Пожилая женщина управляла автомобилем вдоль берега Фирвальштетского озера, не обращая внимания на его красоту, поскольку прошли те годы, когда она не могла налюбоваться его живописными пейзажами. Трепетно вцепившись за руль, и обеими руками сжимая его, женщина прилагала немалую силу. В напряжении, втянув голову, она сгорбилась так, что со стороны выглядело, будто у неё нет шеи. Крашенная огненно рыжая пенсионерка время от времени поглядывала в зеркало заднего вида, не забывая краем глаза убедиться, что ни прическа, ни макияж не испортились. Крупные локоны на коротких волосах неподвижно застыли в идеальной укладке, выполненной в салоне профессионалом. По случаю юбилея Венера Барбет даже попросила сделать татуаж бровей, что ранее считала не столь важным элементом во внешности. Крупные очки не скрывали живых зелено-голубых глаз с черными накладными ресницами, отчего, если не принимать во внимание глубокие морщины, женщина казалась весьма привлекательной особой. Она явно была модница с изысканным вкусом. Об этом могли поведать круглые серьги из белого золота, украшенные десятком небольших синих корундов – сапфиров. Именно сапфир Венера считала своим талисманом, придающим мудрость и наделяющим жизненной энергией и зарядом бодрости. На ней и платье было васильковое в белый горошек, и кофточка цвета бирюзы в тон туфлям и сумочке, лежащей на переднем сидении. Управляя подержанным Крайслером серебристого цвета, Венера Барбет постоянно чувствовала себя как на иголках. Массу волнений доставляли и туристы, снующие туда-сюда в поисках достопримечательностей. В очередной раз, бросив взгляд в зеркало, женщина отвлеклась от дороги, а когда посмотрела перед собой, в ужасе дернула руль вправо, нажимая на педаль тормоза. Но это не спасло положения – она сбила человека. — Только не это, – завизжала старушка, бросая руль и закрывая уши от противного звука трения резины об асфальт. Мужчина, перед тем как на него налетел Крайслер, затаил дыхание в оцепенении. В распахнутых глазах застыло недоумение, и волосы, закрывающие уши мгновенно поседели. Все произошло настолько быстро, что перепуганная женщина и не заметила, как лобовое стекло треснуло и превратилось с хрупкую картину с изображением паутины. Авто наконец-то остановилось, упершись в дорожный знак. К горлу подошел ком, и Венера Барбет, трясясь всем телом от боязни совершить преступление, выскочила из машины, понимая, что виновата. Лужа крови растекалась у ног. Над лежащим мужчиной склонился какой-то турист в куртке для походов в горы из водонепроницаемого материала. Он что-то несвязное бормотал на ломанном немецком языке, нащупывая пульс на шее окровавленной жертвы ДТП. — Он жив? – собравшись с духом, спросила женщина, растерянно присаживаясь на корточки. — Его уже спасти, – прозвучало в ответ. Вокруг образовалась пробка. Автомобили, водители, прохожие – всё смешалось. Стоял шум, давящий на мозги обескураженной пенсионерке, чей взгляд плавно переводился с неподвижного тела на холодный блеск синих камней массивного ожерелья, вывалившегося с кармана бородатого туриста. Пристрастие к сапфирам было присуще Венере Барбет с незапамятных времен, её мать тоже любила васильковые корунды, и подобное ожерелье она всегда носила на шее, как оберег от завистливых людей. «Ожерелье!» Широкая ладонь крупного мужчины утащила его обратно в карман. Дейк Ломан, убедившись в смерти компаньона, резко поднялся, намереваясь скрыться. Из-за угла уже доносился вой сирены, а быть замеченным в дорожном происшествии он не хотел. «Мало ли, а вдруг кому-то станет интересно, почему я был с Манфредом и что у меня в карманах. А если полиция узнает о сапфирах? – Так и сделка может не состояться. Зато теперь четверть миллиона достанется только мне, и не нужно ни с кем делиться. Бедняжке Манфреду деньги больше не понадобятся». Беспрепятственно вырвавшись с замкнутого круга, Дейк поспешил скрыться в «пряничных» улочках старого Люцерна. Но к его удивлению бойко настроенная старуха в голубом наряде побежала за ним. «И чего ей от меня надо?» — Эй, бабуля, вам нельзя скрываться с места аварии! – прокричал он, оборачиваясь. — А сам чего бежишь? Преодолев несколько домов с узкими двориками, Дейк запыхался и подумывал остановиться передохнуть, но ему в спину дышала сумасшедшая и одновременно физически крепкая бегунья. — Вы чего меня преследуете? – бросил он, не оглядываясь. — А ну, стой! – Венера Барбет принажала, чувствуя еще и спортивный интерес помимо острого желания выяснить, откуда взялось это ожерелье. — И не подумаю! Дейк продолжал бежать, выискивая более безлюдное место, но повсюду как завороженные прогуливались любители старины. «Нет, чтобы наслаждаться видом на озеро с набережной, они весь город заполонили. Еще и эта ненормальная не отстает…» Свернув на глухую улочку и прижавшись к стене, он жадно хватал воздух, переводя дыхание. Не решаясь высунуть нос из ненадежного укрытия, Дейк Ломан вынул раскладной нож, и со щелчком блестящее лезвие отразило солнечный свет. Быстрые шаги приближались. Вот уже и рыжая спортсменка в небесно-голубом платье оказалась на расстоянии вытянутой руки. Набросившись сзади, бородатый турист приставил к её горлу нож. — Снимай серьги, госпожа. И без резких движений, а то ведь могу и ненароком ускорить твою встречу с Манфредом, которого ты только что чуть не переехала. — Меньше трёпа, сынок! Венера Барбет ловко выкрутилась и, ударив коленом между ног, выхватила нож из рук болтливого грабителя. — Помогите, убивают, – во всю глотку заорал Дейк, пришедший в замешательство от действий старушки. — Заткнись, иначе ведь и я могу «ненароком ускорить твою встречу с Манфредом», – леденящим голосом произнесла женщина, схватив мужчину за шиворот и приставив к его горлу его же нож. — Что вам от меня надо? – Дейк Ломан был шокирован подобным поворотом событий. Еще никогда ни одна дряхлая старуха не угрожала ему ножом. А эта еще бегает как солдат во время марш-броска. — Ожерелье! — Что? Оно моё, – огрызнулся он, предположив, что бабуля промышляет воровством, как и он. — У моей матери было точно такое. Где ты его взял? — Где… – поразмыслив долю секунды, – так оно досталось мне от бабушки! — От какой? – расслабив руку, более спокойно спросила Венера Барбет, засомневавшись. — От австралийской! – находчиво ответил Дейк и, воспользовавшись смятением, охватившим старушку, повалил её на землю, заставляя выронить нож. — Как её звали? – Венера Барбет уже не сопротивлялась, строив догадки о степени родства с этим мужчиной. Вернув нож, Дейк Ломан поспешил скрыться. И в этот раз за ним не было погони, потому что четверо запыхавшихся охранников порядка в погонах наконец-то остановили «виновницу дорожно-транспортного происшествия, пытающуюся скрыться с места преступления».
Привет, народ! Как думаете, "потянет" для предисловия?
На первых страницах романа Кристины Денисенко «Жить 300 лет» происходит знакомство читателя с главной героиней — Лафитой, которая открывает секрет своего долголетия. Он прост, но далеко не каждый поверит в его правдоподобность. Автор же непринужденно заставляет задуматься над законами природы. Ведь нет ничего невозможного! Смысловые оттенки научно доказанных фактов придают особый стиль повествованию о любви долгожительницы и косметолога... Слова побуждают к размышлению. Читайте и оставайтесь красивыми!
Сообщение отредактировал korolevansp - Четверг, 07.06.2012, 21:27
— Если бы ты знала, Арника, – обратилась Лафита к кошке, – как тяжело быть одинокой, как обидно чувствовать себя покинутой всеми, и жить среди молчаливых гор в единственном домишке на всю округу, о котором к тому же никто и не знает. Да что там дом? Никто и обо мне ничего не знает.
Вот эти слова вызвали некоторое неприятие. Я не знаю, как объяснить, но возникает смутное ощущение разговора "для читателя". Так бывает, когда устами героя автор пытается рассказать о ситуации и в итоге персонаж произносит прописные истины. Просто, если представить себя в этой ситуации. Человек так не скажет, ведь он и собеседник (кошка в данном случае) прекрасно знают о чем речь. Он выразится более общими словами без уточнений и разжевывания. Это ИМХО, конечно. Может, мне вообще померещилось)))
Quote (korolevansp)
и теперь в щелях надрывно поет сырой воздух,
Поет таки не воздух, а ветер. Да, он тоже воздух, конечно, но разница все же есть.
Quote (korolevansp)
Но в ускоренном пульсе было что-то еще. Предчувствие? Лафита и сама не знала, то ли интуиция ей что-то подсказывала, то ли внутренний голос нерешительно настраивал на размышления о будущем. Но дрожь, пробежавшая по телу, означала, что должно произойти что-то особенное, важное, то, что внесет свои коррективы, стирая боль истерзанной души.
А этот кусок очень понравился.
Первый отрывок довольно спокойный, но уже ощущается интрига и хочется прочесть дальше. Мне понравилось)) Тот, кто учится не размышляя, впадет в заблуждение. Тот, кто размышляет, не желая учиться, окажется в затруднении.
Человек так не скажет, ведь он и собеседник (кошка в данном случае) прекрасно знают о чем речь.
Правильно. Об этом уже говорили наши островитяне. Я "разжевывала" для читателя :) Хотелось внести как можно больше описаний... У меня вообще, как многие заметили - много лишних слов. Если половину стереть, останется один "дохленький" скелетик...
Лафита шла впереди по узкой каменной дорожке над обрывистым склоном. Смотреть вниз не было ни надобности, ни интереса, тем более к живительному источнику она могла бы добраться и с закрытыми глазами. А вот Ираклий, вытягивая шею, как гусь, норовил взглянуть опасности в лицо – в бездну с острыми осколками камней цвета бронзы и выгоревшей травы. Если оступиться по неосторожности в этом месте, можно запросто потерять координацию и упасть, и вероятно, что последствия могут быть плачевными. Поэтому Ираклий осторожно передвигал босые ноги, ступая на устойчивые теплые камни. В его руке болталась корзинка с домашней выпечкой и козьим сыром, что и наводило на размышления: «Негусто, а сил и энергии хоть отбавляй!» Новый мир, наполненный колоритными эпизодами, приоткрывал завесу тайны. За спиной словно выросли крылья, и хотелось парить над горами Корунда беззаботной птахой. Оказывается, горы величавы не только зимой, но и летом. И их колдовская красота способна дать стимул к пересмотру мнений о смысле существования всего человечества. Безлюдное пространство завораживает красочными лугами, полосками изумрудных лесов под лазурным небом, и, конечно же, причудливыми пещерами в глубине многовековых скал. — Мы почти на месте. Но будь осторожен, в этом «подземном дворце» так же красиво, как и опасно, – предупредила Лафита, указывая на гигантские сталактиты, захватившие дух косметолога, как только он их увидел. — Я и не знал, что каменные сосульки могут так зрелищно смотреться. — Т-с, пока не говори ни слова, – она прижала указательный палец к губам, и повела профессора в самое сокровенное место в округе. Запах сырости и морской соли ощущался мгновенно – стоило лишь войти в освежающую тень пещеры. По ногам тянуло сквозняком, а сердце в ожидании чего-то невероятного билось сильнее. Успокаивающе постукивали монотонные удары капель воды, холодной и колючей, как металлические гвозди. А нежная рука Лафиты все вела его вперед. По тусклому лабиринту, обходя массивные колонны, сделанные неуправляемой силой горных источников, они приближались к свету. Перед парой открылось неохватное взором пространство. В целом это была грандиозных размеров пустота в скале, сравнимая разве что со скорлупой яйца, скрывающей под собой жизнь. Термальное озеро с чистой водой, пребывающей в постоянном движении, паровало, как сухая земля после дождя. — Горячее озеро?! – шепотом спросил Ираклий. — Это сказка! А водичка здесь на самом деле тепленькая! – улыбаясь, Лафита без комплексов показывала зубы со щербинкой, и эта «изюминка» отнюдь не смущала Ираклия. – Идем же! Сняв через голову просторное платье, она осталась в хлопчатобумажной удлиненной майке серого цвета. Шикарные волосы, освобожденные из тесного плена фиолетовой шали, упали обворожительными черными каскадами, укрывая худенькие плечи, руки и высокую молодую грудь девушки. Понимая, что ей далеко до совершенства, но, научившись жить с этим, Лафита с двояким чувством игриво манила желанного мужчину к себе. «А ведь красота не главное! Но как же приятно ловить на себе восхищенные взгляды, чувствуя себя предметом обожаний!» Ираклий не спуская глаз, будто сканировал важный документ с чертежами отдельных деталей нового проекта, мягко опустил корзинку с продуктами под ноги. Горная пария (изгой) завлекала необъяснимым шармом и скромным невинным кокетством, неразгаданной тайной и общеизвестностью. Блеск очей и брызги разлетающихся свечений воды в перламутровой дымке королевства Лафиты сводили с ума. Температура воды в неглубоком озере была на порядок выше, чем у берегов Лазурного моря Лорд-Хау (Австралия) в сорокоградусную жару. И когда Ираклий, не раздеваясь, окунулся, сразу же почувствовал заряд хорошего настроения и блаженства. Мокрая рубашка облепила широкие плечи, по небритой бороде стекали просвечивающиеся струи целебной влаги, волосы немного потемнели и пригладились назад, полностью открыв верхнюю часть лица: лоб с прорисовывающимися морщинками, густые брови и глаза, лукаво наблюдающие за Лафитой. Сев на берег, покрытый слоем грязи, она обильно намазывала руки желто-серым составом. — Тебе помочь?! За доли секунды оказавшись рядом, Ираклий зачерпнул ладонью осадочный слой ила. Эта масса подобная мази, насыщенной минеральными и органическими веществами источала острый запах сероводорода. — Не нравится? – продолжая натирать себя грязью, Лафита заметила, как косметолог скривился. – А ведь природа дарит нам то, что не способен заменить ни один лазер. — О полезных свойствах серы и вообще грязевых ванн было известно еще во времена Клеопатры. Но за один сеанс этим способом невозможно помолодеть на десять лет, – профессор коснулся лодыжки девушки и стал помогать ей равномерно наносить грязь. – А с помощью новых технологий это станет вполне осуществимо. Не желая пока доказывать свою точку зрения, Лафита полностью отдалась процессу. Нежные руки Ираклия поглаживали бедра, пробуждая океан чувств, накрывающих с головой, словно безудержной волной стремления к неизведанным ощущениям. Точно читая по глазам, догадаться о желаниях девушки было несложно. Она, стыдливо опустив ресницы, тонкими пальцами начала расстегать мокрую рубашку…
Швейцария
Почтенный господин в дорогом костюме, опираясь на деревянную трость, тяжелой походкой приблизился к своему автомобилю. Опрятный водитель услужливо открыл дверцу, и вскоре черный «Rolls-Royce» освободил место на стоянке у ломбарда. Он мчался на всех парах по короткому и четкому поручению молчаливого господина, нервно теребившего удушливый галстук. «В комиссариат». Аким Колеями, привыкший к размеренной спокойной жизни, ни как не мог прийти в себя после недавнего звонка комиссара полиции, сообщившего неприятную новость. Подумать только – уже второй раз за короткий промежуток времени его жену обвиняют в лихачестве на дороге. Последнее событие стало особым потрясением еще и потому что на 16:00 был заказ столик в ресторане по поводу юбилея «рыжеволосой старушки – уличной гонщицы, взбудоражившей тихий консервативный городок». На подержанном Крайслере, обычно перемещаясь со скоростью улитки, Венера Барбет умудрилась сбить пешехода. Ей грозит срок. И что больше всего поражало озадаченного мужчину – Венера пыталась скрыться с места происшествия; и не на автомобиле, что было бы логичнее, а бегом. Неужто она совсем обезумела? Об аварии растрезвонили, похоже, на всю Швейцарию. Даже по радиоволнам доносились «подробности процесса обезумевшей пенсионерки»: «Ранее неоднократно нарушающая правила дорожного движения, Венера Барбет, против которой в этом году уже было возбуждено уголовное дело, снова сбила человека. На этот раз пострадавший, чьё имя еще устанавливается, скончался на месте, не дождавшись приезда скорой помощи. Полиция все еще выясняет обстоятельства аварии, но одно ясно наверняка – безнаказанной гонщица не останется. Жители Люцерна возмущены подобным…» — Выключи радио, – скомандовал Аким Колеями, решительно бросив галстук на заднее сидение и расстегнув верхние пуговицы. Его побледневшее лицо исказилось от напряжения, мелкими точками выступал холодный пот на лбу, взъерошенные брови сошлись на переносице, и нижняя губа заметно дрожала. В безмолвии ревел мотор, приближая авто к центральному входу в комиссариат. Но Аким Колеями никак не мог заставить себя успокоиться. Он дряблыми руками из последних сил сжимал металлический кейс с немалой суммой денег. 200000 долларов, снятых со счета в банке, должны были стать платой за сапфировое ожерелье, но ими придется расплатиться за свободу жены – взбалмошной женщины, не умеющей сосредотачиваться на дороге. Аким никогда не понимал женщин. Его поражала их способность одновременно красить губы и управлять автомобилем. Сколько раз он не пытался объяснить жене, что причиной дорожно-транспортных происшествий чаще всего является невнимательность – Венера Барбет уперто настаивала на своем: «У нас в стране равноправие». Он нанимал ей шоферов, но ни один из них не выдерживал постоянных разговоров о маникюре, педикюре, депиляции и других сугубо женских штучках. Она будто специально доводила их до белого каления лишь бы самостоятельно рулить. И вот результат – труп, разбитая машина, залог в 200000 долларов, и нет ни какой гарантии, что суд признает его жену невиновной или хотя бы ей дадут условный срок наказания. А ведь вместо этого всего он мог бы подарить ей шикарное ожерелье и приятно провести праздничный вечер. — Прибыли, – уравновешенный голос водителя отвлек Акима Колеями от рассуждений. У желтых стен комиссариата в красочных ландшафтах декоративных деревьев успокаивающе журчал небольшой фонтан с прозрачной водой. Застывшие автомобили умиленно любовались целующейся парой, приземлившейся прямо на тротуарной плитке. «Нашли место!» – подумал Аким, выходя из машины. На миг задержавшись на месте, он поднял глаза к небу, где легкий ветер развивал высоко поднятый флаг. Безмолвно прося помощи, удрученный старик пошел к двери, прихрамывая на левую ногу. За стеклянной преградой был иной мир. Суета и уловимое даже для слепых напряжение заставляли сердце набирать обороты, как мотор разгоняющегося автомобиля. Хватаясь за сердце, Аким прилаживал немало усилий чтобы дойти к столу, где немолодая женщина в форме, зажав телефонную трубку между ухом и плечом, лихорадочно перерывала стопку бумаг. — Я могу поговорить… – мужчина, задыхаясь, еле заставил себя произнести слова, дающиеся с трудом. — Вы что не видите, я занята, – не удосужившись даже глянуть в сторону, прошипела взвинченная леди в погонах. — Я муж Венеры Барбет. Могу я… – но ему снова не дали договорить. Столкнувшись с подобным безразличием, Аким Колеями не нашел другого выхода как вырвать телефон у женщины, округлившей от удивления глаза. — Да что вы себе позволяете, – заорала та, привлекая внимание окружающих, и резко умолкла, когда рядом появилась фигура комиссара полиции, наградившего её укорительным взглядом. — Господин Аким Колеями, – он протянул руку, густо краснея. – Очень жаль, что доводиться встречаться при подобных обстоятельствах. Вы что-то неважно выглядите. Вам нездоровиться? — Пустяки, Эрнесто, – желая скрыть истинное состояние, Аким заговорил сразу о делах. – Что будет теперь с моей старушкой? — Пройдемте в кабинет, – молодой комиссар взял посетителя под руку и повел по многолюдному коридору. — Понимаете, подобные происшествия шокируют всю Европу. Мало того, что ваша жена мчалась на скорости более 120 км/ч, так она еще и лишила жизни туриста. Репортеры, как стервятники, не упустят возможности полакомиться историями с душком. А здесь пахнет репутацией города-курорта, – несмело заявил комиссар. — Не робей, Эрнесто, мы хоть и соседи, но ты при исполнении, – старик похлопал его по плечу, когда тот открыл перед ним дверь, вежливо пропуская пройти. — Вы присаживайтесь, а я сейчас приведу вашу «гонщицу»… Однозвучно перемещалась секундная стрелка, накаляя и без того паршивые мысли. Но если во всем видеть только плюсы, то не все так уж и плохо. Очередные неприятности, свалившиеся на седую голову бизнесмена, вливают свежую струю в налаженную жизнь. Вновь появляется стимул бороться, к чему-то стремиться, и в который раз идти на жертвы ради любимой и неповторимой женщины во всем мире. Постукивая пальцами по кейсу, издающему глухой звук, Аким Колеями отвлекся, мысленно переносясь в далекое прошлое. «Моя очаровательная королева, согласна ли ты…» Сколько воды утекло с тех пор. — Аким, – все тот же нежный и до боли родной голос окликнул его. С лицом провинившегося ребенка жгучая шатенка в голубом платье невинно хлопала черными длинными ресницами. Красивая ухоженная женщина, словно не решаясь подойти, застыла в дверях. В её глазах «зеленело лето», и искры неиссякаемой энергии заряжали положительными эмоциями. «Жить позитивно!» – любимый лозунг Венеры. И даже несчастный случай на дороге меркнет перед удивительными чарами пенсионерки. — Прости, все произошло настолько быстро, что я не успела ничего понять, – она осторожно коснулась напряженных плеч мужа. – Расслабься… — Венера Барбет, ваша невнимательность будет очень дорого вам стоить, – комиссар передал Акиму бланк со счетом, на который нужно внести залог. – И советую вам нанять хорошего адвоката; иначе, сами понимаете, вам придется ответить за правонарушение по всей строгости закона. — Эрнесто, вот деньги, – Аким раскрыл кейс. – Здесь ровно $ 200 тысяч. Я доверяю тебе, и надеюсь, ты не откажешь мне в услуге закончить вопрос о залоге без нашего участия. — Но только в виде исключения и уважения к вашему возрасту, – согласился комиссар. – Подпишите документы, и можете быть свободны.
