В измождении закрыв глаза, Киприан свалился на пол в углу своей клетки. Сейчас ему не хотелось ничего. Просто лежать так с закрытыми глазами и ждать, пока сознание утонет в бездонной темноте, и боль сменится покоем. Киприан готов был рыдать от усталости и обиды. Никогда еще он не чувствовал себя настолько одиноким, покинутым и преданным всеми. Сколько страданий может вынести один человек? И когда закончится его полоса несчастий? Да, он заслужил все это! Он знает! За все те убийства и грабежи, за ужасное поведение и жестокое обращение с пленниками. Только оказавшись на их месте, он осознал, каково было им терпеть его издевательства и унижения. Он осознал, что был не прав. И Киприан с радостью исправил бы все свои ошибки. Только вот будет ли у него такой шанс? Суждено ли ему когда-либо вернуться в Карфаген, хотя бы попросить прощения у своих подданных. Или он закончит свою жизнь на арене в одной из следующих битв? Киприан вздохнул. Какую бы судьбу боги ни приготовили для него, какое бы наказание его ни ждало, он готов был принять его, смиренно и в раскаянии. Он больше не будет жаловаться на трудности, он просто не имеет на это права. Он просто постарается жить дальше, достойней, чем делал это раньше.
Киприан не знал, сколько времени он провел вот так, размышляя наедине с собой. Где-то вдалеке слышался шум продолжающихся игр, крики толпы, звон мечей. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что кто-то теребит его за плечо. Перед ним стоял мужчина примерно сорока лет. Его светлые волосы были коротко подстрижены, голубые глаза хмуро смотрели из-под нависших бровей. Одет он был не как гладиатор, доспехов на нем не было, лишь кожаные штаны и грязная рубаха. Присев на одно колено и отведя в сторону висящий на поясе меч, он еще раз похлопал Киприана по плечу: - Вставай. Хозяин хочет тебя видеть. Киприан подчинился. Хромая, он последовал за мужчиной по длинному коридору к двери, за которой наверх поднималась винтовая лестница. Пройдя по освещенной солнцем площадке, они приблизились к комнате Крассия, их хозяина. Сенатор возлежал на длинном диване, заваленном подушками, и не спеша попивал вино из кубка. Перед ним на небольшом столике дымился запеченный поросенок, обложенный овощами. Рядом стояли вазы с фруктами и орехами. От такого изобилия у Киприана потемнело в глазах. Он с трудом удержался от порыва наброситься на еду, несмотря на все последующие наказания. - Боги любят тебя, пуниец. – проговорил Крассий, закидывая в рот виноградину и не обращая на мучения раба никакого внимания. – Сам император высказался в твою защиту. Ты хоть представляешь, какая честь тебе оказана? Киприан кивнул. Крассий недовольно ударил кубком по столу: - Ничего ты не представляешь! Я купил тебя бестиарием, и бестиарием ты должен был сдохнуть! Воинов мне и так хватает! Если бы не этот... – сенатор запнулся, поняв, что чуть было не болтнул лишнего, и снова посмотрел на Киприана. – я бы выпустил колесницы и они растащили бы твои кишки по всей арене! - Если я чем-то провинился, хозяин, накажите меня. – тихо произнес раб. - Я сам знаю, что с тобой делать! А ты... молись за императора. Потому что, если бы не он, ты бы никогда в своей жизни не стал эквитом! Киприан поднял голову, не веря своим ушам. Эквит. Его перевели в эквиты, а это означало жизнь. Пусть жизнь гладиатора, раба, но уверенная жизнь, обеспеченная честными поединками и даже шансом на свободу. От радости у него снова помутнело в глазах, ноги подкосились, он почувствовал, что падает, но вдруг кто-то схватил его за руку и удержал на ногах. Крассий оценил его реакцию по-своему: - Какие мы чувствительные! Флавиус, - он кивнул мужчине с мечом. – отведи его отсюда, пока я не передумал и опять не выставил этого слабака на арену. Флавиус кивнул и, поддерживая Киприана за руки, вывел его из комнаты. - Сколько дней ты уже не ел? – он, в отличие от сенатора, правильно понял состояние гладиатора. - Не знаю. Дня три, может больше. - Идти сам сможешь? Киприан кивнул. Флавиус проводил его в комнату на втором этаже. Она была совсем маленькая, в ней еле помещалась узкая деревянная кровать, но все же была лучше грязной сырой клетки, где держали бестиариев. Вскоре Киприану принесли еды, затем его навестил лекарь. Жизнь эквита действительно оказалась не такой уж плохой. Когда Киприан, наконец, смог заснуть, его еще долго мучили странные видения о непонятных баталиях, то и дело он вздрагивал от громких, полных ужаса криков и страшных лиц, искаженных в предсмертной агонии. Но постепенно кошмары прекратились. Через три дня Киприан полностью оправился от всех ранений и был готов к новым играм.
На следующее утро Флавиус лично зашел за ним, чтобы отвести на тренировки. Учитель был бывшим рабом, получившим рудис, но оставшимся в Колизее передавать свои знания и опыт другим гладиаторам. Видимо, он увидел в Киприане неплохой потенциал, раз так заботился о бывшем обреченном на смерть. Когда они вышли на арену, другие гладиаторы уже были по голову вовлечены в свои междоусобные битвы. На Киприана никто не обратил внимания. Такой же дебют был здесь у каждого второго, и хотя Киприан сам считал свой первый бой на арене личным подвигом, теперь он понял, что гордиться ему было нечем. Особенно после того, как Флавиус взглянув на то, как он держит меч, саркастично усмехнулся: - Говоришь, раньше был солдатом? Ну-ну. Киприан так никому и не открыл тайны своего истинного происхождения. Это было ни к чему и все равно ничем бы не помогло ему сейчас. Было поздно. Метка заставила бы даже самого императора забыть о своем прославленном прошлом и беспрекословно терпеть все унижения. - Много битв выиграл? - Немало. - И считаешь, что на арене выжил благодаря своим навыкам? Киприан не понимал, что Флавиус имел в виду. Но в следующую секунду учитель вдруг набросился на гладиатора. Его выпады были резки и расчетливы, Киприан не смог сдержать и двух, как уже оказался на земле, безоружный и с клинком у горла. - Тем, что ты до сих пор жив, ты обязан своей голове, – произнес учитель. – Она у тебя быстро варит, только вот руки за ней не всегда поспевают. Поэтому меч для тебя в бою скорее препятствие, чем помощь. Ты выиграешь любой бой хитростью – этого у тебя не отнять. Киприан довольно улыбнулся, но на лице Флавиуса не появилось ни намека на улыбку, и гладиатор понял, что это была не похвала: - Одной хитрости не хватит, чтобы выжить в Колизее. Иногда тебе просто надо будет убивать. Без мыслей и ухищрений. И в этот момент все будет зависеть от того, как крепко ты держишь клинок. Киприан встал на ноги и поднял оружие. Флавиус был прав. За все это время он ни разу не использовал меч так, как остальные солдаты. Он любил чувствовать холодную сталь на своем теле, но в битве легко мог бы обойтись без нее. И Крассий тоже был прав. Боги любили его, до сих пор Киприан не встречал ни единого серьезного соперника, кто мог бы показать ему, как он убог в фехтовании. Но теперь настало время это исправить. Заметив в движениях Киприана решительность, Флавиус, наконец, улыбнулся: - Если ты научишься обращаться с клинком, клянусь Юпитером, равных тебе на арене не будет.
