Открытое читательское голосование продлится по 5 июня включительно.
6 июня будут оглашены результаты турнира.
В сообщении пишете номер участника, за которого вы голосуете и комментарий, почему отдаёте голос именно ему.
Голосовать будем в обеих номинациях: выявляем победителя в номинации "Мужской монолог" и "Женский монолог". Участники турнира могут голосовать, но не в своей номинации. Если вы писали женский монолог, голосуйте за мужской и соответственно, наоборот.
Alter ego (произносится у зеркала, перед утренним бритьём).
…Надо бы перестать пить. Хотя бы ненадолго. Умыться, привести себя в порядок… Побриться, наконец. Для кого? Для себя, любимого, для кого ж ещё… Жена уже год, как ушла. К сероглазому немецкому бюргеру, правильному во всех отношениях. И дочку с собой увезла – в его «фатерлянд»… Дать бы ему в бубен, такому хорошему, да вот беда – далеко, и не за что. Это меня всегда было в масть ругать, полоскать ежедневно, исходить горючими слезами, пока я перегаром воняю… Скучно ей там, наверное. Ни попилить мужика от души, с чувством, ни выволочку ему устроить: «Где шлялся, пьянь? Курт, …твою мать, опять пива своего нажрался?! С дружками-алкоголиками, в стрип-баре!» Смешно… А сцены? «Всё, ухожу к маме!» Курту? Так он повода не даёт, зараза…
Вот интересно – я пью оттого, что тоска, или тоскливо так, потому что пью? Да не… Не с бутылкой же я родился. Это мне потом её дали – бутылочку… Заботливые мамины руки. А так всё хорошо начиналось. Столько надежд, планов, жить будем вечно… Куда всё делось? Когда программа сбилась – когда ткнули лицом в грязь? «Знай своё место, холоп!» Или когда изменил впервые… Что – с одного раза небо на землю упадёт, что ли? А где один, там и… Чем этот немец лучше? Если они такие хорошие, почему фашисты? И ведь это мы их тогда, а не они нас… Выходит, за нами правда? Тогда почему нам так хреново? Почему всё убого, мерзко, НЕПРАВИЛЬНО? Потому что мы животные? А остальные кто? Иже херувимы? Такие же сволочи… Наркотиками травятся, вены режут, спят с кем попало, и как попало… Пока СПИДом не пометят – «печать на руку их, и на чело…». И давай тогда эти самые руки ломать: «За что, мой Лорд? Мы же такие белые и пушистые!» А Лорд молчит. Лорду похер, чем ты себя извести решил. Он тебе дал всё, что мог, а ты, от великого ума, всё изгадил. А всё почему? Скотинка мелкая – вот почему. И нечего на чертей валить – у самих хвосты и копыта. Я уж не говорю о рогах…
Ладно, кончай философствовать. Не хочешь бриться – так и скажи. Нечего тут смысл жизни искать… В тёмной комнате. Нет его там, и не было никогда…
Раньше хоть в пустыню можно было уйти. Столпником заделаться. Или молчальником… А теперь куда уйдёшь? Везде найдут. «Эксклюзивное интервью для нашего канала…». А кишка у тебя не тонка – в пустыню? Можно не выходя из квартиры на всех забить. Так я вроде и так… Так, да не так. Это ты на бабушек у подъезда можешь гордо наплевать, да шефу, который фамилию твою никак запомнить не может… Фигу в кармане показывать. А вообще-то вот с кого пример надо брать. Здоровые животные инстинкты. Человек точно знает, чего хочет. Жена, любовница, секретаршу по пять раз на дню в кабинет таскает… Производитель. Племенной… Спать ложится с чистой совестью и чувством выполненного долга. И папашка у него правильный – зампредседателя госкомчего-то… Династия чиновников фараоновых. Отец, умирая, передаёт заострённый тростник и кусок папируса – бери, сын, служи верно! Уважаемые люди, бояре с гарвардскими дипломами…
Ты бы так смог? И вообще – кто тебе сказал, что жить надо по совести? Папа с мамой? Да… И в школе учили. «Идеалы эпохи Ренессанса… Французская Революция с большой буквы эр, Свобода, Р-равенство и Бр-ратство…». То-то они толпами на гильотину братьев-то гнали… А заодно и сестёр. И в эпоху Ренессанса гнали, и раньше. Прав был Соломон. Ничего в этом паршивом мире не меняется…
Дочке было семь, когда она впервые спросила: «Папа, а мы умрём?» Надо бы ответить: «Да, родная. Все умирают». Не смог… Глядя в ясные голубые глаза, не сумел сказать, что когда-то и они закроются. Навсегда. Вот и вся правда… «Нет, душа моя, мы будем жить, сколько захотим!» И вроде не совсем ложь. Потому что – захотим ли? Вот так… Видели, как лосось на нерест идёт? Обдирая бока в кровь, до розового мяса… Отмечет икру и подыхает – сотни, тысячи рыбин на мелководье, стеклянные глаза, открытые мёртвые рты… Сделали всё, что было нужно, жить сил не осталось. Задание матери-природы выполнено с честью! И только мы – мартышкины дети – кривляемся, по заду голому себя хлопаем… Да разве ж мы такие?! То ж рыба тупая, а мы – венец творения! Нас-то по образу и подобию… Потому моего ребёнка сейчас немец воспитывает. А его собственных детишек – китаец какой-нибудь, Джекки Чан… Полная толерантность.
Ну вот как тут не пить? Не то удивительно, что я пью. Почему Курт, цирроз ему в печень, не пьёт? Как у них так получается? «Надо работать, зарабатывать деньги, по воскресеньям ходить в церковь, и вообще – «Дойчланд, дойчланд юбер аллес». Я что – Родину не люблю? Да мы вас всех драли – «За Родину! За…» Драли, короче. И французов, и немцев, и шведов. Даже монголам в конце концов загнали… В пустыню Гоби. Я не к тому, что «за державу обидно» – просто драться у нас, почему-то лучше выходит, чем жить нормально. Почему, если я запою «Россия, Россия превыше всего…» меня сразу обвинят во всех смертных грехах? Причём свои же! Да и самому как-то неловко… А немцы поют – и ничего. Патриоты. И американцы поют. И англичане. Притом, ту же самую песню, только вместо «Америка» у них там «Британия». Все родину любят. Одни мы ругать должны… Иначе нельзя, иначе – «Чёрная сотня». Что, кстати, тоже не лишено смысла. Господ офицеров расстреливали – стены целой не осталось, дворян извели, а теперь удивляемся, откуда скинхеды взялись в стране, воевавшей с фашистами…
Блин, ну не хочешь бриться – не надо! Чего ты опять пургу гонишь? Жена его бросила… Да если бы она тебя только за щетину бросила! Ты же сам всё сделал, чтобы так случилось! Как там у Высоцкого? «Чую с гибельным восторгом – пропадаю! Пропадаю!!» Да и Александр свет Сергеевич (не при скинхедах будь сказано), классик наш, наше всё – туда же. «Есть упоение в бою, и бездны мрачной на краю…». Вот это и есть русский восторг – бессмысленный и беспощадный. Оборотная сторона тоски безмерной, степной... И никогда вам не понять «загадочную русскую душу», хоть зачитайтесь Достоевским насмерть. Сперва пить так научитесь, потом в Бога верить… Не в смысле, что кроме нас больше никто в Него не верит – любить Его научитесь. Так, чтобы посылая – всё равно любить! Грешить – и любить! Мытарем быть не грех, грех – людей не любить, не сочувствовать им… Можно обзывать бомжа – бормочущего: «Ты меня уважаешь?» – быдлом, и самому при этом быть полным говном. Ну хорошо, пьём мы… Всей страной пьём. А американцы врут всей страной. Себе и другим. Пинают всякого, кто слабей, да ещё и доброхотами себя выставляют. А европейцы у себя дома даже и не хозяева уже – их бывшие рабы гнобят с превеликим удовольствием. Что хуже? Да всё хуже! Только у каждого по своему…
А как любить? Как любить шефа, если он тебя каждый раз – мордой в навоз! Жену, которой кроме тряпок и денег ничего от тебя не надо было, которая и ребёнка-то родила, чтобы тебя связать покрепче … Не все такие? Ну да… На добрых воду возят, юродивыми обзывают, не от мира сего… Может и хорошо, что не от мира? Сейчас даже священники от мира, сейчас церковь-то в фаворе... Это раньше немодно было, при Совдепии – в упор не видели, и в служение Богу шли лучшие, а теперь-то – чего стесняться? Можно тысячные часы носить, квартиры родственникам раздавать… Может от этого тоска? Что не братья и сёстры? А хочется ведь, Господи, как хочется… «Счастья – всем и задаром! И чтобы никто не ушёл обиженным…».
Ладно, хрен с ним – с бритьём. Бороду отпущу.
Участник № 2
Женский монолог
"Поступок"
- Благословенная и неболикая, Марита, свет нам дающая, ты, кто с нами от рождения до смерти, ты, все ведающая, услышь меня… (Темнота дышала тихо, неслышно, и пугающе. Она притаилась здесь, как хейнский барс, и точила коготки на меня. И единственной защитой от нее был мой покров – три слоя плотной ткани, вышитой ритуальным узором. Может ли слой полотна защить от тьмы?) - Дочь твоя пред тобой, Неболикая, дочь неразумная, в страхе пребывающая, утишь меня, о Богиня!» (Я знаю, что должна умереть сегодня. Так надо. Я прожила уже много лет, и Зимняя Луна всходила над моей головой несчетное количество раз – едва хватит пальцев на руках и ногах, чтобы пересчитать. Нет тепла от света Зимней Луны, и нет тепла в моей жизни. Смерть желанна. Так сказал жрец, и так хочет отец.) - Все в воле твоей, и жизнь, и смерть, и я, крупица малая в мире этом. Защити меня, Богиня от… меня самой. Ибо боюсь я, в глупости своей, того, что со мной будет… (Шорох. Шаги. Усталый вздох. Там, в страшном мире, во тьме, за пеленой моих ритуальных покрывал, кто-то двигается. И я знаю, кто. Вот звякнул металл – знакомый, страшный звук соприкосновения золота и стали. Шорох парчи, тяжелой, золототканой. Она падает на пол почти со стуком. Тяжелое церемониальное одеяние, как же его неудобно носить… « Ну и тьма» - я слышу эт слова, но молчу. Потому что лишь во тьме я могу прожить еще несколько минут. Секунд. Мгновений. « Свечи тут запрещены законом?» – да, да, да! Это же мои последние секунды! Но чужой голос недоволен: «Ах, да. Я забыл! Эти ваши обычаи…» Мой спасительный покров, моя защита, заколебалась, вздрогнула, и поползла прочь, предательски оставляя меня. Я зажмурилась. Умирать – это страшно. Если уткнуться лицом в ладони, то страшно чуть меньше. Не надо… разводить мои руки… я все равно не открою глаз! Шепот. Чужой язык, почему он не говорит по-нашему, так надо? Что он говорит? Смех. Я знаю, что должна умереть. Так сказал жрец. Так сказал отец. Так говорят наши обычаи. Но почему он медлит? Одежда, плевать на нее. Пусть падает на пол. Сказано ибо: «каким пришел, таким и уйти должен». Я готова. Падаю на спину. Тьма. Не открываю глаз. Страшно, неизвестность – морозом по коже! Тяжесть горячего тела – сверху. Не надо… не надо так делать, иначе я захочу жить… Напор. Я инстинктивно дергаюсь, но отступать некуда – две руки крепко держат мои плечи. Боль! Смерть… Воскрешение… «Покойся с миром, принцесса Эслингена. Здравствуй долгие лета, вновьрожденная королева Джерхана!» - теплый шепот мне в ухо. И, сразу же, озабоченно: « Я ничего не перепутал? Все правильно сказал?» И уже громче: «Эй! Может, откроешь глаза? Я хочу их видеть. Да, знаю, нет свечей, все, как надо. Ну и пусть! Луна сегодня яркая. Посмотри на меня, жена!» Я открываю глаза… Вижу темный полог над головой, лунный свет, что синей лентой падает из распахнутого окна, обнаженное плечо надо мной. Темные волосы. Они слегка вьются. Да, я знаю, я видела его раньше, подглядывая из-за занавесей тронного зала. Еще, помню, было очень интересно – какие они на ощупь? Теперь могу узнать! Поднимаю руку, прикасаюсь к волосам. Запускаю в них пальцы, сначала осторожно, потом смелее, потому что чувствовать их шелковистую мягкость в ладони странно и приятно. Он напрягается. Кажется, я сейчас умру еще раз… и вновь воскресну. Обязательно! Потому что теперь мне хочется жить…
Участник № 3
Мужской монолог
"Диатриба храброго человека"
Господа! Я хочу сделать заявление. Вы трусы! Да, именно так, вы не ослышались. О, не стоит гневно щурить глаза и шевелить усами. Вам, может быть, показалось, что я решил обидеть... А может быть и так! А может быть. Вот вы! Да, вы. Я обращаюсь к вам. Вы когда-нибудь прыгали со скалы в воду? Было ли вам страшно, когда стояли на самом верху, так высоко, что шквалистые волны казались мелкой рябью? Столь высоко, что не было слышно плеска падающих в воду камней, осыпАвшихся под вашими ногами. Не тряслись ли у вас поджилки? Не стучали разве зубы? И все-таки прыгнули? Да вижу, что прыгнули. Это ясно сразу, и сразу видно, что вы не врете. Иначе не признались бы так легко, что было вам страшно. Зачем же вы это сделали? Не знаете? Зато я знаю, зачем не прыгнул я. Да, я также, как и вы, стоял на скале, а внизу бушевал океан. Ревел ветер и волны бились о подножие скалы с такой силой, что брызги едва не долетали до моих ног. Но мне не было страшно, поджилки мои не тряслись, зубы не стучали, а сердце работало ровно, так, словно я дремал в кресле у камина. Потому что я знал — не прыгну. Нипочём не прыгну. Бояться нечего. Вы усмехаетесь, господа? Я знаю эту усмешку. Видел ее много раз. Вы думаете, что после такого признания, мои слова о вашей трусости не значат ровным счетом ничего. Как может человек, побоявшийся прыгнуть со скалы, обвинять в трусости тех, кто не испугался? Кто он такой? Трусливая блоха он! Таракан, забившийся в щель при виде света. Ату его! Ату! Но вы ведь так и не ответили на мой вопрос, не так ли? Зачем вы прыгаете со скалы? Вы задумывались об этом? А вы задумайтесь. Попробуйте напрячь свои заскорузлые извилины, но сначала скажите, сколько мужества понадобится трусу, чтобы признаться в своей трусости? Как храбр должен быть он, добровольно соглашаясь с презрением своих товарищей? С горем родителей, чей сын оказался тряпкой. Как ему, отвергнутому обществом, жить дальше? А женщины? Женщины, в конце концов! Они никогда больше не будут ему улыбаться. Женщины станут избегать его, пусть даже он хорош собой и остроумен, туалет его изыскан, а одеколон тонок и не дешёв. В любой компании трус обречен на одиночество. Трусов не любят, все сторонятся их, словно прокаженных, боясь заразиться вирусом трусости. Боясь, да... Всё это намного серьезней, чем дрожь колен. Что дрожь? Пустяк! Вот стоишь на скале и дрожишь, а прыгнул и всё. Нет дрожи. Сейчас была, и вот нет её! Ты уже в воде, вынырнул и радостно отплевываешься, а душа поет. Две сотни нервных клеток, перетерпеть и забыть. И вслед за тем радость и гордость. Я смог! Я герой! Всего несколько секунд страха за недельную эйфорию от осознания своего бесстрашия, и бесконечные пьяные рассказы о том, как это было. Справедливо ли? Сравните с положением труса. Это не минутная слабость, не единое мгновение, когда ты струсил и не прыгнул! Для труса не заканчивая все тогда, когда он сошел со скалы. Трусу нести этот крест многие года, а может и всю жизнь. От него отвернутся друзья, бросит жена, проклянут родители... Трус сознательно обрекает себя на бесконечные насмешки и презрение... Ага, вы начинаете понимать. Я вижу это по вашим окаменевшим лицам и мое сердце наполняется злой радостью. Ну так что? Зачем вы прыгаете? Неужели ради славы, ради гордости, ради уверенности в себе? Нет, нет и нет! Только ради одного! Едино ради одного — чтобы не назвали вас трусами. Вы дрожите, вы боитесь. Боитесь того самого: что отвернутся друзья, что проклянут родители, что общество объявит вас изгоем. И ваши поджилки трясутся от этого пуще прежнего. Вы трусы, господа, говорю я вам! Весь ваш напускной героизм спровоцирован трусостью. Считаете это странным? Да, мораль моя может показаться вам вывернутой наизнанку, словно у юродивого, что в церковь плюёт, а на кабак крестится. Но разве не оттого вы стараетесь продемонстрировать свою силу, что боитесь быть обвиненными в слабости? Не потому ли вы сражаетесь с врагом, что трясетесь за жизни свои и дорогих вам людей? А разве не учили вас священники о смирении и милосердии, о правой и левой щеке? Страх заставляет вас забыть об этом учении. Вы трусы, жалкие трусы, господа! Мне же не ведом ни один из ваших страхов. Мне не страшны ваши презрительные усмешки, общественное порицание, отверженность и одиночество. Я давно для себя решил, что со страхами нет нужды биться. Сделать их частью себя, принять их и жить с ними, вот, что правильно. Удирая с поля боя, нужно думать не о тех, кто объявит тебя трусом, а о тех храбрецах, что остались на поле боя. Их тела будут клевать вОроны и грызть черви. Уйдя со скалы не стоит огорчаться, что не прыгнул. Пусть прыгают отважные идиоты. Думай о том, насколько ты благоразумен. И не бойся этих хвастливых прощелыг, что назовут тебя трусом. Вот она моя правда, моя отвага... Вы можете после всего сказанного вызвать меня на дуэль. Но я не боюсь вас, ведь на вызов все равно отвечу отказом. Аривидерчи, господа, аривидерчи...
