Мать рассказывала странные истории из моего детства. Очень весёлая, подвижная и жизнерадостная девочка, подрастая годам к пяти, вдруг стала молчаливая и задумчивая. Часто, совсем замыкаясь, как будто проваливаясь куда-то, я переставала играть и сидела насупившись. На её вопрос: « Что случилось?», отвечала :«Хочу плакать.» Мать иронично предлагала: « Ну, поплачь.» Обиженная на столь безразличное отношение к себе, я сперва начинала тихонько сопеть, а потом расходилась и ревела так, что невозможно было успокоить. Вот и сейчас, как в детстве, продолжаю странно развлекать себя, рисую непонятные, совершенно беспочвенные картинки моего рассказа, жестоко вызывая у себя потоки слёз. Они струйками льются по щекам и капают с подбородка так долго и настойчиво, и невольно задумываешься, откуда что берётся. Что так разволновало меня? Просто внезапно набежавшая волна воображения захлестнула сознание, заставляя смутно о чём-то догадываться, настойчиво что-то переживать, страстно кого-то жалеть и конце концов отчаянно нареветься и получить облегчение, как спасение от чего-то.
Я появилась на свет в семье известной цирковой династии. Назвали меня в честь знаменитой бабки Маргаритой. И мужчины и женщины в нашем старинном роду отличались природной смелостью и тягой к рискованным, отважным поступками, поэтому дрессировали все мои великие предки исключительно тигров! Через поколение в строгом порядке рождались двойни мальчиков. То были знаменитые артисты! И всегда они были очень похожи друг на друга, высокие и красивые с отменной мускулатурой, достойной силового представления. Мой отец был из такой двойни. Как только я поняла, что беременна, то сразу же обрадовала мужа, обязательно будут близнецы. Имена для них уже были придуманы - Сашка и Пашка.В те времена на УЗИ всех подряд не посылали, только в особенных случаях, поэтому кто появится на свет, многие узнавали только в роддоме. Но я то знала точно – у меня Сашка и Пашка! Врач гинеколог прослушивал только одно сердце, но я ему не верила. Эти врачи ничего не могут определить! Пока живота не было видно, я продолжала заходить в клетку к моим кискам. Сашка и Пашка со мной! Пусть привыкают! Я уже видела своих сыновей под куполом цирка. В доспехах гладиаторов они рассекают гладь залитой водой цирковой арены. Брызги разлетаются от их движений, осыпая хрустальными ядрышками огромных тигров на тумбах. Так будет, я не сомневалась! Однажды муж зашёл ко мне после представления и, любуясь, нежно разворошил мои волосы: - Хороша! Но не пора ли закругляться? У тебя же на лбу написано, что беременна! Тиграм не надо уметь читать, они, Марго, наперед нас с тобой всё знают и разумеют. Муж когда-то был занят в номере эквилибристов, он имел отменную фигуру около двух метров и при этом был тихим и немногословным. Помню, когда познакомилась с ним, подумала: «Наверное, таких набирали в гренадёры во времена Ломоносова.» Позже он заразился любовью к тиграм, перешёл в мой номер, сопровождал на каждом представлении, страховал и помогал, и я уже не могла себя представить на арене без него. Отец потомственный дрессировщик, прекратив собственные выступления, стал главным инициатором и выдумщикам новых увлекательных проектов. Он говорил громко, эмоционально, рисуя захватывающее зрелище и размахивая руками с воображаемым хлыстом . А муж в противовес ему, молча всё выслушивал, и говорил тихо: - Нет, Владимир Владимирович, это опасно. Марго не может так рисковать. И сколько бы отец не доказывал, не убеждал, что так уже делали несколько раз, переубедить мужа было не возможно. В сердцах непризнанный новатор кричал: - Ты, Иван, загубишь мой род своим благоразумием! Уступая в мужских играх за власть и даже мысленно не позволяя себе рисковать , я оставила на время арену и полностью предалась бесхитростной женской заботе о продолжении рода.
Продолжение будет.
