
— Моја слатка девојко 15, — Иглесиас не мог на нее насмотреться.
Силимэри снова принялась писать: — В тот вечер, когда ты прислал мне первое сообщение, я тоже видела красную звезду в созвездии воздушного змея, и я тоже загадала желание. Знаешь, какое? — Хочу любить и быть любимой! Мы одновременно смотрели на небо. Я думаю, что это знак.
— Я исполню твое желание, милая моя.
— Мне кажется, ты его уже исполнил, — написала Силимэри и с охотой приступила к десерту.
Она пила кокосовый кисель и облизывала губы, мечтая о продолжении поцелуев, а Иглесиас сделал всего один глоток и отдал свою порцию ей: ему нравилось наблюдать, как она пьет и как слизывает белые капельки с губ.
Допив, Силимэри утихомирила свой пыл и огляделась вокруг. Напротив сидели трое гоблинов и обгладывали рыбьи косточки, косясь в их сторону, рядом — танцующие с ветром, те, что утром пили пиво в «Трех толстяках».
Выставлять напоказ свои чувства Силимэри не любила, но тогда был особый случай.
— Я хотел бы пойти с эльфами освобождать лесопилку, — написал Иглесиас в окошке переводчика, — чтобы находиться рядом с тобой и больше никогда не расставаться, но мой долг управлять моим войском: им нужен лидер. Я не смогу о тебе позаботиться, когда ты будешь далеко от меня. Я знаю, ты отважный воин, но я все равно беспокоюсь. — Он завел обе руки за спину и расстегнул на шее цепочку с медальоном. Ранее ее скрывали детали одежды, и Силимэри не могла видеть точно такой же амулет, как подарил ее Турэлио.
— У меня такой же! — приятно удивилась она и полностью опустила плащ с плеч, демонстрируя красный янтарь с золотой стрекозой.
—То не може бити 16, — воскликнул Иглесиас и сравнил два амулета, прислонив их друг к другу.
— Они одинаковые! — Силимэри взяла амулет Иглесиас в руки и надела ему на шею. — Это знак!
— Ты знаешь, что это значит? — он задал вопрос в переводчике и довольно улыбался.
— Легенда гласит, что на амулеты наложено заклятие вечной любви, радости и счастья, но чтобы оно подействовало нужно, чтобы амулет был у каждого в любящей паре. Как у нас с тобой!
— Ти си моја радост, љубав и среа 17! — шептал он.
— Теперь и мне кажется, что наши языки похожи. Ты моя радость, любовь и счастье!
— Как этот амулет попал к тебе? — написал Иглесиас.
— Мне его подарили сегодня ночью, — письменно отвечала Силимэри. — Тот эльф, что вытащил меня из тюрьмы. Он рассказывал о морском путешествии своего отца, который давным-давно спас одного восточного мальчика. У берегов Империи Англов произошло кораблекрушение, и мальчишка в знак благодарности за спасение отдал ему свой амулет. ________________________________________________________________________ 15. Моя сладкая девочка. 16. Этого не может быть. 17. Ты моя радость, любовь и счастье!
— Правда? Но тогда откуда у тебя второй амулет, если первый у меня?
— Два месяца назад я гулял по берегу моря, и его выбросило к моим ногам. Я обрадовался и с тех пор не снимаю его. Кстати, в тот вечер я впервые увидел твое фото и влюбился. И как после всего этого не верить в судьбу? Ты моя судьба, Силимэри!
— Судьба, — прошептала она ласково.
— Судбина 18.
Раздался боевой клич, и воины стали расходиться.
— Увидимся вечером, — шептала она, — береги себя.
— Видимо се вечерас, моја девојко, брине о себи 19.
Они обнялись на прощанье и разошлись по разным сторонам.
Отряды эльфов выстраивали Уилбер и Питьюон. Каждый из них уверено и красиво держался в седле, сохраняя равновесие и правильную осанку. Их единороги недовольно фыркали и виляли хвостами, отгоняя мух. Уилбер грозно отдавал приказы, Питьюон более мягко и тактично, а эльфийские воины послушно выстраивались колонной. Силимэри, остановилась на секунду, оценивая масштабность происходящего. Вокруг кипела жизнь. Королевские базы были переполнены войсками.
— Ревекка, — окликнул ее приятный голос.
Силимэри развернула голову и увидела Ностиа. Она тоже была верхом на единороге и держала в руках поводья от еще одного белого в яблоках жеребца.
— Ты ведь умеешь ездить верхом? — спросила эльфийка.
— Само собой!
— Тогда запрыгивай в седло, и помчали!
