Киприан Через час они были далеко за пределами Карфагена. Он приказал поскакать противнику навстречу – допустить, чтобы битва происходила в Карфагене, Киприан не мог. Только ему было разрешено сжигать дотла поселения врагов, свой город он не собирался подвергать расхищению. Армия у дикарей действительно собралась немаленькая. Вот только не были видно в общем бронзовом облаке белых одеяний ассасинов. Киприан пообещал себе по возвращении лично отпороть Сервия, каким бы тот благородным господином не являлся. Обман, пусть даже несознательный, молодой правитель прощать не собирался. Обоюдное разглядывание противника заняло пару минут и, наконец, обнажив мечи и сабли, войска бросились друг на друга. Поднимая желтые тучи, воины яростно бились, раненые кричали от боли и падали в песок, обагривая его кровью, лошади без хозяев в панике метались по полю боя, сметая под копыта всех, кто попадался на пути. Звон оружия, топот, крики – все смешалось в один кровавый, кажущийся бесконечным кошмар. Киприан бил мечом направо и налево, оставляя за собой ряды покойников. Постепенно варварская армия начала редеть. Некоторые отряды предприняли еще пару попыток атаки, но карфагенская конница быстро расправилась с последними дикарями. Киприан оглядел своих людей. Из трех тысяч, половины всей его армии, осталось около трехста. На этот раз варвары действительно постарались. Но зато теперь можно было вздохнуть спокойно: больше эти идиоты не полезут на чужую территорию. Киприан и на этот раз преподал им урок. - Повелитель, смотрите! – Луций показал окровавленным мечом на западные барханы. Киприан оглянулся. На ярко расчерченном между песком и небом горизонте внезапно, словно по волшебству появилась темная туча. Через пару мгновений Киприан понял, что это был песочный вихрь, поднятый от копыт лошадей. Еще через пару мгновений среди песка промелькнули белые одеяния. - Ассасины. Их было немного, от силы человек пятьдесят. Но это не имело значения. Это были ассасины. Десятка хватило бы за глаза, чтобы избавиться от всех оставшихся карфагенцев. Вихрь застал воинов быстрее, чем они смогли подумать о побеге. Лязг мечей и крики снова зазвучали в песчаном круговороте, но на этот раз это были карфагенцы, кто, умирая, молил о пощаде. Видя, как его солдаты один за другим падают в песок, проткнутые насквозь стрелами и длинными саблями убийц, Киприан все еще не мог смириться с поражением. Услышав рядом громкий стон, он обернулся. Несколько стрел проткнуло Луция, офицер упал с коня и остался лежать в кровавом песке. Киприан с бешеным криком воткнул меч в лошадь проезжавшего мимо ассасина. Оглушительно заржав, лошадь упала, подмяв под себя наездника. Но на его месте тут же оказались еще двое. Вытащив длинные сабли, они спешились и подошли к Киприану. Подняв меч, правитель приготовился защищаться. Ассасины переглянулись между собой и разделились. Киприан смог отвести выпад первого, и тут же обернулся ко второму, приготовившись получить удар, но того уже не было на месте. В следующую секунду что-то больно обожгло его спину. Киприан упал на колени, почувствовав, как боль проходит дальше в тело. В глазах стало темнеть, он почувствовал, как его рот наполняется кровью, а плечо словно разрывают на части. Сквозь мутную пелену перед глазами он увидел одного из ассасинов. Убийца подошел к нему и со всей силы ударил Киприана по лицу. Ослепленный болью, парень рухнул в песок. Чувствуя, как вместе с кровью его покидают силы, Киприан успел подумать лишь об одном. Похоже, вернуться в Карфаген он больше не сможет. Никогда.