Сообщение отредактировал Одина1301 - Вторник, 07.06.2011, 23:28
Срок непреклонно приближался к неизбежной развязке. Окружающие оптимистично подбадривали. Все рожают, никто беременной не остался. И вот нарастающая боль в пояснице достучалась до сознания мыслью: « Всё, началось!» Вспоминая страшные рассказы о родах, и не желая сразу отдавать своё тело равнодушным врачам, я старалась, как могла, оттянуть время и долго ходила по безлюдному темному коридору патологии на четвёртом этаже. Ведь схватки могут быть длительными, пока организм подготовится. Я страстно желала большую часть неизбежных мук принять здесь в патологии, где мирно спали все остальные, чьи будильники ещё не прозвенели, и как можно дольше не спускаться в родильное отделение, где воображение рисовало ужасные мучительные картины. Внезапно по ногам выплеснулись воды. Следы утраченного материнского инстинкта приказали заканчивать с самодеятельностью и немедленно отправляться к врачам. Сонная медсестра, не веря, что кто-то так скоренько собрался рожать, несколько раз переспросила, отошли ли воды, и спустила меня на первый этаж. Выходя из лифта, чувствую, как ноги подкашиваются, и еле сдерживаю крупную дрожь, которая заключительным аккордом встряхивает моё тело. Стало страшно, что не успею дойти, начну рожать на ходу .Прошлёпав босиком по полу, ложусь на стол и успокаиваюсь, как будто уже всё закончилось. Схваток не было, боли не было. Голова младенца была уже видна из раскрывшейся шейки, но я как будто решила отдохнуть, наконец-то найдя себе уютное место. Слишком быстрые роды явно шли не по правилам. Схватки были неощутимыми, почти безболезненными, потуги, если и были то тогда , когда сдерживалась и боялась родить в коридоре. Сейчас лежала спокойно и отрешённо, сдавив голову ребёнка и не выпуская его из себя. Акушеры не долго думая, прорезали во мне выход побольше, и младенец с кровавым хлюпаньем родился. Я, как и положено, первая криком приветствовала сына, но это, скорее всего, был неожиданный взвизг, который навсегда запечатлел нелепое присутствие в долгожданном событии ножа. Через несколько мгновений я услышала мучительный судорожный ответ моего сына. В эти миг весь мир перевернулся. Я мать! И ничего что нож, значит будет любить оружие! Сына поднесли знакомиться. Я конечно видела, что он страшный, синий и невероятно большеголовый, но беспокоил меня только настойчиво вопящий рот! « Здравствуй, Сашка!» Только мы с тобой переживали боль, стыд, унижение, а вокруг бездушная декорация, непролазные джунгли, проверка на выживание! Как долго тебя потом не приносили ко мне, как извелась моя душа и грудь, как обидчиво и безнадежно был сжат твой маленький ротик, когда я пыталась кормить тебя. Акушерка снова приказала тужиться, и я вспомнила про Пашку. Родить его оказалось совсем легко. Что-то мягкое и бесформенное склизко шлёпнулось, и я услышала не удержавшийся вдох: « А-а-а-х!» Задираю голову и пытаюсь рассмотреть, где Пашка. Я почти соскакиваю со стола, ужасная и жестокая правда открывается мне. Я вижу красные куски: не то ткань, не то сгустки крови. Врачей вмиг становится больше, за плечи они придавливают меня к столу. - Лежи, вставать нельзя! Очень рыхлое место, оно разорвалось и отходит частями! Возможно куски остались в матке. Сильное кровотечение. Нужно обследование. К моим ногам подносят сосуды, которые быстро заполняются моей кровью, сгустками, кусками тканей, моей надеждой, слезами, болью. В голове стучит: « Пашка, что же ты, Пашка! П-а-а-а-шка!» Мне вводят в вену наркоз, я пытаюсь ухватиться за действительность, но наркотик сильнее, он прерывает сознание, тревогу и истерику и навсегда переворачивает страницу в памяти, оставляя мои роды воспоминанием. Прихожу в себя понимая, что долго слежу за лампами над столом. Врачи говорят об отпуске и о путевке куда-то на юг. Мне не больно, меня зашивают. Как портной шьет, резко поддергивая нить. Это кажется или правда! Один врач - парень - облокотился на моё колено, и это именно он мечтательно рассуждает о поездке на юг. Слышу указание не вставать и не садиться несколько дней, хочу закричать: «Пошёл вон, сволочь! Я и так разваливаюсь, совершенно не чувствую ног!» Вместо этого голосом киборга чётко и без интонаций повторяю чего мне теперь нельзя делать. Улавливаю радостную реплику в происходящей беседе: - Это всё только с одной! Поворачиваю голову на голос и вижу огромные сосуды с моей кровью. Слёзы текут у меня по щекам. « Пашка, что же ты…» Наверное пришлось повозиться со мной и надо быть благодарной за знание, умение и правильные действия врачам, но почему-то навсегда запомнила о чём думала, выезжая на каталке из родзала: «Всё равно не умру!» Роды были настолько тяжёлыми, что больше беременность со мной не случалась.