Участник № 4
Женский монолог
"У ЗЕРКАЛА"
Да, была когда-то уважаемая Зоя Васильевна, начальник отдела, незаменимый работник. А сейчас кто? Зойка, уборщица-посудомойка! Как стукнуло 55, сразу с работы культурно попросили, быстро замену нашли. Фирма богатая, крутая, а розы на юбилей подарили, стыдно вспомнить: подвявшие, листья сухие, как с кладбища. Не стояли, на завтра выбросила. И тут схитрили, жмоты. Ну, да Бог с ними, пройденный этап.
Бокалы до блеска тоже кому-то протирать нужно. Заведение приличное, «звезды», персоны важные бывают. Раньше их только в телевизоре видела, а тут, нате Вам, из моих тарелок едят.
Не опустилась, вполне прилично выгляжу. Что значит дресс код! Уборщица тоже Человек, должна с прической быть и при макияже. Хорошо, хоть от мини-юбки и шпилек освободили.
Да, надо бы корни подкрасить, быстро отрастают. Краска германская, тюбик на 3 раза. Скоро будет вообще нечего красить. Поредела шевелюра, а брови совсем исчезли. Ничего, мигом подведем (рисует карандашом), а короткая стрижка мне очень даже идет.
Щеки обвисают, как у бульдога. Кошмар! Читала, что нужно косынкой челюсть подвязать и так ходить каждый день по часу.
( подвязывает челюсть). О, уже скорее на шарпея похожа, щеки в гармошку. Тоже мне, советчики выискались! ( снимает косынку)
Пигментное пятно на лбу неизвестно откуда взялось. Под челкой и не заметила. В старину капустным рассолом умывались. Не знали воды с хлоркой и проблем с кожей!
С фигурой вроде все в порядке, талия на месте, не обросла жиром. Спасибо даче и диску «Здоровье». (вертится на диске) Стройность, гибкость, элегантность! Раз - два, раз- два! Позвоночник разминает капитально. Там гнездятся двести болезней, китайцы посчитали. Стройность, гибкость, элегантность! Раз - два, раз- два! Здоровье, удача, успех! Раз - два, раз- два!
На высокой да стройной любая тряпка хорошо смотрится. ( любуется собой) Иногда директриса мне кое-что из вещей отдает. Пару раз оденет и уже всё, не модно. С жиру бесится. У меня и своего шмотья хватает, но отказываться как-то неудобно. Эту юбку фирменную к 8-му Марта презентовала. Сидит как влитая, только вот надпись на заду слегка смущает. Похоже, чей-то электронный адрес, три WWW.Z и длинное слово на английском. Не знаю, может непристойность какая? Ношу, пока никто не перевел.
Кис-кис-кис, Султанчик, ну иди ко мне, мой лапушка, иди мой дорогой. Ты, правда, не дешевый. В свое время за котенка 600 баксов отвалила и не жалею. Абиссинец, породистый, с родословной, сейчас сам таких котят делает, загляденье! От «подружек» отбоя нет. Сегодня тоже одну ждем.
Как мы с тобой смотримся, кисуня? Ну, прям «Дама с горностаем»!
«Гусиные лапки», куда от них денешься. Купила крем для «зрелой» кожи, «супер-пупер». Аннотация на лист мелким шрифтом, полчаса под лупу изучала: «эффективный, гиппоаллергенный, разглаживает, увлажняет, питает» и т.д. Сколько раз зарекалась не доверять рекламе, никак не научусь.
Только намазалась, всё лицо моментально запухло, морщины действительно разгладились полностью, на 3 дня!
Нинка-косметолог посоветовала оливковым маслом пользоваться, подогретым. На ночь попробую, на шею и декольте компресс сделаю.
Виталику за 30 , а всё сидит на моей шее, не женится. Что значит, без отца растила, на кухне со мной и моими бабами просидел. Всякой всячины наслушался, женщин боится. А уже и внучков хочется понянчить. Мне бы внучечку. Одевали бы как принцессу, теперь платьица красивые для девочек есть, туфельки, не то, что после войны. В нищете росли, апельсине, леденцу радовались. Время настало, всего хватает, а счастья нет, народ злой, нервный.
А сама? Давно ли из депрессии вышла? Опять реклам насмотрелась. Захотелось отдохнуть по человечески. Хочу в Египет! Ни разу за границей не была. Только собралась поехать, на пирамиды посмотреть, в море покупаться, а там акулы и война началась. Как бедному жениться… Истерику закатила с причитанием, самой смешно. Дался мне этот Египет! Проедусь лучше на теплоходе по Волге. Тоже не безопасно, но если всего бояться, никуда не выберешься. Кое-кто и дома в ванне приключения находит. Решила и поеду! Виталика одного оставлю, пусть водит, кого хочет. Что тут думать, парень не девка, рано или поздно найдет себе пару.
Какая я была в молодости дура! Мужа-красавца позволила из-под носа увести! Виталик весь в него. Лапки сложила, сдалась без боя. Вот и сиди теперь одна, кусай локти. За локтями тоже уход нужен. Кожа грубая, как у слона, да ещё и шелушится. Всё, кранты, «увяли помидоры»!
Как бы и в самом деле не увяли, жара на улице. Проеду среди недели на дачу, полью грядки. Есть смысл, прошлым летом на ромашках прилично заработала. Клубничка ранняя уже пошла, хоть ведерко привезу, маски поделаю. Ворья полно, вытопчут, напрасный труд..
Для упругости кожи орехи полезны, только чем их жевать? Очередь на протезирование через полгода, не раньше. Опять дрель, цемент, мосты. Не рот, а стройплощадка! Как ещё с врачом повезет. Знакомая рассказывала, протезист делал ей слепок, наложил гипс, а сам отошел по мобильнику поговорить, увлекся, забыл про пациента! Потом верхние зубы от нижних пришлось циркулярной пилой отделять! Язык слегка укоротили, а рот расширили! Страх один к ним ходить, а надо. Вон как щеки впали от беззубости.
Виталик догадался, умничка, блендер подарил. Если подумать, то из любой ситуации найдешь выход.
А что и в старости есть свои прелести. Мне даже завидуют! Бывший шеф прямо так и заявил. - «Завидую я Вам, Зоя Васильевна: Вы обрели свободу! Можете делать, что душе угодно, а не исполнять обязанности». Возражать не стала. Свобода настоящая всех ждет там, где «свет в конце тоннеля».
Да, не вскакиваю, как дрессированная крыса, по звонку. Могу утром понежиться, выпить чашку горячего шоколада, представить себя графиней в замке, правда, без слуг, но все равно приятно. Убираюсь вечерами по 4 часа, вполне достаточно для женщины. Так бы в молодости работать, глядишь и муж бы не сбежал. Господи, нашла о ком вспомнить, все давным-давно быльем поросло.
Кажется, кто-то в дверь звонит? Замечталась, совсем забыла, уже три часа! Это Сергей Львович с «девочкой»! Чего, спрашивается, час у зеркала вертелась? Даже себя в порядок не привела! (быстро красит губы, поправляет прическу, юбку, распыляет духи) Бегу, бегу, родные мои!
Как часто наши поступки меняют нашу жизнь, как часто они меняют нас самих? Какой поступок совершила я? Всё просто – теперь у меня нет сердца! Почему только выжженная земля? Почему только алое зарево в ночи, почему мёртвенное сияние холода на нерушимых листьях акации…? Я стала той, о ком писала когда-то, только не случилось того, кто согревал бы каменное сердце,… оно действительно каменное. Холодное, жёсткое, безразличное и одинокое. Почему только выжженная земля, почему только зыбкий пепел, почему дорога во тьме без желания света…? Поэтому – холод… умиротворяющий и сводящий с ума! Тебе нравится то, что ты видишь? Тебе нравится то, что ты сделал? Тебе нравится этот прекрасный и всепожирающий демон? Гордись собой! Тебе стоило сломать всего одно сердце, вырвать из души всего одну надежду, только одну… чтобы уничтожить десятки, сотни, тысячи других! Других, тех, кого ты не знал и никогда не узнаешь, тех, кого никогда не суждено повстречать и познать. Ты уничтожил их, ты разорвал их существо в клочья и умылся их болью… Ты! Ты и только Ты! Но почему тогда мои руки запятнаны кровью?! Почему ко мне они являются снова и снова?! Ты одарил меня жизнью, Ты подарил радость бытия, ты сделал больно, ты отобрал всё, ты убил меня! Воскресла. Нечто. Чудовище, терзающее и пожирающее всё, что приглянулось на пути… Зачем ты сделал меня такой? Тебе страшно? Странно! Я больше не нравлюсь тебе? … Себе тоже… Но остановиться уже нельзя. Нет смысла. Зачем-то ты же создал меня такой…! Я продолжу, продолжу не ради тебя, нет! Просто мне нечем пока заняться. Просто я ещё голодна. Просто ты ещё не заплатил. Просто ты виноват. Просто было больно… А сейчас очень пусто! Грустно, что всё так просто…
Участник № 6
Женский монолог
"Поступок"
Главный поступок любой жизни
Что-то я делаю не так. Хотя… может мне только кажется. Ведь каждое понятие двояко. У каждого поступка две стороны, как у медали. И нельзя с точностью сказать правильно или нет, ты поступаешь, в тот или иной момент своей жизни. Тем не менее, ты всегда идешь до конца. А зачем? Тебе никто не ответит, потому, что абсолютно все и каждый задаются подобным вопросом, и никто… Никто не может дать точный ответ. Это странно, но в своем необыкновеннии правильно. Каждый человек в своей жизни совершает множество поступков. Хороших и плохих. Родить ребенка – это поступок. Через который проходит почки каждая женщина. Все это считают своего рода чудом, приоткрытием завесы над тайной мироздания, появлением новой жизни на свет. Но если в одном месте зажигается огонек жизни, в другом он неумолимо затухает. Ты ничего не можешь с этим поделать. И не важно, что это было – болезнь, суицид, катастрофа, убийство… Важно лишь то, что ты оставишь после себя. Ведь жизнь, прожитая человеком – это главный поступок, который он в ней может совершить. И только от меня будет зависеть, какой это будет поступок: плохой или хороший. Хотя лично я считаю, что полностью плохих людей не бывает, как и плохо прожитых ими жизней. Джек Лондон как-то сказал: «Жизнь – это игра, из которой человек никогда не выйдет победителем. Жить – это значит тяжело трудится и страдать, пока не подкрадется к нам старость, - и тогда мы опустим руки на холодный пепел остывших костров». Возможно и так, но ведь лишь от меня зависит, на каких условиях я буду играть теми картами, что раздаст мне судьба. Жизнь чем-то напоминает игру в «Покер». Честно играть, как и жить можно, но как правило сложно и не долго. Что бы продержаться в игре подольше и сделать ее насыщенной, интересной порой не обойтись без мухлежа и передергиваний карт. Как бы честно играть не хотелось. Каждый из нас рано или поздно задает себе вопрос «Что я в этой жизни сделал не так»? И тут начинается самокопание. В голову приходят красочные метафоры, оправдывающие те или иные поступки, которые мы совершали в своей жизни. Мы редко живем обдуманно и меня это печалит, ведь я тоже от части не хозяйка своей жизни, как и каждый из нас. Ведь мы не знаем где окажемся завтра. Или что будет с нами через год? Два? Мы не знаем когда подведем к итогу главный поступок в жизни. Мы не знаем, когда оборвется наша жизнь. И поэтому мы всегда должны быть уверены, что этот поступок каждый из нас сделал правильно, поскольку у нас даже не будет возможности обсудить его со стороны. Его будут оценивать те, кому мы были дороги, с кем мы были близки, кто нас ненавидел, и у каждого будет своя реакция. Но согласитесь – лишь ту жизнь можно назвать поступком, которую будут помнить не один год после твоей смерти, а не ту которую забудут на второй день после похорон. Я все делаю правильно! Ведь я живу, дышу, общаюсь. Обо мне, пусть и только самые близкие, но не забудут. А значит моя жизнь – это поступок!
Участник № 7
Женский монолог
"Поступок"
Свобода, свобода, свобода…как много в этом слове, а букв всего лишь семь. Каждый вкладывает в эти буквы свое значение и практически для каждого это слово подразумевает утопию. Я не исключение. С течением жизни человеком обрастает огромным количеством всевозможных корней: сначала школа, затем институт, работа, замужество, дети и вот человек уже связан по рукам и ногам. Все это похоже на огромный лабиринт с приятными бонусами за хорошее поведение и ведение хозяйства, выметание пыли из углов. Но, как бы приятно не было вознаграждение, ты продолжаешь находиться в лабиринте. Кому-то это нравится, и менять что-то не хочется, да и смысла особого в этом нет. Ведь все уже устоялось, все уже устроилось: растет сын, построен дом и посаженное дерево набирает цвет.
Хотя, я сильно забегаю вперед, дурацкая моя привычка. Я в самом начале своего третьего десятка и я только начала свой путь, но мне уже страшно. Страшно, что до того момента, как я начну обрастать вышеупомянутыми корнями, я так и не успею испытать это сладкое чувство свободы, свободы от самой себя. Всю мою жизнь до сегодняшнего вечера я скоромно называла «Праздник, на котором меня нет».
Периодически возвращаясь на страницу назад, я все время жалею о прошлом, в котором не было меня. Я редко успеваю во время. А когда наконец появляюсь, на пол падают последние, задержавшиеся на люстре конфетти, из воздушных шариков постепенно пропадает гелий, отклеиваются красочные плакаты от стен и торт уже не такой вкусный, как был когда-то. Комната больше не пахнет весельем, она больше не переливается нездоровой молодой душой, яркие эмоции уже позади. И где я вечно пропадаю?
Этим вопросом я задавалась каждый раз после того, как в моей жизни появлялся новый человек. Где меня все время носит? Что за неотложные дела, вечно мешающие мне успеть на праздник вовремя? Ответа никогда не было. И мне постоянно приходилось наслаждаться остатками бурного ликования, ненависти, любви или злости. Доедать уже покрывшийся плесенью торт, наводить порядок, стараться приклеить обратно оторвавшиеся плакаты и вновь водрузить на люстру конфетти.
Общеизвестно, что папка с грифом «Past» , в которую так же попадают и все праздники, на которых меня нет, пополняется регулярно и оттуда уже никогда ничего не вынимается, но я до боли в пояснице могу сидеть дни напролет и задаваться вопросом – «А что было бы, если?».
Господи, как же мне хочется искупаться обнаженной в фонтане, перепрыгнуть через турникеты метро, радуясь гневным крикам бабушек-контроллеров, идти к обрыву навстречу солнцу и неожиданно сделать последний шаг вперед.