Сервий Почувствовав запах крови, принесенный ветром с поля битвы, конь беспокойно заржал. Сервий успокаивающе похлопал животное по шее. Пыль вдалеке уже давно рассеялась, вместе с ней исчезли и ассасины, словно их здесь никогда и не было. Вторая клятва тоже сработала. Сервий все еще не мог до конца осознать, что у него все получилось. Еще раз присмотревшись к горе трупов, он радостно рассмеялся. Да, у него получилось! Мальчишка мертв. Наконец-то он мертв. Теперь все принадлежит ему, и только ему! Какое же это облегчение, знать, что ты несметно богат, что весь город теперь находится в твоей, и только твоей бесконечной власти. Сервий пришпорил коня. Тот дико заржал, встал на дыбы и, повернувшись, рысью бросился обратно в город. Сервий ударил коня плетью – ему не терпелось, наконец, осуществить то, о чем он мечтал последние десять лет: взойти на трон, не терпелось объявить себя новым правителем Карфагена. Добравшись до дворца, он, позвав с собой стражу, первым делом поспешил в покои Киприана. Приказав выбросить все вещи мальчишки и перенести его одежду и документы в самую большую комнату главной башни, он с довольной улыбкой ступил на балкон и насладился замечательным видом. Видом его города. Когда через пару часов до народа дойдет сообщение о смерти правителя, Сервий уже будет готов к новой должности. Он пообещает всем лучшую жизнь, распустит половину армии. А когда народ радостно провозгласит его своим повелителем, тогда... В общем, вряд ли жители Карфагена действительно станут жить лучше, но это уже не будет иметь никакого значения. Такова судьба плебеев – они постоянно должны кому-то подчиняться. - Сервий? Что тут происходит? Советник обернулся. Девчонка. О ней он совсем забыл. Что ж, для нее он не пожалеет даже целого корабля. Пусть отправляется на свой остров, ему она не нужна. - Ваше Высочество, у меня для вас весть, которую вы, возможно, сочтете радостной. Вы свободны. И можете возвращаться домой. Царевна прошла в комнату. Только теперь Сервий заметил двоих воинов сиракузской армии у нее за спиной. Почуяв неладное, мужчина вопросительно посмотрел на девушку. Но царевна опередила его: - Я знаю, что Киприан мертв. Сервий подавил в себе удивленный возглас. Что произошло за те два часа, пока его не было? Неужели его план раскрылся? Нет, это невозможно! Кто рассказал девчонке о победе варваров, если он сам только что своими глазами покинул пустыню, усеянную трупами? - Один из офицеров выжил в битве, – девчонка села в кресло, её стража тут же заняла позиции справа и слева от нее. – Он добрался до города около часа назад и рассказал, что войско потерпело поражение, и правителя убили. – она перевела уверенный взгляд на советника. – Как я понимаю, новость достигла вас весьма недавно. Нет, она не могла опередить его! Как этой соплячке удалось подчинить себе город всего лишь за час?! - Первой моей мыслью было тут же уплыть домой. Но потом я вспомнила о народе и решила, что не могу бросить его на произвол судьбы. Главный офицер оказался ранен не так серьезно, как сначала предполагалось, и взял переговоры с армией на себя. После солдат и остальные жители присягнули мне на верность. Теперь Карфаген получит справедливого правителя. Сервий все еще не мог смириться с тем, что его план рухнул из-за какой-то соплячки, возомнившей себя царицей. Он уже хотел было направиться к офицерам, чтобы решить этот вопрос в свою пользу. Но увидев Луция с перебинтованным плечом, вошедшего в комнату и низко поклонившегося Диане, а затем и Тибуса, спешащего преподнести царевне государственные документы, Сервий понял, что проиграл. Странно, но теперь руки у седого счетовода больше не дрожали. Он с завороженной преданностью смотрел на Диану, Луций же покоренно склонил перед ней голову, словно прося прощения за свое грубое обращение. Трусы. Безвольные трусы! Сдаться девчонке! Царевна снова обратила свой взгляд на советника: - Вы были преданны прошлому правителю не меньше других, Сервий. И я пойму, если вы не захотите служить мне. Сервий в отчаянии закрыл глаза. Девчонка сидела в кресле Киприана, словно на троне. Хрупкая испуганная мышка, какой она показалась ему при первой их встрече, куда-то исчезла. Перед ним сидела правительница. Прекрасная, но холодная, словно северная зима. Грозная, но справедливая. У нее за спиной была армия, у нее за спиной был весь Карфаген. Низко поклонившись новой правительнице, Сервий заставил себя участливо улыбнуться: - Моя госпожа, для меня будет честью быть вам в чем-то полезным.
Сообщение отредактировал Vibeka - Понедельник, 12.08.2013, 17:20
Привет, Катя! Сравним. В эпилоге и первой главе способ повествования, скорее всего, близок к точке зрения всезнающего автора. Мы узнали, что дикари-финикийцы не знают языка собеседника, но и помыслы одинокого всадника тоже были нам доступны. Во второй главе также присутствует всемогущий разум. Узнали о напряженной внутренней ситуации в стране, об агрессивной внешней политике, о политических предпочтениях тирана и развязной личной жизни. А вот вторая глава явно фильтруется глазами Сервия. Но начало, на мой взгляд, неудачное. Очень резкий переход. Что мальчишка, который не в духе из-за неловких рабынь, и молодой темноволосый мужчина одно и тоже лицо, нужно догадываться. Я насторожилась, чтобы не упустить , а кто старый идиот? Это определенный дискомфорт. А по ходу появился ещё и «римский идиот». Это император? Его имя еще не звучало. Особых промахов не заметила.
