В связи с тем, что сегодня мне нужно получить вид на жительство, я взяла официально отгул. По идее добежать до миграционной службы, заполнить нужные бумаги и помахать документами чиновникам можно и за час, но я планировала сделать еще кое-что. Вчерашний вечер, насыщенный на приключения и события, послужил толчком к принятию важного решения. У Давида на стене рядом с календарем, висит фотография, где он с сестрой. Он там такие счастливые, такие родные, что я вдруг ощутила себя такой несчастной. Я ведь почти ничего не знаю о своей сестре, о том какой она была, что любила. Все мои попытки вспомнить заканчиваются фиаско, что не удивительно, ведь мне было три года, когда она умерла. Кроме имени я ведь ничего о ней не знаю, даже того от чего она умерла и где похоронена. Но эти данные могут сообщить мне в больнице, куда я и собираюсь отправиться, чтобы все выяснить.
Все мое хождение по кабинетам ни к чему не привело. Люди странные, они даже не пытаются понять, насколько это важно для меня. Никому нет дела до того, что возможно нет ничего более значимого на свете кроме моей сестры. Она умерла и кажется, что в тот день не стало меня, осталась лишь тень. Я вроде невидимки, которую никто не замечает, но которая видит все. Яркая одежда, эпатажные выходки – все это лишь попытки найти способ стать оригиналом, стать настоящей. Раньше, не зная причин, я впустую тратила время и силы, но теперь, мне нужно выяснить все про Марин, узнать правду, и тогда я смогу найти свой путь. Возможно, даже и вернусь домой. Марин. Мне кажется все возможным, когда ты наконец-то упокоишься с миром, когда оставишь меня в покое. Без тебя мне будет одиноко, пусто, но ты подавляешь меня. Среди близнецов всегда есть лидер, и есть ведомый. Пока ты была жива, то вполне естественно играла роль главной, и я не противилась этому, но потом зачем ты продолжила командовать мной? Ты, которой давно нет. Ты, которая давно сгнила в земле. Ты, которую я даже не помню. Мне нужно узнать правду, чтобы все понять. Но никто не может ответить, кроме родителей, наверное, но они молчат как партизаны.
- Добрый день, - раздался вкрадчивый голос, заставящий меня отвлечься от внутренних монологов и рассуждений. Я подняла взгляд и посмотрела на того, кто поздоровался со мной. Белый воротничок. Я хотела разозлиться, но не смогла, потому что очень сильно устала. Если он следит за мной по просьбе отца, то лучше выслушать. Вдруг родители хотят рассказать мне правду или попросить вернуться домой?
- Здравствуйте, вы что-то хотели?
Я постаралась быть максимально любезной и улыбалась так, словно он папа Римский. Священник странно поклонился и, глядя исподлобья, сказал:
- Слышал, вы ищите информацию о Ноелл Марин, умершей в 1995 году. Видите ли, все документы хранятся в специальном архиве. Если вы хотите, то я могу вас проводить.
О, в самое время! Мне повезло! И что только не выдумаю я: священник шпион отца. Мы случайно столкнулись, а я уже накрутила себе всякое, но зато теперь мы встретились точно по воле Бога. Он, зная как важно мне узнать правду, послал этого человека. Я радостно закивала и, подпрыгивая, пошла следом за мужчиной. Он-то в отличие от вчерашнего мальчика не должен завести меня в неприятности. Ряса все-таки обязывает к доверию.
Конструкция гетто устроена так, что из центра можно проникнуть в большую часть официальных зданий, так как жилые дома располагаются по краям. Мы прошли достаточно немного, когда оказались перед зданием из красного кирпича с большой надписью «A.D.L.M». Я попыталась расшифровать аббревиатуру, но ни одна разумная комбинация слов не подходила. Внутри бродили люди, белые халаты которых наводили на мысль, что это больница, но за все время проживания здесь, я никогда не слышала о втором здании медицинского обслуживания. Я почувствовала, что опять во что-то вляпалась, хотя и не могла объяснить, почему так считаю. Вроде бы ничего особенного, но было нечто странное во всем этом.
- Извините, но куда мы идем? – достаточно глупо спросила я, надеясь что это как-то прояснит ситуацию. Священник остановился, сосредоточено посмотрел на меня, но ничего не сказал. Весело. Бежать? А если он и правда хочет только мне помочь, то не буду ли я дурой после этого? И если я сбегу, от ожидающей меня правды о Марин, то все мои проблемы внутреннего характера так и останутся не разрешенными. Я буду продолжать зависеть от той, которая умерла много лет назад и не смогу найти свой путь. Я буду тенью, хотя жива осталась именно я! Решительно ускорив шаг и приблизившись к священнику, я спросила:
- Как вас зовут?
Я почему-то думала, что он и сейчас промолчит, но мужчина на удивление быстро ответил:
- Вайсылос Лойола.
Ого, ну и имя! И о чем думали его родители?
- А я Камила. Я ищу информацию о своей сестре и….
- Я знаю, - оборвал меня Вайсылос, открывая дверь, пропуская вперед. Странно, откуда он может знать? Нет, пахнет все это подозрительно. Но бежать уже поздно – священник закрыл дверь и перегородил дорогу. Комната, в которую мы вошли, ничем не напоминала архив, а значит то что он мне говорил – обман. Но зачем? Я ничего из себя не представляю, чтобы заинтересовать священника настолько, чтобы вынудить его согрешить. Или я что-то не понимаю?
- Я видел, как вы обратили внимание на надпись «A.D.L.M». Когда-то все буквы были на месте и означала «Anges de la mort» (Ангелы смерти).
Куда девался медлительный флегматичный священник? Передо мной находился хитрый хищник, который готовился нанести удар. Только я то тут при чем? Благодаря докладу, который мне пришлось готовить в 4 классе (во Франции равняется нашему 9 классу), я знала, что «Ангелом смерти» называли Йозефа Менгеля, знаменитого доктора, что ставил опыты на евреях. Только вряд ли он имел какое-то отношение ко всему этому. Насколько я знаю, священники фанатичны и делают акцент на своих духовных обязанностях. Так что как минимум меня сейчас будут вербовать в какую-то секту. Я насторожилась.
- Так, а что там на счет Ноелл Марин?
Он участливо посмотрел на меня, показалось, даже некое подобие вселенского сострадания промелькнуло в этом взгляде. Подобная двойственность нервировала. С одной стороны сутана и прям искрящаяся доброжелательность, с другой стороны опасность и лукавство, что источал этот человек. Все попытки угадать и понять где настоящий Вайсылос, а где мое воображение оказалось очень трудным занятием, на которое нет времени.
- Может, присядете, Камила? – елейно спросил он, указывая на простой деревянный стул. Я кивнула и приняла приглашение. Приехав в гетто я столкнулась с еще одним не привычным для меня моментом – манерой каверкать имена, подыскивая подходящие искажения и сокращения. Ками, Мила, иногда происходящее от второго – Мари, что оставляло ощущение чужого. Но самое отвратительное, когда меня начинают нзывать Кари! Звучит как соус! Этот священник подобным не страдает, зато имя мое произносит так, словно оно невыносимо сложное или какое-то экзотическое – Каамммилла. Звучит отвратительно! Уж лучше Кари, оно хоть короче.
