В понедельник внеочередное родительское собрание в одном из классов учебно-воспитательного комплекса № Х города Ка* проходило шумно и эмоционально. Поводом стал инцидент, в котором ученики 3-го класса два мальчика и три девочки зверски избили своего одноклассника. Как всегда на собрании присутствовали не все родители. Многие, видимо, решили, что вопрос жестокого поведения детей их не касается. Но все-таки родители учеников обвиняемых в нанесении ребенку Ване* тяжких увечий пришли. Были и мама с папой Вани*, и другие родители, дети которых не имели никакого отношения к драке. О том, что случилось в школе, еще в пятницу вечером знал каждый из родителей. Пусть не в мельчайших подробностях, но все были в курсе, что кто-то кого-то избил. Тревогу подняла, естественно, мама Вани*. Ведь ей позвонила воспитательница группы продленного дня, попросив забрать ребенка, который забился в угол, закрыл лицо руками, и громко плакал, зовя свою маму. А мама так и не догадывалась до этого случая, что происходило с её сыном после того, как она провожала его за руку в школу, давая и деньги на пирожки, и сытный бутерброд, и чай в пластиковой бутылке. Учитель с измученным лицом осмотрела собравшихся. В дверях как раз появилась громоздкая фигура отца Жоры*. Он был в рабочей одежде. В правой руке он с силой сжимал стальной рычажный ключ (такой, как используют для ремонта водопроводных труб). А во второй – хаотично болтался прозрачный пакет с вафлями. Он поздоровался сквозь зубы и, с трудом поместившись за школьную парту, блеснул злобными огоньками прищуренных глаз. Тем временем одна из родительниц обратилась к учителю со словами: «Мари Ванна*, может, вы расскажите тем родителям, которые точно ничего не знают, что за драка произошла между детьми, и что же послужило причиной этого?» Учительница начала со слов: «Вы знаете, такая ситуация за всю мою жизнь произошла впервые». Уже немолодая женщина, но и не дряхлая старушка, учительница, заметно волнуясь, надела очки и дрожащей рукой подняла со стола исписанный листок бумаги. Это была её объяснительная записка, написанная на имя директора учебно-воспитательного комплекса. В письменной форме педагог подробно описывает вспыхнувший между детьми конфликт со слов свидетелей, и из зачитанного становится ясно, что ребенка избивали ногами из-за 2 (двух) гривен. Любой нормальный человек, я думаю, сказал бы «Куда смотрел учитель?». Но это вопрос не поднимался, потому что все итак знали, что во время драки учителя вообще не было в школе, а драка произошла во внеурочное время (примерно в 15:00), когда должна была начаться репетиция конкурсного танца. Часть детей возвращалась с группы продленного дня, некоторые дети пришли из дому, и эта репетиция была уже не первой, но именно в тот день, когда дети остались репетировать танец без присмотра – произошла кровавая разборка. Учителя слушали молча. Лишь отец Жоры* свирепо шипел, как кипящий чайник. Еще бы ведь его сына только что обвинили и в вымогательстве 2 гривен у Вани*, и в нанесении жестоких ударов ногами по голове пострадавшего мальчика. — Да что за бред, – возмущался он. – Какие 2 гривны? Да я ему десятку ежедневно на карман даю. Они начали драться не из-за этого. Жорик* мне сказал, что он заступился за девочку. — Герой! – в один голос закричали насмешливо взвинченные мамаши. — Рыцарь! На зоне полно таких «заступничков». И вашему Жоре* туда дорога. Зверь. И что с него вырастет, если он в восемь лет выбивает с одноклассников деньги? Отец Жоры* еле себя сдерживал. Видно было, как злобно он сжимает массивный ключ. — И это не в первый раз ваш сын отнимает у моего сына деньги, – мама Вани* повернулась к сидящему за её спиной отцу зачинщика драки. — Да что вы говорите? – огрызался мужчина. Мама Вани* видно учуяла запах перегара, после того как отец Жоры* открыл свой рот в очередной раз. Она сморщила нос, отчего всем стало понятно, почему. — Да, – подтвердила учительница. – Ваш Жорик* часто выпрашивает у других детей деньги, конфеты, бутерброды. Я