O, Tempora! O, Mores!

Я видел как убили старика
За пару су, что он хранил в кармане.
Роятся мухи на открытой ране,
А рядом с ним валяется клюка.

Наверно нехватало пятака
На выпивку. И, песни вслух горланя,
Узрели дно в осушенном стакане.
Так поднялась преступная рука.

С тех пор я "Блошку" обхожу вокруг.
Не потому, что я боюсь, мой друг,
Убьют ведь за гроши, ради забавы..

Как нынче обмельчал подобный люд,
Или ограбят, или изобьют.
Какие времена - такие нравы!

O, Tempora! O, Mores!

Я видел как убили старика
За пару су, что он хранил в кармане.
Роятся мухи на открытой ране,
А рядом с ним валяется клюка.

Наверно нехватало пятака
На выпивку. И, песни вслух горланя,
Узрели дно в осушенном стакане.
Так поднялась преступная рука.

С тех пор я "Блошку" обхожу вокруг.
Не потому, что я боюсь, мой друг,
Убьют ведь за гроши, ради забавы..

Как нынче обмельчал подобный люд,
Или ограбят, или изобьют.
Какие времена - такие нравы!

Такое теперь сплошь и рядом. И в Галлию не ходи... bib, замечательно написано!

Такое теперь сплошь и рядом. И в Галлию не ходи... bib, замечательно написано!

Мне очень нравится как и о чем вы пишете. Читаю все, но не всегда отписываюсь. Поверьте, что ваш труд не напрасен.

Мне очень нравится как и о чем вы пишете. Читаю все, но не всегда отписываюсь. Поверьте, что ваш труд не напрасен.

Чтоб повидать побольше стран,
Вновь переплыл я океан.
В пути настиг нас ураган,
А качку и морской туман
Переношу я скверно.
И мой любезный капитан
Отвёл меня в таверну.

Снял для ночлега уголок,
Спуститься в общий зал помог,
И посадил там в закуток,
Чтоб тошноту я превозмог.
Эх, Арне, друг мой верный!
Нашёл там маленький листок
Я под столом таверны.

Обрывок признания хишпанского гранда
Хосе Мануель дель Эстебанос-и-Кордельо,
обнаруженный мною на постоялом дворе

О, Донна, я в тебя влюблён!
Мои мечты, как сладкий сон,
Хочу, чтоб вечно длился он,
Ведь ты прекраснее всех донн,
Которых знал когда-то.
А, что они - не эталон,
Они не виноваты.

Твой муж - типичный феодал,
Ко мне тебя приревновал.
Он на Восток меня услал.
Что ж, верный, преданный вассал
Ему стал неугоден.
Там с сарацином воевал
В боях за гроб Господень.

Но, даже в праведном бою
В своих сирвентесах пою
Не битву, а красу твою,
В разлуке часто слёзы лью,
О Донне вспоминая.
И, забывая грусть свою,
Лишь о тебе мечтаю.

Я должен искренне признать -
Прелестна палестинок стать,
Но в куртуазе нашу знать
Вовек им, право, не догнать.
От них - простолюдинок,
Бессмысленно вниманья ждать,
И нет средь них блондинок.

Мне не забыть твой томный взор
(когда, перескочив забор
к балкону крался я, как вор,
чтобы попасть к тебе в фавор)
Как-будто бы случайный.
Он возбудил во мне задор,
Но это - наша тайна.

Благодарю счастливый рок,
Когда упал у моих ног
Твой тонкий, шелковый платок
И нежной розы лепесток,
Который уронила.
Возвышенной любви залог
Храню я до могилы.

Чтоб повидать побольше стран,
Вновь переплыл я океан.
В пути настиг нас ураган,
А качку и морской туман
Переношу я скверно.
И мой любезный капитан
Отвёл меня в таверну.