Как вам раскаяние героя? Логично?
Сообщение отредактировал Vibeka - Суббота, 17.08.2013, 22:17
Диана Луций вошел в комнату и почтительно поклонился: - Корабль готов к отправке, моя госпожа. Диана кивнула ему. Что ж, вот и всё. Завтра она будет в Карфагене. Хоть за прошедшие полгода она и привыкла к финикийскому городу, полюбила его народ, узнала много нового и интересного о древних обычаях его жителей, Рим почему-то был ей ближе. Может быть, потому, что здесь жил единственный близкий ей человек. Овидий, родной брат её отца, был уже в годах, состоял в Сенате и являлся одним из приближенных императора. Именно он смог решить все политические вопросы, возникшие между Карфагеном и Римом после смены правителя, и большинство из них – в пользу Дианы. Сейчас же бедный старик, три года назад потерявший любимую жену, одиноко сидел в кресле рядом с Дианой. Он явно не хотел, чтобы любимая племянница вновь покидала его. Честно говоря, Диана и сама боролась с желанием остаться еще на пару дней. - Дитя мое, неужели вы должны отчаливать прямо сегодня? За эти три дня я даже не успел как следует поговорить с тобой! - Дядюшка, мне правда нужно ехать. Карфаген ждет меня. - А как же Сиракузы? Неужели ты совсем о них забыла? Ведь ты в первую очередь – царевна, и лишь потом правительница! Диана кивнула и успокаивающе положила ладонь на руку дяди: - Я знаю. Сиракузы вновь отстраивают. Этим занимаются лучшие счетоводы и строители. Но пойми, Карфагену я сейчас нужнее. Овидий недовольно покачал головой: - Столько страданий и ответственности в столь юном возрасте! Как жаль, что этот мерзавец уже отправился к богам, иначе бы я лично выслал к нему все легионы Империи, чтобы научить уважению! Диана улыбнулась: - Зря я тебе про него рассказала. Он остался в прошлом и не заслуживает твоего волнения, дядюшка. Сейчас в Карфагене все хорошо, жители постепенно забывают годы угнетения, почти половина армии расформирована. Тем более, у меня есть прекрасные советники, так что управлять городом не так трудно, как ты думаешь. Овидий тут же радостно потер руки: - Ну вот, видишь! Значит, ты можешь еще задержаться. Твои советники прекрасно справятся и без тебя. Диана улыбнулась. Овидий решил воспользоваться еще одним аргументом: - Завтра ожидаются игры. В самом Колизее. Ты ведь хотела их посмотреть? Диана с сомнением нахмурилась: - Не все. Я хотела увидеть того воина, о котором все говорят. - Пунийца? Царевна кивнула: - Я слышала, что он не проиграл ни одной битвы, но при этом не пролил ни единой капли крови. Это правда? Сенатор кивнул: - Да. Я лично бывал на многих играх с его участием. Даже на самой первой. Это был самый быстрый карьерный рост за всю историю существования гладиаторских боев. Этот человек вышел на арену бестиарием, а ушел – эквитом. Именно тогда он поклялся, что больше не прольет на эту арену ни единой капли крови. И он держит клятву, а с каждым новым боем его мастерство становится всё лучше и изощренней. Он обезоруживает противника и заставляет того в страхе прижиматься к земле, но никогда не убивает. Народ любит его. Я не видел его вблизи, но говорят, что он весьма хорош собой. Думаю, будь он свободным человеком, многие женщины были бы не против назвать его своим мужем. Диана смущенно улыбнулась – она тоже слышала только хорошее о гладиаторе из Карфагена. Впервые узнав о нем, она подумала: вот, кто стал бы достойным правителем. Тот, кто не ищет войны, тот, кто ставит справедливость и честь превыше низменных потребностей: - Как ты думаешь, он будет завтра на играх? Овидий уверенно кивнул: - Если нет, его поклонники ему этого не простят.
