Похоже, наконец у нас с Вами будет возможность достойным образом выяснить отношения и уладить тот вопрос, который ни мне, ни, вероятно, Вам не даёт жить спокойно. При всех наших разногласиях, в одном мы, несомненно, сходимся: в мире более нет места для нас двоих. Сейчас, глядя в зеркало, я уже с трудом узнаю себя: в отражении читаю я черты и Вашего лица, и той маски, которую мы с Вами, увы, слишком хорошо помним. Уверен, что и с Вами происходит нечто схожее: мы, должно быть, уже двойники, и это вдвойне прискорбно, учитывая нашу разницу в мировоззрении и в оценках того мистического знания, обладателями которого мы волею судеб оба являемся.
Несомненно, именно это знание, о котором я не вижу надобности распространяться в данном письме, стало причиной разительных перемен в нашем с Вами облике, и оно же не позволяет нам схлестнуться ни на рапирах, ни на пистолетах. Однако в отдалённой части Рейссенберга, много дальше старого монастыря и графской резиденции Штирбург, находится уже полуразрушенный старинный замок. Вы помните, господин Гросс, слова маски об «особом часе», который ещё должен пробить, чтобы наше знание в полной мере раскрылось и превратилось в мощное орудие. В означенном замке этот час, похоже, уже настал и часы остановились. Там открытая нам тайна имеет силу даже не орудия, а смертоносного оружия, способного защищать и сокрушать.
Долину, над которой стоит замок, поэты именуют Ущельем Осипшего Эха, наезженных дорог там нет, но Вы вполне можете разыскать это место, осведомившись о нём в деревушке Оберглау. Из всего замка лучше всего сохранилась квадратная пятиярусная башня, прежде носившая название Судейской. Удивительная её архитектура должна прийтись Вам по вкусу. Невзрачная снаружи, она ажурно отделана изнутри, но полов между ярусами нет, так что если смотреть с верхнего яруса вниз, провал колодца кажется бездонным, а установленные вдоль стен фигуры химер словно манят броситься в эту бездну. Верхний ярус примечателен ещё и тем, что две противоположные его стороны соединены узким каменным мостом без перил. Стоит ли говорить, что лучшего места для нашей дуэли не найти!
Прибыть в замок, полагаю, нам лучше порознь – я не хочу лишнее время находиться в компании столь неприятного мне двойника. Но дату и время предпочту указать сразу же. Пусть это будет полночь с 27 на 28 июля сего года. Как Вы уже понимаете, дуэльным оружием я избираю золотые стихи-заклятия. И поскольку даже смертельный поединок должен отличаться изяществом, предлагаю ряд условий. Избирайте для каждого своего стихотворения один зодиакальный образ, пусть в том или ином виде он присутствует в каждом выпаде. Зодиакальные образы не должны повторяться. Более того, прошу Вас не упоминать моего имени в своих стихах, а я обещаю не называть Вашего: nomina sunt odiosa, тем более для великих мистических сил.
Буду краток! Я полностью разделяю Вашу точку зрения. Действительно мир становится тесен для нас двоих. Вероятно нам придется решить эту проблему раз и навсегда. Я принимаю Ваши условия в полном объеме. В связи с дорожными трудностями, вызванными непогодой, я могу немного задержаться в пути, поэтому заранее приношу свои глубочайшие извинения. Но такой случай может не повториться и его ни в коем разе нельзя упускать. Carpe diem. Alea jacta est!
C почтением! Бернт Иоганн Гросс Не будь мудрецом в глазах твоих!
В самой спокойной из тихих комнат, Скинув уют своего мирка, Слушай – услышишь, как души стонут, Пойманы внутрь галерей зеркал. И бесконечность для этих пленных Много теснее других темниц: Разве возможно забыться в стенах Сплошь из своих искажённых лиц. Гордых, неистовых и упрямых, В чертах взрастивших хандру и спесь – Бедные узники амальгамы, Сколько же вас накопилось здесь. Болью подёрнуты губы масок, Память кастетом ломает взгляд – Гибнет надежда в немых гримасах, Силясь дорогу найти назад. Но посмотри сквозь проём оконный, Видишь, как, броситься норовя, Жалом пустынного скорпиона Утро нацелилось на тебя. Гладкие стены домов смеются Новым рядам беззаботных жертв, И зеркала челюстей сомкнутся Среди других на твоей душе.
Сообщение отредактировал Nicomaco - Пятница, 10.08.2012, 20:01
Средь паутин коридорных сплетений В залах пустых, где не видно ни зги Тихо скользят бестелесные тени Всех, кто когда-то в том замке погиб.