Добавлено (23.12.2011, 16:52) --------------------------------------------- Вайсылос начал ходить вокруг меня кругами, что, мягко говоря, начинало сильно нервировать. Вся эта неопределенность пугала и вводила в замешательство. Я хотела выяснить все сразу.
- Итак? – вопросительно протянула я, сцепив руки и сделав вид что вся во внимании. Священник остановился и снисходительно улыбнувшись, начал рассказ:
- Наше учреждение было основано в годы войны самим Йозефом Менгеле.
Ой-ёй! Не зря я про него вспомнила! Пальцы начали медленно леденеть от страха. Я судорожно блуждала взглядом по комнате, пытаясь найти хоть что-то, что поможет мне сбежать. Ни о какой сестре я уже не думала, ведь сейчас под угрозой моя жизнь. Хотя, я и не подхожу под разряд тех, на ком можно ставить опыты, но кто знает, вдруг этот человек псих?
- После падения фашизма, маэстро пришлось бежать в Латинскую Америку, но он часто навещал своих родных, что жили в Европе, - продолжил Вайсылос, не переставая ходить по комнате. - И они с коллегами сохранили небольшой штаб по исследованиям над близнецами. Менгель особенно тяготел к такой физической аномалии. Но проводить опыты над обычным населением представляло опасность. Права человека, сами понимаете. Поэтому и было решено брать образцы для опытов из еврейского народа, который посмел обильно радоваться падению Треьего рейха.
Интересно, а он в курсе, что я еврейка? Так ругать мой народ, так презрительно о нас отзываться – как он смеет? Мы тоже люди и ничуть не хуже его! Я хотела уже возмущенно вскочить на ноги и высказать ему все, что я о нем думаю, но во время успокоилась. Пусть сначала все расскажет, а уже потом будем разбираться.
- К сожалению, мы могли брать людей только из гетто, здесь как-то естественно воспринимается, если человек вдруг пропадает. А близнецы явление редкое. Когда в 1991 году родились две девочки, мы особенно обрадовались. Несколько лет подряд нам попадались только разнояйцовые двойняшки, поэтому вы с Ноелл Марин попали под пристальное внимание.
Я начала понимать к чему он клонит. Догадки начали кружиться в голове, обгоняя друг друга, казалось, мозги сейчас вскипят. Я не хотела больше слушать, но понимала, что это неизбежно и необходимо. Вайсылос заметил мое состояние и сострадательно спросил:
- Может воды?
Мой гневный взгляд ответил достаточно красноречиво. Он издевается? Еще воды предлагает! И зачем я вообще во все это ввязалась? Жила бы себе ничего не зная и было бы мне хорошо и спокойно. Дура, лезу везде, где не просят, а потом ною, что получается все набекрень!
- Тогда я продолжу. Первой мы занялись старшей. Мы надеялись, что с младенцами мы сможет достичь лучших результатов, но ваши родители настолько сильно вас опекали, что выкрасть не предоставлялось возможным. Лишь к трем годам мы смогли подготовить все и спустя время выкрали девочку. Не буду говорить о результатах, которые мы достигли….
Мое терпение кончилось! Он говорит о моей сестре, о том, что они над ней издевались, и еще смеет касаться практических вопросов? Да хотя бы лекарство от рака они изобрели, мне плевать! Я встала так резко, что стул отлетел на пару метров и с гулким стуком упал на пол. Сердце бешено колотилось, по спине бежали капельки холодного пота. Я хотела начать высказывать ему, все что думаю, но опять остановилась, не произнеся и слова. Сначала нужно узнать от чего умерла Марин, а уже потом устраивать разнос. Сложив руки на груди и холодно посмотрев на священника, который наконец-то перестал нарезать круги по комнате, я спросила:
- Так от чего умерла Ноелл Марин?
- Врачебная ошибка. Мозговая эмболия, что вызвал воздушный шарик, который не заметили когда ставили укол. Впоследствии закупорки сосудов, произошел инсульт и она на несколько суток впала в коматозное состояние.
Я в удивлении замерла. Родители рассказывали мне, что в трехлетнем возрасте я несколько дней болела странной болезнью. Они думали, что я не выживу, так как маленьким недвижимым трупом лежала на кровати и ничего не ела. Потом так же резко как заболела, пошла на поправку. Значит, в то время как моя сестренка умирала, я тоже находилась на грани между тем миром и этим? Но почему я выжила? Почему не ушла вслед за ней, вместе с ней?
Я почувствовала себя невыносимо одинокой, словно в один миг, вот сейчас, рядом со мной стерли важный момент жизни. Скажем, удалили руку и ногу под наркозом, а я это только сейчас заметила. А еще я хотела понять, почему я? Мы близнецы, мы совершенно одинаковые внешне и думаю в три года не сильно отличались и внутренне. Какой жребий решил, что должна умереть она, а не я? То есть он объяснил, почему они выбрали Марин, но меня интересует, почему Бог так решил? Почему именно я осталась в живых? Может быть, она была бы более послушной родителям, более работящей, более умной и интересной. А может, она такой и была? И папа с мамой, видя моё не совершенство по сравнению с ней, сильно жалеют, что умерла она, а не я. Они, наверное, каждый день в молитвах спрашивают Бога «Почему?». Говорят, что Бог никогда не ошибается и все что Он делает – правильно, во благо и для чего-то хорошего в будущем. Видимо люди не сталкивались ни с чем подобным. Что хорошего, когда по чьему-то капризу умирает один, а второй остается жить?
Я вдруг ощутила себя побочным эффектом, тем, кто не должен быть, но получился. Возможно, я действительно ведомая, я тот близнец, который сам по себе ничего не может. Так как Марин больше нет, то я ничего не смог достичь. Так и буду с дефектом. Я – копия, причем очень бледная и нечеткая. А оригинал покоиться где-то. И тут я вспомнила, что именно о месте захоронения сестры и хотела узнать помимо причины смерти. Пристально посмотрев на священника, я спросила:
- А где вы её похоронили?
Он удивленно вскинул брови, словно я интересовалась чем-то странным. Но все же достаточно быстро ответил:
- Кремация, пепел долой и никаких проблем.
Кремация. Так же как и раньше, тела евреев не положено предавать к земле, так как они не достойны такой чести. Нас стирают без остатка, чтобы даже и косточки не осталось после смерти. Холодные мурашки пробежали по телу. Мне захотелось впасть в кому, так же как некогда моя сестра, чтобы заморозить все мысли и чувства. Я не вынесу всего этого! Лучше отключиться. Или впасть в горячку, как делали героини романов 19 века. Но только бы забыть, только бы не знать, не думать, не чувствовать. И даже не дышать, ведь Марин не дышит, а я разве имею на это право? Но не здесь, не сейчас, позже. Нужно решить все вопросы до конца и уже потом впадать в кому или в горячку, это как повезет.