Цитата (Vibeka)
Старик в тоге нерешительно протянул парню дрожащую руку с письмом:
В эпилоге и первой главе способ повествования, скорее всего, близок к точке зрения всезнающего автора. Мы узнали, что дикари-финикийцы не знают языка собеседника, но и помыслы одинокого всадника тоже были нам доступны. Во второй главе также присутствует всемогущий разум. Узнали о напряженной внутренней ситуации в стране, об агрессивной внешней политике, о политических предпочтениях тирана и развязной личной жизни.
Таня, на самом деле вторая глава уже написана от лица Тиры. Это с её точки зрения мы смотрим на происходящее в стране. Если бы это был фокал Киприана, никаких бы забот о страданиях народа там не было. Тира же описывает всё, как приближенная ко двору *если так можно сказать о рабыне*, которая знает и о разгульной жизни хозяина и о последствиях этой жизни для народа. В эпилоге - да, согласна. Там идет повествование от автора. Это так и задумывалось.
Цитата (Одина1301)
Очень резкий переход. Что мальчишка, который не в духе из-за неловких рабынь, и молодой темноволосый мужчина одно и тоже лицо, нужно догадываться.
Согласна. Буду думать.
Цитата (Одина1301)
а кто старый идиот? Это определенный дискомфорт. А по ходу появился ещё и «римский идиот».
Цитата (Одина1301)
Старик в тоге нерешительно протянул парню дрожащую руку с письмом
Я много пропустила, но я наверстаю, Катюша. А вычитку Тани хочу особенно похвалить. Она молодец, острый глаз - ничего не упускает. Титул - Лирическая маска года Титул - Юморист Бойкое перо
Я поэтому пока продолжение не выкладываю. Жду твоего мнения. Там дальше будет весьма длинный фокал главного героя. Мало ему (в смысле, герою) не покажется
Цитата (Самира)
А вычитку Тани хочу особенно похвалить.
Это точно. Таня - моя спасительница
Сообщение отредактировал Vibeka - Понедельник, 12.08.2013, 16:51
Привет, Катя! Фокал Сервия получается лучший. Бой провела по- девичьи, махая направо и налево и оставляя ряды покойников. Следи за правилами оформления диалогов.
Цитата (Vibeka)
Сервий с легкостью увернулся от летящего в него кубка – мальчишка и в трезвом состоянии не отличался особой меткостью.
В нетрезвом состоянии меткостью никто не отличается. Или он вообще не попадал. Был плохим войном?
Цитата (Vibeka)
В противном случае все государственные дела лягут на его огромные плечи, а это Киприану было не по зубам
Дело же не в том, у кого какие плечи, государственные дела ему просто не по плечу.
Цитата (Vibeka)
Киприан облокотился двумя словами об стол и ожидающе уставился на мужчину.
Сообщение отредактировал Одина1301 - Вторник, 13.08.2013, 19:29
Бой провела по- девичьи, махая направо и налево и оставляя ряды покойников.
А я по-другому не умею Как бы ты написала?
Цитата (Одина1301)
мальчишка и в трезвом состоянии не отличался особой меткостью.
Ну, попадать он, попадал. Но особой меткостью не отличался. Об этом еще будет позже подробно описано.
Цитата (Одина1301)
все государственные дела лягут на его огромные плечи
Тут я хотела что-то типа антифразы*или как это называется * использовать. В смысле что несмотря на все свое величие, Киприан в общем-то не был ни нормальным воином, ни уж тем более правителем.
Цитата (Одина1301)
двумя словами об стол
Это я о чем-то задумалась А фокал Дианы ты прочла? Там нет ошибок?
