- Сергей, Сергей, Сергей. Сережка, ну вставай, уже давно пора просыпаться. Мы сегодня на пикник собирались, опять забыл? Кто-то мягко, но настойчиво, тормошил его за плечо. Просыпаться не хотелось абсолютно, то есть, совершенно. Всю ночь Сергея мучили странные сны. Ему снились какие-то огромные люди в старинных одеждах, какие-то войны, какие-то песни. Одну из них он даже пытался запомнить и переложить на рОковый манер, чтобы оранжировать ее для их с Надюхой нового альбома. Помнится, там было что-то, вроде, «вставай, страна огромная», только на манер старинной баллады. Ему так понравилась странная и непривычная манера исполнения, что он даже подумал- неплохо бы переписать под современность. Но тут современность в лице незабвенной солистки Нади сама бесцеремонно ворвалась в его сон и принялась нахально трясти. -Уф,уф,уф, все-все, встаю. Киска, приготовь кофейку, будь ласковой. - Не называй меня киской- по-кошачьи фыркнула Надя, и, качнув потрясающими бедрами, отправилась на кухню. Ну, что тут скажешь, половиной своей популярности их группа была обязана этой сногсшибательной внешности. Обидно, конечно, но… пипл хавает. И хотя до широкоформатных гастролей было пока как до Луны, но для заполнения пауз на концерты музыкальных мастодонтов их уже пару раз приглашали. Группа называлась «Анейрин». Почему? Черт его знает, просто как-то приснилось ему это красивое слово и запало в память. И когда встал вопрос о названии, он и предложил. Никто не спорил. Веяло от этого слова чем-то основательным, старинным, как от меча, воткнутого в камень. Поначалу играли в дешевых ресторанах, потом в более солидных ночных клубах, пока один пьяный арт-директор вдруг не решил поставить их перед концертом своей московской четверки на своих ближайших гастролях. Получилось неплохо. Надюха была на высоте, даже сама петь пробовала, хотя ей лучше рот и вовсе не раскрывать, не для того рождена была. Шутка-шутка, неплохой голос у нашей нимфы. Не очень силен, зато темперамента на троих хватает. - Внимание, внимание, говорит Германия, прибыл континентальный завтрак- в дверях, грациозно изогнувшись, и держа поднос на вытянутых руках, стояла его «киска»- давай, Сереженька, пей быстрее кофе и будем собираться. Уже народ, наверное, нас заждался. А мне еще такой дурацкий сон снился. Сергей резко поперхнулся горячим напитком: - Какой это тебе сон снился? При этом он несколько удивился- ни разу не слышал от нее, чтобы ей снились сны. Думал, что они никогда ей не снятся. - Так все было странно и красиво… Ты же знаешь, мне сны почти никогда не снятся, а тут прямо как наяву. Как будто вокруг меня шла война. Какая-то старинная война. Там все были с мечами и громко кричали. Еще там был какой-то старый человек с гитарой, он постоянно пел песни. Одна мне даже очень понравилась, я еще подумала, неплохо было бы ее для нас переделать. Так вот этот человек пришел в какой-то странный замок и начал петь песню. И я- почему-то мужчина, кстати- его убила. Представляешь, взяла меч и отрубила ему голову. Но, самое странное, Сереженька, что когда я его убивала, мне почему-то показалось, что он очень похож на тебя. Правда, глупости. Сергей как нес чашку с кофе ко рту, так и застыл изваянием. Его Надюха, красивая пустышка, только что пересказала ему сейчас его собственный сон. Правда, сцену с убийством он не помнил, но все остальное совпадало практически до мелочей. Вот это да. Прикольное совпадение. Надо мужикам рассказать. Так, ну ладно, долой одеяло и буржуйские привычки спать до полудня. Утро зовет в лес на шашлыки, марш в ванную мыться и чистить зубы. - Надежда, мой компас земной, собери рюкзачок полегче. Мяса побольше, пива побольше, ты за рулем, я пью, у меня сегодня отличное настроение, я полон творческого энтузиазма. Спрыгнув с постели, Сергей строевым шагом направился в душ. - О-о-о,- донеслось вскоре оттуда,- какое блаженство….Когда тебе напоминают о бренности твоего бытия в виде отключения поздней осенью горячей воды, поневоле станешь философом. - Ах, да, я забыла тебе сказать, у нас вчера под окном бульдозер весь день жужжал. Наверное, опять чего-то разрыли. - Не беда. Кто-то только что хотел спать? Покажите мне эту несознательную личность империалистической наружности. Вперед, Надежда, непроторенные тропы дальних галактик ждут своих первопроходцев. Пойдем, любимая, я отнесу тебя к краю Вселенной, и подарю тебе эту звезду. Надя прыснула в кулачок. К пространным высказываниям своего друга она уже давно привыкла и они ее всегда веселили. Подхватив с кресла сумочку и документы на машину, она быстренько бросилась за Сергеем, который спускался по лестнице, при этом не прекращая разговаривать. Лифты он презирал. - Нет, Надежда, не будем уподобляться изнеженным сибаритам. Обломовщина не проникнет в наши ряды. Только вперед и только пешком, преодолевая преграды и тернии, мы достигнем своего совершенства. Выше ноги, подруга, это полезно для бедер. Так они и вышли из подъезда. К этому времени Сергеем был уже практически решен вопрос с теоремой Ферма, найден ответ на мучившую целые поколения натуралистов загадку, откуда на планете взялась белковая жизнь, и наконец-то достигнуто соглашение о размещении ПРО в Европе. Старенькая Ауди зафырчала, закашлялась, запрыскала и, конечно, же, завелась. Куда она денется. После нескольких политинформаций на тему глобального финансового кризиса и того, каким печальным образом он отразился на кошельке ее хозяина, машина резко впала в состояние перманентного стыда, ничем не напоминая о своих неполадках. В небольшой рощице уже горел уютный костерок, и их небольшая музыкальная тусовка разливала пиво по стаканам. Мясо аппетитно шкворчало на шампурах, народ веселился, а Сергей вдруг вспомнил ту странную песню, что приснилась ему ночью. - Надюха- подергал он подружку за пояс- помнишь, ты утром говорила, что тебе какая-то песня приснилась. Не помнишь, как она звучала. - Сейчас, сейчас- она наморщила лоб, вытянула губы стрункой и попыталась напеть- что-то вроде « Нет почести трусам, нет славы предавшим. Вас всех позабудут, запомнят лишь павших». Напыщенно, но как-то неожиданно красиво. А вот еще: « Мечи не ржавеют, доспехи не тлеют. Погибших жалеют, восход багровеет». По-моему так. А что? - Да, ничего, ничего- Сергей взял стакан с пивом и отошел в сторонку. Значит, нет почести трусам, нет славы предавшим. Странное дело, это была та самая песня, которую он слышал в своем сне. Она звучала гордо, громко, высокий сильный голос разносил ее над головой, стоявших под стенами осажденного замка людей. Сейчас, задумавшись об этом, он начал вспоминать ее все отчетливей. «Наш замок пылает, земля наша плачет Враги нам желают одной неудачи.
Но мы не отступим, мы тверже, чем камень. Враги наши глупы, в сердцах наших пламень.
Нет почести трусам, нет славы сбежавшим Вас всех позабудут, запомнят лишь павших.
Мечи не ржавеют, доспехи не тлеют Погибших жалеют, восход багровеет»
Звучало, действительно, напыщенно, но при должной обработке и сегодняшней моде на патриотизм, песня могла бы выбиться в хиты. Пиво было выпито, мясо было съедено, машины заведены и начали разъезжаться по домам. - Слушай, Сережа- Надя спросила его, полупьяного и полусонного, когда они уже подъезжали к подъезду- а ты почему про мою песню интересовался? Хочешь что-то подобное написать? Знаешь, по-моему, может неплохо получиться. Надо только про мечи побольше добавить. - Добавим, добавим- пробормотал Сергей- догоним, и еще добавим. Будем воспитывать в душах подрастающего поколения, выросшего на компьютерных играх, такие качества, как патриотизм, любовь к Родине, храбрость и самопожертвование.. Надя фыркнула, выслушав очередной лозунг своего любимого, припарковала машину и пошла домой. Сергей поплелся за ней. Спать, спать, спать. Забраться на кровать и видеть сны, как одеяла и подушки. Но едва его голова коснулась той самой вожделенной подушки, как новый сон обрушился на него всей своей яркой реальностью
Анейрин сидел перед разожженным камином и лениво пощипывал струны своей арфы. Его родной брат Грильд, как всегда, читал Библию. Грильда не интересовала музыка, куда более захватывающими он считал жизнеописания святых. В последнее время он все чаше заговаривал о монастыре. - Послушай, брат- обратился к нему Анейрин- почему ты хочешь уйти от мира? Неужели тебе не интересна окружающая жизнь? Мы можем вместе стать бардами, как наш отец. Помнишь, дядька нам рассказывал про нашего прадеда, который воевал с римлянами. Мы можем стать таким, как он. А наш дед? Ведь по слухам он приходится родственником самому королю Артуру. - Не уговаривай меня, брат- тихо, и как всегда тоскливо, ответил Гильд- мне претит твое увлечение войной и убийствами. Меня манят прохладные монастырские стены, где я буду с другими послушниками читать Писание и молиться о твоей заблудшей душе. К ним подошел старый дядька Эльфин, он давно наблюдал за мальчиками. Как бы он не любил младшего Гильда, но душа старого солдата не признавала его кротости и смирения. Куда больше ему нравился старший- Анейрин, чей бешеный темперамент мог превратить того в настоящего музыканта. Никто в этом мире не ценится больше, чем человек, способный одним звуком своего голоса объявить битву и поднять войско на войну. Так повелось еще с тех времен, когда их предки- клейды вышли однажды плечом к плечу против легионов Великого Рима. Тогда далекий прадед этих мальчиков повел в свой последний бой свое небольшое воинство. Он пел песню даже тогда, когда римская пика пронзила ему плечо. Он пел так, что мертвые воины поднимались и вновь вставали в бой рядом с живыми. Три долгих столетия их клан воевал против иноземцев. Триста мрачных лет окутывали их историю, пока прадед нынешнего хозяина Дунбартона не объединил разрозненные кельтские кланы для решительной битвы. К этому времени кровожадная волчица уже сточила свои клыки, она проглотила слишком большой кусок и не смогла его прожевать. Легендарный бард тогда погиб, спев свою последнюю песню, но его имя до сих пор упоминается во всех военных балладах. Дядька вздохнул и положил руку на плечо Анейрина. - Каждому свое, сынок. Видать, так написано на роду Грильду, ========================================================== Сергей запомнил этот свой странный сон до мельчайших подробностей. Еще никогда его сновидения не были настолько ярки и реальны. Это было похоже на некий исторический сериал. «Жаль, я не писатель, а читатель- подумал он- такую бы сагу наваял. Уленшпигель бы обзавидовался» Так, сегодня у нас по плану день тоски и одиночества, Надюха уехала к себе, завтра концерт, ей надо выспаться. Примемся за новую песню. Посмотрим, попробуем на вкус эти «почести павшим», покусаем, понюхаем, погрызем. Может, что путное и выйдет. После нескольких часов бесплодных бренчаний на гитаре, Сергей понял, что путного ничего не получается. Не выходит у него эта песня, и все тут. Т.