Они сидят вчетвером на лавочке у входа на рынок. Ромка курит, прищурив глаз, охватывает цепким взглядом толпу. - Значит, так,- инструктирует он Сергея,- баб выбирай постарше. Где-то за сорок. Внешность не важна, главное, чтобы не затурканная была. Те на мальцов не смотрят. Они мужу закусь ищут. Смотри, чтобы одета была поприличней. Потрись рядом, сделай жалобные глаза. Пусть засмотрится. Можешь разговор начать. Димка подстрахует. «Мойкой»,- протягивает переломанное надвое лезвие,- взрезаешь низ сумки, выхватываешь кошелек, передаешь Димке. Даже если за руку поймает- без кошелька ничего не докажет. Лезвие, в крайнем случае, бросай сразу. - Я, сам видишь,- продолжает он,- не красавец. У меня шансов нет. Я Петьку готовил. Хотел, как подрастет, одиноким бабам в аренду сдавать. А он, козел, сдох зимой. Сергей кивает, пытается понять о чем ему говорят. Он не выспался, у него тяжелая голова, полная густого вязкого тумана. Судьба делает резкие повороты, оставляя позади прошлую жизнь. Двухкомнатная квартира в Бендерах, с любовью обставленная матерью, осталась за очередным барханом. Ему казалось, что он никогда в ней не жил. Не бежал по мосту, пригибаясь под выстрелами, не трясся в забитом автобусе, не летел на другой край земли. Он бежал из детского дома от голода и издевательств вместе со злым малолетним преступником. - Ну, давай,- хлопнул его по плечу Ромка,- ко мне потом не подходи, домой пойдем раздельно. Если все выгорит, купите пожрать, водки, сигарет и Зинке фруктов. А то загнется раньше времени.
Сергей вливается в человеческий поток, трется у прилавков, ощупывает товар. Откуда взялись в нем эти способности, он не знает. Мило улыбается продавщицам, они улыбаются в ответ, видя теплый взгляд огромных карих глаз. - Смотри, смотри,- дергает Димка за рукав,- какая шмара пошла. В самый раз. Сергей вглядывается в направлении грязной детской руки. У овощного прилавка стоит привлекательная высокая женщина. Брезгливо перебирает помидоры, выбирает самые спелые. Переругивается с продавцом-кавказцем. На плече висит большая яркая сумка. Мальчик подходит к лотку, задумчиво трогает овощи. - Эй,- кричит продавец,- нэ хочеш брат, уходы отсуда. Не загараживай покупатэлэй. - У меня мама беременная,- говорит Сергей первое, что пришло на ум. Уловка неожиданно срабатывает, женщина оборачивается к нему, улыбается в милое открытое лицо. - Какой заботливый сын. - Нас отец бросил,- шепчет мальчик, не отрывая от нее взгляда,- мы с ней совсем одни. Карее смотрит в голубое, у нее в уголках глаз мелкие морщинки. Полные губы раскрываются, по ним скользит острый кончик языка. Сергей чувствует, как в низу живота нарастает горячий ком. Всплывает в памяти ощущение материнской груди под ладонью. Он, конечно, целовался со своей одноклассницей. Утонченной Мартой, влюбленной в Блока. Носил ей до дома портфель, выслушивал стихи, прочитанные восторженным голосом. Она казалась ему совершенством. Не было девушки на свете больше похожей на Ассоль. Олю Строгову перевели к ним из соседнего района. Разбитная красавица, чья школьная форма едва прикрывала трусики. На все замечания учителя она отвечала одно: « У нас свобода». Однажды Сергей услышал неразборчивый шепот в пустынном школьном коридоре, в темном закутке между кабинетом географии и истории. - Давай, Оля, давай,- бормотал хриплый голос. Она смеялась грудным смехом, так не похожим на ее обычный громкий хохот. Вскрикнула, и Сергей подумал, что ее бьют. Выглянул из-за угла, желая помочь... Ольга стояла, упершись руками в стену, некрасиво выпятив зад, к которому пристроился рослый десятиклассник со спущенными штанами. Белеющие ягодицы мерно двигались, одной рукой он опирался на стену выше девичьей головы, второй сильно сжимал ее вывалившуюся из школьной формы грудь. Мальчик заворожено смотрел на волшебное зрелище. - Пошел вон,- рявкнул детина, заметив его Сергея встряхнуло, минутная слабость прошла, и он понял, что сильнее всего сейчас хотел бы оказаться на месте этого выпускника. Опираясь рукой о стену, сжимая в ладони мягкое полушарие, слушая грудной смех, впитывая кожей дерзкий потный запах. В штанах упрямо шевелилось его естество, подростковая страсть требовала освобождения. Сергей бросился к выходу, выскочил на улицу, где его ждала беззащитная Марта, которую должен был проводить домой. У подъезда, выслушав очередное стихотворение Блока, он ее поцеловал. Так, как не целовал никогда. Страстно, глубоко проникая языком внутрь ее рта, впитывая взволнованное дыхание. Рука легла на нежную выпуклость под фартуком, сильно сжала, ощущая пальцами кружево лифчика. Оттянула края, добираясь до соска, отозвавшегося на непрошеную ласку. - Ты что?- выкрикнула Марта.- С ума сошел? Она убежала, всхлипывая носом, а Сергей остался стоять под дождем, вспоминая грудной смех.
