I. - Мамо, я всё равно пойду! - Нет, доню, слышишь!? - закрою на засовы, и матерь божью умолю,чтобы она тебя, безумную, остановила.
- Не начинай, родная, снова. Пойду. Ночь воробьиная* вот-вот наступит. Ты помолись, авось удача к нам заглянет на порог. Сама же знаешь, как прохудилась наша хата. и лихо в ней живёт, с тех пор как умер тато.
Крестила вслед её дрожащею рукой и плакала, кусая губы, плакала беззвучно: как сердце материнское в тревоге вдруг зашлось...
Река вздымала волны, сердитая, стремясь за берега пролиться. Метались в небе, как подраненные птицы, оставляя след, пугливые зарницы.
Над хутором уже сгустились тучи. Сверкая, молнии расшили нитями стальными воздух. Дерзкий гром с угрозой подал голос грубый и ветер бешеный в падучей забился так, что заскрипела земная ось.
А дивчина шальная бежала к лесу: "Скорей, успеть бы...". Туда где в полночь под лиственным навесом родится в бутоне колдовском чудесный талисман.
Днепровский бор темнел угрюмо, похожий издали на призрачный обман. Деревья старые колоннами стояли, подпирая небо, и защитись собой пытались лесные залы от грозы. Землистый пол, устеленный густым ковром, казалось, простирался в бесконечность.
С тоской смотрела Ганка под ноги, впивалась взглядом в темноту и озиралась беспомощно по сторонам, Нужна, похоже, - вечность, чтобы найти его. Настала полночь, но... - ничего.
II.
Внезапно заблестело что-то из потайных глубин лесного царства. Бесстрашно Ганка бросилась туда и зачарованная, встала... В зеленоватом сумраке широких листьев раскрылся ей Перунов цвет, похожий на пылающий рубин и как живой в глубокой сердцевине извивался огонёк. Сквозь пляшущие тени за ним из темноты следили сотни злых, ревнивых глаз.
- Пора...
Багровый стебель от цветка в руке холодной сжала - боль нестерпимая ладонь пронзила жалом! Был так настойчив папоротника гулкий шелест, сливаясь с приглушённым шумом ветра и дождя: "Возьми, сорви... старайся удержать". И - сорвала, помедлив.
А за спиной... - Брось, брось: рычали голоса. Взбесилась яростно невидимая рать! Толкала сзади рылами, рогами и крыльями нещадно била по рукам.
- Ганка, брось... - едва послышалось сквозь адский гам. - Оте -е-ец? ... Напрасно обернулась ты, в смятении: глумится нечисть. Это тени, только тени от стволов замшелых - никого вокруг.
Ослабли пальцы как от хлёсткого удара, и... выронила она залог заветный на удачу. Дождь быстро загасил его усилившимся плачем.
Но почему такая боль в груди, а яркий свет разрезал впереди полночный мрак?
Свирепый хохот прокатился по верхушкам сосен, усилился тысячекратно. Внезапно грохот эха стал совсем несносен - и раскололось небо от него на множество осколков, где в каждом отразился вой тоскливый волка, Что вдруг умножился в поющий дикий хор: то реквием лесной играли сердцу остывающему Ганки.
Оборотилось медленно оно цветком душистым, манким...
Его приходят собирать на властный зов вернувшегося Леля дивчата, парубки охотно по весне, вплетать в венки, петь песни для румяного апреля. Святить любовь и смелость.
И даже солнце, что в долгой жизни ко всему устало присмотрелось, охотней улыбается, Когда проснётся и белеет снова, расцветая в травах, но болит уже едва ли, такое слабое и нежное из "человечьей стали", сердце бедной Ганки-хуторянки.
*Воробьиная ночь - с сильной грозой или зарницами; время разгула нечистой силы и, по некоторым украинским поверьям - ночь, когда цветёт папоротник. Юлия Барко
Сообщение отредактировал piuma - Среда, 23.01.2013, 12:57
Лился кровью закат и сирень лиловела, В траур красила ночь этих гроздьев кайма - В королевстве беда...Умерла королева. Молодая была, словно розовый май.
