Семён Игнатьевич - бодрящийся пенсионер шестидесяти лет лежал на диване в малогабаритной двухкомнатной квартире и с удовольствием досматривал очередной свой предутренний сон. Ему снилась его прошлая работа в ВВС, снились его друзья и товарищи. Лицо Семёна Игнатьевича постоянно озарялось улыбкой от приятных сонных видеосюжетов. Надо сказать, что Семён Игнатьевич очень гордился своей работой. Проработав двадцать пять лет испытателем боевых сверхзвуковых истребителей, он сохранил в своей трепетной душе огромную волю к решению любых сложных задач, которые перед ним ставило командование авиационной части. Но время не стоит на месте, и в определённый момент Семёну Игнатьевичу пришлось уступить своё место молодым и сильным парням, для которых небо, скорость и высота не были пустыми словами. Первое время Семён Игнатьевич не находил себе места в новом своём качестве на гражданке. Мысль о том, что ему уже никогда не суждено будет сесть в кабину сверхзвукового истребителя, выводила его из себя. В такие дни Семён Игнатьевич замыкался и мрачнел. Его подруга по жизни - Светлана Васильевна в такие минуты всеми силами старалась приободрить своего мужа, отвлечь его от тяжёлых мыслей. Всякий раз, подходя к мужу и кладя свои нежные и тёплые руки ему на плечи, Светлана Васильевна тихо шептала: - Сеня, дорогой мой человек, ведь ты не один такой. Сколько военных лётчиков каждый год вынуждены покидать свою любимую работу, и, кстати, ничего страшного при этом не происходит. Люди стараются находить себя в чём-то другом, что может заменить им, то утраченное ими дорогое, которое на протяжении многих лет грело их сердца. Жизнь не кончается, Сеня! Ты мужественный и волевой человек, которому вовсе не следует впадать в уныние или отчаяние. Сеня, ты только посмотри, каких внуков нам подарили наши дети! Каждый раз смотрю на них и не перестаю удивляться их уму и находчивости. Семён Игнатьевич, тяжело вздыхая, уже совершенно иными словами заговаривал с женой: - Да знаю я, Светланка, что рядом с нами растут два ангелочка, которых я тоже безумно люблю, но ты себе даже не представляешь, как хочется ещё летать. - Вот и хорошо, - смеялась Светлана Васильевна, - забирай внуков и отправляйся с ними в Луна-парк. Там масса всяких аттракционов, в том числе и полёт на ракете. Я полагаю, Сеня, что это несколько взбодрит тебя и отвлечёт от дурных мыслей, которые в последнее время постоянно преследуют тебя. В такие минуты Семён Игнатьевич вставал с дивана и, нежно обняв жену, тихо произносил: - Ракета - это не истребитель, дорогая. Хотя ты права в том, что и первое, и второе летит с огромной скоростью, доставляя нам удовлетворение и радость. Может быть ты и права, и я поступлю именно так, как ты мне советуешь. Между тем, дни бегут длинной вереницей мимо нас, оставляя в нашей памяти какие-то знаковые события, которые или радуют нас, или сильно огорчают. Вот и сегодня, как обычно, Семён Игнатьевич спал на своём любимом диване, укутавшись в толстое верблюжье одеяло, и продолжал с неослабевающим интересом участвовать в сонных виртуальных событиях, которые щедро предоставляло ему, разгорячённое дневными событиями, его сознание. Семён Игнатьевич видел себя сидящем в кресле катапультной установки, готовой в любой момент с невероятной силой швырануть его в голубое небо. Семён Игнатьевич видел и ощущал всем сердцем, как напрягаются мышцы его ещё молодого и тренированного тела, готовые в любой момент отчаянно сопротивляться тому чудовищному давлению, которому, после срабатывания катапультной установки, подвергнется его позвоночник. Вокруг катапульты копошилась группа специалистов для обеспечения безотказного срабатывания установки. Кто-то ободряюще посматривал на Семёна Игнатьевича, а кто-то в спешном порядке приводил катапульту в рабочее положение. - Какого чёрта они спешат, - мысленно занервничал Семён Игнатьевич, - авиация не терпит спешки. Сколько раз говорил этим недотёпам, что спешка в таких вопросах может привести только к трагическим результатам. Семён Игнатьевич потянулся всем телом, пытаясь освободиться от привязных ремней, но к своему крайнему удивлению услышал над своим ухом шёпот руководителя испытательного стенда Зацепина Ильи Ивановича: - Дедушка, если ты будешь продолжать дёргаться, то мы никогда не закончим наши испытания. Кроме всего прочего, не забывай, что сегодня нам надо успеть на троллейбус, который уже давно припаркован к воротам испытательного бокса. - Позвольте, - весь напрягся Семён Игнатьевич, - но это же, голос моего внука Егора. Да и потом, кто же это позволил какому-то там троллейбусу припарковаться у ворот нашей испытательной станции. Семён Игнатьевич быстро обернулся на голос Ильи Ивановича, который продолжил тихим и вкрадчивым голосом Егорки: - Деда, ну, сколько можно без дела сидеть в этом кресле? Честное слово, мне всё надоело, я ухожу в троллейбус. Семён Игнатьевич сквозь крепкий сон почувствовал, что кто-то очень настойчиво теребит его за плечо. Быстро стряхнув с себя остатки сна, и открыв глаза, Семён Игнатьевич над своей головой увидел склонённую над ним фигуру внука Егорки, который уже изрядно сопел носом, готовый в любую минуту дать волю своим слезам. - Деда, ну, сколько же можно спать, вставай, - сердито заговорил Егорка. Ты же обещал сегодня нас с Игнатом отвезти в Луна-парк на ракету. Между прочим, мы можем запросто опоздать на троллейбус, который и без того ходит из рук вон плохо. - Всё, всё, встаю, Егор, - сбрасывая с себя одеяло, бодро ответил Семён Игнатьевич. - Что-то я сегодня заспался. Светлана Васильевна на кухне уже гремела кастрюлями, пытаясь к отходу мужа с внуками приготовить завтрак. - Сеня, ты смотри, только не увлекайся особо своими полётами на аттракционах, - наставительно заметила Светлана Васильевна, - не забывай, что твои напарники всё-таки не авиационные асы, а маленькие детки, которых надо постоянно оберегать от всяких опасностей и неожиданностей. - Бабушка, - деловито заметил Егорка, - мне уже шесть лет, и не стоит дедушке постоянно напоминать, что я ещё маленький и беспомощный человек. - Ладно, внучек, - засмеялась Светлана Васильевна, - конечно, ты уже вполне самостоятельный мужчина и не нуждаешься в постоянной опеке с нашей стороны. Но всё же, я настоятельно советую тебе прислушиваться к советам твоего мудрого деда. Егорка посмотрел на одевающегося деда и с хитрецой в глазах заметил: - Хорошо, бабушка, я буду прислушиваться к советам дедушки, если только сегодня он не опоздает на троллейбус. Быстро, по-военному просунув ноги в уже изрядно потрёпанные джинсы и накинув на плечи рубашку, Семён Игнатьевич встал перед Егоркой по стойке «Смирно!». - Товарищ генерал, полковник Меркулов уже готов выполнить любое задание командования, - сквозь смех отрапортовал дедушка, приложив ладонь правой руки к виску. - К пустой голове руку не прикладывают, - деловито осматривая деда, резонно заметил Егорка. - Егор, как ты разговариваешь с дедушкой? - донёсся с кухни сердитый голос Светланы Васильевны. - Не пустая голова, а непокрытая, уж если ты считаешь себя командиром. Кстати говоря, внучек, тебе не мешало бы ознакомиться с дисциплинарными и строевыми уставами нашей армии, которые помогут разобраться тебе в достаточно сложных взаимоотношениях между военнослужащими. Твой дедушка тебе в этом поможет. Ну, а теперь - бегом всем завтракать!
*** Семён Игнатьевич не любил утренних разносолов и старался в это время суток ограничивать себя в обильной и высококалорийной пище. Эту свою армейскую привычку он передал и своим милым внукам Егору и Игнату, которых любил всем сердцем. Егор и Игнат родились в один год и как две капли воды были похожи друг на друга, что доставляло много хлопот Семёну Игнатьевичу. Бедный дедушка часто путал имена своих дорогих внучат, и это обстоятельство очень огорчало его. Вот и на этот раз, идя с внуками к остановке троллейбуса, Семён Игнатьевич обратился к одному из своих внуков: - Слушай, Егор, давай мы сегодня до Луна-парка доберёмся на маршрутке. Сам же прекрасно знаешь, что троллейбус идёт медленно, и мы явно опоздаем в парк. - Дед, ну, сколько можно тебе повторять, что я вовсе не Егор, а Игнат, - выдёргивая свою руку из широкой ладони Семёна Игнатьевича, сразу насупился Игнат. - Ты уж как-нибудь пометь нас чем-то, тогда и путать перестанешь. - И то верно, - в задумчивости ответил Семён Игнатьевич, - а то и одеты вы одинаково, и голоса у вас неотличимы друг от друга. Незаметно за тихими разговорами наша святая троица добралась до остановки, где уже толпился народ. - Деда, ну что ты задумался, - сильно дёргая Семёна Игнатьевича за рукав, закричал Игнат. - Смотри, наш троллейбус подошёл, а мы, как и прежде, стоим в хвосте очереди. И действительно, не прошло и минуты, как к остановке подкатил новенький голубой троллейбус, весь усыпанный рекламными картинками. Народ моментально, оттеснив в сторону Семёна Игнатьевича, ринулся занимать престижные места в салоне троллейбуса. - Простите, товарищ, - вежливо обратился Семён Игнатьевич к мордастому парню в красной футболке, - разрешите мне пройти вперёд, ведь у меня на руках, всё же, двое маленьких детей. Парень, презрительно смерив Семёна Игнатьевича тяжёлым взглядом, язвительно заметил: - У тебя, старик на руках, двое достаточно больших пацанов, а у меня два билета на футбол, на начало которого я и так опаздываю из-за твоей болтовни. - Да как вы смеете хамить мне, - весь зашёлся Семён Игнатьевич. - Мальчишка, ты ещё под стол пешком ходил, когда я уже покорял небо на самых современных истребителях. Немедленно пропустите моих малышей в салон! - А, так ты ещё и ас-удвас, - загоготал парень, толкая Семёна Игнатьевича в грудь. - Ну, так вот, ты больше у меня летать не будешь, а поползёшь по земле как черепаха. От сильного толчка в грудь Семён Игнатьевич потерял равновесие и, пятясь назад, упал на цветочную клумбу, изрядно помяв цветы. Меду тем, троллейбус, набрав в салон половину стоявших на остановке людей, благополучно отошёл от остановки. Егорка и Игнат моментально кинулись к своему деду, пытаясь поднять его с цветочной клумбы. Надо сказать, что народ на остановке не проявил никакой заинтересованности в происходящем. Кто-то с озабоченным видом читал электронную книгу, а кто-то лихорадочно оглядывался по сторонам, пытаясь поймать хоть какой-нибудь транспорт, дабы не опоздать по своим делам. Семён Игнатьевич лежал на цветнике, и в его оскорблённой душе разгорался нехороший огонёк ненависти к его обидчику. Парень стоял в двух шагах от Семёна Игнатьевича и зло шептал: - Ну, что, старик, теперь-то ты понимаешь, что имеешь дело с серьёзным мужиком. Неужели тебе ещё никто не объяснил, что такие, как ты, уже давно представляют из себя отработанный материал. Парень, презрительно сплюнув в сторону поверженного на землю деда, отвернулся к проходящим мимо автомобилям и закурил. Семён Игнатьевич так до конца и не понял, что с ним произошло, но через мгновение нахальный парень уже валялся на грязном асфальте, истошно вопя: - Граждане, помогите, защитите меня от этого ненормального старика. Ой, ой, как больно! Этот придурок, кажется, сломал мне руку. В толпе людей, ожидающих на остановке общественный транспорт, произошло некоторое оживление. Несколько крепких мужиков бросились выручать «несчастного» парня от наступающего на него Семёна Игнатьевича. Какая-то интеллигентного вида женщина, спокойно достав из сумочки дорогой мобильник, набрала номер полиции. Семён Игнатьевич верхом сидел на спине у парня, отчаянно пытаясь заломить ему руки за спину. Несколько зевак из толпы, достав из карманов мобильники, принялись с удовольствием фотографировать этот, с их точки зрения, прикольный сюжет. Группе мужиков всё же удалось оттащить Семёна Игнатьевича от орущего парня и поставить его на ноги. Уже через минуту, оглушительно треща предупредительным сигналом, подъехала полицейская машина. Надо отметить тот факт, что за редким исключением, наша уважаемая полиция быстро и чётко, и правильно определяет виновного и пострадавшего на месте преступления. Буквально через несколько минут был составлен протокол, опрошены свидетели, и сам виновный уже сидел в полицейской машине, угрюмо посматривая на весёлые лица зевак. - Деда, да ты настоящий герой, - прижимаясь лицом к тёплой дедушкиной руке, гордо заметил Игнат. - Дедушка, а где ты научился таким приёмам борьбы? - Жизнь заставила научиться всему этому, - отряхивая с себя лепестки помятых цветов, строго проговорил Семён Игнатьевич. - Жизнь, дорогие мои внучата не только сплошной праздник. К великому сожалению, она зачастую насыщена большим количеством негатива, которому надо уметь противостоять. Если этого не делать, то любой из нас очень быстро может оказаться в роли безнадёжно утопающего человека. - Дедушка, так по всему выходит, что ты сейчас спас самого себя и не утонул? - Молодец, внучек, - гладя шершавой рукой Егорку по голове, улыбнулся дед, - ты всё правильно понял. - Дедушка, так мы всё-таки поедем в парк на аттракционы или нет, - захныкал Игнат, нетерпеливо толкая Семёна Игнатьевича в бок. - Господи, да конечно поедем, внучата, можете в этом нисколько не сомневаться. Да вот и очередной троллейбус уже подкатил к нашей остановке. Ну-ка, живей пакуйтесь в салон, а то опять окажетесь на свалке истории, засмеялся дедушка. Троллейбус, тихо шурша шинами больших колёс, подкатил к остановке и распахнул двери. На этот раз весь собравшийся народ галантно расступился перед дедом и его внуками, первыми свободно пропустив их в салон. - Вот так у нас всегда в России, - с горечью в душе отметил Семён Игнатьевич, - русский народ уважает только силу, а всё остальное на втором или даже на третьем месте. Троллейбус, набирая скорость, нёсся по широким улицам города, по дороге подбирая в свой салон всё новых и новых пассажиров. - Граждане пассажиры, - каждый раз на остановках, зычным голосом кричала кондуктор, - не забывайте предъявлять проездные карточки и оплачивать проезд! За безбилетный проезд полагается штраф в размере ста рублей! Семён Игнатьевич расположился на переднем сидении троллейбуса, крепко прижав к своей груди Игната и Егорку. Мимо окон троллейбуса вереницей проносились супермаркеты и магазины. - Деда, а что такое - оказаться на свалке истории, - ещё теснее прижимаясь к дедовой груди, тихо прошептал Егорка. Егорка ещё до конца не успел задать свой вопрос, как вдруг их троллейбус сильно дёрнуло вперёд и начало мотать из стороны в сторону. Какая-то женщина, истерично взвизгнув, бросилась к выходным дверям троллейбуса. Между тем, троллейбус, на бешеной скорости взлетев на высоченный мост через Волхов, продолжил свой почти неуправляемый проезд по нему. В салоне троллейбуса началась паника. Пассажиры, давя друг друга и матерясь, кинулись к закрытым дверям. Очень быстро весь салон наполнился отчаянными призывами к немедленной расправе над водителем троллейбуса. Семён Игнатьевич, быстро оценив ситуацию, стремительно сорвался с места и ударом кулака выбил стеклянную дверь в кабину водителя. Одним рывком Семён Игнатьевич сорвал водителя с его рабочего места и перехватил руль. Ещё через мгновение троллейбус сильно затормозил, успев при этом своим корпусом сбить мостовое ограждение, и на треть корпуса зависнуть над тёмными водами широченного Волхова. Схватив в руки микрофон переговорного устройства, Семён Игнатьевич, немного волнуясь, быстро проговорил: - Господа, я прошу всех соблюдать спокойствие. Водителю троллейбуса требуется немедленная медицинская помощь, а нашему троллейбусу срочная эвакуация. Господа, если у кого-то из вас при себе есть мобильник, то немедленно свяжитесь с этими службами. Убедительно прошу всех присутствующих в салоне не пытаться самостоятельно покидать троллейбус, т.к. последний находится в крайне неустойчивом положении и очень быстро может оказаться в реке. Егорка и Игнат моментально оказались в кабине водителя, плача и трясясь от страха. - Вас ещё здесь не хватало, - строго заметил Семён Игнатьевич, отправляя внуков обратно в салон. - Сидите смирно в салоне, и не вздумайте вставать с мест. Скоро приедет машина МЧС и всех нас выручит из беды. Спасение пассажиров из застрявшего на мосту троллейбуса продолжалось около часа. К счастью, всё благополучно разрешилось, и уже через полтора часа Семён Игнатьевич со своими внуками бродил по обширной территории Луна-парка, выбирая, понравившиеся им, аттракционы. - Дедушка, - дёргая Семёна Игнатьевича за рукав, взволнованно проговорил Егорка, - а вот если бы ты не проник в кабину водителя, то что бы тогда произошло? Семён Игнатьевич, почесав себе затылок и выждав небольшую паузу, ответил: - Эх, дорогой мой внучек, одному Богу известно, что тогда бы произошло с нами. Вероятно, мы оказались бы на свалке истории. Но, слава Богу, что всё обошлось и давай забудем этот неприятный дорожный инцидент. - Деда, я теперь понял, что такое свалка истории, - радостно обнимая деда, прокричал Егорка. - Всё не так просто, Егорка, - снисходительно улыбнулся Семён Игнатьевич. - На самом же деле, это очень широкое понятие, но в данной ситуации и оно вполне применимо. Накатавшись вдоволь почти на всех аттракционах и истратив при этом все свои деньги, святая троица уже только под вечер возвратилась домой. На пороге дома их встречала взволнованная бабушка: - Господи, уже одиннадцатый час, а вы только возвращаетесь с прогулки. Да и вообще, где это вас носило так долго? Семён, ну разве можно таких маленьких детей оставлять без воды и еды на столь продолжительное время? - негодовала бабушка. - Вот ты уже пожилой человек, а ума всё же не нажил. Всё, больше никогда не буду доверять тебе своих внуков, - нежно обнимая Егорку и Игната, сердито проговорила Светлана Васильевна. - Бабуль, не надо сердиться на деда, - проходя в ванную комнату, крикнул Игнат, - он ведь у тебя герой! - Ну, да, конечно, герой в своей профессии, но не в данном случае, - продолжала тихо ворчать бабушка. - Вот и пускай себе геройствует где-нибудь один на своём аэродроме, но, зачем же, вас так долго держать голодными. - Бабушка, наш дедушка не только лётчик - ас, но и троллейбусный ас! Это я тебе точно говорю! - весело проговорил Егорка, лукаво поглядывая в сторону Семёна Игнатьевича. - Не хватало ему ещё и этого замечательного звания, - искренне рассмеялась бабушка. - А впрочем, ваш дедушка во всех случаях жизни всегда отличался вежливостью, какой-то особенной галантностью и терпимостью к окружающим его людям. Правда, если бы вдруг у троллейбуса выросли крылья, то я нисколько не сомневаюсь, что ваш дедушка и в этом случае нашёл бы ему применение на воздушных трассах нашей страны. - Бабуль, а вот как раз у нашего троллейбуса сегодня почти выросли крылья, но наш дедушка приказал ему не летать, а только катиться по дорогам нашего города! - с гордостью заметил Игнат. - Вы оба у меня славные фантазёры, - улыбнулась Светлана Васильевна, - надо же такое придумать. Троллейбусы, милые мои малыши, никогда не летали и никогда не смогут летать. Это опять вам дедушка наплёл каких-то небылиц. Егорка, освободившись от объятий бабушки, уже сердито проговорил: - Бабушка, ну почему ты нам не веришь? Летающие троллейбусы всё-таки бывают, и мы сами сегодня в таком ехали. Светлана Васильевна прошла на кухню, на ходу бросая деду: - Сеня, ну что за дикие фантазии у наших внуков. Сколько раз я тебе говорила, не забивай им головы всякой ерундой. Наверняка это ты им внушил эту безумную мысль, что троллейбусы могут летать. Ну, я понимаю, что есть такая детская сказка и мультик о летучем корабле со своими положительными и отрицательными героями. Но, прости меня, зачем же, эту сказку переносить на окружающую нас действительность? Семён Игнатьевич опустился за кухонный стол и тихо прошептал: - Светланка, у нас с тобой растут замечательные внуки, и я абсолютно уверен, что через много лет из них вырастут сильные личности, которым в этой непростой жизни будет всё по плечу. А летающие троллейбусы всё-таки бывают, дорогая моя спутница жизни, - засмеялся Семён Игнатьевич, - и не стоит их в этом переубеждать…
Сняв с головы гермошлем, я с удовольствием опустился в густую траву, которая в изобилии росла между взлётных полос нашего аэродрома. Сегодня пришлось долго летать в сложных метеоусловиях и, честно говоря, голова уже гудела от напряжения того, что приходилось выполнять каждый день. Я лежал в пахнущей клевером траве и мечтательно вглядывался в синеву безбрежного неба. Механики и техники уже давно копошились около моего боевого самолёта СУ-27, готовя его к очередному заданию. - Интересно, кого сегодня надо будет пасти в небе? - с некоторым раздражением думал я. Честно говоря, я не совсем понимал, зачем тратиться столько средств и сил, чтобы ещё раз убедиться, что ничего необычного в небесах нет, и не может быть. Эти физики и лирики совсем с ума посходили, пытаясь во что бы то ни стало обнаружить в пространстве то, что возможно поможет им разобраться в хитросплетениях окружающего нас физического мира. Я с ожесточением пнул ногой свой гермошлем и подумал: - Мало того, что сами занимаются ерундой, так ещё втянули в свои игры командование нашего авиационного полка. Вот я уже три месяца дежурю на аэродроме и ничего, кроме белых облаков и птиц не наблюдал. Это всё проклятые американцы выдумали какие-то НЛО. Можно подумать, что мы кому-то нужны во Вселенной с нашей бестолковостью и расхлябанностью во всём. Медленно поднявшись с травы, я не спеша побрёл к зданию КДП. Через пятнадцать минут меня и моих товарищей ждёт разбор полётов, на котором уже в который раз командир авиаполка будет говорить о важности выполняемой нами работы. У здания КДП скопилось уже достаточно много людей из лётного состава, которые оживлённо обсуждали между собой события прошедшего дня. Разбор полётов проводил командир полка вместе с командирами эскадрилий. Уже не молодой, но крепко сбитый полковник, не спеша, прохаживался по кабинету, озабоченно почёсывая затылок. - Товарищи офицеры, сегодня благодаря высокой бдительности старшего лейтенанта Койдана нам удалось зафиксировать в небе некоторый объект, который по своему виду и неординарным действиям не может быть идентифицирован, как объект земного происхождения. При попытке пилота сблизиться с ним, он совершил манёвр, который соответствует перегрузке в двести единиц. Ни один аппарат земного происхождения не выдержит таких нагрузок и моментально разрушится. Есть мнение, что данный объект является аппаратом чужеродной по отношению к нам цивилизации. В сложившейся обстановке я требую от всех служб, связанных с этой проблемой, неукоснительно выполнять все наставления и предписания, ранее зачитанные вам. Более подробную информацию по этой теме до вас доведут командиры эскадрилий, а меня вызывают в Москву. Честь имею! - Интересно, а сам- то он верит в эти объекты, или нет. Ишь, как старается, сердешный, наверняка уже давно наметил себе дырочку в погонах для очередной