Продолжение будет.
Сообщение отредактировал Одина1301 - Четверг, 02.06.2011, 22:55
Сашка и в дальнейшем проявлял выносливость наперекор многочисленным невесёлым прогнозам врачей. Он рос, вопреки отсутствию материнского молока, несмотря на раннюю схватку с аллергенами, пытаясь противостоять губительной экологии и попыткам вмешательства в его якобы плохой иммунитет. В младенчестве он был толстым со следами диатеза на лице и коленках. Потом аллергия переключилась на дыхательную систему, и кожа стала чище. Он еле сдерживал слёзы, когда семья обсуждала его маленький рост! Я успокаивала сына, убедительно называя, как мне казалось, весомый аргумент: - Тебе не в кого быть мелким! Вырастешь! - А не вырастешь- будешь выступать с лилипутами! – издевался над ним дед. Сашка злился и упорно лез к тиграм, не обращая внимания на аллергию. - Всё равно не уйду, - сопел он заложенным носом. Он бегал за мной как хвостик, не пропускал ни одного прогона, страшно любил тигров, многие выросли вместе с ним. Однако, как только представился случай, звери не замедлили преподнести нам урок. Ему было пятнадцать. Он давно уже выступал со мной, заходил в клетку, подавал мне обручи, двигал декорации. Что-то Цезарю сразу не понравилось в тот день. Он был вялый и недовольный. Я старалась не приставать, может это и было первой ошибкой. Оставив его в покое, развернулась к нему спиной. Зверь решил прояснить своё положение и сорвался в мою сторону. Сашка был с ним рядом. Как он потом пытался рассказать и не мог найти слов, что он увидел в глазах тигра, кто там внезапно появился и неузнаваемо изменил покорного знакомого артиста, клоуна для человека. Сашка окаменел, он не мог сделать ни одного движения, он только смотрел в эти жуткие глаза, зажжённые неведомой зловещей силой, противостоять которой невозможно! Воистину мы властвуем, пока не позволяем усомниться в этой власти! Но кому! Себе? Струя воды удачно и вовремя окатила хищника. Не разворачиваясь и не видя, что творится позади, по крикам , по холодной воде, по броску Ивана к двери, понимаю, что клетка сейчас распахнется и я должна выпрыгнуть из неё. Успела ли я что-то подумать о сыне в тот момент?! Я оставляла его одного с взбунтовавшимся зверем в клетке! Застывшего Сашку тигр покровительственно хлестнул хвостом и не тронул. Как тяжело нам было потом! Мы самым удачливым образом спаслись, и теперь рыдая, обнимали друг друга. - Мама, я трус! Цезарь кинулся за тобой, а я стою и смотрю! - Сашенька, а я? Я же оставила тебя одного! Понимая, что начни другие действия, возможно, всё бы закончилось кровавой сценой, мы мучительно пытались объяснить себе, что такое смелость и что такое трусость. А вдруг, если бы я развернулась и, не обращая внимания на бунт, как обычно заставила бы тигра работать, зверь бы уступил и подчинился! Может быть! И может быть я никогда в жизни, даже спиной, кожей, через воздух, по звуку и запаху, как это случилось сейчас, не испытала такого дикого страха! С моей формулой уверенности что-то случилось. Она стала учитывать несоизмеримую цену возможной погрешности, изменилась, и стала нелепой и непонятной. Уверенность как будто собиралась трансформироваться в другую величину, задавая вопрос: « Я самое главное для тебя?» Оставив формулу в покое и ожидая новых корректировок во времени, принимаю решение жить дальше. Цезаря потом сняли с представления, он никогда уже больше не выступал и дожил свой век в зоопарке. Сашка стал менее разговорчив, он серьёзно стал заниматься дрессировкой и возмужал. От постоянных тренировок его худое тело вскоре превратилось в эталон силы и красоты. Мучая себя нагрузками, он как будто готовился к чему-то главному и неизбежному. Я всё больше и больше уступала ему, это я теперь на представлении подносила инвентарь и караулила у двери в клетку вместе с отцом.