Ира, ты уже прочла? А то у меня уже продолжение готово
Сообщение отредактировал Vibeka - Вторник, 13.08.2013, 22:11
Киприан Очнуться Киприана заставила резкая боль в животе. Он открыл глаза, но разглядеть смог лишь неясные очертания чьих-то грубых сапог. За первым ударом последовало еще несколько. Он снова почувствовал вкус крови на языке. - Вставай, собака! Дальше тащить мы тебя не собираемся! Получив еще один пинок, Киприан поспешил выполнить приказ и с трудом принял сидячее положение. Человек в сапогах, грязный волосатый толстяк, сплюнул в песок коричневую слюну и направился к костру, вокруг которого сидело еще четверо мужчин. Киприан попытался прогнать туман из головы. Все его тело горело от боли, во рту пересохло от неприятного металлического вкуса, вызывающего тошноту, голова раскалывалась. Так плохо ему не было даже во время самого сильного похмелья. Еще раз осторожно помотав головой, парень попробовал встать, но тут же снова свалился в песок, сломленный непонятной тяжестью в руках. Осмотрев ладони, он с ужасом осознал, что на его запястьях висели огромные металлические наручники, скрепленные между собой толстой цепью. От них цепь вела вниз к ногам, также закованным в кандалы. Это неожиданное открытие помогло ему прийти в себя лучше всех лекарств. Оглянувшись, Киприан увидел еще пару десятков людей в цепях. Хотя людьми их назвать было трудно. Многие из них больше напоминали ходячих скелетов, обтянутых кожей и грязными лохмотьями. Совершенно измученные, они лежали, не шевелясь и, словно заколдованные, бесцельно смотрели между собой. Киприан перевел взгляд на людей у костра. Те были, наоборот, одеты весьма богато и худощавостью не отличались. Оживленно переговариваясь между собой, они разрывали только что пожаренное мясо и запивали его жидкостью из больших фляг. Недалеко от костра стояло пять лошадей, обвешанных попонами и флягами. Еще раз посмотрев вокруг, на скалистое ущелье, где они сделали привал, на пленных и на всадников, Киприан в отчаянии закрыл глаза. Работорговцы. Его нашли на поле боя, посчитали за обыкновенного солдата, и забрали, чтобы потом продать. Продать в рабство. От этой мысли у парня пробежали мурашки по коже. Мысли тут же хаотично забегали в голове, стараясь найти выход из ситуации. Но здравый смысл подсказал: он в ловушке. Что бы он ни сказал торговцам, они не поверят ни единому его слову. Рассказывать, что он не простой воин, а правитель богатого города, не имело никакого смысла. Эти негодяи лишь посмеются над его выдумкой, и это в лучшем случае. Киприан оглядел остальных пленников – у многих спины уже превратились в кровавое месиво от бесконечных ударов плетьми. Позволять изувечивать свою спину парень не собирался. Но и сдаваться не входило в его планы. Лучшим выходом для него станет побег. Подумав об этом, Киприан тут же сосредоточился на цепях. Собрав все оставшиеся в нем силы, он стиснул зубы и попытался разорвать цепь. Его попытки тут же были встречены смехом. Резко обернувшись, Киприан встретился взглядом с толстяком в грубых сапогах. - Думаешь, ты тут самый умный? Можешь даже не пытаться, скорее твои кости перегниют и ладони отвалятся, чем ты сможешь снять эти цепи. - Касим, хватит болтать! – окликнул толстяка другой работорговец. – Поднимай их, мы должны успеть к гавани до завтрашнего заката! Касим подчинился. Резко дернув за цепи, он щелкнул плетью. Рабы стали медленно подниматься на ноги. Киприану с большим трудом удалось последовать их примеру. Сев на свою лошадь, Касим хлестнул плетью еще раз. Колонна медленно двинулась к выходу из ущелья. Навстречу беспощадно палящему солнцу. Сколько они так шли, Киприан не знал. Но с каждым шагом ему становилось все хуже. Невыносимо хотелось пить, голова раскалывалась от палящего зноя, рана на спине кровоточила, и боль от нее раздавалась по всему телу. Киприан старался пересилить слабость и заставить себя думать о побеге, но в голове прочно засел бессознательный туман. Все его мысли теперь были обращены только к боли и жажде. Один из рабов, идущих впереди, со стоном упал в песок. Работорговец тут же подскакал к нему и принялся со всей силы хлестать плетью, но Киприан понял, что пленник больше не встанет. Когда они остановились на ночлег у следующих скал, количество рабов уменьшилось почти наполовину. Киприан видел, как торговцы кутаются в плащи от холодного пустынного ветра, но ему самому почему-то было жарко. Перед глазами бегали какие-то неясные тени, он слышал чьи-то голоса. С трудом заставив себя задремать, он впервые в своей жизни взмолился богам. О том, чтобы, когда он проснется, всё происходящее оказалось лишь плохим сном.