знаю, вы тоже даете ему деньги, и он ежедневно бегает в буфет. Повара пирожков еще нажарить не успевают, или даже колпаки свои надеть, а Жорик* уже в столовой. Вы что его дома не кормите? Отец с недовольным видом молча наблюдал за остальными. — Так вот кто у нас в классе самый голодный?! – возмущались родительницы. — С этим нужно что-то делать, – прокатилось волной по темному классу. За окнами вечерело, а в кабинете так и не включали свет – экономия. — Для этого мы здесь и собрались, – тяжело вздохнула учительница. – Я сегодня беседовала с директором. И она открыто дала мне понять, что я так и не научила ваших детей справедливости, милосердию и доброте. Более того, будет проведено расследование о моем соответствии занимаемой должности. Я не уверена, что мне позволят доучить ваших детей. Но ведь поймите, уважаемые родители – я уйду, я уже заработала на пенсию, но ваши дети останутся. Придет другой учитель, и они точно так же как и мне будут трепать ему нервы. Мы должны совместными усилиями воспитать наших детей, иначе из них вырастут бандиты. Где это видано, чтобы восьмилетняя девочка била мальчика ногами? А разве впятером можно бить одного? А лежачего разве можно бить? Он же беззащитный. Тишина воцарилась в классе ненадолго. — Где эта девушка, что занималась с детьми танцами? Пусть расскажет, как все было, – потребовала одна из родительниц обвиняемых детей. — Здесь, – ответила другая мамаша. – Это моя старшая дочь. Вот она, – и указала на поднимающуюся из-за парты девушку. — Ну, и как все было? — Они дрались не как дети, а как настоящие взрослые мужики. Столько жестокости в детских глазах я никогда не видела. Я растаскивала их, но они все равно продолжали его бить ногами со всей силы, не давая подняться. Девочки трепали Ваню* за волосы, тоже били ногами по голове, по ребрам. Жуть, – она едва не плакала, рассказывая. — Вот оно ваше родительское воспитание, – возмутилась еще одна женщина. – И это девочки?! Ладно, мальчики дерутся один на один, но это… — А что воспитание? Мы все работаем, – пыталась оправдаться мама второго мальчика Пети*, который с Жорой* и затеяли ту драку. — Зачем вы тогда детей рожаете, если вы работаете? Чтобы они росли сами по себе? Детей воспитывать надо. С ними нужно говорить, объяснять им, что такое хорошо, а что такое плохо, – высказалась другая мама. — Вот мы и поговорим сегодня с детьми. Каждый придет домой и поговорит, – говорили родители виноватых детей. — Родители, – снова печальный голос учительницы заставил всех замолчать. – Вы все сделали страшную ошибку в воспитании своих детей. Все. Вы научили детей мстить. Разве не так? Вместо того чтобы решать вопросы словами, дети дерутся. А ведь именно вы заложили в их головы правило «Ударили тебя, дай сдачи!». А можно ведь подойти к учителю и сказать «Мари Ванна, Жора* отнял у меня конфету, Петя* забрал мои 2 гривны», и мы бы решали эти проблемы, не доводя до драки. —Это называется «стучать», – послышалось из класса. — «Стучать» это называется на тюремном жаргоне, а мы не должны воспитывать своих детей по понятиям, – ответила учительница. — И все-таки, Мари Ванна, сейчас никто не воспитывает детей по библейским заповедям типа «ударили – подставь вторую щеку». И, кстати, даже в Библии есть выражение «око за око». И это справедливо, я считаю. Я тоже воспитываю сына по принципу «бьют тебя – бей и ты», и изначально запретила ему жаловаться. И я не одна такая. И я больше чем уверена, что тому, кто жалуется учителю, маме или еще кому-то, все равно достанется от обидчиков. Они ему скажут «А, ты еще и нажаловался, ну берегись!», – высказала свое мнение еще одна из мам, чьи дети еще не успели показать себя с негативной стороны. — Да. Вот сегодня этим пяти детям дома зададут жару, а они как выловят этого Ваню и как накостыляют ему, что мало не покажется, – продолжали обсуждать родители. За окнами стало совсем темно, и одна из мам поднялась и включила свет. Две экономных лампочки тускло осветили часть класса. Многие уже поглядывали на