Сообщение отредактировал korolevansp - Четверг, 28.06.2012, 15:12
Всплеск воды сменился тишиной. Жаркие дыхания накаляли атмосферу под барабанные удары взволнованных сердец, и губы сами искали опьяняющей страсти. Лафита и подумать не могла, что неведомая сила сможет помешать осуществлению уже начавшегося сближения. Но что-то пошло не так. Заставив себя одуматься и не идти на поводу у чувств, она резко повернула голову в сторону. Прищурив черные глаза, как кошка, она всматривалась вдаль. — Необычный шум. Слышишь? – она настороженно отстранилась, оставив Ираклия в недоумении. — Тебе показалось, – не желая обращать ни на что внимания, Ираклий нежно обнял Лафиту, вдыхая не очень приятный запах сероводорода, наполнявший всё пространство пещеры. — Нет, – Лафита непреклонно убрала его руки. И в этот момент поднялся неестественный гул. Будто ветер с разрушительной мощью ворвался в молчаливые лабиринты Корунда. Где-то в глубине проходов посыпались камни. Легкая волна из источника молодости всколыхнулась и выплеснулась к ногам застывшей на месте пары. — Что это? – профессор наконец-то осознал, что находиться в пещере может быть опасно. — Уходим, – прошептала Лафита, кинувшись забрать оставленное платье. Подобных явлений ей еще не доводилось наблюдать: чтобы настолько ощутимо дрожали камни и гигантские сталактиты обрушивались вниз с пугающим грохотом. Но почему взбунтовалась гора? Всегда приветливая и спокойная она будто приветствовала хозяйку, а теперь? Что её напугало? Теряясь в догадках, Лафита поторопила Ираклия, ни на секунду не прекращая думать о странных разрушениях. – Скорее, пока проём не завалило камнями. Полумрак смешался с пылью, и непроглядная стена застелила выход из купального зала. Мелкие частицы колючим песком вызывали слезы, но, только не смыкая глаз, можно было спастись, как можно скорее вырвавшись из цепких лап каменной неприятельницы. И Лафита с профессором бросилась вперед. Позади на недоступной высоте остался открытый коридор к чистому небу, через него все еще проникал дневной свет, а клубы тяжелого воздуха напористо рвались наружу. Окинув взглядом своё излюбленное место, Лафита, словно мысленно прощалась с ним. Ведь если тонкая скорлупа разрушится, и груды камней завалят источник – не будет больше ни молодости, ни здоровья, неугасающих годами, десятилетиями и даже веками. Не будет и секрета, о котором она хотела в ближайшем будущем рассказать косметологу. — Похоже, нам придется искать другой путь, – взволнованный голос Ираклия вновь вернул Лафиту к жизненным проблемам. Нужно было спасать свои жизни. — Дорога перекрыта, – в ужасе девушка схватилась за голову, отчаянно стараясь собраться с мыслями. — Может налево? — Там тупик, – застряв в каменном царстве, Лафита мысленно винила себя, что повела с собой купаться косметолога. Неужели всё дело в нем? Что если нельзя посвящать в тайну молодости посторонних? Что если гора подобным явлением выражает протест, и этот танец разбитых сталактитов свидетельствует о её недовольстве? Бред, – не могла успокоиться девушка. — Что же нам делать? Ты хорошо знаешь это место? Должен же быть какой-то выход? – рука Ираклия сильнее сжала влажную ладонь озадаченной Лафиты. Умирать от нехватки кислорода либо быть раздавленным неподъемным куском скалы вовсе не хотелось. Тем более не теперь, когда в его жизни появился человек значимый гораздо больше, чем опыты и исследования в области науки. — Проём в купальном зале? – мелькнула мысль и тут же погасла. – Но даже если у нас получиться подняться вверх по отвесной скале, то мы не сможем спуститься снаружи. Там обрыв, а внизу камни похожие на шипы, –Лафита заплакала, представив, как они летят с высоты вниз, и при падении их тела пронзают острые осколки. Рефлекторно обняв испуганную девушку, желая утешить, Ираклий обдумывал план спасения. Безвыходных ситуаций не бывает. Но в данном случае все было против них. И грохот падающих и разбивающихся камней в очередной раз напомнил, что ловушка захлопнулась. — Не плачь, – ощущая вздрагивания хрупкого тела, он чувствовал себя обязанным принять меры, и во что бы то ни стало вывести девушку на чистый воздух. Над головами мрачным куполом нависали камни, неся угрозу жизни. «Яичная скорлупа» треснула, открывая небо и роняя тяжелые обломки, с грохотом ударяющиеся о «берега» парующего озера. Прижавшись друг к другу, молодые влюбленные не видели, как в одной из пещер над их головами промелькнула чья-то тень. И лишь когда донеслись отдаленные отголоски дикого нечеловеческого смеха, Лафита поняла – это не гора противится появлению незваного гостя, а какой-то «незваный гость» противится появлению мужчины в жизни Лафиты. — Кто-то решил замуровать нас в скале, – вслух предположила девушка, отбегая назад к озеру и поднимая глаза на непреступную стену, в которой были и другие пустоты помимо округлого входа, заваленного камнями. — А я то думал это землетрясение или… Ираклий не договорил, потому что в расщелине откуда ни возьмись появилась сгорбленная фигура седовласого старика. Он смотрел смеющимися глазами и его подбородок гордо выпирал вперед. Серый плащ развивал легкий ветер, и что-то в этом образе показалось профессору знакомым. Но что именно, он никак не мог вспомнить, в отличие от Лафиты, без труда определившей, кто же наблюдает за ними сверху. — Ракша? – её удивлению не было предела. Но как он оказался здесь, и что ему нужно? Сама себе задавая вопросы и тут же отвечая, Лафита в очередной раз убедилась в людской жестокости и зависти к её молодости. А только ли это стало причиной коварного замысла старого управляющего? Может, он еще и приревновал её к косметологу? Путаясь в догадках, девушка гордо подняла нос, ожидая нелестных слов в свой адрес. — Ну что, вековая хранительница тайны, не ожидала? – надменный голос старика вырвался из тонких губ, искривленных в злобной усмешке. – Хотела наверно и этого «свалившегося с небес» сделать таким же, как ты? И чем это он показался тебе лучше меня? – Ракша бросил презренный взгляд в сторону Ираклия. Профессор, не понимая, о чем говорит недоброжелательно настроенный старик, заметил вспышки гнева на лице Лафиты. Он еще не видел её такой, да и зрение вернулось к нему не так давно. Что за тайны? Этот вопрос засел глубоко в его мозгу. — Лучше! Да! – словно бросила вызов девушка. – Он бы не стал провоцировать падение сталактитов лишь бы показать своё превосходство! – она кричала уже не боясь, что от её возгласов обрушится очередной «каменный дождь». — Даже если бы знал, что ты ведьма? – заливался истерическим смехом Ракша. – Или твоему избраннику тоже лет 70? — Не твое дело, – огрызнулась Лафита, и хотела что-то еще язвительное добавить, но её внимание отвлекли острые «сосульки» прямо над головой старика. Они дрожали и были готовы оторваться и обломать острые шипы о каменные основания, пронзая все, что можно на своем пути. Поэтому девушка, вынудив себя искусственно смеяться, решила бороться со старым воздыхателем его же оружием – заставить камни падать вниз. — Не буду вам мешать, голубки, – собираясь скрыться, бросил Ракша, – ваш источник молодости станет вашим источником смерти. Это последнее что он сказал до того, как его накрыло бахромой хемогенных отложений. После шумного падения сталактитов в пещере воцарилась леденящая души тишина, и вопросы в круглых от удивления глазах профессора так и оставались пока не озвученными. Вновь откинув платье, сжимаемое в руках, Лафита с облегчением выдохнула, расслабив напряженные плечи. Клубы пыли все еще витали в воздухе, постепенно оседая. Выход был завален, а подняться вверх к расщелине, где неподвижное тело Ракши осталось лежать под грудами обломков, было бы сверхъестественным в таких условиях. Чтобы хорошенько все обдумать девушка, как ни в чем не бывало, вошла в воду и, окунувшись с головой, отплыла к своему любимому месту, где можно было полежать, наслаждаясь теплой слегка бурлящей водой. Опустив ресницы, она чувствовала, как жизненная энергия вновь наполняет тело, все тревоги отходят на задний план, и воспоминания о нежных поцелуях выталкивают навязчивые мысли о тупиковом положении. Ираклий застыл на месте, не понимая, что происходит. Как можно безмятежно вкушать блаженство от купания в озере, когда творится подобный хаос? Он видел над головой небесную синь, солнечные лучи достаточно ярко освещали каменные руины, но выбраться из плена массивных стен казалось невозможным. Ощущать себя запертым в клетке профессору не хотелось. Безвыходность тяготила сознание, и загадочные слова ненормального старика не выходили из головы. — Лафита, ты ничего не хочешь мне объяснить? – Ираклий не сдержал растущего интереса и засыпал девушку вопросами. – Как ты можешь с невозмутимым лицом нежиться в озере? Что этот старик имел в виду, когда назвал тебя ведьмой? При чем здесь «вековая хранительница тайны»? И почему это мне 70 лет? – он обошел источник и, оказавшись рядом с девушкой, тоже опустился в воду. Больше всего Лафита опасалась реакции профессора на свой возраст. Сможет ли он понять и простить её? Не так отягощали мысли о замкнутом пространстве, как боязнь огорчить Ираклия правдой. Но рано или поздно она все равно хотела поведать ему о целительных свойствах источника – для этого и привела его сюда, желая приоткрыть завесу тайны и тем самым частично осуществить мечту косметолога «дарить людям молодость». Ведь вода, а не искусственный луч лазера, способна творить чудеса. Но не любая вода, а только та, которая бьет струями из недр земли, неся с собой группы уникальных элементов, которых нет в других водоемах. — Я тебе нравлюсь? – Лафита осторожно коснулась его руки, глядя в его голубые глаза. — Да… – замялся профессор, – но я все-таки хочу получить ответы на свои вопросы. — Тебе не кажется что это озеро особенное? — Особенное? Ну, да. Оно словно спрятано ото всех, как желток за прочной скорлупой. И эта каменная оболочка преграждает нам путь назад. — Мы выберемся, – уверенности Лафиты можно было бы позавидовать. Она отказывалась воспринимать тот факт, что «источник молодости станет источником смерти». Надежда теплилась в её сердце. — Только каким образом, я не догадываюсь. И что все-таки связывало тебя с Ракшей? — Да ничего не связывало. Вот он и разозлился, когда понял, что у меня есть ты. — Но у вас ведь немалая разница в возрасте… — Да, ты прав. Разница примерно в 50 лет. Только вот есть одно «но»… На самом деле это я старше Ракши. — Ты шутишь? — Нет. Я и есть «вековая хранительница тайны» омолаживающего источника гор Корунда. Мне больше века, Ираклий. Поэтому смело могу тебя заверить: все твои опыты ничто по сравнению с силой этой воды, – признавшись, Лафита облегченно вздохнула. Все карты раскрыты, и выбор за профессором. — Но почему ты сразу не сказала… — А что я должна была сказать? «Мне 120 лет»? И как бы ты это воспринял? — Но это невозможно, – Ираклий, словно не веря своим глазам, в который раз коснулся нежной кожи девушки. Она была гладкой, излучающей здоровье и молодость. — Это возможно благодаря коллоидным минералам, Ираклий. Вода, поднимаясь вверх, проходит через различные слои Земли, самым нижним из которых миллионы лет. Из минерализованных остатков растений вымываются полезные элементы, и вода насыщается уникальными живительными компонентами, – коротко объяснила Лафита. — Ты не разыгрываешь меня? — А для каких целей мне говорить тебе неправду? Наоборот, я хотела и сама во всем признаться, за одно и раскрыть секрет долголетия. Ведь если ученые всерьез занимаются разработками всяких механизмов, непонятным образом воздействующих на кожу, то они, то есть ты как один из них, должен заинтересоваться альтернативным способом омоложения. 100% гарантированной молодости, – не очень то радостно говорила Лафита, словно желала по-прежнему оставаться избранной «королевой», не такой как все. — И ты 120 лет провела в горах в полном заточении, если не считать нечастых походов в деревню старика Ракши? – Ираклий хотел встать на место девушки, уловить ход её мыслей, понять, почему она одинокая и сторонится людей. И он предвидел бесспорный ответ: «Она хранила тайну, передаваемую с поколения в поколение; а здешние люди видимо называют нестареющих долгожителей ведьмами, преследуют или даже лишают их жизни, так же и хотел разделаться с Лафитой Ракша, спровоцировав обвалы сталактитов». — Не совсем «в полном заточении», – Лафита отчетливо вспомнила свою деревню у подножия горы. – Когда-то я была обычной, как мне казалось, босоногой девочкой, играла с другими детьми, радовалась весенним цветам и летнему солнцу. А, повзрослев, я стала чувствовать себя неполноценной из-за нестандартной внешности. Надо мной смеялись, обзывали уродиной. Находиться среди людей было с каждым годом все тяжелее. Горький вкус обиды не давал мне дышать, боль сжимала сердце, а издевательские голоса летели мне вслед «длинноносая». — Не плачь, – Ираклий прижал её к груди, поглаживая по мокрым волосам. — А потом нас с бабушкой изгнали из деревни. В тот день все жители собрались на рыночной площади. Они, скорее всего, заранее все спланировали. Крики и обвинения посыпались в адрес бабушки Руби. Нас едва не забили до смерти камнями… – Лафита всхлипывала, дав волю слезам. – И мы ушли высоко в горы. — А где твоя мама? Почему она не растила тебя? — Мама пропала без вести сразу после моего рождения. Я ничего о ней не знаю. — Прости, я разделяю твои чувства. Моё детство прошло в стенах приютского дома для сирот. И это все при живых то родителях, бросивших меня на произвол судьбы. Я понимаю, как больно ощущать себя никому ненужным, забытым и покинутым, – Ираклий еще крепче обнял Лафиту, стараясь утешить. Он бы хотел сказать «теперь мы есть друг у друга», но положение, в котором они оба оказались по вине Ракши, не позволяло надеяться на счастливый финал. Обреченность умереть от голода или же разбиться о скалы навязывала иные мысли: «Неужели я выжил в авиакатастрофе только для того чтобы умереть, замурованным в пещере в объятиях столетней старой девы?»