Снял для ночлега уголок,
Спуститься в общий зал помог,
И посадил там в закуток,
Чтоб тошноту я превозмог.
Эх, Арне, друг мой верный!
Нашёл там маленький листок
Я под столом таверны.

Обрывок признания хишпанского гранда
Хосе Мануель дель Эстебанос-и-Кордельо,
обнаруженный мною на постоялом дворе

О, Донна, я в тебя влюблён!
Мои мечты, как сладкий сон,
Хочу, чтоб вечно длился он,
Ведь ты прекраснее всех донн,
Которых знал когда-то.
А, что они - не эталон,
Они не виноваты.

Твой муж - типичный феодал,
Ко мне тебя приревновал.
Он на Восток меня услал.
Что ж, верный, преданный вассал
Ему стал неугоден.
Там с сарацином воевал
В боях за гроб Господень.

Но, даже в праведном бою
В своих сирвентесах пою
Не битву, а красу твою,
В разлуке часто слёзы лью,
О Донне вспоминая.
И, забывая грусть свою,
Лишь о тебе мечтаю.

Я должен искренне признать -
Прелестна палестинок стать,
Но в куртуазе нашу знать
Вовек им, право, не догнать.
От них - простолюдинок,
Бессмысленно вниманья ждать,
И нет средь них блондинок.

Мне не забыть твой томный взор
(когда, перескочив забор
к балкону крался я, как вор,
чтобы попасть к тебе в фавор)
Как-будто бы случайный.
Он возбудил во мне задор,
Но это - наша тайна.

Благодарю счастливый рок,
Когда упал у моих ног
Твой тонкий, шелковый платок
И нежной розы лепесток,
Который уронила.
Возвышенной любви залог
Храню я до могилы.

Да и сообщение # 8 написано таким же стилем!

Да и сообщение # 8 написано таким же стилем!

Глосса

Здесь странные обычаи, мой друг!
Сеньоры все ревнивы и упрямы.
Не выбирают здесь себе подруг,
А сердце отдают замужней даме.

Я это говорю лишь для того,
Чтобы понятно было - здесь пристало,
Избрав сеньору сердца своего,
За честь её погибнуть от кинжала.

Не думай всё ж, что мужеством своим,
Лишь проявляя чудеса отваги,
Получишь право с нею на интим,
С обидчиками обнажая шпаги.

Рассчитывай на брошенный цветок,
На взгляд случайный или на улыбку,
Да на её батистовый платок.
На остальное все надежды - зыбки.

А, коли будет не пустым карман,
Ты с лёгкостью найдёшь здесь табор шумный.
Купи любовь у тамошних гитан,
Но берегись их ревности безумной.

Я сам чуть не попал, как кур в ощип,
Вкусив плоды любви цыганки вольной.
Тебе ж всё объяснил, чтоб ты не влип
В историю, коль будешь в Эспаньоле.

Глосса

Здесь странные обычаи, мой друг!
Сеньоры все ревнивы и упрямы.
Не выбирают здесь себе подруг,
А сердце отдают замужней даме.

Я это говорю лишь для того,
Чтобы понятно было - здесь пристало,
Избрав сеньору сердца своего,
За честь её погибнуть от кинжала.

Не думай всё ж, что мужеством своим,
Лишь проявляя чудеса отваги,
Получишь право с нею на интим,
С обидчиками обнажая шпаги.

Рассчитывай на брошенный цветок,
На взгляд случайный или на улыбку,
Да на её батистовый платок.
На остальное все надежды - зыбки.

А, коли будет не пустым карман,
Ты с лёгкостью найдёшь здесь табор шумный.
Купи любовь у тамошних гитан,
Но берегись их ревности безумной.

Я сам чуть не попал, как кур в ощип,
Вкусив плоды любви цыганки вольной.
Тебе ж всё объяснил, чтоб ты не влип
В историю, коль будешь в Эспаньоле.

Песня быка

Взращён на воле, я ярма не знал.
Я своенравен был. Меня боялись.
И врассыпную люди разбегались,
Лишь землю рыть копытом начинал.