часы, желая как можно скорее покинуть класс, особенно родители Жоры*, Пети* и трех девочек. — Родители, мы должны учить детей поступать по совести. Можно не знать, что такое подлежащее и сказуемое, не знать, как найти неизвестное слагаемое, но дети должны знать, что такое совесть. Давайте вместе попытаемся достучаться до детских сердец, ведь они наше с вами будущее, – чуть ли не умоляла учительница. Родители задумчиво молчали, переваривая информацию. СОВЕСТЬ? – немой вопрос повис в тишине. — А теперь я должна составить протокол, в котором вы все распишетесь. И мой главный вопрос, как мы накажем наших провинившихся? Будем ли ставить их на внутришкольный учет или простим на первый раз? Родители пятерых детей виновато опустили головы, а остальные оглядывались по сторонам. Молчание. Все задумались. И только у матери пострадавшего ребенка от жуткой тишины дрогнула рука на файле с документами, среди которых была и медицинская справка о серьезности нанесенных её сыну травм. — Ну, так что? Ставим? – опять повторила учительница. — Ставим, – единственный голос молодой мамаши в красном решил судьбы невоспитанных, бессовестных детей. — Ставим, – нехотя повторила учительница. – Я записываю фамилии. Протокол передавали с парты на парту, и все оставили свой автограф под длинным текстом с коротким смыслом «Человек тоже зверь».
Тема очень актуальная. Хорошо, что вы поднимаете этот вопрос. Мне, кажется, если переделать в публицистич. жанре рассказ, то получится свежо и злободневно.
В понедельник внеочередное родительское собрание в одном из классов учебно-воспитательного комплекса № Х города Ка* проходило шумно и очень эмоционально. Первое предложение, на мой взгляд, слишком перегружено и воспринимается трудно. Можно разделить на два, например: «В понедельник в одном из классов учебно-воспитательного комплекса № Х города Ка* состоялось внеочередное родительское собрание. Проходило оно шумно и эмоционально.» Если заметили, «очень» я убрала, потому что это слово-паразит.
Поводом стал инцидент, в котором восьмилетние ученики 3-го класса два мальчика и три девочки зверски избили своего одноклассника ногами. Мне кажется, акцент на то, что избиение происходило именно ногами, в данном случае не важен и даже несколько выбивается из того стиля, который вы выбрали для рассказа. Также слово-паразит «своего» можно убрать, смысл от этого не поменяется. Опять же, акцент на возраст тоже не важен. О примерном возрасте школьников можно судить и из того, что они в 3-м классе. Итак, вот что получится после дезинсекции слов-паразитов и ненужных уточнений: «Поводом стал инцидент, в котором ученики 3-го класса два мальчика и три девочки зверски избили одноклассника.»
Многие, видимо, решили, что вопрос жесткого поведения детей их не касается. Тут более уместным будет слово не «жесткого», а «жестокого».
Но все-таки родители учеников обвиняемых в нанесении ребенку Ване* тяжких увечий пришли. Сложновато воспринимается предложение. Можно просто написать «Но все-таки родители виновных в случившемся учеников пришли.» Дальше хочу задать вопрос: вы намеренно выбрали такой стиль? Если да, то здесь вы немного сбились с него. В этом стиле «Ребенок Ваня» звучит чужеродно. Скорее, уместнее было бы сказать «ученику Иванову Ивану» или как там его фамилия.
Были и мама с папой Вани*, и другие родители, чьи дети не имели никакого отношения к драке. Раз уж придерживаетесь официально-делового стиля, то не «были», а «присутствовали» и не «чьи дети не имели никакого отношения к драке», а «дети которых не принимали участие в конфликте»
Ведь ей позвонила воспитательница группы продленного дня, попросив забрать ребенка, который забился в угол, закрыл лицо руками, и громко плакал, зовя свою маму. Предложение слишком перегружено деепричастными оборотами, не считая того, что у вас получилась так называемая конструкция-гусеница. К тому же, из общего стиля рассказа слишком выбивается. Если понадобится, я подскажу, как можно переделать, но думаю, вы и сами справитесь.