- Дэржи, дэржи его,- кричит кавказец. Димка схватывает с лотка помидор, толкает приднестровца под руку, отчего тот падает прямо на женщину, и скрывается в толпе покупателей. Его страховочное место за спиной тут же занимает Сашка. - Простите,- бормочет Сергей в высокую грудь, пытаясь унять пожар в штанах. - Ничего... мальчик,- шепчет женщина. Откуда в нем взялись эти способности? Расколотым лезвием Сергей режет дно яркой сумки. Глядя в голубые глаза, подхватывает левой рукой кошелек, который тут же хватает почти незаметный в толпе Сашка. - Простите,- опять говорит он,- я, наверное, пойду. - Конечно,- отвечает женщина,- иди, тебя мама ждет. Провожает его глазами, еще не видя, что ее сумка разрезана.
Сашка тормошит кошелек, Димка стоит за его спиной, вытянув шею. - Ого! То ли дамочка была слишком беспечна, то ли кроме покупок на рынке еще что-то планировала, но кошелек просто вспух от денег. В отдельном кармашке лежали десятидолларовые купюры. Мальчишки быстро прячут в карманы несколько штук- заначка от Ромки. - Серый,- тараторит Димка,- ты за пойлом и куревом. Нам не дадут, а ты большой. Мы жратвы купим, гульнем сегодня. Водку бери самую дешевую и побольше. Ромка не видит их. Он о чем-то разговаривает с высоким худым мужчиной. Тот медленно кивает и бросает редкие взгляды на группку мальчишек, чаще всего останавливаясь на Сергее.
- Ну, за боевое крещение,- Ромка поднимает стакан,- пей, пей, молдаванин. На трезвую голову здесь не выжить. Ромке семнадцать лет. Первый приговор он получил три года назад. По малолетству освободили, отправили в детдом. Откуда сбежал через полгода, прихватив с собой Зинку и троих мальчишек. Бежали от голода, издевательств старших, оскорблений персонала. Зинка тоже пьет, глядя преданными глазами на отца своего ребенка. Сергей впервые пробует водку. Морщась от мерзкого вкуса, выпивает все. Пьяные мальчишки смеются. На костре, разведенном в той же цинковой ванне, жарится курица и запекается картошка. Ромка пристально смотрит на приднестровца с другой стороны огня. От этого кажется, что глаза у него волчьего желтого цвета. Пьяные и сытые Димка с Сашкой затеяли шутливую борьбу, а потом сонно расползлись по своим углам. Зинка уснула, положив голову на Ромкины колени. Сергей пьян впервые в жизни. Сильно пьян и плохо соображает, что происходит. Только чувствует, как ему на плечо легла Ромкина рука. Зинка, хрюкнув, бухнулась носом в солому. - Девки были?- спрашивает Ромка. - Да,- отвечает удивленный мальчик, вспоминая Марту,- одноклассница. - Я не о том. Трахался когда-нибудь? Сергей пытается осмыслить значение незнакомого слова. Ромка начинает закипать. - Б***ь, маменькины сынки. Хорошо, спрошу по- другому. Ты баб е**л когда-нибудь? - Нет. - Детский сад.- Ромка закатывает глаза.- Ладно, Зинке рожать скоро. Там и разберемся, какая у тебя ориентация. Лучше б гомиком был, на них спрос больше. И Ромка уходит, прихватив девушку с собой, оставляя удивленного Сергея у костра. Тот даже не понял, о чем был разговор.
- Простите меня,- бормочет Сергей, наступивший женщине на ногу,- я тороплюсь. - Ничего,- отвечает она. Сашка толкает ее в спину, и она падает прямо на «неуклюжего» подростка. Сергей обнимает ее одной рукой, прижимает к себе. Запах тонких духов кружит голову. Два раза в неделю Ромка отправляет его в баню, покупает ему новые вещи, благо средства для этого появились. Вожак сделал ставку на утонченную красоту мальчика На карие глаза в обрамлении рекордно длинных ресниц, нежную золотистую кожу и улыбку ангела Тонкие нервные пальцы обретают невероятную чувствительность, разломанное лезвие прячется между средним и указательным. - Ох, простите,- пришла пора извиняться случайной женщине. - Вы не ушиблись?- спрашивает Сергей, прижимая к себе еще крепче. Она чувствует его желание, мило смущается, когда приднестровец левой рукой освобождает ее от груза лишних денег. Челноки из Китая завалили город удобными холщовыми сумками, для разрезания которых не требуется лишних усилий Скольких женщин он прижимал на рынках и в транспорте, уже и со счета сбился. В темноте в огороде расстегивал ширинку, вспоминая упругие груди, запах взволнованных женских тел. Тонкие и не очень талии, упругие и не очень ягодицы под нервной рукой. С тихим вздохом, чтобы не разбудить мальчишек, изливал на грядку свое возбуждение. Ромка смотрел на него в окно, загадочно улыбаясь. Зинка должна родить со дня на день. Молдаванин обеспечит ему билет в другую жизнь. В нее Ромка не собирался брать сопливых пацанов и детдомовскую проститутку.