Изредка слышны лишь всхлипы и шорох, Шарканье ног, тихий звон от цепей, В полуистлевших от времени шторах Шорох полета ночных мотылей.
Вон баронесса, презревшая мужа, Ради соседа, что в бозе почил, Рядом старик, что весной занедужил (ну, не лежится ему средь могил).
Дева, с обрывком веревки на шее - Жертва своей безответной любви, Дальше, почти у конца галереи, За Иисуса распятый раввин.
Тени по замку бредут вереницей Низко склоняясь под грузом грехов. Их, словно маски застывшие, лица Напоминают о чашах весов
Тех, на которых все наши поступки: Добрые, злые, что ты совершил. Делают в райские кущи доступным Вход лишь для тех, кто почти не грешил.
Помни, что наши бессмертные души В час, когда жизни оборвана нить, Будут жильцов беспокоить уснувших, И бестелесною тенью бродить! Не будь мудрецом в глазах твоих!
Юный пылкий поэт и прозаик, Проезжая по нашим местам, Постучался в приветливый замок, Потому как в дороге устал. И поэта наш добрый правитель, Уважающий юность и прыть, Ради блага своих чаепитий На недельку зазвал погостить.
Старый замок стоит, где и прежде стоял, И портреты висят, где висели. И случилось поэту узреть идеал Аккурат в середине недели. И пускай герцогиня Раймунда давно Спит в прохладе фамильного склепа, Но восторженность мысли, стихи и вино Побуждают нас действовать слепо.
«О, Раймунда, прелестная дева, Дивный свет отдалённых веков! Ты томлений моих королева, Ты мой ключ от сердечных оков. Ради встречи с тобою, Раймунда, Я готов на поступок любой. Если счастлив я в жизни и буду, То, конечно же, только с тобой!»
И являлся поэт, будто дух, по ночам Пред написанный взор идеала. Он читал герцогине стихи при свечах, Герцогиня печально молчала. И стенал и стонал он три ночи подряд В безграничной тоске и печали – И в округе с той самой поры, говорят, Привидений уже не встречали.
«О, Раймунда, Раймунда, Раймунда, Твои взгляды мой разум казнят. Как безумно, немыслимо трудно Понимать, что ты любишь меня! Но пронзившим мечтой поднебесье Сквозь столетья пройти по плечу. И к тебе, моей милой невесте, Я дорогу свою разыщу».
К неизбывной досаде всех прочих гостей – Да кому же понравится это! – Разговоры с поэтом сводились весь день К обсужденью достоинств портрета: Ах, сиянье в прекрасных зелёных глазах! Ах, волнистое золото прядей! И осанка-то – ах! И улыбка-то – ах! И так далее – к вящей досаде.
«О, Раймунда, я нынче же еду, Мне твой взор – ариаднина нить. Верх мечтаний – примчаться по следу И в объятья тебя заключить. Что условностей тяжкое бремя, Что мещанская нам круговерть! Мой соперник – великое время. А награда мне ты… или смерть!»
И поэт среди ночи же прочь ускакал, Ни коня не жалея, ни шпоры. А уже через месяц нашёл идеал В белокурой певице из хора. То ли зоркая страсть удержала тот след, То ли Фатум помог ему тоже, Потому как певица на старый портрет Ни единой чертой не похожа.
«О, Раймунда, прелестная дева, Дивный свет отдалённых веков! Ты томлений моих королева, Ты мой ключ от сердечных оков. Ради встречи с тобою, Раймунда, Я готов на поступок любой. Если счастлив я в жизни и буду, То, конечно же, только с тобой!»
Сообщение отредактировал Nicomaco - Пятница, 10.08.2012, 20:01
Доводят споры дев до хрипотцы: Кто диких любит, ну а кто - покорных, Кто любит вкус зарезанной овцы, Кто шкуры львов пустынных или горных. Кто чистый берег тихого пруда, А кто постели нежную прохладу, Кто сена стог. Но никогда не надо Перечить им. Их слово - навсегда!
На это счет есть много разных мнений, Но мы уйдем от этих рассуждений.
Господь покорных - агнцами назвал! И в самом деле кто милей ягненка? Но каждый, кто когда-то подрастал, То становился овном, то дубленкой. А выросший ягненок - он баран. Упрямый, твердолобый, агрессивный, Грубеет в ласках, обретая силу И похоть, как заядлый донжуан.
Да, у баранов есть конечно норов! И это не предмет для наших споров.