Игры начались ровно в полдень. Диана заняла место в ложе для сенаторов, рядом с дядей. Ложа располагалась высоко над ареной, открывая панорамный вид на все, происходящее внизу, на песке. Постепенно крики простолюдинов становились все громче, снизу то и дело слышались угрожающие ревы голодных животных. Когда на арену выпустили бестиариев, девушка отвернулась. Смотреть на кровавую расправу она себя заставить не смогла. Слыша крики несчастных, девушка боролась с желанием встать и убежать прочь от всей этой жестокости. Но что-то заставило её дотерпеть до того момента, когда последний стон, наконец, затих, и зверей загнали обратно в клетки. На несколько мгновений над Колизеем воцарилась мертвая тишина. Затем, один за другим, зрители снова начали кричать. Сначала лишь некоторые тихо стали произносить его имя: - Пуниец! Крики становились все громче и громче: - Пуниец! Пуниец! Вскоре все вокруг сотрясалось от имени гладиатора. Ворота медленно стали подниматься вверх. Он вышел на арену, в бронзовом шлеме, закрывающем верхнюю половину лица, одной набедренной повязке, опоясанной широким металлическим корсетом, со щитом в левой руке и коротким мечом – в правой. Толпа пришла в ажиотаж. Такого восхищения Колизей не видал уже многие годы. Пуниец, оглядев людей, довольно улыбнулся. Диана инстинктивно подалась вперед, чтобы лучше разглядеть воина. Его мускулы блестели на солнце, уверенная походка заставляла отвергнуть последние сомнения, что гладиатор чего-то боится. Девушка с сожалением провела взглядом по шлему, видимо, сегодня ей не суждено будет оценить слухи о красоте героя. Против Пунийца вышло пятеро, вооруженных куда более увесистыми доспехами и мечами. Пока первый пошел на гладиатора напролом, двое других начали подкрадываться по бокам. Пуниец с легкостью пресек несколько выпадов, затем увернулся от клинка, целящегося ему прямо в лицо, но упал в руки одного из подошедших сзади. Тот тут же схватил гладиатора за правое запястье и с силой сжал его, намереваясь обезоружить противника. Но Пуниец, резко развернувшись, ударил воина коленом в пах и перекинул через себя. Следующий воин набросился на него сзади. Пуниец сначала попытался сбросить противника, но затем вдруг быстро побежал задом наперед и со всей силы грохнул врага об стену. Еще двое одновременно сделали выпад в его сторону, но гладиатор, упав на землю, избежал ранения и ударил обоих по ногам щитом. Застонав от боли, они упали на колени. Схватив их за шлемы, пуниец ударил головы противников друг о друга. Не успел он подняться, как последний воин, подбежав к нему, принялся наносить удары. Пуниец еле успевал прикрываться или увертываться от клинка, угрожающе мелькающего над ним, словно жало огромной осы. Наконец, когда гладиатор в очередной раз подставил щит под удар, лезвие застряло в нем, и это дало Пунийцу возможность встать на ноги. Потянув щит, а за ним и противника на себя, гладиатор ударил его рукоятью меча по затылку и спине. Как только воин коснулся лицом песка, зрители вскочил со своих мест и зааплодировали. Пуниец вышел на середину арены, снял шлем, отбросил его в сторону вместе с оружием, оставшимся совершенно незапятнанным, и, подняв руки, с гордостью принялся принимать на себя волны восхищенных криков. Наконец, он повернулся к ложе Сената. В следующую секунду Диана почувствовала, как у нее замерло сердце. Нет. Это не может быть он. Это невозможно. Он мертв. Но даже с такого расстояния она знала, что не могла ошибиться. Его лицо еще долго преследовало её в кошмарах. И теперь она видела его вновь. Только... Диана вспомнила о своем восторге перед Пунийцем, вспомнила о его клятве и о битве, которую видела своими глазами несколько секунд назад. Эти два человека никак не могли сложиться у нее в голове вместе. Они были полной противоположностью. Может быть, это не Киприан? Диана еще раз посмотрела на Пунийца. Девушка сидела во втором ряду, скрытая спинами сенаторов, поэтому она могла не бояться, что гладиатор её заметит. Нет, ошибки быть не могло. Его движения, его лицо. Только теперь оно не было искажено от злости. Киприан улыбался. Искренне, радуясь славе и любви, полученной от зрителей. Таким она его еще никогда не видела. Что с ним произошло? Он стал рабом, затем гладиатором. Неужели он изменился? Она покачала головой. Даже если это и так, он заслуживает все страдания. Он заслуживает быть рабом, чтобы испытать на своей шкуре, каково это, быть безвольным пленником и ночами бояться сомкнуть глаза в страхе перед хозяином. Пусть сейчас он любимец публики. Она сама восхищалась им, думая, что великий Пуниец олицетворяет мужество и отвагу. Но Диана ошибалась. Для нее он навсегда останется злобным низким дикарем.
- Дитя мое, что-то случилось? На тебе лица нет. Диана повернулась к дяде и заставила себя улыбнуться. Даже через час после окончания игр она все еще не могла прийти в себя. Внезапно ей захотелось уехать. Уехать подальше от него, подальше от того страха, который она перед ним испытывала. - Все в порядке, дядюшка. Просто я в очередной раз убедилась, что не приемлю войну и убийства ни в каком виде. Овидий вздохнул: - Не надо было мне вести тебя туда. Это действительно зрелище не для юной девушки. Они вышли в большой зал, где после игр собралась знать Рима, чтобы обсудить бои и гладиаторов. То тут, то там Диана продолжала слышать имя Пунийца. Овидий оглянулся на лестницу, ведущую на второй этаж. - Дитя мое, ты извинишь меня на несколько минут. Мне нужно поговорить с Крассием. В Сенате он практически не появляется, надеюсь, мне удастся застать его здесь. – он бросил успокоенный взгляд на Луция. – Я оставлю тебя в хорошей компании. Луций почтительно поклонился сенатору. С момента восхождения Дианы на престол Карфагена, офицер верно служил ей и старался не отходить ни на шаг, чтобы всегда быть на страже её безопасности. Сейчас по его лицу Диана догадалась, что он тоже видел Киприана. Но Луций молчал, видимо, понимал, что его слово здесь ничего не решит. Диана повернулась к окну, чтобы в последний раз насладиться видом прекрасного города. Она уедет завтра на рассвете. Находиться так рядом с Киприаном девушка просто не могла. Она хотела домой.
Как бы рассказ не разбирали строгие критики,скажу одно-он воспринимается на чувственном уровне.образы проникают в сознание,это как яркий,цветной сон.Талантливо.Удачи Вам в творчестве! Марсия Дворжак-"Мои произведения ругают.Следовательно,я в отличной форме"
правильнее "угрожающий рёв", хоть и многих животных
Цитата (Vibeka)
уверенная походка заставляла отвергнуть последние сомнения, что гладиатор чего-то боится.
вот перечитай, Катюша, ведь получается, что сомнения отпали, что он боится. То есть, он именно боится. Может, отпали сомнения в том, что гладиатор ничего не боится?
Цитата (Vibeka)
побежал задом наперед
некрасиво как-то звучит. Даже не знаю, как исправить. Двигаясь задом наперёд. Дал задний ход (нет, это уже об автомобиле ).
Цитата (Vibeka)
Находиться так рядом с Киприаном
лучше "оставаться поблизости от Киприана". Тогда "так" будет не нужно, и станет ровнее.
Цитата (WDvorzhak)
это как яркий,цветной сон
Верно. Но картинок тоже не мешает подбросить. Катюшка, ты их здорово подбираешь.
Цитата (WDvorzhak)
рассказ
Тут уже попахивает романом. Титул - Лирическая маска года Титул - Юморист Бойкое перо
Марсия, спасибо большое за отзыв! Мне очень приятно, что именно вам понравилось. Вашей лирикой я уже давно восхищаюсь. Просто в разделе стихов редко решаюсь свои пять копеек вставить Но критика мне все равно нужна. Это как профилактика от болезни
Ириш,
Цитата (Самира)
Двигаясь задом наперёд. Дал задний ход (нет, это уже об автомобиле
ты своими комментариями сделала мне настроение на целый день
Цитата (Самира)
Но картинок тоже не мешает подбросить. Катюшка, ты их здорово подбираешь.