А мама так и не догадывалась до этого случая, что происходило с её сыном после того, как она провожала его за руку в школу, давая и деньги на пирожки, и сытный бутерброд, и чай в пластиковой бутылке. Та же ситуация, что и с предыдущим предложением. Ситуацию спасет, если вы подадите данный эпизод, как выдержку из показаний матери избитого мальчика.
Учитель с измученным лицом осмотрела собравшихся. Снова фраза про «измученное лицо» выбивается из общего стиля.
Ладно, пока на этом закончу. Просто не знаю, как до конца воспринимать текст. Как выдержку из протокола школьного собрания или рассказ. Хочется понять вашу задумку. Про выдержку кстати вариант суперский. Но если хотите показать именно это, не должны отходить от нужного стиля. У вас сбивается тональность, и очень сильно. Я, как читатель, не знаю, как воспринимать текст. Разумеется, все это мое ИМХО.
Просто не знаю, как до конца воспринимать текст. Как выдержку из протокола школьного собрания или рассказ. Хочется понять вашу задумку. Про выдержку кстати вариант суперский. Но если хотите показать именно это, не должны отходить от нужного стиля. У вас сбивается тональность, и очень сильно. Я, как читатель, не знаю, как воспринимать текст. Разумеется, все это мое ИМХО.
Большое спасибо за Ваше мнение (и внимание!). Над текстом еще поработаю (обязательно учту Ваши советы!). На счет стиля - я писала, не задумываясь... так, как я бы рассказывала подруге, например.
korolevansp, То есть, вы в разговорной речи предпочитаете официально-деловой стиль? Ладно, тогда вопрос снимается. Но, если позволите, просто мое мнение выскажу: в художественной литературе лучше избегать канцеляризмов и стиля деловых бумаг. У вас много устойчивых выражений и фраз, уместных в деловых бумагах, но не художественном тексте. Допускаю такое, если вы приводите в тексте выдержку из милицейских протоколов и прочее из той же серии. Но если такой задачи не стоит, то такие выражения смотрятся чужеродно.
Приведу всего лишь пример, как можно переделать ваш текст, если убрать из него подобные выражения. Вот вариант ваш: В понедельник внеочередное родительское собрание в одном из классов учебно-воспитательного комплекса № Х города Ка* проходило шумно и очень эмоционально. Поводом стал инцидент, в котором восьмилетние ученики 3-го класса два мальчика и три девочки зверски избили своего одноклассника ногами.
Мой вариант: Марья Ивановна шла на внеочередное родительское собрание, как на каторгу. С некоторым колебанием она открыла дверь и переступила порог класса. Тотчас же ее встретил оглушительный гул голосов, словно в помещении присутствовали не родители, а их недисциплинированные детишки. Не сразу учительнице удалось навести порядок. Но даже, когда у нее это все-таки получилось, стоило затронуть тему собрания, шум начался по новой. В какой-то мере, Марья Ивановна понимала досаду и бурную реакцию родителей. Ведь происшествие случилось из ряда вон выходящее. Ученики третьего класса: два мальчика и три девочки, - зверски избили одноклассника.
Не претендую, что у меня получился шедевр, но текст кажется живее, не находите? Попробуйте сами оживить ваш текст. Если будете избегать канцеляризмов, это его не только не испортит, но сделает понятнее и эмоциональнее. Надеюсь, вы на меня не обидетесь. Всего лишь хотела помочь.
Сообщение отредактировал marinasnezhnaia - Понедельник, 17.10.2011, 17:03
В понедельник внеочередное родительское собрание в одном из классов учебно-воспитательного комплекса № Х города Ка* проходило шумно и очень эмоционально. Поводом стал инцидент, в котором восьмилетние ученики 3-го класса два мальчика и три девочки зверски избили своего одноклассника ногами.