На следующий день его опять разбудили ударом в живот. Еле сдержав стон, Киприан вынудил себя подняться. Это был не сон, а жестокая реальность. Он действительно в ловушке. И из нее есть только один выход: смерть. Но Киприан не собирался умирать. Он не собирался сдаваться так быстро. Парень стиснул зубы в бессильной злобе. Еще ни один человек не заставлял его пережить такие унижения. Никто не осмеливался обращаться с ним, как с собакой. Но ничего. Он все стерпит. Он выживет. Что бы они с ним ни сделали, куда бы ни отправили, он обязательно выживет. Он вернется в Карфаген. А затем... затем он станет еще безжалостней и свирепей. И все его обидчики и враги получат по заслугам.
Солнце уже наполовину село за песчаными барханами, когда Киприан почувствовал знакомый запах, дующий с севера. Море. Вскоре впереди показались строения небольшого городка. Прикинув время пути, Киприан понял, что они добрались до Гиппона, нумидийского поселения, находящегося к западу от Карфагена на берегу Средиземного моря. Отсюда, судя по разговорам работорговцев, их должны были отправить в Рим. Касима уже ждали постоянные покупатели, поэтому сделка прошла быстро. Через полчаса толстяк, запихнув себе за пазуху большой мешок с монетами, направился в ближайший бордель, а пленники стали имуществом худощавого темноволосого римлянина в длинной тоге, с накинутой на левое плечо красной накидкой. На его пальцах сверкали золотые перстни, на одном из них Киприан заметил гравировку S.P.Q.R. и не удержался от усмешки. Надо же, сам сенатор удостоил пленников чести стать их хозяином. Придирчиво осмотрев покупку, римлянин махнул одному из своих охранников, огромной горе из мышц и доспехов. Тот подошел к крайнему рабу и со всей силы ударил того по лицу. Пленник тут же мешком свалился на землю. Римлянин качнул головой: - Ничего, пойдет на корм львам. Тем временем охранник продолжил «проверять» рабов одного за другим. Наконец, очередь дошла до Киприана. Парень поднял голову и злобно посмотрел на тупое лицо громилы. В ответ на удар он отступил назад на несколько шагов, но удержался на ногах. Охранник нахмурился и толкнул его сильнее. Однако и в этот раз Киприан сумел не упасть. Оглядев его мускулы и не такое истощенное, по сравнению с другими, состояние, римлянин усмехнулся: - А ты, видимо, из бунтарей? Киприан вскинул голову: - Кормом для львов я точно становиться не собираюсь. Римлянин поднял брови, удивленный такой наглостью, затем рассмеялся. - До львов тебе еще надо дожить. Раз ты такой смелый, так уж и быть, предоставлю тебе честь стать первым в посвящении. Киприан нахмурился, не понимая, о каком посвящении идет речь, как в следующую секунду громила схватил его за локоть и со всей силы швырнул на землю. Прежде чем Киприан смог осознать, что происходит, его руки уже крепко держали остальные охранники. Громила, тяжело наступив ему на шею, полностью лишил Киприана возможности сдвинуться хоть на миллиметр. Парень попытался вырваться, но стража прочно прижимала его к пыльной земле. Взгляд Киприана упал на большую вазу, полную горящего масла. Громила вытащил из огня длинную железную палку, на конце которой оранжево тлел знак, похожий на волну. Поняв, что охранник собирается делать с этой палкой, Киприан, стиснув зубы, вновь попытался выскользнуть из хватки солдат, но они лишь сильнее придавили его к песку. Довольно улыбнувшись, словно данное действие доставляло ему удовольствие, охранник прижал клеймо к его правому предплечью. Руку тут же словно пронзили тысячи кинжалов, на глаза невольно навернулись слезы. Застонав сквозь зубы, Киприан дернулся в последний раз и, поняв, что уже ничего не сможет сделать, закрыл глаза и просто подождал, пока его отпустят. Через полчаса, когда всех заклейменных рабов погрузили на корабль, в темный трюм, наполненный грязной водой, Киприан с ненавистью посмотрел на все еще горящую рану. Большего унижения он не мог себе представить. Если раньше он еще надеялся, что сможет избежать позора рабства, то теперь жизнь свободного человека для него была потеряна навсегда. Такого отвращения к самому себе он никогда еще не испытывал. Лучше было бы совсем потерять руку, чем осквернить её меткой раба. Меткой, которая останется у него на всю жизнь.
