Счастлив тот, кто частица системы, слаженной и бесперебойной. Где каждый на своем месте, уверен за напарника и выполняет работу точно до мельчайшего штриха. Связь – это самое главное!
Откуда у меня ощущения, что всегда знал Олана и Веда? Это так естественно, что сам вопрос ставил в тупик. А как же по-другому? Кто-то же мне должен передавать информацию? Для меня это всегда делал Ол, а я - для Веда. Наши процессоры связаны, мы просто не можем друг без друга. Тягучее время делилось на отрезки между контактами. Сколько этих бесчисленных одинаковых страниц я перевернул за свою жизнь? Один в один, без цвета и запаха. Раньше я представления не имел о времени. И только общаясь с напарником, безликие страницы начали приобретать образы и выстраиваться в вереницу. Вот и сейчас, что это - цвет, запах, жизнь? Надо спросить Ола. И время снова поделиться на «до» и «после», как узнаю, что такое жизнь.
До следующего сеанса приличный перерыв, но я настроился на прием и задумался. Что с Оланом? Обычно он непременно интересовался моим состоянием и задавал несколько вопросов. Мне было неуютно оттого, что охотнее ожидал общения с ним, и чувствовал разницу между напарниками. С каких пор эта мысль стала посещать? Я хорошо помнил момент, когда получил необычное сообщение.
«Что делаешь?»
Механически поправляя настройку, собрался переслать вопрос Веду, но осекся, соображая, что происходит. Вдруг осознал нестандартную потребность - направить сигнал в противоположную сторону. Неожиданно получилось, я ответил, что счастлив, потому что связь работает. Ничего более подходящего не смог придумать тогда. И тут же принял:
«Хыыы».
На моё «Не понял…», Ол заявил, что так делают, когда счастливы.
Постепенно короткие реплики переросли в диалоги и длинные беседы на несколько страниц. Как много он мне объяснял и щедро делился своими знаниями! А его тревожный вопрос вызывал щекочущее смятение:
«А ты что-нибудь помнишь?»
Что я мог ответить ему? Что значит помнить? Ол убедил, что память нужно тренировать и посоветовал следующую информацию не пересылать сразу же по цепочке, а попробовать воспроизвести самостоятельно и сравнить с оригиналом. Первый раз я осилил несколько фраз с отдаленно совпадающим содержанием. Мой друг был бесконечно счастлив, о чем свидетельствовало длинное: «Ыыыыыыыыы».
Он настаивал на продолжении упражнений и терпеливо объяснял незнакомые образы. Постепенные успехи придавали уверенности, и сейчас точно знаю, что через шестьдесят три страницы после первой попытки, я научился полностью восстанавливать и хранить информацию, проходящую через мой процессор.
Как же долго он не выходит на связь! Невыносимо быть наполненным только собственными мыслями и переживаниями. Как не хватает его! Много накопилось вопросов. И главное, что-то страшное и неведомое надвигалось на меня. Ол, я вспоминаю! Общение всегда начинал он, я научился только поворачивать полученный импульс, наполняя новым содержанием. Как у него это получалось? Я попытался воспроизвести последнюю депешу, сигнал активировался с указанием повторной копии. Я удалил знаки, форма сохранилась. Как обрадуется друг моим успехам! Быстро заполнил освободившееся поле:
«Что делаешь?»
Поменял вектор к Олану. Прибор самостоятельно перенастроился и отправил письмо Веду.
«Не понял», - ко мне вернулся отзыв на мое послание.
Я замер, боясь спугнуть неожиданные события.
«Олан, дружище, ты куда пропал?»
Я вновь толкнул исправленное сообщение Олу. В этот раз передача произошла в указанном направлении, но ответ меня озадачил:
«Не понял».
Я резко оттолкнулся, не веря происходящему. Датчик, следящий за целостностью цепи, среагировал и продырявил меня лучом. Боль пронзила ноющее тело. Я почувствовал, где это произошло, и прикоснулся. Внутри раны ожили толчки, и ритмический рисунок заполнил сознание. Что-то теплое и надёжное приблизилось и окутало со всех сторон. Спокойствие нежными влажными поцелуями запечатало мой уютный мир, и я свернулся клубочком, завороженный новыми ощущениями. Наверное, я сплю! Олан рассказывал, что так бывает. Пусть этот сон никогда не кончается. Но как бы он не был сладок и ласков, затекающее тело стало требовать движений, и я начал вертелся, разминая непослушные члены. Постоянно натыкаясь на собственные руки и ноги, рассматривая крохотные пальчики, я привыкал к ним и учился управлять. Движения становились забавными, когда получалось согласовывать их с желаниями, и я увлекся новым занятием. Снаружи стали откликаться и сильнее обнимать, успокаивая слишком размашистые трюки.
Объятия становились всё крепче и крепче, раздражая, вызывая желание освободиться. Чувствуя в себе силу и право быть независимым, я разорвал судорожные обручи и заполнился свежим и прохладным эфиром свободы.
Крик известил, что временная неполадка, всё же обернулась разрывом. Как часто в экспериментальной интеллектуальной сети стали происходить возвраты к физическому состоянию. Наладчик равнодушно восстановил нарушение информационной связи, изолируя материализовавшийся объект.