- И почему вы рассказываете мне все это? Ведь я теперь могу свидетельствовать против вас.
Это блеф, но у меня ничего больше нет. Я прекрасно знаю, что ни кому до этого нет дела, что евреи презренный народ, от которого многие рады избавиться. А они, эти «Ангелы смерти», в этом прекрасно помогают. Я понимала, что все мои попытки бессмысленны, но нелогичность поступков Вайсылоса удивляет. Он ни капли не смутился и, улыбнувшись сказал:
- Любой человек нуждается в похвале. Даже если то что он делает, доставляет ему наслаждение или направлено на удовлетворение эгоистических потребностей – мы нуждаемся чтобы другие отметили это. Быть умным не достаточно, хочется, чтобы и другие об этом знали. Меня не привлекает перспектива прославиться после смерти, чтобы другое поколение изучало мою жизнь в школе. Я хочу, чтобы и современники поняли, как им повезло. Я годами следил за тобой, продумывал, как вернуть тебя в гетто. И ты теперь здесь, хотя это стоило мне минимальных усилий. Тобой легко управлять, ты поддаешься на любую провокацию. Но я хочу, чтобы ты знала, кто это сделал, и все что произошло – не случайность.
Добавлено (23.12.2011, 16:52) --------------------------------------------- Считается, что христиане не должны ругаться. Что ж, может быть, но в этот момент я желала так обложить его ругательствами, чтобы он не смог ничего увидеть. Эта…. Этот…. Он считает, что он самый умный? Что все вокруг – это пешки в его игре? Я не понимала раньше, почему Жан Батист, когда я злилась, говорил: «Не рычи». Я считала, что человек не способен на это, а значит такая просьба – глупость. Я мало знала саму себя. Помимо моей воли изо рта раздался звук, похожий на животный рык. Я хотела разорвать этого человека, что убил мою сестренку, что испоганил мою жизнь. Но помимо того, что христиане не ругаются, так они еще не дерутся. Гадство! И почему это вложили в мою голову? Словно барьер – я бы его ударила, но не могу поднять руку. Те, кто такому учат не могут себе представить какого это – стоять перед человеком, по вине которого умерли в муках множество людей. Более того, все они евреи, избранный Богом народ. Когда я все же смогла сделать шаг ему на встречу, Вайсылос остановил меня словами:
- Не трать зря энергию, ты здесь надолго останешься, если не навсегда. То есть до тех пор пока не умрешь, - лаковый тон голоса и ехидная улыбка на лице священника заставили мурашки промчаться по моей коже. Губы задрожали от страха, но пыталась всеми силами скрыть это. Не время и не место.
- Эй, кто-нибудь! Проводите мадмуазель в её комнату, - тем временем крикнул он в сторону маленькой двери возле шкафа. Два человека в белых халатах «любезно» сопроводили меня в небольшую комнату, где, оказалось, должна содержаться не одна я. Дверь гулко захлопнулась у меня за спиной, эхо насмешливо отразилось о стены. Я посмотрела на сокарменицу. Как мило, у меня будет компания! Я опустилась на колени и спрятав в ладонях лицо, тихо расплакалась.
Я встала так резко, что стул отлетел на пару метров и с гулким стуком упал на пол.
Я предполагала, что они говорили стоя. Наверно, быстро читала... или они не присаживались?
Quote (LindaM)
И папа с мамой, видя моё не совершенство по сравнению с ней, сильно жалеют, что умерла она, а не я.
несовершенство
Quote (LindaM)
Так же как и раньше, тела евреев не положено предавать к земле, так как они не достойны такой чести.
недостойны
Quote (LindaM)
Я прекрасно знаю, что ни кому до этого нет дела, что евреи презренный народ, от которого многие рады избавиться.
никому
Quote (LindaM)
Быть умным не достаточно, хочется, чтобы и другие об этом знали.
недостаточно
Quote (LindaM)
Меня не привлекает перспектива прославиться после смерти, чтобы другое поколение изучало мою жизнь в школе. Я хочу, чтобы и современники поняли, как им повезло.
оказывается что я действительно не разбираюсь как пишутся "не" и "ни"
На ошибках учатся! Главное чтобы находились те, кто укажет на них... И только у нас на Острове столько доброжелательных и отзывчивых людей :) Где только все попрятались?! Странно :)
Ладно... отвлекалась :) Просто проза объемная - вот и ... результат.
наверное я их пугаю вот и прячутся где-то подольше от этой темы
меня уже те кто читали "Игру с тенью" начинают тактично дергать на тему - когда допишешь, интересно знать чем кончиться уже дала обещание что до конца года допишу. надо взяться
Глава 11. Ловушка для охотника. Давид
Вечер наступил достаточно быстро, хотя иногда и казалось, что время остановилось. Размышления о сестре, которой очень необходима твоя поддержка, занимали сознание, на короткое время вытесняемые мыслями о вчерашнем дне. Не выразимая усталость, которую ты ощущаешь из-за своей скрытности, раздирает сердце. Так хочется раскрыться полностью, рассказать все, что наболело за эти годы, даже самую мелочь. Прокручивая в голове все то, что томит тебя и ежедневно воспоминаниями ранит, ты всем сердцем желаешь вытащить все в свет. Может солнечный свет излечит и все поправит? Возможно, Камила может стать тем исцеляющим фактором. Ты не представляешь, какого это – любить женщину, помимо сестры и матери. А иногда даже понимаешь что и не хочешь этого. Перемены в жизни не всегда к лучшему, ты боишься, что все выйдет из-под контроля. Хаос – это твой кошмар, это то, чего ты всегда боялся больше всего, потому что не умеешь подстраиваться под ситуацию. С детства ты все детально планировал, продумывал до мелочей, пытаясь просчитать все варианты. Именно поэтому и такая любовь к порядку, именно поэтому тебя и беспокоит эта девушка, которая одним своим появлением уже пару раз изменила значимые решения. Ты хочешь исцеления души, но не хочешь перемен, понимая, что всем этим загоняешь себя в тупик. Как всегда.
Не успел выйти из гаража, как к тебе подошел Виктор. Ты только начал удивляться, что Скорпионы перестали ходить за тобой по пятам, как появился он. Сейчас начнет пытаться завербовать. Неужели он не понимает, что ты не настолько глуп, что тебя нельзя провести на мякине, заставив подвязаться в этой бессмысленной бойне? Ты усмехнулся и поздоровался с мальчиком, пытаясь быть предельно вежливым, но при этом отстранено холодным.
- Да, здравствуйте, - рассеяно поздоровался в ответ Виктор. – Мне… Я бы хотел поговорить с вами.
- Извини, некогда. Я спешу, у меня есть срочные дела, так что давай ты зайдешь ко мне попозже вечером, и тогда поговорим? Вот и хорошо, - не дождавшись ответа мальчика, подвел итог, обходя ребенка и направляясь в сторону дома Софии. Сегодня никто и ничто не остановить тебя. Ты должен поговорить с сестрой, ободрить её, поддержать, когда ей так нужна семья.