Фокал еще не закончен. Я героя еще недостаточно помучила
Сообщение отредактировал Vibeka - Среда, 14.08.2013, 16:31
Катюш, лучше как-то по-другому - трупов, мертвецов, убитых... Покойник - это словно уже похороненный или лежащий в гробу.
Цитата (Vibeka)
Вихрь застал воинов быстрее, чем они смогли подумать о побеге.
Мммм... что-то мне не нравится построение фразы. "Вихрь застал воинов быстрее, чем мысль о побеге". Да? Так вернее, мне кажется.
Цитата (Vibeka)
Ослепленный болью, парень рухнул в песок
Вот права Таня. Слово "парень" не подходит. Это можно было про американца или англичанина в дЮдективе написать, и о русском тоже, но тут... Правитель, властитель, в конце концов, юноша.)
Скоро дочитаю. Титул - Лирическая маска года Титул - Юморист Бойкое перо
На восходе они прибыли в Рим. Огромный город блистал своим великолепием. Столичный шум, оживленные торговые улицы, широкие площади с фонтанами, здания с высокими колоннами. По узким улицам среди прохожих то и дело пролетали колесницы богатых людей, и за ними плелись бедняки, таща за собой тележки со всяким хламом. Киприан уже не раз бывал в Риме и вдоволь успел насладиться его красотой. В основном он занимался этим в борделях и тавернах. Во многих из них его до сих пор считали лучшим клиентом. Правда, сейчас он сомневался, что нынешний его визит в столицу пройдет так же весело, как предыдущие. Заметив, как жители провожают взглядом рабскую колонну, он постарался сделаться как можно незаметнее. И внезапно Рим открылся перед ним совсем в другом свете. Нищие и калеки, сидящие в грязных углах, сердито орущие пьяницы, лежащие в лужах собственных испражнений, рабы, падающие под плетьми надзирателей – такой, отвратительно смердящей и полной жестокости, столица каждодневно являлась для низших людей. Для таких, как он. Киприан с горечью вспомнил свой дворец в Карфагене, ту беззаботную жизнь, которую он вел до сих пор. Может быть, он что-то сделал неправильно? За что боги его так наказали? И что ему нужно сделать теперь, чтобы снова вернуть их милость? Среди домов показалась арка Колизея. В прошлые свои визиты Киприан пару раз бывал на играх. Смотря, как победившие гладиаторы гордо обходят арену, собирая любовь зрителей, он в глубине души тоже мечтал о такой славе. В глубине души. Добровольно он бы никогда не вышел на песок перед трибунами. Это была участь рабов и плебеев, пытавшихся заработать хоть немного денег своей глупой смелостью. Теперь его мечта осуществилась против его воли. Теперь он был обязан каждый раз спасать свою жизнь на арене, если хотел вернуться домой. Теперь его жизнь закончилась, и началось выживание. Теперь он был гладиатором Колизея.
Поесть им так и не дали – зачем тратить пищу на покойников? На следующий день были объявлены игры. Другие гладиаторы не общались с ними. Это были уже опытные воины, эквиты, перенесшие не одну битву и давно завоевавшие уважение и любовь публики. Для них игры были просто очередной возможностью повстречаться с фанатами и завоевать милость какого-нибудь сенатора, который потом, вдохновленный их отвагой, дал бы им долгожданную свободу. Киприан мельком услышал от них о том, что бестиариев выпустят вначале, для подогрева публики. Затем последуют сражения один на один, и завершит игры особенно интересная битва: воин с лишь одним мечом в руке против двух вооруженных до зубов колесниц. В дальних клетках зарычали голодные звери. Вот уж кто не мог дождаться завтрашнего дня. Киприан посмотрел на медленно заходящее солнце, бросающее последние лучи сквозь окна Колизея. Ему снова стало страшно. Завтра может стать днем его смерти. Или же днем, когда начнется его слава.