Швейцария
Дейк Ломан тщетно старался скрыть негодование, когда ему сообщили, что Аким Колеями уехал по личным делам и сегодня уже не появится на рабочем месте. Он, скрипя зубами, сжал кулаки и с недовольным видом покинул фойе ломбарда. Как человек, тщательно планировавший предстоящие события, Дейк не любил когда что-то идет не по продуманному сценарию. Но злость и огорчение от несостоявшейся сделки подмывали его на необдуманные действия. Жажда денег не давала ему мыслить трезво. Когда им овладевали подобные чувства – происходили самые жуткие истории, которые потом хотелось вычеркнуть из «послужного списка». Переходя улицу, Дейк лишь на короткое мгновение вспомнил компаньона Манфреда. Возможно, этого и не произошло, если бы расписная иномарка не пронеслась мимо него на скорости, явно превышающей допустимые нормы. «Манфред, Манфред, тебе не повезло». Прикурив и спрятавшись в тени деревьев, Дейк задумчиво изучал фасад ломбарда. Проникнуть в офис Колеями через окно было бы безумием – «объект находится под охраной». К тому же комиссариат полиции здесь недалеко. Но желание вскрыть сейф господина Колеями было настолько велико, что Дейк был готов на любые авантюры, даже ворваться в помещение и заявить «Это ограбление». Но такой вариант не прельщал опытного грабителя. Ему хотелось внести разнообразия, чтобы позабавиться и в очередной раз примерить венок с «воровскими» лаврами. Не спеша прогуливаясь, Дейк ни на что не обращал внимания. Но когда некий полицейский с чемоданчиком вышел из-за подворотни, он интуитивно последовал следом. «Никак комиссар направляется в банк!» Нащупав карманный нож, Дейк Ломан не дожидаясь удобного случая, резко затащил полицейского в непроглядные декоративные насаждения. Опытным приемом оглушив, он радостно подхватил массивный кейс. «Не пришлось даже использовать оружие!» Вывернув карманы обездвиженного мужчины, он нашел ключи, удостоверение личности и значок. А главное, глядя на спец форму, Дейк решил проявить свои театральные способности и хоть на короткое время почувствовать себя защитником общества. Первым делом Дейк открыл чемоданчик. Плотно уложенные пачки денег вызвали бурю эмоций, преобладала над которыми радость обладания крупной суммой денег. Словно не желая отрывать обезумевшие от нежданного счастья глаза, Дейк испепелял взглядом зеленые купюры. «Сегодня я опять богат!» Большинство людей не могут вовремя остановиться и сказать себе «Стоп». Им мало того, что есть, пусть еще недавно не было совсем ничего. Так и Дейк, одержимый желанием все-таки обчистить сейф Акима Колеями теперь уже не столько из-за денег, а скорее, чтобы потешить задетое самолюбие временным отказом от сделки, торопливо раздевал несопротивляющегося полицейского. Со стороны тротуара доносились шаги прохожих, но никто не желал проверить, что за возня происходит в кустах. Человеческое безразличие порой настолько безгранично, что ни в одни рамки не входит. Равнодушие к происходящему вокруг давно стало нормой, и все меньше и меньше становиться тех, кто готов вмешаться, противостоять и не позволить злодеям творить свои черные дела. И Дейк Ломан нисколько не сомневался, что никто не осмелиться нарушить его планы, первым пунктом которых всегда были деньги. Его не волновала политика и власть, тяжелое положение голодающих семей Эфиопии, нищенского существование стариков. Ничего кроме чрезмерного влечения к богатству. В его понимании роскошь – это возможность купить любую понравившуюся вещь, а жизнь – магазин, где все продается. Перевоплотившись в блюстителя порядка, Дейк растасовал по всем карманам пачки денег, застегнул все замки на снятой куртке и самоуверенно пошел назад. Презренным взглядом наделив старушку, кисло повесившую нос над шляпой с мелочью, он бросил ей звонкие монеты, отягощающие чужие брюки. — Храни тебя Бог, сынок, – прошептала та, дожевывая черствый кусок хлеба. — Не нужен мне такой хранитель, бабуля, – возмутился Дейк. – Что дал тебе твой Бог? – он задал риторический вопрос и, не дожидаясь ответа, ускорил темп. — Совесть, сынок, – прикрыв ладонью крестик, прощупывающийся под грязным платьем, сказала старушка. – Совесть, которая есть не у всех. И это мое единственное богатство…
Отдаленные противоестественные звуки все отчетливее вырисовывались в знакомую музыкальную картину серой Арники. Лафита уловила приближение своей любимицы, явно обеспокоенной долгим отсутствием хозяйки. Назойливый и протяжный кошачий крик доносился сверху через огромную прореху в рухнувшем потолке пещеры. — Кис-кис-кис, моя хорошая девочка, – позвала Лафита, ожидая появления кошки. Но к удивлению, о камни зацепился металлический крюк с привязанной веревкой. — Скалолаз? – Ираклий недоуменно попытался сообразить, кто же это поднимается по скале. — Здесь никогда ничего подобного не происходило, – еле слышно произнесла девушка, опасаясь встречи с неизвестным горовосходителем. – Но я уверена, что этот неугомонный зов принадлежит моей Арнике. — Только не говори, что твоя кошка занимается альпинизмом?! Это невозможно! – улыбнулся он, все же уверовав в скорое спасение. — Моя пушистая красавица! – закричала Лафита, прихлопывая в ладоши, как малое дитя, увидев свою кошку на краю склона. – Она нашла меня! Серая кошка безо всяких веревок неуклюже топталась на вершине. Она пронзительно громко мяукала, распушив длинный хвост и сверкая зелеными глазами. — Похоже, Арника привела нам спасителя, – сделал вывод Ираклий, прислушиваясь к постороннему шуму за пределами пещеры. Вскоре рядом с крюком появились большие широкие ладони в желтых защитных перчатках, специально применяемых скалолазами при работе с веревкой. В ожидании увидеть лицо выносливого спортсмена, не побоявшегося подняться по отвесной скале вслед за чудом взобравшейся кошкой, Ираклий и Лафита трепетно надеялись на освобождение из плена обрушившихся сталактитов. Коренастый мужчина, ослепленный ярким солнцем, щурясь, всматривался в полумрак пещеры. Он был в панаме-афганке цвета мокрого песка, идеально сочетавшейся с камнями скалы, и туристической одежде с явными элементами страховочного альпинистского снаряжения (ремнями и обвязками). Лафите с ним ранее встречаться не доводилось, зато Ираклий узнал бы своего двоюродного дядю Роберта и не в таком наряде. — Дядюшка, – обрадовался Ираклий. — Занесло же тебя, столичный косметолог, в эту глухомань! – наконец-то разглядев племянника с черноволосой девушкой, заговорил Роберт. – Я смотрю, вы там никак застряли? — Но ты же сможешь нас отсюда вызволить?! – Ираклий уверенно подошел ближе, ведя за собой Лафиту. — Думаю, что да. Хотя скала в этом месте хрупкая и основание небольшое, но будем надеяться на лучшее, – он ловко опустил вниз веревку. – А вот если бы не эта чуткая кошечка, я бы и понятия не имел где тебя искать. Я и дом то с трудом разыскал, и то благодаря следам авиакатастрофы и подробному описанию доктора Севергина. — Я же говорила, это моя Арника призывающее звала, – с гордостью промолвила девушка, улыбаясь профессору. — А это мой дядя Роберт, о котором я тебе рассказывал! Если бы не он, наши шансы на спасение были бы невелики, – Ираклий нежно обнял Лафиту за талию, сияя то ли счастьем от нахлынувших эмоций, то ли от предвкушения их совместного времяпровождения за пределами заточения. — Я смотрю, ты время зря не терял! – Роберт шутливо прервал романтическую сцену. – Помоги лучше девушке закрепить веревку, потом будете обниматься. … Без подготовки Лафита неумело хваталась за выступы, осознавая полное отсутствие ловкости и точности движений. Прилагая всю силу, она упорно карабкалась вверх, ощущая прилив адреналина. И пусть она не овладела в достаточной степени азами альпинизма, но подъем по скале доставил небывалое удовольствие. — Роберт Дупель к вашим услугам, мисс, – мужчина подал руку, предварительно сняв перчатку. Во всей «красе» пред ним предстала бледнокожая девушка с откровенно несимпатичными чертами: и чрезмерно длинный нос, и непропорциональное лицо с выступающими скулами и маленьким лбом в виде полумесяца. «Неужели Ираклий ради этой дикарки отложил важные дела?» – недоумевал Роберт, все еще изучая внешность Лафиты. — Благодарю вас, – приятный голос привлек внимание к пухлым губам и зубам с широкой щербинкой. «Чем же она могла искусить такого зануду-профессора, не интересующегося ранее даже девушками с модельной внешностью?» — Ираклий, твой черед штурмовать преграду! Покажи класс! Или ты уже разучился?! – подзадоривал энергичный дядюшка Роберт, вовсе не такой уж и старый, как предполагала Лафита. Дожидаясь восхождения Ираклия, девушка с благодарностью гладила Арнику, сменившую настойчивые громкие возгласы на мелодичное мурчание. Краем глаза она наблюдала за ловкостью и мастерским проворством своего косметолога, оказавшегося неплохо знакомым с коварством скал. Железная хватка и уверенность прослеживалась в каждом движении. Сильнее инстинкта самосохранения было желание побить еще один рекорд. Не так часто за годы углубленных научных работ профессору доводилось переживать эту степень риска. При подъеме, побеждая трудные участки, он словно чувствовал крылья за спиной, и образ богини в сиреневых облаках маняще звал его к цели. Без вспомогательного инвентаря, но с яростным рвением показать себя всесторонне развитым, Ираклий играл выпуклостями мышц, демонстрируя свое тело. Он знал, что женщины без ума от сильных мужчин с красивым телом, и подсознательно хотел нравиться Лафите. Именно ей, а не любой другой смазливой девушке из испорченного распущенностью и безнравственностью общества крупных городов. — Браво! Узнаю бывалого альпиниста! – Роберт с искренней светящейся улыбкой обнял Ираклия, похлопав его по плечу. — Рад тебя видеть! Но не думал, что ты так скоро вырвешься из пресловутой паутины кафедральных обязанностей. — Да ради отдыха среди первозданных творений природы можно было вылететь сразу, как только был получен сигнал. Я теперь понимаю, чего это ты удумал устроить себе внеплановый отпуск! – он окинул восхищенным взглядом открывшиеся просторы зигзагообразных хребтов, поросшие зелеными лесами, луга и желтеющие холмы, опаленные высоким солнцем. — Красочные пейзажи далеко не первая причина моего решения, – Ираклий нежно взял за руку Лафиту, скромно опустившую озорные огоньки выразительных глаз. – Благодаря этой загадочной девушке, я не погиб как остальные. И выжив после взрыва, я понял, что у меня еще есть незаконченные дела, результаты которых будут иметь колоссальное значение для всего человечества. Я, как и раньше, хочу противостоять старению, но теперь у меня появились новые идеи. — Похвально! Но я все-таки предлагаю спуститься для начала, – Роберт закрепил веревку, начиная спуск, в то время как пушистый серый комок резиновым мячиком в считанные секунды оказался на узкой тропинке, ведущей к засыпанному входу в пещеру. — Само собой! Надеюсь, ты захватил мне что-то из одежды? – Ираклий, глядя на безукоризненный наряд дядюшки, с жалостью посмотрел на свой ободранный вид. — Не хочу тебя огорчать, но твоим вещам не нашлось места в моем рюкзаке. Патриция любезно выбрала из твоего гардероба пару рубашек, ну и все что полагается, но я все сложил в небольшую дорожную сумку, которую так и не довез. Прости, дружище, но придется тебе возвращаться в столицу в таком ужасном виде. Представляю, как отреагирует твоя соседка! – рассмеялся Роберт. — Не довез? Мои вещи украли? — А кто такая Патриция? – недоверчиво Лафита взглянула в сторону Ираклия. — Эта сексапильная блондинка с длинными ногами! Соседка нашего косметолога! — Только соседка, – повторил Ираклий, догадываясь, что могла подумать Лафита. Разговоры о блондинке, которая, судя по всему, очень симпатична Роберту, вовсе не понравились Лафите. Но, стараясь не выставлять на показ своего недовольства, она продолжила спуск.
Швейцария
Мужчина в очках недоуменно уставился на посетителя сквозь стеклянную витрину. В безлюдное фойе ломбарда вошел полицейский. Его лицо казалось очень знакомым, и в тоже время он не являлся одним из клиентов. Их взгляды пересеклись, и легкий холодок нехорошего предчувствия пробежался по окаменевшим ногам работника. Не сдвигаясь с места, он прокручивал в голове варианты, но никак не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах они могли встречаться. — Эрнесто Обалделый, – представился вошедший, предъявив документы. – Поступил сигнал, что в офисе Акима Колеями заложена бомба. Откройте кабинет. У нас мало времени, – с нешуточным видом тот закатил рукав, обнажая циферблат часов. — Бомба?! Этого не может быть, – возразил перепуганный служащий, но, поддавшись серьезности полицейского, он все-таки поспешил выполнить его приказ. Дрожащей рукой открывая неподдающиеся замки, доверчивый человек стал очередной жертвой безжалостного Дейка. Переступив через неподвижное тело, он сразу подошел вплотную к стене, предположительно таящей в себе ценные бумаги, деньги и украшения. Хотя если бы Дейку нужны были только украшения, он не стал бы возиться с сейфом. Желание отомстить Колеями, а заодно и потешить свое самолюбие были важнее дорогих безделушек. К тому же у него было сапфировое ожерелье, за которое можно было получить большие деньги почти у любого ценителя драгоценных камней. У Дейка было и $ 200 тысяч. Казалось бы, что еще надо? Но сделать пакость многоуважаемому господину Акиму Колеями не каждый бы осмелился. Поэтому Дейк считал «делом чести» взломать его сейф. Глухие щелчки сменялись звонкими дробями. Приставив ухо к металлической дверце, Дейк осторожно поворачивал ручку с кодовыми цифрами. Не зная нужных комбинаций, попытка взломать сейф могла бы оказаться неудачной. Но настойчивости преступников можно позавидовать, плохо лишь то, что они направляют свою энергию не в то русло. Меняя отмычки, проворачивая их против часовой стрелки вместе с дверной ручкой, Дейк все-таки уловил два звуковых сигнала. Победа близка. Но после того как загорелась желтая лампочка, он понял, что не все так просто. Нужно было опять подбирать другую комбинацию, а это могло быть любое число, состоящее от 3 до 8 цифр. «Видимо я родился под счастливой звездой!» – с довольной улыбкой произнес Дейк, когда повторно раздался звуковой сигнал и погасла лампочка. В несгораемом ящике действительно были деньги, но не так много как рассчитывал грабитель – $ 100 тысяч, не больше. Дейк Ломан выскреб все до последней бумажки и небрежно запихнул за пазуху; протер рукавом возможные отпечатки пальцев и подумывал уже уходить, но деньги буквально сыпались при каждом новом шаге – пришлось аккуратно расфасовать награбленное. Манящая витрина так и завлекала: «Возьми золото, сложи в носки, трусы, обувь, пока есть такая возможность!» И окрыленный жадностью, Дейк пошел на поводу ненасытного желания иметь, иметь и еще раз иметь. Но в погоне за наживой, потерял то ради чего и обратился в ломбард. Сапфировое ожерелье так и осталось лежать на полу среди других разбросанных украшений.
Австралия
Ираклий, изъявив желание помочь Лафите с приготовлением обеда, оставил дядюшку Роберта нежиться в ароматных травах на богатом лугу недалеко от перекошенного дома. Признание девушки в долголетии наталкивало на разносторонние вопросы, но и без её неопровержимого согласия он не осмеливался затрагивать тему проведения лабораторных исследований ни воды из источника, ни внутреннего состояния «хранительницы тайны». А для всех этих экспериментов нужно было возвращаться в столицу. Но как же омолаживающий лазер, значение которого утратило первоначальный интерес? Если на самом деле Лафите 120 лет, и секрет её молодости только в особенности состава минеральных вод, то о лазере можно и не думать. Ведь ни один лазер не сможет продлить жизнь человека на века. Да и сохранить свежесть кожи в столь позднем возрасте пока невозможно. — Лафита, ты не станешь возражать, если я попрошу дядю провести анализ воды из термального озера? – Ираклий все-таки решился прямо признаться девушке в своих планах. — А что будет дальше? После того, как всем станет известно о живительных свойствах воды из источника гор Корунда? – Лафита разрывалась между желанием сохранить тайну и возможностью продлить людям молодость. Но её пугала вероятность раздоров из-за права обладания источником. – Что если появится злой человек, обнесет гору колючей проволокой, скажет «это всё моё» и не даст другим пользоваться даром природы? А еще хуже – будет продавать за большие деньги то, что ему не принадлежит? Профессор сосредоточился: — О пользе термальных вод было известно еще в Древнеримской империи. В современном мире не для кого не сереет, что вода способна оказывать благоприятное воздействие не только на кожу, но и на весь организм. Вот только наукой до сих пор не был засвидетельствован факт неиссякаемой в течение века молодости. Пока эти предположения что-то из ряда фантастики. Но если я смогу доказать, что тебе 120 лет, люди в будущем смогут жить дольше, а главное они будут полны здоровья! Ираклий медленно помешивал кулеш в засмоленном котелке, не спуская глаз с Лафиты. — Хорошо. Будь по-твоему, профессор. У Роберта есть снаряжение, и ему не составит труда спуститься в пещеру, чтобы зачерпнуть воды для анализа. А можно и не рисковать жизнью лишний раз, потому что здесь совсем близко из горы бьет небольшой ключ. А ниже между холмами есть еще один водоем для купания. Вода там немного отличается от той, что в пещере, но тоже теплая, а значит идет с самих недр земли. Ираклий снова задумался: — Лафита, то, что вода теплая еще не значит, что она продлит жизнь на века или излечит от имеющихся недугов. На Земле во многих странах есть курортные города, имеющие и холодные, и горячие термальные источники. Особенно в тех государствах, где множество вулканов и чьи недра в буквальном смысле слова разбиты частыми каналами подземных вод. Но даже в городах-курортах до 100 лет доживает лишь малая доля от общей численности людей. А людей старше 110 лет можно сосчитать по пальцам. Официальный рекорд пока держит француженка Жанна-Луиза Кальман (Jeanne Louise Calment), скончавшаяся в 1997 году в возрасте 122 лет (21.02.1875 - 04.08.1997, Арль, Франция)*(Официальные данные специального комитета, отслеживающего жителей планеты старше 100 лет на 28 июня 2007 года). — 122 года не предел, – коротко ответила Лафита. — Если бы ко мне не вернулось внезапно зрение, а теперь я понимаю, что это произошло благодаря воде, если бы мои раны после авиакатастрофы не зажили как на кошке, я бы глубоко сомневался в столь сильном воздействии коллоидных минералов на организм. Я верю тебе, – он мягко прижал Лафиту к груди. – Но есть еще кое-что, – опасаясь отказа, Ираклий пытался подобрать убедительные слова. – Я знаю, ты любишь горы, считая себя едва ли не единственной их обитательницей. Ты их королева, не побоюсь этого слова – ангел-хранитель чудодейственного источника. Но я все-таки попрошу тебя покинуть их на время, и отправиться со мной и дядюшкой в столицу. Что скажешь? — Честно, я боюсь перемен, – призналась растерянная девушка, взвешивая все «за» и «против». Тебя интересуют только исследования? Ты хочешь превратить меня в подопытного кролика? – Лафита на самом деле так не думала, чувствуя симпатию и интерес к своей скромной персоне еще задолго до того, как поведала Ираклию свою тайну. Но сомнения не давали ей спокойствия. — Нет, что ты? – профессор категорично опроверг её предположения. – Доверься мне, – голос был пронизан заботой и чувственным трепетом. – Я не позволю никому обидеть тебя или сделать больно, – ласковым шепотом он обжигал открытую шею, невольно заставляя Лафиту поддаться. – Верь мне. Я не причиню тебе зла. — Я верю, – только и успела произнести Лафита, как горячие губы смелым и требовательным поцелуем лишили её возможности не только говорить, но и думать. Ираклий испытывал несдержанное желание ласкать юную особу, но застенчивость не позволяла ему пройтись тайфуном по упругому телу. Руки будто окаменели и застыли в напряжении на нижней части спины девушки. Он слышал стук её сердца, ощущал неудержимую дрожь, и сам все больше утопал в силе накатившегося влечения. Но зайти дальше поцелуев не рисковал. — Ох, – еле вырвавшись из стальных объятий, принудив себя прервать волнительные соприкосновения, Лафита не могла отдышаться. — Так ты поедешь со мной? – продолжая целовать, профессор не мог так быстро угомонить свой пыл. — Да, но если ты пообещаешь вернуть меня обратно сразу после того, как убедишься в моем истинном возрасте, – еле собравшись с мыслями, она ответила, поедая глазами покрасневшие от поцелуев губы своего косметолога. «Своего» потому что вера в их совместное будущее ослепляла и затмевала разум. Казалось, их связывает невидимая нить и они непременно должны быть рядом. Позабыв поучения бабушки, по главному из которых она прожила более трети жизни, эгоистично любя себя одну, Лафита чувствовала, что желание любить и быть любимой созрело. — Как скажешь, – Ираклий взял её за руки, нежно поглаживая тонкие пальцы. – Ты только ничего не бойся. Знай, что я с тобой. Столица может показаться тебе устрашающей, как и любое новшество, но и в этом есть свои плюсы. Ты увидишь мир за пределами гор Корунда! — Я как раз хотела внести разнообразия в свою жизнь. Еще до падения самолета я подумывала, что жить 300 лет в одиночестве скучно. Но, как я уже говорила, я люблю свои горы и боюсь перемен. — Ничего не бойся, я буду с тобой, – приободряющий голос профессор мог успокоить так же, как и завести. Запах пригорелого риса отвлек влюбленных от разговоров и проявлений симпатии друг к другу. — Наш обед! – оживленно вскрикнула Лафита, склонившись над котелком, и принялась помешивать бурлящее содержимое. — Это я виноват, – профессор отнял у неё деревянную ложку и стал вытаскивать черные комочки крупы.