Так их у меня куча. И двигающиеся есть. Я то, дурында, наоборот думала, что они даром никому не нужны
Цитата (Самира)
Тут уже попахивает романом.
Это при том, что написано еще только чуть меньше половины.
На этот раз отрывок небольшой, но переломный. Киприан Киприан с сожалением осмотрел поломанный щит и неслышно ругнулся. Он уже привык к нему. Теперь придется долго тренировать руку для нового. С мечом у него такой дружбы не сложилось, несмотря на все старания Флавиуса. Фехтовать он все-таки научился, но все же по-прежнему предпочитал хитрость и изворотливость простому маханию стальными палками. - Эй, ты, свинячий ..., ты мне нос сломал! Урод! Киприан медленно поднял голову. Перед ним стоял один из воинов, тот, которого он уложил последним. Он придерживал кровоточащий нос рукой и со злостью смотрел на гладиатора. Видимо, бедняга был из свободных, участвующих в этих боях лишь ради выгоды. Киприан был уверен, что сердился он по большей части не из-за испорченной физиономии, а потому, что не получил желаемой награды. Флавиус, появившийся в проходе, услышал крик и с усмешкой посмотрел на воина: - Слушай, шел бы ты подальше. И высказывал свое неудовольствие в другом месте. Но тот не послушался умного совета и снова с вызовом уставился на Киприана: - Ну, чего молчишь? А может, я сейчас выйду на арену и покажу всем мое лицо? Ведь тогда получиться, что ты не сдержал клятву. Что на это скажут твои поклонники, Пуниец? Киприан показал рукой на ворота: - Тебя никто не держит. - Ты просто трус! У тебя кишка тонка убить кого-то по-настоящему! – видимо, недовольный еще не успел выпустить весь пар на арене и теперь захотел продолжения. – Или может, ты, как девчонка, теряешь сознание от вида крови? Если это так, я скажу своим друзьям, они навестят тебя ночью. Они любят девочек. Нож, словно по волшебству, исчез из сандалии Киприана и оказался в животе у задиры. Тот закричал от боли и упал на пол, схватившись за рану. Кровь тут же хлынула из живота, окрашивая одежду в бурый цвет. Киприан встал на ноги и подошел к стонущему от боли воину: - Я давал клятву не проливать кровь на арене. Про другие места речи не было. – он выдернул нож из несчастного, вызвав у того еще один крик, и вернулся на свое место. Флавиус махнул рукой страже. Те увели рыдающего задиру из комнаты. Флавиус подошел к ученику: - Тебя зовет Крассий. Киприан вздохнул: - Опять будет ругать, что все слишком быстро закончилось. Я не виноват, что он подбирает таких противников. - Только не вздумай ему это сказать. Киприан покорно кивнул: - Я знаю. Они прошли по длинному коридору на втором этаже, через балкон, с которого открывался вид на большой зал. Сейчас, спустя час после игр, он был полон народу. В основном это были богатые люди, которые могли спрятаться здесь от жары, выпить вина и пообщаться о светских делах. Киприан следовал за Флавиусом, мельком рассматривая людей с вершины балкона, в то время как они не догадывались посмотреть наверх, чтобы увидеть знаменитого гладиатора. Внезапно Киприану показалось увидеть знакомое лицо. Он остановился. Луций... Луций? Что он здесь делает? В первую секунду гладиатор уже было обрадовался. Его хотят спасти? Луций приехал за ним, чтобы вернуть в Карфаген? Но затем он заметил рядом с офицером её. С их последней встречи она стала еще прекрасней. Её нежное лицо, освещенное мягкими лучами солнца, волосы, серебристыми волнами спускающиеся по спине, и готовые свести с ума любого мужчину, легкое платье и глаза, блестящие ярче украшений. Киприану почудилось, что он попал на небеса, и перед ним в лучах яркого сияющего света явилась сама Афродита. Он готов был вечно стоять здесь и любоваться ею. Но недремлющий инстинкт осторожности заставил его вернуться на землю. Что случилось дальше, он и сам не понял. Все произошло так быстро. И в то же время, он видел каждую сцену, словно в замедленном кадре. Вот Киприан заметил мужчину в темной тоге с длинным кинжалом в руке. Еще одно мгновение ему понадобилось, что понять, что незнакомец смотрит на Диану. Киприан спрыгнул с балкона в зал и в тот момент, как убийца замахнулся на девушку кинжалом, оттолкнул её в сторону. Он увидел, как Диана испуганно обернулась, их взгляды встретились, и только теперь гладиатор ощутил резкую боль в груди. Боль росла с неимоверной силой, ему стало трудно дышать, перед глазами поплыли круги. Он бессознательно нащупал кинжал, торчащий по самую рукоятку у него в груди. Гладиатор упал на колени и, подняв голову, посмотрел на девушку в последний раз. Он не успел понять, что скрывалось в её глазах. Все вокруг завертелось, и Киприан провалился в бездонную темноту.
Ну и картинки.
Для начала несколько новых второстепенных персонажей. Флавиус
Крассий
и Луций. Луция я, как персонажа, раскрою позже. Он даже свой фокал получит
Ну, и еще двигающимися главными героями порадую. Специально для тебя, Ириш Киприан, весь такой суровый И Диана, царица Сиракуз и правительница Карфагена, во всей своей красе
выдернул нож из несчастного, вызвав у того еще один крик
или оставь просто "выдернул нож", или "из живота несчастного". И далее, "так, что тот закричал снова", а то "вызвав крик" не совсем хорошо.
Цитата (Vibeka)
пообщаться о светских делах.
просто "пообщаться" или "поговорить о светских делах"
Цитата (Vibeka)
показалось увидеть знакомое лицо
так не говорят - или "показалось, что он увидел знакомое лицо", или "мелькнуло знакомое лицо".
Цитата (Vibeka)
затем он заметил рядом с офицером её
мне кажется нужно троеточие. Он заметил рядом с офицером... её.