Мы курсы высшей магии прошли И нас одна растила alma mater. Одно с тобой в то время не учли, Что кто-то должен пролагать фарватер. И нужно нам сейчас определить, Кому из нас тащиться вслед за другом, А кто из нас в течении упругом Маршрут способен точный проложить.
Поскольку двум быть первыми не светит, Один из нас день новый вряд ли встретит. Не будь мудрецом в глазах твоих!
Аллах пусть будет для тебя вожак! Иди его стопами, он ведь благ!
Всегда ищи судьбу свою в Коране, Все знает он, и звездный Зодиак.
Не совмещай пути свои с невеждой - Стезя глупца коварна, как зигзаг.
Жизнь пролетает как стрела из лука, А люди в ней всего лишь тлен и прах.
Не издевайся сам над неимущим И предложи халат тому, кто наг.
Когда к тебе вдруг постучится путник, Согрей его и разведи очаг.
Не напрягай друзей своей заботой Будь с ними честен, ведь они - не враг.
Когда попросят у тебя лепешку, Дай риса жмень, а лучше бешбармак.
Не попадайся сам в силки блудницы, Но не веди себя с ней, как ишак.
А если ты родился Змееносцем*, Всегда ищи глазами Рас Альхаг.
* Змееносец (Ophiuchus) - тринадцатый, незаслуженно игнорируемый, знак Зодиака. С 26 ноября по 16 декабря солнце находится в доме этого знака. Если вы родились между этими датами, вы являетесь не Скорпионом и не Стрельцом, а Змееносцем с чертами Скорпиона. Рас Альхаг (араб.) - глаз змеи, самая яркая звезда этого созвездия Не будь мудрецом в глазах твоих!
Что ты ищешь на небе, мечтательный друг? Ты послушай, как ропщет земля! Чёрный бык снова тянет свой кованый плуг По таким же, как ты или я. Обогрейся последней вязанкой минут – И под сказки об алой звезде Тебя выдернут, вывернут, перевернут И оставят лежать в борозде.
Не жалей достижений пропавших, Позабудь начинанья, как сон. Ведь судьбу непременно пропашут, И сейчас – потому как сезон.
Не цепляйся душой, словно хилой рукой За морали – костыль для калек! Борозда наша входит пустою строкой В молодой, незасеянный век. Но мгновенье, и зёрна прогресса падут В наши жизни – лови и ликуй. Согревай их, но помни, что всходы пойдут На кормёжку тому же быку.
Не жалей достижений пропавших, Позабудь начинанья, как сон. Ведь судьбу непременно пропашут, И сейчас – потому как сезон.
Баллада о жёлтой козе на Том Буйде (шотландская легенда)
Кому не известно в шотландских горах о демоне графства Росс? На старой Том Буйде, где звонкий ручей пронзает покой, как вертел, Широкой тропою спешит к роднику беспечное стадо коз – И манит охотников вверх и вперёд, на встречу с косматой смертью. Является жёлтой безрогой козой: дороги не будет дальше. И в блеянье воткан грай воронов чёрных и горькая песня баньши. Испуг оплетает застывшую жизнь, как вьющаяся лоза. …А звонкий ручей бежит, как слеза по щеке Том Буйде.
Немало проломлено крепких голов, раздроблено черепов. А мало ли лопнуло храбрых сердец от этой ужасной встречи? Но нет, не стихает поток смельчаков, отважных сорвиголов, Идущих на бой с беспощадной судьбой, закинув тартан на плечи. И каждый пройдёт и попросит воды в коттедже на перекрёстке. И каждый похвастает верным ружьём и славным мечом отцовским. И гаснут следы их в квадратных зрачках – в хозяйских пустых глазах. …А звонкий ручей бежит, как слеза по щеке Том Буйде.
Я честь не забывал в пылу атак! Боролись мы с открытыми забралами, Никто из нас не пятился как рак, Какими бы мы не были усталыми.
Борьбою наслаждались как игрой. На выигрыш надеясь в каждой сече, мы С любовью отдавали отдых свой Подбору точных рифм и днем, и вечером.
Меня порой звала к себе баньши, Но к ней идти я не хотел заранее. Отринув все предчувствия души, Я слышал лишь оружия бряцание.
Блистательно ты вел со мною бой. Твои удары для меня болезненны. Не смерть нам предназначена судьбой, А схватки наши были бесполезными.
К чему бороться нам? Пусть мир жесток, Но наши отношенья безупречные. Возьми себе весь Запад, мне Восток В владение оставь на веки вечные
А раз в году, допустим в декабре, Мы сможем поменять свои имения, Не нанося себе сраженьем вред, Не изнуряя ум всенощным бдением. Не будь мудрецом в глазах твоих!