- Серый,- подбегает к нему Димка,- Ромка сказал водки побольше взять. Зинка вот-вот того... Сергей кивает. Если Зинка беременна не в первый раз, то где же прошлые Ромкины дети? Стоят между гаражами, тормошат кошелек. Радостные пацаны срываются с места, Сергей почему-то медлит. - Эй, пацан,- ему на плечо ложится тяжелая мужская рука,- что-то ты на наш рынок зачастил. Ему в глаза пока еще спокойно смотрит невысокий, но крепкий молодой парень. Второй качок маячит чуть поодаль. Колючий жесткий взгляд окидывает фигуру подростка. Пока Сергей растерян, руки незнакомца хлопают по карманам, из нагрудного вытаскивают лезвие. - Удобно бриться?- с усмешкой спрашивает второй крепыш. - Да, поди, еще и не бреется. Ветром обдувает фраера ушастого,- подыгрывает первый. - Серый, беги,- кричит издалека Димка. Убежать он не успевает, его валят лицом на землю и несильно пинают по ребрам. Бьют без злобы, для того, чтобы проучить, а не искалечить. - На рынок больше ни ногой,- дружелюбно объясняет первый, опуская на левую руку ногу в ковбойском сапоге. Сергей кричит от резкой боли. - И придурков своих предупреди,- предлагает второй, дробя пальцы на правой руке. Две обтянутые черной кожей спины неспешно удаляются. Сергей остается лежать между гаражами. Глотает кровь из разбитых губ и стонет от боли в переломанных пальцах и отбитых ребрах. Димка подскакивает первый. Плачет, размазывая слезы по грязным щекам. Сашка тоже хлюпает носом. На детских лицах- отчаяние. - Пойдем, Серый, пойдем,- поднимает его Димка. - Да, вставай,- подставляет Сашка цыплячье плечико,- к Ромке надо. Он что-нибудь придумает.
- Суки,- орет Ромка на пацанов,- вы куда, дебилы, смотрели? Мальчишки сидят перед разъяренным вожаком, сложив ладони на коленках и хлюпая носами. Сергея сгрузили в угол, где он лежит, отвернувшись к стене. Сквозь марево, заполнившее голову, слышит злобный Ромкин голос и тихие оправдания мальчишек. - Сколько раз вам объяснял: к нему никого, кроме баб, не подпускать. Опять ворон считали, паразиты? Пацаны переглядываются, не решаясь возразить. - Ромка, мы... Что «Ромка»?- он смотрит на них, скрестив руки на груди.- Я уже семнадцать лет Ромка. Почему в травму сразу не отвели? Что мне сейчас с ним делать? Подходит к Сергею, поворачивает к себе лицом, внимательно осматривает повреждения. - Б***ь, куда он сейчас годится? Сука, зима впереди. Чем я вас, дол****ов, кормить буду? Наливает водки, выпивает залпом. Прислушивается к звукам из своей комнаты: - И у Зинки схватки. Все один к одному, как назло. Проходит мимо сжавшихся в комок пацанов. - У-у, как врезал бы щас, да времени нет. Зинка стонет все громче. Ромка склоняет голову к плечу, раздумывает несколько секунд и отдает распоряжения: - Димка, за водой в колодец, ставь на костер греться. - Сашка, тряпки поищи. Где-то с прошлого раза должны были остаться. Водку неси. Нож на огне прокали. - Этого,- кивает на Сергея,- потом в травму. До вечера в дом никому не входить. Убью на хер. Он скрывается в комнате, громко хлопнув дверью. Мальчишки со всех ног бросаются исполнять приказы. - Серый, потерпи,- успевает шепнуть Димка, погладив Сергея по волосам,- сейчас в больничку поедем. У Сергея болит голова и начинает болеть еще больше, когда он слышит из комнаты Зинкины крики. Им вторит непривычно ласковый голос Ромки: - Ну, давай, Зинуля, давай, малыш. Не в первый раз же. Чего застряла? Димка несет ведро с водой и старые тряпки со следами плохо застиранной крови. Сашка тут же ставит на огонь следующее. - Вон отсюда все,- орет Ромка из комнаты. Сергея подхватывают под руки и выводят из дома.