звёздочки, - играя желваками щёк, думал я. Наконец-то полётный день завершён и можно расслабиться. Служебный автобус развозил нас по гарнизону, безжалостно тряся на встречающихся ухабах и рытвинах. Открыв ключом свою комнату- каморку, я, не раздеваясь, повалился на койку и ненадолго вздремнул. Проснувшись, я быстрыми и привычными для себя движениями соорудил себе ужин из того, что попало под руку. Думаю, что кто-то из посторонних навряд ли стал бы есть этот симбиоз из овощей, сосисок и хлеба, но мы авиаторы, приученные к чёткой и строго размеренной жизни, уже не брезговали в принципе ничем. Как всегда рано утром наша повседневная работа начиналась с разбора предстоящих полётов, с зачитки различных приказов и наставлений. Я стоял перед дверью помещения, где обычно проходила эта каждодневная процедура промывки наших мозгов и дачи ценных указаний, и нервно докуривал сигарету. - Странно, - рассуждал я, - сегодня почему-то всё настроено против меня. В прихожей треснуло зеркало, по дороге к аэродрому мне под ноги подвернулась чёрная кошка. Эх, как бы не случилось чего сегодня. Аккуратно постучав в дверь, я с извиняющимся видом вошёл в помещение. - Товарищ майор, разрешите присутствовать на планёрке. Прошу простить мне моё опоздание, вызванное некоторыми неурядицами в общежитии, - отрапортовал я. Майор, оторвавшись от приказов и подняв на меня свои голубые глаза, с некоторой иронией в голосе заметил: - Лейтенант Елагин, вот вы как раз мне и нужны, прошу садиться, и давайте впредь свои амурные дела решать всё-таки в отведённые для этого сроки. Раз вы решили посвятить свою жизнь защите нашего Отечества, так надо соответствовать этому во всём. Планёрка на этот раз достаточно быстро закончилась, и комэска обратился ко мне: - Вам, лейтенант, вероятно известно из архивных материалов, что на территории немецкого Рейха во время второй мировой войны проводились работы над созданием летательных аппаратов по своим лётно-тактическим данным на много превосходящие тогдашние истребители, как союзных, так и наших вооружённых сил. Так вот, мы располагаем информацией, что на территории Антарктиды командованию Третьего Рейха глубоко подо льдами удалось уже после войны продолжить эти исследования. Вероятно, немецкие учёные вплотную приблизились к каким-то новым никому пока неведомым энергиям и технологиям, позволившим им создать эти аппараты. Так вот, лейтенант, мы отправляем вас на борт авианосца «Находка» с определённой миссией, о которой вам станет известно несколько позже. Между тем на авианосце «Находка» велись обычные работы, расписанные уставом ВМФ. Приводилась в порядок вся боевая техника, находящаяся на всех его многочисленных палубах. На верхней палубе выстроилось звено доработанных и усовершенствованных истребителей СУ-27. У одного из самолётов вели оживлённую беседу два офицера: - Слушай, Андрей, как ты думаешь, с какой целью нас забросили сюда? Сдаётся мне, что наши правители затевают что-то недоброе и опасное. Со мной тоже беседовали комитетчики, но толком так и не объяснили мне конечную цель нашей мисси, только говорили о каких-то чрезвычайно важных манёврах у берегов Антарктиды, просто бред какой-то. Ну, кого там можно отслеживать, кроме как стаи пингвинов. Это же совершенно пустой, да к тому же покрытый льдом континент. Да и потом это быстрое переучивание на новую технику? Знаешь, Андрюха, мне кажется, что от нас что-то тщательно скрывают. - А ты, Серёга, поменьше думай, - с иронией в голосе заметил я, - тогда и спать будешь крепче. Ну, ты, правда, как будто с неба свалился, не знаешь, кого мы на протяжении уже нескольких лет отслеживаем в небесах, я полагаю не святого духа, а конкретные летательные аппараты, неизвестных мировой науке технологий. Я полагаю, что наша миссия и заключается именно в этом, а не в чём-то другом. И вообще, Серёга, я советую тебе поменьше задавать вопросов, а побольше вглядываться в небо над своей головой, в котором, я уверяю тебя, можно увидеть что-то для нас пока непонятное. Лично я уже столкнулся с этим и на сто процентов изменил своё мнение на этот счёт, хотя ранее ни во что это не верил. В полном смятении и сомнениях прошёл день у наших доблестных авиаторов. Утром Андрей проснулся от того, что кто-то сильно теребил его за плечо: - Андрюха, вставай, на авианосце сыграли тревогу, быстро одевайся в положенное снаряжение и бегом на палубу. У меня такое ощущение, что сегодня нам не дадут спокойно позавтракать, - сильно волнуясь, закричал Сергей. Сергей схватил со стола специальный пакет с секретной информацией, с которой можно было бы ознакомиться только в случае тревоги, и опрометью выскочил из каюты. На верхней палубе авианосца «Находка» выстроились в ряд пять истребителей СУ-27, полностью укомплектованных всем тем, что необходимо для выполнения боевой задачи на просторах мирового океана. Техники - заправщики в срочном порядке заканчивали дозаправку самолётов топливом, вооруженцы подвешивали под плоскости блоки управляемых ракет. Андрей, быстро заняв в истребителе своё место и проверив все системы жизнеобеспечения и контроля за полётом, рукой дал отмашку выпускающему технику о готовности к старту. Получив ответный сигнал, Андрей нажал на кнопку запуска двигателей. Истребитель медленно вырулил на стартовую площадку и уже через несколько мгновений, ревя мощными турбинами, начал свой короткий разбег для взлёта с авианосца. Отрыв от стартового стола произошёл в штатном режиме и, выполнив над авианосцем необходимые манёвры, истребитель лейтенанта Елагина лёг на, указанный в секретном пакете, курс. Включив автопилот, Андрей, не спеша и обстоятельно, визуально проверил показания всех приборов. До цели, указанной в секретном пакете оставалось десять минут чистого времени, и поэтому Андрей спокойно бросил ручку управления полётом, предоставив полный контроль за всем автопилоту, а сам внимательно начал вглядываться в безбрежный синий океан под собой. Тихий океан полностью оправдывал своё название, потому как ничто не нарушало спокойствия его бесконечных водных просторов. В наушниках гермошлема что-то вдруг щёлкнуло, и послышался чёткий и властный голос руководителя полётов: - Пятый, пятый, ответьте «Чибису», доложите о своих наблюдениях в указанном для вас квадрате? Разрешаю вам приступить к операции «Торнадо». О всех непредвиденных случаях немедленно докладывайте. - «Чибис», я пятый пока ничего подозрительного не вижу, через каждые пять минут буду докладывать об обстановке, - ответил я, нажав на гашетку связи. Мимо истребителя Андрея стремительно пронёсся истребитель Серёги и, сделав крутой вираж, зашёл в хвост его самолёту. - Нашёл тоже мне время шутки шутить, - подумал я, а по связи передал товарищу: - Третий, ты что вытворяешь, я полагаю, что сейчас не время и не место блистать своим высококлассным пилотажем. Лучше внимательно отслеживай то, что вокруг тебя, иначе быстро окажешься в роли подсадной утки, понятно? Как ни странно, но Серёга мне ничего не ответил, наушники моего гермошлема продолжали безмолвствовать. - Так, интересно, что это он молчит, или связь отказала, - подумал я и тут же ощутил мощнейший удар в фюзеляж своего самолёта. Повернув голову назад и вверх, я увидел, как от истребителя Серёги в мою сторону тянутся световые следы от трассирующих снарядов. Мой истребитель моментально загорелся и вошёл в штопор. Почти теряя сознание и задыхаясь от едкого дыма в кабине, я из последних сил успел нажать на гашетки катапультирования. Над моей головой через несколько секунд раскрылся оранжевый купол парашюта, а еще через минуту я уже качался в аварийной спасательной шлюпке на медленных волнах Тихого океана. Голова раскалывалась от непонимания того, что только что произошло со мной. Кроме всего прочего, при ударе о водную поверхность океана надувная шлюпка получила микро пробоину, и можно было предположить, что через небольшой промежуток времени я окажусь в совершенно холодной воде у берегов совсем неприветливой Антарктиды. Я лежал на дне шлюпки и рассуждал о превратностях человеческой судьбы, совершенно не замечая, что в непосредственной близости от меня из- под воды медленно поднимается что-то напоминающее огромное блюдце. Последнее, что я успел заметить был, какой-то ослепительно яркий свет, который с большой скоростью куда-то тащил меня вместе с моей шлюпкой. Сознание медленно возвращалось ко мне. Открыв глаза, я с удивлением заметил, что нахожусь в огромном гроте. Как ни странно, но пошевелить рукой или ногой я не мог, хотя прилагал для этого огромные усилия. Какая-то сила удерживала меня от этого. - Вот это уже интересно, - подумал я, скашивая глаза в сторону, где на телескопических опорах покоился аппарат дисковидной формы.- Значит, комитетчики не зря твердили нам, что в недрах Антарктиды что-то есть, да ещё, по всей видимости, разумное. Медленно и с огромным трудом подойдя к одному из аппаратов, я заметил, что на корпусе аппарата выгравирована свастика. - Не нравится мне всё это, - пятясь назад, мысленно резюмировал я. В тарелке открылся люк и из него выскочил голубоглазый и белобрысый ариец и почему-то в форме немецкого военного Третьего рейха. - Ну, это уже слишком, - подумал я, - хватая за шиворот пробегающего мимо фашиста. - А ну, стой, фашистский выкормыш, чего это вы тут затеваете с вашими небесными покровителями? Отвечай, негодяй, или я тебе башку оторву. Немец испуганно таращил на меня глаза и всё бубнил: - Гитлер капут, Гитлер капут! - И то верно, - удовлетворённо саданув его по шее, заметил я.- А теперь давай показывай мне свой аппарат и как он работает, что-то мне совсем наскучило это затянувшееся ваше гостеприимство. Немец, хлопая голубыми глазами, покорно подвёл меня к тарелке и открыл люк, приглашая войти. - Ишь, какой умный, одно слово ариец. Сам сначала полезай, а я уж за тобой следом и не вздумай шутить, быстро уши надеру. Ну, давай, ком, ком, форвест, не тяни резину. Фашист как-то тупо повиновался, и уже через несколько мгновений мы сидели в пилотский креслах. - Да ты, видимо, по- нашему ни бельмеса не понимаешь, - хлопая немчуру по спине, с досадой заметил я. - Тогда, фашист, внимательно следи за моими знаками. Взмахами рук я предложил немцу закрыть прозрачный люк, а сам принялся внимательно рассматривать приборную доску пилотов. Трудно было сразу разобраться во враждебной нашему миру аппаратуре приборной доски. В основном вся приборная доска состояла из каких-то загадочных табло с иероглифами. - Да, - почёсывая себе затылок, подумал я, - здесь, пожалуй, сразу так с разбегу не сориентируешься, что к чему, надо время. Во время своих действий с люком я совсем не заметил, как проклятый фашист достал из брюк какой-то предмет и быстро приставил его к моей шее, после чего я сразу же потерял сознание. В голове что-то постоянно гремело и звенело и почему-то становилось нестерпимо жарко. Сознание медленно возвращалось ко мне. - И чего этот фашист приставил к моей шее, - подумал с тревогой я и открыл глаза. Над моей головой светило жаркое июльское солнце. Я сидел в кабине своего родного СУ-27 и никак не мог сообразить, почему мой товарищ по авиационному звену Серёга с такой яростью стучит в стекло моего блистера. Быстро открыв фонарь над своей кабиной, я с изумлением уставился на Серёгу. - Слышь, Серёга, скажи, здесь сейчас не проходил один голубоглазый фашист? Я только что разговаривал с ним. Серёга, испуганно взглянув на меня, заметил: - Какой фашист? Слушай, я уже битый час вместе с техником пытаюсь извлечь тебя из твоего самолёта. Кто же на боевом дежурстве спит? Ты случайно вчера не хлебнул лишнего, что-то тебя совсем разморило? Кстати, скажу тебе по секрету, сегодня наше звено в полном составе отправляют на один авианосец для выполнения какой-то очень важной миссии. Ну, как тебе эта новость, Андрюха. - Мог и не сообщать мне эту новость, я и так всё знаю, - потирая гудящие виски, устало ответил я. - Надо же, приснится же такая гадость, - подумал с горечью я, а вслух ответил товарищу, - Серёга, только очень тебя прошу, не заходи больше в хвост моего самолёта. Я этого не люблю! Медленно покинув пилотскую кабину, я опустился в траву, пахнущую клевером и вереском, мечтательно обратив свой взор в безбрежное синее небо над своей головой.
По пустынной местности, вздымая за собой столбы песка, нёсся внедорожник. В этом году стояла на редкость удивительная жара. Долго находиться на открытом воздухе не представлялось никакой возможности из-за большой вероятности получить солнечный удар или общий перегрев организма. Пассажиры внедорожника, кашляя и чертыхаясь, постоянно смачивали пересохшие горло и рот лимонным тоником. - Да, Джон, я всегда говорил, что эти ваши эксперименты с природой ни к чему хорошему не приведут. Клянусь Богом, что это дело рук ваших тупоголовых коллег, которым совершенно наплевать на простых американцев. Какого чёрта ускорять и подхлёстывать то, что уже и так с неотвратимой скоростью надвигается на всё живое? Вы же не будете отрицать того факта, что грядёт глобальное потепление, которое уже в какой-то степени мы ощущаем именно здесь, а не в России. - Не кипятитесь, Уильямс, не вы ли на встрече с президентом кричали о преступных исследованиях и экспериментах с погодой в той же самой России? Вы являетесь одним из первых инициаторов продолжить эти исследования, несомненно, позаимствовав многое от русских. Генерал Маргоут, не спеша, достал пачку сигарет и закурил. За окнами джипа простиралась мёртвая пустыня, у которой, казалось, не будет ни конца, ни края. Поколесив по пустыне ещё где-то минут сорок, джип, наконец, притормозил около высокого ангара под номером три. Выскочив из машины на горячий песок, генерал Грэбс нервно потянулся всем телом и, с ожесточением сплёвывая изо рта жвачку, произнёс: - Будь она проклята эта жара, мы сами себе добровольно приоткрыли окно в преисподнюю. От ангара отделилась группа военных и, не спеша, приблизилась к джипу. Высокий и стройный лейтенант, приложив руку к фуражке, отрапортовал, подошедшему к нему генералу Грэбсу: - Сэр, все службы готовы к проведению испытаний изделия ВН-2, прошу вас проследовать за мной в лифт. Несмотря на достаточно большое помещение лифта, его стены дышали жаром пустыни, но по мере опускания лифта вглубь земли становилось всё прохладнее и прохладнее. Наконец, лифт слабо дёрнулся и остановился. К открывшимся дверям лифта подошли двое в штатском, держа в руках какие-то небольшие приборы. - Сэр, - обратились они вежливо к генералу Гребсу, - нам необходимо провести маленькую проверку. Это не займёт много времени, вам необходимо приложить большой палец правой руки к табло этого прибора для идентификации вашей личности. Генерал, сдвинув брови и нервно дёрнувшись всем телом, закричал хриплым голосом: - Будь я проклят, но вы сегодня точно хотите меня доконать. Может вам ещё мою задницу приложить к вашим приборам, канальи? Можно подумать, что я впервые появляюсь в вашем дьявольском вертепе. Генерал, негодующе сверкая глазами, достал из кармана портсигар и закурил. Такое решительное заявление генерала Гребса несколько обескуражило охрану, но всё же, памятуя о строгой секретности базы и объекта, который предстояло сегодня испытать, охранники стали настаивать на своём: - Господин генерал, нам очень жаль, но вам всё-таки придётся подчиниться правилам секретного объекта, - наставительно заявил один из охранников. Генерал устало махнул рукой и сел на предложенный ему стул. Службы охраны и безопасности быстро сделали своё дело, после чего генералов беспрепятственно пропустили на объект. Набрав на бронированной двери уже давно знакомый код, они вошли в святая святых – цех по сборке дисковидного аппарата. Конгресс США в своё время не поскупился в вопросе финансирования этого проекта. Достаточно сказать, что налогоплательщикам он обошёлся в 350 миллиардов долларов. К проекту были привлечены лучшие умы со всего мира, не говоря уже о сотнях предприятий и научных учреждений, сотрудники которых на протяжении многих лет бились над раскрытием тайн совершенно новых научных проблем и технологий. Сборочный цех представлял собой огромное помещение, сравнимое по размерам с двумя футбольными полями. Весь цех был уставлен мониторами, различного рода приборами и пультами, за которыми сидели люди в белых одеждах и защитных масках. На невысоком постаменте покоилось то, что на протяжении многих лет вызывало трепет и уважение к себе – дисковидный летающий аппарат. Трудно было поверить, что этот огромный, отливающий серебром диск, в самое ближайшее время сможет свободно парить в воздухе, а может быть даже и в космосе. Тем не менее, факт был на лицо и сегодня должны были состояться испытания этого чуда новейших технологий. Генерал Маргоут в сопровождении отряда сотрудников прошёл к аппарату, где его уже ожидал ведущий конструктор этого монстра. - Господин генерал, рад вас приветствовать на нашей базе. Прошу вас пройти в один из отсеков диска, где я подробно ознакомлю вас с пультом управления «Тритона». Смею заметить, что мы учли все ошибки, допущенные нашими немецкими коллегами в процессе конструирования аппарата и доводки его до ума. Я полагаю, что аппарат полностью готов к наземным испытаниям, после завершения которых, можно будет уже попробовать его и в воздухе. Из «Тритона» выдвинулся небольшой трап, по которому генерал Маргоут и несколько сотрудников вошли в пилотскую кабину диска. На верхней панели кабины постоянно перемигивались какие-то табло и светодиоды, оповещающие пилотов о состоянии всех систем дисковидного аппарата. Кабина была достаточно просторной, чтобы разместить четверых пилотов. Всё управление диском было полностью автоматизировано, за исключением взлёта и посадки, которым могло предшествовать нечто неожиданное и непредвиденное. На центральной приборной доске было размещено несколько мониторов и несколько приборов неизвестного назначения. Генерал, недоверчиво взглянув на обступивших его сотрудников, заметил: - Итак, господа, я полагаю, что на сей раз эта железная сковородка всё-таки оторвётся от земли или у вас есть другое мнение? От группы сотрудников отделился человек в белом халате и, постоянно сбиваясь и путаясь, начал горячо объяснять основные технические и лётно-тактические данные аппарата. Генерал сидел в пилотском кресле и как будто не слушал говорящего, что-то тихо насвистывая себе. - Ладно, достаточно болтовни, пора уже посмотреть эту чертовщину в действии, в полёте. Так вы говорите, что всё готово к первому испытанию, ну так чего вы тянете, давайте действуйте, я жду. Генерал пристегнулся к креслу ремнями безопасности и устало облокотился на приборную доску пилота, при этом неосознанно нажав локтем на одну из кнопок пульта. Аппарат, загудев низкой частотой, медленно оторвался от поверхности пола ангара и, набирая скорость, полетел к противоположной его стенке. Все находившиеся в кабине сотрудники моментально упали на пол, а генерал, напуганный своей оплошностью, заорал во всё горло: - Олухи, ну хоть кто-нибудь из вас может остановить этот неуправляемый полёт вникуда? Клянусь Богом, что я сейчас начну нажимать всё подряд, если мне немедленно не помогут. С пола вскочило сразу несколько сотрудников и бросились к креслу генерала. Между тем диск, набирая скорость, стремительно приближался к стене ангара. Столкновение казалось неизбежным, но, видимо, в генерале сработал ген самосохранения, который за секунду до столкновения позволил ему нажать нужную кнопку. Аппарат сильно качнуло, после чего он рухнул на землю. Высота падения была достаточно небольшой, но пассажиры диска получили значительные ушибы и травмы. Генерал Маргоут сидел в кресле и что-то бессвязно шептал одними губами. В кабине запахло жжёной проводкой, и сработала система пожаротушения. Несколько десятков литров белого пенистого вещества быстро заполнили пилотскую кабину, не пощадив отутюженную генеральскую форму, которая в мгновение ока превратилась в мокрую бесформенную тряпку. Генерал с каким-то ожесточением пытался освободиться от ремней безопасностей, но его мыльные руки постоянно соскальзывали с замков крепления. - И это вы называете испытаниями? Канальи, чёрт бы вас всех побрал, да освободите, наконец, меня из этой консервной банки или я за себя не ручаюсь. К упавшему диску уже бежало группа людей со спасательными средствами. Стремительно подлетела карета скорой помощи и пожарная спецмашина. Из центральной части диска показался зловещий синий дымок, который тут же перерос в слабое пламя, охватившее центральную часть диска. Пожарные, быстро размотав свои шланги, направили их на огонь. В этот момент в нижней части диска открылся люк и в его проёме показалась фигура генерала в пене и чрезвычайно возбуждённого. Надо сказать, что пожарная служба всегда чётко исполняла свои обязанности. На генерала обрушился целый водопад воды, который моментально сбил его с ног. К генералу подбежали сотрудники скорой помощи, которые, бесцеремонно положив его на носилки, рысью кинулись к машине скорой помощи. Генерал, растопырив кривые ноги, всё никак не хотел влезать в машину, посылая проклятия на всех его окружающих людей. - Тупоголовые кретины, да отпустите же меня, я совершенно здоров, разве не видно? Генерал весь мокрый и взъерошенный резво соскочил с носилок, поправляя на себе уже совсем не новую форму. - Эй, вы, как вас там, - обратился он к первому подбежавшему к нему офицеру сопровождения, - немедленно доставьте мне чистую и сухую форму, эти негодяи в белых халатах решили мне сегодня показать свой аквапарк вместо серьёзных испытаний. Генерала окружили сотрудники, как штатские, так и военные, выражая ему своё сочувствие и предлагая помощь. - Хватит болтать всякие глупости, - кипятился генерал, - сегодня вы все повинны в срыве ответственных испытаний, на которые правительство Соединённых Штатов возлагало большие надежды. Каждый из вас будет строго наказан, а некоторые понесут и уголовную ответственность за свою халатность, проявленную при испытаниях. Генерал грузно опустился на предложенный ему стул и достал золотой портсигар. От группы сотрудников отделился человек и представился: - Господин генерал, я являюсь заместителем главного конструктора этого изделия и смею вас заверить, что нашей вины, в только что случившимся, нет. Я стоял рядом с вами во время начала испытания и заметил, как вы облокотились на одну из кнопок на пульте «Тритона». Сработала автоматика, но в этот самый момент очень трудно было сориентироваться и принять быстрое решение. Я надеюсь, что вы особо не пострадали во время падения диска. А вот ряд наших сотрудников получили серьёзные травмы. Генерал Маргоут тупо разглядывал лежащий на боку диск и, видно было, как его лицо начинало медленно багроветь от бессильной ярости к самому себе и от проваленных испытаний. -Мерзавцы, - яростно вращая глазами, тихо шептал генерал. – Да, видимо нам ещё рано тягаться с русскими в этой сфере военной техники.