- Вы не понимаете, это очень важно, - настойчиво продолжал преследовать Виктор. Ты уже хотел резко сказать, что дела Скорпионов не имеют для тебя никакого значения, как увидел серьезные голубые глаза. Возможно этот мальчик только пешка во всей этой игре, но от тебя зависит, что с ним будет. Ты можешь изменить его жизнь, проявляя теплоту и заботу, чтобы он смог найти в себе силы и оставить банду. Ты можешь спасти этого ребенка от тех мук, которые терзают твою совесть день и ночь. Но для этого он должен доверять тебе намного больше чем кому-либо.
- Я иду сейчас к сестре, так что если так срочно, то можешь рассказать мне по дороге.
Мальчик вдруг замолчал, безмолвно последовав за тобой. Вся эта таинственность очень сильно нервировала, но ты ничего не сказал, ожидая, когда он сам начнет разговор. Вы уже почти, что подошли к дому, как он сказал:
- Её там нет. Её похитили. Я именно поэтому и хотел с вами поговорить.
От страха сердце сжалось, голова закружилась как будто ты только что слез с карусели. Похитили? Софию? Кто? Зачем?
- Я видел, как её без сознания два мужика погрузили в машину и увезли, - продолжил свой рассказ Виктор. Тебе захотелось схватить его за плечи и сильно встряхнуть, хотя ты и понимаешь, что он не виноват. Но вестников, что приносят дурные вести, всегда казнили. Видимо мальчик понял твое настроение, поэтому замолчал, позволив немного подумать.
А что если он врет? Быстро набрав номер сестры, ты с учащающимся сердцебиением вслушиваешься в телефонные гудки. Забыв о мальчике, ты бежишь к дому сестры, чуть не сбивая с ног людей, но тебе плевать. Не важно ничего в этот момент, потому что София может быть в опасности.
Когда оказывается, что квартира сестры пуста, то слова Виктора уже не кажутся шуткой. Тебе хочется начать рыть землю, чтобы найти сестру и тех, кто похитил её. Если они причинят ей вред, то ты…. Ужасные картины рисуются в голове, заставив совесть укорительно тебя подколоть, но тебе сейчас не до неё. В этот момент все потеряло значения, все принципы и убеждения, все, во что ты верил и чего хотел. Главное одно – София. Ты выходишь из дома, оглядываясь, чтобы найти Виктора и допросить подробнее, что он видел. Мальчик ждет тебя возле подъезда и его глаза полны сострадания. Хотя, может, тебе и показалось. Ты хочешь спросить, что-то сказать, но не можешь не произнести ни звука. Голосовые связки отказываются подчиняться, пот струиться по лицу, губы начинают мелко подрагивать. Отчаяние и паника завладели сердцем, ведь ты допустил мысль: а вдруг её убили?
- Говори, - с трудом все же смог прохрипеть ты.
- Я… Мне нечего вам сказать. Ну, кроме того, что я и мои друзья… Мы можем найти вашу сестру….
- Так почему ты еще здесь? Ищи! – агрессивно перебил мальчика, подсознательно понимая, что слишком давишь на ребенка, который не обязан тебе помогать.
- Только если вы пообещаете мне помочь в случае сражения, - так тихо продолжил Виктор, что ты подумал: «А не показалось ли мне?» Сейчас тебе не до дипломатических уступок, поэтому без промедления отвечаешь:
Ты смотришь в след Виктору, который побежал искать Софию, сказав, что как только найдет, то сразу же придет к тебе домой. Вся эта ситуация казалась абсурдом и раздражала до невозможного. Твоя сестра неизвестно где, а ты должен сидеть дома и ждать, когда какой-то ребенок найдет её. Или же когда Скорпионы найдут?
Добавлено (24.12.2011, 01:55) --------------------------------------------- Скорпионы. Как ты сразу о них не подумал! Ну, конечно же! Все это их рук дело! Они через подставных лиц похитили Софию, подослали Виктора, чтобы в обмен на сестру ты дал согласие помочь. Все просчитали, гады! Знают как Софи дорога тебе, что за неё ты готов на все. Но если бы напрямую прикоснулись к твоей сестре, то не в союзники, а во враги бы приобрели тебя. И знают, как ты ревностно исполняешь обещания. Теперь нет возможности повернуть. А иначе и быть не может. Не мог мальчик «случайно» оказаться там же где и Софи в нужное время. Слишком все не реально. Ты только что подписал смертный приговор под очень хорошо составленным документом. Ты в ярости пнул мусорный бак, не реагируя на боль. Ты ощущал себя беспомощным, загнанным в угол, в подстроенную ловушку. Словно ты – маленький ребенок, против которого целый мир. Тебе хочется плакать, но гордость не позволяет настолько расслабиться. Тебе хочется заявиться к Скорпионам, забрать сестру, устроить там погром, но ты не можешь рисковать жизнью Софии. Ты злишься на себя, на банду, а так же злишься по поводу предстоящих разборок. Все что может быть причастно к тем неприятностям, которые у сестры сейчас тебя безмерно злят, заставляться метаться. Казалось, что ты зажат в тисках и еще немного давления и произойдет взрыв. Если бы…. Бессчетное количество раз ты обдумывал, как оно могло быть в противном случае. Любой вариант, но не этот, касающийся Софии! Вновь и вновь ты искал варианты разрешения проблемы, которая заключалась в том, что тебя подвели под гильотину.
Ты мерил шагами квартиру, каждые 10 минут выглядывал в окно и всматривался в темнеющуюся улицу. Любая фигура вызывала пристальное внимание, но как только оказывалось что это не тот, кто нужен, как хождения начинались вновь. Не раз ты жалел, что сам не отправился на поиски сестры, хватался за куртку, чтобы выйти на улицу. Но останавливался, боясь, что вы с Виктором разойдетесь, и ты ничего не узнаешь о Софи. Если это дело рук Скорпионов, то нет смысла зря переживать, но успокоиться не мог. Наступила ночь, самая темная ночь в твоей жизни, наполненная неизвестностью, страхом и беспокойством. Все что угодно, любые испытания, но только не это – вновь твердил ты, пытаясь молиться. Ты не веришь в Бога так как следует, поэтому Он, скорее всего и не услышит тебя. Но все что угодно, лишь бы обошлось. Ты даже подумал, что не грех обратиться к дьяволу за помощью, если Бог отвернулся, но во время одернула себя. Ты слишком паникуешь, с Софией все нормально, Скорпионы не посмеют ничего плохого с ней сделать, они просто выжидают время, чтобы сильнее повлиять на тебя. Ты тысячу раз пожалел, что связался с ними, лучше бы тебе пришлось ходить за сестрой по пятам, оберегая от «мамочек», нежели рисковать её благополучием. Банды будут постоянно выяснять отношения, битвы за лидерство никогда не прекратятся, поэтому она всегда в опасности. И все из-за тебя.
Настойчивый стук в дверь прозвучал подобно набатному удару колокола. Запинаясь и падая почти на каждом шагу, ты как можно быстрее постарался покрыть расстояние до двери, втянул мальчика в квартиру.