е. какой-то марш получается, а баллада- никак. То ли таланта не хватает, то ли голоса, то ли еще чего-то. Выпить пива и поспать, желания бренного тела всегда идут вразрез с хотениями нашей бессмертной души. В неравной борьбе с низменными плотскими устремлениями, типа пожрать и поспать, победило тело. В холодильнике, как никогда кстати, нашелся кусок каменного сыра. Доисторический продукт вызывал жалость своим сморщенным заплесневелым видом и всячески взывал к совести поедающего. Не ешь меня,- казалось, говорил он- теленочком станешь. Рога вырастут. Оно тебе надо? Там на полке плавленый остался, его потреби лучше. Сергей повертел в руках странного вида желто-зеленый кусок: - Да уж, бытие определяет сознание. Концепция исторического материализма прямо или косвенно, но говорит о том, что энергия не пропадает никуда, и ниоткуда не берется. Но мне почему-то кажется, что этот отдельно взятый продукт кисло-молочного производства никакой энергией уже не обладает. Плавленый, говорите. Интересно, температура плавления плавленых сырков как-нибудь влияет на процесс сохранения энергии в них, или нет? - Решено, иду в магазин за пластилиновыми сосисками, и завтра же повешу для Надюхи на дверях спальни плакат «Путь к сердцу мужчины лежит через желудок». Чем полнее желудок, тем короче путь. Пусть читает и думает, как варить борщи. Весело напевая песенку «Ежик резиновый шел и посвистывал дырочкой в правом боку», бас-гитарист и автор песен группы «Анейрин» отправился в ближайший магазин. Стоя в очереди перед кассой с пакетами сосисек, парой бутылок пива, туалетной бумагой ( а как же!) и почему-то газетой «Теленеделя», он неожиданно опять резко вспомнил свой сон. Причем вспомнил на том самом месте, на котором проснулся. ================================================ Свое шестнадцатилетие- возраст вхождения в клан взрослых мужчин- они отпраздновали пышно. Анейрин знал, что это был его последний год, который он провел вместе с братом. Грильда тяготила окружающая жизнь, все его мысли были уже далеко на юге, где в монастыре Святого Патрика его уже ждали отец настоятель и братья послушники. В этот день Анейрин впервые взял в руки гитару, чтобы сыграть слушателям свою первую собственную балладу. Она рассказывала о той эпохальной битве, когда кельты обрели свободу от римлян. Голос Анейрина взлетал под высокие потолки обеденной залы, вибрировал в душах слушавших его людей. И с удовольствием бард видел, как старые седые вояки украдкой смахивают слезы. Его темперамент и напор как будто оживили легендарных воинов прошлого, и между столов раздался звон, когда тяжелые клинки клейдов скрестились с легкими, но прочными гладиусами легионеров. Римские шлемы, украшенные петушиными перьями слетали на пол вместе с их головами, кровь лилась потоком, их прадед, бледнея от потери крови, из последних сил затянул последний куплет: - возьмитесь за древка, вперед без раздумий Прекрасная Дану следит за победой
Когда баллада, зазвенев последним аккордом, угасла в полной тишине, клейды разом взметнули над столом огромные чаши с пенным пивом. - За нового барда- ахнули несколько десятков луженых глоток. - Болтают, будто на востоке оживились пикты и бритты. - Да ладно, не чета-то ромлянам будет, а с новым бардом нам сам християнский дъявол не страшен. Били, и будем бить. - Побъем, не отступим. - Клейды мы, или лягушки галльские? Сердце Анейрина ликовало, видя бахвальство своих гостей. Это было то, о чем он мечтал все свое юношество. Песни о битвах, победах и настоящих мужчинах-воинах. А Грильд ушел на рассвете с одной котомкой в руках, в которой лежала Библия и ломоть свежего хлеба, тихонько подсунутый ему кухаркой. Их мать- тихая и строгая клейда Гримна- украдкой перекрестила его на дорогу. Не в ходу была у кельтов новая римская религия. Все больше верили в прекрасную богиню Дану, покровительствующую воинам,охотникам и музыкантам, и приносили жертвы лесным духам.
=================================================== - Мужчина, мужчина, я к вам обращаюсь. Товар пробивать будете, или как? Сергей резко очнулся от очередного сна, или уже видения, наяву. Молодая усталая женщина за кассой, в глазах которой читалась открытая неприязнь к позднему покупателю, спрашивала его о том, собирается он покупать то, что взял, или нет. Стоявшие позади него несколько человек сначала по очереди, а потом все разом, вдруг заговорили о том, что ходят тут всякие, спят подле кассы, мешают рабочему люду ужин домой купить. А сам, небось, всю ночь в ночном клубе проскакал. Да еще и пьяный, поди. Вон, пива на похмелку цельных две бутылки огреб – это высказалась седая неопрятная бабка в целлулоидной косынке ( Господи Боже, и откуда они эти косынки достают)- а я-то на пенсию и не полакомлюсь никогда. При этом, у самой бабки в огромной продуктовой тележке на колесах лежал хороший ломоть рыбного филе. Не иначе, на всю пенсию купленный. - Граждане, товарищи, братья по оружию- тут же зазвучал его зычный голос- поверьте мне, я , как никто другой, понимаю вашу классовую ненависть к поднявшим голову врагам нашего молодого капиталистического Отечества, но давайте не дадим ни единого шанса такому пережитку, как отчаяние, бросить свои гнилостные семена на благодатные почвы наших бессмертных душ. Смотрите, друзья, я уже пробил и сосиски и одну бутылку пива. А в доказательство своих твердых убеждений, я положу вторую бутылку в тележку это милой пожилой женщины. Смотрите же мои верные соратники по борьбе, как рулон туалетной бумаги, заметьте, отечественного производства, что характеризует меня крайне положительно, как верного патриота нашей необъятной Родины, уже переместился на противоположный конец этой славной товарной ленты. И даже программа «Теленеделя», хотя я телевизор вовсе не смотрю, уже высветила волшебными зелеными цифрами итог моей скромной, но такой необходимой покупки. - Как сказал-то, как сказал- старуха в косынке утерла кончиком своего кошмарного головного убора прослезившиеся глаза.- Прямо, как мой покойный батя, когда перед рабочими Уралвагонзавода выступал. И гляньте-ка, не жадный ведь, бутылочку пива подарил. Знает, что на пенсию особо не зашикуешь. Сергей схватил в охапку свои сосиски, ополовиненную порцию пива, туалетную бумагу и ненужную телепрограмму и ринулся из торгового зала, пока вредная бабка не сообразила, что ее просто-напросто развели, как корюшку на поролон. - Ффу-х- выдохнул он уже в своей прихожей- редкие похождения в места общественного пользования, а именно в крупные торговые сети и точки нестационарной розничной торговли, все-таки могут доставить индивидууму, слегка отвыкшему от повседневной жизни, несколько приятных моментов. А сейчас на кухню, строевым шагом- марш, на кухню долго и с удовольствием пользоваться плодами неминуемого научно- технического прогресса в виде микроволновой печи и современного холодильника. Кто бы мне еще ответил, зачем я купил телепрограмму. Прямо, как в старом забытом анекдоте- а вот такой я загадочный. - Пиво-пиво, вот так диво, а сосиски- это кайф- напевал он свой очередной, само собой бессмертный, шлягер собственного сочинения. Как и когда Сергей заговорил лозунгами, он не помнил. Просто однажды получилось, и это понравилось его друзьям. С тех пор и повелось, что во всех компаниях роль тамады и ведущего всегда доставалась ему. И то сказать, кому не понравится такая вот пламенная речь на дне рождении друга: - Верные мои друзья. Как самый преданный поклонник таланта нашего многоуважаемого, не побоюсь этого слова, товарища по борьбе с косностью современного общества, могу сказать только одно: мир еще не встречал такой стойкости, самопожертвования, героизма и отваги, собранных в одном человеке. Стоит ли вообще отдельного упоминания тот героический случай, когда еще будучи незрелым, я бы даже сказал, неполовозрелым, юношей, он перевел через дорогу немощную пожилую женщину. И пусть то обстоятельство, что скорость передвижения нашего героя намного превышала скорость его доисторической спутницы, что привело к вывиху стопы оной, не омрачит-таки результата от сего торжественного мероприятия. А то как он подкармливал маленьких бездомных котят по дороге в школу? И пусть, пусть неимоверное количество котят, накормленных юбиляром, превышало количество жителей нашего благословенного города в несколько раз, что с завидной для нас в том возрасте регулярностью, позволяло ему опаздывать на контрольные и проверки домашних заданий, это не дает нам сегодня никакого морального права сомневаться в выдающихся альтруистических качествах этого человека, я бы даже сказал- человечища. Виват, друзья. Ну, кто после такого, скажите, может остаться равнодушным? Сергей открыл бутылку пива, сделал первый затяжной глоток прямо из горлышка и тихо застонал от удовольствия: - О-о-о, как приятно осознавать себя хоть косвенно причастным к величайшему изобретению человечества со времен колеса- пиву. А теперь приполируем сверху сосиской, изготовленной из отходов мясо-молочного производства и модифицированного соевого белка, и жизнь покажется уже не такой унылой. Вот так, с бутылкой пива в одной руке, сосиской на вилке в другой, не переставая при этом восхищаться новыми и все более лучшими достижения научно-технической революции, он отправился из кухни в комнату, решив по дороге, что после ужина попробует еще раз помучить гитару. После очередного гениального решения, где-то на полпути между ванной и туалетом, сосиска не выдержала обилия ненужной ей информации и сорвалась с вилки. Испачкав при этом горчицей единственные чистые джинсы хозяина. - Йоп- только и вякнул бас-гитарист. По закону вселенской подлости это оказалась последняя сосиска и последние джинсы. Притом, что пива было еще почти полбутылки. «Сходить в магазин, не сходить в магазин?- размышлял гениальный автор современных песен, гадая, при этом, как на ромашке на пуговицах своей рубашки- а если сходить, то чем, если задуматься, мне это может грозить? Только тем, что вредная старушенция доколумбовой эпохи все еще поджидает меня возле кассы с целью заставить меня заплатить за бутылку пива» «Нет,- твердо решил музыкант- ножом и вилкой человек роет себе могилу. Пусть даже на этой злосчастной вилке и помещалась одна-единственная низкокалорийная сосиска. Поэтому, друг Сергей, сын Иванов, ни в какой магазин мы с тобой не пойдем, а сядем-ка мы с тобой, и попробуем еще раз песенку про войну сочинить» Сергей подкрутил немного колки на гитаре, задумчиво провел рукой по струнам и отвлеченным взглядом стал смотреть в окно на заходившее солнце. Внезапно, в голове, как- будто со стороны, зазвучали строки.