Толпа кричала все неистовей. Зрителям не терпелось увидеть представление. Весь Колизей был забит под завязку. Почти половина Сената явилась на игры, по почтительному возгласу толпы Киприан понял, что вскоре и сам император Марк Аврелий почтил арену своим присутствием. Бой обещал быть кровавым и зрелищным. Его сердце билось, как бешеное. Он стоял в колонне бестиариев, среди обреченных на смерть в когтях и пастях львов и тигров, сжимая в дрожащей руке деревянный меч, который можно было считать скорее насмешкой, чем приемлемым оружием. Наконец, металлические решетчатые ворота медленно поехали вверх, открывая для рабов выход на арену. Яркое солнце ослепило Киприана, когда он ступил на песок. Толпа взорвалась новыми криками. Но это были не крики поклонников, в них не было ни капли сопереживания, лишь требования выпустить животных и поскорее начать развлекательную расправу. И охрана выполнила эти просьбы. На этот раз открылись решетки со всех четырех сторон, и со всех сторон на арену выпрыгнули огромные львы и тигры, грозно зарычавшие в ответ на крики людей. Киприан постарался взять себя в руки. Он понимал, что паника для него будет равносильна смерти. Быстро оценив обстановку, он отступил назад, в самый центр арены. Нужно было дать зверям возможность заняться другими жертвами, тогда, сытых и не таких быстрых, их легче будет обхитрить. Через несколько мгновений первый раб, в ужасе закричав, бросился к одному из выходов, но тут же был настигнут тигром. Это словно послужило знаком для остальных зверей. Зарычав, они принялись набрасываться на пленников, разрывая их на части и проглатывая огромными кусками вместе с одеждой и деревянными мечами. Киприан словил взгляд одного из львов, и, подхватив еще один меч, принялся медленно отходить назад. Сбоку раздался еще один рык, тигр, только что проглотивший последнего раба, тоже нацелился на новую жертву. Киприан все еще медленно отходил назад, к стене, на которой висел горящий факел. Увидев, что жертве некуда бежать, лев присел к земле и внезапно прыгнул прямо на гладиатора. В эту секунду Киприан резко обернулся и, выхватив факел из кольца, ткнул им прямо в живот летящего на него животного. Лев громко зарычал, его грива тут же схватила пламя, он побежал по арене, оставляя после себя клоки обгоревшей шерсти. Тигра такой конец сообщника не остановил. Он принялся обходить жертву сбоку, пытаясь застать Киприана врасплох. Но гладиатор был готов к нападению. Со всей силы проведя мечом об стену, он отколол от него кусок, превратив тупую деревяшку в подобие острого кола. И стоило тигру дернуться в его сторону, Киприан тут же полоснул оружием тому по окровавленной морде. Тигр рассвирепел и снова накинулся на раба, прижав его к земле. Факел выпал из его рук, тигр раскрыл пасть, собираясь откусить жертве голову. Киприан, сжав зубы, одной рукой воткнул меч ему в пасть и другой пытался добраться до факела. Наконец, когда дерево уже треснуло под напором зверя, гладиатор сумел схватить огонь и со всей силы ткнул им в тигровую морду. Ослепнув от боли и жара, животное бросилось прочь, открывая дорогу следующему. Киприан поспешил встать на ноги. Но не успел он сообразить, где находится следующий соперник, как лев одним прыжком снова поверг его на землю лицом вниз. На этот раз факел отлетел на несколько недосягаемых метров. Каким-то чудом Киприану удалось обернуться к зверю лицом, лев открыл пасть, гладиатор почувствовал смердящую вонь, с клыков животного на него закапала кровь. Сердце Киприана замерло, но лишь на один момент. Яростно закричав, он со всей силы воткнул сломанный меч в грудь животному и провел его вниз, до живота. Внутренности тут же вывалились на него из распаренного брюха. Лев огромной своей массой свалился на гладиатора, Киприану с огромным усилием удалось спихнуть с себя животное и подняться на ноги. Последний тигр, увидев то, что стало с его товарищами, испуганно поджав хвост дернулся обратно к решетчатым выходам. Тяжело дыша, Киприан вдруг сморщился от боли. Только теперь он понял, что все его тело было в огромных ссадинах и синяках. Силы, казалось, вот-вот покинут его. Обернувшись к тому выходу, из которого их выпустили, он понадеялся, что его запустят обратно. И решетка действительно поднялась. Но не для того, чтобы Киприан смог вернуться. На арену вышло еще трое воинов в доспехах, вооруженных длинными мечами. Киприан тяжело вздохнул. На мгновенье ему