В изысканном ресторане с незабываемым современным дизайном под легкую ненавязчивую музыку танцевали пары. Среди гостей, имеющих возможность позволить себе окунуться в атмосферу дорогостоящего тепла и уюта, были и Венера Барбет с мужем Акимом Колеями. Услужливый персонал, способный удовлетворить даже самого привередливого клиента, всегда были наготове выполнить любую прихоть, будь то особый вид виски или же дорогие кубинские сигары. И поддавшись желанию расслабиться, господин Аким одним щелчком пальцев сбросил с плеч недавние тревоги. Утопая в комфортном мягком диване, он со спокойным лицом пил свежий морковно-яблочный сок, потягивая фруктово-ментоловый дым из кальяна, наполняющий легкие ароматами экзотики. Рядом с ним была вторая половинка – на удивление молчаливая и задумчивая «гонщица». Аким решил отложить до завтрашнего утра важные дела, но план действий время от времени непринужденно всплывал перед глазами. Говорить о проблемах вовсе не хотелось, тем более в столь важный день в жизни Венеры. Ведь не каждому дано сохранить жизненную силу, и в 250 лет выглядеть на 80. Его горная красавица, поделившаяся с ним секретом молодости, вызывала все те же светлые чувства, что и 120 лет назад, когда он спас её от разъяренного аборигена в Австралии. — Дорогая, может ну их – безалкогольные напитки?! – Аким накрыл горячей ладонью ухоженную ручку супруги, и, не дожидаясь ответа, подозвал официанта. – Шато Лафит, будьте столь любезны. Венера Барбет неожиданно вздрогнула. Красные французские вина у неё всегда ассоциировались с Австралией, с родной деревней, от которой не осталось и следа, лишь воспоминания. Она не знала своего отца, но мама рассказывала, что он был виноделом. Молнией пронеслись обрывки истории: «Король Фридрих II (1740-1786) и его экспансионистская политика угрожали интересам европейский стран. И в семилетней войне (1756-1763) коалиции Австрии, Франции, Саксонии, Швеции, Испании и России против Пруссии и Великобритании* погибали смертью храбрых не только обученные воины, но мирное население. Одним из мужественных защитников родины, отдавший жизнь во имя справедливости стал и Жан де Сильфа – герцог знатного рода Бордо, так и не вернувшийся к австралийской красавице, верившей обещаниям пылкого влюбленного». — Венера, – догадливый муж понимал, что название вина вызвало нахлынувшее уныние, но даже не догадывался, что помимо воспоминаний о прошлом есть и другие причины для беспокойства. – Ты переживаешь из-за сегодняшней аварии? — Я? – растерянно переспросила Венера, никак не решаясь завести разговор о том, что её действительно беспокоит – мужчина с ожерельем, за которым она и погналась, желая разобраться. Как мать, она чувствовала свою вину за то, что 120 лет назад волей случая оказалась не в том месте, не в то время. Предположения, что турист и есть её ребенок, не давали ей покоя больше, чем возможные неприятности с законом. В наполненных бокалах отражались огоньки приглушенного освещения, а навязчивые мысли так и просились быть озвученными. Но Венера подсознательно боялась ворошить прошлое. Поймет ли он? Простит ли? Одно она знала наверняка – сапфировое ожерелье знак свыше, и она обязана раскрыть все карты. — Всё обойдется, верь в это, – приподнял бокал Аким Колеями. – Тебя будет защищать один из самых прославленных адвокатов, проявивших грандиозные познания в правовых нюансах. Он эффективно может оправдать даже ночного гонщика, объявив его не причиной несчастного случая, а наоборот жертвой обстоятельств. Так что успокойся! Посмотри как красиво вокруг, – он нежным прикосновением сухих морщинистых рук коснулся подбородка жены, смотря прямо в глаза, таящие в себе неразгаданные загадки. — Мне так не ловко, – отпив глоток вина, Венера ощутила приятный обжигающий вкус и залпом осушила бокал, никак не реагируя на явное изумление мужа. – Благодаря энной сумме, которую ты передал Эрнесто, я буду дожидаться приговора на свободе. Если бы не ты, я бы сейчас сидела за решеткой. Но если бы не эта авария, я бы не встретилась лицом к лицу с прошлым. — О чем ты говоришь? – Аким отставил в сторону выпивку и приготовился услышать что-то ужасное. Потому что Венера в образе веселой, иногда даже легкомысленной натуры, никак не походила на женщину, сидящую рядом. Сама серьезность. И леденящая глубина изумрудного взора настораживала. — По местным законам мне грозит некоторый срок лишения свободы, но это ничто по сравнению с душевными муками, которыми я сама себя наказываю вот уже более века. Я не помню лишь короткий эпизод из своей жизни, но именно тогда прервалась цепочка связывающая меня с… С тем, чего не вернуть, – огорчено добавила женщина, – а сегодня я словно вернулась в 1886 год, когда я носила под сердцем ребенка. — Но как авария могла натолкнуть тебя на мысли столетней давности? – Аким не видел связи между несчастным случаем на дороге и инцидентом, произошедшим в Австралии. — Ожерелье моей матери, – прошептала она. Переносясь во времени, Венера будто видела расплывчатый обрывок черно-белой фотографии, на которой можно было распознать добрую улыбку, тонкую шею и массивное на удивление четко различимое синее украшение из сверкающих сапфиров. – У того второго мужчины, склонившегося над бездыханным телом, выскользнуло из кармана куртки ожерелье. Оно было точно таким, какое носила мама. Я и побежала за ним как угорелая, потому что… Что если это был мой сын? — Где то ожерелье? – Аким прищурился, осознав в который раз «как тесен мир». Неужели те двое, о которых говорит жена и есть Дейк Ломан и его молчаливый напарник? Он был убежден, что случайностей вообще не существует, есть лишь невидимые закономерности. И с большей долей вероятности можно предположить, что речь идет об одном и том же ожерелье. Но из-за этой же аварии оно до сих пор не в руках Акима Колеями и не на шее его любимой жены, для которой он и хотел его купить, зная о слабости к синим корундам. — Тот мужчина турист, по-видимому, сбежал. Возможно, он не хотел давать показания или у него были другие причины. Но на вопрос «Откуда у тебя ожерелье» он ответил «От австралийской бабушки». Я должна разыскать его, во что бы то ни стало, и выяснить всю правду, иначе я не успокоюсь. — Мы его найдем. Я тебе обещаю, – твердо сказал Аким. Он надеялся уже завтра решить этот вопрос. Ведь Дейк Ломан уже не в первый раз сбывал в его ломбарде драгоценности и вероятнее всего ворованные, а желание получить $ 250 тысяч не может иссякнуть за сутки. Тем более Колеями был уверен, что Дейку сообщили о срочности неотложных дел, и он с пониманием отнесется к переносу их сделки. Единственное что настораживало пожилого бизнесмена так это предположения жены, что Дейк Ломан её сын. Аким не верил в это, но, зная, что жизнь иногда выбрасывает непредсказуемые номера, решил сам во всем разобраться, прежде чем обнадеживать или огорчать Венеру. Теперь, он еще больше хотел заполучить то сапфировое ожерелье, считая его ключом к разгадке старой тайны.
Австралия
Роберт Дупель, как мужчина знающий толк в женщинах, сам бы никогда не заинтересовался подобной представительницей прекрасного пола. Хотя к слову «никогда» он относился пренебрежительно и старался не использовать, ему часто доводилось опровергать то, что принято считать невозможным и неестественным. Поэтому даже во внешности Лафиты он искал положительные стороны, стремясь сделать свои собственные выводы «чем же эта горная одиночка очаровала профессора-очкарика». «Но Ираклий без очков, и нисколько не прищуривается как раньше». Это озарение вынудило Роберта без отлагательств выяснить, в чем же дело. Оставив примятым пышный ковер пахучих трав, он встал, осматриваясь по сторонам. Под развесистым старым буком горел костер на фоте нетронутой красоты природы. Ираклий и Лафита о чем-то мило ворковали. И не нужны были никакие доказательства, чтобы понять, что между ними есть притяжение. Как «+» и «–» по законам физики, так и столичный профессор с двумя высшими образованиями и неграмотная отшельница, тянулись друг к другу. Что могло привлечь девушку, испытывающую дефицит мужского внимания – казалось бы ясно. Она бы и в первого встречного влюбилась по уши, – думал Роберт. Но Ираклий объездил полсвета, и из всех выбрал именно эту ничем непривлекательную особу. Странно, что тут еще сказать. Подойдя ближе, Роберт поправил на шее уголки завязанного платка, аккуратно приложил взъерошенные ветром волосы и, прочистив горло хрипящим «кг-кг», оказался в полуметре ото всех. Он не мог не обратить внимания, как Ираклий без особого труда вынимал пригоревшие крупинки, что подтверждало предположение: «к нему вернулось зрение». Но как? — А с каких это пор ты перестал носить очки? – он присел на корточки, не обращая внимания на неаппетитное блюдо, томившееся над прогоревшими дровами. – На заседание дерматологов ты улетал из страны совершенно другим человеком, а сейчас… – обсуждать личную жизнь племянника, да еще и в присутствии его новой пассии, серьезный деятель науки не намеревался, но пролить свет на историю с возвращением зрения хотелось. — Теперь все изменилось, потому что у меня есть Лафита – моя спасительница! Ираклий со стороны казался дяде влюбленным мальчишкой. Но не из-за любви же он прозрел? Скорее, наоборот, ослеп, если не видит явных признаков уродства в её внешности. Зато другие мелочи он замечает. — У Лафиты есть тайная лаборатория с офтальмологическими лазерами для коррекции зрения?! – рассмеялся Роберт от своих же шуточных вопросов, зная наперед, что говорит чушь. — О! Моя Лафита может потягаться с ведущими офтальмологами и без медицинских вмешательств вернуть человеку и зрение, и здоровье, а самое главное – молодость! – Ираклий интригующе подмигивал девушке, отчего доктор нервных болезней и генетики невольно подумал, что у племянника после падения самолета не все в порядке с головой. — Лафита, чем вы его опоили? Я не узнаю своего племянника. — Я давала ему воду и козье молоко, – робко ответила девушка, заметив настойчивый интерес в маленьких глубоко посаженных глазах родственника косметолога. Ему бы она побоялась открыть свою тайну, но поскольку Ираклий доверял этому человеку, и Лафите не оставалось иного выхода, как рассказать об источнике здоровья и молодости. – Вода в этих горах необыкновенная, она живительная. Здесь есть два озера: у подножья горы, между невысокими холмами, и в пещере, откуда вы нас вызволили недавно, а также небольшой ключ за домом. В каждом источнике богатейший состав минералов, необходимых для полноценного функционирования человеческого организма. Вода – это жизнь, а коллоидные минералы – это долголетие… — Простите, – Роберт удивился, что Лафита, судя по лексике, владеет некоторыми знаниями из рода медицины. – Здесь, наверно, где-то есть школа? Я думал, вы здесь одиноко прозябаете, совершенно отстав от цивилизации, – заметив смущение на лице девушки, он смягчился в голосе. – Так, значит, вас окружают три термальных источника? Так? — Роберт, вероятно вода здесь на самом деле уникальная, – серьезно добавил Ираклий, прочитав на лице дяди сомнения. – В общем, я хочу взять образцы на экспертизу. Надеюсь, ты мне поможешь. — Не в вопрос. Можешь на меня рассчитывать. Провести лабораторные анализы воды – сущий пустяк. Но неужели ты настолько уверен, что все дело в воде? Если подумать, то психологический фактор после авиакатастрофы тоже мог оказать положительное влияние не только на глаза, но и… если бы у тебя была амнезия, к тебе бы и память вернулась. — Да забудь ты о зрении, есть более серьезные причины досконально изучить состав этих вод, – Ираклий улыбнулся, глядя на разрумяненную скромницу. – Угадай, сколько лет Лафите? — Она еще несовершеннолетняя? – переспросил Роберт, не догадываясь, к чему он клонит. — Ты тоже считаешь, что столь гладкая кожа может быть только у юных красавиц? – словно дразнясь, говорил косметолог. Ему то приходилось иметь частый контакт с женщинами недовольными ранними проявлениями признаков старения. — Я принесу посуду. Обед готов, – чувствуя себя неуютно, Лафита сорвалась с места, предоставив возможность профессорам обсудить её возраст наедине. — Ты хочешь сказать, твоей возлюбленной уже есть 21 год? – Роберт оценивающе смотрел вслед Лафите. — Понимаешь, дядя, она говорит, что родилась 120 лет назад, – прошептал Ираклия, наблюдая, как округляются глаза Роберта. – И я верю ей. — Но это невозможно. — А зачем ей обманывать? Ведь есть масса способов установить настоящий возраст любого человека, и я в любом случае узнаю истину. Тем более Лафита согласилась ехать со мной в Канберру. — Вот это новости, – в голове Роберта никак не укладывалось только что услышанное. – А я думал у вас тут любовь? А ты, оказывается, нашел другой способ прославиться? Омолаживающий лазер это для тебя уже не в счет. — Мне действительно очень симпатична Лафита. Она не такая как все! И даже если ей 120 лет, меня это не пугает. А лазер, как ты сказал, уже неактуален. — Только не говори, что и жениться на ней думаешь? – тихо спросил Роберт, озираясь, не возвращается ли Лафита. — А почему бы и нет? Но сначала мы все-таки узнаем друг друга поближе. Ничего не ответив, удивленный доктор наук задумчиво впал в рассуждения. Не сон ли это все? Ираклия будто подменили, но даже это не так его волновало, как смутная загадка Лафиты. И кто дал ей такое странное имя? Почему она утверждает, что ей 120 лет? А что она не лжет? Этот нонсенс опроверг бы все научные труды о продолжительности жизни, судя по которым генетический потенциал не превышает 140 лет. Тогда есть возможность не только обрести славу, но и стать миллионером!
Швейцария
Венера Барбет под руку с мужем спускались по ступенькам, освещенным яркими фонарями. Романтический вечер, наполненный сердечными откровениями и воспоминаниями ушедших лет, остался позади. Кто бы знал, как сложилась бы её жизнь, не повстречай она 120 лет назад этого человека с утонченными манерами и открытой душой? Но в те минуты она думала о другом. Мог ли тот турист с бородкой оказаться её сыном, родившимся на свет в результате позорного надругательства командой исследовательской экспедиции из Британии над ней – коренной жительницей австралийского континента? Венере часто снились сны из далекого прошлого: босоногое детство и колониальный период в истории Австралии, отмеченный вспышками инфекционных заболеваний, завезенных европейцами . Они захватывали пахотные земли, пригодные для разведения скота и выращивания хозяйственных культур, притесняя местное население. В бегах от завоевателей аборигены и бросали родные места, уходя в горы. От налетевшего слайд-шоу картинок из прошлого, вызывающего грусть, Венеру Барбет вернула к реальности оглушающая сирена полицейского кортежа, окружившего казалось все здание величественного ресторана. Сине-красных мигающих ламп было столько, что звездное небо по сравнению с ними скромно чернело неприметным полотном. — Аким Колеями? – твердый бас подбегающего мужчины в форме резал слух, не дожидаясь ответа, он продолжил, так как был уверен, что не обознался. Венеру Барбет трудно спутать с любой другой старушкой. – К сожалению, у меня две плохих новости, – он не дал им даже сосредоточиться, и пулей старался выпалить все, что стало известно, – Венера Барбет должна быть изолирована от общества… — Это почему же? – удивилась женщина, никак не придя к какому-нибудь логическому объяснению такого неожиданного скопления служебных машин. – Если из-за дневного несчастного случая, так меня выпустили под залог дожидаться суда на воле. — Какой залог? Эрнесто Обалделый мертв, $ 200 тысяч так и не поступили на счет, и это еще не все. Только что сообщили: ваш ломбард ограбили неизвестные. Поэтому следуйте за мной, – трещал он, не останавливаясь ни на секунду. — Как? – только и смог произнести ошарашенный господин Аким, хватаясь за сердце и медленно оседая на асфальт. – Этого не может быть… Эрнесто… мальчик, – он запинался, жадно хватая воздух открытым ртом. — Аким, тебе нельзя волноваться, – Венера решительно опустилась перед ним на колени, не думая ни о тонких колготках, ни о чем другом кроме пугающего состояния мужа. В последние годы он опрометчиво сдавал позиции, не смотря на ежедневный прием чудо-средства из затемненной бутылочки без опознавательных надписей. Нащупав в его кармане нужный предмет, Венера, не обращая ни на кого внимая, пропуская мимо ушей гомон столпившихся полицейских, вызывающих скорую помощь, поднесла к губам небольшую емкость. Набрав в рот живительной влаги, она обрызгала побледневшее лицо мужа. — Простите, я не думал, что так выйдет, – оправдывался напуганный защитник правопорядка, помогая господину Акиму развязать удушливый галстук. — За меня не беспокойтесь, – еле слышный голос обессиленного старика вселял надежду, что в этот день одной жертвой будет меньше. — Вы могли бы мягче сообщить о смерти Эрнесто, – раздраженно бросила Венера прямо в глаза удивленного полицейского. — О смерти? А я то думал, Аким Колеями больше будет переживать из-за ограбления и тех $ 200 тысяч, из-за которых и убили комиссара, – с глупым выражением лица изрекал коллега погибшего. — Деньги. Деньги. Вы только об одном можете думать, – разгневалась Венера, злясь на превратности судьбы, одним дарующей долгую жизнь, вторым раннюю смерть, а третьим – алчность и ненасытную тягу к богатству. — Успокойся, дорогая, мне уже лучше, если можно так сказать, – холодная дрожащая рука Акима Колеями сжала горячую гладкую ладонь супруги. Вскоре подъехала карета скорой помощи, но к тому времени седовласый бизнесмен уверенно стоял на ногах, вникая в суть дел относительно «повторного» залога. Врач, недовольный ложным вызовом, лишь пожал плечами и даже не стал проводить осмотр, дав возможность собравшимся разъехаться по своим делам. Супруги Аким Колеями и Венера Барбет, прибывшие в ресторан вдвоем на одном автомобиле, разъехались в противоположные стороны на белых BMW с надписями «Police». Венере предстояла бессонная ночь в пустой камере, и только тени прошлого размытыми видениями на серых стенах чертили дальнейшую судьбу, уходящую корнями в века открытий новых земель европейцами. А господина Колеями ожидал сюрприз, стоимостью почти в полмиллиона $.
* * *
Переживая смерть молодого комиссара, соседа, к которому Аким относился почти как к родному сыну, встревоженный бизнесмен долго не мог собраться с мыслями. На столе ароматно пах остывающий кофе, но Колеями к нему даже не притронулся. Он безнадежно перелистывал прошлогодние ежедневники в надежде найти хоть какую-то зацепку – где искать Дейка. Но ни номера телефона, ни адреса нигде не было. В те минуты он пожалел, что однажды связался с этим загадочным искателем старинных украшений, не потребовав его предъявить хоть один документ, подтверждающий личность. Но кто бы мог подумать, что Акиму придется лично заниматься его поисками? Обычно клиенты бегают за ним, а не наоборот. Но в этот раз на карту поставлено многое – давняя загадка Венеры и желание Колеями наказать бессовестного преступника, позарившегося на его состояние и лишившего жизни хорошего парня Эрнесто. Аким решительно отбрасывал предположения Венеры, шестое чувство ему неугомонно твердило «Дейк проходимец, нечестно завладевший сапфировым ожерельем только ради денег». Но сомнения подталкивали его и к вопросу «А что если этот бородач на самом деле хотел продать ожерелье бабушки? Нет. А даже если «да», он все равно преступник, жестокий и расчетливый человек, которому нет прощенья. Но материнское сердце всегда готово понять и простить. Венера всю жизнь мучилась смутными воспоминаниями, до сих пор не зная наверняка, как так вышло, что она где-то оставила своего новорожденного ребенка. Она считает себя виноватой, и если окажется что Дейк её сын, она закроет глаза на все, и будет умолять его о прощении». – Так думал Колеями безрезультатно перерыв весь стол в своей библиотеке. Одно могло его порадовать – за окном начинался новый день! Синее ожерелье из удивительных сапфиров светилось у него в руках, освобождение из-под стражи Венеры было делом времени, и как только откроются банки можно смело снимать очередные $ 200 тысяч, и… и… Но где найти Дейка? – этот вопрос не давал покоя пожилому джентльмену в наглаженном костюме цвета сливочного масла. (Для Акима Колеями снять со счета $ 200 тысяч было равносильно, что студенту купить пирожок, и поэтому он сильно не заморачивался по этому поводу)
По "Швейцарии". Старушка несколько сумбурна и не логична, но это может быть черта её характера. А по сему просто несколько царапочек по тексту
Quote (korolevansp)
Пожилая женщина управляла автомобилем вдоль берега Фирвальштетского озера, не обращая внимания на его красоту, поскольку прошли те годы, когда она не могла налюбоваться его живописными пейзажами.