Неприятного вида медсестра с бульдожьими щеками и маленькими колючими глазками заполняет карточку. - Фамилия, имя, отчество? - Николаев Сергей Иванович. - Год рождения? - 1976-й - Место рождения? - город Бен... Владивосток. Хирург- практикант рассматривает рентген. Улыбается мальчишке, бинтует пальцы, обрабатывает лицо. - Подрался?- участливо спрашивает он. - С одноклассниками,- говорит Сергей. - Бывает,- ободряет врач,- ничего страшного. Через месяц будешь, как новенький. - Я музыкант,- заявляет мальчик,- смогу ли я потом играть на...пианино? - Конечно,- отвечает доктор,- не сразу, но обязательно. Поддерживает ничего не значащими фразами, поглаживает Сергея по плечу, дает рекомендации, провожая к выходу. - Через неделю в свою поликлинику,- выкрикивает вслед. Мальчик выходит на улицу и прислоняется к неуютной каменной стене. Поднимает голову, вглядывается в небо, затянутое приморскими тучами. В Молдавии небо высокое, звезды яркие, и их много. А здесь почти всегда туман. - Серый,- Димка подходит к нему, пряча в кулаке огонек сигареты,- с тобой все хорошо? Подросток переводит на него взгляд. Наверное, все хорошо. Он не лежит, как сосед дядя Коля на лестничной клетке, раскинув в стороны мертвые руки. Его тело не топчет перепуганная обезумевшая толпа. - Тогда пошли домой,- продолжает Димка,- Зинка- то уже того... должна была... Пожрем, да обмоем это дело.
Сашка подпрыгивает рядом и рассказывает похабные анекдоты. Он вообще недалекий. Сказали «Сидеть»- сядет, скажут «Лежать»- ляжет. - Серый,- Димка уцепился за его локоть,- ты на Ромку не обижайся. Он нас еще в детдоме от старших защищал. Саню пять раз насиловали, он из-за него даже дрался. А хочешь, я тебя с Риткой познакомлю. Она- баба сговорчивая. За бутылку любому даст. Мы ее уже раз по пять перещупали. Сергей заливается краской, его тянет согласиться, но он отказывается. Ему стыдно. - Ну, тогда дрочи в огороде дальше,- Димка заливается смехом и убегает за Сашкой. Запрыгивает ему на спину, кричит : «Иго-го» и хватает того за уши. Сергей останавливается столбом. Блин, зачем отказался. Ромка встречает их на пороге. - Где шлялись?- спрашивает беззлобно, лишь бы спросить. - Очередь была,- рапортует Димка. - Молдаванин как? Жить будет? Останавливает Сергея, рассматривает повязки, сплевывает. - Вот непруха! Иди спать. - Сашка,- тут же кричит в темноту,- что делать знаешь? На подоконнике возьми. Саня прошныривает в комнату, вжав голову в плечи. Появляется на пороге с маленьким окровавленным свертком. - Что это?- спрашивает Сергей Димку. - Это?- тот удивлен.- Так Зинка же родила. Подросток смотрит в стену ошарашенным взглядом. Это ребенок. Ромкин ребенок, завернутый в грязную тряпку. - А... а куда его несут? Димка внимательно смотрит ему в глаза. - Серый, ты, конечно, домашний, и все такое...Но, кто его кормить будет? Самим иногда жрать нечего. Только с тобой более-менее отъелись. - Куда его несут?- в голосе Сергея появляются незнакомые нотки. Димка отходит к окну, смотрит вслед убегающему Сашке. - Собаки вокруг,- отвечает еле слышно,- хозяева уехали, собак оставили. - Что?!- Сергей кричит, срывая голос. На пороге появляется Ромка. Он без рубашки, приднестровец впервые видит его голые плечи, покрытые уродливыми шрамами. - В чем дело? Димка кивает на Сергея и выбегает из дома. Ромка переводит на того яростный взгляд. Подходит ближе, улыбается по-волчьи. - В чем дело, я спрашиваю?- в голосе опасное спокойствие. - Это же твой реб...ребенок,- Сергей глотает окончания. Он боится Ромку. Того боятся все. - А, вот ты о чем. Ну и что. Мой ребенок- что хочу, то и делаю. Лишний рот мне ни к чему. Отходит к костру, прикуривает папиросу. Сергей бросается к нему, бьет локтем в спину. Руки, руки, где вы, когда так нужны?! Ромка оборачивается, хватает его за горло, прижимает к стене, врезает коленом в пах. Сергей жмурится от боли, изо всех сил стараясь не закричать. - Если бы ты не был мне нужен,- Ромка шипит прямо в лицо,- давно бы грохнул, щенка. Бросает на подстилку, где подросток скрючивается от боли. Курит, глядя на Сергея сверху. - Я уйду от тебя,- говорит мальчик. - Куда?- смеется Ромка.- Кому ты нужен? Тебя же нет. Ты-никто. В детдом пойдешь? Ну-ну. От первой папиросы прикуривает вторую, наливает водку в стакан, протягивает приднестровцу. - Пей, легче станет. Поводит плечами, красуясь шрамами. - Знаешь, откуда? Ножом резали за то, что не давался. Думаешь, ты выдержишь? Ты же маменькин сынок. Сергей пьет с отчаянием, понимая, что Ромка прав. Ему некуда податься. Он не выдержит. С ненавистью провожает взглядом изуродованную спину. «Убью сволочь»- бессильно решает он и проваливается в тяжелый сон.