вспомнилась та жажда убийств, которую он испытывал при захватах провинций. Теперь от нее почему-то не осталось и следа. Он устал, устал настолько, что готов был поклясться больше никого никогда не убивать, лишь бы ему дали отдохнуть и вернули домой. Но видимо, его мечтам было суждено остаться мечтами. Воины грозно надвигались на почти безоружного юношу. Он снова начал отходить назад, пытаясь выиграть немного времени. Наконец, первый гладиатор бросился на раба. Киприан увернулся от его удара и, упав, подставил тому подножку. Гладиатор тоже свалился вслед за ним и прежде, чем он смог что-либо понять, Киприан обезоружил его и воткнул меч прямо в глотку воина. Не переводя дыхание, он поднялся навстречу двум остальным. Те набросились на пленника одновременно, но Киприан вовремя нырнул вниз. Мечи гладиаторов заскрежетали друг об друга, Киприан, выскочив позади одного из них, со всей силы воткнул клинок ему в спину. Третий гладиатор, яростно закричав, принялся наносить на Киприана бесконечный поток ударов, но уже через пару секунд был убит прямым выпадом в сердце. После этого поединка Киприан почувствовал, что ко всем его ранениям добавилось еще пару глубоких порезов. Усталость снова накатилась на него, словно огромная морская волна. Толпа между тем продолжала неистовствовать. Их крики не умолкали, просили больше крови и смерти. Киприан почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. От голода и от крови. Он огляделся. Все вокруг было в крови, песок из белого стал буро-красным. По всей арене валялись трупы, из которых текли лужи крови. Кровь, кровь, кровь.... Он еле сдержался от того, чтобы не вывернуться наизнанку. Странно, почему он раньше не замечал, какая она отвратительная, густая, жирная, с темными пятнами, медленно текущая, словно имеющая свой собственный разум, или запекшаяся и начинающая отвратительно смердеть. Позади снова раздался лязг поднимающейся решетки. Киприан медленно обернулся, уже зная, что его там ждет. Двухсполовинойметровый воин тяжело вышел на арену, гремя своим облачением, которое судя по виду весило больше пленника. Киприан поднял еще один меч и, оглядевшись на толпу, решительным шагом направился к «горе». Воин с легкостью оттолкнул гладиатора назад на несколько метров, как пушинку. Толпа радостно засмеялась. Киприан не стал подниматься с земли, он терпеливо ждал, пока громила подошел к нему и занес над ним свой двуручный меч. В следующую секунду раб вонзил оба своих меча в ступни воина. Выпустив оружие, «гора» заревела от боли и упала на колени. Киприан успел выскользнуть из под противника и, толкнув его на землю, приставил меч к его затылку. Толпа восхищенно ахнула. Киприан поднял голову к зрителям. По крикам он понял, что уже прочно завоевал их любовь и уважение. А вот громиле не повезло. Одна за другой в толпе стали появляться вытянутые руки с опущенными вниз пальцами. - Убей его! Убей! Смерть! Вскоре гул превратился лишь в одно слово. Смерть. Но этого Киприану было мало. Все еще держа меч над шеей поверженного, он повернулся к трибунам императора. Пожилой мужчина в белоснежной тоге медленно оглядел толпу, вытянул ладонь и, сжав её в кулак, опустил вниз большой палец. Толпа заревела еще громче. Киприан медленно занес над притихшим воином меч и... отбросил его в сторону. По трибунам прошел изумленный вздох. Гладиатор вышел на середину поля: - Ну? Еще! Давайте еще! Кто следующий? Вам ведь мало? Мало крови? Так учтите, от меня вы её больше не дождетесь! Воспользовавшись моментом, огромный воин поспешил исчезнуть в одном из выходов. Киприан все еще стоял посреди арены, ожидая, что на ней вот-вот появятся новые соперники. Но вдруг по трибунам прокатился еще один вздох удивления. Император поднялся со своего ложа и подошел к краю трибуны. Тут же вокруг воцарилась мертвая, напряженная тишина. - Откуда ты родом, гладиатор? – пронесся над ареной его уверенный голос. - Из Карфагена. Марк Аврелий в задумчивости закивал: - Карфаген продолжает создавать Риму проблемы. Зрители рассмеялись. - Не волнуйся, пуниец. – продолжил тем временем император. – Сегодня ты пролил достаточно крови. Можешь отдыхать. Толпа восторженно закричала. Решетка перед Киприаном стала медленно подниматься. Легко склонив голову перед правителем, он поспешил вернуться в прохладные коридоры Колизея. За его спиной еще несколько минут продолжало раздаваться гулкое и полное восхищения «Пуниец!»
Как бы ты написала? 