“Мне рукоплещет Вечный Рим.
Я - раб.
Хоть жизнь раба не сладка,
Мой дух в борьбе непобедим.
И я спокоен перед схваткой.

Вся знать собралась на бои.
Раскалена арена зноем.
Встаёт проконсул Флавий и
Даёт небрежно знак рукою.

Проконсул произносит речь
Перед началом схватки близкой.
В моей руке короткий меч
И щит из бронзы киммерикской**.

А в ложе с ним его жена.
Он кончил речь. Садится рядом.
Супруга сквозь бокал вина
Меня оценивает взглядом.

Всё в этом взоре: и намёк,
И зов, и страстность, и желанье.
Как подтвержденье обещанья,
Ко мне летит её платок...”

Жара. Я мокрая, как губка. Настойчиво жужжит звонок. Но я не поднимаю трубку, я знаю, кто б звонить мне мог. Глотнула сок лимона кислый, пытаясь сохранить покой. Нет ни одной разумной мысли. Конец июля... Дикий зной. Я будто вижу, в нетерпеньи он шнур рукою теребит. Я на диване, маюсь ленью. Чуть слышно радио звучит. Всё ж наклоняюсь к телефону. Спокойно трубку подняла: “Алло! Ах, это ты мне звонишь? Привет! Ну, как твои дела?...”

“Цирк стих. Уж замер первый ряд.
А нервы, будто арфы струны.
И только зайчики блестят
От шлема на его трибунах.

Остановило время бег...
Навстречу, словно зверь, из клети
Выходит двухметровый негр
С трезубцем и блестящей сетью.

Во мне волной поднялась злость
К врагу, готовому сразиться.
А тело сразу напряглось
От страха, что внутри таится.

Я вижу хищный взгляд очей.
В них холод и расчёт убийцы.
Поток сверкающих ячей
Направлен мне рукой нубийца...”

“Что ты сказал?... Мне слышно плохо”, - с комода зеркало взяла, подправила развитый локон, - “Теперь конечно поняла”, - и дальше тоном безразличным, - “Нет. Побыстрей. Я занята... Ну, знаешь, это очень лично. Ой! У меня горит плита! Ты подожди... Да нет, не стоит”, - и, посмотрев на жёлтый сок, я подняла стакан рукою и снова сделала глоток...

“Сеть, словно молния летит.
Но, отскочив и сжавши зубы,
Я уклонился от сети
И отразил щитом трезубец.

И делаю бросок в ответ,
Но выпад, видно, неудачен.
А он успел собрать всю сеть,
Чем осложнил мою задачу.

Я вновь не рассчитал прыжок
И мне мгновенья не хватило.
А он зубцом мой ранил бок
И я уже теряю силы.

Но резко делаю нырок,
Подняв свой щит над головою,
И слышу, как он дико воет
И падает спиной в песок...”

Стремлюсь изобразить вниманье, чтоб он заметить не сумел. На тумбочке лежит вязанье, - “Так что ты мне сказать хотел?... Ещё читать. Ну что ж. Готова. Я слушаю тебя. Давай!.. Прости... Не поняла ни слова. Ну, всё равно, ещё читай...”

“С мечом в груди и весь в крови
Нубиец, сжав рукою вилы,
Рывком бросает в воздух и
Вонзает их мне в спину с силой.

То был предательский бросок.
И, поражённый острой болью,
Я тоже падаю в песок
На чёрный труп врага невольно.

Я, умирая, понял вдруг,
Уже не слыша крик народа,
Что он мне был не враг, а друг
И смертью мне дарил свободу.

И я в конвульсиях дрожу.
Смятенье, кровь и запах тлена
Меня объяли. Я лежу
Теряя жизнь окрававленный...”

“Ну что ж, по моему не плохо... А что услышать ты хотел?”, - глотнула из стакана сока, - “Да у меня тут масса дел... Когда приду? Ну, я не знаю. Всё суета, да суета...”, - и я задумчиво ласкаю по спинке своего кота...

“Последнее, что вижу я:
Она взглянула на прощанье
И отвернулась от меня
Со вздохом разочарованья...

Что ж, больше мне уже не встать.
И не нужны любовь и слава...
Рука сжимает рукоять меча
И ком платка кровавый”.

Лениво трубку опускаю. И, делая ещё глоток, вдруг в старом кресле замечаю измятый носовой платок...