Силимэри без колебаний подошла к единорогу и первым делом погладила его по морде.
— Красавчик!
Она взяла в руки поводья и легким грациозным движением запрыгнула в седло.
— Уилбер просил, чтобы я нашла тебя, — негромко сказала Ностиа, будто раскрывала какой-то секрет. — Он какой-то странный, даже злой, как мне показалось. Что у вас произошло?
— У нас? С ним? — удивилась Силимэри. — Ничего!
— Он хочет поговорить с тобой.
Они переглянулись. Ностиа пожала плечами.
— Но, Беляш, — Силимэри ударила единорога в бока, и он встал на дыбы, рассекая воздух передники копытами. — Молодец, Беляш, а теперь вперед. Единорог сорвался с места. Вытоптанная трава на земле бледными полотнами мелькала под его копытами. Беляш, как назвала его Силимэри, резво несся вперед, привлекая внимание как танцующих с ветром, так и других всадников на единорогах. _______________________________________________________________________ 18. Судьба. 19. Увидимся вечером, моя девочка, береги себя.
Уилбер не мог не заметить эффектного появления Силимэри в первом ряду. Черные волосы развивал ветер, открывая красивое лицо, уверенный взгляд, гордо приподнятый подбородок, приоткрытые сочные губы, стройное тело под разлетающимся за спиной плащом, черно-зеленый костюм лучника с откровенным декольте и высокие облегающие сапоги с золотистыми пряжками. Все внимание Уилбера было привлечено к ней.
— Нам нужно серьезно поговорить, Ревекка Нэдивен, — заявил он вовсе не серьезно: сдержанно, спокойно, с недоумением на лице.
Силимэри остановила Беляша в метре от единорога Уилбера. — Я вас слушаю.
Уилбер посмотрел по сторонам. Питьюон продолжал контролировать построение. — Мне стыдно за твое поведение перед нашими союзниками, Ревекка Нэдивен, — говорил он нравоучительно, — разве можно так себя вести? Ты позоришь Империю Эльфов. Что будут думать об эльфийках гоблины и восточники? Что все они легкомысленные и легкодоступные, как ты?
— С чего вы взяли, что я легкомысленная и тем более легкодоступная?
— А как, по-твоему, называются твои поцелуйчики с Амауроном? Я все видел, и не смей перечить! Это аморально и некрасиво. Порядочным эльфийкам не подобает так вести себя в обществе.
— Уилбер, вы вздумали читать мне морали? Я не маленькая девочка и знаю, что делаю.
— Чтобы я больше этого не видел, Ревекка Нэдивен, иначе я прикажу соорудить тебе плот, и ты вернешься в Сарнатаурон. Ты меня поняла?
— Я вернусь в Сарнатаурон вместе со всеми, уважаемый Уилбер Камеруон.
— А ты упрямая, — он приподнял одну бровь.
— Давайте с вами договоримся, что вы будете лезть в мою личную жизнь. Мы здесь по важному делу, так давайте думать о предстоящем сражении, а не о моем поведении.
— Хорошо, ты переубедила меня: я не депортирую тебя в Империю Эльфов, но ты хоть не устраивая у всех на виду любовных сцен. Подумай о других. Силимэри не стала с ним спорить. Войско уже стояло сформированным и подходило время выдвигаться.
— Договорились, — ответила она и перевела внимание на войска. Питьюон отдавал последние указания дальним отрядам танцующих с ветром.
Уилбер контролирующее осмотрел построение: — Держись рядом. Да сопутствует нам удача!
Войска эльфов первыми покидали крепостные стены королевского дворца. Позади, под главенством накачанного и грозного Тирно шли союзники: двести воинов-убийц с топорами.
— Я так предполагаю, что карту изучить у тебя времени не было? — с упреком поинтересовался Уилбер.
— По-моему, карта сейчас не главное.
— А что же, по-твоему, главное? — не сдержался он и повысил голос.
— Не дойдя до отмеченного крестиком на карте места, мы сделаем остановку, — уверено и спокойно отвечала Силимэри, — я лично пойду на разведку, добуду всю необходимую для нападения информацию, и тогда можно будет смело атаковать.
— Ты меня поражаешь, Ревекка: я хотел сделать тоже самое!
— Ну, вот и хорошо. Вы карту изучили? Где нам лучше сделать привал?
— У подножья Тролль-горы. Там будет большая поляна, окруженная по периметру скалами и смешанным лесом. К лесопилке ведет проселочная дорога. Дальше, если идти вдоль берега реки — деревня Фидаинс. Южнее в нескольких километрах — тигриное озеро, куда нам нужно будет прибыть после того, как все сделаем.