Продолжение будет.
Сообщение отредактировал Одина1301 - Суббота, 04.06.2011, 19:20
Татьяна, это всё так... мелкие погрешности. Читаю с большим интересом. Сцена родов героини, конечно, немного перенасыщена подробностями, может показаться, что событие это ужасающе в своей кровавой вакханалии. Но ведь это не так. По крайней мере, не всегда так.
Quote (Одина1301)
неузнаваемо изменил покорного знакомого артиста (клоуна для человека)
Вот эта фраза слегка смутила. Кто клоун? Тигр??? Титул - Лирическая маска года Титул - Юморист Бойкое перо
Самира, Спасибо, что вы со мной! За ошибки-отдельное спасибо! Когда в школе писала сочинения, первая читала подружка, соседка по парте. Она всегда говорила:"Ну, ты даешь!" И исправляла кучу ошибок.
Quote (Самира)
Сцена родов героини, конечно, немного перенасыщена подробностями, может показаться,
По правде, кое что даже умолчала.
Quote (Самира)
По крайней мере, не всегда так.
Да, не всегда, вторые роды были полной противоположностью, ведь я была уже ученая. Самое страшное даже не то, что мне выпало от природы, а отношение врачей. Сознание роженицы материя хрупкая, тревожная и фантазийная. Когда мне отключили его, что было со мной?! Я до сих пор думаю. что потеряла второго ребенка.
Quote (Самира)
Кто клоун? Тигр??
Тигра на тумбе воспринимаю как клоуна, обиженного и затаившегося до поры до времени
Одина1301, Таня, Вы знаете, я родила двоих, сейчас они уже взрослые и самостоятельные. И роды в моей памяти, слава Богу, не оставили неприятного следа. Я даже не кричала. Врачи попались очень внимательные, боль забылась чуть ли не сразу. Не знаю, иногда думаю, что в советское время, когда не надо было платить огромных денег, а обходились конфетами и коньяком, было и что-то хорошее. Меньше было злобы, и больше ответственности. Продолжение жду. Титул - Лирическая маска года Титул - Юморист Бойкое перо
Однажды на гастролях в Хабаровске поздно вечером меня пригласили к телефону. Звонили из дальнего таёжного посёлка. Певучий мужской голос представился зоотехником зверохозяйства Нефёдовым Алексеем Петровичем. - У нас в округе тигр появился хромой. Видели его неподалёку в нескольких селениях! Сто лет не бывало такого дива дивного, а тут на тебе! Последних то, ещё мой дед сказывал, китайцы повыкрадывали. Мужики бояться – хромой, кто знает, чего удумает! Хотя и не сказывали таких оказий про амурского хозяина, так никто и не видывал его давно в наших краях. Слушаю, не прерывая его пение, и вспоминаю жуткую историю про Непальскую убийцу. Уссурийский тигр не беззубый бенгальский людоед! Их даже внешне не спутаешь, один огромный угрюмый властелин снежной тайги, а другой мелкий, вечно крадущийся, тощий и голодный убийца обезьян. У меня в цирке давно таких красавцев не было. - Да только что же я смогу сделать? Чем помочь? - Охотники изловить хотят, уж больно страх велик, ходит-то возле самого жилья! Надо ему помощь оказать. Лапу осмотреть, почему хромой? У вас врач знающий, и лекарства там всякие, снотворное, клетка опять же, в которой перевезти можно. Помогите, Маргарита Владимировна, жалко губить такую красоту! Следующий день у меня был свободен, в посёлок обещали доставить на вертолете, и я засобиралась. Воображение рисовало встречу с роскошной кошкой самой крупной на планете, да и путешествие представлялось исключительным! Вспомнила знаменитого удэгейца, воспетого Арсеньевым, и его восторженную фанатичную любовь к благородному хищнику. Амба – смел и отважен, охотится не таясь, почти всегда днём. При редких встречах с человеком, открыто грозным рыком предупреждает, заявляя о своих правах, и почти никогда не нападает. Мы с ветврачом Тимофеечем, взяв медикаменты, отправились на аэродром. Загрузили своё снаряжение и клетку и разместились в салоне