Факты. Да. Суховато. Согласна. У Вас получилось более повествовательно :) Но если каждые 3 строчки превращать в 6 - у многих не хватит желания дочитать до конца (хотя бы из-за размера) "Живой" текст писать сложнее: нужно приукрашать... marinasnezhnaia, спасибо за небезразличие и советы. Попробую все-таки немного оживить (так сказать), но не сегодня.
korolevansp, Вы не совсем правы. Если читателю по-настоящему интересно, он прочтет больше текста, даже не заметив этого. И обратная реакция: если с самого начала все сухо и сжато, читатель может прочесть пару абзацев и на этом остановиться. Чисто мои наблюдения, как читателя. Почему, как вы думаете, одни романы проглатываются за день, и от них невозможно оторваться, а другие растягиваешь и читаешь через не могу, хоть они и меньшего объема? Ну, да ладно. Я свое мнение не навязываю. В любом случае, решать вам.
Если читателю по-настоящему интересно, он прочтет больше текста, даже не заметив этого.
Верно. Но я это отношу в первую очередь именно к романам. А короткие рассказы можно и не доводить до n-размера. Но размер размером, а манера написания того же текста - другое дело.
сухо и сжато, читатель может прочесть пару абзацев и на этом остановиться
Сухо и сжато? Попыталась я немного приукрасить... Но я же не детскую сказку пишу. Хотела немного... Но мало не получилось. Итак тема все та же - ВОПРОС ВОСПИТАНИЯ ДЕТЕЙ (навеянное родительским собранием и, естественно, самой проблемой)
По-прежнему нужен свежий взгляд на текст. marinasnezhnaia, пыталась я следовать вашим советам, но ... я не для детей рассказик писала и не для тех, кто боится или не понимает серьезных выражений - короче для нормальных людей
Quote (marinasnezhnaia)
в художественной литературе лучше избегать канцеляризмов и стиля деловых бумаг. У вас много устойчивых выражений и фраз, уместных в деловых бумагах, но не художественном тексте
И еще раз - я пишу о том, что думаю, и как думаю. Хотелось бы обсудить с ВАМИ - островитяне не только стиль (или его отсутствие), но саму тему.
По данным Википедии, дети джунглей («Маугли») — это человеческие дети, которые жили вне контакта с людьми с раннего возраста и практически не испытывали заботы и любви со стороны другого человека, не имели опыта социально поведения и общения.
Как ни странно, в нашем современном обществе тоже есть «Маугли». И это отнюдь не сироты, которых воспитывает улица. Это дети, которые при живых родителях практически не испытывают ни заботы, ни любви. С ними почти не разговаривают, не читают на ночь книжек, не учат отличать добро от зла. Такие дети не знают значения слов «справедливость» и «милосердие». Их родители вечно заняты, и ребенок растет сам по себе. Сначала он одиноко играет где-нибудь в углу, чтобы никому не мешать. Его присутствия можно и не заметить. Потом смотрит фильмы со спецэффектами, играет в жестокие компьютерные игры … И даже если, случайно обратив внимание на радугу в небе, он спросит у мамы «А что это?» – услышит в ответ: «Отстань со своими дурацкими вопросами». И родители таких детей не считают важным научить ребенка быть человеком. Они надеяться, что школа и непосредственно учителя возложат на себя эти обязанности, и, может быть, и их ребенок узнает «Почему небо синее». И вот такой ребенок идет в первый класс: дикий, грубый, не умеющий себя вести ни на уроках, ни на переменах. Как будут чувствовать себя нормальные дети, находясь бок о бок с «маленьким зверем», и что из него вырастет дальше?