Цитата (Vibeka)
серебристыми волнами спускающиеся по спине, и готовые свести с ума
запятая не нужна, есть соединительный союз"и"
Катюша, за картинки особая благодарность. Я теперь лучше всех представляю, а царица и вовсе знакома. Титул - Лирическая маска года Титул - Юморист Бойкое перо
Диана Страх. Это первое, что она испытала, увидев его возвышающимся над ней. Ей захотелось закричать и кинуться прочь. Но в следующий момент он вдруг упал на колени. Только теперь Диана поняла, что произошло. Похоже, ей понадобилось больше времени, чем всем остальным, чтобы прийти в себя. Убийца быстро сообразил, что совершил ошибку и, выдернув кинжал, кинулся прочь. Луций бросился за ним, но человек с кинжалом опередил офицера. Выбежав на середину зала, он провел клинком себе по горлу. Кровь брызнула на стоящих рядом совершенно ошеломленных зрителей. Луцию осталось только забрать у самоубийцы кинжал – единственное доказательство его преступления. Все это Диана наблюдала, словно со стороны, сама же она, не отрываясь, смотрела на Киприана. Бывший правитель, медленно оседая на пол, наконец, взглянул на нее. На мгновенье ей показалось, что перед ней был кто-то другой. Настолько иным был этот взгляд. В нем не было ни капли похоти или злости. Лишь... восхищение. Да, он смотрел на нее с восхищением. Как раб смотрит на прекрасную госпожу. Диана опустилась перед Киприаном на колени, промокая дорогие шелка в крови. Его лицо побледнело, грудь почти не двигалась. Все еще с опаской, она дотронулась до него. В этот момент к ней подбежал мужчина со светлыми волосами. Осмотрев рану, он покачал головой: - Плохо. Под шум и возбужденные голоса толпы в зал вошли Овидий с Крассием. Пожилой сенатор, увидев племянницу, измазанную в крови, тут же схватился за сердце и кинулся к девушке. Крассий медленно подошел к лежащему гладиатору и вопросительно посмотрел на мужчину, пытающегося хоть как-то остановить кровь. - Что тут произошло, Флавиус? Он хотел бежать? Диана подняла взгляд на сенатора: - Меня хотели убить. Он спас мне жизнь. Крассий хмыкнул – видимо, данный поступок не был для него верхом сообразительности и отваги. С отвращением посмотрев на кровь, он приподнял тогу: - Закопаешь его на заднем дворе. Там, куда мы кидаем то, что осталось от бестиариев. – и направился обратно в свои покои. - Стойте! – Диана поднялась на ноги. – Он ведь еще жив. Сенатор обернулся: - При всем уважении к вам, госпожа, и к вашему дяде, такие, как он, полезны только в стоячем положении. Трупов мне хватает и на арене. Диана беспомощно оглянулась. Её взгляд упал на выжженное клеймо на плече у Киприана. Крассий прав. Он – его хозяин, и имеет право делать с ним, что хочет. Даже закопать живьем. Если только... - Я покупаю его! Она никогда не думала, что скажет это. Что, ненавидя рабство всей душой, сама станет частью этого мерзкого занятия. По залу пронесся удивленный вздох. Крассий не был исключением, он изумленно нахмурился: - Вы хотите купить... его? Диана уверенно кивнула: - Сколько? Только теперь сенатор действительно убедился, что девушка настроена серьезно. В его глазах тут же заиграла алчность. - Сто двадцать динариев. Очередной вздох удивления прошелся по толпе. За эту цену можно было купить целый отряд. Но Диана не стала спорить. Она сняла с шеи цепочку, усеянную бриллиантами, и протянула её сенатору. - Этого хватит? Крассий тут же схватил украшение, стоящее намного больше названной суммы. - Он ваш. – и направился в свои покои, довольно улыбаясь. Нечасто ему удавалось так выгодно продать никчемного мертвеца. Диана повернулась к Овидию: - Дядюшка, ты позволишь отнести его в твой дом? Сенатор ошеломленно кивнул – он впервые видел свою милую племянницу такой решительной и хладнокровной: - Конечно, дитя мое. Все, что ты пожелаешь.
Луций Официантка поставила перед ним кувшин с вином и, игриво улыбнувшись, направилась к следующему клиенту. Луций хлопнул её пониже спины и налил вина в бокал. Вообще-то они уже давно должны были быть в Карфагене, но офицер не расстраивался по этому поводу. Пока в городе хватало вина, еды и девушек, он готов был гостить здесь хоть целый год. Киприан все еще был в тяжелом состоянии. Он уже три дня лежал без сознания. Диана так и не рассказала дяде о том, кем Киприан являлся на самом деле. Поэтому старый сенатор приставил к отважному гладиатору лучшего лекаря Рима, в благодарность за спасение жизни племянницы. Сама же повелительница лишь изредка заходила в его комнату. Луций видел, что она до сих пор ненавидела Киприана всем сердцем и купила его только для того, чтобы спасти от несправедливой смерти. О том, что будет дальше, Луций старался не думать. Претендовать на трон Киприан все равно не сможет – клеймо раба не даст ему даже мечтать об этом. Ему останется только беспрекословно подчиняться Диане, надеясь на то, что она когда-нибудь сможет смилостивиться над ним. Хотя... Луций с сомнением повертел в пальцах монету. Может, это произойдет быстрее, чем ему кажется. Его же правительница простила сравнительно быстро. Но он-то ведь и не обращался с ней, как с рабыней, а потом и вовсе присягнул на верность. Что же сделает Киприан? Во всяком случае, офицер не хотел терять расположение бывшего правителя. Несмотря на скверный характер Киприана, Луций считал его своим другом. Именно правитель назначил его – никому не известного уличного мальчишку – главным офицером, они много раз выручали друг друга в битвах, весело праздновали не одну победу. Даже под угрозой впасть в немилость Дианы забывать свое прошлое Луций не собирался. Пусть он не остался верным правителю, но он останется верным другу. И если Киприан попросит его о помощи, Луций всегда ответит согласием.