Страх - хороший катализатор к действиям и, сегодня я, наконец, решилась. Облачившись в маленькое черное платье, которое, по мнению великой Коко, должно быть в гардеробе каждой женщины, и надев туфли на высоком каблуке, в которых в повседневной жизни меня увидишь далеко не часто, я отправилась в бар под интригующим названием «Бурбон». Я до последнего не знала, каким образом собираюсь искать там свою желанную свободу, но меня это мало останавливало. Мне нужен этот праздник, хотя бы раз я должна успеть на него вовремя!
Сильное волнение парализовывало меня, не давая сделать лишнего движения, ноги на высоченных каблуках не слушались, ладони периодически приходилось вытирать об платье, они постоянно были влажными. Я чувствовала себя безумно глупо и, уже согласившись с тем, что вся эта затея была изначально обречена на провал, я уже была готова ехать обратно домой. Но, пока прокручивала все эти мысли в голове, я не заметила, что уже стою напротив входной двери в бар. Осталось сделать только один шаг, поворачивать уже нельзя.
Войдя внутрь, я прямиком отправилась к барной стойке и заказала выпивку. Медленно потягивая содержимое бокала и постепенно успокаиваясь, я начала наблюдать за гостями заведения. Музыка из колонок отдавалась сильными толчками так, будто эти ритмы исходят прямо из моего сердца. На плазменных экранах одна картинка сменяла другую, кругом сновали полуголые девушки, в помещении мелькали лазеры цветомузыки, а разговоры сидящих рядом людей доходили до меня лишь обрывками непонятных фраз. Атмосфера «Бурбона» источала аромат риска и чем дольше я находилась в этом месте, тем больше оно мне нравилось. Один коктейль сменял другой, и очень скоро я почувствовала приятное ощущение расслабленности и готовности к чему-то большему, чем просто сидеть и напиваться.
Свет в баре неожиданно погас, а когда загорелся вновь на барной стойке, за которой сидела я, появились четыре девушки в откровенных нарядах. Они в миг обратили на себя все внимание посетителей заведения, огромный прожектор освещал их появление. Заиграла музыка, разжигающая огонь внутри, они начали танцевать. Происходящее вокруг уже мало напоминало реальность для меня, это было что-то совершенно новое, незнакомое, больше похожее на эпизод из фильма «Бар гадкий койот», чем на реальную жизнь.
Разогрев толпу, королевы вечера стали приглашать на стойку посетителей, в числе которых была я и я пошла, почему-то тогда ни на секунду не задумываясь, а стоит ли?. Адреналин циркулировал в крови, люди перед стойкой превратились в одну разноцветную массу, в которой разобрать что-то было уже невозможно. Я исполняла совершенный танец на уплывающей поверхности, безгранично рада тем, что один из барьеров, которые я баррикадами выстраиваю внутри себя, наконец, пройден. Я была пьяна, но я была счастлива!
Время постепенно близилось к полуночи, и нужно было найти силы, чтобы вырвать себя из этого чудесного экстремального сна. Я расплатилась по счету и вышла на свежий ночной воздух, отдающий прохладой. Улыбка не покидала моего лица, ведь праздник и я наконец-то нашли друг друга.
Участник № 8
Женский монолог
"У зеркала"
«Покрасневшие глаза, припухшие веки с тщательно скрываемыми мешками по обе стороны от переносицы… Давно ли появились седина, морщины, темные волосы над губой, с которыми так сложно бороться? Кажется, еще вчера впопыхах собиралась на свидания, пропуская мимо ушей мамины наставления… Да… Пылкие поцелуи, горячие ласки… А потом пышное платье и в положенный срок дочка в белом конверте с красными лентами… Все это было когда-то, но уже слишком давно. Было… Теперь вся жизнь превратилась в это слово. Словно в истертую годами сказку, которой сейчас никто не поверит, даже если твердить ее по сотни раз на дню… Да и кому это надо? Детям? Они разлетелись кто куда, едва появилась такая возможность. У них свои семьи, дела, воспоминания… Мужу? Вряд ли. Даже когда он приходит на Дни рождения внуков и детей, ничто не может отвлечь его от новой «пассии» - молодящейся профурсетки с ботексными губами! Чем она лучше? Когда я упустила ниточку, связывавшую нас с Петей? Наверное, когда сын попал в аварию… Именно тогда я ушла с головой в суетный быт, будто накрываясь одеялом от навалившегося горя. Так и не смогла объяснить, почему не спешу в палату, не рву волосы на голове и не причитаю ночами… Ну не могла я видеть на сына, превратившегося в сгусток битов, капельниц и трубок в окружении мигающей аппаратуры! Почему Петя не замечал, что после каждого визита еле передвигала ноги и горстями пила лекарства, после которых все забывалось, даже собственное имя?! Или из-за этих проклятых таблеток? Я с трудом смогла отказаться от них, когда сын встал на ноги, женился… Без очередного «колеса» жизнь казалась пустой, серой, все раздражало, бесило… Даже немытая чашка или разбросанные носки заставляли до одурения орать в спину невыдерживавшему мужу проклятья... Почему он не понял, почему не увидел, не вытащил из топкого склизкого болота?.. Вот, у отражения глаза снова набухли, пустили мокрые ручейки по щекам… Я виновата. И некого винить, что сама с детства наслушалась сказок, где прекрасные принцы спасают девушек. За пятьдесят с лишним лет так и не научилась отличать реальность от мечтаний. Стирала, готовила, убирала, выхаживала больную свекровь, мысленно оправдывая все трудности, «выходы» мужа и капризы его мамы. Тогда казалось, что все наладится, того и гляди объявится фея-крестная в обшитом шифоном платье, взмахнет волшебной палочкой и однокомнатная на окраине превратится в дворец, муж – в принца, а свекровь в маму, которой никогда не было в моей жизни… Быть может, отсюда все беды? Зеленые холодные стены детдома, ласковые нанечки, без сожаления отрывавшие нас от подолов и уходившие к своим детям. Мне так хотелось добиться всего в жизни, вскарабкаться на вершину мира и прокричать, что мне плевать на всех и все у меня будет хорошо, даже еще лучше! Добилась… А может, так и должно случиться? Где начал путь, там и суждено окончить? Ведь больничные стены ничем не отличаются от детдомовских… Такие же казенные, обшарпанные, пустые… Куда же пропало это проклятое отражение? Только сухие сморщенные ладони маячат перед глазами, пытаясь стереть то, что копилось годами…»
Почему я это сделала? А как бы поступили на моем месте вы? Смирились? Сжались бы в комочек, на кровати, оградившись от всего мира? Неизвестно. Скорее всего, вы бы вздернулись на ближайшем суку или утопились в дядюшкином в бассейне… Грубо? Зато, правда. Знаете, я ведь не всегда была такой. Грубой, эгоистичной хамкой. Я ведь даже не курила, черт возьми! Ходила в розовых юбочках и белых балетках, распускала волосы и пускала мыльные пузыри. Не верится, да? Особенно при взгляде на меня: джинсы, майка, выкрашенные в черный цвет коротко стриженые волосы и сигарета в зубах. Много алкоголя и скользких шуток. Что? Для женщины подобное непростительно? Мне можно. Десять лет зоны за плечами не может не оставить своего клейма. Вы думаете, это она сделала меня такой? О нет! Я уже попала туда далеко не ангелом. Ангел погиб. Его выжгли, выбили, выдрали из меня за одну мучительную ночь. Знаете, что чувствует пятнадцатилетняя девочка, живущая в розовом мире мечтаний, рюшек и плюшевых медведей, попадая в руки четырём озлобленным отморозкам? Один на один в замкнутом пространстве, наполненным дымом, алкоголем и матом. Не вырваться. Не убежать. Она не понимает, что от нее хотят и зачем притащили в это жуткое место. Горячая тяжесть в груди и беспокойный взгляд, мечущийся от одного лица к другому. А еще страх. Липкий, затягивающий страх, что сжимает горло, костлявыми пальцами, предсказывая нечто страшное. Безысходность. А потом боль. Много боли превращающейся в бесконечность рвущейся одежды, звона пощечин, выдранных волос и крови, которой уже не чувствуешь на теле. Потому, что не ощущаешь ни рук, ни ног, ни лица, ничего. Безразличие. Оно приходит как награда. Когда все равно, что с тобой делают, куда бьют и что заставляют. Ведь к боли уже привыкаешь. Человеческий организм удивителен. Ему больно от укола тоненькой иглы, но за каким-то пределом он боли уже не ощущает. Вы знали это? Та девочка не знала. Она вообще мало, что понимала и это к лучшему. Знания не всегда хорошо, порой они могут и убить. Вам интересно, что стало с ней дальше? Она не умерла, нет. Когда её оставили в каком-то сарае одну, в луже крови, грязи и мочи, в голове у нее не было ни одной мысли. Такое удивительное состояние с абсолютной пустотой в сознании. Спустя сутки её нашли. Какая-то бабулька, громко ахавшая и охавшая над ней в течении недели, пока отмывала её и лечила. Девочка не произнесла за ту неделю ни слова. Она уже не была самой собой. Она стала мной. Хотите спросить, как я умудряюсь так бойко вам это рассказывать? Не больно ли мне это вспоминать? Уже нет. Я отомстила, и знаете, мне принесло это успокоение. Такое неповторимое, бесценное чувство покоя, которое вливалось в меня с каждой пролитой каплей крови тех подонков. Я с наслаждением размазывала ее, по полу и стенам, голыми руками, чувствуя липкое тепло на коже. В те моменты мне было не важно, что прошло после той ночи больше трех лет, и они забыли, что сотворили, завели семьи. Ведь я не забыла, и буду помнить до гроба. Сейчас мне тридцать лет, и я с нетерпением жду смерти, прожигая жизнь в том образе, который выбрала себе сама. Почему не наложу на себя руки? Я выше этого. Разве я имею права позволить себе такую слабость после всего того, что я смогла пережить? Своих детей у меня нет, и никогда не будет, мужчин я презираю, до белого тумана в глазах, и о замужестве не может быть и речи. Что мне остается? Быть такой в кого меня превратили, и раз за разом переливать в памяти то, от чего мне уже не скрыться и чего не забыть. Я убийца и мне не стыдно за свой поступок. Ну, так, как бы поступили на моем месте вы?
Участник № 10
Женский монолог
"У зеркала"
Сколько лет я считала тебя лучшим другом. Не упускала возможности урвать минутку, чтобы снова пообщаться с тобой.
Но чем больше проходит времени, тем все реже мне хочется продолжать наше общение. Я избегаю смотреть на тебя, ты кажешься все холоднее и безжалостнее. С грустью понимаю, что дело, наверное, не в тебе. Это не ты меняешься, а я…
Иногда хочется вопить от бессильной муки, хвататься за ускользающие мгновения и пытаться вернуть их. Бесполезно и смешно. Как другие воспринимают это как само собой разумеющееся явление? Возможно, они сильнее.
Я не узнаю эту женщину. Все чаще, прежде чем подойти к тебе, я долго стою с закрытыми глазами и представляю ту, которой себя ощущаю. С гладким безупречным лицом, наивно-распахнутыми голубыми глазами, блестящими темными волосами. Она умеет улыбаться так, что ни один мужчина не остается равнодушным. За ней ухаживают, ее забрасывают цветами и подарками. А она беспечно отмахивается и считает, что у нее все еще впереди. Придет время – выберет достойного спутника жизни, заведет детей.
Странно, проходит время, и все меньше вокруг достойных. И уже не так много цветов и подарков.
Когда открываю глаза – захлестывает волна раздражения и отрицания. Чужая. Другая. Это не могу быть я. Толстый слой штукатурки, пытающийся скрыть испещрившие лицо морщины. Поблекшие глаза, подведенные черными стрелками. Волосы все такие же темные, только цвет не натуральный, и на корнях снова видны седы е волоски. Ненавижу вас, хочу уничтожить, словно злейших врагов!
Пытаюсь улыбнуться той улыбкой, разбивающей сердца. Получается жеманная гримаса. Как я могла превратиться в такое? Существо, не вызывающее ничего, кроме омерзения и… жалости. Это хуже! Это еще хуже! Ненавижу, когда меня жалеют. Пусть ненавидят, завидуют, но только не… жалеют.
И ведь каждая уходящая секунда делает еще хуже. Прибавляет морщинок и седых волос, превращает меня в чудовище.
И никакого просвета нет. Детей у меня быть не может. Сама виновата – не стоило делать первый аборт. Но тогда все это казалось неважным. Думала, что дети – не главное, в крайнем случае, можно усыновить потом. А сейчас как представлю, что придется воспитывать чужого ребенка, руки опускаются. Я даже полюбить его не смог у, всегда буду знать, что он лишь замена тому, который мог бы родиться. Родному.
И что уж скрывать. Ты ведь знаешь все мои потаенные мысли. Только с тобой я откровенна. Я и не смогу стать матерью. Слишком привыкла жить для себя, ставить свои интересы на первое место. Правда, то, что раньше сходило с рук и прощалось, считалось очаровательной взбалмошностью, теперь называется по-другому. Я слышала, как зовут меня за спиной коллеги по работе. Старая стерва.
Помню, когда услышала это в первый раз, сразу не поняла, что говорят обо мне. О ком угодно, но не обо мне. Я ведь не старая… Нет, я совсем не старая. Пыталась отрицать, с трудом сдерживала слезы, готовые брызнуть из глаз. Достала тебя из сумочки, долго смотрела на себя, потом поняла. Правда. Это обо мне. Старая, неудовлетворенная жизнью стерва.
А потом… Помнишь, что я творила потом? До сих пор стыдно… Пыталась молодиться, одевала короткие юбки и чулки в сеточку, декольтированные платья. Пока как-то не услышала, что надо мной смеются. Молоденькие практикантки. С гладкими безупречными лицами, с ясными глазами и очаровательными улыбками.
И я впала в другую крайность. Одевала бесформенные балахоны, юбки до щиколоток. И готова была выть, когда взгляды окружающих мужчин смотрели куда-то сквозь меня.
Даже записалась к психологу – холеной уверенной женщине примерно моих лет. И как ей удавалось стареть с таким достоинством? На ее столе на почетном месте стояла фотография мужа и двух детей. Счастливые, радостные улыбки. Эта женщина светилась отражением их улыбок. Именно тогда я с горькой очевидностью поняла, как многое упустила в жизни.
Она убеждала меня, что в мои годы все еще возможно, нужно только пересмотреть взгляды на жизнь. Найти цель в жизни, принять, как данность, что время неумолимо бежит вперед.
Я всю ночь не спала, сидя на кухне с бутылкой коньяка и сигаретами. Пыталась придумать себе в жизни цель. А потом швырнула почти пустую бутылку в стену и долго рыдала. Даже выла. А холодные пустые стены словно смеялись надо мной. Никого нет рядом, чтобы помочь, сказать, что все будет хорошо.
Никого нет… Это страшно, когда тебе уже пятьдесят, а рядом совсем никого. Ни друзей, ни детей, ни любимого. И ты понимаешь, что ничего уже и не будет…
Помнишь, как я решила покончить с собой? Наглоталась снотворного, а потом сама же и промывала себе желудок? Так и не смогл а… Оставаться страшно, но еще страшнее уходить. А вдруг иной мир существует? Тот мир, в котором самоубийство – тягчайший грех?
И я ударилась в религию. Ходила в церковь, замаливала грехи, пыталась помогать больным и нуждающимся. Пока однажды не увидела, как бедный, которому как-то подала милостыню, сел в собственную машину и уехал в неизвестном направлении.
Обман. Весь этот мир – чудовищный фарс, в котором я играю роль жалкого паяца. И хочется только одного, чтобы эта абсурдная пьеса поскорее закончилась…
Телефон? Он так давно не звонил, что я уже и забыла, что он у меня есть. Погоди минутку, сейчас отвечу и приду…
Не поверишь, позвонил мой старый школьный приятель. Он сказал, что недавно ра звелся, и все это время втайне любил меня. Хочет встретиться. Как я выгляжу?