Ну, здесь всё в норме, столько, сколько нужно, на мой взгляд. А "критчанам", значит, нужны розовые сопли. Хоть сопливые, но счастливые. Титул - Лирическая маска года Титул - Юморист Бойкое перо
А я не смогла читать((( Может, попозже еще попробую. Но очень тяжело. Не значит, что плохо, скорее наоборот. Но вот оценить не смогу. Моя страница, велкам! Мой дневник
Я пока тоже только половину, но мне много не осилить по сугубо индивидуальным причинам. Потом продолжу. Титул - Лирическая маска года Титул - Юморист Бойкое перо
Ну, а здесь, как бы... прошу прощения. Две недели Сергей только и делал, что спал, пил и ел. Зинка выходила из комнаты в туалет и помыться. Для этого Ромка их всех выгнал на улицу - Увижу, что подглядываете- убью,- буднично обещал он. Однажды Ромка уходит, забрав с собой мальчишек. Сергей стоит на крыльце. Вокруг ярким пламенем горит сентябрь. Старый дом на отшибе, откуда уехали хозяева, никому не интересен, кроме бродячих собак. - О чем задумался?- Зинка подошла неслышно и Сергей вздрогнул от неожиданности. - Куда они ушли? - Ромка? Так ты же сейчас не работник, а жрать хочется. Мальчишки неделю какого-то индюка пасли, вот Ромка и пошел его... обрабатывать. Она обходит его со спины, оказывается очень близко. Волосы белые. Пушистые и мягкие. Легкий ветер бросает пряди в лицо подростка. Она красива какой-то кукольной, ненастоящей красотой. - Обрабатывать? Это как?- удивляется Сергей. - И вправду, маменькин сынок,- она смеется совсем по-взрослому,- как-как, замочат в подворотне и всех делов. У Ромки опыт большой. Сергей мотает головой, но после убитого ребенка не удивляется ничему. Ромка-зверь, хотя сам любит повторять, что хуже зверя, потому, что человек. - А ты знаешь, что ты очень красивый?- Зинка обнимает его за талию и прикладывает голову к его груди Сергей на мгновение цепенеет, а потом утыкается носом в белобрысую макушку. Забинтованными руками осторожно обнимает за плечи. - Пойдем,- тянет его за собой,- я тебе кое-что покажу. Девушка смеется низким грудным смехом. Заводит в их с Ромкой комнату, где груда тряпья покрыта подобием простыни. Несильно толкает в грудь, показывая : «Ложись», и закрывает комнату. - Ты, главное, ничего не бойся,- шепчет так, что у Сергея звенит в ушах,- я все объясню. Целует медленно, так, как никогда не целовала Марта, которая все время стеснялась. Сергей открывает рот, пуская внутрь мягкий настойчивый язык. В голове становится пусто. Ее рука поглаживает его сквозь ширинку, он чувствует, как под опытной ладонью наливается силой. Проворные пальчики быстро расстегивают замок, аккуратно оттягивают резинку трусов. - Надо снять,- говорит она, оторвавшись от его губ,- а то испачкаешь. Сергей возвращается в реальный мир, кивает в ответ и она быстро освобождает его от лишней одежды. Опять прижимается к губам, ласкает рукой. - А ты везде красивый,- выдыхает прямо в рот. Впервые в жизни Сергей кончает рядом с женщиной. Кусает губы, пытаясь сдержать стон. - Не стесняйся,- говорит Зинка,- никого нет. Кажется, он даже потерял сознание на несколько секунд. - Понравилось?- она игриво смотрит на него.- Это только начало. - А как же Ромка?- спрашивает Сергей. - Ну, ты же ему не расскажешь. Девушка перебирает его волосы, целует закрытые глаза, расстегивает рубашку. Ласки становятся все настойчивей, внутри подростка опять зажигается пламя. Она спускается губами по гладкой груди, нежно целует соски, заставляя его вздрагивать. Встает рядом на колени, скидывает платье, под которым ничего нет. Сергей смотрит на тяжеловатые груди, чуть выпирающий живот, треугольник светлых волос. - Да, очень красивый,- он слышит эти слова снизу. Оттуда, где клокочет вулкан. Ее мягкий язык... Сергею кажется, что через него пропустили двести двадцать вольт. Она перекидывает ногу через его бедро и садится, впуская подростка внутрь. - У тебя руки болят,- говорит девушка, прижимаясь обнаженной грудью к его,- лучше я буду сверху. Он не слышит и не понимает, что она ему объясняет. Ощущение влажного тепла сводит с ума. Он дышит часто, прерывисто, на лбу выступает испарина. Зина медленно двигается не отрывая от него взгляда. Кончиком языка, как кошка, слизывает капельки пота с верхней губы. Сергей вздрагивает в очередном приступе наслаждения, Улетая за грань реальности, стонет в ее приоткрытые губы. - Молодец,- прикасается языком к губам,- завтра повторим. Одевайся, а то пацаны скоро придут. Сергей медленно возвращается в настоящее, после нескольких секунд пустоты в голове, чувствует, как спадает громадное напряжение последних дней. Ему легко и приятно. Неожиданно он понимает, что влюбился в Зинку, о чем тут же ей и сообщает. Она улыбается в ответ, ерошит его волосы: - Только никому об этом не говори.