* «Omnia nuda et aperta sunt ante oculis Eius» (лат.) - Всё обнажено и открыто пред очами Его;
* Киммерик - античный город Боспорского государства.

“Мне рукоплещет Вечный Рим.
Я - раб.
Хоть жизнь раба не сладка,
Мой дух в борьбе непобедим.
И я спокоен перед схваткой.

Вся знать собралась на бои.
Раскалена арена зноем.
Встаёт проконсул Флавий и
Даёт небрежно знак рукою.

Проконсул произносит речь
Перед началом схватки близкой.
В моей руке короткий меч
И щит из бронзы киммерикской**.

А в ложе с ним его жена.
Он кончил речь. Садится рядом.
Супруга сквозь бокал вина
Меня оценивает взглядом.

Всё в этом взоре: и намёк,
И зов, и страстность, и желанье.
Как подтвержденье обещанья,
Ко мне летит её платок...”

Жара. Я мокрая, как губка. Настойчиво жужжит звонок. Но я не поднимаю трубку, я знаю, кто б звонить мне мог. Глотнула сок лимона кислый, пытаясь сохранить покой. Нет ни одной разумной мысли. Конец июля... Дикий зной. Я будто вижу, в нетерпеньи он шнур рукою теребит. Я на диване, маюсь ленью. Чуть слышно радио звучит. Всё ж наклоняюсь к телефону. Спокойно трубку подняла: “Алло! Ах, это ты мне звонишь? Привет! Ну, как твои дела?...”

“Цирк стих. Уж замер первый ряд.
А нервы, будто арфы струны.
И только зайчики блестят
От шлема на его трибунах.

Остановило время бег...
Навстречу, словно зверь, из клети
Выходит двухметровый негр
С трезубцем и блестящей сетью.

Во мне волной поднялась злость
К врагу, готовому сразиться.
А тело сразу напряглось
От страха, что внутри таится.

Я вижу хищный взгляд очей.
В них холод и расчёт убийцы.
Поток сверкающих ячей
Направлен мне рукой нубийца...”

“Что ты сказал?... Мне слышно плохо”, - с комода зеркало взяла, подправила развитый локон, - “Теперь конечно поняла”, - и дальше тоном безразличным, - “Нет. Побыстрей. Я занята... Ну, знаешь, это очень лично. Ой! У меня горит плита! Ты подожди... Да нет, не стоит”, - и, посмотрев на жёлтый сок, я подняла стакан рукою и снова сделала глоток...

“Сеть, словно молния летит.
Но, отскочив и сжавши зубы,
Я уклонился от сети
И отразил щитом трезубец.

И делаю бросок в ответ,
Но выпад, видно, неудачен.
А он успел собрать всю сеть,
Чем осложнил мою задачу.

Я вновь не рассчитал прыжок
И мне мгновенья не хватило.
А он зубцом мой ранил бок
И я уже теряю силы.

Но резко делаю нырок,
Подняв свой щит над головою,
И слышу, как он дико воет
И падает спиной в песок...”

Стремлюсь изобразить вниманье, чтоб он заметить не сумел. На тумбочке лежит вязанье, - “Так что ты мне сказать хотел?... Ещё читать. Ну что ж. Готова. Я слушаю тебя. Давай!.. Прости... Не поняла ни слова. Ну, всё равно, ещё читай...”

“С мечом в груди и весь в крови
Нубиец, сжав рукою вилы,
Рывком бросает в воздух и
Вонзает их мне в спину с силой.

То был предательский бросок.
И, поражённый острой болью,
Я тоже падаю в песок
На чёрный труп врага невольно.

Я, умирая, понял вдруг,
Уже не слыша крик народа,
Что он мне был не враг, а друг
И смертью мне дарил свободу.

И я в конвульсиях дрожу.
Смятенье, кровь и запах тлена
Меня объяли. Я лежу
Теряя жизнь окрававленный...”

“Ну что ж, по моему не плохо... А что услышать ты хотел?”, - глотнула из стакана сока, - “Да у меня тут масса дел... Когда приду? Ну, я не знаю. Всё суета, да суета...”, - и я задумчиво ласкаю по спинке своего кота...

“Последнее, что вижу я:
Она взглянула на прощанье
И отвернулась от меня
Со вздохом разочарованья...