Киприан Первое, что удивило Киприана, когда он с трудом разлепил веки, были высокие светлые потолки, на которых дрожали солнечные блики. Проследив их к окну, за которым в лучах восходящего солнца надрывались птицы, гладиатор окончательно убедился, что находится не в своей комнатке в Колизее. Наконец, в его голове постепенно начали проявляться отдельные моменты. Он спас её, ему это удалось – об этом свидетельствовала адская боль в груди, усиливающаяся при каждом вздохе. Клинок был один, и две цели одновременно он поразить не мог. Оглядев тугую повязку на груди и бутылек с опиумом, стоящий у изголовья кровати, Киприан усмехнулся. Значит, после того, как он спас её, она спасла его. Интересно, как ей удалось договориться с Крассием? Сенатор никогда не отпустил бы его просто так. Наверно, Диане пришлось отдать за него не один сестерций. Киприан попытался сесть, но острая боль тут же заставила его снова откинуться на подушки. Кажется, его задело серьезней, чем он думал. Этот мерзавец неплохо прицелился. Будь на его месте Диана, кинжал пронзил бы её сердце, словно стрела яблоко. Только подумав об этом, Киприан понял, что покушались действительно именно на Диану. Только кто и зачем? Кому нужна смерть царевны разоренного города? Или он чего-то не знает? Они не виделись полгода. За это время могло многое измениться – он сам тому хороший пример. И что же теперь? Убийца наверняка предпримет еще попытки избавиться от девушки. Но сможет ли Киприан в следующий раз снова быть рядом с ней? Если Диана действительно купила его у Крассия, она теперь во власти делать с ним все, что захочет. И что-то подсказывало Киприану, что почестей и благодарности по поводу спасения ему точно можно не ждать. Размышления гладиатора прервали тихие шаги, и в следующую секунду Киприану показалось, что комната осветилась. Она стояла перед ним, такая же божественная, как и при первой их встрече. Даже взгляд был тот же, полный ненависти и отвращения, только страха Киприан теперь не увидел. Вместо него фиалковые глаза девушки излучали холодную уверенность и превосходство. Да, она изменилась. Стала сильнее. Но для него она так и осталась беззащитным котенком. Киприан еле сдержал рвущуюся наружу улыбку и виновато потупил глаза. В душе он давно попросил у нее прощения за все страдания, что причинил ей. Но вслух говорить ей это было бесполезно – он знал, что она не простит его. Не сейчас. - Судя по твоему взгляду, теперь я принадлежу тебе... То есть вам, моя госпожа. – Киприан невозмутимо преклонил перед ней голову. – Прошу прощения, что не могу поприветствовать вас, как подобает. Диана уверено прошагала вглубь комнаты и с гордой статью села в кресло: - Я не нуждаюсь в твоем приветствии. И если ты думаешь, что из-за спасения моей жизни я прощу все твои преступления, то ты глубоко ошибаешься. - Боюсь вас разочаровать, но если вы думаете, что я спас вас ради благодарности, то вы глубоко ошибаетесь. - Зачем же ты тогда это сделал? - Я хочу вернуться в Карфаген. Лицо Дианы похолодело еще больше: - Трон Карфагена теперь принадлежит мне, и ты никогда не сможешь вернуть его. Можешь не строить надежд, милости от меня ты не дождешься. Киприан удивленно нахмурился: - Кто из нас теперь больше похож на жестокого тирана? - Ты не в том положении, чтобы иронизировать. – девушка встала с кресла и подошла к выходу. – Надеюсь, ты достаточно отдохнул за эти дни. Корабль отходит завтра. Только на этот раз пленником на нем будешь ты.
Луций Правительница приказала запереть Киприана в трюме. Луций никогда не думал, что такая нежная девушка может быть такой злопамятной. Но с другой стороны, как только он представлял себя на её месте, её злость сразу становилась понятной. Но больше всего его удивлял сам Киприан. Ни слова против, ни сердитого крика, ни капли сопротивления. Он с невозмутимым видом выполнял все приказы правительницы, словно был рожден её слугой. Когда корабль покинул гавань Рима, Луций решил, наконец, выполнить обещание, данное самому себе. Войдя в трюм, он оглядел бывшего правителя. Дыхание Киприана было прерывистым, но он не позволять себе показать, что рана все еще мучила его. - Повелитель, - не решившись обратиться к нему просто по имени, Луций выговорил первое, что пришло ему в голову, чем вызвал у Киприана смех и последующий затем стон. - Не думал, что еще когда-нибудь услышу такое в свой адрес. Луций закрыл за собой дверь. Теперь трюм освещался лишь небольшим окошком под потолком, но даже этого света хватило офицеру, чтобы разглядеть улыбку на лице бывшего правителя. - Я пришел, чтобы... чтобы заверить вас, что я до конца оставался вам верен. И сейчас... - Луций, не надо. – Киприан опустил голову. – Я все понимаю. Ты правильно поступил. Я не могу держать на тебя зла. Все это время ты был моим лучшим офицером и самым верным товарищем, которого я когда-либо имел. Я не в праве в чем-то тебя обвинять. Луций в ошеломлении открыл рот. Только теперь он все понял. Бывшего правителя нет. Он умер тогда, в пустыне. Киприан изменился. И очень сильно. - И сейчас ты должен всегда быть на её стороне. – продолжал гладиатор. – Потому что я не уверен, что смогу делать это постоянно. Луций сел рядом с другом – теперь он знал, это было единственное обозначение, что их связывало: - Ты думаешь, что будут еще покушения? Киприан кивнул: - Я уверен, что убийца был из Карфагена. Как только мы прибудем в город, я постараюсь выяснить, кто это был и почему он хотел избавиться от Дианы. - Почему же ты не скажешь ей, что... что теперь все не так, как раньше? Что ты беспокоишься за нее? Киприан усмехнулся: - Думаешь, это что-то изменит? Да даже если и так. В её глазах я – убийца и подлец. Таким она меня запомнила, таким я для нее и останусь. Пока не найду того, кто покушался на нее. Для всех будет лучше считать меня рабом, не имеющим никакого права. Тогда их целью станет только она, её мне будет легче защитить, чем себя. Потому что... – Киприан промолчал, и Луций понял, что Киприан в этот момент впервые в своей жизни решился высказать свои чувства. – ...её жизнь мне намного дороже собственной.
Сервий Главный советник стремительным шагом ворвался в свои покои, в ярости захлопнув дверь. - Проклятье! Будь они все прокляты! Мало того, что мальчишка каким-то невероятным образом остался жив и оказался в Риме. Мало того, что они с девчонкой встретились там, и он предотвратил покушение, которое Сервий готовил все это время. Так эта дуреха еще и умудрилась выкупить его и привезти обратно. Видимо, недостаточно он поиздевался над ней тогда. Не надо было ему мешать. Пусть сопляк сделал бы с ней все, что хотел, а потом отдал бы солдатам. Может быть, тогда она сдохла б в углу какой-нибудь казармы и не доставила бы Сервию стольких проблем. Быстро шагая из угла в угол, Сервий заставил себя успокоиться. Что ж, ладно, даже в самой трудной ситуации нужно уметь находить положительные стороны. Слава богам, Киприан не отделался легко – он теперь раб. Никогда еще Сервий не смотрел на рабское клеймо с таким облегчением и радостью. Удача еще не до конца оставила советника. Девчонка, хоть и приволокла сопляка обратно в Карфаген, все еще ненавидит его. И Киприан отвечает взаимностью – этот факт играет на пользу Сервию вдвойне. Во-первых, теперь у него есть, на кого свалить вину, если следующее покушение на правительницу все-таки будет успешным. Во-вторых, в крайнем случае, можно будет договориться с самим Киприаном о содействии, пообещав ему возвращение трона. А когда девчонка отправится к своим северным праотцам, послать раба на виселицу. Сервий, наконец, перестал метаться по комнате и, налив себе вина, уселся на диван. Да, он рано начал паниковать. Все замечательно. Осталось совсем немного. И тогда он станет не только правителем Карфагена. Если все пройдет, как он задумал, у него в руках окажется и ключ к царскому дворцу в Сиракузах.