Ромка возвращается через час, бросает на подростка странный взгляд. Выгружает продукты и водку, запирается с Зинкой в комнате. Сергей подскакивает к двери, пытается подслушать. После того, что там произошло, он считает себя вправе знать, о чем они шепчутся. - Ну?- спрашивает Ромка. - Все нормально,- отвечает Зинка,- через месяц все будет готово. - Это хорошо. Холода скоро. Не хочу мерзнуть бобиком, как прошлой зимой. Он долго моется на улице в ведре, раздевшись по пояс. Сергей видит, как вода приобретает розоватый оттенок. - Здоровый конь попался,- бормочет Ромка. Мальчишки разводят костер, готовят курицу, разливают водку. Остаток денег вожак прячет. Ромка подходит к Сергею со стаканом в руке. - Пей, молдаванин. Тебе надо. Только не переборщи, а то завтра тяжко будет. Зинка выходит из комнаты красивая, как кукла, садится рядом с Ромкой, уютно устраивается под его рукой. Сергей втягивает голову в плечи, выпивает водку. На голодный желудок сразу пьянеет, смотрит на свою нечаянную любовницу хмельными глазами, глупо улыбается. Ромка перехватывает его взгляд, ухмыляется с папиросой в зубах, прижимает Зинку крепче к себе. Широкой ладонью накрывает ее грудь, проникает за ворот платья, поглаживает соски. Сергей вспыхивает, отводит глаза. - Ты ешь, парень, ешь,- советует Ромка,- а потом спать иди. Мальчишки перепились, Сашка блюет в огороде, матерится и стонет. Димка спит, засунув одну руку в штаны. Странно, но Сергей ни разу не видел Ромку пьяным.
- Эх,- весело говорит тот на следующее утро,- тряхнем стариной. Разламывает лезвие надвое, потом еще раз, разминает пальцы и подмигивает Сергею. - Давненько я сам на такие дела не ходил. Да вас, ослов, кормить надо. - Димка, Сашка,- орет в открытое окно,- хватит дурью маяться. На вокзал пойдем. На рынке вас, мудаков, спалили. Мальчишки влетают гурьбой в комнату, смотрят на него горящими глазами. Поразительно, но они любят его, как отца или старшего брата. Димка опять хлюпает носом. Ромка внимательно осматривает его. - Если удачно сходим, купи себе обувку. А то сдохнешь зимой, как Петька. Подходит к Сергею, присаживается на корточки, осматривает руки. - Больно?- спрашивает без заботы в голосе. Сергей мотает головой. - Это хорошо. Я тут проконсультировался кое с кем. Через пару недель буду повязки снимать, лекарств тебе куплю. Береги руки, чемпион. Хлопает подростка по плечу и, окруженный галдящими пацанами, выходит из дома. Сергей остается сидеть в углу, положив забинтованные ладони на колени и прислонившись затылком к деревянной стене. Закрывает глаза, останавливает время внутри себя. Ему больше не снится мать, он начинает забывать ее лицо. С усилием вызывает в памяти материнскую улыбку, на миг проваливается в дрему. Просыпается от того, что кто-то расстегивает ему рубашку. Зинка сидит перед ним на коленях, заманивая омутом зеленых глаз. - Пойдем со мной,- кивает в сторону комнаты. Окно завешано драным одеялом, отчего в комнате полумрак. - Раздевайся,- обвивает сзади руками за талию, проворно расстегивает ширинку. Помогает раздеться полностью. Он чувствует, как к спине и ягодицам прижимается горячее женское тело. Она оглаживает его по груди и животу, шаловливо перебирает волосы на лобке. Сергей коротко постанывает. Девушка обходит со спины, оказывается перед глазами, кладет руки на плечи, перебирает пальцами у основания шеи. Наклоняет к себе его голову, прижимается губами к губам. Он чувствует тепло между их животами. - Ты такой красивый,- отстраняется от него тогда, когда он уже почти готов кончить,- надо уметь этим пользоваться. Отходит спиной к постели, ложится, разметав по грязной простыне белые волосы. - Иди сюда. Ей шестнадцать лет. Три года назад Ромка забрал ее, измученную насилием, из детского дома. Она попала туда после того, как умерла ее мать, и вечно пьяный отчим решил, что двенадцатилетняя девочка сможет заменить ему женщину. Соседи услышали