не вполне красивая связка просто- ехала на автомобиле вдоль берега....или ехала за рулём автомобиля.....
Quote (korolevansp)
Трепетно вцепившись за руль, и обеими руками сжимая его, женщина прилагала немалую силу.
трепетно предполагает нежно, но дальше по тексту - вцепившись, обеими руками сжимая его,прилагала немалую силу. как то диссонирует
Quote (korolevansp)
— Его уже спасти, – прозвучало в ответ.
уже НЕ спасти?
Quote (korolevansp)
Вокруг образовалась пробка.
Вообще то вокруг образовывается толпа а пробка образовалась на дороге. Постараюсь прочитать дальше. По крайней мере интерес появился Я не от мира сего, но мне тут как-то уютненько.
К травяному чаю без сахара дядюшка Роберт достал из рюкзака крекер – сухое пористое печенье приятного желто-песочного цвета. Лафита настороженно надломила хрупкий прямоугольник, поднесла к губам и попробовала. Солоноватый привкус превосходил над пшеничными ароматами муки, отчего это диво современной кулинарии не вызвало у девушки никаких позитивных эмоций. Удивляясь, как оба профессора с аппетитом хрустят воздушными печеньями, жадно опустошая исписанную разноцветными буквами упаковку, Лафита отрешенно смотрела сквозь них на вечно красивые пейзажи гор. По краю далекого неба тянулись волнистые полосы полуночно-синих облаков. Яркая бирюза совсем потускнела, предвещая очередное ухудшение погоды. Но ничто не могло огорчить и без того задумчивую долгожительницу. Молчаливо обнимая горячую чашку, расписанную древними умельцами, она будто в последний раз любовалась своим богатством – колоритными рельефами Корунда. Негромкий голос Ираклия отвлек от мыслей ни о чем: — Никак иначе, скоро начнется дождь. — Я надеюсь, мне не придется мокнуть под деревом, и гостеприимная хозяйка найдет и для меня местечко в своем скромном убежище, – Роберт покосился в сторону старой хижины, а потом лукаво улыбнулся Лафите. — Не волнуйтесь, замерзать под открытым небом вам не доведется, – без лишнего притворства, сухо ответила она, даже не удосужившись повернуться лицом к доктору наук, чье присутствие ощутимо накаляло атмосферу. Лафита не понимала почему этот мужчина не вызывает у неё никакой симпатии. Вроде и нет во внешности явных изъянов, разве что высокий лоб. Но то ли во взгляде было что-то неуловимое, то ли в мимике, то ли Роберт попросту нарушил их идиллию – и девушка была с ним холодна, не смотря на то, что он вызволил их из пещеры. — Роберт, я предлагаю, пока не начался дождь залатать прохудившуюся крышу, потому что этой ночью мы с Лафитой свободно разглядывали звездное небо, не выходя из дома. Тем более, я обещал немного «отреставрировать» её домик, – лицо косметолога расплылось не в многозначной улыбке. — Да, без проблем, – легко согласился дядюшка, – здесь все равно занять себя нечем. Ну, если только по ночам звезды рассматривать! – он бросил иронический взгляд в сторону влюбленных, якобы намекая на романтичность и интим под звездным небом. — Здесь внизу есть брошенная деревня. Там более полувека никто не живет, но можно отыскать кое-какие материалы. Я уже подумывала о крыше, но в последнее время у меня были более важные дела. — Разумеется. Я видел развалины старого поселения. Да и из обломков самолета можно выбрать подходящий лист металла. А за одно не мешало бы искупаться в термальном озере. Лафита, вы ведь пойдете с нами? – Роберт решительно встал, намереваясь неотложно спуститься к подножью горы. — Да, – Лафита кивнула головой. — Тогда пойдем, пока не грянул гром, – Ираклий взял у дяди пустую чашку и вместе со своей передал Лафите, протянувшей в ожидании руку. — Минутку, мужчины, я только ополосну посуду, – и девушка в сиреневом цветастом платье в мгновение ока скрылась за густыми зарослями. Роберт достал из пачки с надписью «Курение вредит вашему здоровью» длинную сигарету с тонким фильтром и одним щелчком карманной зажигалки поджег, втягивая в себя вредный табачный дым. Ему неоднократно доводилось присутствовать на вскрытии заядлых курильщиков, но даже ужасающий вид их черных легких не мог повлиять на пагубную привычку доктора. Пуская серые облачка, он словно переносился в другой мир четких рассуждений и планов.
Швейцария
В загородном районе всего в 10-ти минутах езды от центра Люцерна, в пятизвездочном отеле с зеркальными потолками Дейк Ломан с бокалом искристого шампанского принимал джакузи. Миниатюрная азиатка с силиконовой грудью старательно натирала скрабом с морской солью шершавые потрескавшиеся пятки расслабленного мужчины. В приглушенном освещении ароматических красных свечей, источающих экзотический, одновременно успокаивающий и бодрящий запах сандалового эфирного масла, Дейк Ломан чувствовал себя восточным шейхом. Длинноволосая гейша ублажала его по высшему разряду, как того и заслуживает «уставший деятель с туго набитым кошельком». Но вот он никогда бы не подумал, что то, что так прекрасно началось, может иметь непредсказуемые последствия. Во всяком случае, гоняться за ускользнувшей «жрицей любви» ему еще не доводилось. Но на то были серьезные основания: сразу после ухода азиатки Дейк обнаружил пропажу синего ожерелья. Это настолько сильно его возмутило, что он прямо в гостиничном махровом халате бросился догонять предполагаемую виновницу этого «недоразумения». Закрыв на ключ номер, где помимо сейфа наполненного валютой до отказа, часть денег и украшений оставалась лежать под матрасом, Дейк сломя голову несся к лифту. Вслед за ним летели удивленные взгляды случайных свидетелей «утренней разминки», но он, не обращая ни на кого внимания, спешил догнать азиатку, которой и без того с лихвой оплатил за ночной сеанс сексуального массажа. На оживленных улицах и яблоку негде было упасть. Дейк старательно всматривался в толпы прохожих, ища глазами стройное тельце с черными прямыми волосами, но его пассия будто сквозь землю провалилась. Недалеко находилась парковка, откуда «беглянка» неторопливо покидала многолюдный район. За рулем голубого авто она будто невзначай проехала мимо озадаченного клиента в халате. Но, даже не взглянув в его сторону, устремилась в центр, постепенно наращивая обороты. — Ах ты, воровка, – заорал Дейк, привлекши к себе немалое внимание ошеломленных туристов и постоянных жителей города, привыкших к тихой размеренной жизни. – Стой! – он выбежал на проезжую часть и как сумасшедший махал руками, но та, кому были адресованы эти слова, и не думала останавливаться. Девушка, включив на всю громкость любимую песню из репертуара белого южноафриканского певца Bok van Blerk, танцуя на месте, не смотрела по сторонам и тем более не оглядывалась назад. Вперед в банк! – радостно думала она, вспоминая о своей семье, которая нуждалась в деньгах; и только ради младших братьев и сестер она опустилась до уровня путаны. — Такси, – разъяренный собственной невнимательностью, Дейк, остановил пустое авто с желто-черными «шашечками». – За голубым Peugeot, – скомандовал, сжимая кулаки. — За кем гонимся? – улыбнувшись только уголками губ, молодой таксист кинул беглый взгляд на клиента в халате и комнатных тапочках. — За «труженицей сферы сексуальных услуг», – недовольно ответил Дейк общепонятными словами, хотя на языке вертелись нецензурные ругательства. – Она умыкнула одну очень ценную вещь, – не вдаваясь в подробности, Ломан умолк, вытягивая шею, дабы разглядеть, как далеко успела скрыться азиатка. — С ними нужно быть осторожнее, – негромко пробормотал водитель, представив, как наверно злиться обманутый мужчина. Дейк на самом деле был взбешен. Неприятные предчувствия подсказывали, что исчезнувшее ожерелье он больше никогда не увидит. И хотя он не выпускал из виду Peugeot «мамзель», чувство утраты точило его мозг кровожадными червями. «Деньги, драгоценности и роскошь» – все остальное не имело значения. — Она остановилась. Тормози! – не дожидаясь пока такси полностью остановиться, Дейк, как ошпаренный, кинулся догонять азиатку.
Австралия
Ираклий нес в руках небольшие куски старых стекол, раздобытых в покинутом селении. Между ладонями и острыми краями он подложил плотные листья полевых растений, что не давало возможности случайно порезаться. Без слесарных инструментов было бы нелегко вынимать поржавевшие гвозди, но у Лафиты оказался в наличии и молоток с массивным выкованным наконечником, и стальной гвоздодер, который она тоже любезно предложила «своему косметологу». Теперь, когда её окружали два деятеля науки, старший из которых оказался более замкнутым и серьезным чем Ираклий, Лафита мысленно дала им отличающиеся прозвища. Одному – «Нервный профессор», потому что Роберт был заведующим кафедрой нервных болезней и генетики, и «Косметолог-мечтатель» Ираклию, потому что он бредил идеями продления молодости. После купания в озере Роберт одобрительно отозвался о свойствах воды. В его глазах загорелись искры восторга, и даже вслух он признался, что и без особых разбирательств, очевидно, что состав на самом деле богат на минералы. Он плескался в воде, облизывая тонкие поджатые губы, ощущая на вкус разницу между водопроводной водой и водой этого озера. Она не была соленой, как морская, но и безвкусной её нельзя было назвать. Получив прилив энергии, им троим легко давался подъем вверх по узкой каменистой тропке. Роберт припомнил, как не так давно он с трудом взбирался на гору, а после купания в озере всю усталость как рукой сняло. Этот факт не мог оставаться неучтенным в вопросе относительно сомнений по поводу «120-ти лет». К тому же на его плече лежал нелегкий лист обшивки самолета, который может вполне послужить заменой шифера на дырявой крыше дома Лафиты-долгожительницы. И даже с грузом, Роберт не чувствовал утомления. А если изо дня в день купаться в таком озере вместо привычной ванны с хлорированной водой? Быть может, вот он секрет молодости – чистая минеральная вода?! И зачем изобретать лазер, это ведь неестественный способ борьбы со старением? А вода – живительная сила, подаренная природой. Только о полезных свойствах воды люди и не задумываются, превращая все водоемы, в том числе и океаны, в свалки отходов. — А стоит ли рассказывать миру об этих источниках? – вслух предположил Роберто, желая услышать мнение племянника. – Ведь человечество к чему бы не прикоснулось, в итоге все превращает в руины и пепел, в помойные ямы, такие же, как и наш мировой океан. — А что с мировым океаном? – удивилась Лафита, не имея ни малейшего представления о гигантских мусорных островах, образовавшихся из-за губительной деятельности человека. — Роберт частично прав. Нет гарантии, что эти источники не засорят со временем, или же их полезные свойства иссякнут, а может они вообще пересохнут из-за постоянной откачки воды для удовлетворения запросов желающих дольше жить и выглядеть моложе своих лет. Но и держать в тайне подобное богатство нельзя. Мы как представители науки должны донести до общественности хотя бы факт, что вода может быть лучшим лекарством, – продолжал Ираклий. — Я не хочу, чтобы эти источники иссякли, – Лафита остановилась, впервые бросив недовольный взгляд в сторону Ираклия. Его слова заставили задуматься, стоит ли ехать в столицу, если она не хочет разглашать на весь мир свою тайну. — Я предлагаю провести «закрытые» для общества анализы, – предложил Роберт. – В итоге знать реальный состав этих вод, а вместе с ним и все его свойства, будем только мы втроем. А разглашать или нет о своих результатах, решим после того, как все бумаги с точными цифрами и показаниями будут готовы. И я бы не советовал говорить кому-то, что Лафите 120 лет. Так было бы надежнее. — Лафита, мы не позволим уничтожить эти источники. Я обещаю, что сделаю все, что в моих силах, – Ираклий почувствовал легкое напряжения и неудобство, но его желание заявить миру новую формулу долголетия и молодости было настолько велико, что он был готов даже оспорить мнение дядюшки, к чьим советам всегда прислушивался. — Теперь мне стало страшно, – призналась девушка. – Ираклий, Роберт, я не против разглашения информации об источниках, но я даже представить себе боюсь, что сюда понаедут миллионы туристов, и горы Корунда превратятся в муравейник. Они вытопчут луга, переломают все деревья, набросают горы мусора, загрязнят воду … — Ничего подобного не будет, – прервал её Ираклий. – Есть много способов препятствовать чрезмерному наплыву людей. В конце концов, откроем здесь водолечебницу, и будем принимать пациентов по записи! — Водолечебницу! – оживился Роберт, – первый клиент у вас уже есть! — Дядюшка, а вы могли бы стать одним из докторов нашей водолечебницы. Правда, Лафита? — Наверно, – успокоившись, ответила она. – Уж лучше водолечебница, чем не понятно что. Придя к согласию, они продолжили подниматься к дому. Ираклий, окрыленный идеей, уже представлял себя дающим интервью крупнейшим телекомпаниям Австралии. Буквально неделю назад он думал об открытии клиники, где с помощью лазерного оборудования осуществлял бы свою мечту, а теперь его планы заполонило желание «дарить» молодость с помощью водных процедур в термальных источниках. Он не сбрасывал со счетов и круглое озеро в пещере с гигантскими сталактитами. Та атмосфера стала бы визитной карточкой Корунда. Ираклий всерьез задумался даже о названии для лечебного комплекса: «Аква Дупель» или «Молодость Лафиты». Он хотел бы назвать лечебницу оригинальным звучным сочетание слов, обязательно упомянув и свою фамилию и имя самой Лафиты, приоткрывшей завесу тайны. Погрузившись глубоко в свои мысли, Ираклий не заметил, как быстро они вернулись к поляне с развесистым буком, за которым стоял, похилившись, старый дом.
Леди в строгом костюме красивой походкой (будто модель, дефилирующая по подиуму) проскользнула в фойе центрального банка. Не успел Дейк даже проследовать за ней во внутрь, как его сердце налилось кровью и забарабанило от охватившего ужаса. Господин Аким Колеями, опираясь на деревянную трость, стоял в полуметре от него, не произнося ни слова. Их взгляды пересеклись, и по сухому гладко выбритому лицу бизнесмена Дейк понял, что от этой случайной встречи ждать приятных сюрпризов не доведется. Не сдвинувшись с места, Дейк ощутил, как твердая клюка огрела его по шее. Проворный старик, ловко заломил ему руки и ткнул его носом в тротуарную плитку. — Ты то мне и нужен, – в престарелом грудном голосе слышалась пугающая угроза. – И не сопротивляйся, если не хочешь сесть за решетку, где тебе и место, жалкая сволочь, – сквозь зубы процедил Колеями в ухо Дейку, завидев приближение таксиста. — Я не понимаю, о чем вы, господин, – он, не теряя надежду, делал вид, что ничего не знает. (Неужели ему известно, что это я очистил его ломбард? – вертелось в голове) — Где ты остановился, – потребовал Аким, но их «милой» беседе помешал водитель, которому Дейк так и не заплатил. — Мужчины, будьте благоразумнее, – он стал оттаскивать старика в сторону, – не знаю, что между вами произошло, но этот мужчина должен мне 20 EUR. — А мне он должен гораздо больше, – чуть ли не прорычал господин Колеями, не желая выпускать из рук грабителя. – Поднимайся, и не думай сбежать, – прозвучала команда, – мы сейчас поедим в гостиницу, и там побеседуем спокойно. Так ведь, Дейк? — Как скажете, господин, – согласился пойманный преступник, размышляя о побеге. Но в данной ситуации вырываться бессмысленно, их уже обступила толпа любопытных прохожих, да и Колеями с таксистом от него просто так не отстанут. — Вот и хорошо. А вы, молодой человек, будьте так любезны, отвезите нас обратно, туда, где вы подобрали этого несчастного, – Аким крепко схватил Дейка за воротник, помогая подняться, а потом с силой поволок в машину.