- Я попросил всех парней поискать машину и её владельцев. Это было не так сложно, потому что мне удалось заметить стикер на бампере, когда они грузили вашу сестру.
Подсознательно ты автоматически отметил, что все слишком удачно складывается, словно спланировано заранее. Значит действительно Скорпионы?
Виктор продолжал рассказывать, и сомнения начали закрадываться в твое сердце. Здание, где видели похитителей Софии, находится на территории Ягуаров. В свете предстоящих разборок Скорпионы не стали бы прятать твою сестру там. Более того, как сообщил Виктор, там располагается офис «Ангелов смерти», о деятельности которой до тебя доходили слухи. С одной стороны ты вроде бы понял, что, скорее всего банды тут ни при чем, но с другой, кто знает что хуже? Исполняя желания Скорпионов, ты бы мог оградить сестру от опасности, а здесь неизвестность, которая страшнее всего.
Что делать? Ты не можешь пойти туда один, это слишком опасно. Рисковать своей жизнью – мелочи, привычное дело, но ведь речь то идет о сестре. И о племяннике – ударила мысль, заставив поежиться от не приятного ощущения. Вновь оказался между двух огней: тебе жаль ребенка, но и Софию потерять тоже не хочется. Рисковать собой – просто, хотя даже это теперь роскошь, ведь ты самый старший в семье, надежда и опора. Все решения зависят от тебя, и ты выбрал жизнь сестры, это правильный поступок, и нечего жалеть. Но совесть не поддается уговорам и напоминает о том, что так сильно хочется забыть.
Так, не время размышлять,- напоминаешь себе и достаешь телефон. Ты не настолько одинок, чтобы не найти товарища в подобной авантюре.
- Ронни, мне нужна твоя помощь, - быстро проговорил в трубку, как только друг отозвался. По идее это касается и его тоже, и не потому что там речь идет о его ребенке, о существовании которого он даже не знает. Там речь идет о той, которую он, так же как и ты, любит.
- Ой, прости, мне некогда, - отмахнулся Ронни. На заднем фоне звучал голос его отца, который что-то говорил об их аптеке.
- Но….
- Извини, - перебил он тебя, и раздались короткие гудки, напоминающие гулкие удары напуганного сердца. София. Как она там? Ей, наверное, невыразимо плохо, а этот даже не удостоился выслушать, что от него требуется. Да даже не поинтересовался о чем речь! Ты зло сжал телефонную трубку, словно это основная виновница. Еще бы миг ты закричал от бессилия, поэтому до боли закусил нижнюю губу. Ни в коем случае нельзя проявлять слабость, тем более этот мальчик, Виктор, внимательно смотрит на тебя. Да о чем ты думаешь? Какое к черту чужое мнение, когда речь идет о жизни и смерти твоей сестренки? Пусть катиться все хоть прямо в ад, но ты должен спасти Софию, ценой своей чести, ценой жизни, ценой своего достоинства. Любой ценой. Ты пристально посмотрел на Виктора и холодно спросил:
- А ты знаешь, в каком именно помещении из всего здания содержится моя сестра?
- Что за вопрос? Конечно! Я всегда довожу дело до конца.
Ты удивленно вскинул брови: только что мальчик подал зацепку, позволяющую вызволить Софи. Ты елейно улыбнулся, чуть не задохнувшись от отвращения к самому себе. Всегда призирал позеров, а теперь сам стал чем-то таким. Отвратительно. Но сейчас ничего не имеет значения кроме одного – София.
- Тогда ты мне поможешь, - утвердительно проговорил ты, не оставив ребенку никакого выбора. Виктор испугано опустил взгляд и стал застегивать и расстегивать молнию на курточке. Его растерянность вызвала в тебе жалость и теплоту. Как же он напоминал тебя в его возрасте! Даже повадки точно такие же! Возникло желание во чтобы то ни стало уберечь его, защитить от всего того, что стало занозой в твоем сердце. И ты бы так и сделал, но речь о сестре. Ты не мог ни о чем другом думать, как почти моментально все сводилось к Софии.
- Как? – с легкой дрожью в голосе спросил Виктор.
- Поработаешь отвлекающим фактором
От мальчика требовалось немногое – проследить, чтобы вас с Софи никто не заметил и в случае чего отвлечь внимание на себя.
Залезть на здание, вскрыть универсальным набором отмычек замок на решетке окна – дело очень простое. Тебе пришлось дольше ждать этого момента, нежели воплощать его в жизнь. Открыть окно и попасть в комнату – да как нечего делать! А внутри… Ты замер, пытаясь понять, что происходит, и как мог позволить разыграть тебя этому мальчишке. Там не было Софии, более того в комнате находилась Камила. Она как злой рок, что преследует тебя, и это уже не смешно. Ты не хочешь ничего, кроме как увидеть сестру, убедиться, что она в порядке.
- Что ты здесь делаешь? – удивленно спросила Камила, подлетев к окну и выглядывая из него. Еще миг и она занесла ногу, чтобы вылезти.
- Стой, - со злостью окрикнул её ты. Это план спасения твоей сестры, а не какой-то взбалмошной девчонки. Не порядок, все идет не так, как хотелось бы и от этого тебе стало горько.
- Чего? – недоумевающее спросила Ками, замерев с поднятой ногой. Она выглядела так комично, что в другом случае ты бы обязательно рассмеялся.
- Здесь должна была быть моя сестра, - с нажимом проговорил ты, делая ударение на последнем слове.
- А, так её увели. Совсем недавно. Там на какие-то анализы. Судя по словам наших стражников это надолго.
Беспечный тон голоса девушки усиливал твою злость. София не известно где, и сейчас с ней делают неизвестно что, а Камила говорит так, словно речь идет о походе в парикмахерскую. Ты уверено направился к двери, намереваясь найти сестру, но с улицы вдруг раздался условный свист. Виктор предупреждал о возможной опасности и надо быстрее убираться отсюда. Ты твердо решил вызволить Софи любой ценой, поэтому замедлил лишь на несколько секунд.
- Эй, даже не думай, - прямо в ухо проговорила Камила. Ты посмотрел на неё так, словно не понял, откуда она тут вообще оказалась.
- Лучше вернуться к вечеру. Её приведут обратно сюда, оставят одну – нас не сторожили прямо в камере. И безо всякого риска вызволишь её, - продолжила она.
Слова девушки более чем разумны и правдивы. Если ты пойдешь прямо туда, то София может пострадать в ходе освободительной операции, а так…. Чтобы не оставить никаких зацепок этим людям, ты вскрыл дверной замок. Пусть думают, что Ками сбежала так, а сам направился к окну, откуда выжидающе посмотрел на Камилу. Она быстро среагировала и, опередив тебя, вылезла. Закрыть замок отмычкой посложнее, но благодаря Скорпионам ты и не такое умеешь.