вертолёта. Здесь познакомились с другими приглашенными представителями зоопарка и общества «Охраны природы». Добрались часа через два, благо погода препятствий не строила. Был конец марта, но здесь в Забайкалье в трёхстах километрах от Хабаровска зима полноправно ещё владела тайгой. Мы приземлились в небольшом посёлке, сразу же перегрузились в старый военный вездеход и продолжили путь дальше в глубь леса. Встретивший нас Нефёдов тревожно рассказал, что уже с утра предпринимаются попытки изловить тигра. Зоотехник долго переговаривался по телефону и, наконец, сообщил, что зверь, а это оказалась тигрица, очень истощена и передвигается медленно. Её обнаружили у полыньи небольшой речушки и теперь гонят по замерзшему руслу. Охотники со всей округи несколько дней выслеживали ее, и теперь дело клонилось к развязке. Мы въехали на холм и спустились к заснеженной глади реки. Я с нетерпением выбралась из душной машины. Дикая тайга величаво с обеих сторон подступала к тоненькой полоске реки. Суровое молчание застывшего леса уступило человеку, позволяя раскатываться по всей округе надрывному захлёбывающемуся лаю собак. Вековые сосны под покровом снега, вечнозеленый брусничник под мохнатыми лапами елей, пронырливые белки в укромных дуплах, глазастые совы и легкие косули – все, как по единой команде, схоронились и замерли, со смертельным ужасом вслушиваясь в лязг затворов и хрип собак. На белой ленте застывшей реки выделялось пятно в центре толпы охотников. Их было человек двадцать. Собаки подпрыгивали на поводках, едва удерживаемые своими хозяевами. «Ах, шавки, как вы смелы, когда нечего бояться!» Пробираюсь через скопище людей и снегоходов. На истоптанном снегу лежит, растянувшись во весь рост, рыжая тигрица невероятного размера. Её длина вместе с хвостом наверняка около четырёх метров. Она не двигалась, только часто дышала, и её огромный живот ритмично колыхался. Шкура была мокрой, а падающие снежинки, едва коснувшись её тела, тут же исчезали, и вокруг образовалась тёмная проталина. Тигрица была беременна. В заднюю лапу зверя, как огромный пирсинг, впился капкан. Лапа уродливо изогнулась и опухла. Она вероятно уже несколько дней таскала его за собой. Не способная охотиться, измученная и голодная, страшно предположить, что искала она около людского жилья? Жажда заставила её выйти к реке, здесь она нашла своё последнее лежбище. Как будто растоптанная гигантская полосатая бабочка, лежала она в снегу. И непонятно было, откуда зимой появилось такое яркое создание. Тимофееч притащил свой чемоданчик с медикаментами и поставил около ног. - Тигрица в коме, её не спасти, слишком поздно! Маш, а вдруг детёныш жив, давай я попробую! Воцарившая тишина утвердила всеобщее согласие. Любопытные зеваки плотным кольцом окружили лобное место. Боль и смерть – обычное зрелище для арены! Едва Тимофееч распорол брюхо тигрице, матка мешком вывалилась наружу. Кровь стала расползаться по кругу, окрашивая и растапливая снег. Вид крови всколыхнул воспоминания о собственных родах. Пузырь на снегу замер, и пар от него заклубился вверх. «Ну, что же ты, Пашка!» Вдруг внутри мешка что-то дрыгнулось, толчок, ещё и ещё! Возгласы удивления и радости вырвались у стоящих рядом и понеслись по кругу. Тимофееч быстрым движением освободил маленького котёнка от склизкой пленки. Он держал его в руках, а слизь капала ему на сапоги. - Пашка! – вырвалось у меня. Я подхватила подол своей новой шубы и, завернув тигренка, стала обтирать его. Он тыкался слепой мордочкой мне в руки. Через минуту беспорядочного обтирания, он замяукал, и я уже отчётливо различала: - Мам, мам, мам. После короткой стычки с представителем зоопарка, я доказала, что тигрёнку в цирке будет лучше, и забрала его с собой. И сразу нашлось ему имя – Пунш.