Плакал старый король, а толпа из придворных Привыкала терпеть как занозу печаль: "Колыбель ей мягка, да и няньки проворны,. Только дует в окно сирый ветер...Так жаль! ".
И рыдал в темноту безутешно и молча За воротами замка один менестрель. С ним молчала гитара, в тоске своей волчьей Издавая порою тягучую трель.
Положила судьба на младенческом лике Два каштанных ореха, потайную печать. Подрастёт королева и станет великой, Красотой в белокурую нежную мать.
На прощанье споют колыбельную тихо Шорох мягкой листвы и гитарная трель, И дождётся река - но плохой будет выход, Кареглазый певец... Городской менестрель. Юлия Барко
Сообщение отредактировал piuma - Пятница, 08.02.2013, 14:13
За ажурной решёткой - изящный цветник: В нём живут гардении, розы... А снаружи к ограде оборвыш приник, По щекам замурзанным - слёзы.
Кучер вовсе не злобный, он просто устал. Взмах хлыста:" Сорняку не место У господских ворот. Брысь отсюда, нахал". Здесь public* из другого теста.
Вжжии-к** !.. "Поближе шагнул" месье Гильотен. Эти звуки фортуну дразнят... А карета летит вдоль наряженных стен - Тюильри*** приготовил праздник.
*public (пюблИк) - по-французски публика, население ** Звук удара хлыста ***Королевский дворец в центре Парижа, а также место заседания Конвента во времена Великой французской революции Юлия Барко
Сообщение отредактировал piuma - Понедельник, 11.02.2013, 15:53
Судя по "месье Гильотену", праздник скоро кончится? Благодаря Вам перечитал его биографию. Ужасное было время. Бедняга боготворил короля и в особенности - королеву, а они были казнены с помощью его машины. Хорошие стихи, Юля.
Судя по "месье Гильотену", праздник скоро кончится? Благодаря Вам перечитал его биографию. Ужасное было время. Бедняга боготворил короля и в особенности - королеву, а они были казнены с помощью его машины. Хорошие стихи, Юля.
Anything, время жуткое, но видимо, они слишком раздразнили фортуну... Юлия Барко
Сообщение отредактировал piuma - Воскресенье, 10.02.2013, 11:38
Юлечка, и к тебе сто лет не заглядывала. Почитала твои стихи-миниатюры (иначе не скажешь). Они уводят за собой, в чужие страны, в историю... И это хорошо.
Цитата (piuma)
они слишком раздразнили фортуну...
А этого она не прощает. Титул - Лирическая маска года Титул - Юморист Бойкое перо
Юлечка, и к тебе сто лет не заглядывала. Почитала твои стихи-миниатюры (иначе не скажешь). Они уводят за собой, в чужие страны, в историю... И это хорошо. Цитата (piuma)они слишком раздразнили фортуну... А этого она не прощает.
Самира, рада видеть. Но я к удивлению обнаружила, что и последний стишок, многими не переварен ( из некоторых комментариев ясно) Я-то надеялась,что там всё ясно ( из-за чего в конце концов революции и случаются, как говорится: народ терпит как пружина, а потом ...).Не-е , только про сад Тюильри и и вспоминают ( хотя тут - про дворец). Забыли уже про "удары хлыстами"... Юлия Барко
Сообщение отредактировал piuma - Понедельник, 11.02.2013, 15:56
- Ззы-нь... - надоедливой мухой жужжал беспардонный будильник. Пришлось резко вынырнуть из глубин яркого сновидения, правдоподобного до дрожи: казалось, только протяни руку ... .Она, правда, так и не решилась сделать это, и после пробуждения нахлынуло чувство разочарования. Как будто что-то важное было упущено. Какая чушь приходит в голову, когда недоспишь из-за проклятого звона. Утро солнечное и птицы под окном вовсю заявили свои права задорным чириканием . Весна на пороге : такое ощущение, что отрываются двери в незнакомое, но уже радостное и многообещающее "завтра". Прошлое же со своими пятнами отступает в тень и почти не тревожит. Конечно , не всё отступает. Болевые точки остаются, они будут напоминать о себе. Фотография бабушки, прикрывающая выцветшие обои около кухонного окна, с упавшими на неё лучами солнца, отчего цвет выпуклых глаз на треугольном лице вдруг стал бутылочным ( какой интересный эффект цветной плёнки), а воротничок кружевного платья заалел. Она похожа, похожа на ... -Змею! - неожиданно мелькнула у Шуры в голове нелепая ассоциация. А все этот утренний сон. - Ой, -тоненько звякнула серебряная ложка. Жасминовый чай всколыхнулся в любимой чашке, на которой "расцвели" бледно-розовые пионы. Ложечка замысловатая, с временной накипью на благородном металле, - тоже её, бабушкина. Камертон на удачу. Вот бы услышать вечером то, чего очень хочется услышать. Зазвучат чудесные слова ласковым перезвоном колокольчиков на лугу, или...Ну, как именно - она скоро узнает.