Странно. Вернулась моя прежняя улыбка! И уже морщины не кажутся такими глубокими. Да я еще ничего, оказывается! Спасибо, мой старый друг… Вечером расскажу тебе, как все прошло…
Участник № 11
Женский монолог
"Поступок"
Хм… Даже не знаю, как объяснить. Знакомые назвали тупицей, друзья тихо покрутили пальцем у виска, лучшая подруга молча покачала головой. Ну как я могу объяснить кому-то, когда самые близкие, хоть и поддержали, но не поняли… и не поймут. Как можно объяснить то, что выглядит как отказ от всего близкого и важного. А для меня это начало новой жизни. И что же дадут такие объяснения? Ладно, раз уж начала…
Жизнь текла плавно, ничто не предвещало таких перемен. Но я не смогла пройти мимо. Всегда была безразлична, а тут вдруг как проснулась. Это ребенок, он меня разбудил. Он заставил меня вспомнить. Вспомнить, что я человек. Такой неприкаянный, такой милый. Наверное, я знаю, что же меня привлекло в этом ребенке среди множества других, таких же отчаянно-смелых - у него одного во взгляде, наряду с болью и вызовом, еще оставалась та безумная надежда. Надежда на то, что еще не все люди превратились в алчных животных. Вдруг так захотелось оправдать, оказаться достойной. Но решится не просто, ой как не просто. Все твердят, что ты не справишься, что не получится, что мала еще. А мне наплевать! Слышите! Мне безразлично! Я справлюсь! Да, будет сложно, да, придётся побороться с миром, и с вами, с теми, кто сейчас убеждает мня в бессилии. Ведь каждый из вас будет стараться доказать, что прав, а я ошибалась. Но знаете – я с вами не стану спорить, переубедить того, кто не желает, невозможно. Настолько невозможно, насколько невозможно объяснить слепому с рождения цвет неба и блеск моря. Я не стану вас разубеждать. Но и сама я останусь при своем мнении. Я верю, что глазки, пробудившие меня однажды, и впредь не дадут мне сдаться. Знаю, что день, когда этот милый ребенок доверит мне свое сердечко и тихо скажет «мама», будет самым счастливым. Я верю - в моих силах, пусть и не сильно, но все же изменить этот жестокий мир.
Боюсь, у меня закончились слова. И если вы меня не услышали - что же, это ваш выбор. А мне осталось лишь доказать всем вокруг, всему миру – для действия не нужно быть героем. Для того, чтобы изменить мир, не нужно быть богом - достаточно вспомнить что ты человек.
Участник № 12
Женский монолог
"Поступок"
- Екатерина, вы уверены? Может, ещё подумаете, посоветуетесь. Аборт нередко чреват осложнениями. А у пациентов с первой отрицательной группой крови в особенности! Вы слышали о резус-конфликте? Так вот, в этом случае первая беременность проходит легко, вторая уже сложнее, третья может закончиться выкидышем. А вот после аборта вероятность легкой беременности становится все призрачнее, если вы вообще сможете иметь детей. Я не хочу вас напугать, ни в коем случае, но обязана предупредить. Ведь материнство самое дорогое для женщины. Катя, я не имею права давать вам советы, просто хочу рассказать свою историю, надеюсь, это поможет сделать выбор.
Я тогда училась на первом курсе медицинского института. Деревенская девочка, впервые приехавшая в город и доверявшая всем. Первый год обучения подходил к концу, нас ждала практика. В больнице я и познакомилась с Алексеем. Молодой интерн сразу запал в душу. После первого рабочего дня он проводил меня до общежития. Завязались отношения. Алексей часто захаживал в гости, а вот к себе ни разу не приглашал. Да я и не стремилась, боялась не понравиться его родителям. Практика как-то незаметно подошла к концу, начались каникулы. Окончание первого курса отмечали всей группой у нас в общежитии. Ребята достали вина, девочки приготовили закуску. Пригласили и Алексея.
В тот вечер всё и случилось. На следующий день я уехала домой. Алексей проводил до автобуса и пообещал встретить через два месяца. Лето в деревне пролетело незаметно. В хлопотах и заботах разлука переносилась легче. Только уезжая из дома, я поняла, что беременна. Словно на крыльях летела в город, сообщить любимому радостное известие. До вечера просидела на остановке, но Алексей меня так и не встретил. На следующий день поехала в больницу. Алексей выслушал новости и отвел меня к врачу, как он выразился специалисту по абортам. Меня словно током ударило. Как можно убить своего ребенка? Этого маленького человечка, что растет под сердцем? Нет! Я не готова… Алексей тогда что-то говорил, я не помню, да и слушала краем уха.
Только вечером вспомнила его слова и поняла что произошло. На меня поспорили. Как ни больно было признавать, но Алексею мы оказались не нужны. Вернуться в деревню «с пузом» я не могла. Такого позора родителям не пережить. А сколько слухов пойдет! Ещё бы, дочка приличных людей, а принесла в подоле. Мать этого не переживет, а отец выставит из дома, и окажется прав. А в городе мне не выжить. Тогда были строгие времена, не то что сейчас. Да и внебрачному ребенку труднее жилось на свете. Я слишком боялась осуждения, рассматривала ситуацию и с той и с другой стороны. Лучшим выходом казался аборт. А тут ещё меня стало мутить от запаха формалина. И я решилась.
Заняла денег у подруг и договорилась с врачом, благо сокурсник помог. Обратиться к Алексею не позволила гордость. Саму операцию помню смутно. Помню только сводящую с ума боль. Вот и всё. Этой же ночью мне приснился светловолосый мальчик, он бежал за мной, а я убегала. Проснулась в слезах, в ушах стоял крик «мама».
Впоследствии несколько раз проходила практику в абортарии, и каждый раз вспоминала своего малыша. Ручки, ножки, ведь их по частям достают! Так страшно. Я не смогла привыкнуть.
Не получилось, и родить больше, последствие первого аборта. Хотя и была замужем два раза.
Спустя годы я призналась матери, что сделала аборт, и теперь не могу иметь детей. Она долго плакала, а потом сказала, что в жизни можно изменить всё, кроме смерти. Пережить любые неприятности, если есть ради кого жить.
Знаете, Катя, страх не лучший советчик. Если бы я доверилась родителям, они бы поняли, помогли. Если бы тот сон приснился раньше… Так много этих «если бы». Но что поделаешь, этот крест мне нести до конца дней. У вас же есть шанс не повторять чужих ошибок. Прошу вас подумайте ещё раз.
- Как меня достал месье Дюмон, редактор нашего гламурного журнала «Le Paravent Rouge», своими придирками. Да, я обещала написать к апрелю что-нибудь об отношениях между женщиной и мужчиной! Правда, за окнами уже май! Ну и что? Бывают же у женщины моменты, не располагающие к творчеству? Ну не посетило меня вдохновение! Я до сих пор не определилась даже с жанром. Может быть, попробовать написать что-нибудь возвышенное, о любви и, конечно, поэтическое. Правда это будет коротко, и я потеряю за счет этого в гонораре. Зато стихотворение займет не так много времени и не сорвет мое посещение spa-салона мадам Шарли - «Paradise». На сегодня мне назначено антицеллюлитное шоколадное обертывание – самая любимая мной процедура… Но что же я могу написать о любви, если только вчера этот подлец - Мишель совершенно спокойным, безразличным тоном сообщил мне об окончании наших отношений. И это после того, как три месяца подряд он почти ежедневно твердил мне о безумной любви, о его страданиях, когда он день не видит меня. А я, дура, верила каждому его слову. Правильно говорят, что все мужики - сволочи. Никому нельзя верить! И чего я всю ночь проплакала, уткнувшись в подушку? Просто стало обидно за зря потраченное время на этого ... даже не могу подобрать подходящее слово ... блудливого кота! Ну и чёрт с ним! Нужно поскорее обо всем забыть! Жизнь - продолжается! Главное, не попасться на эту удочку еще раз!
Все, надо работать! А что, если начать так:
«Нет у любви ни запаха, ни вкуса, Но и без этого любой поймет, Что не абстракт любовь. Она искусство! Она восторг, она мечты полет!»
- А ведь как нам с ним было хорошо! Дрянь! Обманул все мои ожидания! А какие картины рисовал на будущее. Как расписывал наше предстоящее свадебное путешествие! Сказка! Впору напиться! Что там, в баре осталось? А, вот абсент! Неплохо для начала!
Впрочем, что-то я отвлеклась:
«Не в силах побороть свой страх и робость, Спешишь найти забвение в вине. Но бросишься в полымя, в бездну, в пропасть, Лишь бы остаться с ним наедине».
А как любовник он был весьма неплох! Бесконечно изобретателен и неутомим! Жаль, теперь достанется другой. Ну, ничего, пусть и она поплачет! Ведь и ее бросит, как меня. Это, похоже, у него в крови. Снова я не о том:
«Но это чувство ведь настолько зыбко. Один лишь взгляд или одна улыбка Сопернице - и нет уже любви.
Когда падут завесы наважденья, То ты поймешь, что это заблужденье, А ревность разожжет пожар в крови».
- Кажется, получился неплохой сонет! Однако, нет! Не то! Не хватает накала страстей, свежих эмоций. Конечно, все со временем забывается, и я уже не та наивная дурочка, которая бежит за первым встречным! Благодаря этому, я приобрела опыт общения с ему подобными. Нужно быть осмотрительнее при таком серьезном выборе! Все, необходимо сосредоточиться! Может выпить немного кофе для бодрости? Да! Не забыть бы забежать в лавочку «Maitre Parfumeur et Gamier» на улице Гренель, что в доме №84. Жюльет рассказывала, что там появилась новинка - «Balenciaga Paris», которая необыкновенно точно передает радостную весеннюю атмосферу Парижа, и дарит ощущение воздушности, праздника, чистоты, элегантности. Мой «Back to Black by Kilian» уже приелся своим ароматом категории унисекс, хоть он и «дарит букет эмоций от страстного желания до дурманящего покоя», как говорит реклама. И это меня вполне устраивало. Но, пора менять имидж. Как давно я себя не баловала новыми нарядами. Буквально, не в чем выйти. Только, пожалуй, нужно подумать, стоит ли того замена парфюма. В редакции уже привыкли к моим духам, и узнают меня даже, когда я иду по коридору. Впрочем, ближе к делу. Куда девался мой любимый паркер? Ах, вот он! Наверно смахнула его на пол, когда ставила блюдечко на бюро. Нужно встряхнуться! Попробую начать все с начала: «Все, что случилось с нею, было как чудесный, сладостный сон. Вдруг она осознала, что любовь вовсе не умозрительное понятие без вкуса, запаха, цвета. Но ее можно почувствовать в мгновение ока, каким-то шестым чувством». - Может этот мерзавец все же одумается и позвонит? Нет, навряд ли! Да и я не готова его простить! «Она вдруг поняла, что он - именно тот человек, за которым она, не задумываясь, пошла бы на край света. Его объятия были столь крепки, а поцелуи столь чувственны, что она, пусть неумело, впилась в его губы. Она даже не представляла себе, что это может доставить ей столько радости и удовольствия». Нужно будет вернуть ему то дешевое колечко, что он подарил мне в день первой встречи! Совершенная безвкусица, и бриллиантик мелковат. Швырну ему в лицо с чувством оскорбленного достоинства! Пусть осознает, чего он лишился! «А дальше была фантастическая ночь нежности и просто неистовой страсти. Кажется, в течение ночи они не уснули ни разу. В какой-то момент совершено обессиленная, выжатая, как сочный грейпфрут, но удовлетворенная и счастливая, она лежала, положив голову на его широкую волосатую грудь. А потом весь день не отличался от ночи». - Кажется значительно лучше! Впрочем, возьму оба варианта. А вдруг пройдет и тот, и другой. Лишний франк не помешает! Читательницам это должно понравиться! Завтра допишу и отдам на суд месье Дюмону. Потом корректура, и в печать! «А потом было утро, когда следовало с небес спуститься на землю и идти на работу. Но представить себе это было невозможно». - Кстати, так не хочется завтра идти в редакцию. Все же накинутся с расспросами, А что я им скажу? С чувством выполненного долга Вивьен сладостно потянулась, допила кофе и ушла на кухню мыть посуду, брошенную в мойке с утра. Проходя мимо зеркала, окинула себя придирчивым взглядом и, удовлетворенная увиденным, тихонько замурлыкала какой-то навязчивый мотивчик, услышанный утром по NRJ Paris TV.
Участник № 14
Женский монолог
"У зеркала"
И этот смотался! Да что же во мне не так? И наряжаюсь, и крашусь, и обихаживаю, и тут у меня, и тут, а здесь даже вполовину бы сгодилось, и опыта в жизни набралась достаточно, и всё – для него, а гляди-ка ты, смотался! Уже седьмой, как под копирку: своё получил – и в сторону! На цветы – неделя, на хозяйство – погоди-ка, с Пасхи – да на полгода с хвостиком! Ну да, семь месяцев, рекорд! Птицы – те весной да осенью в перелёты, а этот – под самые морозы. Ну не сволочь ли? С утра ходил, как постен, как рыба снулая. Уж я-то перед ним… - Сексу надо? Во всей стране нет, а для тебя – пожалуйста! Устраивает? - Нет,- говорит, - не стонешь томно… Я ему такое шоу выдала! И верещала, и выла, и губы себе и ему - в кровь! - Нет, - говорит, - неподвижная ты, жару в тебе нет! Закрутилась, как грешник на сковороде, горчичники между нами совала, чуть от жару не померли оба…. - Нормально? - Есть, - говорит, - хочу! Пошла ему, гаду, борщ варить. Целое ведро борща наварила, на стол перед ним швырнула: - Жри, - говорю, - ублюдок! Совсем ты женского сердца не понимаешь! Жду, что ответит…. - Соли, - говорит, - мало! Целую жмень соли бухнула! Опять кривится! - Теперь что?! - Глаза у тебя маленькие! А раньше чего, не сказать было? …Небольшие, конечно глаза, но всё – как у всех: верхнее веко – розовым, нижнее – зеленоватым таким, по контуру – черным. Так и называется: контурный карандаш. Жирной чертой для выделения контура. Как у всех, говорю. Нормальные, по-моему, глаза. На всякий случай обводку пошире сделала. Получилось совсем как у Дракулы, но ведь больше стали, как заказывал! Кривится! - Ладно, - говорю, - проехали. Других нет. Что ещё? - Тоскливо мне, - говорит. Тоскливо ему! Что же мне, шутом гороховым перед ним на карачках с бубном скакать?! Песни петь? Так я от своего голоса сама на стены лезу! Ушёл! Дверью хлопнул – ушел! Вот все семь так: борща поедят и сгинут! Может борщ неправильный? Больше полвека прожила и борща не научилась…?! …Может, во мне что-то не так? Уж и наряжаюсь ведь, и крашусь…! Ну как же счастья-то семейного хочется! Чтобы пришла домой с работы, с этой чертовой фабрики мыловаренной, а дома – любовь, всё такое…. По телевизору каждый день про взаимопонимание, про искусство отношений…. Да уж, бабы, мужика понять – это искусство! Мы-то проще: не обижает – уже любовь, а ежели при том еще слово ласковое хоть раз в три дня – полное счастье! …Ушёл! И что же во мне не так?!
Участник № 15
Мужской монолог
В АДУ НИЗМЕННЫХ СТРАСТЕЙ.