РУССКИЙ МОРЯК И В ОГНЕ НЕ ГОРИТ, И В ВОДЕ НЕ ТОНЕТ
Юмористический рассказ
В результате выхода из строя атомного реактора атомная подводная лодка «N» терпит катастрофу у одного из островов Тихого океана. Группе отважных моряков всё же удаётся спастись и высадиться на острове со слабой надеждах в сердцах, что их когда-нибудь обнаружат спасательные службы России. Солнце стояло в зените и поэтому мы изнемогали от жары и от солнечных лучей. Трудно было поверить, что из большего числа моряков, составляющих наш экипаж, в живых осталось всего шесть человек. На достаточно крупном острове, сплошь покрытом густой тропической растительностью, мы остались без воды, без провианта и без спасательных средств. Я сидел в тени под могучей пальмой и с жадностью поглощал содержимое кокосовых орехов, которые были щедро разбросаны на земле вокруг пальм. На наше счастье двое моряков не успели полностью раздеться и покинули борт субмарины с личным оружием и кортиками. Только благодаря этому нам удалось быстро и без проблем решить вопрос с питьевой водой, поскольку, на острове, сколько хватало глаз, произрастало огромное количество кокосовых пальм с живительной влагой. - Интересно, а вот, сколько мы продержимся без еды, - с грустью посматривая на голубое небо и ярчайшее Солнце над головой, думал я, - думаю, что не более недели. Нет, надо всё-таки что-то предпринимать, а не сидеть на месте, сложа руки, - твёрдо решил я, вставая с горячего песка. Капитан сидел на сваленном бурей пальмовом стволе и что-то бубнил себе под нос. - Командир, да вы никак молитву творите, - подходя к капитану, попытался пошутить я.- Вряд ли Господь ежеминутно поможет нам в нашей беде, а лучше бы нам самим позаботиться о себе, о своём благополучии и здравии. - Что вы предлагаете, лейтенант, - устало поднимая на меня глаза, нехотя поинтересовался капитан. - Я дело предлагаю, командир, а не сидеть здесь на одном месте до второго пришествия Христа. - Бросьте, лейтенант, какие к дьяволу дела, неужели вы не понимаете, что мы обречены на вымирание на этом необитаемом тихоокеанском острове. - А вот это ещё не факт, Олег Николаевич, - садясь ближе к капитану, горячо заговорил я. - Вы немного внимательнее оглядитесь вокруг себя и увидите то, что поселит в вашей душе уверенность и надежду. - Послушайте, лейтенант, вы уже мне изрядно надоели своими выкрутасами на Большой земле и здесь вы стараетесь доконать меня, - бросая сердитые взгляды на меня, отчеканил капитан. - Не спешите делать выводы и всё обобщать, Олег Николаевич, на этот раз моя интуиция мне точно подсказывает, что мы находимся на вполне цивилизованном острове, а вовсе не на диком, как нам ранее это представлялось. - Ну, хорошо, - вставая с поваленной ветром пальмы, недовольно проворчал капитан, - чем конкретно вы можете подкрепить свой оптимизм? - Видите ли, командир, совсем недалеко от нашей вынужденной стоянки я обнаружил следы от костра. Это первое! А второе заключается в том, что эта пальма, на которой вы только что восседали, вовсе не повалена ветром, а кем-то срублена. Капитан, не веря своим глазам, уставился на место сруба пальмы. - Тихо, - медленно поднимаясь с травы, прошептал я, - кто-то пробирается через джунгли. Все оглянулись на мой шёпот и застыли в изумлении. Насколько хватало глаз, из джунглей полукольцом выступило несколько человек, внешний вид которых поверг нас в ужас. Ни о какой цивилизации не могло быть и речи. Перед нами стояло не менее пятидесяти совершенно тёмных туземцев с большими копьями в руках и луками за спинами. На их плечах мы заметили какие-то тряпки - подобие небольших накидок. Их мужские достоинства были спрятаны в небольших размеров чехольчики, сделанных из каких-то сухих растений. Туземцы с каменными лицами стояли перед нами, как будто чего-то выжидая. На некоторых копьях туземцев я заметил человеческие черепа. - Вы знаете, Олег Николаевич, - тихо прошептал старпом капитану, - у меня такое ощущение, что эти дикари не совсем дружелюбно настроены в отношении нас. Мне кажется, что поднять им настроение сможет лишь хороший подарок. Капитан продолжал с каким-то особенным ожесточением отмахиваться от мух и москитов, которые ежесекундно атаковали его со всех сторон. - Проклятые твари, - злобно шипел капитан, - вот уж никогда не думал, что когда-нибудь попаду в такую переделку. Да и потом, старпом, о каком подарке вы только что изволили говорить? Можно подумать, что у нас целый саквояж колец, бус и ожерелий. Вы же лучше меня знаете, что туземцы склонны только лишь к этим подношениям. Старпом улыбнулся и рукой указал на мой кортик и на кобуру с пистолетом. Между тем, расстояние между туземцами и нами стремительно сокращалось, не оставляя нам никакой надежды на спасение. - Лейтенант Нелюбов, - услышал я грозный окрик капитана, - я даю вам ещё один шанс доказать, что вы всё же не напрасно числитесь в ВМФ. Живо предложите этим дикарям своё личное оружие. Может быть, это их несколько успокоит, и мы сможем наладить с ними нормальный диалог. Услышав приказ капитана, я выдвинулся вперёд, держа на вытянутых руках офицерский кортик и кобуру. Надо сказать, что замысел старпома сыграл свою положительную роль, поскольку, дикари сразу же остановились и от их группы отделился туземец, весь украшенный перьями какой-то экзотической птицы. Туземец почти вплотную подошёл ко мне и что-то гортанным голосом прокричал мне в лицо. Честно говоря, я сильно растерялся, когда туземец изрёк эти звуки, потому что они не были похожи на человеческую речь, а на что-то совсем другое, от чего у меня немного затряслись руки и ноги. Туземец стоял напротив меня с каменным выражением лица и как будто чего-то ожидал. - Лейтенант, ну чего вы стоите и пялитесь на эту обезьяну, как баран на новые ворота, - прокричал мне зло капитан. - Ответьте ему что-нибудь или он проткнёт вас своим дротиком как мешок с соломой. Я набрал в лёгкие побольше воздуха и, подражая туземцу, прокричал ему прямо в лицо: - Здравствуйте, товарищи туземцы! Как ни странно, но эта моя фраза возымела своё действие на вождя туземцев, который широко улыбнувшись, снял с моих рук кортик и кобуру. - Ну, слава Богу, - весь дрожа, проговорил мичман Котин, - кажется, наше подношение сработало! - Не обольщайтесь, мичман, - спокойно заметил старпом, - это ещё не факт, что мы для них уже друзья, время покажет, как они в дальнейшем отнесутся к нам. Вождь что-то прокричал своим сородичам и те мгновенно подняли копья. Обернувшись к нашей группе, вождь поднял обе руки вверх, а затем, резко скрестив их у себя на груди, низко поклонился мне. - Ну, кажется, контакт налажен, - удовлетворённо отметил про себя я и повернул лицо к капитану: - Командир, - бодро начал я, - таможня даёт добро. Я не знаю, что этот дикарь прокричал сейчас мне, но знаю только одно, что с этого момента мы их друзья. - Хорошо, если б друзья, а не закуска к ужину, - рассмеялся матрос Голованов. Вождь жестом руки пригласил нас следовать за ним. Видимо, туземцы прекрасно ориентировались в джунглях, потому как уже минут через сорок мы вышли к их поселениям. Надо отметить, что туземцы выбрали отличное место для своей деревни. Насколько хватало глаз перед нами простиралась завораживающе красивая долина, над которой возвышались горы, покрытые почти непроходимым тропическим лесом. Их вершины утопали в облаках. Вскоре к нам стали подходить и другие туземцы, жестом показывая, какие они мужественные войны. Они показывали нам свои шрамы от вражеских стрел. - Командир, - обратился я к капитану, - у меня такое ощущение, что они не видят ничего предосудительного в каннибализме. Во всяком случае, к нам они относятся весьма благосклонно и вряд ли нарежут из нас шашлыки. - Дай - то Бог, лейтенант, - буркнул в ответ капитан. - Обратите внимание, лейтенант, на эти грядки с какой-то растительностью и на этих животных, снующих вокруг наших ног. Похоже, что это одомашненные дикие свиньи и опоссумы. - Да, я и сам это вижу, командир, что это вполне приличная деревушка, где мы сможем вполне отдохнуть и попытаться выяснить у них, как же нам связаться с большой землёй. Через несколько недель мы сидели вшестером у костра и делились своими впечатлениями от пребывания в этом «райском» уголке нашей планеты. - Товарищи, офицеры, - заговорил я, - я так больше не могу. Скоро эта женщина – львица, которую подарил мне вождь, окончательно превратит меня в инвалида - импотента. У меня теперь постоянно трясутся ноги и руки после каждой ночи, проведенной с ней. - Ничего, сынок, - прохрипел распухшим ртом капитан, - у тебя всё же, как-никак, настоящая семейная жизнь. А вот мне – то, каково целыми днями в помоях возиться. Мне – капитану атомохода этот грязный вождь туземцев доверил лишь только ухаживать за свиным стадом. - Ну, знаете, Олег Николаевич, - вступил в разговор старпом, - во многом вы сами в этом виноваты. Ваш, простите, несносный характер сыграл свою решающую роль в выборе вождём вашей новой для вас профессии. Вы не забывайте, командир, что папуасы тоже люди и им также как и нам быстро передаётся дурное настроение и дурные мысли. - Так что же вы мне теперь прикажете им задницы целовать что ли, чтобы ублажить этого дикаря в перьях, - весь зашёлся капитан. - Неужели вы не понимаете, что я капитан и мой статус не позволяет мне никаких послаблений в отношении этих дикарей. - А вот и напрасно, - вновь заговорил я, - ваше упорство и неприятие их обычаев и традиций может сильно ударить по вашему здоровью и вообще благополучию. Вы просто обязаны доказать им, что вы обычный смертный человек со своими пороками и слабостями, которому совершенно не чужд их образ жизни. Поймите, командир, что нам ещё надо продержаться какое-то время, чтобы выбраться из этой ловушки. - Интересно, лейтенант, как вы это себе представляете, - нервно засмеялся мичман Котин. - Да очень просто, мичман, - серьёзно ответил я. - Может быть кто-нибудь из вас заметил, что над нашим островом иногда на большой скорости пролетают вертолёты. В основном это происходит в вечерние часы и, поэтому я не успеваю определить, что это за вертолёты и какой державе они принадлежат. Но главное, товарищи офицеры, ни это, а тот факт, что такие летательные аппараты не могут совершать марш броски на многие сотни миль. Отсюда, сам собой напрашивается вывод, что недалеко от нашего острова постоянно курсируют какие-то авианесущие корабли или проходят учения какого-либо государства. - Да, действительно, лейтенант, я иногда слышал над своей головой какой-то гул, но не придавал этому особого значения, - насторожился капитан. - Ну, что же, это обстоятельство должно сыграть решающую роль в нашем спасении. Значит так, лейтенант Нелюбов, - с остервенением почёсывая себе спину, строго заговорил капитан, - раз вы у нас такой наблюдательный, то я поручаю вам составить чёткий график пролёта этих железных стрекоз. А уже потом будем решать, каким образом нам привлечь их внимание. Товарищи офицеры, у кого из вас сохранилось хоть одно огнестрельное оружие или кортик. - Олег Николаевич, - улыбнулся старпом, - ну, вы, в самом деле, как ребёнок. Конечно же, папуасы сразу обезоружили нас при первой нашей встрече с ними, и вряд ли кто из присутствующих здесь сможет похвастаться наличием личного оружия. - А вот это вовсе не факт, - поднялся со своего места мичман Котин. - Как только я заметил, что из джунглей выходят туземцы с копьями, я сразу же быстро освободился от своей кобуры с пистолетом, бросив её около развесистой пальмы. Кстати, я её очень хорошо запомнил, командир, у неё ещё такой странный ствол, который сразу же бросается в глаза. - Это несколько облегчает нашу задачу бегства из этого «райского» гнёздышка, - с трудом переводя дух, проговорил капитан. - Итак, друзья, следующая наша встреча состоится через неделю и за этот срок мы должны выработать чёткий и строгий план нашего побега. Кроме всего прочего, товарищи, я надеюсь, что уже многие из вас научились достаточно хорошо стрелять из лука. Это тоже нам пригодится при побеге, поскольку, не исключена возможность того, что за нами будет организована погоня. Поэтому мы, чтобы сохранить свои жизни, вынуждены будем отстреливаться и отмахиваться всем тем, что у нас будет под руками, в том числе и копьями. Вам, мичман Котин, я поручаю запастись надёжным кремнем для розжига костра и сухим пухом кур. Я полагаю, товарищи, что пора уже показать этим дикарям, что мы всё же цивилизованные люди, и желаем жить в своём привычном для нас мире. Всё, товарищи офицеры, расходитесь по своим местам и не забывайте о нашем плане. Честь имею! Надо сказать, что исчезновение шестёрки беглецов из деревни дикарей прошло почти незамеченным. Только на краю деревни беглецам повстречалась небольшая группа дозорных туземцев, которую удалось быстро нейтрализовать с помощью стрел и копий. Капитан, поправляя на бёдрах пальмовую юбку, строго предупредил всех: - Товарищи, это только первый шаг к нашему освобождению. Главная наша задача на эту ночь выбрать правильное направление движения к побережью океана и не заблудиться в джунглях. - Командир, - скромно предложил я, - правильное направление движения нам подскажут вертолёты, которые по моим расчетам именно сегодня и именно сейчас начнут свои пролёты над островом. Нам же останется лишь только проследовать туда, куда они полетят. Мы медленно продвигались по джунглям, постоянно вскрикивая и матерясь от укусов каких-то неведомых нам насекомых и от прикосновения к острейшим шипам экзотических растений. Из-за туч выглянула Луна и ярко осветила большую площадь джунглей. - Вот это нам, безусловно, поможет, - удовлетворённо констатировал старпом. - Даже не придётся нам факелы зажигать, а то мы сразу же демаскировали бы себя перед туземцами. На бархатно чёрном небе ярко проступили звёзды и созвездия, которые переливались во влажном тропическом воздухе как ослепительные бриллианты. - Ну, и где ваши вертолёты, - постоянно чертыхаясь, гневно осведомился капитан. - Я уже нисколько не сомневаюсь, лейтенант, что вы просчитались и в этом вопросе. И вообще, вам больше ничего нельзя доверить. Вот мы уже продираемся через джунгли где-то около часа, и пока я не услышал ни одного звука, напоминающего мне работу авиационного двигателя. - Спокойно, командир, - бодро ответил я, - ещё не вечер и мои, как вы выразились, вертолёты появятся над нашими головами с минуты на минуту. И, действительно, буквально через пару минут я услышал лёгкое стрекотание вертолётов, которое с каждым мгновением становилось всё громче и громче. Четвёрка вертолётов МИ-24 с глухим рокотом пронеслись точно над нашими головами, тем самым указав нам правильное направление нашего движения. - Олег Николаевич, - догоняя капитана, заговорил старпом, - я полагаю, что до побережья океана осталось совсем немного, и надо ускорить наше движение иначе мы не уложимся в график пролёта вертолётов. - Добро, - сразу же согласился капитан, отдавая команду на ускорение движения. Раздирая себе лицо и руки в кровь от острейших шипов лиан и кустарников, мы, наконец, выскочили на прибрежную полосу океана. - Мичман Котин, - закричал капитан, - если мне не изменяет память, то именно вам я поручал раздобыть сухой куриный пух и кремень для розжига костра. - Командир, всё на месте, - быстро ответил мичман, - дело за малым. - Ну, и какого чёрта вы медлите, займитесь разведением костра. Я надеюсь, что туземцы обучили вас этому ремеслу. Быстро собрав на берегу несколько сухих веток и пальмовых листьев, мичман с величайшей осторожностью начал разжигать костёр. - Командир, - заорал я во всё горло, - на горизонте корабль, вы-то хоть понимаете, что это для нас значит. Все кинулись к океану, пристально вглядываясь в горизонт. - Спокойно, товарищи, - поднял руку старпом, - это ещё не факт, что они заметят нас, а если и заметят, то примут наш костёр за костёр туземцев. Здесь надо что-то срочно придумать, чтобы они ясно поняли, что здесь находятся цивилизованные люди, которым требуется срочная помощь. - Нет ничего проще,- срывая с капитана достаточно больших размеров наплечную попону, радостно закричал я. Подскочив к костру, я начал попеременно заслонять и открывать свет от костра. - Никак наш лейтенант совсем свихнулся, - грустно заметил капитан, опускаясь на холодный песок. - Да нет, Олег Николаевич, - строго заметил старпом, - на сей раз лейтенант Нелюбов проявил себя как нельзя лучше! Короче говоря, он передаёт на корабль международный сигнал «SOS» и делает это достаточно грамотно и профессионально. - Всем слушать мою команду, - во всё горло заорал капитан, - не дать костру ни в коем случае погаснуть. Всем немедленно поддерживать огонь в костре! После пятнадцати минут непрерывной передачи сигнала, от неимоверного напряжения и усталости, я свалился на песок, потеряв сознание. Не знаю, сколько времени я находился в бессознательном состоянии, но, наконец, открыв глаза, обнаружил себя лежащим на матросской койке в достаточно большом помещении. Рядом с моей койкой стояли стол и тумбочка, от которой исходил какой-то невероятно приятный запах свежеприготовленного борща. Медленно скосив глаза в сторону, я обнаружил на тумбочке большую алюминиевую миску, ложку и кусок белого пшеничного хлеба. - Господи, что это, - лихорадочно соображал я, пытаясь вспомнить все предшествующие события, - неужели мне всё это снится. Скрипнула дверь и в помещение вошёл капитан в новой отутюженной форме и с улыбкой на лице. - Ну, как ты тут, сынок, - тихо заговорил капитан, садясь на край моей койки. - Ты уж прости меня старого дурака, что сразу не разглядел в тебе настоящего моряка. Ну, ей Богу, бес меня тогда попутал. А ты поешь борща немного, тебе сейчас надо набираться сил. Как - никак, ты два дня находился без сознания, а за это время много воды утекло. - Рад вас видеть, командир, - слабо отреагировал я на слова капитана. - Так нас всё-таки спасли, или нет? - Да, спасли, конечно, спасли, сынок, и всё благодаря твоей находчивости и проявленной инициативе. В данный момент мы находимся на борту авианесущего крейсера «Смелый» и держим курс к родным берегам. Хочу представить тебя к правительственной награде за твой героизм и мужество, - гордо заметил капитан. - Служу России, - еле слышно прошептал я распухшими губами.