Тира Бедная негритянка все еще никак не могла прийти в себя. Он действительно стоял перед ней. Живой и здоровый. Сколько ночей она втайне плакала, горюя о мальчике. В эти часы она не вспоминала коварного тирана. Она оплакивала мальчишку, которому помогла появиться на свет, которого оберегала после смерти матери, счастливая детская улыбка которого была для нее лучшей наградой. Лишь после этого на ум приходил сначала тот угрюмый молчун, своими глазами наблюдавший трагическую смерть отца, а затем и жестокосердный злодей, которым мальчик стал, получив в свои руки власть над городом. И тогда Тира с жалостью понимала, что его смерть была справедливой. Что так будет лучше, для всех. Диана стала отличной правительницей, она очень напоминала Тире мать Киприана. Такая же справедливая и прекрасная. Народ, наконец, смог подняться с колен. С каким восторгом были встречены понижения налогов и отмена рабства. Такого благополучия Карфаген не видел уже целых восемь лет. Прогуливаясь по городу, Тира все чаще видела улыбающиеся лица жителей, благословляющих Диану. И лишь ночами она вспоминала о Киприане и жалела, что он не видит всего этого достатка и никогда уже не сможет понять, каким правителем он должен был быть. Но теперь, видя его перед собой, Тира поняла, что боги не остались равнодушны к её слезам. И исполнили даже те желания, которые она не осмеливалась им высказать. Когда она привела Киприана в его новую комнату – небольшую каморку на заднем дворе, он, закрыв за ней дверь, вдруг обернулся к служанке и улыбнулся ей. Так, как улыбался в детстве. С любовью и теплом. Сердце женщины тут же замерло от счастья. Еще несколько секунд Тира не могла поверить, что боги забрали тирана и вернули ей её мальчика. Но потом, радостно охнув, служанка со слезами на глазах обняла воспитанника. - Прости, - Киприан улыбнулся, вытирая бегущие по её лицу слезы. – Я так скучал по тебе. - Тебя ведь не было всего полгода. Киприан покачал головой: - Меня не было намного дольше. Я уже и забыл, когда в последний раз выслушивал твое ворчание. Или воровал твою выпечку из кухни. Тира счастливо рассмеялась. - Не могу поверить, что слышу это. Что с тобой случилось? Киприан сел на кровать. - Не знаю, – он пожал плечами. – Сначала я был зол, очень зол. Я клялся себе, что убью каждого обидчика, что спалю весь мир дотла, как только мне удастся освободиться. Но свобода не приходила, наоборот, все становилось хуже и хуже. Тогда я понял, что что-то делаю не так, что где-то в моих планах таится ошибка. И затем, когда мне вдруг до смерти стало отвратительно все то, что я раньше делал, я вдруг понял, в чем была моя ошибка. И с этого момента меня словно кто-то вытянул со дна на поверхность. Я словно очнулся от глубокого сна. И теперь ясно вижу происходящее вокруг. Тира присела на угол кровати: - Что же ты теперь собираешься делать? Киприан расслабленно растянулся на кровати, закинув руки за голову: - Ну, для начала неплохо было бы поесть и отдохнуть. А там посмотрим. Возвращать престол – дело весьма хлопотное.
Киприан Луций пришел к Киприану на следующее утро, принеся с собой злополучный кинжал. Раб осмотрел оружие, оказавшееся весьма необычным. Деревянная рукоятка, пропитанная маслом до блеска, и странный клинок, длинный, из отличной стали, с множеством небольших острых выступов, как на скале. Такой нож и Луций, и Киприан видели впервые. - Думаю, тут нам без посторонней помощи не обойтись. - У меня есть знакомый кузнец в Торговой улице, – произнес офицер. – Он наверняка когда-нибудь сталкивался с такими кинжалами. Киприан кивнул, и они направились к выходу из дворца. С момента своего возвращения Киприан никак не мог наглядеться на родные стены. Теперь дворец казался ему еще больше и прекрасней, чем был раньше. Вчера вечером он еще долго прогуливался по длинным коридорам, зашел в цветущий сад, поднялся на высокую башню и все не мог поверить, что он снова здесь. Снова дома. И именно вчера он окончательно убедился в своих намерениях. Он вернет себе трон. Карфаген принадлежит ему по праву рождения, и никто не смеет отобрать у него это право. Ни рабское клеймо, ни убийцы. Он будет бороться и за город, и за Диану, и не сдастся, пока не получит признание и любовь их обоих. Чего бы это ему ни стоило. Даже еще несколько дней позора, унижений и ненависти. Ведь именно эти чувства ждали его на улицах Карфагена. Проходя мимо рядов Торговой улицы, усыпанных овощами, фруктами, рыбой и мясом, он то и дело чувствовал на себе настороженные взгляды. Люди, заметив его, спешили отвернуться или отойти подальше, а стоило ему пройти мимо них, начинали переговариваться за его спиной. Вскоре некоторые настороженные взгляды стали сменяться сердитыми. Киприан заметил, как Луций, нервно оглядываясь по сторонам, положил руку на меч, чтобы в любой момент предотвратить недовольства. Но бывший правитель знал, что рано или поздно ему придется пройти через это. Успокаивающе положив руку на плечо Луция, Киприан подошел к одному из торговцев, вежливо улыбнулся ему и взял с прилавка большое яблоко, положив вместо него монету. Оглянувшись вокруг, он заметил в толпе маленькую девочку, сел перед ней на корточки и протянул ей фрукт. Девочка неуверенно оглянулась по сторонам, но затем взяла яблоко и с аппетитом вгрызлась в него маленькими белыми зубками. Киприан улыбнулся и поднялся на ноги. Теперь по толпе стал проноситься шепот удивления и непонимания. Кивнув Луцию, Киприан прошел мимо прилавков к кузницам на конце улицы. Увидев на лице друга одобряющую улыбку, бывший правитель добро усмехнулся в ответ. Ему придется еще многое сделать, чтобы вновь завоевать доверие народа. Но первый шаг был сделан. Теперь все будет хорошо.