Герои войны и забытых сражений На бранных полях ваши мрачные тени. Под кроной огромных дубов вековых Следы захоронены ран боевых.
Четверостишие ему понравилось. Как наяву он увидел на сцене Надежду в строгом черном платье, и как она под звуки акустических гитар выводит своим проникновенным голосом эти строки. Представить рОковую певицу с растрепанной прической в платье и с волосами, собранными в строгий учительский пучок, было сложновато, но иного образа эта песня не предполагала. «Неплохо, неплохо, лишь бы группа не взбунтовалась. Придется кардинально менять имидж»
Герои войны и забытых сражений На бранных полях ваши мрачные тени. Под кроной огромных дубов вековых Следы захоронены ран боевых.
Трубите, рога, снова битва грядет Отечество павшее войско спасет Как прежде смыкаются стройно ряды И мертвые воины сильны и горды.
Текст настолько был несвойственен манере письма Сергея, что он даже помотал головой. Сложилось стойкое убеждение, что рифмованные строчки ему кто-то любезно подсовывает.
Трубите, рога, снова битва грядет Отечество павшее войско спасет Как прежде смыкаются стройно ряды И мертвые воины сильны и горды.
Король Пендрагон, Ваши рыцари вновь Готовы мечи обнажить, свою кровь Готовы пролить на замшелый альтарь, Как наши деды и отцы, все как встарь.
«К чертовой, именно туда, матери- внутренне взорвался гитарист- какой, к собачьим хвостам, король Пендрагон. Я понятия не имею, кто это такой. Нет, нет, нет, надо меньше пить. Надо меньше пить, а то можно оказаться в другом городе, в чужой квартире с непонятной женщиной. Спать, спать, спать» Порывистыми движениями он разбросал одеяло на кровати, называя это «постелить постель», и рухнул на подушку вниз лицом.
Анейрин схоронил свою мать, когда ему исполнилось 30 лет. За все это время он не получал ни одной весточки от своего брата. Поговаривали, что за чистоту помыслов, неистовую веру и безмерное благочестие, его причислили к лику святых. Барду не хотелось даже думать о том, что к лику причисляют в основном умерших. Хотелось верить, что брат жив, а все россказни- не более, чем досужая болтовня сплетников. Дядька Эльфин умер еще раньше матери, и Анейрин остался единственным наследником замка Дунбартонов. Так же как и раньше, он не выпускал из рук свою гитару, и не переставал слагать баллады и частушки, за что был ценим соседями. И вот однажды посыльный от клейда Драма принес давно ожидаемое, но от этого не ставшее менее тревожным, известие. Бретоны сколотили громадную армию на границах, и готовы перейти в наступление. Кельтские клейды могут не выдержать натиска даже объединившись. Анейрин вскинул острый подбородок, отчего его белые, как лебединый пух, волосы, стянутые на лбу серебряным обручем, рассыпались по плечам. Итак, снова война. Воевал его дед, бросив вызов старой беззубой римской волчице, воевал его отец, оберегая границы от варварских набегов пиктов. Видать, пришел его черед. Неожиданно, в голове родилась строфа новой бессмертной баллады:
Король Пендрагон, Ваши рыцари вновь Готовы мечи обнажить, свою кровь Готовы пролить на замшелый алтарь, Как наши деды и отцы, все как встарь.
Конечно, легенды врут. Не был его прадед братом короля Артура, но это не важно. Главное сейчас, это собрать клейдов на решительную битву. Не в первый раз отстаивать кельтам независимость своей маленькой земли. - Шлите гонцов во все концы Ирландии. Скажите, Анейрин собирает всех клейдов на военный совет. Он состоится здесь, в замке Дунбартона, когда следующая полная луна съест сама себя. А я тем временем проверю крепки ли стены моего замка. Шлите гонцов, слуги, шлите. Время не терпит. Бард вышел из каминной залы и прислонился спиной к каменной стене, помнившей еще прикосновения его прадеда. « Почему мне кажется, что эта война- моя последняя? Говорят, бретоны все поголовно верят в этого странного Бога, которому ушел служить мой брат. Странно, боги должны быть добрыми, а этот почему-то старается забрать себе самых лучших из людей. Говорят, он может творить чудеса, но я не видел ни одного чуда за все время своей жизни. Гром и молния? Так ведь всем известно, что гром гремит, когда плачет младенец богини Морриган, а молнии светят, если бог Драгда выпьет слишком много пива, и ударится головой о стену. Говорят, бретоны не умеют варить пиво. Что же тогда они умеют? Воевать? Посмотрим» Пальцы сами собой легли на струны гитары:
Мечи не ржавеют, доспехи не тлеют Враги пожалеют, восход багровеет. Седые солдаты, за вами победа От бриттов мы здесь не оставим и следа.
Мы-кельты, мы гордый народ и упрямый И нам не впервой засыпать свои ямы Золой, под которой лежат наши кости Идите же к нам, к нам, незваные гости.
Через несколько дней в замке Дунбартон хвастливые клейды, разливая по чашам хмельное пиво, рассказывали друг другу, как они будут бить бретонов. Особенно старался северный сосед Анейрина- громадный, заросший рыжими волосами, клейд Драм. Он размахивал ручищами, в одной из которой был зажат огромный копченый окорок, и показывал как и куда надо ударить, чтобы у врага враз слетела его глупая башка, а ты при этом не особо испачкался кровью. Анейрин, как хозяин замка, сидел во главе стола, поглаживая гриф верной гитары. Его голубые, как льдинки глаза, внимательно осматривали всех собравшихся гостей. Ему не нравилось пьяное бахвальство клейдов. То, что он слышал о бретонах, настораживало и пугало его. Во-первых, их было много, а клейдов всего три сотни. И пусть бешеная отвага каждого из них стоила в бою пяти, а то и всех десяти бретонских вояк, численное преимущество было слишком велико. Во-вторых, говорят, бретоны переняли от римлян манеру войны, а что ни говори практически тысячу лет ромы правили почти всем известным Анейрину миром. И то, что его предок смог отогнать их от своей границы, не давало Анейрину права хвастливо задирать подбородок. После того, как Драм, пьяно покачнувшись, свалил на пол блюдо с вареным мясом, бард начал подниматься из-за стола. Его тонкие пальцы непроизвольно сжались в кулак, который тут же громыхнул по поверхности стола, отчего ближайший кувшин с пивом крякнул и развалился на две половины. - Драм- тихий голос музыканта оглоушил собравшихся. Что ни говори, барды всегда были в большом почете. Сама богиня Дану присматривала за ними. Так уж повелось, что тот, кто обидит барда, будет проклят навеки.- ты уже достаточно набил свое пузо пивом и мясом? Может быть вы, пьяные собаки, наконец-то согласитесь меня послушать? Бретоны собрали армию. Громадную армию. Их несколько тысяч, а то и больше. Рим научил их воевать. - Молчать- обратил он свой холодный взгляд на клейда Торноса- да, наши доспехи и мечи лучше, да наши стены крепки и высоки, да наши сердца полны отваги, но этого мало. Нам нужна холодная, и самое главное, трезвая голова. - Вот ты, Драм- бесстрастно продолжал он- подними свой меч. Вон он стоит, прислонен к спинке кресла. Подними, подними, попробуй. Драм набрал воздуха в грудь, громко икнул и заявил: - Анейрин, сто гномов тебе в затылок, этот меч отец подарил мне, когда мне было восемь лет. И даже тогда я играючи поднял его одной рукой. Бард, не отвечая, смотрел прямо в налитые пивом покрасневшие глаза соседа. Тогда тот встал, покачнувшись, и попробовал поднять громадный тяжелый меч. Оружие выпало из его рук и клейд, не удержавшись, рухнул на пол. - Тысячу гномов мне в поясницу. Вот это я набрался. Окружающие, было, громко захохотали над неудачей соседа, но ледяной взгляд хозяина быстро заткнул им глотки. - Видите- тихо произнес он- видите сами. Вы же не в состоянии из-за стола встать, не то, что на поле битвы выйти. Да вороны заклюют вас еще живыми. Клейдам стало стыдно. Каждый из них отставлял свою чашу с пивом подальше от себя. Впереди предстояла война. =========================================================== Сергей резко проснулся посреди ночи. Оказалось, что он лег спать одетым, а он этого всегда крайне не любил. - Черт возьми, вот это триллер- восхищенно протянул он про себя.- Персональный широкоформатный показ эксклюзивного кинофильма на популярную историческую тему. Однако, было бы неплохо для начала хотя бы узнать, кто такие, черт побери, эти самые клейды и этот странный Анейрин. Интересную профессию он себе выбрал- современностью попахивает. Сходив в туалет, на двери которого красовался плакат времен Окон РОСТа (говорят, его авторство приписывали самому Маяковскому) «Товарищи, друзья! А на пол срать нельзя. Для этого есть яма, держите ж... прямо», и попив воды прямо из чайника, хозяин обалденной черной гитары отправился досматривать второй сезон про Анейрина. =================================================== Бретоны подошли к границе Ирландии стройными римскими рядами. Их фланги растянулись насколько хватало взора. Драм, непривычно трезвый, и от этого особенно тихий, присвистнул, глядя на это: - Сто гномов мне в задницу. Да их же видимо-невидимо, словно капель в море. А нас-то всего лишь пара тысяч. Анейрин стоял на крепостной стене и его белоснежные волосы развевались, словно лебединые крылья за спиной. - Готовьте смолу, колья, веревки, камни. Замок практически неприступен, еще мой прадед строил его для защиты от римлян. Но их много, как же их много. Им ничего не стоит подняться на стену по трупам своих товарищей. И тогда нам всем конец. Они завалят нас числом. Он перекинул гитару на грудь и чистый высокий голос затянул военный марш. Клейды отрывисто отдавали команды своим воинам, заставляя тех подтягивать к крепостным стенам чаны с кипящей смолой. Бретонский генерал внимательно осмотрел крепостной вал, узкие бойницы замка, ощетинившуюся копьями крепостную стену, и дал приказ к наступлению. Рожок заиграл команду «Вперед», и человеческая масса лавинообразно бросилась на приступ замка Дунбартон. Анейрина сдернули со стены в тот момент, когда на то самое место, где он только что стоял, ударила стрела. - Не гневи богиню,- прохрипел клейд Ситтерин- твое дело- не война, твое дело- песни петь и много думать. Через некоторое время воздух вокруг нагрелся и стал алым от крови. Казалось, сама Смерть пришла на этот праздник. Гортанные крики разрывали облака, стрелы и копья летали так часто, что натыкались в воздухе друг на друга. Враги, казалось, не убывали в числе. Казалось, что на место одного убитого бретона, вставало трое. Казалось, что убитых не было вовсе, они поднимались, и снова шли на приступ. Убили Ситтерина. Чья-то меткая стрела пронзила его горло как раз, когда он свои зычным голосом пытался отдать очередную команду. Убили Эльгина. Этот тихий незаметный мальчик показал настоящие чудеса храбрости и мужества, сражаясь безо всяких воинственных кличей, яростно и жестоко. Никто не ожидал в его хрупком теле такой силы, когда он один поднял чан со смолой и перевернул его на головы поднимающихся бретонов. Все это время Анейрин не переставал играть марши. Его голос охрип, пальцы кровоточили, но он видел, что его музыка придает клейдам сил, поэтому не допускал и мысли о том, что надо бы передохнуть. И вот, когда солнце начало клониться к западу, Драм вдруг громко захохотал, потрясая своим чудовищным мечом. Враги отступали. Задние ряды все еще теснили передние, но главнокомандующий уже отдал приказ об отходе. Рожок заиграл «Отступаем», ряды бретонов смялись и поползли назад поредевшей волной. А Драм все хохотал и хохотал, грозя небесам и этот хохот так и сопровождал их до самой опушки леса.