Внизу ты не увидел Виктора, но из холла здания раздавался его бойкий голос. А он добросовестно исполняет свою обязанность - с долей нежности подумал ты, пытаясь успокоиться и внести корректировку в свои планы. Коротко свистнув, ты пошел, не оглядываясь в сторону своего дома. Мальчик не пропадет, он вырос среди опасности, а мысли о Камиле вытеснило беспокойство о сестре. Есть много разных уз, которые очень крепки и занимают важное место в жизни человека. Узы дружбы разрывает предательство и узы любви тоже легко разрушить. Но родственные узы никто и ничто не способно уничтожить, они живут, пока Земля свершает свой путь, пока солнце светит, пока ветер дует.
Когда вы отошли достаточно далеко, Виктор убежал по делам, пообещав подойти к вечеру, чтобы повторить ваш освободительный план.
- Спасибо тебе, ты очень сильно мне помог, - тихо проговорила Камила, обхватив себя руками.
- Чтобы быть везде при вашем превосходительстве, нужно иметь запасную жизнь, - шутливо поклонившись, произнес ты, испытывая отвращение к самому себе. Сейчас, когда для тебя нет ничего важнее сестры, ты еще смеешь флиртовать с той, которую пришлось спасти вместо Софии. Если с ней что-нибудь случиться, то ты возненавидишь эту инопланетянку. Уже сейчас, смотря на неё и думая, что на её месте должна была быть София, ты с трудом сдерживаешься, чтобы не заскрипеть зубами от злости. Но намного сильнее тебя раздражало то, что в присутствии этой девушки помимо своей воли начинаешь раскрываться. Вся броня, годами помогающая прятать свое истинное «я», как карточный домик, рассыпалась рядом с Камилой. И её ты видишь всего лишь третий раз в жизни. Это надо прекращать. Ничто так не отвращает девушек, как резкость суждений и грубость. Что ты не замедлил воплотить в жизнь, внутренне чувствуя себя злодеем номер один. Тень грусти и обиды набежала на лицо Ками, в глазах промелькнули приближающиеся слезы. И хотя тебе всем сердцем хотелось её успокоить и утешить, но сейчас ты думал о своем будущем. Если ты в таком расклеенном состоянии будешь пытаться вызволить сестру, то точно пропадешь. Ничто так не придает сил как злость и ненависть. Все остальное пусть подождет до лучших времен, пока ты обеспечишь безопасность Софии.
Камила уходила очень расстроенная и взволнованная. Ей не безопасно сейчас одной идти по улицам, особенно если учитывать, что она почему-то стала мишенью «Ангелов смерти». Но ты не должен отвлекаться ни на что другое, кроме спасения сестры, даже если совесть решит окончательно съесть тебя. Ты принял решение и не собираешься его менять.
Бесчисленные анализы и обследования, что пришлось перенести Софии, физически измотали девушку. От искусственного сна, вызванного хлороформом, и бессонной ночи в попытках понять для чего все это похищение, у Софи болела голова. Маленькие острые коготки вцеплялись в виски, глаза палило жаром. Уколы, которые ей поставили, чтобы выявить какие-то особые клетки ДНКа, вызывали ломоту во всем теле. Но она знала, что самая тяжелая пытка ожидает её после. По возвращении в комнату, что стала её камерой, София не застанет там Камилу. Маленькая хитрость несла в себе значимый смысл на будущее и должна стать самой ужасной пыткой – одиночеством. Но она знала, что Давид обязательно придет за ней, даже если сотни людей встанут на его пути – прогрызет себе дорогу, потеряет много крови, но все равно придет и спасет. И Софи оказалась перед выбором – спасти себя или спасти Камилу. Так как она не планировала жить и ребенка все равно собирается убить, то эти люди лишь облегчат ей задачу, избавив от размышлений о попадании в ад и совершении великого греха. Как все просто. Ей даже казалось, что кто-то решил сжалиться над ней и исполнить желание сердца окольными путами. Главное, что умрет она. А эта юная девушка, Ками, будет жить, тем более что вроде бы они с Давидом знакомы и кто знает, что там между ними происходит.
Для этого Софии пришлось лишь принять огонь на себя, спровоцировав этих людей, когда они пришли за Камилой. Никогда еще она не испытывала такого страха, никогда еще ей не хотелось так сильно отказаться от принятого решения. Если бы не стены, сковывающие её, и не люди, стерегущие, то наверняка бы сбежала, спряталась под одеялом и не выглядывала бы оттуда, пока не пришел брат. А здесь она должна быть сильной, стойкой и уверенной. Как её учили, как брат всегда поступал.
Но сейчас, когда все болит, когда после взятой крови кружиться голова, так трудно показывать то, чего нет. Ей всем сердцем хотелось, чтобы, когда её вернут в камеру, Камила все еще находилась там, а чтобы брат помедлил. Он бы пришел немного позже, вытащил её из этого ужасного места и защитил, оградил и избавил.
Когда, наконец, обследования в большом помещении закончились, три очень серьезных грузных мужчины повели её по коридорам в небольшую комнату, где мало света. «Очередные анализы» - устало подумала она, но тут за спиной раздался стук. Софи оглянулась и увидела, что её закрыли. Неуверенная надежда, что брат, замедлив, успеет спасти её, с грохотом начала рушиться. Она не могла понять, почему её перевели в другую камеру. Понимая, что ничего изменить не может, Софа стала оглядываться и заметила, что помимо неё здесь находиться еще кто-то. И этот человек пристально рассматривал её, сидя в углу. Девушка поежилась от неприятного ощущения, со страхом думая, что это, скорее всего, только начало всех её проблем. Она смело шагнула вперед, чтобы не отодвигать неизбежное, и, увидев выключатель, щелкнула им.
В пятне света оказалась женщина, сидевшая на кровати, накрыв ноги одеялом. Она прикрыла рукой глаза от резкой яркой лампочки, но даже этот жест не скрыл от Софии её черты лица. Она закрыла глаза, думая, что её показалось и снова открыла. Нет, это не галлюцинация, впервые за долгие годы это реальность. Мама. Столько лет она мечтала о встрече с мамой, но когда она произошла, испытала дикую растерянность. Она обернулась, собираясь выйти, но машинально натолкнулась на закрытую дверь. Позади неё раздался голос, который она пыталась вспомнить, когда думала о маме.
- Когда я узнала что ты здесь, то долго выпрашивала у них эту встречу.
Понимая что убежать, не удастся, София резко повернулась, но не рассчитала силы. Голова еще сильнее закружилась, в глазах потемнело. Казалось еще чуть-чуть, и она упадет в обморок. В поисках опоры, девушка ухватилась за плед, что весел на двери маленького шкафа.
- Ты в порядке? – обеспокоено спросила Лорелайн, но Софи замахала руками, умоляя её замолчать. Она не хотела ничего слушать, особенно подобные фразы, которые как казалось, указывали на фальшивый интерес к ней. С ужасом девушка подумала, что, наверное, мама причастна к этому отвратительному похищению. София учащенно задышала, ожидая, когда же давление нормализуется, и она сможет, собравшись с силами выяснить все что нужно. То что серьезного разговора избежать не получиться – факт, не оставляющий никаких сомнений. В этот момент почему-то исчезли банальные вопросы: «Что ты здесь делаешь?», «Почему ты не в Канаде?», «Ну и где же твой любовник?». И хотя в первый миг, когда она увидела мать, все это вереницей проскользнуло в голове, то сейчас стало пусто.