Что ж, больше мне уже не встать.
И не нужны любовь и слава...
Рука сжимает рукоять меча
И ком платка кровавый”.

Лениво трубку опускаю. И, делая ещё глоток, вдруг в старом кресле замечаю измятый носовой платок...

* «Omnia nuda et aperta sunt ante oculis Eius» (лат.) - Всё обнажено и открыто пред очами Его;
* Киммерик - античный город Боспорского государства.

Как хорошо выстроено, если позволительно так будет сказать, стихотворение. Две сюжетные линии, как "сценарист" не могу этого не отметить
читалось легко, с интересом к описываемой драмматической истории и эпохе в целом.
Такой метод подачи , мне очень импонирует, мини-спектакль я бы даже так назвала. Даже хочется отдельный жанр придумать
Спасибо автору за талант, за экскурс в историю и за то, что всем этим поделился с читателями

Как хорошо выстроено, если позволительно так будет сказать, стихотворение. Две сюжетные линии, как "сценарист" не могу этого не отметить
читалось легко, с интересом к описываемой драмматической истории и эпохе в целом.
Такой метод подачи , мне очень импонирует, мини-спектакль я бы даже так назвала. Даже хочется отдельный жанр придумать
Спасибо автору за талант, за экскурс в историю и за то, что всем этим поделился с читателями

ЛИХОЙ ПАРЕНЬ

Он только грабитель с большой дороги.
Известный убийца, источник тревоги.
Подлец и бездельник, всей прерии страх.
Я тоже любитель плясать на костях!
Разбойничья радость мне в голову бьет,
Кто больше вагонов, чем я подорвет?

Он только бродяга, таких здесь полно.
Стрелок каких мало, но мне все равно.
Наездник лихой, мог гризли седлать.
Я тоже любитель большой пострелять!
Опасность как кровь в моих жилах течет.
Кто больше, чем я шерифов убьет?

Он только разбойник, отважный бандит.
На весь Дикий Запад он знаменит.
Он деньги лопатой может грести.
Я тоже люблю дилижансы трясти!
Планирую я за налетом налет,
Кто больше, чем я людей грабанет?

Он только наемник, за деньги стрелок.
Он просто любитель нажать на курок.
Забыл он давно про домашний порог.
Я тоже изъездил немало дорог!
Меня свежий ветер на запад зовет,
Кто больше, чем я приключений найдет?

Он только один из породы воров.
Он просто любитель тугих кошельков.
Он в драке вам задницу может надрать.
Я тоже люблю кулаками махать!
Смерть от петли меня где-то ждет…
Кто после нас эту песню споет?

ЛИХОЙ ПАРЕНЬ

Он только грабитель с большой дороги.
Известный убийца, источник тревоги.
Подлец и бездельник, всей прерии страх.
Я тоже любитель плясать на костях!
Разбойничья радость мне в голову бьет,
Кто больше вагонов, чем я подорвет?

Он только бродяга, таких здесь полно.
Стрелок каких мало, но мне все равно.
Наездник лихой, мог гризли седлать.
Я тоже любитель большой пострелять!
Опасность как кровь в моих жилах течет.
Кто больше, чем я шерифов убьет?

Он только разбойник, отважный бандит.
На весь Дикий Запад он знаменит.
Он деньги лопатой может грести.
Я тоже люблю дилижансы трясти!
Планирую я за налетом налет,
Кто больше, чем я людей грабанет?

Он только наемник, за деньги стрелок.
Он просто любитель нажать на курок.
Забыл он давно про домашний порог.
Я тоже изъездил немало дорог!
Меня свежий ветер на запад зовет,
Кто больше, чем я приключений найдет?

Он только один из породы воров.
Он просто любитель тугих кошельков.
Он в драке вам задницу может надрать.
Я тоже люблю кулаками махать!
Смерть от петли меня где-то ждет…
Кто после нас эту песню споет?

Здорово, когда что-то впечатляет так, что пишут посвящение или продолжение

Здорово, когда что-то впечатляет так, что пишут посвящение или продолжение

Воспоминания
читая Рафаэля Сабатини

Когда-то я намного был моложе
И страстно в море рвался, как на бой.
Я гордо нёс на мачте чёрный «Роджер»,
Плескалось восемь футов под кормой,

И не желал себе судьбины лучшей,
Чем в шторме плыть от берегов вдали
Под звоны шпаг и абордажных крючьев,
Под визги ядер, с палубой в крови.