Телефонный звонок ворвался в самый сладкий предутренний сон, разбудив хозяина квартиры на самом интересном месте. - Милый?- раздалось в черной мембране трубки- милый, ты меня слышишь? Судя по голосу, Надюха находилась в состоянии тихой неконтролируемой паники. Такой он ее помнил только однажды, когда они поехали отдыхать на море, и у нее начались месячные, а она забыла дома тампоны. Сергею тогда пришлось пожертвовать своей любимой футболкой с Лед Зеппелинами на спине. - Ставка главнокомандующего вас слушает. Говорите, в целях лучшего обслуживания, ваш разговор записывается- на автомате сонным голосом ответил бас-гитарист - Какая, к черту, ставка. Немедленно прекрати паясничать. О, началось. Надо поблагодарить своего импресарио, которого, кстати, нет вовсе, за сегодняшний концерт вечером и то, что хозяйка этого милого срывающегося голоса в данный момент находится на другом конце города. Можно спокойно отставить телефон от уха и попробовать доспать. Все, что надо, он выслушает вечером в гримерной. - Сережка, миленький, мне кажется я схожу с ума. Мне опять снился этот дурацкий сон. Ну, помнишь, я тебе рассказывала. Про войну и все такое прочее. Оба-на, а вот это уже интересно. Вот это мы, подруга, послушаем. Сергей резко сел на кровати и внимательно вслушался. Говори, Наденька, говори, не останавливайся, добрый дядя Сережа тебя слушает. - Я опять его убила. - Кого?- не понял музыкант - Ну, того мужчину, из своего сна. У него еще такие белоснежные волосы, как пух. И глаза голубые-голубые, только мертвые какие-то. Я опять его убила. Я опять была каким-то грязным мужиком, а он пел. Пел на площади опять ту песню, про почести и славу. Громко так пел, красиво. Кто-то, я не видела кто, закричал «Да заткните же его, наконец», я взяла меч, подошла к нему и снесла ему голову с плеч. Представляешь. Просто рубанула, и голова свалилась, как тыква мне под ноги. И меня всю обдало кровью. Это было так реально, так страшно. А потом я вдруг поняла, что я убила ТЕБЯ. Это был ты, Сережа. - Надюшка, я брюнет, если что. И глаза у меня карие, если ты еще помнишь. - Да знаю я все, знаю. Только... как бы тебе объяснить. Тот музыкант, он на тебя совсем не был похож. Он очень высокий, худой, очень белые волосы, голубые глаза, острое лицо. Но, это все равно был ты. Я не понимаю, как, но я точно знаю- я уже второй раз тебя убиваю. Сережа, я сумасшедшая, да? Меня посадят в психушку? - Ну, что ты, дорогая, что ты. За это в психушку не садят. - Правда?- Надя хлюпнула носом, как ребенок - Ну, конечно, маленькая моя. Ты отдохни, вечером концерт, ляг, поспи, приведи себя в порядок, сегодня увидимся. - Спасибо, Сереженька. Мне как-то легче стало. Ну, и что у нас говорит дедушка Фрейд по этому поводу? То ли, действительно, происходит какая-то чертовщина, то ли стоит перечитать «Теорию сновидений» незабвенного Зигмунда. Как-то не хочется верить в подсознательные порывы неудовлетворенного Надюхиного либидо. Но, почему же им снится один и тот же сон? Хотя и разные его серии. То, что сон один, Сергей сообразил сразу. Уж слишком точно Надя описала Анейрина. Такую внешность от балды не нарисуешь. И то, что Надины видения- это третий, а то и четвертый сезон этой увлекательной саги, Сергей тоже понял. Интересно другое, где они разошлись и что будет посередине. И кому из них это приснится. Ночной клуб «Стратосфера» встретил группу музыкантов своим обычным оглушающим ревом динамиков. Ребята уже готовились в гримерной к выступлению, когда Сергей ввалился в комнату, попутно объясняя кому-то за дверью особенности брачных игр и половой жизни ископаемых рептилий- тираннозавров Рексов. -О-о-о,- загомонила группа- явился, не запылился. Не иначе, котят с деревьев снимал. На сцену через 10 минут уже, а ты еще не одет. - Пустяки- с достоинством отвечал непризнанный гений нашей с вами современности- нищему одеться, только подпоясаться, как утверждает народная мудрость. Пяти минут хватит за глаза. Где мой сценический костюм? - Да вон он, в углу валяется- хохотнул ударник- костюм, блин. - Талант, господа, обидеть нельзя. Талант, он выше мирской суеты, чтобы вы все знали и обзавидовались от этого недоступного вашему приземленному пониманию факту. Поэтому тебе, Димитрий, я скажу только одно- свали в туман, непосредственно на фиг. Музыканты громко заржали. Как всегда, Сергей сумел поднять всем настроение. В дверь раздался осторожный стук. - Мальчики, вы готовы? Публика ждет. Дверь распахнулась и на пороге появилась блистательная солистка группы. Как обычно, Надежда ошеломляла. То ли платье, то ли занавеска с окна, художественно разорванная на длинные полоски материи, богато украшенная бисером, периодически являла взору ошарашенной публики обнаженные участки молодого красивого женского тела. Длинные ботфорты на высоченном каблуке добавляли этому неземному созданию чуток дополнительного шарма. Растрепанные белокурые волосы каскадом падали на обнаженные плечи, глаза щедро подведены тушью, ресницы в пол-ладони и алые губы... Словом, умереть и не встать после этого. Мечтая только об одном- лежать у ног этой ослепительной красавицы, тихо умоляя, чтобы она убила тебя собственными руками. Ибо жить после того, как узрел такую красоту, уже не стоит. - Сереженька- шепнула она ему уже на выходе- давай домой вместе поедем. А то я боюсь, что я тебя опять убью. «Ну, спасибо, подружка. Детская непосредственность, что тут скажешь. Пошли к тебе, а то я тебя опять убью.» - Конечно, киска- чмокнул он ее в маленькое розовое ушко. - И не называй меня киской- Надя хлопнула его по руке и побежала на сцену. Отыграв первую часть программы, сыграв пару раз на «бис», музыканты отправились отдохнуть в гримерные. И тут Сергей вспомнил свою идею насчет новой песни. - Мужики, есть разговор- прервал он начинающийся спор о том, что круче «БМВ» или «Тойота Лэнд Круизер»- есть мысль чуть обновить репертуар. Надежда сидела в кресле с ногами и нервно грызла орешки. При этих словах она напряглась, как кошка, увидев мышь, и подалась корпусом вперед. Сергей рассказал свою идею про новую песню, новый имидж группы, новый формат выступления. - Ну, не знаю, не знаю- с сомнением протянул ударник- прикинь, это же полностью направление музыки надо менять. Да нас ни один клуб после этого не позовет. Темка, конечно, неплоха, но ты же знаешь этих малолеток. Им погромче и поритмичней подавай. - Опять же, Надьку одевать придется- добавил гитарист- да практически все на нее только и смотрят. - Ничего- заговорила солистка- привыкнут. Думаете, мне самой очень нравится полуголой по сцене прыгать. Надоело уже. Я, может, вообще, в оперные хочу податься. -В жоперные тебе только идти, дорогая.- припечатал клавишник- Голоском не вышла. - Ах, ты- на глазах Надежды зрели опасные женские слезы, после которых всегда бывает истерика- да я, между прочим, да я, если хочешь знать..... - Брэйк- встрял Сергей, видя зарождающийся конфликт.- Попрошу не обижать наших дам, и не дам, и тех, кто не вам тоже. Я бы все-таки попросил вас всех подумать над моей идеей. Я думаю, с этой песней мы можем попасть на радио. В противном случае, мы споем ее дуэтом. Там по задумке всего лишь акустика. Ни ударников, ни клавишных, ни баса тем более не предполагается. - Джон и Ёка, прямо.- ухмыльнулся ударник.- А ведь именно так развалились «Битлз» - Ой, да ладно- поморщился Сергей- нашел тоже мне сравнение. Где мы, а где Битлы. Ладно, пошли на сцену, гении. После второй песни он вдруг почувствовал, что его «накрыло». Прямо на сцене, прямо на глазах у публики, он увидел.... ==========================================================
- Анейрин, прикажи слугам накрывать столы. Будем праздновать. Победа.- Драм кричал так громко, что пламя факелов в стенах дрожало от его голоса. - Победа, победа- загомонили клейды - Проклятые бретоны получили по заслугам, больше они сюда не сунутся. Ирландия дала отпор гнусным бретонским собакам. - Драм,- Анейрин прищурился- Драм, не кричи так громко, а лучше послушай. Бретоны не ушли, они всего лишь отступили. Завтра они соберутся с силами и ударят снова. Надо готовиться к новой битве. Перестаньте пить, а то не сможете даже стрелы поднять. - Нет, бард, они ушли. Я знаю этих трусливых дураков. Если они проиграли первую битву, они никогда не начинают второй. Знаешь, какие они заносчивые, у-у-у-у, сто гномов тебе в глаз. Клейды уже наполняли чаши, стучали ими друг о дружку, расплескивая пиво по столам и набивали брюхи жареной свининой. Анейрин застонал от отчаяния. У него не хватало сил переубедить своих соратников. Они не хотели его слушать, все чаще и чаще прикладываясь к кувшинам с пивом. Он взял гитару, попробовал петь, но клейды стали подпевать ему фальшивыми пьяными голосами, и он оставил эту затею. Он ходил вокруг столов, заглядывая им в глаза и пытаясь убедить успокоиться и пойти отдыхать. Ведь бритты вот-вот опять нападут. И тогда придет конец всем мечтам кельтов о независимой Ирландии. И наши предки, говорил он, не найдут себе покоя от стыда за нас, своих потомков. Все было напрасно, его не слушали. Вот уже кое-кто начал валиться из-за стола прямо на пол. Кого-то вывернуло от большого количества выпитого прямо в камин. А Драм так вообще захрапел, упав своим толстым красным носом в блюдо с мясом. «Бесполезно- устало думал Анейрин- все бесполезно. Они не слышат меня. Одна надежда только на то, что бретоны устали после битвы и не нападут ночью. Ведь стражники на стенах перепились тоже. Гномы бы забрали это пиво. Вон,бретоны не умеют его варить, и живут как-то» Он отправился в свою