* * *
Водитель, ошеломленный подобной стычкой, искоса поглядывал на двух мужчин, расположившихся на заднем сидении. Ему никто не разъяснил, что же послужило яблоком раздора, да он и не стремился лезть в чужие дела, тем более щедрый старец всунул ему в карман крупную купюру со словами «без сдачи». Высадив их у отеля для звезд и состоятельных граждан (потому что среднестатистическому человеку отдых в подобных номерах оказался бы непозволительной роскошью), таксист развернул авто и слился со сующими туда-сюда автомобилями. Дейк Ломан всю дорогу думал о побеге. Но торопиться не стал, отложив развязку истории с бизнесменом на более подходящее время, а главное – место. Например, можно было завести его в номер, оглушить, а потом спокойно переодеться, забрать личные вещи, которые уже по праву считал своей собственностью, а не Акима Колеями. Но странный и, как показалось Дейку несущественный, вопрос господина, крепко держащего его под руку, заставил его проникнуться вниманием, чтобы понять к чему он клонит. — Как зовут твою мать? – поинтересовался Аким, как только за ними захлопнулись двери лифта. Он был намерен выяснить всю правду незамедлительно. — Я не понимаю, вы на меня набросились только чтобы узнать имя моей матери? – прищурив глаза, хитро спросил Дейк, и не думая разглашать о себе никакой информации. — Не только. У тебя есть то, что принадлежит мне. Или ты думал я не узнаю, кто взломал мой сейф в офисе? Да еще и почти все драгоценности вынес, – Колеями поднял трость и уперся ей в заросший подбородок Дейка. – Ты ответишь на все мои вопросы или расстанешься с награбленным и отправишься в тюрьму. — Или? – переспросил Дейк, предположив, что платой за допрос будет все то, что он уже имел. — Ты правильно понял «или». Веди меня в номер, и без резких движений, иначе… Ты пожалеешь, что родился на свет. Дейк, уверенный на 100 %, что в любом случае все деньги и золото останутся у него, решил все-таки выслушать старика с его дурацкими вопросами. В конце концов, здесь ему никто не помешает при необходимости «защитить свои интересы», прибегнув к силе или же к ловкому обращению с ножом. Когда суета оказалась позади, и богатый номер с огромными комнатами встретил вернувшегося «хозяина», Дейк любезно предложил Акиму Колеями выпить виски и обсудить интересующие его вопросы. — Так что вы там говорили о моей матери? — Я внимательно тебя слушаю, Дейк. Рассказывай все по порядку. Где ты родился? – Аким не желал упоминать ни о догадках Венеры, ни об ожерелье, поэтому был немногословен. — В Германии, – соврал Дейк. — В каком году? — 1967, – сразу же прозвучало в ответ. — Как звали твою мать? И не лги мне, иначе ты горько пожалеешь о своем вранье, – Аким не знал, верить ли, что Дейк действительно родился в Германии в 1967 году. Что-то подсказывало, что правды добиться от преступника будет сложно. — Люсия Аспарагус, – с отрешенным видом ответил Дейк, развалившись в кресле. — Что тебя связывает с Австралией? — Ничего. — Где твой паспорт? — Потерял. — Где ты взял то сапфировое ожерелье, что приносил вчера ко мне в ломбард? — Я его «позаимствовал» у одной уродины, – честно признался Дейк, сжимая кулаки от гнева, рассчитывая все-таки вернуть сапфировую драгоценность себе. – Ей оно все равно не поможет, – он на короткий миг перенесся в ту захолустную деревню аборигенов, вспомнив несимпатичное и даже отталкивающее взгляд лицо юной австралийки. — Кто та «уродина»? – Аким сердцем чувствовал, что приблизился к разгадке. — Без понятия. Какая-то австралийка наверно. — Австралийка? Я так и думал! – несдержанно Аким Колеями встал с кресла и начал расхаживать по комнате. – В каком городе ты нашел её? — В городе? Это было в деревне аборигенов недалеко от Катумба. — Новый Южный Уэльс ? – именно там он познакомился с Венерой Барбет. «Это не может быть совпадением». Ниточка ведет к истоку, туда, где и началась история Акима Колеями и девушки, не помнившей кто она и откуда. — Совершенно верно, – подтвердил Дейк, – излюбленное место туристов. Оттуда я привез ожерелье. — Так значит, оно не принадлежало твоей бабушке? — Нет, конечно, – рассмеялся Дейк, но вскоре вновь посерьезнел, вспомнив чудную старушку-спортсменку, задававшую подобные вопросы. – Так вы разыскиваете человека, кому принадлежало это ожерелье? — Да, Дейк. И ты мне в этом деле сыграешь немалую роль! Ты полетишь со мной в Австралию и поможешь найти ту, у кого ты украл его! — Нет, – запротестовал Дейк. – Я не могу. Я же сказал, у меня нет паспорта. — Я думаю, если ты не хочешь проститься со свободой и теми средствами, что выкрал из ломбарда, тебе не составит труда разыскать свой паспорт. Да и не очень то верится, что ты его потерял. Ну, так что? По рукам? Очередной туристический тур, но на этот раз я буду тебя сопровождать, и ты свободен. — К сожалению, у меня есть еще незаконченные дела, – грубо ответил Дейк. – Из-за вас я упустил азиатку, скрывшуюся с моим ожерельем. Я должен отыскать её, и забрать то, что ей не причитается. — Ожерелье, – удивился Аким, чувствуя, как тяжелые камни отягощают его карман. — Да, она выкрала его, я даже не заметил, как это произошло, – пожаловался на «незаслуженную» несправедливость Дейк. — «Даже не заметил», – повторил Аким, догадавшись, что Дейк слишком поздно обнаружил пропажу. — И поэтому тоже, я не могу составить вам компанию… — Чушь, – прервал его почтенный господин, – ожерелье тебе вернуть уже не удастся, поэтому готовь паспорт, и завтра же мы вместе отправляемся в путешествие! Дейк Ломан почесал подбородок, рассуждая над предложением старика. Вероятнее всего, он прав, и азиатка давно замела следы. То есть, ожерелье потеряно. Но есть еще другие золотые безделушки и немалая сумма наличных, которые, похоже, обезумевший старик забирать и не собирается взамен на… на короткое путешествие. Всего то! — Ну, если вы так настаиваете, – согласился Дейк, – но давайте сразу договоримся: я показываю вам место, где встретил ту аборигенку с ожерельем, а заниматься её дальнейшими поисками вы будете без моего участия. — Договор, – Аким Колеями протянул ему руку, и после крепкого рукопожатия добавил: – Завтра утром я за тобой заеду. И не вздумай скрыться, я все равно тебя найду, где бы ты не спрятался. Так что лучше не испытывай судьбу. Ты меня понял? — Да, господин. Аким Колеями попрощался, и как только Дейк закрыл за ним дверь, набрал номер и негромко сказал в трубку: «Hotel star, 157 номер, проследи за постояльцем».
Австралия
Накинув на плечи теплый шерстяной шарф, Лафита крутилась около дома. Ни одной звезды, ни луны в вечерних красках хмурого неба не было, да и не поднимала она взгляд вверх – все внимание было направлено исключительно на Ираклия. Он предприимчиво разобрал старую оконную раму, отложив в сторону непригодные осколки стекол, и работяще выполнял данное обещание. Постукивания молотка в горной тишине разлетались отдаленными отголосками негромкого эха. Горел костер, освещая небольшую полянку у дома, где дядюшка Роберт молчаливо жарил на костре крупную курицу, задумчиво рассматривая языки пламени. Лафита же не могла налюбоваться, как ловко Ираклий справляется с поставленными задачами. И крышу залатал, и дверь починил, и окно почти как новое стало! Хозяин с большой буквы! Да только для чего это все? – грустно спрашивала она себя. Милей всего ей было это место: фиолетовые закаты и восходы над хребтами каменных изваяний австралийской природы. Но вернется ли она сюда снова? Не поддастся ли соблазну остаться в большом городе, среди шумных улиц и постоянно спешащих по своим делам прохожим. Лафита боялась даже представить себя городской жительницей, но желание перемен звало её в центр. Ни разу в жизни не покидая пределы пустынных гор, она могла лишь представлять, как живется за границами могучих возвышений. В воображении вырисовывались придуманные пейзажи отчасти из старинных бабушкиных книг и единственного журнала за 1990 год. Но это были фантазии, далекие от реальной ситуации в крупных городах. Одно Лафита знала наверняка: косметолог, свалившийся с неба – это знак. И она не должна бояться изменить свою жизнь, а также жизни других людей, имеющих право знать о возможности обретения здоровья и долголетия. Ведь нет смысла одной наслаждаться этим даром и хранить ото всех свою тайну, пребывая в постоянном одиночестве, не зная любви и ласки. И стоило Лафите единожды окунуться не в источник минеральных вод, а в голубые бездонные глаза привлекательного профессора, как её планы кардинально изменились. Она и думать забыла о наставлении «любить только себя» и была готова пожертвовать вечной молодостью во имя обретения женского счастья рядом с блондином со столичного городка. — Ну вот, ветер больше не будет беспрепятственно разгуливать по дому, – с сочных губ профессора-мечтателя слетели довольные слова, сменив красивый четкий контур на обворожительную улыбку. Он уверенной походкой приблизился впритирку к Лафите, так что она могла вдыхать запах вспотевшего мужчины. — Не знаю чем и отблагодарить тебя, – подняв пушистые черные ресницы над животрепещущими огоньками выразительных глаз, Лафита игриво повела бровью. Не дав ответить, она смело поцеловала профессора в колючую щеку и только потом невинно опустила глаза, кутаясь в шарф. — О! Это самая лучшая плата! – немного оробев от неожиданности, Ираклий все же обнял девушку, не обращая ни малейшего внимания на молчаливого дядю. В крепких объятиях Лафита чувствовала себя слабой и в тоже время защищенной. Но отдаться порыву нахлынувшего желания касаться сильного мужского тела, было непозволительно – Роберт позвал влюбленных отужинать свежеиспеченным мясом.
Ожидая приезд мужа, Венера Барбет смирно сидела на твердой кушетке. Она вертела в руках снятую сережку, украшенную небольшими сапфирами и вспоминала слова матери: «Самолюбие, и еще раз самолюбие. Любить мужчин опасно». Еще более опасным оказалось быть привлекательной в их глазах. Если бы не та жуткая истории с командой исследовательской экспедиции из Британии, Венера не мучила бы себя попытками связать воедино обрывки воспоминаний. Но, глядя на сапфиры, она успокаивалась, забывая о боли, причиненной ей более века назад. Как хотелось повернуть вспять время, и она пошла бы другим путем, избегая хоть малейшей возможность столкнуться лицом к лицу с обворожительным моряком. Закрывая глаза, Венера отчетливо видела его черные глаза, широкие скулы и волевые черты смуглого лица. Его образ долгие годы не покидал лабиринты запутанных фрагментов из прошлого. Но это были лишь пустые молниеносные видения. Приближающиеся шаги оборвали бесконечную нить, вьющуюся из прошлого. Мужчина из настоящего – седовласый, но довольно крепкий телом и духом Аким Колеями стоял по ту сторону решетки. На нем был свежий элегантный костюм и легкий аромат цитрусовых и древесных нот витал в воздухе, заставляя дышать полной грудью. На спокойном лице можно было уловить сдержанность, и в то же время улыбающиеся глаза точно кричали о чем-то позитивном. Вопреки свалившимся проблемам и нерадостным новостям, Аким был истинным джентльменом, достойно справляющимся со всеми выпавшими на его долю трудностями. — Дорогая, прости, что заставил тебя ждать, мне очень жаль, – голос близкого человека вывел Венеру из подавленного состояния. – Идем же, – он подал ей руку, и они вдвоем неторопливо покинули стены комиссариата. Яркая пенсионерка искоса поглядывала на своего спутника, убеждаясь, что на этот раз он выглядит чрезмерно самоуверенным, если не сказать – хладнокровным. — Аким, я не понимаю, – не удержалась огненно рыжая женщина, поправляя локоны при выходе из здания, – ломбард ограбили, тебе пришлось повторно заплатить залог, я уже не говорю о бедняжке Эрнесто, а ты так достойно держишься, будто ничего из случившегося тебя не заботит? — Самое печальное из того, что ты перечислила это внезапная смерть нашего молодого соседа, – Аким лично открыл дверцу своего авто, не дожидаясь участи шофера. – Прошу, дорогая, – немного помедлив, он добавил: – А все остальное поправимо. — Ты уже нашел мне хорошего адвоката? – Венера завела разговор о насущных проблемах, машинально поправляя прическу, любуясь собой в зеркало заднего вида. К сожалению Венеры, макияж поблек, но поправлять его на ходу она не стала. Поэтому, тихо опустив голову на плечо мужа, выслушивала о том, что пришлось проделать Акиму, дабы заполучить самого вероломного защитника во всей Швейцарии. Но как только они оказались вдвоем в загородном доме, Венера тут же возжелала искупаться и привести себя в порядок после бессонной ночи. Только вот Аким остановил её, звеня васильковым ожерельем, тем самым, которое часто всплывало в воспоминаниях и снах – единственным украшением Руби Оливер – матери Венеры Барбет. — О Боже, это то самое ожерелье, – дрожащей рукой Венера осторожно взяла его. – Но откуда оно у тебя? Волна забытых ощущений будто накрыла Венеру с головой. Прикасаясь к синим холодным камням, она с любовью думала о матери. Эти сапфиры украшали её шею много лет назад, а теперь они лежат дорогим подарком на дрожащей ладони взволнованной женщины. — Те двое, одного из которых ты отправила на тот свет, не просто туристы, а грабители. Они вчера были у меня в офисе, предлагая купить у них это ожерелье за четверть миллиона. — Но почему ты не сказал об этом вчера? – удивилась Венера. — Но ты ведь думала что тот второй твой сын… — Ты выяснил кто он? — Он тебе не сын, дорогая. Именно из-за деликатности этого вопроса я и не стал преждевременно обнадеживать тебя. Да и мало ли как бы сложились обстоятельства. Возможно при ином раскладе, я бы и не смог осчастливить тебя этим подарком, – Аким обнял супругу. – Но это еще не все. Я завтра вылетаю в Австралию, в Новый Южный Уэльс. — Но зачем? — На поиски девушки, у которой украли это ожерелье. Дейк, тот второй турист-грабитель, рассказал мне, где его взял. Я надеюсь, смогу разыскать твою дочь! — Дочь?! Как же ужасно не помнить таких важных моментов из жизни, – Венера, не сдерживая слез, прильнула к груди мужа. – Я даже не знаю, кто у меня родился: сын или дочь. Как же я хочу вспомнить всё. — В прошлый раз, когда мы были в Австралии, мы не были в деревне аборигенов недалеко от Катумба, а Дейк утверждает, что там украл это ожерелье. — Катумба? Это возле водопада? – в сознании Венеры что-то дрогнуло, острая боль в висках заставила зажмуриться, а перед глазами вырисовывалась живая картина. Она отчетливо слышала шум воды, разлетающиеся брызги будто ударялись о её молодое тело. Вода, приятный мужской смех и её несмелое хихиканье. Он – страстный моряк влажными губами целовал открытые плечи… — Что с тобой? – испуганный Колеями подхватил жену и уложил её на диване. – Ты что-то вспомнила? – достав бутылочку с живительной жидкостью, он обрызнул побледневшее лицо Венеры. – Не молчи, я умоляю. — Катумба, – еле слышно прошептала она в ответ. – Ты на верном пути. Я бы хотела полететь с тобой… и… о Боже… — Не волнуйся, дорогая. Выпей, тебе станет лучше, – он поднес к сухим губам затемненный пузырек и помог жене приподнять голову для нормального глотка. — Как некстати я сбила человека, теперь я не могу покинуть приделы государства, – нервничала женщина. — Но у тебя ведь есть я, твоя вторая половинка, помощник, и я не пожалею ни сил, ни денег на поиски твоего ребенка. Тем более на этот раз мы как никогда близко подошли к разгадке. Я сделаю все, что от меня зависит.
Австралия
Не зря Ираклий застелил крышу, потому что поздней ночью все-таки пошел дождь. Косые тяжелые полосы дождя обрушились на ветхую лачугу, состоящую из одной небольшой комнаты. И не было там ни намека на роскошь и тот уют, к которому стремятся даже небогатые семьи из больших городов. Укрытие от непогоды и только. Но в мерцающем желтизной свете горящего камина было больше тепла, чем от холодных софитов подвесных потолков городских квартир. Хотя Ираклий ловил себя на мысли, что именно спящая Лафита согревает его лучше любого камина и других, вместе взятых отопительных приборов, какие могли бы только быть. Он осторожно убрал из-под её головы занемевшую руку, чтобы нечаянно не разбудить, и, не прикасаясь, слушал дождь. На полу в темно-зеленом спальном мешке храпел Роберт, заглушая мелодии рыдающего неба. А Ираклию не спалось. В полудреме он видел то до отказа набитый учеными офис с длинным овальным столом, чертежи и формулы белым листопадом кружили над головой, а потом улетали в настежь открытое окно, и появлялась девушка с длинными прядями вьющихся волос. Её чарующий голос звал, и не было ничего приятнее вновь и вновь слышать свое имя, произносимое с нежной интонацией. — Ираклий, – Лафита осторожно толкнула его в бок, на что послышалось неразборчивое бормотание. – Ираклий, уже утро. Куда подевался Роберт? — Что? – спросонок переспросил он, поднимаясь и протирая глаза. Ни рюкзака, ни спального мешка, ни дядюшки в доме не оказалось. У погасшего камина, свернувшись клубочком, лежала серая Арника, никак не реагируя на негромкие разговоры. — Я пойду поищу его, – Лафита хотела перелезть через ноги косметолога, но он завалил её обратно на кровать. — Не ст;ит, – Ираклий осмелившись, дал волю рукам, нащупывая стройное молодое тело под легким платьем. – Он наверно полез в горы набрать воды из источника в пещере, – шептал он, покрывая поцелуями гладкую кожу на шее Лафиты. — Но…, – слабым голосом промолвила она, пытаясь вырваться из настойчивых объятий охваченного страстью мужчины. — Лафита, – вложив в одно слово столько нежности, Ираклий еще крепче обнял её и прижал к себе. — Что ты хочешь сделать, – изумленные глаза девушки округлились, когда косметолог оголил её плечи, намереваясь (наверно) снять платье. Но ответа не последовало. Предприняв очередную неудачную попытку освободиться, Лафита задыхаясь под натиском тяжести, расслабилась. Потеряв контроль над собой, она податливо подставила губы для жарких поцелуев, которые не заставили себя ждать. Роберт тоже нисколько «не заставил себя ждать». Шорох за дверью охладил пыл Ираклия, мгновенно ослабившего хватку. Наспех натянув плед до самой шеи, он подмигнул Лафите, пожав плечами. Она была прекрасна: светлая бархатистая кожа, на ощупь мягкая как шелк; губы сочные и способные подарить блаженство от одного только поцелуя; глаза, наполненные смешанными чувствами, в них и огни стремления к познанию неизведанного и боязнь быть застуканными за занятием, касающимся только их двоих. Только их двоих! Обнимая стройный стан девушки, Ираклий постигал неудержимую силу влечения. И то, что эта девушка (и сколько бы ей ни было лет на самом деле) обязательно будет его, придавало его лицу неповторимое выражение. Он светился от счастья, осознавая, что нашел то, чего даже не искал в своей жизни – любовь. Когда Роберт все-таки вошел в дом, он застал трогательную картину. Ираклий и Лафита лежали под одеялом и просто смотрели друг на друга. По их взглядам можно было бы подумать, что они изучают каждый сантиметр в особенности очертания лиц. Племянник кончиками пальцев гладил её по щеке, не произнося ни слова. — Кхе-кхе, – дал о себе знать застывший у входа дядюшка. Не догадываясь, что его приближение уловили задолго до того, как он перешагнул порог. И только поэтому Ираклий не встает с постели, дабы утихомирить жар, сковывающий его области паха. — Роберт, вы так бесшумно… собрались, – запнувшись, пролепетала Лафита, второй раз за утро перелазив через Ираклия, все еще не спешащего вставать. — Я думаю, мы должны выйти на рассвете. Если идти своим ходом, то до железнодорожного перевала лучше добираться не в ночное время, – спокойно излагал свои мысли старший профессор, теребя наполненную бутылку с красной крышечкой. — Вы были в пещере? – с невозмутимым лицом Лафита стала заплетать волосы, изредка поглядывая на Ираклия. — Да. Пока вы спали, я взял для образца воды из парующего озера, – при этом Роберт загадочно приподнял брови, делая умное лицо. – Я больше чем уверен, что фитохимический состав этой жидкости удивит не только меня, – он интригующе улыбнулся Ираклию. — Это само собой, – наконец-то встав с кровати, сказал косметолог, вмиг оказавшийся у порога и внимательно рассматривающий слегка мутную жидкость. – А грязи ты не догадался зачерпнуть? — Ты меня недооцениваешь! – расплылся в улыбке Роберт, доставая с кармана носовой платок с завернутым в него содержимым. – Нас ждут великие открытия! Я уже представляю удивленные глаза доктора Оскара! Лафита со стороны наблюдала за взволнованными деятелями науки, горящими желанием поведать миру её тайну, разложив все по своим полочкам. Повязав на голову широкую и длинную шаль, прикрывающую не только волосы, но и плечи, и грудь, девушка прошла мимо них. Она то знала наверняка, что какие бы формулы ни имел состав, и как бы с научной точки зрения ни назывались живительные соединения – результат это молодость и здоровье, играющие немаловажную роль в жизни каждого человека. … Лафита была уверенна, что скоро сбудется и второе желание – «заполучить» красавчика-мужчину.