Сидел я за столом в компании любимой семьи. Расскажу я вам историю ребята, которая произошла много лет назад, пришел я как- то с жалобами к своему другу…
Ну что смотришь, не видишь разве, битый я сегодня, сказал я Кольке! Что не говори, а главное не один я такой покалеченный, от того душа и радуется! Главное Колян, увидишь Митьку из соседней деревни, смотри не испугайся, а то после моих кулаков ты его не узнаешь. Этот гад к моей Юльке все подкатывал, пока я на тракторе землю пахал. Представь, прихожу домой раньше времени, потому, что трактор в поле сломался, на ремонт отогнал я его. А этот мажор дома у меня, с цветами и с вином на террасе с Юлей сидят. Во, два голубка, так я взял и накостылял ему, чтоб он собака к чужим женам не наведывался. Все знают, какие про него слухи ходят, как он баб обхаживает. А после когда я ему надавал тумаков, только спиной повернулся, он мне этой бутылкой по башке и дал. Как очнулся, так его и след простыл. Только Юля меня успокаивала, мол, в гости по старой дружбе, одноклассник её. Вот хожу теперь с пробитой башкой, компресса на душу ищу, у тебя есть че выпить то. Вижу, что есть, друзья в беде не бросают! Тащи на крыльцо, я пока на пороге усядусь. Ох, ну и денёк сегодня жара, да и голова гудит после вчерашнего. Ты давай наливай. А огурцы с грядки, у нас тоже пошли! Да не мой ты их, мы же не мажоры как Митька, оботри и так съедим! Ох хорошо пошло, аж дух захватывает. Хорошую самогонку твоя Зинка гонит. Если бы знал то, как пришел с армии, то за твоей Зинкой приударил бы. Да ты чего обиделся что ли, да это я так шучу. Как говорится, ”хороша баба, когда в ней мало яда”. Так что это я так, к слову сказал. Вот в твоей его мало, даже самогонку гонит. А Юлька хоть разок бы согнала, жадная, но зато красавица. Только огородом своим и занимается, хобби у нее понимаешь такое. Ты давай пей, че задумался, а то прокиснет. Да огурцом закусывай. Смотри не подавись, а то я тебе такого наговорил. А потом закурим… Сижу я Колян и думаю, может я зря ему накостылял. Он же все- таки Юлькин одноклассник, учились, когда то вместе. Но знаешь, как обидно стало, прихожу домой, а этот четырёхглазый у меня дома сидит! В пиджачке прилизанный весь, улыбается. А ещё задело то, что они смеялись и гундели, о своём. Меня это взорвало, сам знаешь, какой я зверь в бешенстве бываю. Теперь Юлька со мной не разговаривает, мол дурак говорит. Я у ней, всё утро прощение просил, говорю, ” я случайно его избил, подумал что любовник”. Так она ни в какую, теперь даже не разговаривает. А собирала вещи и сказала, “поеду к матери, пока ты не образумишься, не попросишь прощения у Митьки ”. Нет, наверное не зря, поделом ему, коту мартовскому! Разлучил он меня с моей Юлей. Теперь будет знать, как ко мне домой в гости захаживать! Да, к моей приставать, под видом одноклассника! Ох, и разговорился я аж горло заболело, давай ещё что ли по одной выпьем, что стоять киснуть то будет. А огурцы кончились, да сиди, не ходи ты в огород, так выпьем без закуски. Но ничего, забудется это все. Но если бы он мне сейчас встретился, да в темном переулке, пощады не жди. Я ему за пробитую голову, хребет бы переломал. Ох переломал бы… Хотя и жалко, этого четырехглазого становится, я же его сильно уделал, небось в больничке лежит. У меня то кулак во, а он то дохляк, гляди ветер поднимется и унесёт его. Но прощение, я просить у него, точно не буду! Сам пришел ко мне, значит сам и виноват! Нет бы, ко мне сначала подошел и сказал, “мол, в гости к нам собирается”. А то, молча да без спроса, это все как то, не так, неправильно. Что мне теперь с Юлькой делать. Бабы то, сам знаешь какие, вдруг какая моча в голову стукнет. Уйдет ещё к этому Митьке соблазнителю. Вот скоро праздник день рождения у неё, я ей подарочков да шмотья прикуплю. Тогда посмотрим, как запоёт. Ох, что то худо мне, от жары наверное. Нука облей меня из ведра. Во теперь другое дело полегчало, прям гора с плеч. Главное обидно Юлька то у меня умная, не то что я неуч. Наверное, ей со мной скучно разговаривать, вот они там и смеялись. Со мной она давно так не смеялась ,даже не помню, когда последней раз. Вот поеду к ней, встану на колени и буду опять прощение просить. Так и сделаю главное от сердца просить. Худо мне становиться, от того и пью со вчерашнего дня начал! И не дел и не работы всё под откос пошло! Жизнь то, какая изменчивая! Того гляди и помрёшь раньше времени. Сопьешься, а после все скажут “вот Петруха цыганская душа, пьяница был, спился и сдох, как собака, весь в своего отца пошёл ”. И не какой доброй памяти обо мне не останется. Будет только смеяться, кричать, “поделом ему повесе”. Вот проблем то, от этого очкарика. Небось, в милицию побежал, так что давай ещё выпьем и закурим. Знаю я этих мажоров, чуть чего сразу жаловаться бегут. Вот что предчувствие у меня нехорошее, пью и всё не так, скоро наверно приедут по мою душу. И погодка, какая - то дрянная и на душе неспокойно, жара какая то. Эх, вернуть бы время назад, я бы не стал бы его бить. А так пинка бы дал ему, да сказал, чтобы больше не совал свой нос, куда не надо. А теперь плохо мне, и на душе кошки скребут. Во, я попал! Ну, хоть выпивка есть! Душу надо, чем - то залить. Давай на ход стременной ноги! Да пойду домой, а то вечереет. Как говориться, “утро вечера мудренее”. Вот вспоминаю я это время и самому не вериться. Колька то был моим самым лучшим другом с детства. И сам не знаю, как мне угораздило влиться в такое разгульное пьянство… И пошел я, шатаясь через кучные, прерия деревни. Все женщины и старухи смотрели мне вслед немыми взорами. Ясное дело слухи по деревне разбегаются как тараканы. Плетясь, шатаясь, еле доплел до пустого дома, в котором не было ни единой души. Юля, ты здесь, ни кто мне не отвечал. В душе назревала буря, я плюхнулся на диван и долго мучился, пока не уснул. Стук в окошко сниться сон и выпивка! Приоткрыв один глаз, я проснулся, опять стук. А, наверное Юля образумилась, вернулась таки! Увидев на пороге Кольку нежданного гостя, я и обрадовался одновременно и одновременно опечалился. Тем, что это была не любимая, радовала только бутылка в его руке. Колька мой друг с детства, но он и был моим собутыльником. Я не смог ему отказать и пригласил войти. Заходи Колян, посидим, покурим! Да, я так вижу, сегодня будем снова пить. Закуски нет, но я знаю для нас, это не беда. Выпьем, давай же быстрей, а то голова раскалывается! Вот стаканы, “ну за нас закадычных друзей”. И если моя Юля не вернулась, то виноват во всем Митька. Этот пройдоха, жену мою увел. Аж, слезы на глазах наворачиваются, Колян! Да не надо успокаивать меня, я хоть и мужик, но меру в слезах знаю. Вот поеду, сегодня к теще, встану на колени и буду прощение просить! Ох, полегчает мне тогда, сразу жизнь станет легче. Говоришь Колян слухи, обо мне ходят неважные. Да, эти бабы ещё вчера про меня, все растрепали. Говоришь алкашом называют, о это не ново! Вот увидят они у меня когда я с Юлей по деревни пройду, рты так и обвиснут! Вот только ждет меня сегодня, дальняя дорога в город! Как попрошу прощение, так сразу же полегчает. А то, еще как полегчает! Нука давай еще, по стопарю нагоним! Это не повредит! Чувствую день сегодня, хороший будет! Надобно приодеться, перед тем как ехать! Эй, Колян, ты чего падаешь со стула! Мы же ещё не собрались! Давай я тебе, помогу подняться! Вроде бы мы, не так много выпили всего - то по литру замахнули! Так дело не пойдет, у меня душа поёт. Нужно тебя в бочку с водой окунуть, сразу протрезвеешь! Вот увидишь! Только вмажем еще раз по одной, и дела сразу же на лад пойдут. Оп, ясно что круто стало! И ещё раз… Проснувшись следующим утром, я понял, что поездка к теще сорвалась! Болела голова о Юле даже и не думалось, хотелось ещё выпить! Колян спал на полу, обнимая бутылку с самогоном! Дай же сюда, вцепился как клещ, мертвой хваткой. Ну, сегодня точно надо ехать! А то я с этим запоем совсем сдвинусь! Некуда ступить везде бутылка на бутылке! Во, дела! И на душе так плохо, так плохо, просто жуть! Вот выпью и буду собираться в дорогу. А, Колян слабак, пусть лежит себе на здоровье отдыхает, я один поеду. Приодевшись и вылив на себя, пол фляги одеколона, взяв с собой не начатый пузырь. Вышел я из дому, и пошел гордо по деревне, как будто не был пьяный. Все на меня озирались, но я не показывал виду. Шел, так как надо, хоть состояние было не то. Дойдя до конца деревни, открыл бутыль, и сделал глоток. Перекрестившись у церкви, пошел я дальше к полустанку. Путь был далек около трех километров. Заплетались ноги, падая я кричал имя. Юля, вернись ко мне, вернись! Без тебя всё не то! Без тебя не так! Без тебя это ад! Сделав еще пару шагов по полю, я так и уснул среди синих цветов. Был слышен лязг шагов, и кто - то нес меня на своей горбине, это был Колька, протрезвевши, он донес меня до дому и уложил спать. Дни летели с быстротой, который раз я так не доезжал до города. Падал в поле и засыпал. Жизнь мне казалась адом. Только грусть и печаль, овладела моим больным разумом! Я не видел в жизни не цели не удовольствий. И отгораживал свои неудачи бутылкой. Да, да именно бутылкой. Кроме самогона меня не чего не успокаивало. Я с этим смирился и понял, что это злая судьба. И сам я из этого не выберусь. Откладывая поездку который раз, я успокаивал себя, “завтра точно поеду”. Но как обычно это был адский замкнутый круг. И все казалось мраком и адом… Но в один прекрасный день, господь сжалился надо мной. Ко мне вернулась моя любовь, Юля. Только спустя это время я понял, как я её люблю. И как я был эгоистичен по отношению к ней. За время, проведенное в небытие, я набрался мудрости и правды суровой жизни. Слезы радости переполняли мою душу, я понял, что рай на земле когда живет любовь в сердце, когда жизнь обретает гармонию! Словно старец я подошел к ней, и ощущая любовь теплым взглядом, обнял её .Я обнимал её любя, и тепло выгоняла весь холод из моего сердца. Чудо и любовь окутало моё сознание, воскрешая мою больную душу! Так, что знайте, друзья не меняйте своих любимых людей не на что на свете, только тогда жизнь обретет для вас истинный смысл. “Любить не значит — ублажать себя и для себя искать услады, но для другого рай создать назло всем козням ада.” Вильям Блейк
Участник № 16
Женский монолог
"Поступок"
«Сказка для сына» Давно пора сменить шторы. Быстро ты перерос этих Микки Маусов, стал совсем большим. Смешно я говорю, да? Теперь тебе с чем шторы? С изображением игровых приставок, ноутбуков, смартфонов и… этой штуки, как бы она там не называлась. Не переживай, куплю, куплю, раз обещала, но сейчас не об этом. Эх, Валька, Валька. Это ведь еще не весь мир - это всего лишь приборчики, созданные развлекать мир. А настоящий, живой мир там... за окном, а ты его не видишь. Или не хочешь видеть? Грустно. Ты ложись, а я посижу с тобой, ладно? Я беспокоюсь, сынок. Да, да. И не надо так улыбаться. Я женщина, а женщины всегда о чем-то беспокоятся: будь-то радостные события, что ждут нас впереди, будь-то неприятности прошедшего дня - не важно. Прошлое беспокоит нас не меньше, чем будущее. Все ли правильно сделала? А может нужно было по-другому… как советовали? Вроде уже ничего не изменить, поезд ушел, но все равно… Вот смотришь сейчас на меня, как на дурочку, и, наверное, думаешь: - «Чего пристала?» Не нужно делать такое лицо, зайка, и не надо так вздыхать. Понимаю. Наступило такое время, когда присутствие родителей подсознательно тяготит. Лишь бы отделаться поскорее, да? Но увидишь, наступит такой момент, когда тебе по-настоящему будет меня не хватать. Пускай это время наступит не скоро. Это и в моих интересах тоже. Вот, ты и улыбаешься. Да, понимаю я все, понимаю. Сама такой была. Помню, мне даже казалось, что если я просто подумаю, про себя, о чем-то секретном, когда мама сидит рядом, то она непременно обо всем узнает. На то она и мама! Но поверь, ни твоя бабушка, ни я – мы далеко не медиумы и не умеем читать мысли. Просто чувствуем... о чем-то догадываемся, а остальное додумываем сами. И что самое интересное, от этого беспокоимся еще больше. А надо-то всего, ничего - найти слова заверения. Ни обещаний, ни клятв… просто сказать, что все будет хорошо… Это все, что нужно. И тебе не придется выслушивать «старые пластинки». Договорились, солнышко мое? Ну, вот и умница. Ты спи, Валь, спи, а я тебе сказку расскажу. Замечал, какое твое любимое выражение? «Нуууу, мааам»! Смешно, тебе? А, знаешь, как я это понимаю? «Нуууу, отвали, маааам». Чувствую, что именно это слово ты опускаешь. Улыбаешься. Улыбка у тебя, как у отца. Многозначительная - толи, жалеющая, толи, ласковая. Но, все равно… ты только улыбайся почаще, тебе идет. Давай, на бочок, вот так. И притворись, что ты маленький, и тебе интересно послушать мою сказку. Какую? Не знаю, еще не придумала. Хотя, нет. Есть одна. Давно хотела тебе ее рассказать, все ждала, когда ты вырастешь. Давным-давно, в одном далеком царстве-государстве жила-была принцесса, красивая, между прочим: густые темные волосы по пояс, серые глаза, не то, чтобы очень худенькая, но и не толстая - в самый раз. Жила она в столице – красивый город с высоченными башнями, широкими улицами, и несметными богатствами открывающихся перспектив. Король с королевой холили ее и лелеяли, отдали в престижный медицинский институт, изучать науки. Вот росла, она, росла, училась сердца оперировать, спасать жизни людей, чтобы жили они потом долго и счастливо. Выучилась и поехала показывать свои умения в далекий город, в госпиталь. И вот однажды встретила она там одного доблестного воина с ранением в сердце. Приглянулся ей воин, помогала она ему выздоравливать, сидела все ночи напролет у его постели. А когда воин пришел в себя после операции, увидел принцессу, так сразу и влюбился. Все бы было хорошо, но… практика закончилась, и надо было принцессе возвращаться обратно, в столицу. Как узнали король с королевой, что принцесса собралась замуж за простого солдата, без жилья, без денег, на всем казенном, то ополчились на нее. Король прямо так и заявил: «Только через мой труп! Ослушаешься, тогда…». В общем, ни приданного тебе, ни благословления, ничего… Столько горючих слез бедная принцесса тогда пролила, ты себе даже не представляешь… Но влюбленные не захотели расставаться, тайно поженились и отправились по распределению к черту на куличики. Приехали они в эту киргизскую глушь, без каких-либо человеческих условий к проживанию и стали… нет, не жить, а выживать. Здесь, обычно в сказках говорят: «Жить поживать, да добро наживать», но в этой сказке добро не наживалось еще очень долго. Союз развалился, и они оказались гражданами чужого, никому на фиг не нужного государства. Но не расстались, потому что очень сильно любили друг друга. А когда родился королевич… Хорошенький такой, глазки… голубые, голубые, щечки, пальчики крохотные. Ангел. В общем, стало им совсем невмоготу. Думали-думали, ругались... а как в браке без этого. У принцессы-то характер упертый. Делать нечего, отправились они к королю с королевой на поклон. Встретил их король-батюшка с надменной рожей, но согласился - приютил из серии: «так уж и быть». Что тут началось! Стал бранить их почем зря, скандалы постоянные - король свою правду гнет, а воин, он ведь тоже гордый, в чинах, привык командовать… Не бывает двух государей на одном троне, так же, как двух хозяек на одной кухне - одна всегда останется только посудомойкой. Если, коротко, то «по пьяной лавочке» один другого обидел до такой степени, что воин… Если бы принцесса вмешалась… смогла бы вовремя… Король погиб от проникающего ножевого ранения, а воин… отправился в тюрьму на долгие… Ты знай, сынок, нет оправдания ни одному поступку, не другому… Вряд ли ты сейчас поймешь, каково это - оказаться между молотом и наковальней, перед выбором: отец или муж. Горевала принцесса, ты себе не представляешь как… потерять всех в одночасье. Воин знал, что виновен, и не стал никого заставлять… Дал развод принцессе. А три года назад у него отказало сердце. Сердце, которое когда-то вылечила ему принцесса; сердце, которое так ее любило; сердце, которое не выдержало мук совести. Говорят: «Глаза - мера, душа – вера, а совесть-порука». Так вот, такая порука тянет ко дну, в бездну. К черту такую, совесть сынок. Не смогла принцесса больше смотреть в глаза королеве - в них читалась только ненависть. Не смогла принцесса больше ждать воина из заточения, потому что… даже если бы он… как бы он смог смотреть в глаза? А сыну? Он ведь русский офицер… Он покаялся и отрекся - так и написал в своем последнем письме. Где тут был мой носовой платок? А вот, нашла. В итоге, принцесса выбрала свободу… Свободу не для себя, свободу для королевича. Твердо решила, что этого мужчину она не потеряет… ни за что. И уехала она в чужое далекое царство-государство заморское, убежала от слез и боли… Горько ей было, совестно и страшно, но… начинать все заново принцессе не привыкать. Врач-кардиохирург выносит утки, чтобы получить грин-карту. Пусть даже и так… Тут, наверное, и сказочке конец. Да, и самое важное, жили они долго и счастливо. Чтобы жить, нужно выбирать… жизнь. А ты, поросенок, даже в окно не смотришь? Ну, мам… да, ну, мам! А я ведь еще не старая… так, пару морщинок, от мудрости. Я ж стараюсь. Сил и знаний у меня… только попроси. Запомни, Валь, я сделаю все, что от меня завит. Если потребуется, сделаю невозможное. Ведь невозможное делать весело – как любил повторять твой отец. Он был оптимистом. Ты спишь, сынок? Ну, вот и умница. Спи, спи… завтра рано в школу, а мне через три часа на работу, в ночную. Не забыть бы завтра тебе напомнить, чтобы королеве позвонил… ой, бабушке позвонил. Она ведь на самом деле скучает, хоть и не признается в этом. Давай, поцелую тебя, солнышко мое… и будем вместе. Ты будешь расти, а я надеяться.
