Юляш, с праздником! Да я тут, собственно, ошеломлена твоей миниатюрой. Потрясающий рассказ. Почему я не знала, как хорошо ты пишешь прозу? Некоторые фразы просто великолепны. Прочитала и почувствовала острую тоску по чуду. Если бы пропавшие люди уходили в картины! Титул - Лирическая маска года Титул - Юморист Бойкое перо
Юляш, с праздником! Да я тут, собственно, ошеломлена твоей миниатюрой. Потрясающий рассказ. Почему я не знала, как хорошо ты пишешь прозу? Некоторые фразы просто великолепны. Прочитала и почувствовала острую тоску по чуду. Если бы пропавшие люди уходили в картины!
Самира, с праздником весны взаимно. Погодка почти весенняя у нас, даром что питерская... Первый раз пишу прозу, это первый испечённый блин...
А верно, Самира, для многих семей это страшное бесконечное испытание : люди так часто пропадают неизвестно куда в последнее время. Лучше бы уж родственники думали ,что те в "другую реальность" через такую вот картину, например, ушли... Юлия Барко
Сообщение отредактировал piuma - Пятница, 08.03.2013, 18:33
piuma, Юль, моих близких это коснулось дважды. Сестра мужа и моя двоюродная. В разные годы, но обе примерно в одном возрасте - 30 лет - пропали. Ушли и не вернулись. Одна из гостей, другая - с работы. И до сих пор так ничего и не выяснили. Титул - Лирическая маска года Титул - Юморист Бойкое перо
piuma, Юль, моих близких это коснулось дважды. Сестра мужа и моя двоюродная. В разные годы, но обе примерно в одном возрасте - 30 лет - пропали. Ушли и не вернулись. Одна из гостей, другая - с работы. И до сих пор так ничего и не выяснили.
Да...Ужасная вещь : всю оставшуюся жизнь родные будут мучительно гадать, питая прозрачную надежду на чудо- что же произошло? Как и почему? Это очень тяжело. Юлия Барко
piuma, Юля, старые деревья жаль, что и говорить. Но Вы когда-нибудь видели, как рушится тот же тополь высотой с девятиэтажный дом под порывами ураганного ветра? Среди скопища пятиэтажек, посреди дворов, в которых гуляют дети... Страшное зрелище, скажу я Вам. И уж тем более - гастарбайтеры такие вопросы самолично не решают). Или вы считаете, что у местного наемного рабочего рука не поднимется?))
Юль, уж извини, но тополя мне не жаль. Они растут очень быстро, заполонили город. А пух...отдельно можно много слов сказать об этом. Сколько людей астму заработали! Да и прав Феликс, нужно спиливать старые деревья от греха подальше. И гастарбайтеры тут не при чём. Титул - Лирическая маска года Титул - Юморист Бойкое перо
piuma, Юля, старые деревья жаль, что и говорить. Но Вы когда-нибудь видели, как рушится тот же тополь высотой с девятиэтажный дом под порывами ураганного ветра? Среди скопища пятиэтажек, посреди дворов, в которых гуляют дети... Страшное зрелище, скажу я Вам. И уж тем более - гастарбайтеры такие вопросы самолично не решают). Или вы считаете, что у местного наемного рабочего рука не поднимется?))
Anything, тут другое.К великому сожалению, некоторые тополя совсем старые и безнадежные. Этих не спасти. Но далеко не все. А чиновники (помимо преступно-бесконтрольной вырубки других пород деревьев - город уже почти голый стал) что делают: "обрезают для укрепления" оставшиеся тополя чудовищно уродливо и травматично, руками этих самых гастарбайтеров, которые неквалифицированны и на дереья им наплевать с высокой колокольни. Как и чиновникам. Но "услуги-то" их стоят на порядок дешевле!А нужны опытные специалисты, которые сделали бы это предельно бережно, максимально сохраняя тополя и нанося дереву минимально возможный ущерб. Но они стоят дороже. Канадский тополь - дерево уникальное, оно величественное, красивое и могучее, и главное: его крона великолепно очищает жуткий городской воздух. Лучше всех остальных деревьев. Вот в чем беда. Юлия Барко
Сообщение отредактировал piuma - Суббота, 09.03.2013, 14:58
Юль, уж извини, но тополя мне не жаль. Они растут очень быстро, заполонили город. А пух...отдельно можно много слов сказать об этом. Сколько людей астму заработали! Да и прав Феликс, нужно спиливать старые деревья от греха подальше. И гастарбайтеры тут не при чём.