Меня растили, как аристократа.
Пасли, давали воду, пищу, кров
И, даже, стадо племенных коров,
Чтобы потомство понесли когда-то.

Как оказался я в хлеву воловьем?..
Вздымая в напряжении бока,
Я выскочил на золото песка,
Пропахшего мочой, навозом, кровью.

И мирно встал. Но две осы сначала,
Заставили меня сорваться в бег,
Я попытался убежать от всех,
Но вновь, и вновь в хребет вонзались жала.

Причина боли - в этих кабальеро,
(вдруг озарила мысль меня лучом)
В плащах кровавых с золотым шитьём,
Поспешно убегающих к барьеру...

Я ринулся к обидчикам в карьер,
Но вдруг пеон отвлёк моё вниманье.
И оба (вот трусливые созданья)
За деревянный спрятались барьер.

Коня пришпорив, пику сжав руками,
Мне пикадор вдруг больно ранил бок,
Но увернуться от меня не смог,
Я брюхо лошади его вспорол рогами.

А муки продолжались вновь и вновь.
Весь в иглах - я подобен дикобразу.
И чувствую - меня подводит разум,
А по бокам моим сочится кровь.

Все разбежались, а передо мной
Возник тореадор с мулетой красной
И я нутром почувствовал опасность,
Назначенную мне моей судьбой.

Я кинулся к нему, но он вдруг сразу
Убрал мулету. Выбившись из сил,
Я развернулся, морду опустил
И разогнался. Но опять промазал.

И сделав вид, что повторяю трюк,
Но, сдвинувшись примерно на полметра,
Я подскочил к нему быстрее ветра
И подцепил его на рога крюк.

Тореро сделал в воздухе кульбит
И пал к моим ногам, как тюк набитый.
Я рогом рвал его, топтал копытом,
А персонал тащил его за щит.

Трибуна замерлА... Лишь только стон
Пронёсся над ареной раскалённой.
Кровь по песку струится. А пеоны
Меня уйти заставили в загон.

К корриде потеряли интерес
Матроны с сеньоритами в мантильях...
Как хорошо, что здесь, не как в Севилье,
Бойцов не отправляют на бифштекс!

Песня быка

Взращён на воле, я ярма не знал.
Я своенравен был. Меня боялись.
И врассыпную люди разбегались,
Лишь землю рыть копытом начинал.

Меня растили, как аристократа.
Пасли, давали воду, пищу, кров
И, даже, стадо племенных коров,
Чтобы потомство понесли когда-то.

Как оказался я в хлеву воловьем?..
Вздымая в напряжении бока,
Я выскочил на золото песка,
Пропахшего мочой, навозом, кровью.

И мирно встал. Но две осы сначала,
Заставили меня сорваться в бег,
Я попытался убежать от всех,
Но вновь, и вновь в хребет вонзались жала.

Причина боли - в этих кабальеро,
(вдруг озарила мысль меня лучом)
В плащах кровавых с золотым шитьём,
Поспешно убегающих к барьеру...

Я ринулся к обидчикам в карьер,
Но вдруг пеон отвлёк моё вниманье.
И оба (вот трусливые созданья)
За деревянный спрятались барьер.

Коня пришпорив, пику сжав руками,
Мне пикадор вдруг больно ранил бок,
Но увернуться от меня не смог,
Я брюхо лошади его вспорол рогами.

А муки продолжались вновь и вновь.
Весь в иглах - я подобен дикобразу.
И чувствую - меня подводит разум,
А по бокам моим сочится кровь.

Все разбежались, а передо мной
Возник тореадор с мулетой красной
И я нутром почувствовал опасность,
Назначенную мне моей судьбой.

Я кинулся к нему, но он вдруг сразу
Убрал мулету. Выбившись из сил,
Я развернулся, морду опустил
И разогнался. Но опять промазал.