Единожды. Я переспала с парнем лучшей подруги. Шлюха, проститутка! Да плевать мне. Совершенно наплевать хороший это поступок или плохой. Или нет?.. Раньше так любила…Тебя, Андрей. Три года. Без ответа. Без единого знака внимания. Восхищалась каждой клеточкой тела. Жила одним лишь твоим дыханием. Незабываемое очарование серых глаз. Четкий рельеф скул. Даже сейчас могу вспомнить каждую родинку на красивом, до боли правильном лице. На правом веке – особенная. Говорят, приносит счастье в любви. Оказалось, правда? Нельзя так любить. Так отчаянно и самозабвенно. Одного взмаха руки, одного неуловимого движения ресниц было достаточно – и я бы пошла на край света. Спрыгнула бы с обрыва и разбилась о камни, только пожелай! Но нет. Не желал… Не желал ничего, что связано со мной. Я бы бросила к твоим ногам целый мир! Правда, все что есть у меня – только мой крохотный мир, не годный для твоего величия. Я отдала бы все небесам твоих глаз… как в песне. А ты знала, моя дорогая подруга, Инночка. Все знала. Я сама говорила. И тебе стало интересно. Захотелось поиграть кошке с мышкой. Ты актриса и видела, как я умирала от этой пьесы. Сердце билось о решетку. В кровь. В грязь. Интересно, а что на самом деле тогда чувствовала ты, когда целовала его в машине у меня на глазах? На днях ты сказала: - «А помнишь, как ты психовала?». С такой ехидной усмешкой царственной победы. Я отмахнулась и посмеялась в ответ. А боль та снова колыхнулась пришибленным голубем. К горлу подступил ком, передавил трахею. Но ты ведь его полюбила? Да? Потом, намного позже. Вы жили вместе. А что сейчас? Он тебя бросил. Инночку утешают. Все утешают. И даже я. Но почему, почему с моими чувствами никогда не считаются?! Почему моим чувствам цена грош, а твоим – золото?! Нечестно! Все успокаивают, все сочувствуют тебе. «Ой, какая несчастная, бросил парень. Два года вместе прожили. Какой козел!». Ты все еще любишь его, возможно, любишь. Или снова театр? Но ты половины не знаешь правды! То, что в его постели побывала половина твоих подруг, даже родная мать спала с ним. Даже я… И все они тебя утешают, бесстыдно глядя в глаза. Даже я… Инна – хрупкая королева может разбиться, как стекло. Ледяная скульптура. Актриса – вот кто ты! И больше никто! А я буду рядом серой неприметной мышкой. Уродливой подругой первой красавицы. И буду тебя утешать. Ведь одна ты не сможешь это пережить. А я смогу. Пусть и некрасива, пусть не столь успешна. Но намного, намного сильнее. Одна справлюсь со всем. Просто назло! Даже в такой трудный период жизни Инночка не остается без внимания. Тебе каждый день говорят комплименты – и ты цветешь, как прекрасная роза. Пишут смс влюбленные идиоты – улыбаешься. Незнакомцы дарят шампанское в ресторанах. Ты знаешь цену своей красоте. А мне досталась та ночь. Все, чем я могу довольствоваться. И ненавидеть. Так кто из нас прав? Однажды нашей королевы Инночки не было в городе. А мы с Андреем попали в одну компанию. Отдыхали. Смесь алкоголя вскружила голову. Нас унес водоворот событий. А потом – сказочная ночь. Одна единственная, незабываемая. Сказка. Шла домой на рассвете. Наверное, во мне что-то умерло. Безвозвратно… Хотя, нет, домой я не пошла. Я пошла на пляж. Одна. Помню. Помню, как ледяная вода хлестала босые ступни, и ноги сводило болезненной судорогой. Моросил противный дождь, и дул промозглый ветер. А я стояла на холодном песке. Плакала? Не помню. Но на какое-то мгновение ощутила, как легко люди сходят с ума. Теряют рассудок. Прошла по грани осмысленности и кричащей пропасти безумия. Помню, в воде плавал сорванный одуванчик. Еще не распустившийся. Я долго думала над ним. Кажется, целую вечность. Пыталась понять, чем от него отличаюсь. Сорванный, смятый, выброшенный и забытый. Я улыбнулась не найдя ни одного отличия. И вряд ли найду их сейчас. Так правильно ли я поступила? Все равно. Или нет?..
Участник № 18
Мужской монолог
Ничего не меняется
Каждый день, как вчерашний. Ничего не меняется. Всё те же стены, та же кровать. Боже, я устал. Бросить всё и сорваться, как птице в высокое небо, но только не разбиться, а зависнуть на краю вон того облака… Устал и нет сил бороться. Как опустошённый сосуд: смотрю, а там только дно. А ведь когда-то хотел не так, хотел жить правильно, среди правильных людей. Но судьба кинула, а может и не она… Когда сам на себя плюёшь, о каком несправедливом отношении речь? Значит виноват. Хотя и говорил уже себе это — сколько можно? Раз за разом одна и та же ошибка, как будто тянет, зовёт что-то. Помню, как рвало душу, когда другие уходили, — в клочья. Каждый раз на одного меньше. А потом сколько раз думал, что я не такой, что нужно просто остановиться и жить спокойно, как все люди. Но всё заново. Где та грань, та черта, за которую я переступил когда-то? Сначала одной ногой, потом по пояс, а теперь уже всё, давно тут, и нет дороги назад. Или есть, нужно просто смочь… И что осталось? Только кривая усмешка на лице и грим, который больше никто не видит, хотя слой жирный, и с каждым днём становится ещё больше. Этот проклятый театр только и успевает, что аплодировать и вызывать на бис! А каждое новое выступление даётся всё тяжелей. Вот уже и не могу, чувствую, что нет сил. Опять это зеркало и красные от бессонницы глаза. Господи, хоть бы ты дал мне спастись! Ведь помогаешь всем, стоит только попросить! Где святость? Неужели она умерла, и больше нет места справедливости?! Сколько можно с такими же, как я, сидеть и мечтать, что всё могло быть иначе? Думать о лучшем, о том, что рано или поздно всё изменится и мы тоже. Что придёт наше время, и мир вокруг перевернётся, увидит нас и сжалится… Словно нам нужна эта жалость. Да не нужна! Просто хочется лечь спать и хоть раз не думать о завтрашнем дне, где всё начнётся вновь. Сердце снова забьётся с перебоями, аритмично, зависая на пике, а потом сорвётся вниз, чтобы уколоть, что аж слёзы из глаз. Так и пройдёт день — в поиске. А ночью опять: сигарета, ровный тлеющий уголёк сквозь ночь и открытое окно. А на небе звёзды. Всё так же будут смотреть на меня, а я на них. Ничего не меняется… Не только мне плохо? Я знаю, Совесть, но от этого не легче. Всё равно хочется полоснуть по запястью лезвием и смотреть, как течёт кровь. Может от этого будет легче? Кто знает, что там на самом деле? Может свет, может тьма, а может, вообще пустота, которая съест сознание и наконец освободит. Как червяк, вопьётся в мозг, поглотит мысли, но принесёт свободу. Эх, об этом только мечтать. Нет сил даже убить себя — страшно, хотя руки тянутся, но почему-то замирают на половине пути. Даже не знаю. Может, я рождён, чтобы мучиться? Устал любить и ненавидеть. Нет больше радости, грусти, только эта проклятая кривая усмешка, на которую нет больше сил смотреть. Но что-то внутри обязывает каждый вечер бросать ей вызов, глядя в зеркало. Натягивать до предела нервы, что и так как струна. Что же остаётся? Осколки собственного мира, по крупицам собранные воедино? Вот только пальцы изрезаны в кровь, а мир от этого не стал целее. Так может и не стоит бороться? Но как справиться с болью, что приходит только ночью? Жадно вгрызается в уставшие тело и мозг и шепчет на ухо о том, что всё могло быть иначе. Нет, ничего не изменится, всё останется по-прежнему, и нет места для меня в этом хаосе жизни. Я растворюсь и улетучусь в мировом море душ и чьих-то судеб. Время сожрёт ещё одного мечтателя, того, кто так и не смог вырваться и оказаться на ступень выше. А пока есть ещё крохи сил и остатки чувств, — сдаваться нельзя. Кто знает, может следующий год, день или шаг принесет долгожданное облегчение. Нужно лишь ждать.
Участник № 19
Женский монолог
"У зеркала"
Столько омолаживающих средств сейчас рекламируют, что голова идет кругом. Хотите в пятьдесят лет выглядеть на двадцать пять? Ваша кожа стала дряблой, потеряла эластичность?.. Скажем морщинам «Нет»!.. И как решиться, на чем остановить свой выбор? У нас в роду, по маминой линии, женщины моложавые. Мама рассказывает, что ей всегда давали лет на пять моложе, чем она на самом деле. Да и сейчас она не выглядит на семьдесят. Если сделает прическу, немного подкрасится, то больше шестидесяти и не дашь. А когда она начинает о чем-то увлеченно рассказывать, то глаза блестят, как у молодой. В такие моменты вообще кажется, что мы с ней ровесницы. Ну, да… Не молодеем мы с возрастом. И я не становлюсь моложе. Вон сколько морщин, если приглядеться. Мимическими их уже не назовешь. Некоторые так вообще залегли глубокова-то. Так и хочется прижать к ним пальцы и с силой разгладить. А с утра так вообще лучше не смотреть на себя в зеркало. Вспоминаешь слова всем нам известного героя: «Ну и рожа у тебя, Шарапов!». И дело даже не в морщинах, с ними можно и нужно жить. В конце концов, есть полно средств, которые именно заполняют морщины, создают иллюзию молодости на какое-то время. А как быть с темными кругами под глазами? Начинаешь их замазывать тональным кремом, подчеркиваешь морщины. Да и через крем они просматриваются. И даже не это самое страшное. Хуже кругов мешки под глазами и дряблая носогубная складка, которая создает эффект усталость от жизни. Вот смотрю на нее, и кажется, что уже ничего меня не сможет порадовать. С этим как бороться? А кожа… Какая-то она не такая становится с возрастом, исчезает свежесть и прозрачность. Пигментные пятна наползают, как подлые враги со всех сторон. Им словно кто-то приказал: «Сделайте ее жизнь невыносимой, отравляйте ей каждую минуту своим видом!» Одно время я ходила к косметологу два раза в неделю. Кстати, сама себя она запрещала так называть. Говорила, что косметолог это тот, кто лечит проблемную кожу лица, борется с различными заболеваниями… Я же, говорит, ухаживаю за вами. И на самом деле она ухаживала. Помню, как дремала на кушетке, пока ее нежные пальцы порхали над моим лицом, выполняя незамысловатый массаж. Она еще тогда рассказывала нам, какая разная бывает кожа. Некоторая ведет себя равнодушно, словно сказать «спасибо» за заботу о себе выше ее достоинства. А иной раз попадается такая благодарная! Валентина Михайловна ее так и называла. Говорила, что у некоторых кожа после массажа всем своим видом благодарит, начинает светиться изнутри, радуя глаз. Правда, я так и не поняла тогда, к какому же типу относится моя. Валентина Михайловна любила поболтать. Она даже порой нескольким клиентам назначала время с небольшим разрывом, чтобы в ее маленьком кабинете собралась группа человек из четырех, и можно было вести беседы. Интересная женщина! Конечно, нас всех интересовал один и тот же вопрос – как бороться с морщинами. А она отвечала, что бороться с ними не нужно, важно научиться с ними жить. Ну, вот они морщины! И не одна, две… И что? Чем они мне мешают? А вот с мешками нужно что-то делать. Как будто я вчера весь вечер пила пиво и закусывала воблой. Чайные тампоны – вот что мне нужно! Десять минут – и уже намного лучше. А вообще дело даже не в этом. Важно, как ты сама себя чувствуешь. Я заметила, что моя внешность, лицо, реагирует на настроение. Паршивое – получай помятый вид, нормальное – легкая припухлость со сна, отличное – так и морщин почти не заметно. С настроением, конечно, дело обстоит сложнее. Иногда с ним сложно бороться. Вот никогда не понимала людей, которые несут свое отвратительное настроение на работу. Поссорилась ты с мужем или родителями, или детьми и давай отрываться на сотрудниках. И ладно, если рядовой работник. А если руководитель? Тогда держитесь все, мало не покажется! Я свое настроение стараюсь всегда оставлять дома. На работе спокойная, как удав. У некоторых даже сложилось обманчивое впечатление, что я и кричать-то не умею. А я люблю поорать на домашних, когда допекут. Накричишься, выпустишь пар и легче становится. Даже морщины разглаживаются. Кто о чем, а я все о том же… Дались мне эти морщины?! Сейчас подмажусь тональным кремом, припудрю носик и вот вам молодка. Лет десять точно скошу! Я вот думаю о старости и не могу определить, как к этому отношусь? Порой наблюдаю за старушками на улице. Некоторые злые, как черти. Вечно всем недовольны, плюются ядом, словно все вокруг чем-то им обязаны. Другие любят поучать сверх всякой меры. Мол, мы прожили жизнь, нам лучше знать. А попадаются божьи одуванчики. Раздают детишкам конфетки, сидят на лавочке возле подъезда и со всеми ласково здороваются. К такой подсядешь и узнаешь кусочек ее насыщенной событиями жизни. Лицо мятое, словно печеное яблоко, а глаза молодые-молодые, горят жаждой жизни. Вот такой, наверное, я и хочу быть в старости, чтоб молодым приятно было со мной общаться. А морщины – ерунда. Пойду, чай заварю, да с тампонами полежу, подумаю…
Участник № 20
Женский монолог
"Поступок"