Когда Софи смогла выпрямиться и твердо посмотреть на мать, она вызывающе сказала:
- Не думала, что ты сможешь меня узнать.
- Я никогда не забывала твои черты лица, которые так явно проявляются даже сейчас, когда ты выросла. Я… скучала по тебе, по Давиду, - голос Лорелайн задрожал, но сердце Софии более ожесточилось. Она не хотела слушать никаких оправданий, слезливых заверений. Она давно уже не маленький ребенок, который верит всему.
- Но почему, почему ты, живя рядом, никогда не пришла, не позвонила и даже не написала? Мы были совсем дети, для которых ты – весь мир.
Высокие истеричные нотки начали зашкаливать в голосе Софии. Ей самой казалось, что еще миг, и она схватит мать за плечи и сильно встряхнет. А может даже отвесит пару пощечин. Правильно или нет – ничто это не имело значения. Она не могла понять, ведь такое предательство намного сильнее чем то о чем они думали с Давидом все эти годы.
Лорелайн заламывала руки и неприятные пощелкивания все сильнее давили на взвинченное состояние Софи. Но когда она откинула одеяло, что лежало у неё на коленях, и подняла подол юбки, волна ненависти моментально схлынула. Обрубок ноги вызвал другой прилив – рвоты. Вид человеческого увечья или же понимание того, какие мучения пришлось пережить матери – девушка не знала, что являлось причиной недомогания. Она наклонилась и схватилась за голову руками. Ей бы попросить у мамы прощения за подозрения, но все же не могла так просто уступить.
- Но позвонить и написать ты же могла! – требовательно произнесла София.
- Да, конечно, нам тут выдают телефоны и еще предоставляют возможность вести корреспонденцию, - язвительно произнесла Лорелайн, но в следующий же момент тихо продолжила:
- Выйти от сюда без кресла или костылей я не могу, а ставить вас в известность, что я где-то рядом… Нет, намного лучше, если вы будете меня проклинать, считая что я сбежала в поисках хорошей жизни. Осознание того, что вы сильно тоскуете по мне, могло бы стать самой ужасной пыткой в этом месте.
- Хватит оправдываться! Да ты просто забыла о нас! – выпалила София, не желая так просто прощать Лорелайн, хотя внутри ощущала, что сдает позиции. Она сопротивлялась больше из привычки, подталкиваемая детскими обидами и гордостью.
Лори лишь грустно улыбнулась и тяжело вздохнув, продолжила рассказывать:
- Знаешь, по ночам я пробиралась в вашу комнату как вор, чтобы не разбудить своей паранойей. Не знаю почему, но я боялась, что вы умрете во сне. Я вслушивалась в ваше дыхание, замирая в ужасе. В сердце словно втыкались тысячи иголок, что не могла пошевелиться от сковывающей меня боли. Ты дышала так тихо, так не слышно и не уловимо, что приходилось около минуты вслушиваться в тишину, чтобы узнать – жива. Ты, такая хрупкая и болезненная, беззащитная и нежная. Я… мне до сих пор трудно забыть тот удушающий ужас, что охватывал меня, когда из-за своего громкого сердцебиения, которое гулко раздавалось в голове, не могла услышать, как ты дышишь. Я тихонько шевелила тебя, ожидая: вздохнешь или нет? А внутри разные картины, что рисовало воображения. Знаешь, когда рождается ребенок, то родитель выпускает часть сердца из себя. И оно, такое уязвимое, существует отдельно. И нельзя не любить его, ведь это – часть самого тебя. И забыть о нем, даже если находишься далеко – не возможно. Я чувствовала, когда вам было плохо, одиноко. Каждую ночь я засыпаю с молитвой, чтобы тебя не мучили кошмары, и каждое утро я просыпаюсь с осознанием, что она не услышана. Каждый день я представляю, чем вы сейчас занимаетесь, что вы кушаете, тепло ли одеваетесь. Забыть тебя? Забыть Давида? Да как я могла? Скорее солнце померкнет навсегда, земля расколется на тысячи осколков, но мать не забудет своего ребенка.
Жаркие слова Лорелайн касались две натянутые струны, вызвав обильные слезы Софии. Она не могла не думать о своем ребенке, о малыше, которого собирается убить. Теперь, частично, она уже мать, которая должна, так же как и Лори всем сердцем беспокоиться о нем. А с другой стороны ей стало стыдно, что она так плохо думала о маме, в то время как та каждую минуту помышляла о них. Не в силах сдерживаться, девушка разревелась. Ласковые бессмысленные слова Лорелайн, нежные прикосновения её рук, заставляли Софию чувствовать себя очень мерзкой и противной. Она вдруг с ужасом подумала, что её малыш, наверное, так же думает о ней, вот только в отличие от Лори она действительно собиралась причинить ему вред. И как она могла осуждать маму, когда сама отказывалась от своего ребенка и даже хуже. Желание избавиться от крошечного существа внутри себя ни в какой мере нельзя сравнивать с тем, что по их с Давидом мнению сделала мама. Даже если бы Лори добровольно бросила их, то это не дает ей повода так плохо относиться к маме.
- А почему ты оказалась здесь? – шмыгнув носом и вытирая слезы, спросила София. Ей хотелось узнать все, на счет пропажи матери. Пусть та исчезла из их жизней не по своей воле, но что же случилось?
- После пожара как ты помнишь, мне пришлось много таскаться по врачам. Как оказалось тогда для «Ангелов смерти» стали известны некоторые факты, касательно моего организма. Лишь спустя некоторое время, находясь здесь, я узнала, что у меня тетрагаметрический химеризм.
- Чего? – недоумевающее спросила Софи, дрожащей рукой прикоснувшись к колену матери. Ей хотелось как-то разрушить многолетнюю стену и вновь осознать, что мама вот она, рядом, она все та же что и раньше. Взобраться бы к маме на колени и свернувшись в комочек, прижаться к груди, ощущая, как нежные руки гладят по голове, спине, рукам.
- Ну, если объяснять по-простому: разнояйцовые клетки на начальной стадии соединяются и развиваются дальше как один зародыш. То есть я имею разный генетический код в клетках разных частей тела. Для них я идеальный наблюдательный объект, подопытная крыса, имеющая уникальные особенности.
Спокойный тон голоса, умиротворенное выражение лица – Лорелайн пугала Софию. Но почти мгновенно она поняла, что для матери все это стало нормой, привычной средой. В течении долгих лет Лори пришлось пытаться принять свое положение, которое мягко говоря оказалось из неприятных. Было ли это смирением или отчаянием – определить не возможно, да и не имело смысла. София так же теперь догадалась, почему стала причиной внимания «Ангелов смерти». Вероятность рождения близнецов с такой генетической расположенностью очень велика. Ребенок, которого она вынашивает, может иметь такой же диагноз что и Лорелайн, если он, конечно, там всего лишь один.