И сделав вид, что повторяю трюк,
Но, сдвинувшись примерно на полметра,
Я подскочил к нему быстрее ветра
И подцепил его на рога крюк.

Тореро сделал в воздухе кульбит
И пал к моим ногам, как тюк набитый.
Я рогом рвал его, топтал копытом,
А персонал тащил его за щит.

Трибуна замерлА... Лишь только стон
Пронёсся над ареной раскалённой.
Кровь по песку струится. А пеоны
Меня уйти заставили в загон.

К корриде потеряли интерес
Матроны с сеньоритами в мантильях...
Как хорошо, что здесь, не как в Севилье,
Бойцов не отправляют на бифштекс!

Это упрощенный вариант другого моего стиха, который я сейчас выставлю в теме Cum magnis. Тот более сложен для прочтения, поскольку для передачи калорита атмосферы я его, наверное, перегрузил специализированной терминологией. Если потребуется - дам пояснения.

Это упрощенный вариант другого моего стиха, который я сейчас выставлю в теме Cum magnis. Тот более сложен для прочтения, поскольку для передачи калорита атмосферы я его, наверное, перегрузил специализированной терминологией. Если потребуется - дам пояснения.

Десимы

Мои старания напрасны
И все усилия пусты...
Я пробираюсь сквозь кусты
К владелице очей прекрасных.
Но вот в окне мелькнула тень.
О ней мечтал я целый день
Душой, растерзанною в клочья,
Чтоб на мгновение, воочью
Увидеть ту, что снилась ночью,
В саду, где расцвела сирень.

Ужель, чтоб самоутвердиться
Из праха воссоздал Господь
Божественную эту плоть,
Что заставляет сердце биться
В два раза чаще. Так изволь
Не причинять отказом боль,
Чтоб мог тобою насладиться.
Моя душа к тебе стремиться,
Как влёт подстреленная птица,
Чью рану разъедает соль.

Десимы

Мои старания напрасны
И все усилия пусты...
Я пробираюсь сквозь кусты
К владелице очей прекрасных.
Но вот в окне мелькнула тень.
О ней мечтал я целый день
Душой, растерзанною в клочья,
Чтоб на мгновение, воочью
Увидеть ту, что снилась ночью,
В саду, где расцвела сирень.

Ужель, чтоб самоутвердиться
Из праха воссоздал Господь
Божественную эту плоть,
Что заставляет сердце биться
В два раза чаще. Так изволь
Не причинять отказом боль,
Чтоб мог тобою насладиться.
Моя душа к тебе стремиться,
Как влёт подстреленная птица,
Чью рану разъедает соль.

Эпистола

Проехал я почти уж полземли,
Куда с таким упорством я стремился.
Вот, написать письмо тебе решился,
Пока я нахожусь от вас вдали,

Ну, мне не интересны короли,
На их посулы благ я не купился.
А ты, мой друг, похоже, изменился.
То пел Хелен, а нынче - Натали.

Тебя не упрекаю, сам хорош.
Но я в пути один. И ты поймёшь -
Мне этот мир намного интересней.

Стремясь освоить жанры разных стран,
Пересеку пески и океан,
А позже я вернусь и к нашим песням.

Эпистола

Проехал я почти уж полземли,
Куда с таким упорством я стремился.
Вот, написать письмо тебе решился,
Пока я нахожусь от вас вдали,

Ну, мне не интересны короли,
На их посулы благ я не купился.
А ты, мой друг, похоже, изменился.
То пел Хелен, а нынче - Натали.

Тебя не упрекаю, сам хорош.
Но я в пути один. И ты поймёшь -
Мне этот мир намного интересней.

Стремясь освоить жанры разных стран,
Пересеку пески и океан,
А позже я вернусь и к нашим песням.

bib, напомнили Лопе де Вега, и ещё "Дон Сезар де Базан".

bib, напомнили Лопе де Вега, и ещё "Дон Сезар де Базан".