1.
-Шу,..ра, Шу.., худо... ж...,- упорно шелестела бабушка, пытаясь сказать что-то отсутствующей внучке. Высохшие руки беспомощно комкали край одеяла и наконец, замерли. Медсестра с поджатыми губами поправляла одеяло на опустевшей койке. - Вас очень ждала . Нда.. Всё говорила, худо ей. Себя пересиливала, а то бы ещё раньше отошла. Но вы, это... успокойтесь, девушка, постарайтесь. Чего теперь-то . Я вам валерьяны дам. Шура помнила мать. Ей было десять, когда та не вернулась домой: поспешила за шоколадно-вафельным тортом ( вот удача:как раз выкинули в продажу в соседней булочной) , чтобы вернуть настроение имениннице. Пьяный водитель не справился с управлением. Такая кривая усмешка судьбы, колкая как остриё иглы, неуютная как казённые стены и дразнилки интернатских мальчишек: "Шура-дуу-ра, толстая фигура. Гони сказку, читателка". Она старалась не обижаться и продолжала запоем читать, забившись в угол игровой комнаты. Тяжеловесное слово "торт", хотя сладким больше не баловали - некому, вызывало теперь отторжение на глубинном уровне, а любимой едой стали книжки сказок вместе с фантастическими, имеющиеся в наличии в школьной библиотеке. С привлекательными картонными обложками, иллюстрациями, от которых порой было не оторвать жадных глаз, они все прошли через её руки и прочно отложились в закромах любознательного и доверчивого детского мозга. А наблюдательная уборщица баба Валя, поглядывая, приговаривала : " От, деточка, хорошо, книжки - они ума дают", и про себя задумчиво добавляла :"Белой-то вороне ум понужнее, чем чёрной, свои же и заклюють. Хоть и горе от него".
***
Айна Туле ворвалась в сиротскую жизнь внезапно и словно из ниоткуда. Как принесённая из-за горизонта западным ветром, вернее, ветром, который дул из дружественной прибалтийской республики. Ну да, мама и не рассказывала никогда ни о каких родственниках , молчаливо пребывая в статусе матери-одиночки, а Шурочке хватало с избытком её заботливого внимания. Жили они в большом и шумном промышленном городе, поэтому когда счастливо приобретённая бабушка увезла её к мощёным улочкам, извилисто бегущим среди старинных, много повидавших стен, таких же сдержанных, как сама Айна Робертовна, Шура даже обрела душевное равновесие и расцвела. Правда, бабушка так и не стала до конца своей для взрослеющей внучки, которая порой затруднялась дать самой себе ответ: "Шестьдесят, двадцать или триста лет" - скрываются за зеленоватыми, прозрачными до холодка радужками пристальных глаз. Айна...- Тайна. Они часто гуляли вдвоем по городу. Останавливались у старинных фасадов и долго разглядывали причудливые каменные украшения, которые могли бы рассказать о многом, но, к сожалению, молчали. А иногда шли к заливу.Чайки печально кричали на водой, захлебываясь свежим ветром, им было жалко море, когда солнечный диск , багровый и, наверное, нестерпимо горячий, поджигал каждый вечер далекую линию горизонта, и та пылала, бросая отблески на облака и половину неба. Эта непостижимая линия влекла к себе Шуру : хотелось смотреть туда часами и думать о том, что же могло быть скрыто за ее медленно остывающей кромкой. Однажды Шура нашла в бабушкином шкафу старую книгу, которую никогда раньше не видела. Тусклое золотое тиснение массивного переплета изображало растительные орнаменты, удивительные по форме и деталям, но трудно было разобрать удлиненный угловатый шрифт, полустертый от времени. Местами он совсем расплылся, наверное, под воздействием воды. Одна страница сохранилась .лучше остальных, но, собственно и на ней остались лишь фрагменты текста. Какие-то малопонятные строки:
".... ... где художник странный рисует свои мечты. Стоит на углу под вечер............ ............ ... лес на картоне плотном растёт чуть не в полный рост, ...... ..... , кусая себя за хвост. В траве разноцветной быстро мелькает ......, совсем не страшны их..., ..... прохладна.... струя. Забвение те получат...... , кто руку к ......... рту протянут близко - потрогать из красок живую мечту. Забудут про дом, заботы: за лесом лежит земля. Воздушный их ждёт корабль и капитан у руля. А радужная дорога раскинулась до небес, Он этой дорогой скоро помчится в страну чудес. Осталось всего лишь ветру ... паруса надуть: стрелою взлетите в небо - в далекий ............. путь. ...................... за горизонтом видна. Живут в ней.....................и вечно цветёт весна. В ней можно увидеть снова ............, кого знал хорошо, с кем времени попрощаться ...вовремя не нашёл. В ней можно Не сделать больно тому, кому не хотел, а также Не сделать много плохих и ненужных дел..."
Плохих и ненужных дел. Тупо защемило под ложечкой. - Мама, я уже давно разлюбила шоколад... Тонкий палец лег сверху на пожелтевшую страницу,- Не думай об этом, девочка,- Айна спокойно взяла книгу и поставила обратно на полку. Год назад бабушки не стало. Болезнь иссушила за считанные недели сильное, подвижное тело, которое, похоже, и не сопротивлялось ее стремительному натиску, а просто ждало, умудряясь избегать особых страданий, окончания своего жизненного пути. Словно нужный отрезок пути был уже пройден. Шурочкин фарфоровый мир снова дал легкую трещину.
***
- Надо ж было напороться на такую непроходимую коровью...ээ-э, наивность,- Вадим Альбертович сплюнул с досады. Две недели старательных ухаживаний, предпринятых в основном от скуки и из ленивого интереса, полетели коту под хвост. А также два богемских бокала, прощально сверкавших на ковре гранеными осколками, где ликёрные ручейки Вана Таллина пятнали их коричневой кровью, как в дурной мелодраме. Сам виноват, можно было догадаться, с кем имеешь дело, когда эта курица понесла что-то про горизонт и про бабку из атлантидной лямурии ( тьфу ты)..., короче, свои романтические бредни. Плохой признак для удачного развития, так сказать, отношений, если к тому же они, по воле случая, завязались среди пыльных библиотечных стеллажей. Ладно, Ритка это не видит, а то "посмеялась" бы от души - по его элегантным залысинам. Вообще-то она приезжает совсем скоро, но старая ведьма из квартиры напротив, которая взяла моду подглядывать в дверной глазок, слава богу, в больнице - так что не доложит. На этот раз пронесло. Вадим встал и двинулся на кухню к запасам армянского пятизвездочного, отдыхающим в пузатой бутылке. Нужно было успокоить взвинченные нервы. Истерзанная душевно и частично в плане гардероба Шура считала тем временем через одну ступеньки широкой лестницы, в основании которой радушно зияла входная дверь. Колокольчиковый звон...Обидные, злые слёзы душили её, а почти оторванная в пылу диванной полемики оборка блузки трепетала за спиной лимонной шёлковой бабочкой. Гулкие шаги колотили в уши:" Ой! - ду! - ра!.. ( и никуда не спрятаться от настырного словца), отдаваясь громогласным эхом:" Вот козё-о-ол!". Последнее звучало чуть приятнее, потому что немного утешало.