— Какие познания!— Силимэри задумчиво держала поводья, подскакивая в седле. — Надеюсь, шаманы-степняки не такие ужасные, как о них говорят.
— Мы справимся, даже если они и впрямь первоклассные маги.
Силимэри искоса на него посмотрела: — Справимся! Но сначала я разведаю обстановку, а вы с войском будете ждать моего возвращения на поляне.
— Ты одна не пойдешь.
— Это еще почему? — возмутилась Силимэри.
— Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Мы пойдем вдвоем. Ты и я. Обойдем лесопилку вокруг и согласуем план действий.
— Я привыкла работать одна, — выпалила Силимэри, не подумав.
— То есть? Ты не новичок! Как я сразу не догадался. Ты работаешь на императора?
— Ни на кого я не работаю, — отмахнулась она.
— Как бы там ни было, мы пойдем вдвоем.
Дворец скрылся за спинами воинов. Ватные облака застилали долину между Тролль-горой и холмами, заросшими пальмами, пихтами и старыми могучими кедрами. Панорама впечатляла своей красочностью и контрастами: зеленое буйство трав, скалистые склоны, пронзающие небо, смешанный тропический лес, голубой отрезок широкой реки вдалеке и алые тюльпаны вдоль проселочной дороги под копытами боевых единорогов.
— Становится жарко, — Уилбер ослабил завязки на плаще, — и воздух влажный, как в парилке.
Силимэри всматривалась вдаль и думала о том, как ей не хочется идти в разведку с Уилбером. Она как будто чувствовала, что от него будут одни неприятности. Но он решительно настроился идти вдвоем, и она ничего не смогла поделать.
Отряд остановился на привал. Единороги щипали траву, отряды попрятались в тени деревьев, изнемогая от жары. В лесу было темно и сыро. Не смотря на солнечный день, света не хватало, и лес изнутри казался еще гуще, чем он был на самом деле.
Силимэри и Уилбер скрылись как за зелеными занавесками. Сначала они шли по проселочной дороге, но вскоре свернули с нее, чтобы случайно ни на кого не наткнуться. Они молчали, прислушиваясь к звукам, которых в лесу было не мало: взмахи крыльев, треск гнилых веток под ногами, жужжание насекомых и удары топоров, доносящиеся все отчетливее и отчетливее. Они шли именно на этот звук. Проселочную дорогу из-за зарослей разглядеть было уже невозможно. Ее загородили кусты и лианы, оплетающие практически все деревья.
— Т-ссс, — Силимэри взяла Уилбер за руку и остановилась.
Они оба замерли. Впереди валялись поваленные стволы деревьев, заросшие пышными папоротниками и бурым скользким мхом. Силимэри сделала знак, что там кто-то есть и возможно их подстерегает опасность. Поступью рыси она приблизилась к первому огромному стволу и, Уилбер даже не успел вынуть свою саблю с массивной дорогой рукояткой, как раздался приглушенный визг падающего к ногам Силимэри степного варвара. До этого она молниеносно вытащила из кармана на правом сапоге острый обсидиановый кинжал и рывком набросилась на свою жертву со спины, повалив его на землю и перерезав горло от уха до уха.
Силимэри наградила его недовольным взглядом и пригрозила молчать, склоняясь над бездыханным телом. Кровь брызгала фонтаном и лилась на землю, окрашивая мох и траву багровыми пятнами. Степной варвар лежал грудой каменных мышц. Смуглая кожа, черные короткие волосы, в ушах серебряные кольца, на лице боевая раскраска в виде черных линий. Он был гладко выбрит, — отметила Силимэри. На шее ожерелье из звериных клыков и когтей стервятников, мощная грудь и рельефный живот, длинные сильные руки: в одной топор с широким полуовальным лезвием и острыми шипами, на другой — круглый увесистый щит из стали и ценных пород дерева с изображением трехглавого дракона.
— Помоги мне! Чего стоишь как вкопанный? — еле слышно произнесла Силимэри, стараясь перевернуть варвара на живот.
— Где ты этому научилась? — Уилбер все еще находился под впечатлением.
— Меньше вопросов. Ты видишь, как он вооружен? Топор, щит, кинжал на поясе. — Вдвоем они перевернули его, и увидели метровый рубиновый меч в мифриловых ножнах. — Такой меч через любую броню пройдет как горячий нож в масло.
Уилбер встревожено осмотрел его кожаные сапоги: — Здесь еще один нож.
— Нужно спрятать труп. Мало ли, вдруг его начнут искать, а преждевременная паника нам ни к чему.