комнату, взяв с собой факел. Проснулся бард от шума в каминном зале, где проходила попойка. Моментально оделся и бросился вниз по лестнице на звуки шума. Увиденное его ошеломило. Бретоны хозяйничали в замке, как у себя дома. Пол был залит скользкой кровью, половина клейдов лежала с перерезанными глотками лицами в пиве и мясе. Оставшиеся смельчаки, еще не отойдя от пьянки, пытались сражаться с налетевшими, словно ураган, врагами. - Тысячу гномов вам в ухо,- орал Драм, размахивая свои кошмарным мечом- подходи, бретонские собаки. Я буду вас чуть-чуть убивать. От скорости, с которой крутилось в его руках оружие, вокруг него образовался круг, черту которого не решался никто переступить. Бретоны так и кружили подле него, как собаки вокруг матерого лесного волчары. Драм оглушительно захохотал и побежал к выходу из комнаты. Захватчики бросились за ним. Он выбежал на крепостную стену, поднял меч, погрозил им небесам и рухнул вниз, прямо на копья бретонов, которые стояли вокруг, ожидая, когда проникнувшие в замок, откроют им крепостные ворота. Так погиб славный клейд Драм. Глядя на все это безумие, Анейрин задохнулся от гнева, и поднял брошенный кем-то меч. В мозгу сверкнула мысль- бардам нельзя воевать мечом, богиня Дану разгневается и проклянет его. Но было не до этого, он ринулся в чащу битвы, нанося удары неумелой, но твердой рукой. Несколько нападавших удивленно оглянулись на нового врага, не понимая, откуда он взялся. Затем, кто-то рассмотрел серебряный обруч на голове, стягивающий длинные белоснежные волосы и выкрикнул: «Да это же бард. Он не умеет сражаться». Анейрин продержался еще некоторое время, когда несколько человек набросились на него гурьбой, повалили на пол, выбили из рук меч, а потом черная мгла скрыла от него окружающий мир. Это какой-то ретивый вояка треснул его по голове древком копья. ===================================================== Сергей вздрогнул, очнувшись от видения, и натолкнулся взглядом на Надежду. Ошарашенная, она стояла прямо напротив него, выпучив глаза и раскрыв рот в немом крике. «Ее тоже «накрыло»- вдруг понял Сергей. Оглянувшись вокруг, он понял, что и публика, и его группа, находятся в некотором недоумении. Сколь долго продолжалось их с Надей коматозное состояние, сказать было трудно. Слушатели начинали нервничать. Он кивнул ударнику головой, давая понять, что все в порядке, и продолжил прерванную песню с того самого места, на котором остановился. Кое- как отыграв программу, они с Надей выбежали из клуба, отмахнувшись от поклонников, отказавшись от ужина и быстро сели в машину. - Что ты видела?- резко спросил Сергей, гоня Ауди по ночному городу- что ты видела? - Не кричи на меня- жалобно протянула она- я видела битву. Где-то в замке. Там все было в крови. Там был какой-то огромный мужик, он хохотал и размахивал мечом. И тот, беловолосый, тоже был. Он тоже воевал, но его ударили по голове, а потом я очнулась. А почему ты спрашиваешь? Ты тоже что-то видел? А почему тогда ты мне ничего не говорил? Не обращая внимания на зарождающуюся истерику, Сергей подогнал машину к дому, схватил Надежду за руку, и быстро повел к подъезду. Впервые в жизни Сергей поднялся в квартиру на лифте. Это все враки, что он презирал лифты, он их просто-напросто боялся, и никому не хотел в этом признаваться. В маленьком возрасте он застрял в лифте, когда возвращался из школы домой. С тех пор у него развилась клаустрофобия. Но сейчас даже эта болезнь отступила. Творилось что-то,действительно, странное. И это «что-то» перестало быть забавным. Если еще днем раньше Сергей скорее прикалывался над странными совпадениями его с Надеждой, снов, то сегодня он вдруг отчетливо понял- что-то происходит. И если в этом не разобраться, «это» начнет происходить все чаще, а чем закончится- неизвестно. - Послушай меня, родная- он взял в руки ее дрожащие ладошки и заговорил утешающим тоном, которым говорят доктора перед тем, как засадить вам иголку в палец для анализа- я не знаю, что происходит, но я обязательно узнаю. Я еще не знаю как, но подумаю над этим. Ты, главное, ничего не бойся. Ты мне веришь? Надя с готовностью закивала головой, глядя прямо ему в глаза. Она так ждала от него поддержки, что готова была поверить во все, что угодно. Даже если бы сейчас он сказал, что только что угнал космический корабль и готов увезти ее на край Галактики, она поверила бы и в это. «Бедная моя- думал Сергей, гладя ее по всклокоченным волосам-я и сам толком не знаю, что это и почему это происходит именно с нами, но я что-нибудь обязательно придумаю» - Наденька, нам с тобой сейчас лучше не расставаться. Завтра съездим к тебе, возьмем твои вещи. Спать придется по очереди, хотя, как показывают последние события, это не всегда помогает. Но, все-таки.... Потом будем рассказывать друг другу, что видели. А сейчас, иди прими ванную, только оставь дверь приоткрытой, и ложись отдыхать, а я посижу в Интернете, поищу информацию об этом Анейрине. Откуда-то же он всплыл, черт его побери, название группы опять же, и сейчас это перестало мне нравиться. С ужасающей покорностью судьбе Надя отправилась в ванную. Когда Сергей услышал, что она включила воду и , согласно его указаниям, оставила дверь приоткрытой, он включил компьютер. Достал из стола пачку сигарет, закурил, хотя курил очень редко и набрал в строке поисковика слово «Анейрин». Информации было немного, но она его захватила. То, что он прочитал про этого странного персонажа старинных кельтских легенд, до мелочей совпадало с его снами и видениями. Но почему и откуда он всплыл в его памяти? Он помнил, как однажды во сне услышал это слово (тогда ему так казалось), как будто кто-то пытается прорваться к нему через толщу веков. Тогда он не придал этому значения, мало ли чего не увидишь во сне, а слово ему понравилось. И когда появилась музыкальная группа, он, не задумываясь, предложил это название на первом собрании музыкантов. Слово звучало, было необычно, как Наутилус Помпилиус, вызывало какие-то странные ассоциации, и поэтому единогласным решением его утвердили, как имя вновь родившегося музыкального коллектива. Это и оказалось именем. Именем проклятого кельтского барда. Музыканта, как и он сам. Эти странные совпадения не вызывали у Сергея никаких положительных эмоций. Всю свою жизнь он был циником и законченным материалистом. Ни в какую чертовщину, мистику-пистику, он не верил, но, происходящие сейчас вокруг него, события настаивали на обратном. Когда Надя вышла из ванной, он рассказал ей обо всем, что успел узнать в Интернете, и уговорил завтра пойти к психологу. Надо попробовать разобраться с видениями на современной материальной основе. Вполне возможно, это какие-то забытые с детства воспоминания прорываются сквозь слои его памяти. Может, бабушка читала ему в детстве сказки про этого Анейрина. Недаром же говорили, что в их семье кельтские корни. А он говорил об этом во сне. А Надя, как впечатлительная девушка, запомнила, вот и приснилась ей эта дурь. Пойдем спать, моя дорогая киска. Пойдем спать без всяких сновидений, я спою тебе колыбельную. ======================================================== Анейрин сидел в темнице собственного замка Дунбартонов, свет в которую пробивался из крохотного зарешеченного окошка у самого потолка. Раз в день глухонемой стражник приносил ему кусок хлеба и чашку с водой, и выносил ведро с нечистотами. «Спасибо хоть на этом- подумал бард- сколько слышал про бретонские тюрьмы, они тонут в дерьме» Он не считал дни, проведенные в неволе. Он знал, что его не выпустят. Гадал он только, почему его не убили сразу. В «милосердии» нового бога не приходилось сомневаться, тут с врагами расправлялись жестоко. Часто накатывала на него тоска по своей Ирландии. По ее зеленым лугам, которые сейчас топчут безжалостные бретонские сапоги. Они проиграли. Как ни мечтали они о своей свободе, им не удалось ее сохранить. «Ах, Драм, Драм, что же мы наделали»- с тоской думал он. На исходе второго десятилетия в темнице он заметил, что начал разговаривать со своим мертвым отцом, и еще более мертвым прадедом. Однажды к нему в гости наведался сам король Артур. Как оказалось, легенды не врали, они действительно находились в родстве. Далеком и не кровном, но тем не менее... Новые баллады рождались в его голове одна за другой. Он тосковал по своей гитаре. Волосы его, и прежде белоснежные, вдобавок еще и поседели. Небесно-голубые глаза потухли, подернувшись мертвой дымкой, плечи сгорбились, лопатки выперли под одеждой, превратив его в настоящий ходячий скелет. Хотелось бы сказать, что дух его остался несломленным, но это было бы неправдой. Он устал, очень сильно устал, и хотел умереть. Он знал, что он проиграл эту войну, ему нечего сказать отцу, когда он встретится с ним на том свете, который так настойчиво предлагает новый бог. И вот однажды двери темницы распахнулись, в дверях стоял новый хозяин замка. Бывший клейд Гриус, а ныне управитель всех земель Анейрина, верный подданный Бретонской короны, принесший ей вассальную клятву верности. Узнав, что в заточении находится бард Анейрин, он приказал его выпустить. Бард помнил его, он был один из немногих, кто отказался воевать с бретономи , рассудив, что чему быть, того не миновать. И хотя, как все остальные, бывший соотечественник верил в нового бога, в душе он все же опасался гнева богини Дану, покровительствующую музыкантам- а ну как прознает, что барда держат в заточении. - Выходи, музыкант- сказал он пленнику- выходи, и уходи отсюда. Вот твоя гитара. Она чудом осталась цела. Иссохла вся.