Директор средней школы – сутуловатый и уже несколько пожилой мужчина сидел в своём кабинете на втором этаже и с ненавистью изучал последние директивы по внедрению в общеобразовательных школах единого госэкзамена. - Господи, и кому это в голову могло прийти такая глупость – оценивать знания учеников по крестикам и ноликам в экзаменационных бланках. Неужели эти бараньи головы не понимают, что всё равн, как бы они ни старались, им не добиться объективной картины истинных знаний учащихся. Здесь и дураку ясно, что во многих случаях даже самым отстающим учащимся в принципе может повести, если они просто наугад подчеркнут тот или иной из предлагаемых вариантов ответ, - глухо ворчал директор. Директор грубо отшвырнул от себя официальные листы директивы и снял телефонную трубку: - Виктория Бруновна, зайдите ко мне, – небрежно бросил в трубку директор, - есть разговор. - Олег Иванович, - быстро отреагировала на звонок директора завуч школы, – что-то случилось, или у вас возникли какие-то соображения в отношении проведения ЕГЭ? - Вот именно, Виктория Бруновна, вы угадали, и я надеюсь, что мне не придётся вас долго ждать. - Сию минуту буду, Олег Иванович, спокойно ответила завуч и положила трубку. Надо сказать, что отношения между директором школы и завучем не сложились. Причиной тому послужило различное их понимание учебного процесса в стенах родной школы. Директор школы был весьма консервативно настроен в подходе контроля знаний учащихся давно испытанным и проверенным способом, где, с его точки зрения, уже практически невозможен был какой-либо обман или подлог со стороны как самих учеников, так и их преподавателей. Если говорить о завуче, то она наоборот всегда была сторонницей свежего ветра в общеобразовательном процессе вообще. Уже предчувствуя достаточно тяжёлый разговор с директором, Виктория Бруновна извлекла из кошелька уже початую пачку «Фенозепама» и быстро проглотила таблетку. - Наверняка, опять этот старый пердун начнёт втирать мне очки по поводу устоявшихся и давно зарекомендовавших себя только с положительной стороны методов проведения выпускных экзаменов в российских школах. Стараясь не нервничать, завуч спокойно вошла в кабинет директора и примостилась на краешке стула у входной двери. - А, это вы, Виктория Бруновна, - натянуто заулыбался директор, - что же это вы у двери трётесь, проходите к моему столу. Сегодня у меня состоится не простой разговор с вами, и поэтому у меня нет никакого желания через весь кабинет посылать вам те или другие важные мои мысли и соображения. - Как скажете, Олег Иванович, - фыркнула завуч и плавной походкой проследовала к столу директора. - Вот, так-то лучше, удовлетворённо крякнул директор, вновь углубляясь в чтение директивы. – Виктория Бруновна, я хотел бы услышать ваше мнение в вопросе проведения единого экзамена. И давайте обсудим мы с вами эту проблему без излишней нервозности с вашей стороны. Кстати, Виктория Бруновна, я недавно получил от нескольких институтов приличное количество заявок на наших лучших учеников, и вы прекрасно понимаете, что я должен как-то отреагировать на эти инициативы со стороны высшей школы. Я никоим образом не могу допустить, чтобы отряд первокурсников этих высших заведений пополнился бы совершенно слабыми и нерадивыми выпускниками нашей школы. Но, вы сами понимаете, чтобы не выставить нашу школу в плохом свете, нам с вами придётся приложить максимум усилий и как-то скорректировать это мероприятие в стенах нашей школы. Я пока понятно излагаю? Виктория Бруновна, поправив на шее газовый голубой платочек, совершенно спокойно отреагировала на слова директора: - Видите ли, уважаемый Олег Иванович, я во многом согласна с вами, но где мне взять такое количество хорошо зарекомендовавших себя учеников? Можно подумать, что вы не в курсе, как у нас обстоят дела с этим народом. А дела у нас обстоят из рук вон плохо! - Вот, как раз для этого я и пригласил вас, уважаемая Виктория Бруновна, чтобы ещё раз без личных эмоций и нервотрёпки решить вопрос о проведении ЕГЭ, но несколько в иной форме. - Как это – в несколько иной, - сразу же насторожилась завуч, - вы хоть понимаете, Олег Иванович, о чём вы говорите? Лично я не имею права по собственному усмотрению менять или как-то изменять то, что мне спущено сверху. Да и потом, с меня же и спросят, если что пойдёт не так. - Всё пойдёт именно так, как я скажу, - с уверенностью заглядывая в глаза завучу, спокойно заметил директор. – А об ответственности вы не беспокойтесь, Виктория Бруновна. За все мои новации перед законом отвечу я и никто другой. - Ну, знаете ли, Олег Иванович, я бы не советовала вам вот так просто отмахиваться от директив, которые писали люди, умудрённые большим жизненным опытом и знанием дела. - Успокойтесь, Виктория Бруновна, знаете, как у нас всё происходит – вначале что-то делают, а уже потом думают. А вот мы с вами поступим так, что и овцы окажутся целыми и волки сытыми. Директор подошёл к сейфу и извлёк из него увесистую папку с какими-то исписанными мелким почерком листами. - Вот, с этим материалом, Виктория Бруновна, вам придётся в самые кратчайшие сроки ознакомиться. Здесь мной изложена единственно правильная концепция по проведению ЕГЭ, но уже в совершенно другой интерпритации. Мельком взглянув на толстую папку с бумагами, завуч всплеснула руками: - Да вы что, Олег Иванович, в своём уме? До начала выпускных экзаменов остаётся всего ничего, а я должна всё бросить и корпеть над вашими, так называемыми, мудрыми мыслями. Нет уж, увольте, у меня огромный коллектив детей, которых я обязана в самые сжатые сроки подготовить к сдаче выпускных экзаменов по предложенной нам директиве. И я не собираюсь нарушать законы, установленные Российской Федерацией Директор, не спеша, достал из кармана уже начатую пачку «MARLBORO» и жадно затянулся ароматной сигаретой. - Виктория Бруновна, вы поймите только одно, что заказчики уже будут ждать от нас определённое количество детей, что хоть как-то заполнить свои уже почти полупустые аудитории. Ни мне вам объяснять, что в последние годы идёт тенденция к снижению приёма первокурсников на некоторые непопулярные специальности. Почти вся молодёжь теперь нацеливается на гуманитарные вузы, на экономические или любые другие специальности, которые совершенно не связаны с техникой. А кто же будет строить дома, самолёты, корабли, прокладывать дороги, атомные электростанции, космические аппараты, как ни наши отечественные Кулибины, Ломоносовы и Левши, в отыскании которых и будет заключаться наша с вами задача. Ну, представьте себе, что проведённый ЕГЭ покажет в конечном итоге высокие результаты, а придя в стены какого-нибудь серьёзного технического университета, наши же ученики-отличники даже не смогут сформулировать теорему Пифагора или ещё что-нибудь в этом роде. - Хорошо, так что вы мне конкретно предлагаете, Олег Иванович? - глядя в лицо директору ненавидящими глазами, уже сильно нервничая, осведомилась завуч. - Ну, во-первых, Виктория Бруновна, не стоит так нервничать, а, во-вторых, я всё же советую вам ознакомиться с теми моими мыслями, которые я изложил на бумаге. Вкратце, я могу сказать только одно, что некоторым учащимся, на которых мы возлагаем наши надежды, на экзамене необходимо уделить особое внимание. - Это как? – искренне изумилась завуч. - Очень просто, Виктория Бруновна. Ваша задача будет заключаться в том, чтобы перед проведением ЕГЭ рассадить, сдающих экзамены, в разных классах. В одних классах будут сидеть обычные среднестатистические ученики, особо не блещущие своими знаниями, а в других вы разместите именно тех ребят, которые, с вашей точки зрения, уже сейчас подают большие надежды. ЕГЭ пойдёт своим чередом во всех классах. Но в классах с отобранными для солидных вузов детьми, кроме всего прочего, в конце экзамена мы зададим учащимся несколько устных вопросов из школьной программы. И тогда мы с большой долей уверенности сможем сказать, кто сидит перед нами – будущие Ломоносовы или прорабы и сантехники. Улавливаете мою мысль, Виктория Бруновна? - Но, это же чёрт знает что?! – уже откровенно стала расходиться завуч, - неужели вы не понимаете, Олег Иванович, что эта ваша инициатива моментально станет достоянием общественности, и что последует за этим уже совсем не трудно будет догадаться. - Не перегибайте палку, - дымя сигаретой в лицо завучу, спокойно отреагировал директор, - всё будет зависеть от того, как вы настроите именно тех учеников, которые придут на ЕГЭ. Да и потом, Виктория Бруновна, в последнее время мне что-то совсем не нравится ваше настроение. Вы не забывайте, уважаемая, какая цепочка грехов тянется за вами. Знаете, я до последнего момента старался покрывать вас, ваши делишки, о которых уже почти откровенно говорит вся школа. Вы только на минуту представьте себе, что может произойти, если эти ваши некоторые махинации станут достоянием не только общественности, как вы выразились, но и судебных органов. Лицо завуча моментально покрылось красными пятнами, а на лбу выступила испарина. - Какой же вы негодяй, Олег Иванович, - сжимая в бессильной ярости кулаки, тяжело выдохнула завуч. – Я всегда считала вас порядочным человеком, но вот только сегодня поняла, с кем я имею дело. - Ну, вот и хорошо, что вы всё так быстро поняли, Виктория Бруновна, - засмеялся директор, подходя к окну и выбрасывая в открытую форточку ещё не докуренную сигарету. – Я надеюсь, что мы сегодня с вами славно побеседовали на интересующую нас обоих тему, и с вашей стороны не последует никаких проволочек и задержек в проведении ЕГЭ, но уже с учётом моих пожеланий. - Хорошо, - с трудом поднимаясь со стула, тихо промолвила завуч, - у меня просто нет другого выхода и я вынуждена подчиниться вашему диктату. - Вот только не надо мне этих ваших истерик и самобичеваний, Виктория Бруновна, - подходя вплотную к завучу, наставительно заметил директор. – Я ни в меньшей степени, чем вы, заинтересован в том, чтобы выпустить из наших стен умных и достойных нашему обществу людей. Вы свободны, Виктория Бруновна, постарайтесь побыстрее прийти в себя и действительно заняться делом, время не терпит. Совершенно незаметно пролетело время до начала ЕГЭ, и с раннего утра к школе потянулась вереница празднично одетых детей, горящих желанием как можно скорей заполнить все клеточки предлагаемых им экзаменационных бланков с контрольными вопросами. Директор школы в своём кабинете давал последние указания завучу: - Значит так, Виктория Бруновна, прежде всего, необходимо так расставить преподавательский состав школы, чтобы почти полностью во время проведения экзамена исключить хождение выпускников по туалетам. Вы же прекрасно понимаете, что в большинстве случаев эти «просители выйти» используют наше разрешение как прекрасную возможность получить от кого-то правильные ответы. Это первое. Второе заключается в том, что каждого такого «ходока» необходимо сопровождать преподавателями, иначе мы с вами не сможем добиться истинной картины результатов ЕГЭ. - Я всё поняла, Олег Иванович, - нервно озираясь по сторонам, почти прошептала завуч, - думаю, что никаких эксцессов и сбоев во время проведения ЕГЭ не будет. Сегодня ребята сдают экзамен по математике, и вы можете после него подойти в пятнадцатый кабинет и спокойно побеседовать именно с теми, о которых вы мне говорили накануне. - Ну, вот и замечательно, Виктория Бруновна, - потирая руки, удовлетворённо хмыкнул директор. - Я знал, что вы всё-таки примите мою сторону. В назначенное время директор, не спеша, направился в сторону указанного завучем кабинета. На какое-то мгновение директор задержался и прислушался к голосам выпускников, доносящихся из-за плотно закрытой двери. - Мужики, как вы полагаете, – достаточно громко вещал чей-то мальчишеский голос, - этот наш старый пень догадается, что Бруновна выдала нам готовые ответы или нет? - Так, так, - мысленно про себя отметил директор, - значит я, по мнению этих недоумков, уже превратился в трухлявую древесину, в маразматика и дебила, которому уже так трудно будет догадаться, что его просто все надули. В душе директора медленно поднималась мутная волна ненависти к завучу школы и к этим, казалось бы, надёжным выпускникам, которых он так старательно готовился направить в элитные институты и университеты города. За дверью все дружно рассмеялись, а чей-то девический задорный голос заметил: - Да куда там этому пердуну догадаться об этом, разве что кто-то из нас самих ему об этом не скажет или не настучит. - Эта старая мерзавка всё же обвела меня вокруг пальца, подсунув мне чёрт знает кого, - внутренне кипел директор. – Ну, я вам всем покажу, подонки, кто здесь настоящий хозяин и чего вы все на самом деле стоите. Директор, распахнув дверь, твёрдой походкой вошёл в класс. Голоса в классе моментально смолкли, а ученики заняли свои места. - Здравствуйте, дети, садитесь, - криво улыбаясь, промычал директор, подходя к столу. – Да, кстати, а кто с вами сегодня проводил ЕГЭ, если, конечно, это не секрет. - Олег Иванович, с нами сегодня были Виктория Бруновна и Дмитрий Сергеевич, - быстро ответила директору одна из девиц с ярко накрашенными губами. - Так я и подумал, - мысленно отметил про себя директор, а вслух добавил, - очень хорошо, мои дорогие выпускники. Я надеюсь, что вы все получите хорошие оценки за экзамен по математике, тем более, что многие из вас планируют продолжить своё образование в достаточно серьёзных университетах нашего города. С места поднялась девица в вызывающе короткой юбке и с металлической булавкой в нижней губе: - Олег Иванович, может быть не стоит напрасно тратить ваше драгоценное время на нас и заниматься какими-то совсем непонятными нам проверками и вопросами. Знаете, мы все в этом классе убеждены, что получим хорошие оценки, чтобы беспрепятственно поступить в те самые серьёзные университеты, о которых вы нам только что толковали. - Интересно, Соколова, откуда у вас такая уверенность в своих блестящих знаниях, – скромно поинтересовался директор. - Даже если мы обратимся к Теории вероятности, то становится совершенно очевидно, что кто-то из вас всё же чего-то не знает. Кстати, Соколова, вот как раз с вас мы и начнём наш маленький блиц-опрос по некоторым разделам этой старинной и чрезвычайно интересной науки – математики. Девица скривила крашеные губки и, смерив директора презрительным взглядом, нехотя ответила: - Воля ваша, Олег Иванович, но должна вам заметить, что итоги экзамена по математике будете оценивать не вы, а те ответственные люди, которым поручили проведение ЕГЭ. Ладно, задавайте ваши вопросы, если уж вам так хочется опорочить своих же учеников в глазах общественности и в глазах тех людей, которые уже сейчас с нетерпением ожидают нас в своих аудиториях. - Соколова, как ты со мной разговариваешь, - еле сдерживаясь, прохрипел директор. Вы, милая девушка, не забывайтесь всё же, что перед вами стоит ни ваш сопливый одноклассник, а директор школы, кстати, от которого всё ещё многое зависит в вашей судьбе. Итак, хватит с меня вашей словесной шелухи и нахального препирательства, а сразу и сейчас же приступим к блиц-опросу некоторых из вас. Вы Соколова можете сесть на место, а я задам несколько вопросов всему классу, но упор в своих вопросах сделаю всё же на некоторые исторические факты. Вот, например, кто из вас скажет какова заслуга самых обыкновенных бочек в создании высшей математики, и я полагаю, что вам совсем не трудно будет ответить мне на этот вопрос. Ага, класс безмолвствует, ну, тогда я начну с подсказок. В ноябре 1613 года королевский математик и астролог австрийского двора Иоганн Кеплер праздновал свадьбу. Готовясь к ней, он приобрёл несколько бочек виноградного вина. При покупке Кеплер был поражён тем, что продавец определял вместимость бочек, производя одно единственное действие, - измеряя расстояние от наливного отверстия до самой дальней от него точки днища. Ведь такое измерение совсем не учитывало форму бочки! Кеплер сразу же увидел, что перед ним интересная математическая задача – по нескольким измерениям вычислять вместимость бочки. Размышляя над этой задачей, он нашёл формулы не только для объёма бочек, но и для объёма самых различных тел. Так вот, уважаемые мои выпускники, о чём идёт речь? - Да чего тут понимать, - поднялся с места высокий паренёк, весь усыпанный веснушками, - этот мужик умножил высоту бочки на площадь её основания. - Да нет, Сидоров, вы не правы, – улыбнулся директор. – Вы забываете, что бочки имеют несколько иную форму, чем цилиндры. Итак, господа, один ноль в мою пользу, - с удовольствием потирая руки, засмеялся директор. – Я понимаю, что вы не очень-то вдавались в историю, когда изучали математические формулы, но такие простые вещи вы всё же должны знать. Ну, хорошо, оставим глубокую историю в покое и прейдём непосредственно к математическим формулам и определениям. Вот вы, Крайнев, доложите мне, что такое число «пи» и как оно подсчитывается? - Олег Иванович, а почему именно я должен за всех отвечать на этот вопрос, - как-то сразу занервничал парень, сидящий за вторым столом от стола. – Чуть что – сразу Крайнев, пусть и другие выскажутся по этому вопросу. - Хорошо, Крайнев, давай мы вместе с тобой спросим у всех здесь присутствующих, как подсчитывается число «пи». Директор внимательным взглядом обвёл всех ребят в классе и к своему изумлению не обнаружил ни одной поднятой руки. - Так, господа мои драгоценные, что же мне с вами делать, если вы и на такой самый простой вопрос ответить не можете, - обратился директор к классу, садясь за стол. – Ладно, я не стану вас больше задерживать, но прежде всего пусть кто-нибудь из вас всё же попытается ответить мне на элементарный вопрос: чему равен синус шестидесяти градусов. В классе надолго воцарилась напряжённая тишина, которую нарушила девица в джинсовом костюме, сидящая на «галёрке»: - Олег Иванович, ну, сколько можно вам профессора из себя корчить? От ваших вопросов у всех в классе зевота скулы сводит. Да и потом уже давно пора чего-нибудь перекусить, а то у меня в животе давно уже что-то хрюкает. - Верно Лидка говорит, - почти выкрикнул Крайнев, – сколько можно здесь перед нами комедию ломать. Мы уже все выполнили свой гражданский долг, заполнив все экзаменационные бланки по математике. Я не понимаю, Олег Иванович, чего вы ещё от нас добиваетесь? Да и потом меня уже полчаса как девчонка ждёт в сквере, а вы всё здесь нам морали читаете. - Садитесь, Крайнев, теперь я совершенно уверен в ваших «неординарных» способностях к математике и полагаю, что к другим школьным дисциплинам тоже. Всё, все свободны! Через минуту класс опустел, а директор, обеими руками схватившись за голову, злобно прошипел в звенящую тишину пустого класса: - Да, какие, к чёрту, они Ломоносовы и Эйнштейны, им бы до уровня прорабов подняться…
На лыжной базе сегодня переполох. Наконец-то, после долгой и затяжной оттепели наступили настоящие морозы и повалил густой снег. Директор базы - крепко сколоченный мужичок мучительно соображал, каким образом с малыми потерями для его базы провести ответственные соревнования по лыжному биатлону. - Чёрт бы побрал этих спонсоров, которые могут только на своих митингах произносить красивые речи, - стоя у окна с ненавистью в душе рассуждал директор. - Сволочи, неужели, нельзя было вовремя поставить на базу спортинвентарь и всё такое, что могло бы способствовать благополучному проведению этого ответственного мероприятия. Директор подошёл к столу и набрал на мобильнике какой-то номер. Судя по напряжённому выражению его лица, предстоящий разговор был ему неприятен. - Александр Вольфович, доброе утро, это вас Леонид Иванович беспокоит. Я хочу вам напомнить, что я уже не в силах каждый раз откладывать начало традиционной лыжной гонки, которая уже не первый год проводится силами нашей базы. Надо сказать, что, несмотря на свой почтенный возраст, в Леониде Ивановиче чувствовался какой-то внутренний стержень, который позволял ему поддерживать в себе какую-то необыкновенную кипучую деятельность и активность, чего нельзя было сказать о сотрудниках его базы. - Я всё понимаю, Леонид Иванович, - в мобильнике директора прозвучал скрипучий голос спонсора, - но и вы должны нас понять, что государственный бюджет вовсе не резиновый, и мы прикладываем нечеловеческие усилия, чтобы хоть как-то поддержать многочисленные спортивные мероприятия нашего города. Вы что же думаете, если на меня возложены полномочия народного депутата, то мне всё позволено и доступно? Увы, к сожалению, это глубоко ошибочное мнение многих моих избирателей. Вы же прекрасно понимаете, что я не могу из своего кармана финансировать то или иное мероприятие, а могу предоставлять лишь только то, чем я располагаю в настоящий момент. - Александр Вольфович, до начала соревнований остаётся всего двадцать дней, а у меня на базе отсутствует половина спортивного инвентаря, да и сами понимаете, что наши спортсмены пользуются давно устаревшим стрелковым оружием, которое, зачастую, на соревнованиях даёт осечку. Прицелы винтовок давно уже сбиты, а приклады и сами стволы оставляют желать лучшего. Да и потом, Александр Вольфович, не забывайте, что на наши соревнования будут приглашены как наши, так и зарубежные корреспонденты, ведь эти соревнования всегда отличались своей многочисленностью и высокими результатами. Кроме всего прочего, чтобы как-то ещё более популяризировать этот вид спорта, мы отобрали из огромного количества желающих поучаствовать в наших соревнованиях ряд спортсменов-любителей из простого народа. Я полагаю, что эта наша инициатива внесёт совершенно новую струю в этот вид спорта, что позволит нам уже в другом свете предстать перед многочисленными корреспондентами. - Хорошо, Леонид Иванович, я постараюсь вам хоть чем-то помочь в этом вопросе, но учтите, что я всё-таки не Господь Бог. Через пять-шесть дней вы получите почти всё то, о чём вы меня просите. Всего доброго! Директор выключил мобильник и устало опустился за свой рабочий стол. Достав из нагрудного кармана металлическую фляжку с коньяком, Леонид Иванович жадными глотками осушил её. *** Надо отметить, что наш достаточно большой город всегда отличался высокой спортивной активностью, что позволяло ему всегда находиться в центре внимания спортивной прессы. И, действительно, на многие профессиональные соревнования допускались спортсмены-любители или даже вовсе любители, которые уже хорошо зарекомендовали себя в биатлоне. Лев Петрович Кирин уже три дня находился в состоянии полной эйфории от ощущения того, что уже через несколько дней он опять, уже в который раз, примет участие в этом замечательном празднике спорта и здоровья. Несмотря на свой пенсионный возраст, этому жизнерадостному человеку удалось сохранить в своей душе бодрость духа, молодой задор и оптимизм. Его уже сильно морщинистое лицо постоянно излучало радость и доброту, которых так не хватало окружающим его людям. Вот и сегодня Лев Петрович, как обычно рано вскочив с постели и наспех накинув на себя спортивный костюм, выбежал из дома для осуществления очередной утренней пробежки. Надо сказать, что Лев Петрович жил далеко не в спальном районе города, а на его окраине - в скромной, построенной ещё сорок лет назад, пятиэтажке. Контингент жильцов его дома не отличался особой интеллигентностью, поскольку истинные старожилы дома давно канули в вечность, а сам дом