- Они хотят сделать что-то с моим малышом? – взволновано спросила Софи, крепко сжав руку матери. Ей тяжело поверить в то, что она волновалась за ребенка, но внутри все стянулось в один тугой комок. Тонкие нити максимально натягивались, вызывая боль даже спокойным размеренным дыханием. Второй рукой она провела по грудной клетке, надеясь, что легкий массаж облегчит неприятные ощущения. Она поймала себя на том, что, отпустив руку матери, потянулась за прядью волос и начала её нервно покусывать.
Лорелайн смущенно опустила взгляд и тихо проговорила:
- Они считают, что ты можешь быть носителем близнецов и хотят повлиять на беременность и искусственно «слить» зародыши. То есть создать ребенка с таким же диагнозом как у меня. Они считают, что у тебя к этому может быть наилучшая расположенность, раз со мной случилось естественным образом.
София настороженно смотрела на мать и пыталась понять: «Зачем?». Ей казалось все это настолько ничтожным и пустым, ведь подобные исследования вряд ли смогут принести какую-то пользу. Попытки вникнуть во все нюансы человеческого существа для девушки не что иное, как пустая трата времени. Она помнила историю из Торы о том, как люди начали строить башню с расчетом, чтобы та достигла неба. Гордые и тщеславные, они хотели, чтобы слава о них распространилась по всей земле. Итогом стало полное отсутствие понимания, возникновение множества разных языков и наречий. Если человек пытается поставить себя выше Бога, то в конечном счете он обязательно окажется в проигрыше. И хотя София не верила в Бога так как следовала, а воспринимала Его как обычное приложение к правительству. Кто-то, стоящий превыше всех. Очередной начальник, который делает жизнь более чем не приятной. Но сейчас где-то в глубине, там где, скорее всего, находиться ребенок, возникло ощущение, что Бог обязательно ей поможет. И не потому что она заслужила это каким-то образом, а потому что эти люди поступают не правильно. В данной ситуации «Ангелы смерти» пытаются пойти против всех законов Всевышнего, стремясь продемонстрировать себя, как и люди Вавилона. А, значит, все равно они будут повержены, а Софи окажется спасенной. Около часа назад она не хотела бороться, а была рада принять смерть, но теперь все изменилось. Тот факт, что Лорелайн на самом деле никогда не бросала их, перевернул все в сознании девушки. Она чувствовала себя нужной, важной и значимой.
Создавшаяся пауза не несла в себе неловкости – они наслаждались обществом друг друга.
По выражению лица Лори, София поняла – мать обдумывала что-то очень важное. Детское любопытство, когда хочется знать мысли родителей, иголками подталкивало её. От нетерпения она начала покусывать кончики волос, но вопросов не задавала. Девушка радовалась, что в самый тяжелый момент она не одна, а с мамой. Даже возможность просто сидеть рядом в тишине, высоко ценилась в сердце Софи. Не хватало только Давида для полного счастья. О Ронни она даже не думала, так как никогда не считала его частью своей семьи. Он своего рода бесплатное приложение, без которого легко можно прожить.
- Тебе нужно уходить, - задумчиво протянула Лорелайн.
- А я разве не могу остаться здесь с тобой? – взволновано залепетала София, вцепившись в локоть матери.
- Тебе нужно уходить подальше от этого места. У меня есть ключ от решетки. Тебе нужно только вскрыть его и вылезти, а там – беги.
- У тебя есть ключ? А почему ты сама не сбежала? – вскочив на ноги, возмущенно воскликнула Софи. Ощущения что мама бросила их, что они ей не нужны, вновь охватили девушку. Доверие, завоеванное Лорелайн несколько минут назад, начало систематически рушиться.
- Тут третий этаж, а без ноги лазить по зданию… Как-то не очень удобно, - рассмеялась Лори.
В который раз чувство стыда жаром охватило лицо Софии. она привыкла думать плохо о людях, поэтому подозрительность стала нормой.
Лори порылась в карманах и достала светло-зеленый пластмассовый ключ. Увидев немой вопрос дочери, с усмешкой ответила:
- А все как в фильмах: сделала слепок на мыле, расплавила расческу, в мыльной формочке пластмасса застыла и все.
София без лишних разговоров взяла ключ и, подойдя к окну, начала открывать. Сначала она боялась, что пластмасса разломиться, поэтому действовала аккуратно. Но он на удивление оказался очень крепким.
Инстинкт самосохранения – хорошо, но почти сразу же Софи подумала о маме. Если она уйдет, то все шишки посыпяться на Лори и вполне возможно, что её могут даже убить. София резко обернулась и, пристально посмотрев в глаза мамы, с надрывом проговорила:
- Я без тебя не уйду.
- Нет, уйдешь. Ты должна. Мне они ничего не сделают, точно говорю. Я нужна им, так что не переживай, со мной все будет хорошо. А тебе здесь угрожает серьезная опасность, да и ребенок под угрозой.
София подошла к кровати и сев на пол перед Лори, положила голову ей на колени. Девушке не хотелось терять маму, только приобретя её.
- Иди, не теряй время, а то они могут прийти, - поторопила дочь Лорелайн.
«Что я делаю?» - подумала Софи, вылазив из окна и пытаясь закрыть решетку, чтобы не осталось никакого следа, указывающего на побег именно таким образом. До этого дня она мечтала умереть, а теперь как угорелая бежала от такого шанса. Но остановиться не могла. Разум возмущался, совесть укоряла, ведь она оставляла калеку-мать. А она осторожно спускалась на встречу к жизни.
Чтобы успокоиться, она клятвенно пообещала, что они с Давидом обязательно вызволят её оттуда. Давид. Оказавшись на земле, София без оглядки побежала к дому брата. Люди с удивлением оглядывались, смотря на девушку, что словно ветер проносилась мимо них.
Не успела она приблизиться к дому, как брат вышел ей на встречу. Словно он ждал её, словно знал, что именно в этот момент она появиться.
Давид так крепко обнял Софию, что девушке показалось еще чуть-чуть и раздастся противный хруст. Но не смотря на боль и неудобство, она испытала прилив умиротворяющей радости. Никогда прежде она не ощущала себя так легко и спокойно. Софи даже подумала, что теперь ей ни страшны никакие ночные кошмары. Она хотела сказать брату, что никуда теперь не уйдет от него. Хватит с неё самостоятельной и свободной жизни. Но губы произнесли совсем другое:
Не думала, что эта встреча произойдет в этом месте
я садист еще тот
Quote (korolevansp)
Мне твоя история очень нравится!
прям бальзам на душу. я все же тут домучила её и вроде бы как дописала. только получилась концовка немного смазаная, то есть её бы надо размазать основательно по тарелочке чтобы красивее было. а у меня конец как-то быстро. но все, я уже этой историей истощена, так что....
я уже теперь начинаю стараться внимательнее относится к тому когда идет "не" - исправляюсь.
вот и прячутся где-то подольше от этой темы 
я все-таки выкроила времечко :)