Когда они добрались до нужной кузницы, в ней кипела работа. Луций окликнул кузнеца, здорового загорелого мужчину, по имени, тот улыбнулся, узнав офицера. Но затем взгляд ремесленника упал на Киприана, и он растерянно оглянулся по сторонам, не зная, как обращаться к гостю, как к повелителю или же равному по положению. Киприан решил помочь кузнецу, подошел ближе и, слегка поклонившись в приветствии, протянул ему кинжал: - Мне нужна ваша помощь. Вы когда-нибудь видели такое оружие? Кузнец взял у него нож, осмотрел его и вдруг нахмурился: - Откуда он у вас? - Он принадлежал одному преступнику. Нам нужно найти его сообщников. – Киприан решил не вдаваться в подробности. Однако кузнец, услышав объяснение, тут же отдал кинжал обратно: - Никогда не видел ничего подобного. Но Киприан понял, что ремесленник что-то знает, и он не собирался покидать комнату, не узнав правды. - Послушайте, - он опустил голову и посмотрел мужчине в лицо. - На правительницу было совершено покушение в Риме. Её пытались убить этим кинжалом. Мне нужно узнать, кто организовал покушение. Кузнец с сомнением посмотрел на бывшего правителя: - Зачем вам это? - Потому что я – такой же гражданин Карфагена, как и вы. И мне также небезразлична судьба своей правительницы. Еще несколько секунд ремесленнику понадобилось, чтобы понять, что Киприан говорит правду. Он взял кинжал из его рук: - Такое оружие встречается очень редко. Им пользуется только определенный круг людей. - И у этого круга есть название? Со страхом оглянувшись по сторонам, кузнец понизил голос до заговорщицкого шепота: - Ассасины.
Когда они снова оказались на улице, Киприан еще раз осмотрел кинжал и усмехнулся. Можно было сразу догадаться. Суметь добраться до особы королевской крови на расстояние удара, а потом отважиться на самоубийство ради сохранения тайны договора. Такое могут только ассасины. Но если убийца был из их числа, то это означало, что за ним стоял еще кто-то. И этот кто-то был весьма могуществен. За смерть Дианы он заплатил немалую сумму, и наверняка его прибыль от этого дела, если бы оно завершилось успехом, была бы намного больше. Тут Киприану пришла в голову странная мысль. Что, если и он обязан своим поражением в той битве этому «доброжелателю»? Ведь еще тогда он удивился, откуда у варваров взялось столько денег, чтобы оплатить услуги профессиональных убийц. Может, все с самого начала было подстроено? Его хотели убить, и забрать трон Карфагена. Но когда Диана опередила мерзавца и взошла на престол, ему ничего не оставалось, как подготовить новое покушение. Однако и на этот раз его планам не суждено было исполниться. Киприан усмехнулся. Теперь этот умник, кем бы он ни был, может точно не рассчитывать на победу. Пока Киприан жив, он не допустит, чтобы трон достался самозванцу.
Следующим пунктом их назначения была Мегара, предместье Карфагена. Именно там, судя по слухам, располагалось тайное убежище ассасинов. Но, пройдясь то узким улочкам, друзья убедились в правоте слухов и поняли, что обнаружить убежище братства им удастся только чудом. Вскоре дома кончились, перед ними растянулись поля и ряды виноградников, и они решили вернуться во дворец. Внезапно из-за зарослей раздался детский плач. Киприан остановился, они с Луцием переглянулись и направились в виноградник. Завернув за угол, Киприан увидел богато одетого мужчину с длинной плетью в руке. Перед мужчиной, привязанный лицом к столбу, стоял на коленях мальчик пятнадцати лет. Нервно всхлипывая, мальчишка вздрагивал от каждого удара, который наносил ему богач. Вокруг, испуганно переглядываясь и не решаясь вмешаться в процедуру наказания, стояли остальные подчиненные. - Разве Диана не отменила рабство? – спросил Киприан у Луция, не отводя взгляд от происходящего. Луций кивнул: - Отменила. Сразу, как только взошла на престол. - Ясно. – Киприан направился к мужчине. Богач заметил его приближение, но, в отличие от своих подчиненных, не узнал бывшего правителя. Затем его взгляд проскользил на плечо Киприана и мужчина, успокоившись и презрительно ухмыльнувшись, снова занес руку с плетью над парнишкой. - Ударишь его еще раз, и я задушу тебя этой плетью. – спокойно произнес раб. Богач тут же разгневанно насупил толстые брови: - Что ты сказал? Забыл свое место, ничтожество? Так я могу тебе его указать! – произнес он с восточным акцентом. Плеть со свистом хлестнула Киприана по виску, заставив того оступиться назад. Луций тут же выхватил из ножен меч и с готовностью посмотрел на друга. Бывший правитель провел ладонью по лицу, смывая кровь, но остался спокойно стоять на месте. Богач снова ударил мальчика по спине, но в следующую секунду плеть выскользнула из его рук и оказалась во власти Киприана. Бывший правитель взмахнул рукой, и длинный конец, ударившись о песок, обвился вокруг шеи богача, опустив его на колени. - Я тебя предупреждал. - Ты... ты не имеешь права! – он тут же трусливо пополз назад. – Я – один из самых богатых купцов Египта! Я пожалуюсь твоему хозяину! - У меня нет хозяина. – ответил Киприан, медленно наматывая плеть на локоть. С каждым его движением лицо богатея краснело и пухло все больше. – Так же, как и у любого, кто живет и работает здесь, на этой земле. Карфаген – свободный город. Панически хватая воздух широко раскрытым ртом, богач из последних сил пытался снять плеть с толстой шеи. Стоило Киприану затянуть плеть в последний раз, и он свалился бы замертво. Но юноша лишь презрительно осмотрел мучающегося в судорогах труса и отбросил плеть в сторону: - Запомни это и передай остальным, таким же, как ты. Богач еще долго ползал на коленях среди зарослей, пытаясь прийти в себя. Ему никто не помог, все слуги бросили его, отправившись в город. Возвращаясь во дворец, Киприан знал, что вскоре об этом случае будет знать весь Карфаген.
). 