представлял из себя сборище непонятно каких и непонятно откуда приехавших личностей. Поэтому, прежде чем выйти из своей парадной, Лев Петрович, обычно, осторожно высовывал голову из-за входной двери и внимательно следил за тем, что происходило в ближайших метрах от его жилища. Вот и на этот раз, Лев Петрович, не изменив своей уже постоянной традиции, осторожно вышел из парадной и, убедившись, что ему ничего не угрожает, мелкой трусцой засеменил в сторону ближайшего сквера. Пробежав где-то метров двести, старик каким-то шестым чувством ощутил на своей спине чей-то пристальный взгляд. Резко обернувшись назад, Лев Петрович, к своему ужасу, заметил бегущего за ним огромного пса неизвестной ему породы, который совершал в его сторону большие прыжки и грозно рычал. Где-то в десяти метрах от собаки Лев Петрович разглядел и хозяйку собаки - совсем молодую девушку, которая бежала следом за собакой, что-то крича ей. -Чёрт, - уже задыхаясь от быстрого бега, в испуге закричал старик, - да эта же бестия меня определённо загрызёт. Не долго думая, напрягая последние свои силы, старик припустил по центральной аллее сквера, лихо перепрыгивая через ограждения газонов и скамейки. В какой-то момент он почувствовал сильнейший удар в спину и, споткнувшись об очередную скамейку, рухнул на землю. Сзади на старика прыгнул здоровенный ротвейлер и вцепился острыми зубами ему в ногу. - Караул, - во всё горло заорал Лев Петрович, пытаясь голыми руками оттолкнуть от себя взбесившееся животное. Но пёс цепко зубами держал старика за икроножную мышцу и совершенно не желал прислушаться к стенаниям бедного пенсионера. Через минуту к старику подбежала хозяйка ротвейлера и, сильно саданув ногой собаку под рёбра, оттащила её в сторону. Праздничное и счастливое настроение Льва Петровича быстро сменилось на откровенную злобу и нецензурную брань: - Гражданка, …, что это вы себе тут позволяете, - в ярости, брызгая слюной, закричал старик. - Мало того, …, что вы спускаете, …, с поводка собаку-убийцу, так вы, напрочь лишили меня возможности участвовать в ответственных соревнованиях города, … Девушка, быстро накинув на собаку строгий ошейник и привязав животное к ближайшему дереву, помогла Льву Петровичу подняться на ноги. - Простите меня, дедушка, за мою оплошность, - стала просить прощения девушка, - обычно, с собакой гуляют мои мужчины, но вот только сегодня они попросили за них выгулять собачку, которая, кстати, просто вырвалась из моих слабых рук. Простите, вы сможете самостоятельно добраться до вашего дома или вам помочь? - с испугом глядя на старика, скромно поинтересовалась девушка. - Да и потом, дедушка, не надо так материться, а всегда и в любых ситуациях старайтесь сохранять своё лицо. - Ну, спасибо вам за совет, - зло поглядывая в сторону привязанной собаки, с ухмылкой заметил старик. Кстати, милая девушка, моё лицо всегда при мне, а вот вам я всё-таки посоветую следить за вашим чудовищем, которое в другой раз может напасть на кого-то другого и причинить ему ещё больший вред, чем мне. Спасибо, я уж как-нибудь сам доберусь до своей «хрущёбы», вот только лыжной гонки мне уже в этом сезоне не видать. С отвратительным настроением в душе и немного прихрамывая на прокушенную в двух местах ногу, Лев Петрович кое-как добрался до своей квартиры. Скинув с себя, испачканный в грязи спортивный костюм, старик не спеша осмотрел повреждённую собакой ногу. - Вот гадина, - негодовал старик, - успела всё же прокусить мне икроножную мышцу. Какой же теперь из меня лыжник-биатлонист? Нет, это просто невозможно, я должен, во что бы то ни стало, поучаствовать в этих соревнованиях, потому как я уже заявлен в них и не имею никакого права подводить организаторов этого спортивного мероприятия. К вечеру нога Льва Петровича распухла и сильно саднила. - Проклятье, - с ненавистью стуча кулаками по столу, шептал сам себе под нос Лев Петрович, - по всему выходит, что в этом сезоне я всё же остаюсь не у дел. А, впрочем, есть один выход, и, пожалуй, я им и воспользуюсь. Лев Петрович набрал на мобильнике номер директора лыжной базы и уже через десять секунд ему ответил хорошо знакомый голос: - Лев Петрович, это вы, что случилось, и почему у вас сегодня такой похоронный голос? Я очень хорошо знаю вас и такое настроение совершенно не свойственно вам. - Да, да, конечно, не свойственно, - быстро заговорил в мобильник старик, но я должен вас всё же огорчить, поскольку у меня повреждена правая нога, и я совершенно не смогу присутствовать на вашем празднике спорта. - Лев Петрович, вы уже четвёртый человек, который отказывается от участия в этой интереснейшей лыжной гонке. Даже и не знаю, как мне быть с вами? Мы проделали колоссальную работу по комплектованию соревнующихся команд, и вы своим отказом ставите меня практически в тупик, вынуждая где-то искать вам замену. - Успокойтесь, Леонид Иванович, я полагаю, что вам совсем не придётся долго и где-то искать мне замену, поскольку вместо меня побежит очень хороший мой знакомый, которому вовсе не надо долго объяснять, что такое лыжи и стрелковое оружие. Я полагаю, что он достойно выступит на наших соревнованиях и не опозорит свою команду. - Ну, что же, - сразу как-то подобрел директор, - это совсем меняет всё дело, и я надеюсь, что этот ваш протеже придёт к финишу одним из первых, с первых же выстрелов поразив все мишени. Давайте поправляйтесь, и активно болейте за нашу команду, которая на этот раз обязательно победит. - Спасибо, Леонид Иванович, всё будет тип-топ, - бодро ответил Лев Петрович. Кстати, моего подопечного зовут Сергей Викторович Подыграйло, и уже прямо сейчас вы можете занести его в списки основного состава нашей команды, - напоследок быстро проговорил Лев Петрович. Между тем, до начала соревнований оставалось всего трое суток, а спортинвентарь, так обещанный Александром Вольфовичем, всё ещё не поступал на территорию лыжной базы. Леонид Иванович нервно прохаживался у ворот спортивной базы, постоянно тихо матерясь и сплёвывая на грязный снег слюну: - Вот, негодяй, а ведь всеми богами клялся, что лыжи и винтовки доставит мне вовремя, - тихо шептал себе под нос директор базы. Наконец, мелодичной трелью зазвонил мобильник в кармане директора. Быстро выхватив из кармана мобильник, Леонид Иванович почти закричал в трубку: - Александр Вольфович, да сколько можно ждать? Может быть, вы забыли, что через три дня состоится открытие соревнований. Что вы себе позволяете, честное слово? - Не волнуйтесь, Леонид Иванович, у меня всё под контролем, - спокойно отреагировал народный избранник на гневные слова директора, - произошла маленькая заминка с пробиванием в определённых инстанциях вашего спортинвентаря, но теперь уже всё утряслось, и мы сможем достойно провести это спортивное мероприятие. - Это всё хорошо, Александр Вольфович, но позвольте вас спросить, доколе мне ещё прыгать здесь у ворот базы, дожидаясь вашей милости. - Да мы уже почти добрались до вас, вот только немного задержались из-за снежных заносов и постоянных пробок на дорогах. И, действительно, через две минуты из-за поворота шоссе показалась крытая зелёная машина с большим прицепом, так похожая на военный грузовик. - Это ещё что за чёрт, - сразу весь насторожился Леонид Иванович, - ещё военных мне здесь не хватало. Военный грузовик, лихо развернувшись, припарковался у ворот лыжной базы. Из кабины выскочил весь сияющий депутат, а вместе с ним и какой-то военный при офицерских погонах на плечах. - Знакомьтесь, Леонид Иванович, - ещё от машины радостно закричал народный избранник, - это теперь ваш новый спонсор - капитан Ширяев Семён Игнатьевич. Принимайте товар, Леонид Иванович, пока капитан не передумал, - неудачно пошутил депутат. Капитан распахнул дверь в крытый кузов, приглашая директора базы последовать за ним. Леонид Иванович осторожно обошёл кругом военный грузовик и заглянул в его чрево. - Что это такое? - не веря своим глазам, искренне изумился директор лыжной базы. - Что вы мне привезли? - Да вы не стесняйтесь, Леонид Иванович, смелее залезайте в кузов, - толкая директора в спину, настаивал депутат, - там вы всё увидите. Леонид Иванович с трудом вскарабкался в кузов грузовика и с удивлением уставился на сваленные в кучу деревянные лыжи, и на стеллаж с боевыми карабинами СКС. - Ну, и как вам наш товар, - торжествовал депутат, - согласитесь, Леонид Иванович, что со мной всё же можно иметь дело! - Какое дело и какой товар, - чёрт бы вас побрал, - наступая грудью на депутата, грозно прошептал директор. - Вы хоть в состоянии отличить стрелковый батальон от лыжной базы или вы настолько глупы, что совершенно не можете отличить спортивное оружие от боевого? Депутат, весь как-то сжавшись, на шаг отскочил от директора, пытаясь оправдываться: - Успокойтесь, Леонид Иванович, я сейчас всё объясню, - нервно переминаясь с ноги на ногу, быстро зашептал депутат. - Видите ли, мне не удалось раздобыть именно то, что вы просили, но должен вам сказать, что у меня большие давнишние связи с одной из воинских частей, которая, кстати, базируется не так уж далеко от вас. Командир этой части любезно согласился оказать содействие в проведении лыжного биатлона и заметьте, совершенно бескорыстно, но с условием, что всю его технику по окончании соревнований необходимо будет ему вернуть. - Какую технику, Александр Вольфович, о чём вы говорите? Вы что, меня совсем за идиота держите. Кто сейчас катается на таких деревянных лыжах и стреляет по мишеням из боевых винтовок? Да и потом обратите внимание на ширину этих лыж. На таких, простите, досках впору только лесникам по сугробам шастать, а не на лыжне стоять. - А что мне оставалось делать, - совсем приуныл депутат, - когда все деньги, предназначенные на такие мероприятия, уже давно закончились, а очередные поступления из бюджета мы ожидаем лишь в следующем году. Вот и пришлось обратиться к хорошим и надёжным друзьям, которые никогда не бросят товарища в беде. - Да вы хоть понимаете, что это просто нонсенс какой-то, нас никто не поймёт и, кроме всего прочего, эти ваши фокусы с боевым оружием подведут меня под вполне реальную статью закона, продолжал нервничать директор базы. - Не стоит уж так переживать, Леонид Иванович, я просто убеждён, что это будет нашей неожиданной для всех находкой, если хотите, новацией, которую поддержат многие спортивные клубы нашей страны и может быть даже за рубежом. Кстати говоря, всю эту нашу спортивную затею можно представить в несколько ином свете, так сказать, дать новое название этому спортивному мероприятию. Знаете, сейчас на телевидении в моде различные спортивные шоу. - Что вы имеете ввиду, - нахмурился директор, - какое ещё там новое название? - Ну, скажем: «Лесничество на страже своих угодий..!» или что-нибудь в этом роде. Директор с ненавистью сплюнул на колесо военного грузовика и устало заключил: - Делайте, что хотите, я умываю руки, мне всё равно… *** Лев Петрович уже третий день не выходил из дома. Нога сильно саднила, но врача старик так и не вызвал, опасаясь, что медики моментально обязуют его пройти курс лечение от бешенства - сорок уколов в живот. - Этим потрошителям человеческой плоти только скажи, что меня укусила чужая собака, так они ещё долго от меня не отстанут. Нет уж, голубчики, я уж и сам как-нибудь справлюсь со своей бедой, - нежно поглаживая больную ногу, рассуждал старик. На душе у Льва Петровича скребли кошки от осознания того, что всё так нелепо и глупо закончилось в тот злополучный день. За эти три дня старик прилично схуднул, потому как он жил один, и ухаживать за ним было некому. Но, как водится, в холодильнике у каждого из нас всегда можно было что-то найти. Вот и Лев Петрович за эти три дня быстро опустошил всё содержимое холодильника и в последний день перешёл уже на совершенно пустой чай с почти заплесневелым печеньем. - Это всё хорошо, - мысленно рассуждал старик, - с этой-то бедой я вполне справлюсь, а вот как там прошли наши соревнования по лыжному биатлону. Что-то в последние дни я совсем расслабился и по телеку пропустил все спортивные новости. Придётся в компьютере залезть на спортивные сайты и узнать самые горячие новости на этот счёт. Лев Петрович, с трудом поднявшись с дивана, заковылял в соседнюю комнату, где на его письменном столе покоился устаревшей серии компьютер, но вполне пригодный для успешного выхода в интернет. - Так, так, - мысленно ликовал Лев Петрович, заранее предвкушая победу своей команды. В своё время, старик подключился на низкоскоростной тариф и поэтому при выходе в интернете на нужный сайт его компьютер долго и мучительно «соображал». - Чёрт бы тебя побрал, бездушный ящик, - стуча кулаком по системному блоку, сильно нервничал старик. - И долго мне ещё ждать от тебя милостей. Наконец, на мониторе появилась главная картинка спортивного сайта и Лев Петрович с жадностью прильнул к экрану. - Так, это всё не то и это не то, - всё бубнил себе под нос старик, - ага, вот это как раз то, что нужно. Да, пожалуй, на этот иностранный блок недельных спортивных новостей вполне можно положиться. Интересно, что же хочет нам сообщить это агенство, - внимательно вглядываясь в текст, уже вслух проговорил старик. К своему крайнему изумлению Лев Петрович прочитал следующее: «…Как передаёт агенство «Спорт-пресс», из достоверных источников стало известно, что на северо-западе России в непосредственной близости от границ с Финляндией была замечена беспорядочная стрельба из стрелкового боевого оружия, предположительно из карабинов СКС устаревшей конструкции. Финляндия выражает глубокую озабоченность в связи с этими недружественными действиями дружественного ей соседнего государства и надеется, что подобное больше не повторится в будущем. В то же время, согласно официальной версии спортивных агенств России, данный инцидент нельзя расценивать, как какие-то скрытые манёвры или учения России, а всего лишь, как спортивное шоу, о котором вовремя не уведомили финскую сторону. Тем не менее, как сообщает агенство «Спорт-пресс» уже на территории Финляндии задержан и уже даёт признательные показания один из участников этой вооружённой провокации. Им оказался шестидесятилетний пенсионер Сергей Викторович Подыграйло, который упорно отрицает свою скрытую и подрывную деятельность на территории Финляндии и утверждает, что стал жертвой так называемого спортивного шоу: «Лесничество на страже своих угодий..!». По словам его адвоката, Сергей Викторович просто заблудился на сложной и основательно запутанной лыжной трассе и с оружием за спиной оказался на чужой территории…» Лев Петрович с каким-то ожесточением активировал программу выключения компьютера и надолго задумался: - Вот, сволочь, так подвёл меня. Ну, ничего нельзя доверить этому кретину. И какого чёрта его понесло к финнам, что он там забыл? Господи, да что же это творится с нашей Россией. Когда же придёт тот единственный мессия, который сумеет навести порядок в умах и делах нашего многострадального народа. Вот уж, действительно, мудро сказано: «Умом Россию не понять..» ***
В этом году я твёрдо решил отдохнуть от рутинных дел и полностью отдаться cолнцу, морю и прочим всяким оздоравливающим организм природным средствам. Проработав в редакции рекламной газеты десять лет, я уже не в силах адекватно реагировать на постоянные попытки со стороны моего начальника заставить меня работать ещё интенсивнее и лучше, но при однозначном сохранении моего, и без того скудного заработка. За окнами редакции нашей газеты моросит противный осенний дождь, который не сулит мне ничего хорошего в ближайшие несколько дней. - Интересно, мне самому подойти к главному редактору с просьбой об отпуске, - мысленно рассуждаю я, - или он сам догадается, что для поддержания моей нормальной работоспособности требуется отдых. В нашем отделе распространения рекламной газеты хронически не хватает сотрудников. Каждый понедельник каждый из них получает достаточно большую кипу газет, которую они обязаны в течение трёх дней доставить по учреждениям, магазинам и жилым домам нашего огромного города. Противной трелью на моём столе зазвонил телефон. Быстро схватив трубку, я приготовился слушать. - Сергей Петрович, перед обедом загляните ко мне, - услышал я хрипловатый голос своего начальника, - необходимо прояснить некоторые вопросы по доставке нашей газеты. Я молниеносно представил себе ворчливое состояние моего шефа и , стараясь быть более спокойным, ответил: - Евгений Иванович, нет проблем, через пять минут заскочу к вам. Сидя за своим рабочим столом, я всё старался понять, чем был вызван звонок моего начальства. 2
- Нет, всё же шеф что-то затевает в отношении меня, - занервничал я, поднимаясь из-за стола и направляясь в кабинет главного редактора газеты. Выждав перед дверью кабинета небольшую паузу, я нехотя вошёл в помещение. За столом сидел шеф и что-то внимательно разглядывал на мониторе компьютера. - А, это вы, Сергей Петрович, - бросая на меня небрежный взгляд, проговорил главный, - проходите, присаживайтесь на стул. Видите ли, голубчик, наша фирма вскоре совсем обанкротится из-за отвратительной работы вашего отдела по доставке газет. - Так, этот старый проныра что-то заподозрил в моём и без того разваливающемся хозяйстве, - нервно ёрзая на стуле, с тоской в душе подумал я. -Евгений Иванович, я совершенно сбит с толку этим вашим заявлением и никак не могу понять о чём всё же идёт речь. Главный редактор, не спеша, достал пачку дорогих сигарет и закурил. - Вот пройдоха, и когда это он успел раскопать компромат на моих мужиков, - с ненавистью глядя на своего шефа, подумал я. - Видите ли, Сергей Петрович, из отдела контроля доставки мне постоянно докладывают о многочисленных нарушениях со стороны вашего отдела, - испытующе глядя мне в глаза, заговорил главный редактор. - Интересно, Евгений Иванович, а в чём это выражается? Вы же понимаете, что наша редакция в эти месяцы кризиса освободилась от большого количества сотрудников, которые, по моему мнению, могли бы ещё принести немаловажную пользу нашему делу. Кризис – кризисом, но и о людях тоже надо думать, каким образом в таком ограниченном составе выполнять ту же работу, что и прежде. - Я всё понимаю, Сергей Петрович, но это вовсе не означает, что ваши сотрудники могут по своему усмотрению распоряжаться доставкой нашей газеты в то или иное место города. Я требую от вашего отдела только одного, чтобы каждый номер газеты всегда находил своего читателя, а не покоился бы в городских мусорных бачках. - Ну вот, после такого заявления Иваныча, отпуска мне не видать, как своих собственных ушей, - с тоской в душе подумал я. Главный редактор докурил сигарету и вопросительно взглянул на меня. - Я надеюсь, Сергей Петрович, что вы однозначно восприняли моё сообщение и приложите все свои силы для реализации вышесказанного мной. 3
- Да, конечно, ему легко говорить, - притворно улыбаясь, подумал я, - старый плут может себе позволить дорогие, престижные сигареты и отдыхать на лучших мировых курортах и, причём, в летние месяцы, а мне каждый год предлагает только октябрь или ноябрь. Кстати, сигареты я смолю самые дешёвые. - Итак, Сергей Петрович, я жду от вас положительного подтверждения того, что я только что довёл до вашего сознания, - вставая из-за стола, проговорил главный. - Евгений Иванович, мой коллектив приложит титанические усилия, чтобы каждый член нашего общества всегда и в изобилии получал именно то, что ему жизненно необходимо, - стараясь быть спокойным, бодро ответил я. - Не надо ёрничать, Сергей Петрович, наша фирма итак со дня на день разорится, а вы ещё тут со своим неуместным сарказмом. Короче говоря, я жду от вас самых решительных действий в отношении ваших сотрудников, чтобы в перспективе нам выйти на передовые рубежи лучших рекламных газет нашего города. Ну, что вы ещё хотите мне сказать, - осведомился главный, вопросительно заглядывая мне в лицо. Я смотрел на загорелое и ухоженное лицо своего шефа и лихорадочно соображал, каким образом убедить этого сытого борова отпустить меня на две недельки в, положенный мне конституцией страны, отпуск. - Ну, что вы там ёрзаете на стуле, что там ещё у вас, - уже с некоторым раздражением глядя на меня, устало поинтересовался главный редактор. - Евгений Иванович, - скромно начал я, - видите ли, я несколько устал и хотел бы у вас попросить двухнедельный отпуск. Согласитесь, что человек не может на протяжении длительного времени жить и работать без отдыха. - Да вы что, Сергей Петрович, да вы никак белены объелись. На носу конец года, а вы предлагаете мне вообще обезоружить вашу команду, которая даже под вашим прямым руководством не способна совершать то, что ей полагается совершать. Неужели, нельзя подождать до января месяца, а там берите отпуск хоть на двадцать четыре дня. Кстати, могу вам посоветовать лучшие горнолыжные курорты мира, где вы в полной мере сможете отдохнуть и поправить своё здоровье. Я полагаю, Сергей Петрович, что мне не придётся вас долго упрашивать. - Евгений Иванович, во-первых, я не умею кататься на лыжах, а, во-вторых, я страшно боюсь холода, - низко опустив голову, тихо заговорил я. - Да и потом по конституции каждый год мне полагается отпуск и, его я планирую провести именно в этом году и на черноморском побережье Кавказа. 4
Все эти слова я выпалил в лицо моему шефу быстро и бесстрастно, чтобы не вызвать в его душе гнев или излишнюю нервозность. Медленно подняв голову, я осторожно взглянул на своего начальника, силясь понять, какое впечатление произвели на него мои слова. Главный тяжело опустился за свой рабочий стол и, нервно вытирая выступивший на лбу пот, проговорил: - Да, Сергей Петрович, с вами трудно спорить, политически вы хорошо подкованы и здесь мне, действительно, нечего вам ответить. Ну, хорошо, если бы не ваш многолетний стаж работы в нашей фирме, то я бы ещё сомневался в своём решении отпустить вас, но, видимо, вы всё же правы и я удовлетворю вашу просьбу. У меня от счастья только что свершившегося загорелись уши и я, постоянно кланяясь и извиняясь, попятился к двери. - Сергей Петрович, голубчик, куда же вы так спешите, - устало глядя в мою сторону, заметил главный, - я ещё не закончил с вами. Итак, вы собираетесь отдохнуть на Чёрном море. Это прекрасно! А скажите, голубчик, каким видом транспорта вы собираетесь туда добираться, самолётом или поездом? - Какие-то странные вопросы у моего шефа, - стараясь не нервничать, с тревогой подумал я. - К чему это он клонит? Евгений Иванович, с вашего позволения, я полечу в Сочи на самолёте. У меня какая – то особая страсть к Аэрофлоту. Знаете, я что-то не особенно люблю длительные и утомительные переезды, после которых в душе остаётся лишь только соль и ужасная усталость. - Не скажите, не скажите, Сергей Петрович, - засмеялся шеф, - а мне как раз то и по душе долгая дорога и хорошие собеседники в пути. Ну, это, конечно, ваше личное дело, как добираться до места вашего законного отдыха, но я неспроста задал вам этот вопрос. - Господи, - мысленно застонал я, - да что это ещё задумал он на мою бедную головушку. Главный подошёл к окну и открыл форточку. - Вы напрасно, Сергей Петрович, выбрали этот вид транспорта, - глядя на меня в упор, спокойно заметил главный редактор. - В ближайшие пять суток совершенно не ожидается улучшение погоды. А самолёты – это такой капризный вид транспорта, который требует к себе идеальных погодных условий.