Уже немало времени прошло после внеочередного родительского собрания. А наш маленький город все еще шумит, живо обсуждая наболевшую тему. В городе Ю* теперь только одна школа. И под её крышей происходят порой такие события, какие смогли бы стать отличным сюжетом для очередного блокбастера. Западные боевики, конечно, отрицательно влияют и на нас, и на наших детей – это одно. Но что некоторых родителей нужно лишить родительских прав, так как их дети неадекватно себя ведут – это другое. Кровавые разборки уже устраивают не только старшеклассники. Дошло до того, что учащиеся третьего класса уподобились бандитам, и могут позволить себе избивать лежачего ногами, не давая возможности подняться. Откуда столько злости, ведь им лишь восемь лет? Как найти выход из сложившейся ситуации? И почему родители не поднимают дома вопрос дисциплины? Эти и другие вопросы шумно обсуждались на собрании, поводом которому и стала очередная драка. А самое главное, что заставило лично меня ужаснуться – это поведение одноклассниц моего сына. Стало известно, что среди пяти участников безжалостных баталий было два мальчика и три девочки. И эти с виду невинные ангелочки с бантами били беззащитного мальчика по голове своими маленькими лаковыми туфлями. Куда катится мир? В тот раз, как всегда, не все родители присутствовали на собрании. А ведь вопрос жестокого поведения детей касается в первую очередь их родителей. Многие видимо считают необязательным посещение подобных мероприятий, даже если тема и очень серьезная. По дороге в школу (точнее с прошлого года это не просто школа, а учебно-воспитательный комплекс №13) я думала, что родители виновных в нанесении тяжких увечий однокласснику, скорее всего не придут. Но оказалось, что мама избитого ребенка не только зафиксировала нужным образом побои, но и готова по всей строгости закона наказать обидчиков её сына. Об этом в первый же день была осведомлена администрация УВК и даже ГОРОНО. Возможно, только из-за того, что делу придали широкомасштабную огласку, родители этих детей и явились на собрание. Изначально я не хотела вмешиваться, никого ни обвинять, ни защищать. Но, по сути, и мой ребенок мог оказаться жертвой насилия озверевших и невоспитанных детей. А побывать в этой шкуре мне бы не хотелось. Поэтому я не молчала. Вот вы можете спокойно себе представить своего ребенка, лежащим на полу, в слезах и крови, а еще пятеро продолжают его бить как по футбольному мячу, по голове и ребрам? Я против насилия. Где справедливость? Почему они выясняли отношения не один на один? И что не поделили третьеклассники? Еще в день происшествия мне позвонила учительница сына. Она была взволнована. Я и сама стала нервничать, ведь мне не безразлично среди каких детей учится мой ребенок. Уже тогда каждый из родителей был осведомлен лично классным руководителем и поставлен в известность о необходимости проведения внеочередного собрания. Пусть не в мельчайших подробностях, но все были в курсе, что кто-то кого-то побил. Тревогу подняла, естественно, мама избитого мальчика. А ей сообщила воспитательница группы продленного дня, попросив забрать ребенка. Я мысленно ставила себя на ее место. Слова «…забился в угол, закрыл лицо руками, и громко плачет, зовя маму» заставили бы биться материнское сердце любой женщины быстрее (я так думаю, что любой). А каково не знать, что с твоим ребенком происходит за школьными стенами? А до этого случая родители пострадавшего ребенка даже не догадывались, что у их сына постоянно отнимают деньги, конфеты и бутерброды. Его провожали в школу, не зная, что данные ими две гривны будут потрачены чужим Жориком*, и что от бутерброда с маслом и колбасой останутся лишь крошки в прозрачном пакетике, а их малыш так и вернется домой голодным.