Самира, увы, тополя многие не любят,они не в фаворе, знаю. Пылят только девицы. Но равных им нет - это самые могучие, уникальные легкие для города, и замены нет, ну и красивы к тому же - стройные, большие. Гастарбайтеры их обрезают ужасно, сколько раз видела, уродуют, если бы обрезка производилась по-другому, с умом - все было бы гораздо лучше. Юлия Барко
Сообщение отредактировал piuma - Суббота, 09.03.2013, 14:58
Лилии в чёрном пруду чашечки робко купают... В зябкой неге согреются тишиной. Лес заколдован вуду. Солнца в нем жажда слепая - Так в ковчеге не маялся даже Ной.
Переплетенье ветвей, мхом оторочка по низу. Крик совиный как вышивка серебром. Если себе на беду примешь заманчивый вызов С края бездны...увидишься не с добром:
Темень ночная уже щедро одела тропинки В плотный бархат ... собьешься совсем с пути. Лишь кое-где светлячки светятся золотом инков Под корнями... но выхода не найти. Юлия Барко
Король Лангедора охоту любил. Великий монарх, справедливый король. Немало добычи желанной убил: Печальный конец, но почетная роль.
По тропам к обрыву олень проскакал, Белей молока, в позолоте рога: К надежде слепой за-за выступов скал Он ветром летел на слабевших ногах.
И роза багрела в боку у него - Красней чем тюльпан, лепестками соря. Потухшим был взгляд этих глаз с синевой Под блеском рогов у лесного царя.
А следом спешили: пронзительный горн, Лихой арбалет, разъярённые псы. Внезапно сорвался горячечный гон- Приникли к земле, растерялись носы.
"Скажи нам, девчонка, где скрылся олень? Тебя наградим, но не вздумай солгать". Рука моя, дрогнув,... послала их в тень Дубравы густой, в Лангедорскую гать.
Затих отдаляясь, трезвон голосов. Монета кругла, закатилась в траву... У скал забелел он, изгнанник лесов. Но явь то была или сон наяву?
Он издали вдруг на меня посмотрел, Копыта удар - и взлетел к облакам. В оленьей стране самой быстрой из стрел Его не догнать... Ветер жадно лакал
Растаявший след на пушистых лугах, Где скрылся олень в кучевых облаках Юлия Барко
Сообщение отредактировал piuma - Понедельник, 18.03.2013, 20:31
- Сучий потрох! Поучи его, под дых, под ды-ых да-аай, - орала толстая баба, безобразно разинув рот с крупными желтоватыми зубами. Опрокинутые вместе с лотком паляницы пылились под ногами, а подольский базар гудел как потревоженный улей. На земле возился клубок из мужских тел. Били вора. - А ну, цыц вам!, разбуянились - послышался сзади низкий женский голос. Словно захлопнулись створки ларца - разом утихли разъярённые торговки и разгоряченные мужики. Толпа нехотя расступилась и в круг вошла высокая худощавая женщина. - Опять эта Мокрина... Креста на ней нет,- люди недружелюбно перешёптывались, глазея на ладную фигуру в серо-розовой льняной свите(1). Чем-то остро-тревожным, чуть слышной угрозой веяло от её смуглого лица, полоски сухих, сжатых губ. А щёки были гладкие, налитые вишнёвым румянцем, и как у молодухи полыхали жаром чёрные глаза. - Ишь ты., какая..., кровь без молока. А ведь боятся её, - мелькнуло в невезучей, разлохмаченной Петровой голове . - Ко мне пойдёшь в услужение ? Платить хорошо буду. - Вон ты какой, молодой да крепкий, - женщина отрывисто усмехнулась, - и зазря тут пропадаешь. - Пойду, коли не шутишь, - Петро торопливо разлепил разбитые губы, боясь что вдруг она - передумает. Монета стукнулась о землю, за ней другая. - Вам за урон. Вставай, паря, будет тебе вылёживать... Народ разошелся, базар постепенно замедлял ритм привычной торговой жизни, но ещё долго украдкой бросал кто-нибудь беглый взгляд вдогонку двум скрывшимся за воротами фигурам и тут же отводил его в сторону. Апрельский день 177...