Февраль… Уже минул ещё один месяц моей жизни. Каждый вдох причиняет мне боль. Между нами – полторы тысячи километров. Моя любовь неизмеримо сильнее всего на свете. Сильнее материнской, ведь я люблю его больше, чем мать любит сына. Это сильнее того, как светит солнце, ведь в моей душе оно не просто светит, а выжигает. Сильнее всех гроз, грёз и грохота небес. Сильнее любой неизбывной печали, тоски и самоотречения. Я вспоминаю, как забрела на стройку. «Отлично, - решила я, сжимая в руке вторую, почти допитую, банку «Яги». – Никто не увидит, а у меня есть примерно девять часов». «Яга» уже не согревала так, как летом, когда я плакала на скамейке в парке. Одновременно пьяная, одновременно трезвая… Мозг работал так лихорадочно, что мысли с шипением испарялись, словно мелкие капельки на чёрно-красной жестяной банке. Ненавижу эту дрянь… Но именно она вызывает агрессию, стоит только выпить литр этой розоватой, дурно пахнущей, бодяги и просыпается агрессия. Ненавижу его! Не приезжает, где-то шляется, но всегда может в три часа ночи написать, как безумно любит меня и готов прокричать эти слова на весь пустынный затихший двор… Я медленно шла мимо бетонных плит, мои ботинки скрипели на снегу, полуразорванный шнурок сиротливо виднелся из-под джинсов. Не буду завязывать. У меня в руках шнурок потолще. Посолиднее. Я сжала верёвку. Сладостное ощущение и предвкушение неги и блаженства вызвали головокружение. Я хлебнула коктейля. Мир вновь рассыпался перед глазами яркими, кислотного цвета, сполохами – в такт играющей рок-музыке у меня в плеере. «MassiveAttack – GirlIloveyou». То, что отражает моё злобно-отрешённое настроение. Шатаясь, я поднималась по бетонной лестнице, царапая ногтями шероховатые стены, захлебываясь от пронзительно чистого, до остроты в лёгких, воздуха. Главное, никого… Встретить какого-нибудь припозднившегося туркоузбека в мою планы не входило. Насилие – куда большее унижение, чем может представить себе любой мужчина. Я усмехнулась. Потом ещё… пока не залилась хриплым гортанным смехом, представляя себе любимого, которого бы кто-то хоть пальцем тронул, ударил там или просто толкнул… Слишком уверенный в своей святой непогрешимости. Слишком влюблённый в себя самого. Вы спросите, а что я тут делаю, на стройке? Нашла бы нового, молодого, симпатичного… Вам не понять. Когда любовь-страсть не просто сжигает тебя изнутри. Когда она стальными оковами связывает тебя по рукам и ногам, когда хватает лишь одного слова от любимого, чтобы простуда отступила, и бронхит пошёл бы на спад. Когда лишь звук его дыхания заставляет учащённо биться сердце, а душу – парить в облаках. Когда лишь его голос затрагивает все струны души… Все четыре октавы. Я поднялась на последний, восьмой, этаж. Отсюда открывается потрясающий вид на набережную. Чёрные дыры, на которых островки подтаявшего снега. Грязно-розовые дома гостиниц и художественного центра. Рёв машин, несущихся по трассе. Хриплое карканье нахохлившихся ворон, ищущих прошлогодние семена. Где-то подвывают на своих разборках коты, а где-то – ранние пьянчуги. Я хотела бы убить тебя. Но ведь без тебя жизни нет… у меня. А у тебя есть. Ты даже не узнаешь. У тебя есть только номер моего мобильного, который будет отключён. Ты не знаешь моего адреса, чтобы приехать летом ко мне в гости. А вот я знаю про тебя всё, ведь моё сердце – путеводная нить ко всем местам твоего обитания… Перекинула верёвку через балку. Морской узел. И ещё один, чтобы наверняка… Из телефона вытащила симку и разломала её. Нет меня. Раз душа умерла, то тело последует за ней, а что будет дальше – не моего ума дело. Все отвернулись от меня, ведь мне всего пятнадцать и для всех я – чёкнутая готичка, замкнутая в своём чёрном маленьком мире… Соорудила пьедестал. Иль эшафот… Припомнила, как сжигали ведьм в средних веках и эпоху Возрождения. Вот бы меня кто сжёг! Священники говорили, что ведьмы не чувствуют огня, поскольку огонь, пылающий в их душах, неизмеримо сильнее огня, полыхающего снаружи… Но я боюсь огня. И хлопушек. Поэтому лучше мгновенно, чтобы не смотреть, как чернеют руки и кровь, испаряясь, кипит в жилах… Я встала, неловко покачиваясь, словно маленькая балерина на одной ноге. Или фигуристка. Это сравнение вызвало улыбку. Господи, до чего же смешно! Я хочу избавиться от этой двухлетней боли, а воображаю себя той воздушной девушкой, которая словно парит по сцене под восторженные рукоплескания публики… А на деле – стоит лохматая черноволосая девушка в старом пальто и с банкой «Ягуара»… Осталось ещё выкурить последнюю сигарету. Вспомнился фильм «Зелёная миля» - мой возлюбленный очень любит его. Но увы, ассоциирует он себя не с Джоном Коффи. Как «кофе», только пишется по-другому… И я стою перед импровизированной петлёй и подношу к губам дешёвую зажигалку с дрожащим огоньком в ладонях. Выпустив дым, посмотрела в сторону реки, над которой опускалось кроваво-красное светило. Небо в гламурных розовато-золотистых оттенках вызывало отвращение – как можно чему-то радоваться, когда в душе надолго поселилась вечная ночь? Я докурила, вылакала остатки дряни и швырнула ненавистную банку в кучу мусора в углу. Громко стукнувшись о бетонную стену, она с противным скрежетом покатилась к лестнице. Вот будет славно, если кто захочет подняться наверх, но запнётся об эту долбанную банку и полетит по ступенькам! А я успею… Успею… Ну всё. Я готова. Сняв перчатки, схватилась за края верёвки, покачивающейся в воздухе под лёгкими порывами ветерка. Боже, как это убого… Не умирать в шикарной шёлковой постели на чёрных простынях, усыпанных лепестками роз, под готическую музыку нажравшись снотворного, а на какой-то стройке… Классный «почин» будущему бизнес-центру! Просунула голову и затянула петлю. В детстве мы ходили с отцом на рыбалку и пока ждали клёва, отец учил меня завязывать узлы. Говорил, что на всякий случай. Вот и пригодилось… Спасибо, папа. Я… я запомню. Слёзы подкатили так неожиданно, что я поперхнулась воздухом и зажмурилась, мотая головой! Папа! Почему ты вспомнился сейчас? Вы сейчас сидите с мамой у телека, даже не зная, что ваша единственная дочь… Я ослабила узел и вытащила голову из петли. Дышать стало легче, а мерзкая память угодливо подсовывала мне самые яркие и весёлые события моего детства. «Смотри, сколько рыбы наша Женька поймала! – горделиво вещает отец, меряя шагами нашу маленькую кухоньку на даче. – Настоящий рыбак!» Чёрт. Я не могу! Но нет… это сейчас в душе потеплело от этих воспоминаний. Но потом снова вернётся боль – всепоглощающая, испепеляющая и мучительная. Лучше покончить с этим сейчас, а не ждать очередного вердикта измученных души и сердца. Души и сердца, которых через двадцать вдохов и выдохов не стало.
Отчим долго смотрит на меня пристальным взглядом, а потом говорит, что такой партии может больше и не представиться. Губы его при этом столь сурово поджаты, что, кажется, они вот-вот совсем исчезнут. Но его суровость нисколько меня не волнует. Удивительно, как это раньше я так его боялась? А сейчас меня эго суровый вид только забавляет… Но конечно я не говорю этого вслух. Лишь ниже опускаю глаза и пристально рассматриваю узор на юбке. Да, я понимаю, что если откажу господину Виссеру, то нам придется несладко. И виновата в этом буду только я. Его палец укоризненно направлен в мою сторону. А чтобы я еще больше осознала всё безрассудство моего поступка, он добавляет, что мой жених - уважаемый человек! Глава гильдии суконщиков! И мне ли не знать, что не часто подобный человек сватается к дочери булочника. Я вспоминаю толстого жениха, похожего больше на круглоглазого карпа, чем на рыбака, как можно подумать, услыхав его фамилию, и с трудом могу удержать улыбку. В результате я наказана. И сегодня вместо ужина должна буду читать Библию и размышлять о человеческой неблагодарности. И он надеется, что Господь укажет мне, как надобно поступить благоразумной дочери. С этими словами он выходит из моей комнаты и запирает комнату на ключ. Что ж, без ужина, так без ужина. Не в первый раз. Я открываю Библию на первой попавшейся странице. «И служил Иаков за Рахиль семь лет; и они показались ему за несколько дней, потому что он любил ее» Надеюсь, нам с Мартином не придется ждать так долго. Если все сложится так, как мы задумали, то завтра утром мы будем уже далеко. А там… В Амстердаме нетрудно затеряться! Я слышу, как подо мной, на первом этаже, домочадцы ужинают, как стучит кувшином Берта, разливая всем пиво. Хорошо, что в свой тайничок кроме ключа от двери я догадалась припрятать немного хлеба и селедки. Будет чем перекусить. Потихоньку дом засыпает. Вся улица затихает… слышны только голоса ночной стражи. Я на цыпочках подхожу к черному ходу. В последнюю минуту сила духа покидает меня. И я уже хочу вернуться… Куда я иду? Зачем? Что меня ждет? И тут вдруг кто-то хватает меня за руку. Я так пугаюсь, что даже не могу кричать. Господи, да это же Берта! Она целует меня в лоб, сует что-то в карман моего передника и, легко подталкивая в спину, выпроваживает на улицу. А потом запирает на засов дверь так тихо, что становится ясно - она делает это не в первый раз. На улице холодно. И мне очень страшно. Но оставаться дома и отпраздновать свадьбу с почтенным суконщиком еще хуже. Я поплотнее закутываюсь в платок и осторожно продвигаюсь по задворкам, не рискуя выйти на улицу… Но вот и река. В темноте мельницы выглядят страшными великанами, растопырившими огромные руки, чтобы поймать беглецов. Но где же Мартин? Я оглядываюсь. Никого. Вдруг на берегу появляется неясная тень. Любимый! Я бросаюсь к нему, но… но это не Мартин. Якоб, его младший братишка, я узнаю его по вихрастой голове. От тревоги у меня пропадает голос, и я еле могу спросить, где же мой суженый. Якоб молчит и тяжело дышит. И я понимаю, что Мартин не придет. Должно быть, вчера он все же обручился, хоть и говорил, что этому не бывать? Он кивает и принимается что-то объяснять. И в голосе его я слышу слезы. Ну что ж. Значит, я уйду одна. Край неба потихоньку начинает светлеть. Должно быть, меня еще не хватились… А, может, вернуться? Прошмыгнуть обратно, забраться в кровать, притворить поплотнее створки – и никто ничего не узнает. Жена Главы Гильдии суконщиков – это почет, уважение и безбедная жизнь. Но как только я представляю обвислые щеки своего жениха, его тяжелое дыхание и масляный взгляд, как понимаю – нет, что угодно, но только не это! И, попрощавшись с Якобом, направляюсь вдоль реки – по пути, о котором мы так долго мечтали с Мартином. Но он выбрал другую дорогу. За мной слышатся топот. Я ускоряю шаг. Ах, это опять Якоб? Несносный мальчишка! Что ему нужно? Бежать бы ему сейчас домой, пока его не начали искать! Он так жалобно просится со мной, что мне становится жаль паренька. Милый мой Якоб, куда я тебя могу взять, о чем ты? Он отстает, и я торопливо шагаю вдоль берега – идти мне еще ой как далеко, а рассвет близко. Но когда я оглядываюсь назад, то замечаю бредущую за мной фигурку. Ну и упрямец! Остается дождаться его. Как жаль, что этого качества как раз не хватило его старшему брату. Вихор на его макушке воинственно топорщится, он полон решимости и отваги. Только вот вряд ли он подумал, на что мы будем жить… Но когда он гордо сует мне несколько стюверов и обещает заработать еще, если понадобится, слезы наворачиваются у меня на глаза. Ну что ж… Его десяток стюверов да мои 40 флоринов – это капитал! Не пропадем! Я вытираю слезы, улыбаюсь и беру его под руку. Вот только неплохо бы подкрепиться перед долгой дорогой. Мы усаживаемся на траву и я разворачиваю тряпицу с хлебом и рыбой. Еды явно маловато для двоих. Ах да! Ведь еще и Берта сунула мне что-то на дорожку… Я достаю из кармана аккуратно завязанный крошечный узелок. И через минуту на моих коленях в первых лучах восходящего солнца золотится полупрозрачной шкуркой большая луковица тюльпана. Откуда взяла его Берта? Я вспоминаю бесконечные разговоры отчима о луковицах и детках, о бирже и невероятных сделках, когда за один цветок давали пивоварню или роскошный дом…И снова как наяву вижу страницы диковинного османского каталога этих цветов, который я столько вечеров рассматривала… Конечно, это не Vice Roi, которая, как с восхищением рассказывал отчим, была продана за 48 четвертей ржи, 24 четверти пшеницы, 8 свиней, 4 откормленных быков, 4 бочки пива, 2 бочки вина, 2 бочки масла, 4 пуда творога, серебряный кубок и одно платье. И уж тем более не восхитительная Semper Augustus. Берта не глупа, и взяла для меня не самую ценную… Но для меня сейчас эта луковица – настоящее сокровище. И даже без должных документов ее купят – ведь в Амстердаме можно продать все, что угодно… Милая моя добрая Берта, свидимся ли мы когда-нибудь? Мы с Якобом бредем рядом, словно оставшиеся без крова сиротки. А что – это мысль! Брата и сестру искать никто не будет. Да и наши исчезновения вряд ли сопоставят друг с другом. Хотя бы на первых порах. Словом, добраться бы до Амстердама – а там посмотрим… Мы ускоряем шаг навстречу восходящему солнцу. Впереди – целая жизнь.
Участник № 22
Женский монолог
"Монолог взрослой дочери"
Ну здравствуй, мама. Посмотри, какие ромашки крупные привезла – твои любимые. Выбралась, как обещала. А Егор не приехал, он теперь на работе пропадает, днюет и ночует. Дома почти не появляется, а все равно концы с концами еле сводим. Ох, мама, мама. Страшно жить стало, а слушала б тебя, глядишь, и не так повернулось бы. Но теперь-то что говорить? Может, выпьем? Знаю, не одобряешь, да что ж хорошему коньяку пропадать… Знаешь, я все время тебя вспоминаю, как мы жили. Как здорово было тогда - ни забот, ни мыслей тяжелых… Помнишь, как игрушки канючила? И ведь не понимала, дуреха, что на хлеб едва хватает. Как же ты нас, родная, поднимала? Времена-то какие были! И ведь вырастила, не сдалась. Мама, мамочка, милая моя. Прости, дурочку, я ведь по правде думала, что ты мне жить не даешь. Все возле себя держишь, по правилам жить велишь, в мир не пускаешь. Теперь бы и рада хоть на денек за юбкой твоей спрятаться, да уж нельзя, поздно. Хочешь – не хочешь, а своей головой думай, да своими руками делай. Иногда ложусь в постель и такая тоска берет… Как же так получилось? Верила, что молодость вечная, а сила неисчерпаемая. Уехала, мечтала вернуться богатой и знаменитой – всем показать – вот какая, не такая как вы. А ты все знала, останавливала. Да разве ж я слышала? Помнишь как ругались? До сих пор стыдно. Прости меня, я так не думала. А если и думала, то теперь каждый день казнюсь. Как же молодость слепа! А Егор меня не обижает вовсе. Нет, он не плохой, зря ты его не любила, теперь и вовсе болеет. Вспоминаю, как ты его ругала, меня заодно. Как я в ответ кричала что ненавижу… та пощечина твоя до сих пор жжет. Теперь знаю – все из любви, но мам, как же мы так, самые родные, кляли друг друга? Я ведь ночами не спала – в подушку рыдала. А ты? Знаю – и ты тоже. Помнишь нашу последнюю ссору? Жить не хотелось. Выйду на улицу – мир, люди улыбаются, лето. А мне все серо, умереть хочется. Знала б, сколько слез еще пролью и почему… Эх, мама, мама… И уехала. Подальше. А все хотелось тебе доказать – вот она я какая, хорошая, умная, самостоятельная. Вот какая, недолюбленная тобой. Но мне так не хватало твоей улыбки! Так хотелось поговорить вдвоем за чашкой чая! Хотелось, чтобы ты гордилась мной… Теперь понимаю, что ты любила сильнее всех, сильнее жизни. Да поздно – сказанного не вернешь, сделанного не переделаешь. Как бы там ни было, я простила тебя. И ты меня прости. Дождь собирается, я пойду, мам. Скучаю без тебя, мы все скучаем. В следующий раз привезу фиалки, посажу у тебя тут. Прощай, я тебя люблю, мамочка.