ее крики, когда Зина рожала в первый раз. Сначала Ромка хотел отправить на трассу, но, заглянув в перепуганные глаза, понял, что незачем было ее для этого вытаскивать. Ее надолго не хватит. Смотрел на нее по ночам, решал свою и ее судьбу. Отворачиваясь к окну, бил кулаком в деревянную стену. Он ненавидит насилие, и красивая глупая кукла осталась с ним. Сергей осторожно опускается рядом, опираясь на локти. Вспоминает Ольгу и детину в школьном коридоре. До звона в ушах хочет прикоснуться к белой груди, украшенной темной выпуклой точкой. Забинтованные руки мешают, и с тихим стоном он падает губами на манящее полукружие. Она выгибается прижимает к себе его голову, зарываясь пальцами в отросшие темные волосы. И когда его разорванное сознание уже готово покинуть тело, отлетая за грань очередного наслаждения, она говорит: - Ты подумай о чем-нибудь плохом, это поможет продержаться. Я тоже хочу... Он послушно вспоминает простреленное тело матери. Девушка тянет его за бедра, устраивая подростка между раскинутых ног. Природа берет свое, заставляя Сергея двигаться в извечной тяге оставить свой след на этой земле. Зина дышит часто и тяжело. - Еще немножко, Сережа. Пожалуйста. Он, конечно, не выдерживает, падает лбом на ее плечо и слышит в голове звенящую пустоту.
Октябрьские обжигают холодом, и мальчишки спят вместе, прижавшись друг к другу. Еще пока не морозит, но вокруг одинокого человеческого жилья начинают собираться собаки. К дому приходится пробираться, отпугивая их палкой. Громадный матерый вожак провожает тяжелым взглядом каждого, кто проходит по его территории. Дети слушают по ночам тоскливый вой стаи, пробовавшей человеческое мясо. - Их еще больше стало,- испуганно говорит Сашка. - Ну, да,- отвечает Димка,- привыкли, сволочи, что их здесь нет-нет да и подкормят. Петьку два дня жрали.
В конце октября Ромка пришел домой злой, как черт. Заплаканные пацаны боялись даже вздохнуть. Обжег горящим взглядом Сергея, только что вышедшего из спальни, выматерился сквозь зубы. - Повеселился, молдаванин? Готовься, скоро на работу пойдешь. Мальчишки сидели в уголке, не поднимая глаз. - Че застыли?- заорал он на них,- костер разводите. Замерзнуть хотите? Димка схватил палку и сорвался с места Ромка мерил комнату размашистыми шагами. - На рынках охрана, на вокзале ментура. А я даже ножа с собой не взял. Он подошел к Сергею, сидящему на своей постели, присел перед ним на корточки. - Жрать нечего, дружище. - Ромка, Ромка,- залетел в дом Димка,- собаки там, я боюсь. - Собаки?- встрепенулся парень.- Собаки- это хорошо. Рывком поднялся на ноги, бросился в комнату. - Рома,- выкрикнула Зинка вслед. - Сидеть,- цыкнул он на нее,- его никуда не пускай. Не хватало, чтобы шкурку испортили. Из комнаты вышел, улыбаясь, как сумасшедший, и поигрывая финкой. - Маловат, конечно, но... Опять опустился перед Сергеем, глядя в глаза с веселой злостью. - Сиди здесь, придурок, что бы ни случилось. Димка, Сашка,- выкрикнул, не отрывая взгляда от растерянного лица напротив,- ищите, что потяжелее. Пойдем ужин добывать. - Я с тобой,- сказал Сергей. - Еще чего не хватало,- Ромка поднялся на ноги и теперь смотрел на подростка сверху,- ты мне живой и красивый нужен. Если выйдешь- пырну ножом, ты меня знаешь. Выскочил из дома, раздав пацанам незлые подзатыльники. Они побежали за ним весело, как на праздник.
Ромка стоит перед собачьим вожаком, глядя в тяжелые глаза, читая в них приговор. Окружающие шавки наматыают круги, опасаясь подходить без приказа. За спиной семнадцатилетнего пацана стоят двое мальчишек. У Димки в руках топорик, у Сашки- лопата. - Бить только на поражение,- говорит он им,- если раните, они с ума сойдут. Либо по голове, лучше по носу, либо ломая хребет. Его сознание уже давно балансирует на грани сумасшествия. Он снимает рубашку, обнажая изуродованные плечи. Той же рубашкой оборачивает левую руку.
Детский дом. Три года назад.
