“Нашел жену себе - нашел ты благо”, -
Так Соломон о женах говорил.
А сочинитель текст нашёл в бумагах
И в Притчах для потомков сохранил.

Но позже он нашёл в Экклезиасте:
"Я горче смерти нахожу жену”.
Знать, у Царя не доставало власти
Смирить своей подруги крутизну.

Не думаем мы перед важным шагом
Забыв опасность, что таится в нём.
Свою невесту называем - благом,
Женившись - смерть подруге предпочтём.

“Нашел жену себе - нашел ты благо”, -
Так Соломон о женах говорил.
А сочинитель текст нашёл в бумагах
И в Притчах для потомков сохранил.

Но позже он нашёл в Экклезиасте:
"Я горче смерти нахожу жену”.
Знать, у Царя не доставало власти
Смирить своей подруги крутизну.

Не думаем мы перед важным шагом
Забыв опасность, что таится в нём.
Свою невесту называем - благом,
Женившись - смерть подруге предпочтём.

От одиночества и злости
Адам метался, как в плену...
Взяв у Адама кость от кости
Господь создал ему жену.

Всевышний совершил ошибку,
Создав брюнетку из ребра.
Модель, как кость, была негибка,
Прямолинейна и груба.

Была суровой эта дама,
Душа за мужа не болит.
И забракована Адамом...
Что ж, уничтожил Бог Лилит.

На этот раз, взяв плоть от плоти,
И, чтоб опять не вызвать смех,
Господь создал другую тётю
Адаму для его утех.

Она прекрасна, словно пава!
И он подругой деву взял.
Блондинке дал он имя - Хава.
И с нею жизнь свою связал.

Считал, что будет благоверной,
А вышло все наоборот.
Она податлива чрезмерно,
Но из него веревки вьет.

Неосторожности бацилла
Презреть заставила режим:
Змеиный вирус подхватила
И заразила мужа им.

Бог не пошел им на уступки,
Тем покарав потомков всех.
С тех пор невинные в проступке
Несут в себе прабабкин грех.

От одиночества и злости
Адам метался, как в плену...
Взяв у Адама кость от кости
Господь создал ему жену.

Всевышний совершил ошибку,
Создав брюнетку из ребра.
Модель, как кость, была негибка,
Прямолинейна и груба.

Была суровой эта дама,
Душа за мужа не болит.
И забракована Адамом...
Что ж, уничтожил Бог Лилит.

На этот раз, взяв плоть от плоти,
И, чтоб опять не вызвать смех,
Господь создал другую тётю
Адаму для его утех.

Она прекрасна, словно пава!
И он подругой деву взял.
Блондинке дал он имя - Хава.
И с нею жизнь свою связал.

Считал, что будет благоверной,
А вышло все наоборот.
Она податлива чрезмерно,
Но из него веревки вьет.

Неосторожности бацилла
Презреть заставила режим:
Змеиный вирус подхватила
И заразила мужа им.

Бог не пошел им на уступки,
Тем покарав потомков всех.
С тех пор невинные в проступке
Несут в себе прабабкин грех.

Давным-давно, ещё во время оно,
Когда в Двуречьи древнем правил царь,
В его дворце, в пределах Вавилона
Жил мудрый визирь, умница, бунтарь.

Хоть плёл интриги средь дворцовой знати
И средь министров царского двора,
Решил он, невзирая на проклятья,
Что всех иври из Суз изгнать пора.

И принял царь такой совет Амана.
Но Артаксерксу молвили: "Нельзя
Их отпускать на волю. Слишком рано!",
Мидийский и персидские князья.

Сочтя причину для восстанья веской,
В галуте пожелав устроить рай,
Собрал всю кассу общины еврейской
Старик с шумерской кличкой - Мордехай.

Желая отомстить в сердцах визирю
Аману, незатейливый хитрец
Наложницей свою кузину Фиру
Пристроил в императорский дворец.

Она слыла наушницей и стервой
И выжила супружницу царя,
Всегда мечтая стать в Шушане первой,
С владыкой постоять у алтаря.

Но, лишь Эсфирь добилась своей цели,
Так тут же завела свою игру,
Изгнав Астинь из царственной постели,
Не дав очнуться бедной поутру.

Потом пошла в имперские покои
К царю. И, как заправский интриган,
Сказала Артаксерксу под хмельное:
Мол, замышляет зло подлец Аман,

И так, и эдак честь его порочит.
Царь срочно собирает свою рать
Отдав приказ: "Немедля,среди ночи,
Злодея-царедворца наказать".

И в месяце адаре утром рано
На дереве у собственных дверей
Повесили несчастного Амана,
Убив Зерешь и десять сыновей.

А Фира, пряча в складках платья фигу,
Былых придворных выгнала взашей
И написала поварскую книгу
Приготовленья визирских ушей.

Решив, что эта каверза простится
Ну, а потомки смогут всё забыть,
Всем завещала в эти дни поститься
И за её проказы много пить.

А Мордехай весьма обогатился.
Он не вернул, им собранный, общак.
На радостях старик, как свин напился,
Поскольку пил сивуху натощак.

С тех пор евреи в самых разных странах
Без меры начинают водку пить
Пока и Мордехая, и Амана
Не смогут друг от друга отличить.

Давным-давно, ещё во время оно,
Когда в Двуречьи древнем правил царь,
В его дворце, в пределах Вавилона
Жил мудрый визирь, умница, бунтарь.

Хоть плёл интриги средь дворцовой знати
И средь министров царского двора,
Решил он, невзирая на проклятья,
Что всех иври из Суз изгнать пора.

И принял царь такой совет Амана.
Но Артаксерксу молвили: "Нельзя
Их отпускать на волю. Слишком рано!",
Мидийский и персидские князья.

Сочтя причину для восстанья веской,
В галуте пожелав устроить рай,
Собрал всю кассу общины еврейской
Старик с шумерской кличкой - Мордехай.

Желая отомстить в сердцах визирю
Аману, незатейливый хитрец
Наложницей свою кузину Фиру
Пристроил в императорский дворец.

Она слыла наушницей и стервой
И выжила супружницу царя,
Всегда мечтая стать в Шушане первой,
С владыкой постоять у алтаря.

Но, лишь Эсфирь добилась своей цели,
Так тут же завела свою игру,
Изгнав Астинь из царственной постели,
Не дав очнуться бедной поутру.

Потом пошла в имперские покои
К царю. И, как заправский интриган,
Сказала Артаксерксу под хмельное:
Мол, замышляет зло подлец Аман,

И так, и эдак честь его порочит.
Царь срочно собирает свою рать
Отдав приказ: "Немедля,среди ночи,
Злодея-царедворца наказать".

И в месяце адаре утром рано
На дереве у собственных дверей
Повесили несчастного Амана,
Убив Зерешь и десять сыновей.

А Фира, пряча в складках платья фигу,
Былых придворных выгнала взашей
И написала поварскую книгу
Приготовленья визирских ушей.

Решив, что эта каверза простится
Ну, а потомки смогут всё забыть,
Всем завещала в эти дни поститься
И за её проказы много пить.

А Мордехай весьма обогатился.
Он не вернул, им собранный, общак.
На радостях старик, как свин напился,
Поскольку пил сивуху натощак.

С тех пор евреи в самых разных странах
Без меры начинают водку пить
Пока и Мордехая, и Амана
Не смогут друг от друга отличить.