2.
Улицы города постепенно пустели и легкие сумерки начали скрадывать их контуры. Изломанная линия остроконечных и плоских крыш,с флюгерами, трубами и башенными шпилями отчётливо зачернела на фоне темно-синего неба. Это было загадочно красиво, как всегда в такой час, но равнодушные прохожие спешили по домам. Только одна фигура вышла из подворотни старинного дома и встала на углу. Прохожие, казалось, её не замечали, а те, кто подходили - их было очень мало, почему-то сразу шарахались прочь. Может быть, им не нравилось то, что стояло рядом. Мольберт. Художник был лет сорока с тонкими волнистыми волосами до плеч. Никаких беретов, блузок и бантов. Но всё же, художник, и весьма необычный: в глубоких чёрных глазах, казавшихся бездонными на бледном лице, читалось что-то , что побуждало этому верить. Одиноко бредущая по тротуару Шура вздрогнула от неожиданности, чтобы через секунду-другую буквально онеметь - мольберт из её сна! - Картина исполнит ваши мечты. Посмотрите, они совсем не страшные. Протяните им руку, девушка,- мягкий голос звучал дружески и вызывал доверие. Первым чувством было невольное желание отшатнуться. Но она сдержалась и смотрела - смотрела как зачарованная на картину потрясающих красок, освещенную чужим предзакатным солнцем. Прямо живые. Да они и были, собственно, НАСТОЯЩИЕ: эти миниатюрные деревья справа, составляющие кромку леса , слегка колышащаяся от дуновения ветра трава на переднем плане, растущая прямо из холста ... и маленькие, алого цвета, мелькающие в траве змейки, на чьих гибких спинах зеленели бусинки из бутылочного мутноватого стекла. Вдалеке за лесом можно было разглядеть пламенеющий горизонт. И длинную дорогу, отрывающуюся посередине от земли, чтобы устремиться радугой прямо вверх, к вечернему, в подкрашенных облаках, небу. Странный мир, украдкой заглядывающий в другую реальность и позволяющий , затаив дыхание, взглянуть на себя. -Бабушка! - От подобной мысли вдруг стало жарко и она невольно протянула руку поближе к пестрой траве. Одна змея подползла к краю холста, приподняв изящную головку. Она беззвучно... смеялась, да-да, и в крошечной пасти сверкали острые белые зубки. . Молниеносный удар - Шура почувствовала на пальце прикосновение этих зубов, безболезненно прокусивших кожу. Яд не обжигал, он был прохладным как ласковая ладонь на горячечном лбу. Что с тобой, Шура? Почему-то чуть печально на душе и одновременно радостно бездумно. Нет больше гнетущих воспоминаний, а есть только покой. Куда тебя всасывают неумолимо два чернеющих омута, что медленно сливаются в один, бездонный? Вода теплая, она согрета лучами предзакатного солнца, вон в плавном водовороте кружатся рдяные чешуйки . И где ты вынырнешь из него, если вынырнешь? ...Травинки колкие, щекочут шею. Вставай, девочка, время идет. Спеши к грунтовой дороге, она приведет к пристани. Не наступить бы на эту лужицу, в ней так интересно отображаются облака: будто очертания незнакомых зданий темнеют под сонной водой. Или, скорее..., смутно знакомых. Нет их больше: вода всколыхнулась , потревоженная неосторожной ногой и, прояснившись, замерла. Лес остался позади, вон и корабль виден. Он ждет, он скоро взлетит. И горизонт тоже ждет. В добрый путь...
-Не нашли ? Беда какая... Да-а, пропадают молодые, старые: выйдут из дому - и не вернутся. Я тут недавно по телевизору видела...,-и соседки увлеченно продолжали волнующий разговор. На стене у подъезда слушала его, улыбаясь с посеревшего листка бумаги, Шурина фотография. Юлия Барко
Сообщение отредактировал piuma - Пятница, 12.04.2013, 10:08
С праздником весны Юля. Пусть любовь наполняет сердце "Один, глядя в лужу, видит в ней грязь, а другой – отражающиеся в ней звезды". (Иммануил Кант) мой блог