- Ну, что, пацан,- Ромка слышит спокойный знакомый голос,- дерешься ты неплохо. Пошли, поговорим. Медленно оборачивается, злобно оскалив зубы. Перед ним стоит высокий семнадцатилетний парень. Он даже вспоминает, как его зовут: Костя. - Скажи спасибо, что не грохнул сразу,- шипит четырнадцатилетний мальчишка,- много вас, козлов, развелось. Выше локтей, со спины его цепко хватают чьи-то руки - Не рвись, пацан,- от души советует первый,- мы хотим просто поговорить. Ромку заводят в темную кладовку, кидают на кучу тряпок. По плечу больно бьет швабра. Он сжимается в комок, загнанным зверем смотрит на троих выпускников. - Не бойся, чемпион,- дружелюбно сообщают ему,- убивать не будем. Пока. Костя поворачивается к друзьям. - Ну-с, господа,- говорит, выделываясь и ломаясь,- какие у нас имеются претензии к подсудимому? - Этот козел,- начинает один- уродливый и огромный,- меня по печени ударил. До сих пор болит. - Ай-я-я-й,- театрально качает головой высокий стройный красавец,- а за что? Возможно, потерпевший, вы сами в этом виноваты? Громила похабно ухмыляется: - Я только хотел Сашке помочь с домашним заданием. Он сам попросил. А этот придурок налетел и сразу по печени. Костя поднимает взгляд к потолку. Лицо выражает искренние соболезнования. - Как некрасиво,- говорит он, переводя взгляд на Ромку,- мешать учебному и воспитательному процессу. Есть что сказать в свое оправдание? Ромка улыбается злой улыбкой. - Суки, да вы же трахали его. Домашнее, б***ь, задание. Костя хватает его за волосы, больно ударяет затылком о стену. У Ромки темнеет в глазах, но он все равно улыбается. - Не твое дело, сучонок. Ты здесь без году неделя, не тебе качать права. Убирает руку, почти нежно поглаживает по волосам. Ромка раздраженно мотает головой: - Отвали, сволочь. - Каков приговор?- обращается «судья» к подельникам. Громила и молчавший до сих пор коренастый парень дружно опускают вниз большие пальцы. - Я рад, друзья, что наши мнения совпали,- удовлетворенно говорит Костя,- остался маленький нюанс. Как будем, собственно, действовать? Собеседники недоуменно переглядываются. - Как обычно,- отвечает громила,- выбьем передние зубы. Я сзади, ты- спереди. - Скучно мыслишь, товарищ Евгений. Шире надо смотреть.Для этого у нас есть контингент и помладше. Предлагаю оставить автографы. Нож. Громила-Женька протягивает хороший перочинный ножик. Костя проводит большим пальцем по лезвию, радостно улыбается. - Ну, держите его. Пасть заткните, а то всех перебудит. Ромку хватают в четыре руки, затыкают рот вонючей грязной тряпкой. Срывают рубашку с плеч, обнажая спину. Он мычит в кляп, рычит и захлебывается рвотой, когда спину начинают неспешно полосовать отточенным лезвием. Приходит в себя, с трудом фокусируя зрение. Лежит на животе, на спине мокрая от смеси крови и воды рубашка. - Очухался, чемпион,- говорит Костя из темноты,- здоровый черт. Приближает к лицу улыбающиеся губы, шепчет на ухо, обдавая горячим дыханием: - Скажешь кому хоть слово – глаза выколю. Он уходит, оставляя Ромку в бессильной ярости. Через неделю пацан сбежал, прихватив с собой семилетних близнецов Сашку-Димку, десятилетнего Петьку, и измученную Зинку.
Сейчас
Вот он стоит напротив матерого пса. Он такой же, как этот зверь. - Не подходить,- шипит сквозь зубы мальчишкам, которые подперли ему спину,- не подходить ко мне. Вожак стаи скалит зубы, но не рискует сделать первый шаг. Это всего лишь собака, а не волк. Тот уже прыгнул бы. Воздух наполняется заунывным воем и коротким тявканьем. За спиной вожака пара крупных кобелей. Не густо, видимо, главарь опасается конкуренции. А если так, то они не подойдут до конца драки. Будут ждать исхода поединка. Все, как у людей. - Ну,- шепчет Ромка,- ну, давай. Пес, пружиня лапы, бросается на него. Оскаленная вонючая пасть нависает над ним. Тягучая слюна падает на грудь, он напрягает мышцы левой руки и блокирует зубы зверя, рискуя венами. Ему нужна всего лишь секунда. Он получает ее, когда пес вонзает зубы в руку, разрывая ткань рубашки. Правой рукой с зажатым в ней ножом Ромка несколько раз сильно бьет собаку в нос. Пользуясь мгновенным замешательством зверя, прокручивает в руке лезвие и втыкает его в собачий глаз. Валит зверя на спину, разжимает клыки и взрезает ему глотку. Стая, потерявшая вожака, начинает выть. - В дом,- орет Ромка мальчишкам,- все в дом. Спиной не поворачиваться. Мальчишки пятатся назад. Пыхтя и потея, они тащат за собой собачье тело. На несколько дней стая оставит их в покое, пока не появится новый вожак.