5
- Евгений Иванович, это меня совершенно не пугает, да и современные самолёты теперь могут летать в самых сложных метеоусловиях, - гордо взглянув на своего начальника, отрапортовал я. - Да знаю я, знаю, Сергей Петрович, но всё же иногда приходится по двое-трое суток просиживать в аэропорту, чтобы осуществить свою мечту очутиться именно там, где вы и планировали быть через два-три часа. Ладно, короче говоря, чтобы вы не теряли зря времени на вашем курорте и в аэропортах нашего города, и города Сочи, я поручаю вам собрать необходимый материал о нашей славной гражданской авиации. Вы должны меня понять, Сергей Петрович, многие авиационные предприятия нашего города, в том числе и аэропорт, размещают в нашей газете свою рекламу, что само по себе является немаловажной статьёй дохода для нашей газеты. Ну, а если мы в самое ближайшее время разместим в нашей газете статейку, прославляющую наш гражданский флот, то газета в этом случае только выиграет, как материально, так и в отношении читательского спроса. Вам всё теперь ясно? У меня сразу же как-то противно заныло «под ложечкой» и, нацепив на своё лицо благообразную маску, я быстро отреагировал на слова моего шефа: - Евгений Иванович, вы совершенно правы, эта статья, несомненно, поднимет престиж нашей газеты в глазах наших читателей. Но, видите ли, я не журналист и никогда этим не занимался, и мне будет достаточно трудно добывать для вас именно то, что вы хотите. - А кому сейчас легко, - засмеялся главный, хлопая меня по плечу. - Ничего, Петрович, думаю, что у вас это получится. Вы, пожалуй, у нас самый сообразительный и умный парень, вам и карты в руки. Всё, все разговоры закончены и давайте принимайтесь за дело. Главный захлопнул форточку, давая тем самым понять, что разговор закончен и повернулся ко мне спиной. *** Весь окрылённый надеждами на счастливый отпуск, уже через два дня я ехал в такси в аэропорт. После соблюдения обычных формальностей при регистрации и досмотре багажа, я бодрой походкой по трапу взошёл на борт самого надёжного, как мне тогда казалось, воздушного судна. Быстро отыскав своё место, я с некоторым трепетом в душе стал дожидаться начала взлёта. Пассажиры занимали свои места в салоне самолёта, оживлённо переговариваясь между собой. Надо сказать, что в такие минуты предстартового ожидания человеку свойственно 6
переоценивать свою жизнь и вспоминать всё то плохое и гадкое, которое он совершил за свою бестолковую жизнь. Конечно же, и я не был лишён этой слабости, с утроенным вниманием перебирая в памяти отдельные эпизоды своей жизни. Достав из кармана небольшую пластиковую фляжку с коньяком, я быстро жадными глотками осушил её. По телу сразу же разлилась приятная горячая волна блаженства и неги, что позволило мне избавиться от назойливых дурных мыслей. В нашем салоне работали две стюардессы миловидной наружности, в красивой униформе и с блистающей улыбкой на лицах. Я осторожно нажал на кнопку вызова стюардессы, желая выпить чашечку горячего кофе после приличной дозы коньяка. Через минуту к моему креслу приблизилась девушка с подносом в руках и, чарующе улыбаясь, осведомилась: - Я вас внимательно слушаю, уважаемый пассажир, что желаете: минеральную воду, холодный чай, леденцы, шоколад, печенье? Почти заплетающимся языком и с восхищением глядя на стюардессу, я потребовал: - Так, девонька, вы мне не предлагайте всякой ерунды, а порадуйте-ка лучше мою душеньку чашечкой горячего бразильского кофе. Знаете, что-то в горле совсем пересохло от спёртого воздуха в салоне. И потом я что-то не пойму, откуда столько народу в самолёте, неужели, именно сегодня в рабочий день всем обязательно надо куда-то лететь, - доставая сигареты, возмутился я. Стюардесса, нисколько не смутившись моим заявлением и продолжая чарующе улыбаться, спокойно ответила: - Уважаемый пассажир, к сожалению, мы не располагаем горячим кофе, да и спиртного, кстати, мы на борту тоже не держим. Если вы хотите того и другого, то вам следовало бы взять билетик на иностранный борт, где этого добра всегда хватало. Это первое, уважаемый пассажир, а второе заключается в том, что в нашем самолёте летит делегация на авиационный салон в Сочи, где будут представлены лучшие образцы авиационной техники, как наших фирм, так и иностранных. Ну, а с делегацией летит достаточно большой контингент журналистов, которые, кстати, и создают такой некомфортный шум в салоне самолёта. И, наконец, третье, уважаемый пассажир, сразу же хочу вас огорчить, сообщив вам, что у нас не курят и форточек в салоне самолёта нет! Ну, так что, будете пить освежающие напитки или нет? – нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, поинтересовалась стюардесса. - Нет уж, милая, пейте вы сами эти ваши воды, а я уж как-нибудь дождусь окончания полёта, - быстро ответил я, отворачивая лицо от стюардессы. 7
Стюардесса, нервно передёрнув плечами, с подносом в руках направилась к соседнему креслу. После короткого разбега самолёт быстро набрал высоту и занял свой эшелон на многочисленных воздушных трассах нашей страны. Должен сказать, что я не любитель совершать воздушные перелёты куда-либо, но на этот раз так сложились обстоятельства, что иначе я поступить уже не мог. В салоне самолёта вновь появилась стюардесса и через СГУ радостно сообщила: - Уважаемые пассажиры, наш полёт проходит на высоте десять тысяч метров со скоростью 850 километров в час. Температура воздуха за бортом минус сорок градусов. Ожидаемое время прилёта в город Сочи двенадцать часов московского времени. Командир корабля Семитов Василий Игнатьевич. Экипаж самолёта желает вам счастливого полёта и мягкой посадки. - Интересно, - нервно подумал я, - по всему выходит, что возможна и жёсткая посадка. Этого мне ещё не хватало. Между тем, пассажирский лайнер уже полтора часа продолжал свой полёт, с каждой минутой приближая меня к заветной цели. Армянский коньяк всё же оказал своё положительное действие на мой организм, погрузив меня в приятную дрёму, сквозь которую я вдруг с некоторым беспокойством стал замечать, что нашу воздушную посудину начинает изрядно потряхивать. Быстро открыв глаза, к своему удивлению, я заметил, что за окнами самолёта совершенно темно, а по салону в быстром темпе передвигаются члены экипажа, о чём-то озабоченно перешёптываясь. - Ну, вот, а мне с пелёнок всё время твердили - летайте самолётами Аэрофлота,- судорожно хватаясь за подлокотники кресла, с грустью в душе подумал я. Стюардесса схватила микрофон СГУ и, скрывая явное волнение, заговорила: - Господа, к сожалению, наш самолёт входит в зону небольшого грозового фронта с высокой степенью турбулентности воздушных потоков и поэтому, господа, я убедительно прошу вас не вставать со своих мест и обязательно пристегнуться ремнями к вашим креслам. Самолёт идёт на снижение и уже через двадцать минут он совершит посадку. - Чёрт бы побрал эти правила, - недовольно проворчал я, заглядывая в окно самолёта, - никогда по-человечески не дадут расслабиться в пути. Я нажал на кнопку вызова стюардессы и вновь достал сигареты. - Слушаю вас, уважаемый пассажир, - услышал я взволнованный голос над своим ухом, - чем я могу вам помочь. 8
Я повернулся и увидел склонённую над собой голову стюардессы. - Пассажир, говорите быстро, у нас и без вас забот хватает, - смахивая платочком слёзы с глаз, нервно заметила стюардесса. - Ну, во-первых, красавица, мне надо по нужде сходить, а, во-вторых, о каких таких заботах вы только что изволили говорить, - плохо скрывая волнение, скромно поинтересовался я. - Наши проблемы не должны вас волновать, пассажир, а вот с вашим желанием посетить наш туалет придётся несколько повременить. - Как это повременить, - насторожился я, - но я совершенно не могу терпеть более и очень прошу вас дать мне добро на визит в вышеназванное заведение. Стюардесса смотрела на меня своими зелёными глазами и в ней боролись два чувства: строгое соблюдение правил на борту лайнера и жалость к незадачливому пассажиру, нуждающемуся в срочной услуге Аэрофлота. - Ну, хорошо, пассажир, я вынуждена нарушить все данные мне инструкции и пропустить вас в туалет, но я вас очень прошу это сделать достаточно быстро и незаметно для окружающих вас пассажиров, - внимательно оглядываясь по сторонам, тихо прошептала стюардесса. Быстро зайдя в туалет и закрыв за собой пластиковую дверь, я обнаружил какое-то странное жужжание со стороны унитаза. - Надо же, до чего дошёл прогресс, - с гордостью садясь на унитаз, резюмировал я, - наши славные авиаконструкторы даже сам унитаз механизировали. Очевидно, теперь он выполняет две функции: функцию приёма того, что уже в определённый момент не нужно организму и функцию механической зачистки соответствующего места на теле человека после выполнения им первой функции. *** Сразу же после того, как я присел на унитаз, моментально прекратилось жужжание, но в тот же момент всем своим нутром я почувствовал какую-то непреодолимую тяжесть, которая вдруг навалилась на меня, прижав к металлической чаше унитаза. - Это ещё что за чёрт, - нервно дёргаясь всем телом, не на шутку забеспокоился я, - никак этот чёртов унитаз решил серьёзно заняться моей личностью.
9
Совершив ещё пару попыток освободить нижнюю часть своего тела от мёртвой хватки унитаза, я в неистовстве забарабанил кулаками в дверь туалета. Как ни странно, но на мой стук в дверь и на мои призывы о помощи никто не ответил. С каждой минутой я чувствовал, что какая – то неведомая сила всё сильнее и сильнее вдавливает меня в отполированное нутро металлического унитаза, не оставляя мне никаких надежд на освобождение. Наконец, дверь в туалет распахнулась и, на пороге я увидел молодого улыбающегося человека в лётной форме. - Ну, как ваши дела, - спокойно осведомился молодой человек, вы ещё можете, не двигаясь, минут пятнадцать посидеть на месте. Простите, забыл вам представиться, вы имеете честь беседовать с бортинженером нашего славного экипажа. От наглости задаваемых мне вопросов я весь зашёлся: - Какого дьявола я должен сидеть на этой металлической банке, которая, как аллигатор, цепко держит меня за хорошо вам известное место? – в изнеможении закричал я. - Я требую немедленно освободить меня от объятий этого монстра или я сейчас в щепки разнесу ваш воздушный будуар. - Вы не должны так волноваться, – спокойно отреагировал бортинженер, гладя меня рукой по голове, - сейчас я вам всё объясню. - Да уж, сделайте милость, знаете, не каждый раз мне предоставляется такая возможность на протяжении столь длительного времени находиться в туалете. - Видите ли, если бы не вы, то неизвестно чем бы закончился наш полёт, - бодро начал объяснять бортинженер. - Вы уже знаете, что наш лайнер попал в зону активной грозовой деятельности и высокой атмосферной турбулентности. Короче говоря, произошла разгерметизация оборудования санитарной системы самолёта. Т.е., я хочу сказать, что воздух, находящийся в салоне нашего самолёта, стал стремительно вытекать через повреждённые части системы в атмосферу. На такой огромной высоте это могло привести к гибели всех людей на борту самолёта. Только благодаря вашей неожиданной помощи мы сможем теперь спокойно снизиться до безопасного для здоровья людей высоты полёта и благополучно выйти на глиссаду снижения перед посадкой. - М-да, это просто нонсенс и какой-то кошмар, который может присниться только во сне. Иными словами вы хотите сказать, что моя попка сыграла роль своеобразной затычки в разгерметизированной системе санитарного оборудования вашего лайнера? – искренне удивился я. - Но всё же, любезный, как долго мне ещё восседать на этом троне, - неудачно пошутил я, - да и потом, в конце-концов, я хочу есть и пить. 10
Бортинженер, понимающе кивнув головой, прокричал кому-то в салон: - Светка, быстро приготовь клиенту что-нибудь на зубок, да, и не забудь про кофе и чего-нибудь расслабляющего, чтобы снять с человека стресс. - Сию минутку всё будет готово, Игорь Иванович, - прокричал в ответ приятный женский голос. Как обслужить клиента – по первому классу или как иностранца? - Хватит болтать, - прокричал в дверь бортинженер, - не мне тебя учить, как поступать в таких ситуациях. Тащи всё, что у нас припрятано на время «Ч». Между тем, сидя на унитазе, я с ужасающей для себя отчётливостью стал понимать, что это вынужденное столь долгое сидение на унитазе не пройдёт для моего организма бесследно. Давно залеченный мой геморрой вновь с новой силой заявил о своём существовании. - Проклятье, - в отчаянной ярости прорычал я, - да когда же вы снимите меня с этого пьедестала. Я больше не могу терпеть, сволочи! Бортинженер моментально исчез, а на его месте нарисовалась фигура моей стюардессы с большим подносом в руках. Сделав мне низкий книксен, девушка любезно предложила: - Уважаемый пассажир, хочу предложить вам скромный обед, который несомненно поднимет вам настроение. Я с ненавистью взглянул на поднос в руках девушки и обомлел. На подносе покоилась жареная курица с каким-то фантастическим гарниром. Рядом с тарелкой стояла большая чашка с ароматным кофе, а несколько в стороне – фужер с напитком тёмного цвета. - Я полагаю, что этот восхитительный коньяк непременно снимет с вас тот стресс, который вы испытали за время посещения нашего туалета. - Ладно, - подумал я, - раз такое дело, то надо воспользоваться случаем оторваться по полной. Схватив с подноса фужер, я в два глотка осушил его, а затем, не спеша, принялся за курицу. - Скажите, любезная, - примирительно начал я, - значит, на вашем борту всегда можно найти то, что нам простым смертным только снится. Немного покраснев и выждав небольшую паузу, девушка ответила: 11
- К сожалению, мы не можем наш борт превратить в ресторан, да и потом подвыпившие люди не всегда адекватно реагируют на окружающую их действительность. Вот только поэтому мы и вынуждены вас потчевать чем-то нейтральным и недорогим, чтобы обеспечить всем благополучный полёт. - Так, ясно, миленькая, вновь заговорил я заплетающимся языком, - ну, и что у нас дальше по программе. - Простите, как вас по отчеству, - поинтересовалась стюардесса, - а то мне как-то не ловко тыкать вам. - Сергей Петрович, - быстро нашёлся я, широко улыбаясь, - можете меня просто величать Петровичем. - Очень хорошо, Сергей Петрович, значит, вы у нас теперь герой, которому удалось в необычной для него обстановке спасти жизнь нескольким десяткам человек. Экипаж нашего лайнера от всего сердца благодарит вас за такую бескорыстную помощь в спасении лайнера и его обитателей от неминуемой катастрофы. Командир корабля – пилот первого класса предлагает провести пресс-конференцию по прибытии нашего лайнера в город Сочи. Я весь зарделся от гордости того, что моя персона вновь стала достоянием общественности и прессы. - Да ладно, чего уж там, я всегда готов послужить святому делу спасения самолётов Аэрофлота и их обитателей от всякого рода неприятностей, - широко улыбаясь и подмигивая стюардессе, ответил я. - Сергей Петрович, на нашем борту присутствуют представители прессы, которые хотели бы задать вам несколько вопросов, - с чувством глубокого облегчения произнесла стюардесса, одёргивая на себе униформу. Чарующе вкусный обед и крепчайший коньяк произвели на меня неизгладимое впечатление, от которого я впал в какое-то блаженное коматозное состояние, совершенно не замечая, что сижу полураздетый на унитазе, а меня, толкая друг друга, фотографируют журналисты. От двойной дозы выдержанного коньяка я совершенно не помнил, как закончился тот злополучный и в какой-то степени легендарный для меня рейс. Очнулся я уже в сочинской гостинице в своём скромном номере на двоих. Голова гудела, как растревоженный улей, настроение и вовсе было на нуле. Медленно поднявшись с кровати, я еле доплёлся до столика, где покоился графин с водой.