Анейрин, не сказав ни слова, взял гитару и пошел, сгорбившись, прочь. Вслед за ним увязался плешивый блохастый пес с откусанным хвостом. Как ни пытался бард его прогнать, у него не получалось. Он еще и сам не знал, что будет делать в этой новой стране, чем будет питаться, где будет спать, до собаки ли тут. Пес плелся за ним долгие мили пыльной дороги, припадая на передние лапы, когда Анейрин устало оглядывался назад в надежде, что животное ушло. Через некоторое время, смирившись с неизбежным своим спутником, бард начал с ним разговаривать, чем поверг собаку в тихий восторг. Однажды пес принес ему маленького зайчонка, которого они честно поделили на двоих возле маленького костерка. Анейрин уже знал, что за охоту в графских угодьях можно лишиться руки, но ведь это не он охотился, а собака. Какие к нему-то претензии могут быть? Музыкант стал давать в деревнях небольшие концерты, чем зарабатывал себе на пропитание. Его голос восстановился, песни о героях, которые он так любил петь раньше, превратились в простенькие частушки, которые нравились небогатым жителям при замковых сел. Вроде:
Ах, а Джейна-то простушка Наша Джейна просто душка Питер ей сказал «Пойдем» И повел, бедняжку, в дом.
А к весне-то, вот дела Джейна двойню родила. От кого и почему Неизвестно никому.
При этом, его пес начинал помахивать куцым хвостиком, крутиться вокруг себя и подвывать на все лады. Бесхитростные зрители громко смеялись, слушая эти веселые незатейливые строки и щедро бросали в котомку барда мелкие монеты, овощи, иногда даже куски мяса. Тем и жили вдвоем. И все бы ничего, но только бард начал замечать, как все чаще и чаще сжимаются его кулаки, когда он видит установленные вдоль дороги виселицы, которых становилось все больше и больше. Бретонская корона властвовала на шотландских землях железной рукой. Вешали за все. За воровство, крупное и мелкое, за браконьерство, за бродяжничество, за лжесвидетельство, и просто по доносу.
============================================================= Кабинет психолога встретил их таинственным, успокаивающим полумраком. Солидный мужчина в дорогих очках в золоченой оправе внимательно выслушал, покивал головой и предложил сеанс ретроспективного гипноза. - Это поможет вам вспомнить то, что вы, как вы сами думаете, забыли- вещал эскулап, поигрывая в пальцах дорогим Паркером.- это раскроет потаенные уголки вашей памяти и поможет найти свои корни. Процедура АБСОЛЮТНО безопасна. Как только я замечу нестандартную ситуацию, я тут же, хоп, называю кодовое слово и вы оба просыпаетесь свежими, как огурчики. Сергей с Надеждой переглянулись, пожали плечами и сказали: - Валяйте. Психолог заговорил могильным голосом: - Ваши веки закрываются, ваши конечности тяжелеют, все ваши члены онемели и хотят одного- спать, спать, спать......
============================================================ И однажды Анейрин не выдержал. Он взял гитару и направился в свой родной замок Дунбартонов. - Послушай меня, пес- сказал он своему единственному верному другу- я иду умирать. Я никогда не вернусь, и поэтому тебе лучше оставить меня. Иначе, тебя убьют вместе со мной. Я уже стар и немощен, мне не страшно, а ты еще молод и полон сил. Иди в село, где мы недавно выступали, тебя там помнят. Глядишь, какая- нибудь сердобольная вдовица и приютит тебя. А меня оставь. Пес поскуливал, слушая его речь, он протягивал ему лапу, как бы говоря «Возьми меня с собой. Не хочу я ни к какой вдовице. Возьми, не бросай меня. Это нечестно». Бард развернулся и направился прямо по дороге в замок. Через некоторое время он оглянулся- собаки за ним не было. «Молодец»- мелькнула удовлетворенная мысль. Знал бы Анейрин, что пес идет за ним, прячась в тени деревьев, чтобы тот его не увидел, не был бы так безмятежен. Спокойно прошел бард в открытые ворота замка, направился прямо на центральную площадь. Время прибытия на рассчитал верно, сегодня был праздник, праздновали день рождения бретонского короля. А значит, на площади соберется вся знать, включая и бывшего клейда. Он прошел мимо жонглеров, играющихся с зажженными факелами и встал прямо перед креслом, на котором сидел нынешний хозяин его земель. Пользуясь реакцией, которую произвело его появление, он положил пальцы на струны гитары и голос его ворвался прямо в небо.
Герои войны и забытых сражений На бранных полях ваши мрачные тени. Под кроной огромных дубов вековых Следы захоронены ран боевых.
Трубите, рога, снова битва грядет Отечество павшее войско спасет Как прежде смыкаются стройно ряды И мертвые воины сильны и горды.
Король Пендрагон, Ваши рыцари вновь Готовы мечи обнажить, свою кровь Готовы пролить на замшелый алтарь, Как наши деды и отцы, все как встарь
Мечи не ржавеют, доспехи не тлеют Враги пожалеют, восход багровеет. Седые солдаты, за вами победа От бриттов мы здесь не оставим и следа.
Мы-кельты, мы гордый народ и упрямый И нам не впервой засыпать свои ямы Золой, под которой лежат наши кости Идите же к нам, к нам, незваные гости.
Нет почестей трусам, нет славы сбежавшим Вас всех позабудут, запомнят лишь павших Нет почестей трусам, нет славы сбежавшим....
Баллада длилась долго, его голос звенел, проникая в уголки каждого сердца. Кельты начали вспоминать, что они кельты, а не бретонцы. Что у них другая Родина, и она прекрасна. И на землях этой Родины никогда не стояли виселицы вдоль обочин дорог. И не лилась кровь, а путников не вешали за бродяжничество. Тихий ропот прошел по рядам слушателей. Гомон нарастал, послышались аплодисменты. И тогда Гриус закричал «Ради Бога, да убейте же его кто-нибудь, наконец». - Ради Бога- зло прошептал Анейрин- все ради вашего Бога. Убейте же меня, наконец. Никто не решался выполнить приказ своего хозяина. Бог далеко, а богиня Дану всегда рядом. Пока один из гостей праздника не выдержал. Он подошел вплотную к барду, достал тяжелый меч, взмахнул им, и голова Анейрина покатилась под ноги стоящим. И в это же время замковую площадь огласил собачий вой. Пес выл, вкладывая в свой вой всю свою собачью любовь, которой он никогда прежде до встречи с бардом не знал. Он выл, понимая, что уже никогда... никогда он не станцует под музыку гитары. - Убейте этого чертова пса- визжал покрасневший Гриус. Стражник заколол собаку копьем, и тот, наконец-то, замолчал. Убийца музыканта стоял перед трупом, покрытый с ног до головы алой кровью. Окружавшие его люди начали отходить назад, образуя вокруг него кольцо. Богиня Дану проклинает тех, кто убивает ее любимцев, бардов.
=========================================================== - Я начинаю считать обратно от пяти, и вы просыпаетесь. Пять... четыре... три... два... один... Вы проснулись. Она проснулись, мотая головой и отходя от своих видений. Они вспомнили ВСЕ. Поэтому и избегали смотреть друг другу в глаза. Психолог, донельзя довольный собой, этого не заметил. Дорогим Паркером он выписал счет, сердечно пожал пациентам руки, пригласил побывать еще, если понадобиться, и мягко, но настойчиво подтолкнул их к выходу. Они сели в машину так и не говоря друг другу ни слова. Поднялись в квартиру, прошли оба на кухню, сели за стол. Сергей начал первым: - Ты видела то же, что и я?- почти утверждая, спросил он - Да, Анейрин. Я все вспомнила. Я же говорила, что я убила тебя. - Надя, киска, послушай.. - Не называй меня киской- в ее глазах виднелось незнакомое раньше холодное бешеное пламя- меня зовут Трамус. Я не пошел воевать с вами против бриттов, потому, что понял еще раньше вас, дураков- это бесполезно. Нам их не победить. Никогда. Вы выступили против самого Бога, а это не прощается. Чего вы добились своим сопротивлением? Вас просто перерезали как свиней за столом. А вы и были свиньями. Пьяными свиньями. Когда я зашел в замок я чуть не упал от запаха, который там витал. Знал бы ты, бард, какой порядок был в бретонских войсках. Это все римляне их научили. А вы? Пьяные, грязные собаки, спящие мордой прямо на столах. - Мы не вешали людей - Глупо- фыркнула Надя- простолюдины на то и слуги, чтобы их вешать. Они же плодятся как кролики. Если им дать волю, они сожрут всю землю. Вешать, и еще раз вешать. Сергей задохнулся от отчаяния. И это его Надя? Миленькая пустышка Надя сейчас говорит эти ужасные вещи? Проклятье богини Дану пало на их роды. Первый раз в тот момент, когда он, Анейрин, взял в руки брошенный кем-то меч и впервые ударил им человека. Бардам запрещено брать в руки оружие. А второй раз, когда Трамус поднял меч против него самого. С того самого мига их поколения прокляты. И всегда потомок одного убивает потомка другого. Он открыл глаза и с ужасом увидел, что Надя стоит напротив него, сжимая в руках кухонный нож. Проклятье не снимается, от него бегут. Он побежал. В другую комнату, закрыл за собой дверь и слышал, как она билась с обратной стороны с неженской силой. Потом начала бить ножом в дерево. Через некоторое время дерево не выдержало, острие ножа появилось прямо перед лицом Сергея. Бежать было больше некуда. Она ворвалась в комнату с перекошенным от злобы лицом, размахивая ножом перед собой. - Сдохни- визжала она- сдохни, бард. Я хочу, чтобы тебя все забыли. Он поднырнул под руку с ножом, обхватил девушку руками, прижал к себе спиной и почувствовал, как она вздрогнула в предсмертной агонии. Изо рта у нее полилась струйка крови, нож вонзился ей в живот. Проклятья не снимаются, они заканчиваются.
Нет почести трусам, нет славы сбежавшим Нас всех позабудут, запомнят лишь павших...
Сообщение отредактировал Znfufy - Суббота, 07.09.2013, 12:35
Рассказ из области флотских легенд. Я пять лет с первым мужем на сухогрузах отходила.