— Еще бы. Если такие бугаи запаникуют, то прятаться придется нам.
Силимэри покачала головой: — Мы должны тихо разведать обстановку. Тихо. Чтобы нас никто не увидел и не услышал, и не вздумайте еще раз закричать так, как было только что.
— А что я? Я ничего.
— Тащим вон в то дупло, — Силимэри указала взглядом на пустотелый ствол громадного дерева.
Они с трудом заволокли варвара в надежное укрытие и забросали вход ветками.
— Кровь на земле, — Силимэри смотрела под ноги.
— Может перетащить сюда какое-нибудь из поваленных деревьев?
— Тогда под каким-то из поваленных деревьев будет голая земля. Нет. Нужно срезать несколько лиан и накрыть ими это место.
— Голова! — Уилбер неотлагательно принялся рубить лианы и бросать их к поваленному дереву.
Силимэри аккуратно скрыла следы преступления, и они пошли дальше.
— Степняки обходят территорию. Нужно быть внимательнее.
За участком с поваленными деревьями встречалось все больше низкорослых деревьев и кустарников, из которых местами вырастали отдельные зеленые гиганты, опутанные лианами, как паутиной углы в сараях. Стук топоров не прекращался и становился все громче, но разглядеть что-либо впереди не удавалось. Ветви настолько густо сплетались, что даже солнечные лучи сквозь них не проходили.
Раздался звук падающего дерева. Глухо трещали сломанные ветки. Все остальные звуки умолкли: и перекличка невидимых птиц, и жужжание комаров, и, казалось, даже порхающие цветы перестали махать крылышками. Воцарилась тишина.
Уилбер вытер лицо от пота и вопросительно застыл на месте.
— Т-ссс, — предупредила его Силимэри и проскользнула под свивающую лиану. Перед ее глазами открылась другая картина: среди редеющего леса возвышались два небольших здания. Справа под навесом в виде домика стояли станки с круглыми зубчатыми пилами. Куча бревен по одну сторону и куча светлых распилов по другую. Низкорослые коренастые варвары в коротких штопаных штанах таскали распилы к реке по вытоптанной тропинке. Часть рабочих, поваливших дерево, тащили его на голую поляну. Слева стояло здание с маленькими окнами и дверью, к которой был прибит щит точно такой, как у убитого в лесу варвара: круглый с изображением трехглавого дракона. Силимэри удалось разглядеть еще двоих воинов-степняков в полной боевой готовности. Они обошли лесопилку по кругу и остановились недалеко от навеса. Там стояли две бочки с водой. Воины умылись и продолжили дежурство.
Сзади хрустнула ветка. Уилбер стоял за спиной.
— И это все? — шепнул он, потирая руки. — Я то думал здесь целая орава таких Голиафов, а их всего два.
Не успел он обрадоваться, как над их головами пролетела стрела и встряла в одну из ближайших веток.
— Нас заметили, — Силимэри заставила его присесть, — я так и знала, что что-нибудь нехорошее, но случится. Прячьтесь теперь. Зачем было выставляться?
Со стороны лесопилки доносился громкий набат. Два варвара ударяли топоры о щиты, вызывая подкрепление. С крыши лесопилки продолжал стрелять лучник. Силимэри, не раздумывая, взяла стрелу, лук и, присев, вернулась на прежнее место, откуда хорошо просматривалась местность.
— Что ты задумала? Мы пришли на разведку, не забывай, — Уилбер, не хотя, последовал за ней.
— Если не можешь помочь, то сделай милость: хотя бы не мешай, — Силимэри встала во весь рост, натянула тетиву и, прицелившись, пустила стрелу в варвара на крыше.
Уилбер высунул голову из-за веток и увидел, как лучник, падает с крыши, вырывая стрелу из горла.
— Ты попала! На расстоянии больше двухсот метров!
— Спрячьтесь, я вас прошу, — Силимэри нянчилась с ним как с маленьким.
В их сторону уже бежали разъяренные рабочие. Они не представляли такой угрозы, как варвары-воины, то тоже бежали не букет ромашек подарить. Топорами они могли искромсать их двоих за считанные секунды, но Силимэри даже не думала прятаться.
— Мы им покажем, как страшны эльфы в гневе, не так ли, Уилбер? Где ваша смелость и отвага? А мужество, которым бы блистали утром в пивной?
Уилбер смотрел на нее стеклянными глазами: — Ты с ума сошла? Сейчас приведут шаманок, и нам пи… и пискнуть не дадут. Силимэри взяла вторую стрелу, привстала, выбрала очередную цель, и лохматый варвар еще десять метров пробежал, размахивая руками, со стрелой в сердце. Один за другим они падали на землю.