12
- Господи, да какого рожна меня понесло в этот самолёт, - мысленно возмущался я. - Сидел бы сейчас в уютном купе скорого поезда и в ус не дул, а вот теперь надо думать, каким же образом мне сразу же убить двух зайцев: вновь попытаться залечить мой геморрой и в полной мере насладиться всеми прелестями черноморского курорта. Не спеша осушив почти весь графин с водой, я забылся тяжёлым сном. *** К моему удивлению, погода в Сочи в это время года, как ни странно, порадовала меня своим ласковым солнышком и достаточно тёплым морем. На лечение моего застарелого геморроя и на поездки на различного рода мероприятия у меня ушли практически все деньги. Возвращаться в свой город мне уже пришлось в обычном почтовом поезде, да и в плацкартном вагоне. В редакцию газеты я уже вернулся в приподнятом настроении, помятуя те недавние события, которые произошли со мной в заоблачных далях. Небрежно ногой толкнув дверь в кабинет главного редактора, я твёрдой походкой приблизился к столу своего шефа. - Доброе утро, Евгений Иванович, как поживаете, как ваше здоровье, - начал я разговор с обычного своего приветствия. Главный сидел за своим рабочим столом и читал газету, совершенно не обращая на меня никакого внимания. Я деликатно выждал паузу, несколько раз галантно кашлянув, и вновь подал голос: - Евгений Иванович, а это я и у меня для вас приготовлен интересный материал по нашему славному Аэрофлоту. Наконец, главный оторвал свои глаза от газеты, окинув меня тяжёлым ненавидящим взглядом. - Так,- резюмировал я, - у шефа опять дурное настроение. Придётся подъехать к нему с другого бока. Евгений Иванович, мне что-то в последнее время на удивление везёт, - бодро начал я. - Представляете, я летел в самолёте вместе с делегацией на международный авиационный салон. Я считаю, что это большая удача для нас. - Да уж, представляю себе, как вам повезло, – угрюмо ответил главный , вновь обратившись к газете. - Странно, о чём это он толкует, - весь насторожился я, - да и откуда ему знать, как мне повезло и в чём? Главный отбросил в сторону газету, вперив в меня испепеляющий взгляд. 13
- А вот теперь скажите мне, уважаемый Сергей Петрович, - грозно начал главный редактор, - что это вы там вытворяли на борту пассажирского самолёта и что поведали журналистам? - Господи, - с ужасом подумал я, - неужели, он ясновидец или экстрасенс, если так свободно читает мои мысли? Осторожно заглядывая в глаза моего начальника, я сбивчиво залепетал: - Евгений Иванович, вот как перед Богом клянусь вам, что ничего такого не было, просто я совершенно случайно помог экипажу самолёта спасти их лайнер от неминуемой гибели. - Что вы там бормочите, какая ваша помощь, - в негодовании закричал шеф. - Не надо из меня делать полного идиота, я прекрасно разбираюсь в авиационной технике и знаю, что экипаж всегда может своими силами легко справиться с любым дефектом, возникшим на борту самолёта. О ваших выкрутасах на борту российского лайнера уже пишет вся мировая пресса. Вот, полюбуйтесь! Главный швырнул мне несколько экземпляров газет. Я наугад взял одну из газет и увидел себя, сидящим во всей красе на унитазе рядом с чарующе улыбающейся стюардессой. Фотография была озаглавлена цитатой: «Русский парень на страже российского гражданского флота!». С ненавистью швырнув газету обратно на стол главному, я начал слабо защищаться: - Евгений Иванович, всё было совершено не так, ну, почти не так, - тихо заговорил я. - Вы же прекрасно знаете эту жёлтую прессу, они всегда из мухи сделают слона. - Какие к чёрту мухи и слоны, - весь напрягся шеф, - вы посмотрите только какие влиятельные газеты описывают вашу самодеятельность на борту российского лайнера. Вот, хотя бы это! Главный схватил со стола одну из газет и начал трясти ею перед моим носом. -Вот, послушайте, что вы заявили корреспондентам, сидя на этой импровизированной трибуне – унитазе: «…Господа, у меня давно уже сложилось определённое мнение о российском гражданском, воздушном флоте. Должен сказать, что некоторые летательные аппараты уже давно выработали свой рессурс, но их до сих пор продолжают использовать как на внутренних, так и на международных авиалиниях, что в конечном итоге может привести к нежелательным эксцессам в воздухе и даже к катастрофам. И вообще, только нужда заставляет меня летать на этих уже давно устаревших тарахтелках. Только счастливое стечение обстоятельств позволило 14
нашему лайнеру выйти победителем из этого крайне тяжёлого положения. Господа, опережая ваши вопросы, хочу сделать заявление о чрезвычайно опасном способе передвижения воздушным путём и именно на российских самолётах». - Ну, что вы на это скажете, - радостно потирая ладони рук, язвительно проговорил главный. - Это же кто вам позволил охаивать родной воздушный флот страны. Да как вы посмели своей задницей раздавить всё то доброе и сокровенное, что я по крупицам собирал для успешного и достойного существования нашей газеты. Да вы хоть понимаете, что после такой антирекламы ни одна из авиационных фирм не захочет с нами общаться. Кроме всего прочего, вы ещё и ославили нашу газету, представившись корреспондентам, кто вы и где работаете. Главный редактор тяжело опустился за свой рабочий стол и уже совсем другим тоном проговорил: - Так, Сергей Петрович, мне уже давно надоели ваши выходки и, с этого дня я больше не нуждаюсь в ваших услугах. Пропуск оставьте на проходной, а за расчётом подойдите в конце месяца. Всего хорошего! Я, как в тумане, на ватных ногах вышел на улицу и, поёживаясь от злого северного ветра, с горечью в душе подумал: - Вот, сволочь, и чем это ему не понравилась моя командировка. А наш гражданский воздушный флот всё равно самый надёжный в мире! Но, если быть до конца честным, то ещё в дремучем детстве моя матушка часто твердила мне: «Не плюй в колодец – пригодится воды напиться». Господи, какой же я всё-таки болван… ***
Я сижу в своём кабинете и перебираю старые, уже немного пожелтевшие фотографии моих родителей, бабушки и деда. Не могу спокойно смотреть на эти дорогие моему сердцу лица, и зачастую скупые слёзы падают на страницы сильно обветшалого альбома. С высоты своих пятидесяти лет я отчётливо осознаю и понимаю теперь те титанические усилия со стороны моей бабушки Агафьи Петровны, пожелавшей из меня сделать второго Паганини. Как часто мы из-за собственных амбиций переносим бремя своих невостребованных планов и возможностей на плечи наших детей и внуков, желая во что бы то ни стало воплотить когда –то нами задуманное в поступки и профессии наших потомков. Моя бабушка много лет назад окончила музыкальную консерваторию по классу скрипки и души не чаяла в этом, в общем-то, прекрасном инструменте. Но занять свою достаточно приличную нишу в этом сложном мире она так и не сумела из-за своей исключительной скромности и доброты ко всем людям. Конечно, это сильно тревожило мою бабушку, поскольку год от года она продолжала играть на своей скрипке в театре музыкальной комедии нашего города. Агафья Петровна действительно замечательно играла на этом инструменте, мечтая поступить в филармонию города Москвы. После неоднократных попыток хоть как-то добиться своего признания на более высоком уровне, старушка наконец решила больше не испытывать свою судьбу, а вполне достойно уйти на пенсию в прежнем своём качестве – первой скрипки в театре музыкальной комедии. В те далёкие годы мне – семилетнему мальчишке было чрезвычайно жаль Агафью Петровну, которая всеми силами души старалась привить мне любовь к чарующим звукам скрипки. Но, в то время я просто не смел перечить таким дорогим моему сердцу авторитетам, которые, как мне тогда казалось, желали мне только добра, хотя где-то в глубине своей души я уже подсознательно знал, что скрипка – это не моё призвание. На скрипичные занятия бабушка водила меня к своему старому приятелю и другу по консерватории, который, с моей точки зрения, занимался со мной чем угодно, но только не музыкой, что в конечном итоге и определило мою окончательную неприязнь к скрипке. Звали маэстро Робертом Яновичем. Этот высокий и удивительно худой старик обладал сварливым характером. Каждый раз, встречая меня на пороге своего дома, он вначале прочитывал мне целую лекцию о превратностях человеческой судьбы, о тех катаклизмах и жутких изменениях, которые в любой момент могут обрушиться на мою голову, если я не стану успешно заниматься музыкой. Но, всё же я находил для себя время и силы заниматься действительно любимым своим делом. Втайне от бабушки я исправно посещал ещё и детскую футбольную школу, где сразу же зарекомендовал себя как прилежный, подающий большие надежды ученик. Одно время Агафья Петровна сопровождала меня до жилища Роберта Яновича, но со временем из-за постоянного недомогания она разрешила мне самому добираться до моего маэстро, который, кстати, жил не так уж и далеко от нашего дома. И вот сегодня Роберт Янович встретил меня своим постоянным ворчанием: - Ну, что, молодой человек, что вы сегодня намерены мне показать, - снимая с носа очки-пенснэ и пристально вглядываясь в моё лицо, изрекает вкрадчивым голосом старик. – Вы не думайте, Андрюша, что жизнь так проста, как вам это кажется. Она чрезвычайно трудна и тяжела, и её путь вовсе не усыпан розами. И чтобы хоть чего-то добиться в ней, мало одного простого желания, а нужен повседневный кропотливый труд и самоотречение от всего постороннего, что может отвлечь вас от достижения желанной цели. Обычно я покорно склоняю голову и спокойно раскладываю ноты на пюпитре, не забывая периодически в знак одобрения кивать своему учителю головой. Роберт Янович устало садится в старинное кресло напротив меня и запускает на столе метроном. - Я надеюсь, молодой человек, что вы меня сегодня порадуете чем-то особенным, - поправляя мне скрипку, тихо шепчет старик. - Итак, сударь, что вы на сегодня выучили, - перелистывая толстый сборник сонат Моцарта и поворачивая голову в мою сторону, интересуется маэстро. - Пожалуй, Роберт Янович, я сыграю вам вот эту сонату на странице тридцать пятой, - склоняя голову над нотами, быстро отвечаю я. – Вы знаете, эту сонату мне часто дома играет Агафья Петровна и поэтому она как-то особенно мне близка как по духу, так и по содержанию. - Ну, что же, Андрей, но учти только одно, что сегодня ты должен учесть свои прежние ошибки при исполнении этого произведения, и особенно тщательно следи за пальцами, которые зачастую не слушаются тебя. Благодарно взглянув на своего учителя, я начинаю играть, столь полюбившуюся мной сонату Моцарта. К моему удивлению, на этот раз мне, несомненно, сопутствует удача, поскольку, изредка бросая взгляды на Роберта Яновича, я замечаю на его впалых щеках слёзы, а на губах какое-то подобие улыбки. Наконец, исполнив заключительные аккорды сонаты, я медленно опускаю смычок и вопросительно смотрю на маэстро. - Ну, что же, молодой человек, вижу, что я не напрасно потратил на вас семь лет своей жизни, и теперь с полной уверенностью могу сказать, что вы вполне готовы уже сейчас предстать перед приёмной комиссией консерватории. Я надеюсь, Андрей, что ты продолжишь дело своей замечательной бабушки и уже через непродолжительный срок вполне профессионально займёшься музыкой. И вообще, сынок, в музыке, и особенно в классической музыке ты найдёшь для себя всё, что только пожелаешь. Это такой кладезь чувств, радости, переживаний, торжества, что даже и мне трудно оценить все те качества, которые ты приобретёшь для своей души, серьёзно занимаясь музыкальным творчеством. Я спокойно слушаю своего учителя, и в моей душе постепенно разгорается огонёк противоречия. Честно говоря, я уже давно хочу серьёзно поговорить со своим наставником и объяснить ему, что профессионально заниматься музыкой я всё равно не смогу. До последнего дня я всё откладываю этот непростой для меня разговор, жалея этого фанатично преданного скрипке старика, но всё же, именно сегодня я решаюсь высказать ему всё. - Роберт Янович, учитель, я бесконечно благодарен вам за ту кропотливую работу, которую вы провели со мной, но, всё же, продолжить, как вы говорите, святое дело Агафьи Петровны я не смогу. - Погодите, Андрей, что за ерунду вы только что изволили мне сказать, – надевая на нос пенснэ, изумлённо восклицает маэстро. – По всей видимости, молодой человек, вы сегодня не совсем здоровы и поэтому несёте всякую чушь. - Роберт Янович, успокойтесь, - уже начинаю волноваться я, - здоровье у меня отменное, а вот со скрипкой мне придётся однозначно расстаться. Видите ли, Роберт Янович, уже на протяжении нескольких лет я посещаю футбольную школу и своё будущее я вижу только в футболе. - Как в футболе, в каком футболе? – вскидывая на меня испуганные глаза, шепчет мне старик. – Иными словами, Андрей, ты теперь хочешь отдавать предпочтение своим ногам, а не рукам. Но ведь, молодой человек, сколько бы вы не сучили своими ножками, то всё равно не сможете извлечь ни одного чарующего звука из вашего футбольного мяча. Да и потом не забывайте, что Агафья Петровна не перенесёт такого удара. Я прекрасно понимаю, что наш разговор уже давно переходит в эмоциональную стадию, которую я стараюсь быстро завершить обнадёживающими старика заявлениями: - Учитель, мне бесконечно жаль, что всё так сложилось, но я уже не вижу другого пути. Футбол – это моя стихия, моя жизнь, если хотите – моя музыка, и бросить его ради здоровья дорогого мне человека не хочу и не собираюсь. Конечно, время от времени я буду брать скрипку в руки, но только как любитель. С тех пор прошло уже много лет. Моя голубая мечта детства сбылась – я стал профессиональным футболистом. За тридцать лет моей спортивной деятельности уже многое изменилось в моей судьбе и в судьбе моих родных. За чередой бесконечных футбольных турниров и чемпионатов я совершенно потерял связь со своим родным городом, со своим домом и дорогими мне людьми. И теперь, сидя в своём просторном кабинете в качестве главного тренера сборной Туниса, я с какой-то ностальгической тоской вглядываюсь в старые фотографии, с которых на меня смотрят дорогие моему сердцу люди. Уже третий год я занимаюсь национальной сборной Туниса по футболу и хочу сказать, что эти молодые темнокожие парни подают неплохие надежды. На двух международных турнирах тунисцы уже второй год подряд занимают почётное первое место. Это меня, конечно, радует, но всё равно какой-то внутренний голос постоянно подсказывает мне, что пора возвращаться в Россию к родному гнезду. Я набираю номер моего помощника по тренерской работе и звоню: - Игорь Иванович, - дружелюбно начинаю я, - зайдите ко мне, надо обсудить некоторые вопросы. В телефонной трубке я слышу ответный бодрый голос моего молодого помощника: - Андрей Викторович, сию минуту буду. Что-то случилось или это текущие дела? - Вот именно, Игорь, случилось и именно со мной, - быстро отвечаю я и кладу трубку. И действительно через одну минуту на пороге моего кабинета появляется Игорь с испуганным выражением на лице. - Что случилось Андрей Викторович, - наливая в стакан охлаждённую минералку, восклицает Игорь. – Вот, попейте холодной минералочки, а то от этой африканской жары можно просто с ума сойти. Кстати, сегодня синоптики обещают до +45 градусов в тени, представляете себе. Я смотрю на этого молодого парня полного оптимизма в отношении к жизни, да и ко всему тому, что повседневно окружает его, и мучительно стараюсь понять это новое поколение людей, которое уже живёт другими идеалами, другими ценностями и понятиями. Что для них теперь Родина, национальная идея, патриотизм и другие, исключительно важные атрибуты национальной гордости, которые, когда-то очень давно, полностью владели моим сознанием. Я пристально вглядываюсь в глаза Игоря и не нахожу в них ничего, что могло бы поколебать давно мучавшие меня сомнения. - Да нет, Игорь, всё в порядке, - спешу успокоить я своего помощника, - какие там у нас планы на сентябрь, есть что-нибудь существенное или нет. - Андрей Викторович, - быстро отвечает Игорь, - в сентябре у нас намечен турнир с командами трёх африканских государств, но я полагаю, что эти команды нам вовсе не соперники, и мы легко возьмём кубок. - Ну, вот и хорошо, Игорь Иванович, мне необходимо по своим делам ненадолго слетать в Россию и решить некоторые личные проблемы, а вас я на это время назначаю главным тренером сборной Туниса. Игорь вскочил со своего кресла и замахал на меня руками. - Да вы что, Андрей Викторович, я определённо не справлюсь. Кроме всего прочего я не владею английским в той степени, чтобы свободно общаться с этими темнокожими ребятами. - Я так и думал, - мысленно резюмирую я, с некоторым пренебрежением поглядывая на парня. – Вот она настоящая сущность современных молодых людей, которые геройствуют только за спинами старшего поколения. - Ладно, Игорь, не дёргайся, - жёстко глядя в глаза парню, спокойно начинаю говорить я. – Ничего страшного не случится, у тебя уже достаточно большой опыт в этой работе, и ты, несомненно, сможешь заменить меня на это время. Да и потом я к тебе приставлю прекрасного переводчика, который будет быстро помогать тебе решать все технические проблемы с командой во время турнира. Всё, Игорь, и на этом закончим наш разговор. Я уже всё решил и не собираюсь менять своего мнения. Через три дня я уже сидел на борту комфортабельного Боинга, в полудрёме созерцая проплывающие мимо самолёта ослепительно белые горы облаков. Волна воспоминаний с новой силой захлестнула меня, заставив на какое-то время позабыть о реальном времени и о моём полёте. Перед моими глазами проплывали видения детских лет, те особенные моменты восприятия мира детскими глазами, на которые я сейчас смотрел уже совершенно другими глазами. Я вспоминал своих родителей, которые по злому року судьбы стали жертвами автомобильной катастрофы, когда мне только исполнилось три года. Всю заботу обо мне взяли на себя мои - бабушка и дедушка. Я ностальгировал по России, по своему небольшому городку, по своему дому, где прошло моё детство. Совершенно незаметно для меня пролетело полётное время и, быстро завершив необходимые аэрофлотовские формальности в аэропорту «Домодедово», я уже пулей летел на Курский вокзал Москвы, чтобы успеть как можно скорее сесть на один из первых поездов до родного города. Мой город встретил меня прохладной погодой и моросящим противным дождём. - Да, господа, это вам не Рио-де-Жанейро, - мысленно заключаю я, садясь в привокзальное такси. Дорога до старого дома заняла всего пятнадцать минут, и, быстро расплатившись с таксистом, я уже почти бегом поднимался на свой этаж. Дверь в квартиру мне долго никто не открывал, но где-то минут через пять постоянных звонков, я услышал за входной дверью осторожные шаркающие шаги и глухой сердитый голос: - Кого там чёрт принёс, что нужно? Совершенно обескураженный таким «тёплым» приёмом, я всё же нахожу в себе силы спокойно ответить: - Простите, это вы, Андрей Яковлевич? Вы извините меня, что так поздно беспокою вас. Вот только что прибыл с вокзала, и очень хочу обнять вас. Это я – Андрей Викторович – ваш внук. За дверью сразу же воцарилось какое-то странное молчание, но уже через минуту дверь распахнулась, и на пороге я увидел совершенно седого и сгорбленного своего деда, который трясущимися руками всё пытался приладить на своём носу роговые очки. - Андрюша, неужели это ты, - прохрипел дед, падая мне на руки. – Да, что же это мы стоим на пороге, - засуетился дед, приглашая меня войти в дом. – Господи, внучок, какими судьбами ты вновь в нашем городе и надолго ли? - Да вот, думаю пожить у вас недельки две, если не прогоните, а там опять с головой окунусь в свои дела. Да, кстати, Андрей Яковлевич, где бабушка, почему её нет дома? У деда на глаза навернулись слёзы, и тяжело опустившись на стул, он тихо проговорил: - Эх, внучок ты наш дорогой, нет больше твоей любимой Агафьи Петровны. Бог прибрал её к себе. Прожив девяносто шесть лет, и постоянно думая и вспоминая о тебе, твоя бабушка тихо отошла в иной мир. А вот я ещё живу и не знаю, когда придёт мой час. Что же ты, Андрюша, нам не писал и не звонил, мы все здесь извелись, вспоминая и молясь за тебя. Я смотрю на своего деда – такого старого и немощного человечка, и меня постепенно начинают душить слёзы от сознания того, что своим безответственным поведением я отравил жизнь этим добрейшим существам. - Дедушка, дорогой ты мой, если можешь, то прости меня подлеца, что за бесконечной чередой своих дел, я совершено оставил вас без внимания и заботы. - Да ладно тебе, внучок, дело прошлое, - шаркая босыми ногами по полу, тихо шепчет старик. Как-никак, но мы, всё же, встретились с тобой, а это главное. Стало быть, помирать мне теперь совсем не страшно, потому как знаю и вижу, что наш внук жив, здоров и при деле. - Да, совсем было забыл, Андрей Яковлевич, - быстро отвечаю я, – там в большом пакете я вам кое-что привёз. Думаю, что вам это пригодится в жизни. - Спасибо, дорогой, да мне теперь вовсе ничего и