Вместо эпиграфа старый анекдот Экипаж отмечает Новый Год, капитан поднимает тост: - Ну, за Новый Год. Все выпили, закусили. На краю стола сидит стармех. Старый дедок, перед пенсией. И грустно так говорит: - А секс лучше. Экипаж опять разливает шампанское, и второй помощник отвечает деду. - Секс- это тоже хорошо, но Новый Год чаще.
Преамбула.
Переход Амстердам- Панама запомнился экипажу «Художника К.» совершенно замечательным событием. А именно- списанием повара. Кок Загоруйко строил себе кооперативную квартиру и пошел на вторую кругосветку за деньгами. Двадцать три месяца в рейсе. Ну, когда он начал здороваться с трапом, народ понял, что с коком надо что-то делать. Однако, борщи были отменные, мясо мягкое... А че еще мужикам в рейсе надо? Ну, кроме баб и водки, само собой.
А тут чиф ( чтоб ему леер в одно место) невзлюбил Загоруйко лютой ненавистью. То ли тот ему борщ пересолил, то ли на камбуз не допускал лишний раз. Но, факт оставался и команда «Художника» чувствовала, что над ними начали сгущаться грозовые тучи. Кок на пароходе- второй человек после капитана.
Собственно амбула.
Сука, вот кому надо стучаться в каюту в пол- третьего ночи? Кому не спится в этот сладкий ночной час? Отправляюсь, раздраженный, открывать Ибо переборка вот-вот рухнет. Не спалось третьему. Я ждал от него ответа ровно пару томительных минут, но потом просто захлопнул перед ним дверь. А третий... о... Это легенда отечественного торгового флота. Это, блин, одно слово- третий.
Лирическое отступление. Амстердам. Кто не знает, что такое Амстердам, поясняю. Это- город, в котором есть все, и еще немножко сверху. Третий здесь впервые. Салага зеленая. Но мы же в Амстердаме. Побывать в столице Голландии и не посетить квартал красных фонарей... Считайте, прожили свою зряшную жизнь бесполезно. Естественно, никто не удивился, когда третий начал выспрашивать маршрут. Все услужливо показывали направление, делились советами, воспоминаниями и навыками. Я не любитель, не любитель. Нет. Помню-помню, как стюард сифилис после Эфиопии лечил. Мы когда об этом узнали, в каюту его до ближайшего порта под замок посадили. Через месяц выпустили, так он в первую очередь с якорем поздоровался. Пришли с болезным в Бразилию, вызвали на борт местного врача, построили перед ним всю команду. Все двадцать семь рыл. Латинос важно прошелся по ряду, что-то шепнул капитану, и тот громко рявкнул: - Всем снять штаны, пля. Возись еще с вами, гуляками, поодиночке. Двадцать семь мужиков, как один, сдернули портки, и услышали громкий женский крик. Оказывается, к нам на борт собиралась миссия Красного Креста. А две любопытные девчушки, лет по семнадцать каждой, решили прийти пораньше, чтобы пообщаться с экипажем. Ну, а поскольку на трапе не было даже вахтенного, они и прошли свободно на борт. И первое, что они узрели- это как почти три десятка здоровых мужиков дружно обнажают свое изголодавшееся хозяйство. Потом мамочки этих девочек пытались высудить с российского торгового флота нехилую компенсацию морального ущерба.
И вот капитан объявляет отход, а третьего на борту нет. Уже, блин третьи (каламбур) сутки нет. ЧП международного масштаба, администрация порта настойчиво выпроваживает на рейд. Льет мелкий противный дождь. Причальная стенка уже продана норвегам, а этой скотины до сих пор нет. Че делать? Бледный мастер дает команду отшвартовки, постоим еще на рейде. Подождем.
И уже поднимаем трап, как видим... Третий идет к борту нетрезвой, но верной походкой. По бокам от него строевым шагом движутся две громадные толстые негритянки, обе головы на две его выше. Правая нежно поддерживает этого цыпленка за локоточек, не давая упасть. А левая держит над его головой огромный цветастый зонт. Нас у причала стояло двое. Мы и итальянцы. Итальянский сухогруз накренился правым бортом, когда его, усиленная рембригадой, команда вывалила посмотреть на это живописное зрелище. Третий-итальянец все орал в мегафон своему российскому собрату «Брависсимо». Я не удивлюсь, если эти африканские красотки нашему еще и приплатили. А то... Знай, российский торговый флот.
- Падла,- встретил нашего чиф. Третий глупо улыбнулся и попытался прошмыгнуть мимо зоркого ока старпома. - Ах, ты, пля...- чиф цепко схватил его за локоть. Морда третьего- пьяная и счастливая- была вся изгваздана ярко-красной губной помадой. Буквально от уха до уха. Отчего он походил на расшалившегося клоуна. - Марш в каюту,- процедил старпом сквозь зубы. И Костя, покачиваясь, отправился спать. Вслед ему бессильно скрипнул зубами второй. - Значит, так,- сказал мне чиф где-то через сутки,- иди и буди этого засранца. Пора уже и на вахту просыпаться. Я не дурак, сразу понял, что речь идет про третьего и отправился его будить. Ибо сэконд- Андрюха уже начал помаленьку звереть от постоянных вахт. Дверь не заперта, толкнул рукой... И сполз по переборке от хохота. Третий лежал на спине, трогательно раскидав в стороны тощие ручонки, а на костистых птичьих бедрышках болтались громадные розовые трусы в зеленый горошек. Трусы были явно женские, явно пользованные и однозначно не европейского размера. Мимо шел матрос Иванов, которому мой смех показался подозрительным. Не имея никаких физических сил на полноценный ответ, я просто махнул головой в направлении открытой каюты. И нас уже двое оккупировали переборку. Чиф спустился к нам тогда, когда понял, что палубной команды на судне нет. То есть, совсем нет. Вот буквально полчаса назад была, а сейчас ни одного человека на палубе.
Протолкался сквозь строй дружно ржущих мужиков, зашел в каюту. Третий к тому времени перевернулся на худенький бочок, затолкав по щечку маленький кулачок. Розовое одеяние сползло вниз, обнажив беззащитные юношеские ягодицы. - От ить, сссука,- с чувством сказал чиф и с оттягом хлопнул спящего по жопе. Третьего снесло со шконки, он упал на пол, потом встал. И нам всем сразу же стало стыдно и жутко завидно. Потому, что эти кошмарные трусы с него упали окончательно. Если вы мне скажете, что размер не имеет значения, я плюну вам в глаз. Вот такой у нас третий, чтобы понятно было. Таки знойные африканские красотки ему приплатили.
Итак, я захлопываю перед ним дверь и иду досматривать сон про то, как моя Машенька снимает с себя халатик. Стук раздается снова со все более нарастающей силой. Заманал, стервец. - Че надо?- распахиваю дверь и рявкаю в отстраненное лицо. Третий молча проходит в каюту, садится за стол и наливает себе водки. - Первый, слушай,- начинает он неожиданно тихо и медленно,- ты в эльфов веришь? Как вам, блин, вопрос в пол-третьего ночи? Вот и мне также. Реальный такой вопрос. После которого мне хочется прощупать ему лоб на предмет наличия температуры. - Костя, иди спать, у тебя же вахта закончилась,- осторожно отвечаю ему - Понимаешь, Володя, я карлика видел. И он уходит, грустно качая головой, оставляя меня в полном недоумении по поводу его психического состояния. Но самое смешное не в этом, а в том, что про этого карлика я позже услышал еще от сэконда и чифа. В итоге нас всех помощников капитана снаряжают на поимку злостного мифического чудовища. Мы вооружаемся подручными средствами (фильм «Полосатый рейс» помните? Вот примерно тоже самое), прячемся за контейнерами и ждем его появления. Демоническое существо прошныривает мимо меня, завывая на одной могильной ноте, и я ловко подставляю ему подножку, бросаясь тут же на него всем телом.
Остальная группа поддержки радостно бежит ко мне; у сэконда в руках пожарная лопата, у третьего огромный разделочный нож, скоммунизденный на камбузе. Начинаем жарить этого мерзавца со всех сторон, когда из-под груды тряпья раздается жалобный голос: - Мужики, я пошутил. Че вы, как эти? Переглядываемся друг с другом, Костя предлагает на всякий случай треснуть его ножом, второй не позволяет. В шесть любопытных сильных рук разоблачаем мерзавца и на свет появляется... кок. Подлец надевал на себя телогрейку, сгибался под прямым углом, натягивал на спину меховую шапку и завывал между контейнерами. Ночью, между груза... Карлик, он и есть карлик.
В итоге мастер, с подачи чифа, кока списал, а вместо него в Панаме прислали кокшу Танюшу. Девушка была хрупкая, нежная и разносторонне развитая. Говорить могла на любые, практически, темы. От рецептов борща до особенностей половой жизни ископаемых динозавров. Последнее ее качество произвело на экипаж крайне сильное впечатление. Хобби у нее такое было, весьма странное, но... Борщи были вкусные, мясо мягкое, блинчики кружавчатые. А что еще мужикам в рейсе надо? Ну, кроме водки и баб, разумеется.
И вот, стоим в таиландском порту. Прошло два месяца, как у нас появилась Танюша. Первое эйфорическое впечатление от ее готовки постепенно сходит на «нет». Борщи становятся пересоленными, мясо начинает напоминать подошву, блинчики- комом. Качество еды медленно и верно приближается к катастрофическому пределу: «это даже рыбы жрать не будут». Обычно после этого на кораблях бывают бунты. На все строгие вопросы чифа кокша только вздыхает, теребит передничек, заливается слезами и убегает к себе читать про динозавров. Грустно, товарищи. Грустно, и ничего не понятно. Грустно, ничего не понятно, и голодно.
На борту только я, третий, вахта на трапе, и Танюша. Даже капитан с чифом слиняли на берег. Блин, не мужики что ли? Таиланд же. Секс-рай для европейца. А нас с третьим обещали позже отпустить. Сидим, режемся в карты. Скука смертная. - Н-да,- говорит Костя,- с крысами надо что-то делать. Крысы ощутимо тарабанят лапками по переборкам, мешая сосредоточиться. - Ой, надо,- соглашаюсь я и утыкаюсь носом в расклад. Через некоторое время понимаем, что с этим, таки, надо что-то делать. Потому как уже голова начинает болеть от их беготни. Поднимаемся, берем кто что, и идем по коридорам, простукивая переборки. Доходим до рефки (мясной камеры) и удивленно переглядываемся. Дверь рефки буквально ходит ходуном. Это скока ж там крыс? А ить там все наши мясные запасы. Изничтожат все подчистую, придется каннибализмом промышлять.
1. Чиф- старший помощник 2. Сэконд- второй помощник 3. Леер- ограждение палубы. 4. Переборка- стена 4. Шконка- кровать.