Время начала собрания близилось. Учительница, отрываясь от исписанных каллиграфическим почерком бумаг, с озадаченным лицом осмотрела собравшихся в классе. В дверях как раз появилась громоздкая фигура отца Жоры*. Он был в грязной рабочей одежде. В правой руке он с силой сжимал стальной рычажный ключ (такой, как используют для ремонта водопроводных труб). А во второй – хаотично болтался полиэтиленовый пакет с вафлями. Он поздоровался сквозь зубы и, с трудом поместившись за школьную парту, блеснул злобными огоньками прищуренных глаз. Тем временем одна из родительниц обратилась к учителю со словами: «… может, вы расскажите тем родителям, которые точно ничего не знают, что за драка произошла между детьми, и что же послужило причиной этого?» Учительница начала со слов: «Вы знаете, такая ситуация за всю мою жизнь произошла впервые». Это и понятно – где это видано, чтобы в таком раннем возрасте устраивали «разборки»? Уже немолодая женщина, но и не дряхлая старушка, педагог с тридцатилетним стажем, заметно волнуясь, надела очки и дрожащей рукой подняла со стола исписанный листок бумаги. Это была её объяснительная записка, написанная на имя директора учебно-воспитательного комплекса. В письменной форме она подробно описывает вспыхнувший между детьми конфликт со слов свидетелей, и из зачитанного становится ясно, что ребенка избивали ногами из-за 2 (двух) гривен. Любой нормальный человек, я думаю, сказал бы «Куда смотрел учитель?». Но это вопрос не поднимался, потому что все итак знали, что во время драки учителя вообще не было в школе, а драка произошла во внеурочное время (примерно в 15:00), когда должна была начаться репетиция конкурсного танца. Часть детей возвращалась с группы продленного дня, некоторые дети пришли из дому. И эта репетиция была уже не первой. Но именно в тот день, когда дети остались репетировать танец без присмотра классного руководителя – произошел ожесточенный неравный бой. Все слушали молча. Лишь отец Жоры* свирепо шипел, как кипящий чайник. Его сына только что обвинили и в вымогательстве 2 гривен и в нанесении безжалостных ударов ногами по лицу обиженного мальчика. «Да что за бред, – возмущался он. – Какие 2 гривны? Да я ему десятку ежедневно на карман даю. Они начали драться не из-за этого. Жорик* мне сказал, что он заступился за девочку». Взвинченные мамаши в один голос прервали его некорректные оправдания. «Герой! Рыцарь! На зоне полно таких заступников. И вашему Жоре* туда дорога. Зверь, а не ребенок! И что с него вырастет, если он в восемь лет выбивает с одноклассников деньги?» Шквал обвинений полетел в лицо самоуверенного мужчины, который не чувствовал ни своей вины, ни сына. Он еле себя сдерживал. Мне было отчетливо видно, как злобно он сжимает массивный ключ. И на миг даже стало страшно, не запустит ли он его кому-нибудь в голову, чтобы «не наговаривали» на его сына. «Уже не в первый раз ваш Жора* отнимает у моего сына деньги». Мама пострадавшего повернулась к сидящему за её спиной отцу зачинщика драки и взглянула в его глаза, полные нахальства и надменности. Мужчина лишь грубо огрызался, продолжая настаивать на своем мнении. От него исходил неприятный запах перегара, и серьезная женщина не стала больше с ним спорить. Сморщив нос, она отвернулась. А учительница, еще сильнее разозлив отца Жоры*, сказала, что и сама замечала, как Жорик* выпрашивает у других детей деньги, конфеты и другие сладости. По её словам у Жорика* аппетит, как у мужика, отработавшего смету в забое. Но зверский аппетит еще не повод вести себя по-зверски. «Так вот кто у нас самый голодный?!» волной прокатилось по классу. Водопроводчик с недовольным видом молча наблюдал за остальными. На его месте, мне было бы очень стыдно. А он, казалось, даже гордился, что его сын «задает погоду». Родители были возмущены поведением отца Жоры*. «С этим нужно что-то делать». За окнами вечерело, а в кабинете так и не включали свет – экономия. — Для этого мы здесь и собрались, – тяжело вздохнула учительница. – Я сегодня беседовала с директором. И она открыто дала мне понять, что я так и не научила ваших детей справедливости, милосердию и доброте. Более того, будет проведено расследование о моем соответствии занимаемой должности. Я не уверена, что мне позволят доучить ваших детей. Но ведь поймите, уважаемые родители – я уйду, я уже заработала на пенсию, но ваши дети останутся. Придет другой учитель, и ему, точно так же как и мне, они будут трепать нервы. И только совместными усилиями мы сможем воспитать новое поколение, чтобы из них не выросли преступники. Это же некрасиво, когда восьмилетняя девочка бьет мальчика ногами. А разве впятером можно бить одного? А лежачего разве можно бить? Он же беззащитный. Едва сдерживая слезы, молодая преподавательница танцевального кружка, рассказывала: «Они дрались не как дети, а как настоящие взрослые мужики. Столько жестокости в детских глазах я никогда не видела. Я растаскивала их, но