Швейцария
Утром Аким Колеями повторно вышел в Интернет, что уже проделывал накануне вечером. Его цель заключалась в просмотре данных синоптиков на ближайшие дни в Австралии. Он неоднократно сталкивался с путешествиями и знал, что когда в Швейцарии лето, в других государствах вполне может быть зима. Именно к числу стран-антиподов относится и Австралия. Там январским летом держится самая высокая температура, и наоборот – пик зимы приходится на июль. Прогноз погоды ничуть не расстроил Акима: в марте месяце в Швейцарии начинается весна, а в Австралии заканчивается лето. 18-20 °C – таковы были цифры, высветившиеся на экране монитора. Это немногим выше температуры на улицах Люцерна. Нарастающий сигнал телефона отвлек Колеями от красочных страниц туристического сайта. Нажав на кнопку приема вызова, он поднес к уху аппарат, произнеся только одно слово «говори». Разборчивым спокойным голосом неизвестный поведал, что Дейк по-прежнему находится в гостиничном номере, на что Аким лаконично ответил: «Не спускай с него глаз, пока я лично не появлюсь». Господину Колеями уже было известно обо всех вчерашних вылазках Дейка: о двух банках, чьими услугами он воспользовался, пряча награбленное; о кафе, магазине одежды и парикмахерской. Похоже, Дейк не намеривался сбегать, чего все-таки опасался предусмотрительный бизнесмен. Время отлета приближалось. Чемодан с вещами был собран. Венера Барбет еще раз перепроверила, все ли положила в дорогу любимому мужу. Несколько сменных рубашек, элегантный коричневый костюм, теплый свитер и шерстяной шарф на случай прохладной погоды, носки и нижнее белье, предметы личной гигиены, сигареты и бутылочка с «эликсиром жизни». Опустив крышку, Венера щелкнула застежками, и застыла на месте, прижимая ожерелье к телу. «Помоги, Акиму разыскать мою девочку» – прошептала она, смотря верх, уповая на милость всевышнего. Ей и самой хотелось броситься на поиски, но в этот раз обстоятельства не позволяли покидать Швейцарию. Оставалось только молиться и верить в чудо. Аким вышел в гостиную в бодром расположении духа. Опираясь на трость, но все-таки заметно похрамывая, он преодолел роскошные колоны, подпирающие высокий стеклянный потолок, и, обойдя массивные кресла в центре огромной комнаты, столкнулся с опечаленным взглядом супруги. — Мне пора, – нарушив затянувшуюся тишину, Аким с нежностью сжал её ладони. В ответ Венера заботливо пригладила воротничок, поправила галстук и молчаливо кивнула головой, едва сдерживая себя, чтобы не расплакаться. Они вышли в залитый солнцем зеленеющий дворик. «Rolls-Royce Drop head Coupe» поприветствовал хозяина мигающими фарами, и вскоре шофер услужливо погрузил багаж, предоставив супругам еще несколько минут для прощаний. Как же нелегко было у Венеры на душе. Аким уезжает – она остается. Он будет иметь возможность пройтись по старым тропам деревень аборигенов, а она в страхе сжимает кулачки. И чего Венера больше боится, она и сама не знает. Неутешительных новостей? Что если ей не суждено обнять свою плоть и кровь? Но нет. Венера неуверенна, сможет ли дочь когда-либо простить длительное отсутствие матери. И найдет ли она (Венера) слова, чтобы объясниться и пролить свет на историю, в которой и сама не может связать концы с концами. Ясно одно – 120 лет назад она бросила своего ребенка на произвол судьбы, и все эти годы её дочь считала себя покинутой, ненужной даже родной матери. Угрызения совести не давали Венере спокойно жить. За маской успешности скрывалась раненная истерзанная душа, ищущая прощения. — Я найду её, – Аким прервал глубокие размышления. — Да будет так, – Венера скованно поцеловала мужа, всхлипывая от накатившихся слез. — Береги себя, дорогая, я буду звонить и держать тебя в курсе событий. За ним захлопнулась дверца, и черное авто покинуло внутренний двор, скрывшись за высокими живыми изгородями.
Добираться до деревни аборигенов довелось дольше, чем планировалось. Причиной тому стала резко изменившаяся погода. Лафите не привыкать было к сюрпризам природы, да и городские жители, а вместе с ними и Роберт с Ираклием тоже не раз сталкивались с непредсказуемыми явлениями, когда в одночасье небо заволакивало низкими густыми облаками и шел дождь, а через полчаса во всю светило солнце. Но тогда не просто пошел дождь. Холодный пронизывающий ветер бросал в лицо крупные частицы острых камешков вместе с песком, застилающим глаза. Видимость ухудшилась, и все вокруг казалось безжизненным, словно в высушенной зноем пустыне. Продолжать путь было затруднительно, так как нужно было прилагать немало усилий, чтобы противостоять необузданной силе ветра. Но хуже всего было то, что непогода застала путников на открытом пространстве. Голубые горы остались позади и нечеткой линией чернели за спинами, а впереди только мгла, окутывающая неровности земной поверхности. — Не останавливайтесь, – девушка кричала во все горло, стараясь заглушить стоящий гул, по-настоящему испугавший даже мужчин. Ноги с трудом поднимались, будто окованные тяжелыми цепями, в каких ходили рабы в древние времена. Каждый шаг давался с трудом, и внутренний голос подсказывал Лафите, что нужно как можно скорее найти укрытие и переждать надвигающийся ураган. Арника, распушив хвост, жалобно мяукала, пока Лафита не взяла её на руки, прижав к груди. Бросить любимицу одну в горах было невозможно, да и расставаться с ней у Лафиты желания не возникало. Не смотря на дальнюю и возможно опасную дорогу – они как всегда были вдвоем. — Ты точно сможешь привести нас в деревню? – Роберт щурился, прикрывая одной рукой глаза, а второй придерживал панаму-афганку цвета мокрого песка, идеально сочетающуюся с обширными каменистыми холмами. Сомнения одолевали, и меньше всего ему бы хотелось находиться неизвестно где в такой неблагоприятный день. Рюкзак притягивал к земле, и в эти мгновения профессору пришлось пожалеть, что он наполнил две фляги под завязку водой из источников, да еще и литровую пластиковую бутылку от «Coca-Cola». Весь этот груз, помимо других принадлежностей, заметно сказывался на состоянии Роберта. — Я хорошо знаю в этих местах каждый камень, – прокричала Лафита, не останавливаясь. Она обмотала всю голову шалью, оставив лишь крохотные разрезы для глаз. Так можно было безопасно вдыхать пыльный воздух, крупные частицы оседали на ткань и не попадали ни в рот, ни в нос. Но бороться со встречным ветром было гораздо сложнее, чем с пылью, поднятой им. Ираклий не отставал. Приподняв воротник изодранной рубашки, он укрывал лицо, а во второй руке он сжимал плетеную корзинку с продуктами и питьевой водой. Эта была та самая корзина оставленная ими вчера в пещере во время обвала. Роберт достал её… Но вовсе не о корзине думал профессор-мечтатель, когда первые холодные капли дождя ударили его по рукам. Спрятаться бы. Да только где? Лафита сжалась, поглаживая то кошку, то озябшие плечи: — Похолодало… На ней было легкое летнее платье, нисколько не способное согреть. А когда начался дождь, она и вовсе продрогла что называется до костей. — Мы скоро придем? – Роберт торопил время, хотя и сам догадывался, что впереди еще как минимум полпути. Но им крайне важно было иметь крышу над головой, потому что их ожидала еще более неприятная неожиданность. — Град, – ужаснулась Лафита. Мокрая, хоть снимай и выкручивай платье. Но и это не помогло бы, дождь не прекращался, неся устрашающие падения ледяных камней размером с куриное яйцо. Пыль осела под натиском бесчисленных прямых линий, вбивающихся во все, как раскаленные гвозди в масло. Ираклий на ходу снял рубашку. Он по возможности старался укрыть Лафиту от ударов дождя и града, причиняющих тупую боль. Тройка путешественников вынужденно сделала остановку под открытым небом, и в качестве крыши им послужила натянутая рубаха. Но и подобная защита безжалостно рушилась. Паника охватила старшего профессора, когда острая льдина ранила его в предплечье. Темная кровь струилась и стекала вниз, оставляя большие размытые пятна. Он опустил руку, корчась от боли. А Ираклий и Лафита все еще держали над головами изодранный прямоугольник неправильной формы. Тучи рассеивались, но град не прекращался. Все вокруг побелело, словно с высоких гор сошла снежная лавина. Но горы были далеко. Ираклий ворочая голову, в надежде что рано или поздно все закончится, мысленно молился, чтобы не пришлось ждать «дольше». И его взору открылось большое развесистое дерево, склонившееся под напором непогоды. — Побежали, – он опустил руки и бросил клочок ткани в корзину. Одевать мокрую и порванную рубашку не было ни желания, ни времени. – Там есть дерево! – указал он вперед (как он думал, потому что в суматохе трудно было разобрать, с какой стороны они пришли и куда направлялись). Схватив Лафиту, Ираклий только и думал как бы скорее укрыться. Ни холод, ни посиневшее от ударов града тело его не беспокоили. Дерево, появись оно в поле зрения раньше, спасло бы от болезненных травм. Но пусть и так, испуганные путники все равно были рады, что хоть град им больше не страшен. Широкое дерево укрыло их изогнутыми ветвями, прогибающимися в одну сторону. Обнявшись, они вплотную облепили ствол. Подобное явления впервые за 120 лет Лафите довелось наблюдать вдали от дома. И раньше было подобное, но чтобы после дождя тело покрывалось круглыми синяками, такого не бывало. А виной всему тяжелые ледяные камни, летящие с высоты птичьего полета. Так же неожиданно как начался, так и закончился дождь, а вместе с ним и это ужасное падение гигантского града. Все было мокрым, и бурлящие потоки воды смелым извилистыми лентами пробивали себе путь к низменным точкам пустынной территории. Вода доставала по щиколотку, а иногда и выше. И по этим лужам трое несчастных бежали как можно скорее, дабы согреться где-нибудь у костра. Только вот где взять сухие дрова? Да и до деревьев еще нужно было дойти. Вскоре тучи и вовсе развеялись, выпустив на багровый горизонт вечернее солнце. Ступая по влажной земле, усеянной намытыми камнями, Лафита вела ученых к высокому мосту, за которым шумел красивый водопад. Его шум доносился все отчетливее. До поселения аборигенов можно было подать рукой. Швейцария
Дейк Ломан, надев поверх нового спортивного костюма не менее новую горнолыжную куртку из лимитированной коллекции, красовался в холле отеля, рассматривая отражение в зеркальной стене. Эксклюзивный дизайн не препятствовал свободе движений, что не могло не порадовать любителя комфорта, каким и считал себя Дейк в те удачные периоды его жизни, когда фортуна включала зеленый свет. Однако одно незначительное событие немного действовало на нервы преобразившемуся туристу. Поправляя прическу и делая вид, что скрупулезно изучает гладкость выбритого подбородка, Дейк бросал косые взгляды в сторону входных дверей. Там в зоне отдыха, рассевшись на мягком диване, какой-то подозрительный тип уже полчаса читал газету. Чувствовать себя предметом наблюдения Дейк не любил, и каждый раз, когда попадал в подобную ситуацию, хотел первым делом скрыться, а потом выяснить, кому и что от него понадобилось. Но на этот раз он уже давно понял, кто за всем этим стоит. От Акима Колеями просто так не отделаешься. Поэтому, убедившись, что выглядит безупречно, со своей точки зрения, он вышел из отеля, сначала проверив который час. 06:55. Черный «Rolls-Royce» притормозил в нескольких метрах от Дейка. Старик в солидном пиджаке уверенным жестом сделал знак, и под ревущих шум мотора они отправились в аэропорт Вейкфилд-Вестгейт (Люцерн, Швейцария), где Boeing ожидал посадку пассажиров, заказавших билеты на чартерный рейс Люцерн – Сидней. Дейк никогда не брал с собой много вещей. Только самое необходимое. И это все вполне помещалось обычный туристический рюкзак объемом в 35 литров, лежащий на его коленях. Дейк не успел и глазом моргнуть, как водитель-лихач доставил их к первому месту назначения. На посадочной полосе стояли самолеты, и на одном из них Дейку с господином Акимом предстояло совершить перелет. Накинув на плечи анатомические лямки рюкзака, Дейк насвистывал старую мелодию «The Beatles» и с самодовольным видом шел бок о бок с седовласым господином. Хорошо, когда у тебя есть связи и не составляет ни малейшего труда забронировать билеты без предварительной подачи документов. К тому же летать с vip-обслуживанием Дейк Ломан ранее не решался, не желая привлекать к своей «скромной» персоне излишнего внимания. Радовал и тот факт, что уже через несколько часов они будут в Сиднее. А если бы пришлось лететь не прямым, а стыковочным рейсом (с несколькими промежуточными пересадками в европейских или азиатских странах), то перелет длился бы более 24 часов.
* * *
Пролетая высоко над землей, самолет время от времени вибрировал. Аким Колеями в который раз усомнился в точности синоптических прогнозов. Окончательно отложив в сторону глянцевый журнал, он внимательно прислушивался к посторонним звукам. Никак начинался дождь. Что больше всего поражало старика, повидавшего многое на своем веку – радужный цвет неба, не оставивший равнодушным ни одного пассажира. В колоритных красках бирюзы растворялись воздушные реки спелых ягод малины и брусники; а местами, словно белоснежное безе, возвышались легкие пушинки облаков. Казалось, кто-то разлил по небосводу необычайно красивый фруктовый коктейль. «Не хватает зонтика и кубиков льда» шутили удивленные невиданным зрелищем любители туристических туров. Вид из иллюминатора поистине очаровывал. Но барабанящие капли дождя, с силой ударяющиеся о стекла, уже никак не могли порадовать. — А вы читали о недавней авиакатастрофе в Голубых горах? – Дейк Ломан со спокойствием удава, раскрыл журнал на странице с изображением, где были видны обломки лайнера и многочисленные трупы, сложенные длинной вереницей. — Я смотрел репортаж с места трагедии, – серьезно ответил Колеями, не желая даже смотреть на снимок, запечатлевший жуткую картину. — Говорят, выжил лишь один человек, – продолжал Дейк, просматривая статью. – А вам не кажется странным, что у него до сих пор не взяли интервью? Здесь пишут, что, по словам бригады спасателей, раненного доктора наук Ираклия Дупеля приютила некая девушка. Что за идиотка одна живет в горах? – невнятно пробубнил он. – Какая-то Лафита. Даже фамилию не написали… — Ла… Лафита? – Колеями вздрогнул от неожиданности. Подобные имена не давали девочкам, но истории Венеры Барбет о её отце (герцоге знатного рода Бордо, чьи предки, начиная с XIV века, выращивали виноград на пригорках своего феодального владения) натолкнули Акима на рассуждения. «Могла ли Руби Оливер после исчезновения дочери назвать свою внучку Лафитой? Красное вино? А в переводе с гасконского языка "Ла hite" означает "пригорок"… Горы, вина, долгожители… Чем вино старше, тем дороже. Или: вино не портится с годами… Точно!» — Лафита, – четко произнес Дейк, заметив растерянность Акима. – Оказывается, имя знаменитого французского пирата в Австралии дают и девочкам, – он сморщил нос, переворачивая лист. — Можно взглянуть, – Аким Колеями чуть ли не вырвал из его рук журнал, на время забыв о дожде и разноцветных тучах. – Я думаю, вам будет не лишним узнать, что того пирата, о котором вы упомянули, звали Жан, а не Лафит , – сделав резкое замечание, он принялся внимательно перечитывать всю статью. Но ничего любопытного о девушке больше не упоминалось. — Нашли что-то интересное? – Дейк с насмешкой поднял брови, не ожидая объяснений от старого бизнесмена, и он не ошибся. Задумчиво, насупив взъерошенные брови, Аким смотрел сквозь мокрое стекло и поражался, насколько тонко и изощренно сама судьба может подталкивать человека в нужную сторону. И верь после такого в случайности?! Будто кто-то заранее все продумал, разложил по полочкам; и до тех пор, пока не пройдешь первый этап, доступ ко второму закрыт. Сколько не пытайся прыгнуть выше головы – не выйдет. Ведь на поиски Руби Оливер и ребенка ушли десятилетия. Более века Венера кусала локти, виня себя за то, что при неясных ей до сих пор обстоятельствах, не была рядом с ними. Но первая подсказка все-таки всплыла – сапфировое ожерелье. А теперь появились предпосылки считать, что дочь Венеры и есть та Лафита, спасшая человека после авиакатастрофы. Уж слишком много совпадений. А если считать все случайные совпадения хитросплетением закономерностей судьбы, выходит, что и самолет тогда разбился неслучайно. Остается неясным, какую роль во всей этой истории играет Дейк Ломан. Такой человек не может быть пешкой ни в одной партии… Искоса поглядывая на самоуверенного напарника, развалившегося в кресле и от безделья рассматривающего маникюр, Аким Колеями обратил внимание и на других пассажиров. Оказалось, их лица напряглись от боязни возможных последствий ухудшения погоды. Красочные картинки улетучились, на смену им пришла серая масса дождевых туч. От перепуганных глаз стало немного не по себе, но Колеями был больше чем уверен, что ему удастся совершить задуманное, а значит с самолетом не должно ничего произойти. Не могла же судьба так жестоко посмеяться над наивным человеком, поверившим в скорое решение старой задачи? Но когда сидение затряслось и вокруг началась паника, Аким содрогнулся от завладевшего разумом страха так и не найти ту девушку, шею которой украшало дорогое ожерелье. Более того, он был предельно уверен, что имя прекрасной незнакомке Лафита. А вот непоколебимому чувству безмятежности Дейка можно было позавидовать. Когда все вцепились в ремни безопасности и безысходно уповали на чудо, он, как ни в чем не бывало, листал журнал. — Уважаемые пассажиры, просьба сохранять спокойствие, – встревоженный молодой голос бортпроводницы немного утихомирил волнение в салоне. – Boeing идет на вынужденную посадку. Пристегните ремни безопасности, – скомандовала она. – По радиосвязи от наземных служб поступил сигнал, что над Сиднеем стоит непроглядный туман, юг Австралии захлестнула волна урагана… Сейчас мы находимся над Новым Южным Уэльсом… и наш пилот посадит самолет безотложно. Смятение нарастало. Аким, надеясь на лучшее, не мог сбрасывать со счетов зависимость благоприятного исхода посадки от опыта и ловкости пилота. Одно неверное движение и… об этом не хотелось и думать. Но в подобной ситуации стоит лишь просчитаться и самолет непременно во что-нибудь врежется. А если учесть дождь и как следствие плохую видимость – этот перелет может стать последним в долгой жизни Колеями. На висках выступил пот, ладони скользили по подлокотникам, а самолет ходил ходуном, доводя пассажиров до белого каления. Спокойнее всех держался Дейк. Неужели он настолько бесстрашный, что не боится умереть? Да, он, конечно же, смельчак. Ведь трус не грабил бы ломбард во время рабочего дня. Взяв себя в руки, Аким Колеями сделал глубокий вдох и, беря пример с Дейка, оперся о спинку кресла, мысленно считая секунды до приземления. Один, два… Резкий толчок, и Аким дернулся от глухого удара. — Ура! Мы, кажется, приземлились удачно! – радостные крики нарушили возникшую тишину. Многие уже успели попрощаться с жизнью, но на этот раз все обошлось без трагических жертв. Вскоре раздался приятный голос, попросивший всех временно оставаться на своих местах. Все худшее, что могло произойти – позади. И если большинство находящихся в самолете людей, огорчились, что до Сиднея еще придется добираться, то Аким Колеями был даже доволен. Ведь Катумба находилась где-то совсем близко… — Коктейль со льдом и зонтиком заказывали?! – оживленный вопрос блондинки навел Акима на мысли, что доверять прогнозу синоптиков нельзя. По крайней мере – погода в Австралии непредсказуема. И глыбы холодного льда, свалившегося не иначе, как с неба в виде града, стали прямым подтверждением его предположений.