Участник № 23
Женский монолог
"Монолог взрослой дочери"
Я знаю, он позвонит, раз обещал. Я специально дала ему городской номер, ведь связь по сотовому не так надёжна. И теперь мне нужно чем-то себя занять, потому что заснуть я всё равно не смогу. При последней встрече, ты пошутила, что мы всю жизнь обижали друг друга по очереди. Попытаюсь вспомнить, так ли это, мама… То, что было до школы, моя память почти не сохранила. Яркая ленточка в косичке, кружевное жёлтое платьице, красный воздушный шар с нарисованной белой кошачьей мордочкой. Рука папы – широкая ладонь, мозоли, которые я трогала пальчиком, удивляясь, какие они твёрдые. Папа работал на заводе, а ты сидела со мной дома. Бабушек и дедушек не было, и папа решил, что ты будешь заниматься со мной сама, минуя ясли и садик. И ты занималась. Мы готовились к школе, я уже умела читать, немного считать и, высунув от напряжения язык, огромными буквами выводила своё имя в тетрадке. Я так мечтала о школе! Семь лет мне исполнялось в конце сентября, но папа добился, чтобы меня взяли в первый класс. Это был праздник! Музыка, белые фартучки, огромные банты, ранец, старательно собранный накануне. Я крепко держала тебя и папу за руки. А через неделю папы не стало. Он сел после работы в своё любимое кресло под оранжевым абажуром, задремал с газетой в руке. И не проснулся. Так и ушёл во сне. Сердечная недостаточность. День его похорон совпал с днём моего рождения. Подарок он купил заранее – кофточку с вышивкой, на которую я давно засматривалась в витрине универмага. Знаешь, я не понимала, что всё изменилось. Мне казалось, что папа просто уехал куда-то далеко, но обязательно вернётся. Ты пошла работать уборщицей, денег было мало, а я капризничала и злилась. Мне хотелось то лаковые туфельки, то игрушечную кукольную мебель, то джинсовый комбинезончик. Я обижалась, что одета не так богато, как многие в классе, что у нас нет видеомагнитофона, или же требовала сию минуту купить мне велосипед. Я думала, что ты стала любить меня меньше. Сначала ты пыталась меня жалеть, потом попробовала наказывать. А однажды пришла домой, еле держась на ногах, от тебя пахло жареной рыбой и вином. Ты поставила пластинку с песней Жана Татляна «Осенний свет», под которую вы любили танцевать с папой, и стала кружиться по комнате, подпевая незнакомым хриплым голосом. Я испугалась и выдернула вилку проигрывателя из розетки. И тогда ты меня ударила. С нами обеими случилась истерика, но заснули мы обнявшись. И я всё равно до сих пор люблю эту песню. «Но дни прошедшие не возвращаются Мечты сбываются и не сбываются…» Утром ты рано ушла. Больше я никогда не видела тебя пьяной. Работу ты вскоре сменила – тебе предложили поработать лаборанткой на заводе отца. Теперь от тебя пахло химическими реактивами, а на руках появились такие же мозоли, как были у папы. Подростком я тоже доставляла тебе немало хлопот. Теперь уже ты обижалась на моё невнимание. А я подружилась в классе с новенькой – отвязной девчонкой – мы пробовали курить, стащили у её родителей кассету с порнушкой, кажется, это был «Калигула», и храбро досмотрели до середины. Правда, потом нас начало тошнить, не знаю, от сигарет или от «Калигулы». Я стала прогуливать школу, и всерьёз собиралась удрать из дома, даже потихоньку готовила рюкзачок с самым необходимым. Но зимой сильно простудилась (сказалось курение втихаря на балконе!), слегла с воспалением лёгких, и чуть не осталась на второй год. Ты поговорила в школе, и меня перевели в следующий класс, с условием, что я подтяну все свои «хвосты». В наших отношениях наступила спокойная полоса. Мы стали больше доверять друг другу. Я поступила в институт и… влюбилась. Влюбилась беззаветно, безответно, безоглядно! До беспамятства! Ты догадалась. Я ведь стала много говорить о Нём. Накупила косметики. А потом завела дневник – тетрадку с Джонни Деппом на обложке, куда записывала все свои переживания. Туда же я вложила тоненькую самодельную книжечку со своими неумелыми стихами, о любви, о чем же ещё? О, как мне хотелось поделиться с тобой всем, что я чувствовала в то время. Но я помнила, что ты привыкла меня жалеть, и все вопросы решать за меня. И побоялась. Оказалось, что не напрасно. Помнишь, что ты сделала? Ты нашла мой дневник, прочитала мои стихи, и отвезла их ему в общежитие, благо, что в дневнике было много всего, даже имя его соседа по комнате. Он был молод, как и я, и он испугался такого пылкого проявления чувств. Наш с ним разговор на следующий день в институтском коридоре, я до сих пор вспоминаю с холодеющим сердцем. А ты упрямо твердила, что желаешь мне только добра, и сделала всё правильно. Мол, рубить, так с плеча. Я перевелась на заочное, нашла работу, и стала откладывать деньги, чтобы снять комнату. Жить рядом нам становилось всё труднее, мама. И тут… насмешница судьба послала крылатого младенца с луком и стрелами, но теперь уже в твою сторону. На заводе выделили путёвку, и ты первый раз уехала к морю. А вернулась совершенно другой. Счастливой. Там ты встретила Петра Кондратьевича. Он жил в другом городе, но приехал следом за тобой. Где он поселился, я не знаю, но встречались вы у нас, пока я была на работе. Встречались тайком, потому что сказать ты мне не решалась. Но однажды я увидела на оконном стекле в комнате надпись: «Танька, я люблю тебя! Выходи за меня замуж!» Луч закатного солнца, преломляясь, высветил радугой эти слова. Танька – это ты, моя мама. Но как же возмущена я была! Ты, взрослая, можно сказать, пожилая женщина, и вдруг такое! Ревность, обида, воспоминания о папе – всё поднялось жгучей волной. Когда ты вернулась, я выплеснула её тебе в лицо. Нет, я не ставила условий, типа «он или я», просто сказала под конец, что ухожу и буду снимать комнату. И я так и сделала. Я тоже умела быть упрямой. С тех пор прошло пять лет. Замуж ты не вышла, да и я пока не собираюсь. Раз в неделю я прихожу к тебе в гости, в нашу однокомнатную квартиру, приношу торт, мы пьём чай. Говорим. О погоде, о политике, о сериалах, о… А позавчера мне позвонили с твоего завода и сказали, что тебя увезла «Скорая» прямо с работы. Я сразу поехала в больницу, но тебе уже делали операцию. Я сутки просидела возле реанимационного отделения. Ты не приходила в себя. Опухолевая кома. Но врач, хирург, сказал мне, что операция по удалению опухоли прошла успешно, и нужно только ждать. Если, ещё через сутки, ты придёшь в себя, то всё будет в порядке. Он прогнал меня, чтобы я поспала хоть немного, сказал, что силы ещё понадобятся. Обещал позвонить сразу, если что-то изменится. А я не могу заснуть. Сижу у телефона и вспоминаю наши старые обиды, мама. И так хочу, чтобы ты обиделась на меня ещё раз! Чтобы пришла в себя, и обиделась! Твоя же очередь, мама!!! И тогда я смогу попросить у тебя прощения.
Участник № 24
Женский монолог
"У зеркала"
Уже семь. Солнце давно проснулось, выползло из-за горизонта и начало свой путь. Лучи пробираются в комнату заливая ее ярким светом. Жмурюсь и, пошатываясь, бреду в ванную. Поворачиваю кран, ополаскивая лицо холодной водой. Поднимаю взгляд, натыкаясь на собственное отражение в мутном зеркале. Да, еще одна ночь перед монитором явно оставила свои следы. Под глазами круги. Губы кажутся неестественно яркими, словно накрашенными, на фоне слишком бледной кожи. Протираю гладкую поверхность ладонью. Стою и смотрю на саму себя. Такая же, как и всегда. Растрепанные волосы, собранные в небрежный хвост, торчат непослушными соломенными прядями во все стороны. Серые глаза сейчас кажутся почти бесцветными. Брови, вот, пора выщипать. На правой щеке едва заметная царапина - случайно ногтем задела. Помятая бежевая рубашка. Ничего особенного, в общем. Поправляю перекрутившийся кулон в виде тонкой цепочки с овалом агата на конце. Невесело усмехаюсь самой себе. Кривая улыбка отражается некрасивой гримасой. Уже пять лет прошло, а ничего не изменилось… Все тот же кулон, все та же рубашка, все та же боль… По привычке кручу тонкое колечко на безымянном пальце. Его вроде бы полагается снять, но мне не хочется. Это мое дело. Я потеряла мужа, имею право оставить хотя бы кольцо! Боже неужели и правда прошло пять лет? Календарь упорно доказывает именно это. Весь мир это доказывает. Поменявшийся президент, растущая ни по дням, а по часам племяшка. Новый дом на соседней улице. Вытянувшийся больше чем на метр цветок в необъемной кадке. Мои, поседевшие уже кое-где, пряди и тонкая сеть морщинок в уголках глаз. Раньше ничего этого не было. Значит, время идет, верно? Скорее оно даже бежит, летит, словно боится опоздать! А я вот не боюсь. От того наверно и топчусь на месте. Идти мне, по сути, все равно не куда. Но неужели и правда я уже даже не стремлюсь ни к чему? Это так не похоже на меня. Сколько себя помню, всегда желала быть первой. Всю жизнь ставила перед собой какие-то цели, постепенно поднимая планку, пробиралась вверх по жизни. Заставляла себя преодолевать трудности, не опускать руки. А теперь вот стою у зеркала, которое давно пора вымыть, лохматая, сонная и совершенно пустая. Где же весь запал? Просто погас, перегорел? Но ведь справляются же как-то другие! Я не первая и не я последняя! Люди болеют, попадают в аварии, умирают, в общем. Кто-то теряет детей, а кто-то отцов. И каждый проходит через это испытание. Да, многие не справляются, но не уж то и я не справлюсь? Мне всегда говорили, что я сильная, так ли это? Возможно, когда-то была. Но сейчас я не чувствую себя сильной. Я вообще себя не чувствую. Ведь так не должно быть? Обязано быть хоть что-то! Гнев, отчаяние, обида, растерянность, тоска. Но нет. Лишь пустота, оглушающее звенящая где-то внутри меня. Теперь, уже такая привычная пустота, с терпким, горьковатым привкусом. Какой-то полузабытый отголосок не то скорби, не то печали. И это вся я? Боже, мне ведь всего тридцать четыре года, по сути, еще большая часть жизни ждет впереди. Но я упрямо сопротивляюсь этому движению. Почему? Я не держусь за прошлое… Или держусь? Да вроде нет. Кольцо конечно не сняла, но это, скорее, просто память. Что-что, а отпускать всегда умела. Толи плохо держала, толи все слишком сильно вырывались… Ну да, умереть, самый удачный способ… Господи, о чем я вообще? Может, схожу с ума? Почти двое суток уткнувшись носом в монитор, могут свести человека с ума? Возможно. Это было бы даже забавно. Есть какая-то своя прелесть в сумасшествии. Живешь в своем радужном мире и ничто тебя не трогает. Хотя, меня, в принципе, и так ничего не трогает. А ведь должно! Если оглянуться назад, то моим последним воспоминанием станет ужин в честь годовщины свадьбы. Но пять лет, пять чертовых лет прошло с тех пор! А вспомнить нечего. Жизнь просто утекает сквозь пальцы. Время, как липкая грязь, тянется медленно, будто с неохотой, но оно движется, утягивая меня за собой. Куда? В том то и проблема, что я этого не знаю. За такой срок можно было многого добиться. Например, выучить пару языков, отправится в кругосветное путешествие, родить пятерых детей. Да мало ли что. Возможностей миллион! Но я не воспользовалась ни одной из них. Просто не заметила или намерено прошла мимо? Я отчетливо вижу каждый упущенный день, словно какие-то особые часики тикают в моей голове, отмеряя минуты, часы, дни. Я слышу их мерный стук, осознаю, что должна двигаться дальше, но упорно продолжаю стоять на месте. Сейчас мне тридцать, еще через пять лет будет сорок. И в итоге я тоже умру. Мы все умираем, не думаю, что стану исключением. Я так ясно вижу собственную растраченную за зря жизнь, что даже жутковато немного. Тогда почему не пытаюсь ничего изменить? Что мешает мне, вот сейчас, пойти и… не знаю… хотя бы найти работу? Это ведь не сложно, просто просыпаться каждый день в семь. Мое отражение как-то неопределенно кивает, не то подтверждая, не то отрицая, мою мысль. Глубоко вздохнув, громко зеваю. Мир вокруг уже начинает терять четкие контуры. Все же, надо чаще спать. Шлепая босыми ногами по полу, бреду в спальню. С удовольствием вытягиваюсь на мягкой постели. Блажено прикрываю глаза, вырываясь из тошнотворно раскачивающегося мира. Спасительная темнота накрывает меня с головой. А жизнь… да ну ее к черту!
Отметил для себя четыре работы. Все четыре - женские). По степени убывания - номера 9, 20, 22 и 14. Самые сильные переживания - всегда, либо о смерти, либо где-то рядом. Ну а номер 14)... Очень живо, язык понравился). Предпочтение хочу отдать номеру 9. P.S. Судьям - отдельное спасибо, представляю их мучения)... Объём работы колоссальный.
Мужские монологи распределила так. По убывающей - 1; 3; 18;15. Третий - очень необычный по самой идее, мысли, которую хочет донести автор. Не поверите, слово "диатриба" мне пришлось искать в интернете. И монолог написан именно так - гневная обвинительная устная речь, памфлет, желчная критика, разоблачение. Но о песне Владимира Семёновича, читая эту диатрибу, я совершенно забыла. Номер 18 - идеально развита тема - то самое отчаянье на краю, "вдоль обрыва по-над пропастью", но знаете, чего мне чуточку не хватило? Юмора, как ни кощунственно это прозвучит. Той самой улыбки, или хоть тени улыбки, которая всегда отличала песни Высоцкого, даже самые серьёзные. У 15 номера получился всё же рассказ, а не монолог (этим, кстати, грешат и некоторые женские монологи), интересный, но всё же немного затянутый во времени (чисто моё личное мнение). Итак, отдаю голос номеру 1 - "Alter ego". Легко могу представить самого Владимира Семёновича в этой роли. С бритвой в руке у зеркала. Именно в роли - на сцене. И "но и утром все не так, нет того веселья/ Или куришь натощак или пьешь с похмелья"... О чём была песня? О Родине, о любви, о ненависти, о Боге, о Дьяволе... В ней был мягкий юмор, было недовольство собой и тоска о том, чего достойна душа человеческая. Всё это я нашла у автора. Так что, номеру первому - первое место. Титул - Лирическая маска года Титул - Юморист Бойкое перо
Монологи №4 и №10 больше всего запомнились. Живые, житейские и добрые. №4 даже чем-то напомнил стиль, в котором пишет свои монологи Жванецкий) Но, так или иначе, все авторы молодцы! Судьям большое спасибо! Однажды все мы бываем безумны
D-Deuce, а мужские? Голосование для тех, кто не участвовал, в двух номинациях. А для участников - в "противоположном лагере", так сказать. Вот ещё, что хотела сказать - Серёжа Петров всё ждал, когда можно почитать будет, а теперь опоздает. Может, его подождём всё же, чтобы он успел проголосовать. Или как? А судьям надо отдельные награды. Какой же объём работы им достался! Титул - Лирическая маска года Титул - Юморист Бойкое перо
Ой, пардон Что касается мужских монологов, то я отдаю свое предпочтение номеру 3. В конце концов, рано или поздно все думают о такой вещи: прыгнуть с обрыва или не стоит? Мне кажется, эта тема, так или иначе, близка каждому. Однажды все мы бываем безумны
Решила всё-таки проголосовать. Совпадает ли симпатия с моими же баллами, говорить пока не буду. Просто хочу отметить женский монолог №14. Яркий живой персонаж. Да, комичный, грубоватый, лишённый гламура и эстетики. Но разве мало таких? Можно реализовать прекрасное воплощение на сцене. А как речевая характеристика продумана! Да и если говорить о соответствии жанру, тут, пожалуй, это удалось, как нигде больше. Это именно монолог. Монолог без примеси повествования от первого лица, понятный без контектса, претендующий на законченное произведение, а не отрывок или главу из чего-то большего.
Мужских всего четыре. Для меня тут лидер очевиден. Это №1. На второе место поставила бы № 3 Галина Каюмова Моя творческая страничка на Острове --------------------------
И монолог написан именно так - гневная обвинительная устная речь, памфлет, желчная критика, разоблачение. Но о песне Владимира Семёновича, читая эту диатрибу, я совершенно забыла. Номер 18 - идеально развита тема - то самое отчаянье на краю, "вдоль обрыва по-над пропастью", но знаете, чего мне чуточку не хватило? Юмора, как ни кощунственно это прозвучит. Той самой улыбки, или хоть тени улыбки, которая всегда отличала песни Высоцкого, даже самые серьёзные. У 15 номера получился всё же рассказ, а не монолог (этим, кстати, грешат и некоторые женские монологи), интересный, но всё же немного затянутый во времени (чисто моё личное мнение). 