года катился под полысевшую макушкой старинную гору. С неё хорошо был виден город, чьи купола и белые фасады мягко светились в предвечернем свете. Холмы, холмы - подобием плавных речных волн они образовывали зелёные неглубокие впадины, в которых хоронились как игрушечные дома, пышные сады и целые слободы. Над Днепром потихоньку разгоралось небо: чуть розовое поначалу, оно всё больше наливалось и поспевало в лучах заходящего солнца. Петро спешил, прихрамывая, за своей неожиданной избавительницей. Не задалась у хлопца городская жизнь, на которую он променял родное село, подавшись в ближний Киев на заработки да обучение ремеслу: и скорняк прогнал взашей, и у других не приживался надолго не слишком радивый наймит. А на рынке парня, уже случалось, поколачивали за подобные проделки, предпринятые больше с голодухи и по врождённому легкомыслию, чем из-за зловредного умысла. Однако незлобивая натура его не глядела кособоко на ухмылку судьбы, а лишь посмеивалась с ней заодно над набитыми синяками. И поспешал он сейчас вслед за новой надеждой, радуясь лёгкому ветерку, шагающему навстречу тёплому безмятежному вечеру.
*** Наконец показалась одиноко стоящая на окраине слободы добротная мазанка с крытой гонтом крышей. Река была недалеко, слышалось её мерное дыхание, и печальные ветлы шелестели ей в такт поникшими ветвями. -Заходи. Мокреня я. Давно одна живу, видишь...Помогать мне будешь, по хозяйству там...Разное. И помолчав, добавила:"Ты работай хорошо, а я не обижу. При харчах..., и на кабак твой хватит, в долг-то не наливают. Ну, чего вздрогнул? Не наливают. Присядь, помажу голову - разукрасили тебя на базаре славно". Хотя ссадины и правда ныли довольно сильно, мгновенно - будто и не было её, утихла нудящая боль под ловкими пальцами, бережно втиравшими в кожу холодящую тёмную мазь из завернутой в зеленоватый мох склянки. -Ну да, знахарю, травами разными лечу,- словно отвечая ему, кивнула Мокрина. - Прямо мысли читает, - поёжился внутренне Петро, но продолжал сидеть смирно, боясь помешать неловким движением. - Всё. Жить будешь, - улыбка тронула тонкие губы. Ты вот что : побудь здесь , отдохни, попривыкни...Дел завтра много. А я отлучусь на время, - и хозяйка хаты скрылась за порогом. Он принялся ждать. Боевые раны, полученные в стычке с подольскими торговцами, уже совсем не тревожили, и Петро огляделся ещё раз. Весьма богатое убранство горницы не так поражало воображение как развешанные вокруг печи пучки засушенных трав. Каких только не было их в темнеющих снизу доверху рядах, украшающих словно мониста глиняную стену . Казалось, они вобрали в себя богатства солнечного луга, тенистого леса и болотных низин. Отдельно ото всех в покуте (2), вместо образов, расположились растения, вызывающие боязливое уважение своей природной силой: коричневые корни аконита, кустики белладонны со сморщенными ягодками-глазками, прозываемой также бешеной ягодой, волчье лыко, коварный дурман, и загадочные корешки, неуловимо напоминающие своими очертаниями мужские и женские человеческие фигурки (3). Воздух в комнате от этого изобилия был наполнен разнообразными запахами, лёгкими как аромат сена и резкими, почти опьяняющими с непривычки. Внимание его привлёк стоящий неподалеку от окна ларь. Он был устлан рушниками и уставлен пузырьками и склянками разной величины. Среди них выделялась хорошенькая небольшая шкатулочка резного дерева. Петро взял её в руки, чтобы рассмотреть узор поближе. Шкатулка распалась надвое, открывшись без труда и показала своё содержимое...