— Шесть, семь, — считала Силимэри, — приготовься к ближнему бою: они на подходе.
— Я готов, — панически ответил Уилбер, сжимая обеими руками мощную рукоять своей сабли.
— Два голиафа, как ты их назвал, спешат разделаться с нами.
Силимэри убрала лук, и в ее руках снова блеснуло лезвие острого кинжала. Она отошла назад и скрылась за стволом-колонной, приготовившись наброситься на врага со спины. Уилбер сделал тоже самое.
Со свирепым рычанием два мощных громилы снесли все лианы и кусты на своем пути. Они скалили зубы и на их шеях вздувались толстые зеленые вены. Топоры, щиты, мечи, ножи: они были вооружены не по-детски. Силимэри медлила. Она никогда не видела подобной ярости в глазах воинов. Они были безумны. Сила, мощь, уверенность и ни капли страха.
Рывком Силимэри набросилась на того, что стоял ближе к ней. Ее нож полоснул варвара по плечу. Капли крови брызнули ей в лицо. Возмущенный степной воин ловко увернулся, и Силимэри едва не потеряла равновесие, оказавшись между двух огней.
— Бр, — рычали они, произнося нечленораздельные звуки, почти как гоблины.
— Уходи, — Уилбер вылетел из укрытия, и его сабля снесла голову с плеч громиле.
Силимэри повторила попытку одолеть своего противника, но он одной рукой поднял ее за горло и тряс ей так, как трактирщик шейкер с коктейлем.
— Отпусти ее немедленно, мерзкое чудовище, — завопил Уилбер, крепко сжимая саблю, — иначе, если не получится тебя убить, я отрежу тебе яйца, и ты навсегда забудешь, что такое кайф.
Варвар отпустил Силимэри. Он бросил ее о землю, и она ударилась головой о выпирающий корень высокого кедра. Перед глазами летали бабочки, и все происходящее Силимэри видела, будто бы смотрела в калейдоскоп: десяток рабочих с лесопилки окружили Уилбера и громилу, они плясали, пели и размахивали топорами. Она потеряла сознание.
В чувства ее привели теплые капли, стекающие по ее лицу и рукам. Она распахнула глаза и увидела, как Уилбер упирается ногой в живот степного варвара, вытаскивая из его груди окровавленную саблю. Все было в крови. Вокруг лежали изувеченные тела рабочих, некоторые с криками убегали, лишившись рук по локоть, а двое, согнув ноги в коленях, раскачивались, угрожая Уилберу расправой. Их лица напоминали звериный оскал.
Отыскав свой кинжал во влажной листве, Силимэри с трудом встала на ноги. Ее шатало. Варвары услышали шорох за спиной и оглянулись. Силимэри не стала медлить и с размаху набросилась на одного из них, вонзив свой кинжал ему прямо в глаз. Варвар взвыл, но машинально оттолкнул Силимэри от себя. Она снова чуть не упала, но удержалась на ногах. Уилбер своим коронным ударом снес еще одну голову с плеч и добил раненного варвара, вонзив ему в спину саблю. Острое лезвие на миг мелькнуло в его груди, а потом оттуда хлынула кровь.
— У меня ужасно раскалывается голова, — пожаловалась Силимэри, едва держась на ногах.
Она опустила глаза и увидела, что ее плащ стал еще больше залит кровью. Она убрала в сторону одну часть, и оказалось, что ее плечо пробито. Из раны лилась кровь, повисая капельками на завязках, колечках на бретельках, и стекала по треугольникам ее брони-корсета. Она уронила кинжал на землю. Уилбер схватил ее за талию, прижимая к себе обмякшее тело. На кинжал упал солнечный луч, первый за все время пребывания Силимэри и Уилбера в южном лесу, и на солнце засияла гравировка «Непревзойденная Силимэри». __________________
Тем временем в Бравур-ле-Роз:
Юная эльфийка в нарядном белом платье поднялась по главной лестнице на второй этаж торгового дома «Бравур-ле-Роз». На ее тонкой шее, как и на левом запястье, поблескивали нити молочного жемчуга. Соломенные локоны ниспадали причудливыми волнами на открытые плечи. Губы алые, ноготки алые, на среднем пальце перстень-розочка: модница. Ее кожа была белой и гладкой, как шелк. Ни морщинки, ни складочки. Ресницы и брови — черные, как ночь.
Она остановилась у двери с тонированным стеклом и решительно постучала.
— Можно? — спросила она, остановившись на пороге, — я по объявлению.