Австралия
На рассвете феерический мираж Голубых гор, окутанных туманной свежестью, захватывал дух. Чем выше поднималось солнце, тем зеленее и красочнее становилось вокруг. Нежно-бирюзовый оттенок холмов растворялся, открывая взору густые смешанные леса. В воздухе пахло эвкалиптовым маслом, микроскопические капельки которого невесомо парили в полупрозрачной дымке между деревьями. Вздрагивая от прохлады, тройка путников поспешно покидала ночное укрытие, где им довелось дожидаться начала нового дня. Оставалось преодолеть небольшую преграду в виде отлогого холма, и деревня аборигенов – одно из излюбленных мест туристов предстанет перед ними во всей красе. Ираклий Дупель, попав в лоно природы, не мог налюбоваться девственными красотами. Временами его посещали мысли, что горы Корунда (как называла их Лафита) и есть рай на Земле. Оглядываясь, он прокручивал в памяти события последних дней, ставшие одним из незабываемых эпизодов в его жизни. Авиакатастрофа и жизнь, будто второй шанс на осуществление невыполненных задач; Лафита, чьи глаза блестят особым внутренним светом, и её секрет, – всё это отвлекало Ираклия от прежних позиций. Влечение к скромнице, чей возраст может произвести фурор в целом мире, тоже не давало покоя. Возможно ли, что Лафита станет его спутницей жизни на долгие годы? Смогут ли они совместить научные эксперименты с размеренной супружеской жизнью? Любит ли она его настолько, чтобы безоговорочно считаться с его мнением, или это ему доведется во всем угождать Лафите, ведь она старшая? «120 лет» – эта цифра навязчиво пульсировала в голове. Благодаря источникам молодости Лафиты, не только Ираклий, но и многие другие люди смогли бы не задумываясь жить до 300 лет, а может и дольше… Но стоило ему лишь коснуться нежной ладони этой удивительной девушки, как она из материала для исследований превращалась в предмет обожаний – женщину с которой хотелось разделить все: успех и неудачу, славу и неизвестность, радость и печаль, жизнь и … Жизнь! Долгую и счастливую! Железная дорога в завораживающий пейзаж, можно сказать, не вписывалась. Среди горных цепей, тянущихся через Новый Южный Уэльс, размещались заповедники и национальные парки. О прогулке в подобном месте городские жители могут только мечтать. А Ираклий, как и дядюшка Роберт и вовсе не могли позволить расточительно тратить время на подобные занятия. Но, оказавшись здесь, не могли не оценить по достоинству плюсы отдыха в горах. Деревня аборигенов шумно жила своей жизнью. В округе были протоптаны туристические маршруты, по которым кучки иностранных приезжих совершали пешие прогулки. Им в диковинку был образ застывших во времени поселенцев. Сфотографироваться на фоне стариной полуразваленной лачуги было общепринятым явлением. Как же не запечатлеть кусочек прошлого, сохранившегося до настоящих времен? А как не прокатиться верхом на лошади по каменистым горным дорожкам? Ираклий восторженно наблюдал за происходящим вокруг. И ему казалось, что он перенесся во времени на несколько веков назад. Быт аборигенов радикально отличался от городской суматохи. Гиды неустанно жестикулировали, обращая внимание туристов то на диковинные особенности Голубых гор. Глаз радовался подобным наблюдениям. Лафита же сдержанно вела мужчин к месту остановки поездов. В районе рынка всегда было многолюдно, но помимо приезжих можно было столкнуться лицом к лицу и с местными аборигенами. После недавнего визита в деревню ей меньше всего хотелось бы оправдываться перед кем-то, уличившим её в долгожительстве или обмане, а может и в сверхъестественных способностях. Поэтому, убедившись, что лицо надежно прикрыто от недоброжелательных взглядов, Лафита без отлагательств направилась к месту скопления туристов, ожидающих прибытие поезда. Роберт хотел было возразить, желая прикупить кое-что из сувениров, но Лафита ненавязчиво дала ему понять, что не стоит отвлекаться. «Поезд задерживается из-за последствий непогоды». Взволнованная кучка гостей деревни эмоционально обсуждала неприятное сообщение. Краем уха подслушав обрывки их разговора, Роберт сделал вывод, что в скором времени они так и не попадут в столицу. Хотя Канберра и расположена недалеко (на юго-востоке Нового Южного Уэльса), но покинуть столицу гораздо проще, чем вернуться назад из богом забытого места. И пусть здесь и необыкновенные пейзажи, но ожидание всегда утомляло Роберта. Он не любил оставлять на потом незаконченные дела и тратить время впустую считал непозволительной роскошью. Время шло, а поезд так и не появлялся на горизонте. Лафита раньше не вникала в подробности связанные с расписанием поездов и вообще среди людей чувствовала себя белой вороной. Еще бы. Надела чуть ли не паранджу, и хочет слиться с толпой? Косые взгляды ей были обеспеченны. Ожидание томило не только Роберта, Лафита не знала как и быть. Растрепанный Ираклий тоже привлекал к себе противоречивые взгляды. Казалось все только и смотрят в их сторону, и от этого ожидание задерживающегося поезда становилось еще более неприятным.
* * *
А поезд таки задержался. Но не столько из-за погодных условий, сколько из-за самолета, так и не доставившего пассажиров в Сидней. Аким Колеями и Дейк Ломан приближались к станции Катумба. Им уже открылись пленяющие взор Голубые горы, красивый водопад… и многочисленное скопление народа на остановке, которую Аким считал последней. Более века назад он, будучи мужчиной в рассвете сил, встретил в этих краях свою любовь. И романтические воспоминания опять вскружили голову. Сколько воды утекло с тех пор? А водопад, как и прежде, завораживает переливами и неповторимым звоном! — Вот мы и на месте, – в сухом голосе Дейка не было ни частицы тех светлых чувств, что заставляли уставшее сердце пожилого бизнесмена биться сильнее. Закинув за плечи рюкзак, Дейк шел к выходу, не дожидаясь пока Колеями поторопится. — Не вздумай затереться в массе туристов, – предостерег его Аким, волоча за собой тяжелый чемодан. В который раз он думал о Венере. Ведь её заботе не было предела. Только женщина могла бы продумать все до мелочей, не забыв даже о теплых вещах, которые как нельзя, кстати, пригодились после холодного дождя с градом. — В любом случае, господин Колеями, в скором времени нам предстоит расстаться, – натянув на глаза кепку, Дейк ехидно изобразил жалкое подобие ухмылки. – Надеюсь, вы не забыли о нашем договоре? — Нисколько. Для Акима Колеями все люди, собравшиеся на пироне, были ни больше, ни меньше копошащимся муравейником. Он протискивался между ними, не предполагая ни миг, что всего лишь в нескольких метрах от него стоит та самая Лафита – дочь дорогой ему женщины; жертва корысти Дейка и его давнего дружка Манфреда; и девушка, спасшая выжившего в авиакатастрофе косметолога. Аким не был таким наблюдательным, как Дейк Ломан, всматривающийся не только в лица хорошеньких путешественниц, но и не упускающий из виду и мужчин, не вписывающихся по некоторым своим собственным критериям в его рамки. Задержав лишь на долю секунды беглый взгляд на мужчине в изодранной одежде, Дейк невольно задумался над его плачевным видом. Он сразу отметил крепкое телосложение, сильные руки и широкие плечи. По синякам можно было предположить, что тот явно попал в передрягу. Да и состояние одежды свидетельствовало о далеко не белой полосе в жизни. «Небритый голубоглазый австралиец» вертелось на языке. Дейк вполне мог бы пройти мимо, но излишняя заинтересованность всем, что выделяется на фоне однородности, всегда заставляла его притормозить и подумать: «А что в нем (ней) особенного? Если я обратил на него (неё) внимание, значит он (она) чем-то отличается от остальных?» Дейк имел чутье на сигналы подобного рода. Поэтому остановился, прикуривая сигарету. — Благодарю, что подождал, – Аким еле справлялся с габаритным чемоданом и подумал, что Дейк остановился из-за него. Но по прищуренному хитрому взгляду, который Колеями успел заметить на самодовольном холеном лице своего напарника, он понял, что дело в чем-то другом. – Высматриваешь знакомые лица? Или ищешь кандидатуру для очередного грабежа? – тихо спросил Аким, стараясь не привлекать к себе внимание. Дейк смерил старика недовольным взглядом, так и не удосужившись ответить. Он из-подо лба косился в сторону, напрягая извилины, дабы вспомнить, не видел ли он раньше этого голодранца. Рядом вертелся какой-то нервный мужчина, постоянно протирающий виски платочком. Ботаник что ли? Какой дурак носит в кармане белый платок? Так он еще и шею обмотал как англичанин XVIII века, который только что принимал участие в скачках на лошадях! Не хватало только золотой английской булавки! Мысленно подняв на смех второго мужчину, он переключил внимание на высокую фигуру в сиреневом платье. Корзинка в руке… Обмоталась как восточная наложница… — Я, пожалуй, схожу на рынок, – Дейк наконец-то хоть что-то произнес, не вынимая сигарету изо рта. — Идем, – Колеями двинулся с места. — Минутку. Парень в лохмотьях взял девушку под руку, и они прошли мимо, приближаясь к ступенькам. Дейк не узнал лиц, но эту корзину с продуктами он уже видел…
* * *
Сердце бешено стучало. Лафита те короткие мгновения, когда ей в шее приставили нож, не могла так быстро забыть. Да и забудет ли? Этот вызывающий взгляд на продолговатом лице въелся в память, и стоило лишь уловить на себе постороннее внимание, как она тут же узнала обидчика. «Он здесь». Дрожащими руками Лафита поправляла шаль, словно боялась, что ей снова грозит опасность. Теребя кончики ниспадающей бахромы, она торопила время. Еще и Роберт отлучился «на минутку». Ираклий держал в руках его рюкзак. Но когда заметил странное поведение Лафиты, стал озираться по сторонам. Дядюшка был в поле зрения. — Тебя что-то напугало? – ласково заглядывая в красивые, но бегающие глаза Лафиты, Ираклий опустил рюкзак, а потом и корзину. Он сжал влажные ладошки, желая успокоить девушку, дать ей понять, что с ней ничего страшного не случится. – Не бойся, я с тобой. — Тот человек с сигаретой, видишь? Только не смотри на него? – еле слышно попросила она с мольбой в голосе. — С сигаретой? – он осторожно огляделся по сторонам, – вижу. — Я узнала его… бабушкино ожерелье… он забрал его, – Лафита запиналась на полуслове, все еще находясь под влиянием пережитого страха. — Ты уверена? – Ираклий видел лишь приятно одетых мужчин, причем один из них явно занимал высокое положение в обществе и не стал бы опускаться до грабежа. А второй… дорого одет, но больше был похож на заядлого путешественника. — Да какая разница, – чуть ли не плакала девушка. – Ничего вернуть уже нельзя. Он и ожерелье уже наверно давно продал. — Хочешь, я с ним поговорю, – Ираклий разжал ладони, собираясь отойти в сторону. — Нет, не нужно, – резко остановила его Лафита. – Давай спокойно уедим отсюда, пока мы не встряли в очередную неприятную историю. — Кто хочет мясной пай из слоеного теста с маринованными грибами и говяжьим филе?! – Роберт неожиданно подошел сбоку. Он аппетитно доедал небольшой кусочек «пая», не обращая ни малейшего внимания на явно обеспокоенную Лафиту. – Измотался я, – он протер вспотевшее лицо носовым платком. – Интересно, как скоро отправка? — Скоро, – машинально ответил Ираклий. – Похоже, все уже вышли. Идемте… Аким Колеями, крепко сжимая в одной руке трость, во второй – ручку чемодана, ненавязчиво проследил за взглядом Дейка Ломана. — И чего это мы остановились? — Тот мужчина, – Дейк сделал жест щелчком пальцев, будто ему в голову пришла гениальная мысль. – Вам не кажется его внешний вид подозрительным? На спокойном лице Акима отразилось легкое недоумение. — Мне нет дела до случайных прохожих, и вас я бы очень просил не отвлекаться по пустякам. Смею напомнить – мы ищем девушку. Дейк громко рассмеялся. — Поиски окончены, господин, – он бросил окурок и затушил его ногой. Брови Колеями резко подскочили вверх. — Но мы договаривались… Дейк не дал закончить фразу. — Советую поторопиться, если не хотите бежать за поездом. Потому что та, у которой я «позаимствовал» ожерелье у вас за спиной. — Не может быть! Но кто? – Аким растерянно разглядывал женщин и девушек, так и не понимая, кого Дейк имеет в виду. — Блондин в дырявой рубахе. Ну же?! — Ты говорил, ожерелье было на шее девушки. Его носил этот оборванец? Дейк с наигранным недовольством причмокнул губами, а сам едва сдерживал смех. — Девушка в сиреневом платье, та, что с «оборванцем»! Так понятнее? И поспешите выяснить, не обознался ли я. Хотя я редко ошибаюсь, – более серьезно добавил он. Аким Колеями полностью развернулся лицом к поезду. Дрожь пробежалась по всему телу, а ноги не слушались отдаваемых приказов. «Беги, догони её» сигналил разум, и одновременно переваривал полученную информацию. «Это она?!» — Я поговорю с ней, – кинул на ходу Колеями. — Если что, я буду в баре, – сорвалось с губ Дейка как-то само собой. Хотя он вовсе не хотел бы заниматься ничьими поисками, как и пересекаться снова с Колеями. «Я снова свободен». На 99% Дейк был уверен, что указал Акиму на нужную девушку. И кто знает, узнал бы он её, если бы не тот австралиец, выделяющийся неподходящим видом?
* * *
Волоча за собой неудобный чемодан, Аким Колеями снова поднялся в вагон. Он торопился догнать девушку, скрывающую свое лицо под темной шалью. Как стало понятно, она находилась в сопровождения двоих компаньонов, помимо молодого человека с ней был и серьезный мужчина с проблескивающей сединой. Как начать разговор, Колеями не мог сообразить в спешке. От нахлынувшего волнения и голос куда-то пропал. Но когда он приблизился к купе, куда только что вошли те трое, он собрался с духом и на одном дыхании произнес: — Извините, Руби Оливер не ваша бабушка? Лафита не успела даже присесть, как взволнованный мужчина, появившийся в проеме, ошарашил её неожиданным вопросом, назвав имя бабушки. Его блеклые глаза за прозрачными стеклами очков в серебристой оправе нетерпеливо ожидали ответа. Некоторое время Лафита молчала, рассматривая незнакомца, который не вызывал особого доверия в первую очередь потому, что был ранее замечен с туристом-грабителем. Но равнодушно отнестись к затронутой теме она не могла. — С кем имею честь разговаривать? – Лафита не шелохнулась, продолжая разбирать его внешний вид по деталям. Она отметила: высокий рост, сбитое телосложение, под пиджаком из ткани приятного цвета белая рубашка и неуместный в горах галстук, наглаженные стрелки брюк, кожаные остроносые туфли, деревянная трость, которая показалась атрибутом высокоуважаемого человека. В нечетких линиях обвисшего лица прорисовывался чувственный рот, прямой нос и густые широкие брови. Старик был коротко подстрижен и производил впечатление ухоженного аккуратного человека, что немного смягчило Лафиту. Он не был похож на бандита, и это внушало доверие. К тому же он знал имя Руби Оливер, что не могло не возбудить любопытство и желание во всем разобраться. — Простите, я не представился, – гость опустил чемодан у входа и неуверенным шагом пересек купе, остановившись у небольшого стола, спиной к окну. – Аким Колеями. Я прилетел со Швейцарии в поисках девушки, у которой не так давно похитили сапфировое ожерелье. Лафита изумленно повела бровью, но этого никто не увидел (она все еще скрывала лицо под шалью): — Присаживайтесь, господин Колеями, – Ираклий добродушно указал на свободное место рядом с Робертом, а сам взял Лафиту под локоть и усадил рядом с собой. По дрожащим ладоням и серьезным глазам девушки он понимал, что она взволнованна еще сильнее, чем до появления этого швейцарца в их купе. Но мешать их разговору даже не думал. Ему и самому стало интересно, неужели господин Колеями настолько честен, что искал девушку, чтобы вернуть украденную драгоценность. Аким учтиво поклонился и присел напортив. Загадочная особа не подтвердила его слов, но и не опровергла, что внушало немалые надежды на положительный результат. — Так вы и есть внучка Руби Оливер? – смущенно повторил он. — Откуда вам известно это имя? – Лафита и предположить не могла, что Аким Колеями был знаком с её бабушкой, но интуиция подсказывала, что ему известно гораздо больше. — Руби Оливер мать моей жены, и, наверное, следует полагать вы и есть та девочка, что родилась… (он замялся, желая сказать «120 лет назад», но из-за посторонних, которые возможно и не знают этих подробностей, продолжил немного иначе) снежным летним днем в брошенной деревне у подножья Голубой горы? Лафита не могла совладать над бурей нахлынувших воспоминаний и, сжав кулачки, глубоко вдохнула. Ей не хватало воздуха, еще и шаль не позволяла нормально дышать. — Моя мама жива? – только и смогла произнести девушка, срывая с себя надоедливую накидку дрожащими руками. — Снежным летним днем? – невнятно пробурчал Роберт, вытянувшись в лице. — Да. Аким Колеями не счел нужным больше ничего добавлять, так как и по реакции, не заставившей себя ждать, было предельно ясно – он нашел то, что искал! Перед ним стояла высокая стройная девушка с черными блестящими в дневном свете волосами, заплетенными во что-то наподобие ракушки. Выразительные глаза под тонкими приподнятыми глазами зачаровывали, не давая считать удлиненный нос и широкие скулы недостатками. Как знаток женской красоты, Аким не мог не оценить пикантной изюминки во внешности девушки, но с внешностью Венеры не было ни малейшего сходства. — Но где мама была все это время? И почему она не с вами? – Лафита по-другому взглянула на него, подумав лишь на миг, а что если этот человек её отец. История с ожерельем и тем неприятным типом, что его украл, больше не доставляла беспокойств. Все внимание было приковано к губам Колеями. Что он еще может поведать? Вопросы о Венере заставили Акима собраться с духом, чтобы как можно деликатнее разъяснить суть дела: — Она очень хотела полететь со мной. Мы и раньше искали тебя по всей Австралии, но поиски были безрезультатными. После твоего рождения произошло некое событие, что послужило причиной несчастного случая. Венера частично потеряла память. Она до недавнего времени не была уверенна даже в том, мальчик родился или девочка. — Простите, а вы мой отец? Лафита медленно опустилась на сидение. Бледное лицо вспыхнуло бордовым румянцем, отчего она показалась Акиму (и остальным) растерянной скромной девчонкой. — Нет, – Колеями отрицательно кивнул головой. Подобный вопрос он рано или поздно предполагал услышать, но и не догадывался, насколько трогательно заблестят глаза девушки, и как сожмется его сердце от одного только её взгляда. — Несчастный случай? – Лафита переспросила, ничего не понимая. — Тогда я нашел Венеру в болезненном состоянии. Все тело было в кровоточащих ранах, голова была перевязана грязным полотенцем черным от засохшей крови. Видимо она скатилась с пологого склона или кто-то скинул её со скалы. Трудно судить, что же произошло на самом деле. Но я не мог смотреть, как она чахнет на глазах у сотни аборигенов, которые будто не замечали её боли и проходили мимо, даже не удосужившись оказать хоть какую-то помощь. Я видел, как она шевелила сухими потрескавшимися губами, но не могла произнести и слова… Я решил отвезти её в больницу в Сидней… Венера быстро шла на поправку, но еще долгое время не могла ничего конкретного вспомнить о себе. Когда Аким сделал очередную паузу, переводя дыхание, Лафита не сдержалась и, громко всхлипывая, расплакалась. Бабушка Руби не любила говорить о Венере, но из тех немногих слов что все-таки были сказаны Лафита выстроила свою догадку, что мать бросила её, сбежав с мужчиной. Она ослушалась материнского наставления и сломя голову побежала за ним. Бабушка постоянно твердила: «Мужчины зло. Их любить опасно. Любить нужно только себя». Так она воспитывала и Лафиту, постоянно твердя о самолюбии. Ираклий, до этого момента не желал вмешиваться и со стороны наблюдал за происходящим, но стоило пролиться слезам, он тут же принялся утешать небезразличную ему девушку. Он и представить не мог, как бы он повел себя, сообщи ему нечто подобное. — Лафита, – он обнял её за плечи, – ты радоваться должна, а не плакать! Ведь выходит у тебя есть мама, и она хочет найти тебя. ...
Сообщение отредактировал korolevansp - Суббота, 18.08.2012, 20:49
Спасибо!