Продолжение будет.
Сообщение отредактировал Одина1301 - Вторник, 07.06.2011, 10:47
Вот как раз у Назаровой был тигр Пурш (разница на одну букву! ). Он умер уже пожилым, от сахарного диабета, и всю жизнь был любимцем укротительницы. В "Полосатом рейсе" она с ним снималась. Титул - Лирическая маска года Титул - Юморист Бойкое перо
Самира, Точно, я имя выбрала по памяти, лишь бы было похоже на Пашку! Когда вы мне напомнили фамилию -Назарова, порыскала в ю тубе, там очень все плохонькое мне собралось! Но Пурша я вспомнила, менять не стала, т. к. все таки это не он! Напугал конец этой дрессировщицы, я не знала! А вообще. меня заинтересовали многие совпадения! Смотрите, она родилась 26 11(второй месяц с конца года) 1926 года, а я 26 02( второй с начала) 1962! Как эта наука , по числам, называется? Зеркальное отображение, настораживает! А от её Пурша я просто реву! Есть фильм более полный, не смогла его найти. Так вот в этом фильме говорилось, что она в тигре уверенна была на 100%, она его закормила сладеньким и он действительно умер от сахарного диабета. Назарова везла его домой откуда то в самолете, естественно на борту они не могли быть вместе.Когда они приземлились, он буквально дождался и умер на её руках! Эту сцену и буду описывать в конце рассказа. Сама придумала Марго( её действительно так многие звали). Марго потеряв Пурша и мужа не выступала больше, оставшись одна, она не могла преодолевать страх, а звери это чувствуют!
Сообщение отредактировал Одина1301 - Вторник, 07.06.2011, 10:56
Одина1301, я сейчас на даче, поэтому очень сложно в интернет заходить. Завтра вечером вернусь, но поздно, а потом два дня работаю. Жду продолжения и ещё обязательно после обсудим героиню и её "прототип". Я о Назаровой много читала. Титул - Лирическая маска года Титул - Юморист Бойкое перо
Спасибо, очень надеюсь! Я пока притормазну, по правде, не дописано! Может оно и к лучшему, может и правда вы мне что нибудь расскажите интересное. Я тоже еще два дня работаю от постели до постели(своей конечно же) Поражаюсь, как я умею говорить чушь
Сообщение отредактировал Одина1301 - Вторник, 07.06.2011, 11:02
Таня, это так написанное воспринимается. А если бы в разговоре, вот сидели бы вы рядом, то звучало бы нормально. Устаёте? Тогда, конечно, отложим. Тем более, и у меня не из лёгких работёнка. Титул - Лирическая маска года Титул - Юморист Бойкое перо
Долго и тяжело тянулись первые дни жизни маленького тигрёнка. Забросив работу, как настойчивая мамаша, я тряслась над свом слабеньким нежизнеспособным чадом. Пунш занял старую детскую кроватку, неизвестно откуда принесённую мужем. Не раз, рассматривая её, меня посещала смутная догадка, уже не Сашкина ли это кровать. Жил тигрёнок в моей комнате, и день и ночь я была рядом с ним. Пробуя разные составы и смеси, я кормила его из детской бутылочки. Он спал, когда не срыгивал, с огромным вздутым животом. Видимо постоянная боль была настолько привычной, что казалась обыкновенным свойством жизни для маленького создания. Я склонялась над своим нечаянным чудом и изливала на него всю свою нежность, четко понимая, что иду против человеческого разума и жестокой воли природы. Мужа удивляло такое самоотверженное отношение, и он говорил: - Ты даёшь, мамуля! С сыном так не возилась, как с этой кошкой. А вообще, мне даже нравится, ты как будто моложе стала! Я стала не только моложе, а ещё умнее, сильнее, способнее и выносливее! Не спать несколькими ночами подряд, изучить кучу литературы, обыскать все ближайшие и далеко не ближайшие магазины и аптеки, все это не представляло