В небольшой светлой желтой комнате царил творческий беспорядок. На вешалках справа висели пестрые наряды, которые отличались не только от повседневной одежды, но и от праздничной. Они были экстравагантные, яркие, в блестках, с огромными бантами и длинными пышными юбками. Весь диван был уложен различными лоскутками. На стенах висели плакаты высоких худых моделей в безумных платьях. У окна стояли манекены без голов и рук, обмотанные тканью, как будто в платьях. Рядом на швейной машинке горела настольная лампа. На полу нитки, ленточки, обрезки. А слева от двери за столом сидел рыжий эльф с кучерявыми волосами. Перед ним лежали незаконченные эскизы, цветные карандаши и опять же лоскутки, ленточки и запутанный пучок ниток.
— Да, конечно, проходи, — эльф любезно улыбнулся и встал из-за стола, жестом приглашая присесть.
— Здравствуйте, меня зовут Айнинкэ, — эльфийка уверено присела, облокотившись о спинку стула.
— Здравствуй, Айнинкэ. Какое красивое имя! Думаю, мне не стоит представляться: если ты по объявлению, то знаешь, что меня зовут Волоинс.— Он отложил эскизы в сторону и достал из пачки сигарету. — Ты не возражаешь?
— Нет.
— Сигаретку? — он протянул ей пачку.
— Спасибо.
Айнинкэ не отказалась, и они вдвоем закурили, пуская облачка едкого дыма. Волоинс бесстыдно рассматривал ее декольте и хитро улыбался:
— Так ты говоришь, что не прочь поработать у меня консультант-продавцом?
— Именно поэтому я здесь, господин Волоинс, — ответила эльфийка, с каждой затяжкой становясь все раскованнее.
— А у тебя есть опыт работы с потенциальными покупателями? — он раскинулся в кресле и деловито пускал колечка дыма.
— Нет, но я быстро учусь, господин, — произнесла она медленно, и своим жгучим взглядом вынудила Волоинс закашляться. Затушив недокуренную сигарету, она встала и обошла стол. — Понимаете, мне нужна эта работа, и я готова показать вам, что я умею. Если бы вы шили одежду на эльфов, то у вашего магазина стояли бы нескончаемые очереди.
— И что ты хочешь мне показать? — Волоинс шире расставил ноги и положил руку на ремень.
Айнинкэ опустилась на колени и, глядя ему в глаза, расстегнула ремень, молнию на штанах, и запустила руку под нижнее белье, облизывая верхнюю губу кончиком языка.
— Я покажу вам все, что я умею, а вы научите меня консультировать покупателей. По рукам?
Волоинс изменился в лице и резко убрал руки Айнинкэ. Он затушил сигарету и встал, застегиваясь.
— Таким как ты уже не переучишь, — сухо сказал он и, вцепившись в горло, повалил ее на стол.
Жемчужны со звоном посыпались на пол. Айнинкэ хрипела и отчаянно пыталась высвободиться, но Волоинс ударил ее кулаком в челюсть и уже без сопротивлений окончательно придушил.
В этот момент скрипнула дверь и пожилая уборщица, обронив ведро, с криками побежала по коридору: «Он ее задушил». — Вот су..а тупая, я же просил: «без вредных привычек», — выругался Волоинс и побежал за уборщицей. ________
Уилбер растерянно прочитал надпись и поднял кинжал. Он положил его к себе в ножны, изо всех сил удерживая Силимэри в своих руках. — Неужели это она?
Солнечный луч игриво исчез за высокими кронами, и сырой полумрак вновь наполнил собой пространство. Уилбер нес Силимэри через зеленые чащи назад. Прямо, прямо, и до самой поляны, где паслись их единороги. Попотеть ему пришлось изрядно.
Арквено, стоявший на дежурстве, заметил его, как только Уилбер весь красный и мокрый, заляпанный кровью вышел из-за зеленых занавесок южного леса, держа перед собой стройное неподвижное тело эльфийки. Ее руки и голова свободно болтались, как у тряпичной куклы. Ветер качнул черные волосы, а лицо осталось бесстрастным.
— Ностиа, — крикнул Арквено и побежал на встречу к Уилберу, который и сам едва волочил ноги, — возьми аптечку и беги к нам.
Воины, до этого момента дремавшие, начали подниматься. Всем было любопытно, что произошло на лесопилке. Ностиа вслед за Арквено рванула в сторону леса, захватив свою сумку с бинтами и антисептиками.
Обессилев, Уилбер опустил Силимэри на траву. Он стоял перед ней на коленях, тяжело дыша и протирая мокрое лицо изнаночной стороной плача.