О, Боже! Как давно всё это было!
А мне казалось, что промчался миг.
И я пытаюсь из последней силы
Изобразить, что я военный бриг.

Но моё днище в слизи и в ракушках,
Цепь якоря насквозь изъела ржа,
Уже давно не расчехлялись пушки,
Скрипят борта, от лёгких волн дрожа.

Я направляюсь к вечному причалу...

Но стоит уловить мне свежий бриз,
Как в тот же миг я снова в путь отчалю,
Без жалости оставив этот пирс.

PS Весь этот цикл (да и остальные), независимо от сюжета любого стихотворения, у меня посвящен самому себе, своим переживаниям, ощущениям, жизненным ситуациям, моему опыту. Это следует иметь ввиду при чтении.

PPS Милые островитяне! Может вы обратили внимание, что я, за редким исключением, размещаю свои посты в каждой теме после любой перебивки - положительного отклика, отрицательного, вообще безличного или не ко мне обращенного. Таким образом я убеждаюсь, что пост прочитан. Это стимлирует меня на продолжение творчества. Поэтому перебивайте меня пожалуйста!

Воспоминания
читая Рафаэля Сабатини

Когда-то я намного был моложе
И страстно в море рвался, как на бой.
Я гордо нёс на мачте чёрный «Роджер»,
Плескалось восемь футов под кормой,

И не желал себе судьбины лучшей,
Чем в шторме плыть от берегов вдали
Под звоны шпаг и абордажных крючьев,
Под визги ядер, с палубой в крови.

О, Боже! Как давно всё это было!
А мне казалось, что промчался миг.
И я пытаюсь из последней силы
Изобразить, что я военный бриг.

Но моё днище в слизи и в ракушках,
Цепь якоря насквозь изъела ржа,
Уже давно не расчехлялись пушки,
Скрипят борта, от лёгких волн дрожа.

Я направляюсь к вечному причалу...

Но стоит уловить мне свежий бриз,
Как в тот же миг я снова в путь отчалю,
Без жалости оставив этот пирс.

PS Весь этот цикл (да и остальные), независимо от сюжета любого стихотворения, у меня посвящен самому себе, своим переживаниям, ощущениям, жизненным ситуациям, моему опыту. Это следует иметь ввиду при чтении.

PPS Милые островитяне! Может вы обратили внимание, что я, за редким исключением, размещаю свои посты в каждой теме после любой перебивки - положительного отклика, отрицательного, вообще безличного или не ко мне обращенного. Таким образом я убеждаюсь, что пост прочитан. Это стимлирует меня на продолжение творчества. Поэтому перебивайте меня пожалуйста!

Нэша, спасибо за отзыв!
Только я, видимо, не сумел передать то, что хотел.
Этот прием я почерпнул у названного автора и он (прием) мне понравился. А старался я в своем стихотворении передать вовсе не историю (это только затравка), а поединок (согласитесь, это тоже борьба) между открытостью мужчины (в данном случае) и неискренностью женщины (в этой ситуации), между поэзией и прозой жизни! Значит, не совсем удалось!

Нэша, спасибо за отзыв!
Только я, видимо, не сумел передать то, что хотел.
Этот прием я почерпнул у названного автора и он (прием) мне понравился. А старался я в своем стихотворении передать вовсе не историю (это только затравка), а поединок (согласитесь, это тоже борьба) между открытостью мужчины (в данном случае) и неискренностью женщины (в этой ситуации), между поэзией и прозой жизни! Значит, не совсем удалось!

Мне лёгкие взрывает встречный ветер,
Мой хвост поджат, оскалены клыки,
Безумный страх мне спину хлещет плетью,
Куда ни ткнусь - передо мной флажки.

Свело гортань, загривок стал ершистым,
Дрожит спина, в глазах таится страх,
А сзади с улюлюканьем и свистом
Охота скачет с сворами собак.

Мне мерзок смрад людской. Собаки лают,
Грозя мне смертью. Я к деревьям жмусь.
Матёрый старый волк, вожак всей стаи,
Перескочил флажки. А я - боюсь.

А свора неуклонно настигает
Меня, желая кровь пролить мою.
Я не боюсь их, просто презираю,
Продавшуюся за кусок родню.

Я первых двух собак в клочки порвала,
Но остальные взяли меня в круг.
Недалеко от раны умирала,
Скуля, одна из близких мне подруг.