Ожерелья, браслеты, подвески, разные женские безделушки лежали пестрой горкой на лаковом дне. А это что? В глаза бросилась спрятавшаяся под низом золотая цепочка. К ней был привешен треугольный кулон, похоже, из тёмного шерла (5), в обрамлении небольших огранённых сапфиров и опалов. - Вот вещь! , - залюбовался он тонким плетением, игрой разноцветных камней. - Что, если взять и ноги сделать отсюдова поскорей, пока её нет? ..Я может, за год столько не наработаю. А у Мокрины добра хватает. Да и.. Не по себе мне как-то. Конечно, бабья всё это блажь, но... чисто труболётка (5) она, коли на то пошло, - последняя мысль, не дававшая поспудно покоя, чётко оформилась сама собой и встала перед перед его физиономией свершившимся фактом. Он постоял в нерешительности ещё минуту и быстро сунул украшение за пазуху. За спиной внезапно хлопнула дверь. Умыкнутая вещица выпала через штанину, предательски засверкав у его ног. - Геть (6) из хаты, щенок паскудный! - вздувшиеся жилки на висках хотели было яростно запульсировать, но опали. Искаженные гневом черты сурового лица расправились. Женщина долго и пристально смотрела на растерявшегося Петра. - Эх, дурень...Ладно, иди поешь, что ли. Вечерять будем. И вина поставлю...За п р а з д н и ч е к. Простила или нет? Весь ужин он маялся сомнениями и запоздалым раскаянием. И слова о празднике не давали покоя, копошась внутри назойливым червячком. Впрочем, выпитое вино было чудесным: с еле уловимой пряной нотой, оно расслабляло, медленно, но неумолимо навлекая дремоту. Вскоре это и случилось. Петро c трудом доплёлся до широкой лавки, прилёг и провалился в беспробудный сон. Тесно сердцу в груди, бьётся как птица в клетке. Схлестнулись ветры : встречный освежает воспалённую кожу, свистит в ушах, а попутный подгоняет своей холодной плёткой всё дальше, всё быстрее и выше. Какой тягостный сон! Пугает, мучает - а не проснуться. Вот и звёзды замерцали на угольно-чёрном небе, близкие - рукой подать. Дух захватывает, млеет дух, деревенеет тело, падает стремглав в воздушные ямы, выныривает обратно, но нет сил пробудиться...
*** Очнулся он в траве у края покатого с редкими осинами и вербами склона. Болели затёкшие члены, натруженная спина, словно последняя пронесла на себе безропотно тяжелую ношу. Одежды на нём никакой не было , лишь накинутая поверх скрюченного тела чуга(7) из грубого сукна. Над головой повисло ясное небо в звёздах, которые ярко вспыхивали и тут же тускнели, стесняясь своей чрезмерной красоты. Бархатно-синяя майская ночь укутала гору, смотрящую на спящие внизу лес и землю. Было тихо, безлюдно и только сверху доносились приглушенные расстоянием голоса, прерываемые смехом и отрывистыми гортанными возгласами. Временами слышалась странная, даже неприятная музыка, которая сопровождала топот многочисленных ног - казалось, кто-то подпрыгивал на месте и вдруг пускался вскачь, подгоняемый её резкими звуками. - Не слушай...Не смотри, - нашёптывал ему внутренний голос, отчаянно споря с любопытством, завладевшим всем его существом. Да разве ж удержаться, когда любопытство берёт за горло и душит своей властной рукой ? Нет таких сил удержаться. - Взгляну, только взгляну...