— Она ранена? — подбежал Арквено. Он приложил руку к шее Силимэри, нащупывая пульс. — Что с ней?
— Наткнулась на торчащий колом ствол дерева. У нее повреждено плечо.
— Нужно немедленно обработать рану, — Арквено сорвал с Силимэри плащ.
— Займись ей, — распорядился Уилбер, — она должна жить.
Уилбер погладил ее по побледневшей щеке и заметил выбившуюся светлую прядь. Незаметно поправив парик, он плавно лег на траву.
— Позови Питьюона, — попросил он.
Громкий крик Арквено разлетелся с эхом над лесом. С верхушек деревьев сорвались стаи птиц.
— Ну, не так же, — тяжело вздохнул Уилбер, — хотя, какая уже разница: степняки уже наверно ждут нашего визита.
— Что вам удалось разузнать? Их много? Вы видели шаманов?
— Мы с Си… с Ревеккой вдвоем практически захватили лесопилку. Если бы не ее ранение, мы бы и до деревни дошли. Но случилось так, как случилось. На лесопилке шаманок не было. Бригада рабочих — это около двадцати степняков, три голиафа вооруженных до зубов и один стрелок. Ревекка сражалась мастерски. Я ей восхищаюсь, — добавил он с несвойственной ему нежностью.
Тем временем Ностиа прибежала с аптечкой и впопыхах начала разворачивать бинты.
Питьюон тоже не заставил себя ждать: — Что прикажете делать? — он любопытно поглядывал на неподвижную, но весьма соблазнительную эльфийку.
— Подымаем войско, но сначала приведи мне моего единорога. Мы идем в бой.
— А как быть с Ревеккой, — Ностиа дрожащей рукой обрабатывала рваную рану и наблюдала за Уилбер, пытаясь понять, что он задумал.
— Ты и Арквено останетесь здесь. Ваша задача позаботиться о ней: промойте рану, наложите повязку, и постарайтесь привести ее в чувства как можно скорее. Только спрячьтесь, чтобы вас никто не видел. Думаю, что еще дотемна, я кого-то пошлю за вами. А я сейчас поведу войска через лесопилку в деревню Фидаинс. Мы должны сегодня вернуть док местным жителям. Надеюсь, удача будет на нашей стороне, и на лагерь степняков мы пойдем с вами вместе. Было бы хорошо, чтобы Ревекка к тому времени встала на ноги.
Арквено и Ностиа занялись лечением Силимэри, не оспаривая решение Уилбера, хотя обоим хотелось воевать, а не прятаться в лесу.
Тем временем Питьюон привел единорога, а войска уже дружно выстраивались колонной. Уилбер сел верхом: — Мы им покажем, как страшны эльфы в гневе, не так ли? Пусть знают свое место! Вперед! — он ударил единорога по бокам и тот тронулся.
Войско сдвинулось с места, и живой лентой, массивной цепью извивалось по проселочной дороге, ведущей к лесопилке.
— Да хранят вас святые эльфы, — взмолилась Ностиа, провожая отряды опечаленным взглядом.
В тень под беседку из пышных причудливо переплетенных стволов и ветвей, где изумрудными змеями извивались светолюбивые лианы, они осторожно перенесли Силимэри. Промыли рану, извлекли из нее кусочки коры и обработали спиртом. Сознание к Силимэри не возвращалось. Она так и лежала, не открывая глаз. На бледном лице выступали капельки пота. Синюшные губы говорили о большой потери крови. Ностиа наложила повязку, нашептывая заклинания скорейшего выздоровления, а Арквено вздумал залезть на вершину гигантского дерева, в надежде что-либо разглядеть, но все вокруг утопало в зелени. Можно было разглядеть лишь край реки, но ни берега, ни дока не было видно.