Я не пойму - за что мне эта мука?
Вдруг пуля, предназначенная мне
(ирония судьбы), попала в суку,
И та в агонии бьётся на земле.

Ужалила осой мне пуля ногу.
Я истекаю кровью, но держусь.
А, всё-таки, борзых безумно много
И душу мне силком сжимает грусть.

Померкло солнце. Сердце уж не бьётся.
Настиг меня безжалостный заряд...
...Вой жалобный над лесом раздаётся
Осиротевших пятерых волчат.

Мне лёгкие взрывает встречный ветер,
Мой хвост поджат, оскалены клыки,
Безумный страх мне спину хлещет плетью,
Куда ни ткнусь - передо мной флажки.

Свело гортань, загривок стал ершистым,
Дрожит спина, в глазах таится страх,
А сзади с улюлюканьем и свистом
Охота скачет с сворами собак.

Мне мерзок смрад людской. Собаки лают,
Грозя мне смертью. Я к деревьям жмусь.
Матёрый старый волк, вожак всей стаи,
Перескочил флажки. А я - боюсь.

А свора неуклонно настигает
Меня, желая кровь пролить мою.
Я не боюсь их, просто презираю,
Продавшуюся за кусок родню.

Я первых двух собак в клочки порвала,
Но остальные взяли меня в круг.
Недалеко от раны умирала,
Скуля, одна из близких мне подруг.

Я не пойму - за что мне эта мука?
Вдруг пуля, предназначенная мне
(ирония судьбы), попала в суку,
И та в агонии бьётся на земле.

Ужалила осой мне пуля ногу.
Я истекаю кровью, но держусь.
А, всё-таки, борзых безумно много
И душу мне силком сжимает грусть.

Померкло солнце. Сердце уж не бьётся.
Настиг меня безжалостный заряд...
...Вой жалобный над лесом раздаётся
Осиротевших пятерых волчат.

Великий Дарий - царь персидский,
Собрав в стране большую рать,
Решился на поход неблизкий,
Чтоб с диких скифов дань собрать.

Но, несмотря на все попытки
Столкнуться с скифом грудью в грудь,
Он видел лишь вдали кибитки,
В пыли умчавшиеся в путь.

И много дней гонясь за ними
С усталым войском, с злым лицом,
Посовещавшись со своими,
Он визиря послал гонцом.

И в становище древних скифов
Гонец явился и так рек:
“Воитель! Видно врут все мифы.
Ну что же ты за человек?

Не хочешь с нами ты сразиться.
Признайся честно - ты дрожишь.
Ты трус, коль ты не хочешь биться!
Иначе - почему бежишь?”

Ответил старый скиф: “Мне внемли,
О ты, мудрейший из гонцов!
Нет городов на наших землях.
Есть лишь могилы праотцов.

Нам нечего терять, ты видишь.
Курганами ж я дорожу.
Попробуй, тронь их, и увидишь
Как я боюсь и как дрожу.

А золото в кибитках наших...”
И Дарий, не дождавшись битв
Ушёл несолоно хлебавши,
Лишь слыша сзади стук копыт.

Великий Дарий - царь персидский,
Собрав в стране большую рать,
Решился на поход неблизкий,
Чтоб с диких скифов дань собрать.

Но, несмотря на все попытки
Столкнуться с скифом грудью в грудь,
Он видел лишь вдали кибитки,
В пыли умчавшиеся в путь.

И много дней гонясь за ними
С усталым войском, с злым лицом,
Посовещавшись со своими,
Он визиря послал гонцом.

И в становище древних скифов
Гонец явился и так рек:
“Воитель! Видно врут все мифы.
Ну что же ты за человек?

Не хочешь с нами ты сразиться.
Признайся честно - ты дрожишь.
Ты трус, коль ты не хочешь биться!
Иначе - почему бежишь?”

Ответил старый скиф: “Мне внемли,
О ты, мудрейший из гонцов!
Нет городов на наших землях.
Есть лишь могилы праотцов.

Нам нечего терять, ты видишь.
Курганами ж я дорожу.
Попробуй, тронь их, и увидишь
Как я боюсь и как дрожу.

А золото в кибитках наших...”
И Дарий, не дождавшись битв
Ушёл несолоно хлебавши,
Лишь слыша сзади стук копыт.