Правду, похоже, в народе говорят. А ты таки - бисова дочка..., - Петро прокрался к вершине и осторожно выглянул из-за ствола сухого искривленного дерева. Она была безлесая, вмещающая в себя большую овальную, поросшую кое-где по краям омелой и хороводами белёсых поганок поляну. И ... да, там царило отвратительное веселье: с два-три десятка пар пританцовывали вблизи пылающего костра , время от времени пускаясь вокруг него в бешеный пляс. Женщины были разные, - от молодки до почтенной карги и полностью обнаженные: одеждой им служили лишь собственные распущенные косы. А тёмные мужские силуэты обрисовывали наличие маленьких изогнутых рожек, башмаков в форме коровьих копыт и растущих чуть ниже спины длинных отростков, заканчивающихся пушистыми кисточками. Немного в стороне музыканты усердно раздували меха волынок, сработанных из лошадиных голов и возили по струнам облезлыми кошачьими хвостами. - Суповая курочка к нам пожаловала, - неожиданно прохихикала одна из молоденьких ведьм, та, что была поближе. - Нет, петушок, - засмеялась другая. Музыканты перестали играть.Мгновение - и обе подлетели к несчастному и с недюжинной силой подтащили его к подобию каменного трона. На нём расположился сам Хозяин празднества, невозможный, но вполне реальный: мускулистый волосатый торс венчала козлиная морда, одна на другую были перекинуты непринуждённо ноги, снабжённые острыми копытцами. Рогатое чудище с интересом взирало на непрошенного гостя, пламя костра вплетало в жёсткую шерсть пляшущие отблески. Рядом с троном стояла ...Мокрина. Она отвернулась и не смотрела на своего недавнего знакомца. Тишина повисла почти невыносимая, прерываемая только треском разгорающегося дерева. Где-то невдалеке ухнула большая ночная птица. - Глаза б мои не видели, - с тоской подумал Петро. Заблудшая, но всё же христианская его душа изнывала от невозможности спрятаться куда подальше от этого зрелища. - Я тебе помогу,- добродушно хохотнуло существо и потянулось к его глазам, подцепив их изогнутыми когтями и вытянув наружу. Как ни странно, боли он не почувствовал. - Давай, давай, - загоготала погань, захлопали в ладоши ведьмы , наступая на свою жертву и подталкивая её к огромному котлу над кучей весело подмигивающих яркими огоньками дров. К котлу была приставлена ржавая железная лесенка. - Господи Иисусе, спаси, матерь божия, помоги...устоять бы только,- бормотал как заклинание ошеломлённый, ослеплённый Петро, но ноги сами понесли его вверх по корявой лестнице... И вновь грянула богомерзкая музыка, завертелась в булькающем вареве, побелела, отделяясь от костей, обмякшая плоть, втянула в себя через пустые глазницы бесшабашная голова горчайший настой колдовских трав, а сверху глядела сквозь духовитый парок на всё это непотребство круглая равнодушная луна. И пропал хлопчик ни за понюх табаку.
*** Оживленный сельский шинок в окрестностях Киева кишел деревенским людом. Угрюмая старуха с костистым носом, подпирающим верхнюю губу, на удивление ловко протирала лоскутом ткани ополоснутые стаканы и разливала по ним крепкую и горькую как батрачья слеза перцовку. - Ещё плесни. Слышь-ка, шинкарка, к тебе много народу ходит.Слышно что про нашего Петра? Не видать давно парня. Старуха помолчала и буркнула себе под нос:"Ништо(8) ему...Глуп был, глуп, вот и попал к ведьмам в суп" - А...? Шумно здесь у тебя. Что ты сказала, старая?...
1. Свита - вид верхней одежды 2. Покуть, укр. - красный угол в горнице 3. Мандрагора 4.Шерл - чёрный турмалин, камень колдунов 5.Труболётка, разг. прост., - ведьма 6. Геть, разг. -сниж.,укр. - прочь, вон 7. Чуга, укр. - род плаща, накидки 8. Ништо, разг.- поделом
Погодка почти весенняя у нас, даром что питерская... 
: всю оставшуюся жизнь родные будут мучительно гадать, питая прозрачную надежду на чудо- что же произошло? Как и почему? Это очень тяжело. 
Пылят только девицы. Но равных им нет - это самые могучие, уникальные легкие для города, и замены нет, ну и красивы к тому же - стройные, большие. Гастарбайтеры их обрезают ужасно, сколько раз видела, уродуют, если бы обрезка производилась по-другому, с умом - все было бы гораздо лучше.