Черные облака в сознании Силимэри рассеивались. Она бредила, шевеля краешками губ, но не произносила никаких слов. Она бежала по мрачным серым коридорам. Закрытые двери. Звон дребезжащего стекла. Сквозняк, поднимающий пыльную тюль к потолку. Мигали лампы, и периодически кромешная тьма обволакивала ее с головы до пят. Ноги подкашивались, не слушались команд, как чужие: тяжелые, неподъемные, в синяках и ссадинах. Силимэри спотыкалась на ровном месте и падала. Скребя ногтями по стене, она поднималась, пыталась бежать и снова падала. Влажные волосы застилали глаза. Она держала перед собой ладони, широко расставляя пальцы. — Что я наделала? — рыдала она и сползала вниз по стене, потом ползла на четвереньках, волоча за собой белый шлей разодранной смирительной рубашки. Свет загорался и тух, загорался и тух — мысли мелькали как фотографии, будто невидимая рука листала альбом задом наперед, и к некоторым снимкам возвращалась снова и снова. Белое, черное — черное, белое. — Уходи, — кричал ей Анк-Морхорке, склоняясь над неподвижным телом блондинки с длинной косой, переплетенной нитями молочного жемчуга. — Элеоноре Арранитри, — шептала Силимэри во сне, и женщина с газетной фотографии смеялась ей в лицо, закатывая глаза. Ее неестественный ядовитый смех колом вонзался в болящую рану на плече. Силимэри чувствовала острую боль, но не находила в себе сил, чтобы проснуться и убежать от кошмара. Она скиталась по лабиринту в поисках открытой двери, дергала ручки, но ни одну не удавалось прокрутить. Образ Элеоноры преследовал ее туманным видением с четкими контурами и облаком пышных волос до тех пор, пока за одной из дверей не раздались приглушенные голоса: «Я задушил ее». Силимэри подняла глаза на табличку с надписью «Кементариндур Фабиоре психотерапевт высшей категории» и толкнула дверь от себя. На нее искоса посмотрел доктор, а фигура эльфа, сидящего в кресле для клиентов, растаяла, как мираж. —
Хорошо, что ты сама вернулась, — твердо сказал доктор, приподняв одну бровь, отчего один глаз казался больше другого и все лицо асимметричным. Потом снова погас свет. На этот раз надолго. Чернота давила на Силимэри изнутри и стесняла дыхание, как узкий корсет грудную клетку. Она задыхалась. Задыхалась, вдыхая испарения нашатырного спирта, которым Ностиа отчаянно старалась привести ее в чувства.
— Ревекка, ты меня слышишь? — она убрала в сторону флакон с нашатырем и продолжила протирать лицо Силимэри мокрой марлей.
— Я слышу, — Силимэри открыла глаза и попыталась подняться, но мучительная боль в плече вернула ее в прежнее положение. Она огляделась и удивилась, — ничего не понимаю: что произошло?
— Ты ранена, — Ностиа смочила кусок марли водой из своей фляги и заботливо протерла Силимэри лицо и шею.
— А где все?
— А все пошли в деревню, — Арквено слез с дерева, — и из-за тебя мы пропустим этот бой.
— Прекрати, Арквено, Ревекка ни в чем не виновата, — шикнула на него Ностиа.
— Они давно ушли? — Силимэри с трудом поднялась, упираясь на локоть, — Уилбер принес меня на руках?! Бедненький, представляю, как он злился.
— Он сказал, что восхищается тобой! И это было сказано не так сухо, как он обычно хвалит воинов, так что ни о какой злобе и речи быть не может, — ответила Ностиа.
— Но вид у него, конечно, был измученный, — Арквено присел рядом с эльфийками, — расскажи, что там произошло.
— Сначала все шло гладко. Я услышала легкие шаги за поваленным стволом и набросилась на степного воина со спины. Я перерезала ему горло, а потом мы спрятали тело в огромное дупло поваленного дерева. Эти великаны поразили меня своей мощью. Уилбер называет их голиафами. Они охраняют захваченную территорию, и с ними нужно держать ухо востро. Около самой лесопилки варваров-воинов было только трое: вояки и лучник на крыше, остальные — обычные труженики с топорами. Никаких шаманок там не было. Возможно, они охраняют док, — предположила Силимэри. — Мне так стыдно перед Уилбером: я его пристыдила там в лесу, а он взял и спас мне жизнь.
— Как пристыдила? — Ностиа заинтригованно повела бровями.
— Нас заметили из-за него. Я его попросила подождать, а он пошел за мной, еще и стал во весь рост на открытом месте. Вот и начался бой с лесорубами. Но Уилбер все-таки не оплошал, хотя предлагал бежать, а вот я промазала: полоснула голиафа по плечу, вместо того чтобы — по горлу, и вот результат. — Она тяжело вздохнула и, скрипя зубами, опустила голову: болела вся левая часть груди.
— Ничего, ты поправишься: воин без шрамов — не воин, — Арквено показал свое плечо с грубым еще розовым рубцом. — Они делают нас еще более опасными для врага.
— Я не хочу здесь лежать! — Силимэри снова попыталась встать. Она полностью села, выпрямила спину и поочередно подняла плечи.
— Я тоже не хочу, — Арквено говорил прямо, — я бы с удовольствием сейчас снес одним ударом нескольких степняков, а потом еще и еще, пока остатки их армии не попадали бы на колени и не умоляли пощадить их.