для меня трудностей. Видя, что мои труды дают результат, и тигренок худо-бедно стал набирать вес, Иван тоже увлекся и, часами просиживая в Интернете, выискивал аналогичные случаи и рекомендации по выращиванию крупных кошек, оставшихся без матерей. Пунш рос, значительно отставая в развитии. Он всё начинал делать с существенным запозданием, не укладываясь в сроки установленные природой. Но это никого не огорчало. Сам факт, что он приподнял и удержал голову, рассмотрел и попытался исследовать незнакомый предмет, среагировал на звук, всех умилял и радовал. И вот настал момент, когда я услышала, как три моих мужика, склонившись над детской кроваткой, переговаривались: - Смотри, какие лапы, сразу видно уссуриец! – сказал Сашка. - Был у меня в шестидесятом году Амур, триста килограммов весил, – продолжил отец. - Мать, а не пора ли люльку выбрасывать? Зверь скоро мясо будет тушами жрать, ты его всё перед сном баюкаешь! - заключил Иван. Таким образом, судьба кроватки была предрешена и она снова исчезла из нашей квартиры. В коридоре Пуншу был приготовлен коврик, но он упорно пробирался в мою постель, и выгнать его было не возможно. Причиной, того что Пунш рос особенным, совершенно утратившим связь со своим природным началом, я считала свое отношение к нему. Я вырвала его у смерти, я укрыла его от сил, которым он принадлежал, я против всех законов поддерживала в нем жизнь, будь-то собственного не родившегося ребёнка. Он всегда находился возле меня, непонятным образом чувствовал все мои мысли и намерения, приветствовал тихим мурлыканьем: - Мам… А я ласкала его, и наедине безумно называла: -Пашка… Как он радовался моему возвращению после незначительной отлучки, бегал за мной, терся ухом о ноги! Спал он только со мной. Нахально, потихоньку забирался на кровать и обязательно прикасался, хотя бы краешком. Когда еще ел из бутылочки, заимел привычку сосать одежду на мне. Я не хотела обижать его и долго позволяла делать это. Дед однажды, увидев наше безобразие, шлепнул его по морде и прогнал. Пунш недовольно заурчал и с тех пор приближался ко мне за материнским интимом только наедине. И позже, когда он нуждался в ласке, он тыкался в меня мордой, упираясь передними лапами. Он явно считал меня матерью… Именно это моё безумство заставляло жизнь несчастного существа поворачивать на незнакомый путь. Неведомый ни мне, ни ему, ни кому либо другому, обреченному властью над нами. Этот кто-то, как будто посторонился и претворился побежденным, позволяя течь событьям до поры до времени. Во снах он пугал грядущими временами, страшнее которых могла быть только его собственная неспособность контролировать ситуацию. Но мы жили, любили и не представляли существования друг без друга! Так было, значит так должно было быть! Пунш рос очень мучительно. Если первый месяц он просто лежал живым трупиком, то потом это было непонятное существо. Хилое, несчастное, но необычайно сообразительное, ласковое и благодарное. Моя оголтелая любовь душила в нем все звериное на корню. Он был невероятно умен и чувствителен! Дура, я дура, но я действительно, вполне серьезно недоумевала, почему мой любимый Пашка покрыт рыжей шерстью!
Сообщение отредактировал Одина1301 - Вторник, 07.06.2011, 23:18
Сначала было решила, что это о Маргарите Назаровой, но тут же отбросила эту мысль. 
Читаю с большим интересом. Сцена родов героини, конечно, немного перенасыщена подробностями, может показаться, что событие это ужасающе в своей кровавой вакханалии. Но ведь это не так. По крайней мере, не всегда так. 
Меньше было злобы, и больше ответственности. 