- Володя, открывай,- говорит мне третий. И тут вот я как-то замялся. - Ты знаешь, Костя, я крыс не очень. - Володя,- он откровенно удручен,- ты же старше меня по должности. Тебе и открывать. Блин, не поспоришь. Пришлось открывать. Открываю, и на руки мне падает замерзшая Танюша с бараньей лопаткой в руке. Бедняжка просидела в морозильной камере не меньше получаса. А все почему? Потому что меньше надо было думать об особенностях половой жизни ископаемых динозавров. Артельного тоже на берег отпустили, он ее еще утром спросил: - Надо че? - Ниче не надо. Иди, родной. Оказалось, ей срочно приспичило взять фарш на котлеты, потому как меню на ужин утверждено капитаном, а ингридиенты она забыла. Вот и пошла на нарушение устава, пробравшись в рефку за фаршем. Ключи от камеры стибрила в каюте у того же артельного. Все по-честному на листочке ему записала. Сколько взяла, откуда; девочка была очень честная. А дверь камеры за ней захлопнулась. И настала ей печалька. Сидела, бедолага, и монотонно барабанила в дверь бараньей лопаткой. Периодически подпрыгивая и приседая, чтобы не замерзнуть окончательно.
Эм... Мы смотрим друг на друга, как два идиота. Наконец, до меня доходит, что ситуация ничуть не смешная. А скорее трагическая. - В каюту ее, быстро,- рявкаю я на третьего,- водку тащи. У меня в шкапчике возьми бутылку. И несу обледеневшее поварихино тело в ее каюту, пока Костя мечется в поисках водки. К тому времени, как он влетел к нам, я успеваю ее раздеть и сильно помять. Растираем в четыре руки. От розовых пяточек до маленьких ушек. Заворачиваем в одеяло, силой вливаем почти полстакана водки. Растереть пришлось всю, то есть всю. А мы оба семь месяцев в рейсе, если что. Сидим рядом, ждем, когда это замерзшее небесное создание очухается. Я встаю, прохаживаюсь по каюте. Третий отворачивается к иллюминатору и барабанит пальцами по столу. По-моему «сердце красавицы склонно к измене». Я хочу выгнать его, он хочет выгнать меня. Ни хрена, я старше по должности.
Примерно через полчаса замечаю, как дрожат ее ресницы и бросаюсь к ней. - Таня, с тобой все в порядке? - Владимир... ой.... Петрович, а я испугалась, что меня уже никто не найдет. Слабый голос еще дрожит, но щеки уже розовые и даже пытается улыбнуться. Правда, язык немножко заплетается. Что неудивительно после такой дозы алкоголя.Третий подскакивает тоже. - Как ты себя чувствуешь, Таня? - Замечательно, Константин Сергеевич. Только мне как-то жарко. Растертая, завернутая в одеяло, Таиланд, температура + 40. Мы сами обливаемся пОтом. И она откидывает одеяло, представая перед двумя парами изголодавших по женскому телу мужских глаз, во всей своей девичьей красе. Не, когда мы ее растирали, она была пациенткой, а сейчас почему-то резко перестала ею быть.
Отскакиваем от шконки, но глаз не отводим. Танюша внимательно осматривает себя немного хмельными глазами, понимает, что она, мягко говоря, не одета. А рядом два нормальных здоровых мужика. И вдруг... она улыбается. Да так нежно. - А я двери в каюту уже вторую неделю открытыми держу. И хоть бы одна сволочь сообразила. Я уже и кормить вас вкусно перестала. Думала, может кто догадается. И сказано это было так невинно, что мы чуть не расплакались от осознания собственного идиотизма.
Третий, конечно же, бросается к ней первый. Она обнимает его за цыплячью шейку, и они бесстыже целуются прямо на моих глазах. Мотаю головой и отбрасываю его за воротник. - Я старше по должности. Он не противится и молча завладевает нижней половиной ее тела. - Ох, Владимир Петрович, вы такой красивый. Голубые глаза заволакивает пелена и я целую раскрывшиеся губы. Танюша тихо постанывает мне в рот, остро реагируя на то, что вытворяет третий. А тот уткнулся между стройных кокшиных ног и усиленно работает языком.
« Господи,- мелькает мысль, когда нетвердая Танюшина рука начинает старательно шуровать у меня ниже пояса,- что ж ты ширинку-то расстегнуть не можешь?» Рву застежку вниз, освобождая истомившийся член. Танечка тут же припадает к нему губами. На удивление, довольно умело. Ощущение мягких девичьих губ и маленького упругого языка после семи месяцев одних снов... Сам в это время играюсь острыми, почти детскими грудками. Третьему три раза объяснять не надо, он уже успел раздеться и сейчас, закрыв глаза, обрабатывает кокшу сзади. Ее голова мерно и не сильно толкается мне в живот. Где-то на каком-то моменте понимаю, что семь месяцев рейса слишком долго и честно предупреждаю Танюшу, что все... скоро баста. Она хватается губами еще крепче, и мне не остается ничего, как только кончить ей в рот. Это поразительное создание все проглотило. И как в нее это влезло.
- Простынь стирать неохота,- поднимает она на меня ангельский голубой взгляд. Третий к тому времени уже просто лежит на ее спине, тихо подрагивая. Честно говоря, мы даже не поняли: она сама-то успела, или нет. - Покурим?- Костя находит на столе пачку сигарет и открывает иллюминатор. Курим, пуская дым в круглое стекло. Переглядываемся друг с другом: «Ништяк» « А то... И на хрена на таек деньги тратить?» « Давай никуда не пойдем». «Никуда не пойдем. Здесь останемся». Хорошо. Как будто что-то вкусное лопнуло внутри. Хорошо, но мало. Хорошо, мало, и хочется еще... послушать о динозаврах. Очень увлекательно, как они там в мезозойском периоде общались. Танечка лежит на шконке, блаженно улыбаясь и поглаживая себя между ножек. Медленно вытирает с бедер следы третьего, а в глазах опять плывет пелена. Шаловливый пальчик так и снует, так и мечется. Уже раскраснелась то ли от водки, то ли от растирания, то ли от еще чего. Грудь ходуном так и ходит, глаза то на меня, то на третьего смотрят. Убойное зрелище. Бросаю взгляд на Костю и вижу, что он не против продолжения праздника. С моей стороны- аналогично, поэтому, раздеваюсь полностью. - Меняемся?- останавливаю я этого рвущегося в очередной бой цыпленка. Он нетерпеливо сбрасывает мою руку с плеча, сосредоточенно кивает и занимает мое прошлое место в изголовье. Танюша несколько секунд со странным выражением лица рассматривает его выдающееся достоинство, прославившее весь российский торговый флот, качает головой и аккуратно берет головку в рот. Больше в нее, кажется, не помещается.
Я устраиваюсь сзади и наслаждаюсь видом аккуратной попки. Ну, теперь можно и по-нормальному. Целую половинки, ласкаю пальцем красивые складочки, нахожу нервный бугорок. Нежно потираю его указательным, Танюша начинает учащенно дышать. Ныряю двумя пальцами во влажное отверстие, девочка издает протяжный стон. Она еще после первого раунда как следует не отошла, много ли ей сейчас надо.
Удивительно, но третий умудрился залезть ей в рот чуть ли не до половины. Как она его сзади-то терпела? Женщина-загадка. Обхватываю за талию и аккуратно насаживаю Танюшу на себя. - О-о-х, Владимир Петрович. Вы такой... удобный,- она на мгновение отвлекается от своего занятия и оборачивается ко мне,- а то Константин Сергеевич какой-то дюже большой. Больно было. А на вид и не скажешь. И возвращается к чуть удивленному третьему. Да, меня много как называли женшины. Красивым, ласковым, щедрым, добрым. Кто-то злым и грубым. Но вот «удобным» меня назвали впервые.
Через несколько минут она начинает мелко подрагивать в ожидании оргазма. Третий держит ее голову, чтобы не сорвалась ненароком с его ствола. И Танюша бурно кончает, что чувствуется даже с занятым ртом. Где-то сразу за ней разряжается Костя с тихим стоном. Я держусь еще немного, но тоже кончаю, облив ее бедра. Беременность посреди рейса нам ни к чему.
- Ой,- Танюшины глаза вдруг приобретают диаметр летающей тарелки,- я же фарш в артелке так и забыла. Сейчас весь экипаж без ужина останется. И она подрывается со шконки, едва успев накинуть халатик и немножко покачиваясь. То ли от легкой качки, то ли еще от чего.
Без ужина нас, конечно, не оставили- девочка была очень ответственная. Правда, вместо утвержденных мастером котлет с макаронами, была красная рыба по-польски с картофельным пюре. Команда «Художника» вновь почувствовала себя наверху блаженства. Танюша вложила в готовку все свое удовлетворенное женское исскуство.
Разворачиваю салфетку возле тарелки. Под салфеткой- листок бумажки. Пожимаю удивленно плечами, че это буфетная, с ума что ли сошла. Всякий мусор под приборы пихает. Выговор надо объявить, совсем разленилась, толстуха. Бумажку разворачиваю : « Владимир Петрович, если вам понравился ужин и вы хотите добавки, то она ждет вас в моей каюте». Оглядываюсь вокруг- никто, блин, не заметил?- и натыкаюсь на рыскающий по столу взгляд третьего. Судя по всему, ему тоже приготовлена добавочная порция.
Переход Таиланд-Япония-порт приписки запомнился экипажу «Художника» отменной кухней и приветливым отношением поварихи. С Танюшей в рейс я ходил еще однажды, потом она вышла замуж и списалась окончательно. Хорошая была девочка.
Очень плюс)). Я бы даже сказал - аллюр три креста Главное дело - если бы такое выложил мужчина, его бы тут же линчевали, а после сняли с трупа скальп Я не ханжа, большинство островитян тоже люди достаточно взрослые, и знают об отношениях мужчины и женщины не понаслышке, но... Даже Набоков в своей "Лолите" был достаточно деликатен, избегая открытых описаний процесса)). Это если и литература, то всё-таки особого рода).
Честно говоря, мне тоже показалось странным такое открытое смакование процесса. Учитывая, что байка сама по себе достаточно занимательная, но вот этот момент испортил все впечатление. Сразу запахло низкопробной бульварщиной. Не понятно, зачем это талантливому автору? Моя страница, велкам! Мой дневник
Главное дело - если бы такое выложил мужчина, его бы тут же линчевали, а после сняли с трупа скальп 
Я не ханжа, большинство островитян тоже люди достаточно взрослые, и знают об отношениях мужчины и женщины не понаслышке, но... Даже Набоков в своей "Лолите" был достаточно деликатен, избегая открытых описаний процесса)). Это если и литература, то всё-таки особого рода).