они все равно продолжали его бить ногами со всей силы, не давая подняться. Девочки трепали его за волосы, тоже били ногами по голове, по ребрам. Жуть». Вот оно – родительское воспитание. И это девочки?! Ладно, мальчики дерутся один на один, но это… «А что воспитание? Мы все работаем…» Но разве это оправдание. Зачем тогда детей рожать, если на их воспитание нет времени? Чтобы они росли сами по себе? Детей нужно воспитывать. С ними нужно говорить, объяснять им, что такое хорошо, а что такое плохо. — Родители, – снова печальный голос учительницы заставил всех замолчать. – Вы все сделали страшную ошибку в воспитании своих детей. Все. Вы научили детей мстить. Разве не так? Вместо того чтобы решать вопросы словами, дети дерутся. А ведь именно вы заложили в их головы правило «Ударили тебя, дай сдачи!». А можно ведь подойти к учителю и сказать «Жора* отнял у меня конфету, Петя* забрал мои 2 гривны», и мы бы решали эти проблемы, не доводя до драки. — Это называется «стучать», – послышалось из класса. — «Стучать» это называется на тюремном жаргоне, а мы не должны воспитывать своих детей по понятиям, – ответила учительница. И все-таки, сейчас никто не воспитывает детей по библейским заповедям типа «ударили – подставь вторую щеку». И, кстати, даже в Библии есть выражение «око за око». И это справедливо, я считаю. Может, я и не права – слова учителя заставили меня задуматься. Я тоже воспитываю сына по принципу «бьют тебя – бей и ты», и изначально запретила ему жаловаться. И я не одна такая. Я больше чем уверена, что тому, кто жалуется учителю, маме или еще кому-то, все равно достанется от обидчиков. Они ему скажут «А, ты еще и нажаловался, ну берегись!» За окнами стало совсем темно, и одна из мам поднялась и включила свет. Две экономных лампочки тускло осветили часть класса. Многие уже поглядывали на часы, желая как можно скорее покинуть класс, особенно родители Жоры*, Пети* и трех девочек. — Родители, мы должны учить детей поступать по совести. Можно не знать, что такое подлежащее и сказуемое, не знать, как найти неизвестное слагаемое, но дети должны знать, что такое совесть. Давайте вместе попытаемся достучаться до детских сердец, ведь они наше с вами будущее, – чуть ли не умоляла учительница. Родители задумчиво молчали, переваривая информацию. СОВЕСТЬ? – немой вопрос повис в тишине. — А теперь я должна составить протокол, в котором вы все распишетесь. И мой главный вопрос, как мы накажем наших провинившихся? Будем ли ставить их на внутришкольный учет или простим на первый раз? По всему было видно, что учителю не нужны лишние неприятности. Она, словно молча умоляла «Давайте не выносить сор из избы». Из-за этой драки её могут уволить, но она искренне переживала (на мой взгляд) не из-за боязни лишиться работы, а из-за поведения её учеников. Тем более даже ГОРОНО уже было известно о наших восьмилетках. Родители пятерых детей виновато опустили головы, а остальные оглядывались по сторонам. Молчание. Все задумались. Неужели их даже не поставят на учет? И только у матери пострадавшего ребенка от жуткой тишины дрогнула рука на файле с документами, среди которых была и медицинская справка о серьезности нанесенных её сыну травм. — Ну, так что? Ставим? – опять повторила учительница. «Ставим». Я не могла молчать. И только единственный голос решил судьбы невоспитанных, бессовестных детей. «Ставим». Нехотя повторила учительница, записывая фамилии. Протокол передавали с парты на парту, и все оставили свою подпись под длинным текстом с коротким смыслом «Воспитание и еще раз воспитание». Что делает человека человеком? Воспитание. А вы думаете, Жорик* стал лучше себя вести после родительского собрания? Уже на следующий же день он разбил другому однокласснику нос, потом поставил синяк под глаз третьему… И мой сын учится с этим маленьким «монстром» в одном классе. Из 24 третьеклассников – уже 8 стоят на внутришкольном учете. Уже ходят слухи о переведении их в интернат, потому что они постоянно срывают уроки. А вы знаете, как ведет себя ваш ребенок в школе?
Сообщение отредактировал korolevansp - Пятница, 04.11.2011, 13:12
Переработанный вариант гораздо живее и тревожнее. Он обрёл личностное отношение. Теперь это полноценная статья - размышление. Галина Каюмова Моя творческая страничка на Острове --------------------------
Ладно, тогда вопрос снимается. 