не надо. Вот посмотрел на тебя, и душа моя теперь на месте, - смахивая рукой слезу с глаз, тихо отвечает дед. - Андрей Яковлевич, а где вы похоронили Агафью Петровну, я завтра же собираюсь сходить на её могилку. - Так это известно где – на большом кладбище, что на окраине города. Зайдёшь в кладбищенскую контору, и мужики тебя проводят к ней. Сам я уже не могу, внучок, долго и много ходить, суставы проклятые, жуть как болят. А ты ещё относительно молодой и непременно осуществишь тобой задуманное. - Дедушка, мне очень стыдно, но я бы хотел спросить вас ещё об одной вещи. - Говори, не стесняйся, Андрюша, что тебя ещё тревожит? - Не сохранилась ли случайно у вас моя скрипка или всё же её уже давно нет? - Андрюша, да как ты мог подумать, - искренне удивился старик, сильно закашлявшись. – Эта скрипка была главной реликвией твоей бабушки, которую она хранила и берегла как зеницу ока. Старик прошаркал в другую комнату и тут же вернулся, держа в руках футляр со скрипкой. - Ну, теперь эта реликвия, наконец, обрела своего хозяина. Забирай её, и играй себе на здоровье. Я осторожно открываю футляр и извлекаю на свет скрипку. Надо отдать должное моей драгоценной бабушке, которая на протяжении столь долгих лет сумела сохранить в отличном состоянии скрипку. Взяв в руки, изрядно наканифоленный смычок, я нежно трогаю им струны. Скрипка, как живая душа, мгновенно отзывается на это моё прикосновение, ласкающим душу, аккордом. На следующий день, рано утром я уже трясусь в старом трамвае, везущем меня к большому городскому кладбищу. С помощью кладбищенских мужиков я без особого труда нахожу могилку бабушки, уже изрядно заросшую травой и крапивой. Мужики не спешат уходить от могилы, искоса поглядывая на меня и о чём-то тихо перешёптываясь. Конечно, мне не надо долго объяснять, что могила находится в ужасном состоянии и необходимо в самом срочном порядке придать ей вполне цивилизованный вид. Я пристально вглядываюсь в лица слегка подвыпивших мужиков и интуитивно вычисляю главного из них. - Послушайте, любезный, – осторожно заговариваю я с ним, - а нельзя ли что-нибудь сделать с этим, для меня святым, местом? Пожилой мужик, постоянно сплёвывая на землю и ожесточённо почёсываясь, моментально подскакивает ко мне. - Ну, дык, это мы завсегда из, простите, чего-то, можем сделать конфетку и в самые сжатые сроки. Я вижу, что вы человек интеллигентный и при деньгах, так что, с нашей стороны никакой задержки не будет. - Ясно, - с пониманием дела быстро отвечаю я. – Ну, и сколько же вы хотите за свою работу? - Так это, уважаемый господин, будет зависеть от количества услуг, которые мы вам незамедлительно окажем. - Значит так, - многозначительно начинаю я, - в сферу ваших немедленных услуг будет входить: приличная скамейка и столик, низенькая металлическая оградка, красивая раковина с крестом и конечно цветы. - Так это мы сию минуту сварганим, господин, - обрадовался мужик, поворачивая голову в сторону своих напарников. – Ну, цены вы, конечно, знаете на некоторые ритуальные услуги, но мы для хорошего человека завсегда всё сделаем быстро и красиво. - Понятно, - спокойно отвечаю я, доставая из кармана кошелёк. – А всё-таки, как быстро вы всё это сможете осуществить? - продолжаю настаивать я. - Видите ли, я скоро улетаю и желательно, чтобы вы это дело ускорили и как можно скорее. - Дык, уважаемый, нет никаких проблем, вы платите, а мы делаем. Вы пока покрутитесь где-нибудь часика три, а потом приходите обратно и, как говорится, товар будет налицо. - Да неужели вы за три часа сумеете всё это сотворить? Мужик, уже в который раз небрежно сплюнув на землю, широко улыбнулся и, не спеша, ответил: - Мы всегда уважаем понятливых и порядочных клиентов. - Ну, хорошо, приятель, - недоверчиво глядя на подвыпившего мужика, отвечаю я и кладу на его широкую ладонь приличную пачку денег. – Это задаток, мужики, остальное получите через три часа, когда я полюбуюсь на плоды вашей работы. Мужик, жадно схватив деньги, почти мгновенно растворяется со своими помощниками в глубине кладбища. - Так, - мысленно соображаю я, - куда бы мне направить свои стопы, пока эти дУхи будут приводить в порядок могилу. Из-за туч выглядывает солнышко, освещая всё вокруг яркими ещё достаточно тёплыми лучами. Я поднимаю с земли несколько красивых жёлтых и красных кленовых листьев и кладу их себе в дипломат. Подъезжая на трамвае к кладбищу, я заметил за квартал до него православный храм и спешу теперь посетить его. В храме идёт служба. Весь храм пропитан атмосферой какой-то тайны и духовного умиротворения. Я ставлю свечи к образам и истово молюсь за упокой души моих родителей и бабушки. За молитвами незаметно пролетает время, и я вновь спешу к могиле дорогого мне человечка. К своему удивлению, я нахожу могилу в невероятном преображении. Всё то, что ещё совсем недавно подвергалось моему сомнению, было выполнено точно и с великолепным качеством. - Да, вот что значит теперь материальный стимул, - мысленно резюмирую я, расплачиваясь с бригадиром кладбищенских мужиков. Бригадир, получив обещанные деньги, всё ещё чего-то медлит, топчась на месте. - Ну, что ещё, любезный? - уже начинаю нервничать я. – Кажется, я с лихвой оценил ваш титанический труд и ко мне, я надеюсь, нет претензий. - Хозяин, надо бы добавить, - неуверенно начинает говорить бригадир. – Мужики старались, из кожи вон лезли. Накинь маленько, что ли. Я уже в сердцах выхватываю из кармана кошелёк, туго набитый валютой, и швыряю его бригадиру. - Берите, мужики, и запомните только одно, что ни хлебом единым сыт человек. А теперь я вас попрошу оставить меня одного, спасибо за труд. Кладбищенские мужики быстро исчезают, а я, присев на только что сотворённую ими скамейку, достаю из футляра мою скрипку и начинаю играть когда-то так полюбившуюся моей бабушкой сонату Моцарта. Продолжая с упоением играть сонату, я совершенно не замечаю, что погода быстро портится, и уже крупные капли осеннего дождя падают на мою, уже начинающую седеть голову и на лицо, перемешиваясь со слезами, обильно струящимися из моих глаз. - Господи, тихо шепчу я в холодное кладбищенское пространство, - дай мне силы понять своё предназначенье в этой непростой и жестокой мирской жизни…
Не знаю почему, но собачки мне всегда нравились. Но осуществить своё заветное желание - приобрести собаку я сумел только будучи уже в приличном возрасте, когда мой семейный корабль благополучно пошёл ко дну, разбившись о скалы бытовых проблем. Ещё находясь совсем в юном возрасте, я с завистью провожал взглядом своих коллег по двору, многие из которых каждый день выгуливали своих четвероногих подопечных, гордо поглядывая в мою сторону. На какие только ухищрения я не шёл, чтобы заслужить доверие у своих родителей и получить от них, наконец, разрешение на покупку на птичьем рынке дорогого моему сердцу щенка. В ход было пущено всё: и отличные оценки в школе, ангельское и предупредительное поведение дома, и даже уборка в квартире. Но мои родители всегда оставались непреклонны в этом вопросе, объясняя мне мальчишке причину своего отказа лишь только тем, что наша квартира была совершенно не приспособлена для содержания такого рода животных. И, действительно, мы втроём ютились в однокомнатной квартире, которая была сплошь заставлена мебелью, стеллажами с книгами, а на полу возлежал великолепный ковёр, по случаю приобретённый моим отцом на барахолке. В те времена мне было совсем не понятно поведение моих родителей. Тогда мне казалось, что материальные блага, уют, достаток в семье не самое главное, а главное совершенно другое, которое я чувствовал своим сердцем и душой. Но за вереницей пролетевших лет мои чувства к четвероногому другу заметно стёрлись из-за постоянных забот и проблем, которые постоянно сопутствовали мне в жизни. От отца с матерью я унаследовал всё ту же однокомнатную квартиру, которую через пару лет я преобразовал в нечто совершенно другое, которое в полной мере соответствовало моему вкусу и мироощущению. Что касается семейной жизни, то здесь я потерпел полное фиаско, встретив на своём пути девушку, на первый взгляд добрую и заботливую, а как в последствии оказалось - хитрую и расчетливую стерву, которая уже через год нашей совместной жизни выкачала из меня всё, оставив меня практически без средств к существованию. С тех самых пор в моей голове укоренилось сознание того, что настоящих и бескорыстных друзей можно лишь найти только в среде бессловесных четвероногих существ - собак, которые в любой сложной и тяжёлой жизненной ситуации никогда не ответят мне хитростью и злобой, а всегда будут преданы мне до конца своих дней. Так вот, после таких серьёзных жизненный коллизий я остался один на один в квартире со своими не очень - то радостными мыслями на моё дальнейшее существование и со своим одиночеством. Со временем моя одинокая жизнь в четырёх стенах стала для меня просто не выносимой, и однажды, накинув на плечи свою старую кожаную куртку, я отправился на птичий рынок, чтобы наконец приобрести то, что ностальгической нитью на протяжении многих лет тянулось из моего далёкого детства. Сегодня воскресный майский день, удивительно тёплый и солнечный. При входе на птичий рынок небольшой стайкой расположились старушки, скромно предлагая прохожим хомячков, котят и всякую мелкую живность. Я спокойно прохожу мимо них, не забывая о той главной цели, ради которой я и оказался здесь. От обилия щенков и взрослых собак, предлагаемых на рынке, у меня закружилась голова, и совершенно сбитый с толку, я просто бродил по рынку, прислушиваясь к разноголосице продавцов. В какой-то момент моё внимание привлёк парнишка лет десяти, который скромно притулился к прилавку с зелёными попугайчиками, держа в руках корзинку с каким-то зверьком. - Привет, - бодро завёл я разговор, внимательно разглядывая содержимое корзинки. - Кем торгуешь, дорогой, кого можешь мне предложить? Мальчик, смотревший куда-то в сторону, быстро перевёл взгляд на меня и тихо ответил: - Здравствуйте, да вот уже битых два часа стою здесь, и никто даже не хочет взглянуть на моё чудо. - Я полагаю, малыш, что это твоё чудо покоится на дне корзинки или я ошибаюсь, - улыбнулся я, слегка приподнимая платок, которым была покрыта корзина. Мальчик, с гордостью заглянув мне в глаза, быстро ответил: - Дяденька, вы даже себе не представляете, какая это замечательная порода! Таких щенков вы уже никогда не увидите на нашем рынке. Я бы и сам с удовольствием оставил его у себя, но, к сожалению, мои родители против, а вышвыривать щенка на улицу у меня не поднимается рука. - Ну, эта тема мне уже достаточно хорошо знакома, - поглаживая щенка по голове, с грустью заметил я. Щенок на какое-то мгновение высунул свой розовый, шершавый язычок и лизнул мне руку, преданно заглядывая мне в лицо своими большими серыми глазами. Судя по размерам щенка, ему было не более двух месяцев от роду, да и весь его милый вид и молящий взгляд говорили за то, что пройти мимо такого чуда, не приобретя его,, было равносильно преступлению. - Ладно, парнишка, пожалуй, я приобрету это твоё чудо, но ты всё же мне скажи, что это за порода и какая у собачки родословная. Надо сказать, что я совершенно не разбирался в породах собак, а посему, я полностью положился на случай и честность мальчугана, который, как мне показалось, был совершенно искренен со мной. Мальчик, слегка почесав затылок, уверенно заговорил: - Да вы не сомневайтесь, дяденька, вы ещё будете вспоминать и благодарить меня за этого щеночка. Наследственность у него прекрасная, его отец и мать неоднократно побеждали на собачьих выставках нашего города. Кроме всего прочего, он совершенно здоров и чрезвычайно активен. Он не разборчив в еде и съест абсолютно всё, что бы вы ему не дали. Но, если вы всё -таки хотите придерживаться строгих правил по уходу и кормлению щенка этой породы, то советую вам в зоомагазине приобрести специальный корм, вам продавец подскажет какой. - Всё это очень хорошо и вполне устраивает меня, - глядя на мальчика, ответил я. - А всё же, дорогой, что это за порода такая? - А вы что, дяденька, совсем не разбираетесь в породах собак, - прищурился на меня юный собаковод. - Да, знаешь, как-то ещё не приходилось вплотную заниматься этими четвероногими существами, вот только теперь решил этим заняться, - немного смутившись, ответил я. - Так вот, дяденька, перед вами шотландский терьер и считайте, что вам сегодня крупно повезло с вашим приобретением. Быстро расплатившись с мальчишкой и сунув щенка себе за пазуху, я быстрой походкой направился в зоомагазин для приобретения необходимого корма для моего подопечного существа. Щенок, тёплым комочком прижавшись к моему телу, негромко поскуливал и слегка царапал лапами мою куртку. - Ну, ну, потерпи малость, дружок, - наставительно заметил я щенку, - сейчас твой хозяин зайдёт в один магазин и приобретёт для тебя всё то, что поможет тебе утолить свой голод. На моё счастье в магазине никого не было. Продавщица - молодая девушка со скучающим выражением лица, с руки кормила огромного белого попугая, который своим большим кривым клювом каждый раз аккуратно и осторожно откусывал по небольшому кусочку банана, в знак благодарности, то поднимая, то опуская хохолок на своей головке. Увидев меня, продавщица, не спеша, подошла к кассе, и вопросительно взглянула на меня. - Что будете брать, мужчина? - не очень-то любезно осведомилась продавщица, сунув в рот, оставшийся от птицы кусочек банана. - Здравствуйте, - уж совсем торжественно заговорил я, - видите ли, я сегодня на рынке приобрёл щенка и хотел бы для него купить упаковку собачьего корма. - Так, понятно, - спокойно отреагировала на мои слова продавщица, - а какой породы ваша собака. - Ах да, я совсем забыл вам об этом сказать, - поспешил ответить я, - это шотландский терьер. В тот же самый миг мой щенок высунул свою мордочку из своего временного укрытия и тявкнул на продавщицу. - Так, мужчина, я сегодня совсем не склонна к шуткам и прошу вас покинуть мой магазин, - испуганно глядя на щенка, быстро проговорила продавщица. Кстати говоря, ваша дворняжка может питаться чем угодно, и вам вовсе не обязательно тратить деньги на дорогостоящие иностранные корма. Я с изумлением смотрел на продавщицу, не понимая, о чём это она говорит. - Да, да, уважаемый, - настаивала на своём девушка, уж если вы свою дворнягу называете терьером, то я тогда, простите, королева Англии. - Какая королева Англии, что вы несёте, - нахмурился я, - я требую от вас всего лишь одного, чтобы вы незамедлительно продали моему терьеру упаковку корма и больше ничего. - Мужчина, да у вас никак белая горячка, - начала выходить из себя девушка, я ещё раз вам говорю, что у вас за пазухой сидит обыкновенная дворняга, а не какой-то там терьер, да ещё шотландский. - Постойте, как это дворняга, - не веря своим ушам, насторожился я. - Да вот уж, такая, каких теперь во множестве носится по улицам нашего города, пугая прохожих, - уже совершенно спокойно ответила продавщица. - И вообще на будущее, мужчина, я хочу вам дать добрый совет - никогда не покупайте щенков на рынках, а приобретайте их в элитных собачьих клубах, где вас уж точно никто не обманет. И только теперь до меня дошёл весь ужас произошедшего со мной события на рынке. Этот маленький, но уже достаточно опытный махинатор сыграл со мной злую шутку, подсунув мне обычного дворового щенка. - Вот, мерзавец, - выходя из магазина, с горечью в душе мысленно отметил я. Такой маленький, а уже с таким багажом негативных качеств в душе. Моё настроение было напрочь испорчено этим неприятным инцидентом с продавщицей в магазине, но, помятуя о том, что у меня за пазухой находится маленькое и совершено беззащитное существо, я бодрой походкой направился к своему дому, мысленно утешая себя: - Ну и пусть не породистая собака, главное ни это. Главное заключается в том, что у меня теперь на долгие годы поселится настоящий друг, который скрасит мою одинокую холостяцкую жизнь и привнесёт в неё много нового и радостного. С этими мыслями я распахнул дверь в парадную и нос к носу столкнулся со своей соседкой Эльзой Карловной, живущей этажом ниже. - Добрый день, Эльза Карловна, - широко улыбаясь, поприветствовал я свою соседку. - Добрый, - удивлённо глядя на меня, строго ответила соседка. - Что это вы, Борис Иванович, сегодня такой радостный, что у вас произошло? Надо сказать, что Эльза Карловна была председателем домового комитета и довольно-таки рьяно исполняла свои обязанности по наведению порядка в довольно большом хозяйстве нашего кооперативного дома. - Эльза Карловна, вы можете поздравить меня с приятным и счастливым приобретением, которое с лихвой скрасит моё постоянное одиночество, - весь сияя, быстро выпалил я. - Очень хорошо, Борис Иванович, я поздравляю вас и надеюсь, что вы всё же вступаете в законный брак с вашей избранницей, с лёгкой иронией в голосе, улыбаясь, заметила соседка. - А то ведь знаете, как нынче принято у многих мужчин - поматросил и бросил. - Да нет, Эльза Карловна, вы меня не так поняли, - заволновался я. - Я совсем не то хотел вам сказать. - Не надо лукавить, Борис Иванович, - ехидно отреагировала соседка. - за свою большую жизнь я достаточно хорошо изучила все повадки мужчин, и должна сказать вам, что в моём доме я не потерплю никаких любовных притонов и прочего всякого такого. - Эльза Карловна, хоть на минутку остановите ваш поток обвинений в нарушении нравственности с моей стороны, тем более, что речь идёт всего лишь о собачке, которая, безусловно, вам понравится. - О какой такой собаке? - не поняла соседка. Я распахнул куртку и извлёк на божий свет щенка, который, с благодарностью лизнув мне руки, грозно тявкнул на соседку. - Какая агрессивная собака, - отпрянув к почтовым ящикам, испуганно взвизгнула Эльза Карловна. - Кстати говоря, Борис Иванович, собак это тоже касается - никаких собачьих притонов я не потерплю. И потом, если ваша собака начнёт гадить в нашем подъезде, то я вынуждена буду принять в отношении вас и вашей собаки определённые меры. Я быстро поднялся со щенком на свой этаж и захлопнул за собой входную дверь, дабы больше не слушать агрессивные реплики соседки. - Так, дружок, что же мне с тобой делать? - опуская щенка на мягкий коврик у входной двери, мучительно соображал я. - Тебя, по всей видимости, три раза в день следует чем-то кормить, а у меня и холодильник сегодня пустой, - гладя щенка по спине, рассуждал я. Да и потом пора тебя уже наградить каким-нибудь красивым именем, ну, скажем, Тимофеем. Щенок, опустившись на коврик, жалобно запищал, видимо, требуя к себе какого-то особого внимания и, конечно, питания. - Всё ясно, малыш, ты, покуда, посиди здесь, а я тем временем слетаю в универсам и затарюсь чем-нибудь съестным, - выпалил я, хватая пакет и выскакивая из квартиры. Должен сказать, что я вёл холостяцкий образ жизни и, естественно, что рацион моего питания был чрезвычайно скромен. Но сегодня для меня был какой-то особенный день, и в ознаменование этого счастливого события в моей жизни я решил немного расслабиться и позволить себе немного поссорить деньгами. Из универсама я уже вышел с двумя большими пакетами, доверху набитыми всякими продуктовыми изысками - Полагаю, что Тимошка вполне будет удовлетворён таким моим щедрым и чистосердечным подношением, - мысленно рассуждал я, открывая дверь в квартиру. К моему удивлению, щенка на коврике я уже не обнаружил, зато обнаружил небольшую лужицу желтоватой жидкости посередине комнаты. - Интересно, куда же это он мог подеваться, - снимая уличную обувь и надевая тапочки, вслух проговорил я, осторожно оглядываясь по сторонам. - Тимошка, ну где ты, шалун, - тихо позвал я щенка, слегка похлопывая ладонями рук. - Никак под диван забрался, озорник, а вот выковыривать его оттуда уже будет сложно. Дело в том, что из-за маленькой площади моей квартиры, мебель в ней располагалась практически вплотную друг к другу, а посему любая перестановка мебели вызывала в моей душе только тоску и зубную боль. Короче говоря, я потратил два с половиной часа, чтобы благополучно извлечь бедолажку из его временного плена. Надо отметить, что щенок оказался на удивление добрым зверьком, но чрезвычайно подвижным и любопытным. Каждый раз, возвращаясь домой с работы, я обнаруживал в квартире небольшой беспорядок, который поначалу меня совершенно не пугал и не тревожил, помятуя о том, что всем малышам на свете свойственны эти черты характера и манера поведения. Но со временем, когда Тимошка стал подрастать, эта его безудержная внутренняя энергия стала мне немного досаждать. Нельзя сказать, что и этот факт меня слишком сильно огорчал, но иной раз, возвращаясь уставший с работы, я частенько ловил себя на мысли, что этот вечный двигатель в лице моего четвероногого подопечного когда-нибудь сведёт меня с ума. Но самое главное заключалось ни в этом, а в том, что Тимофей только меня признавал за своего друга и хозяина, а со всеми остальными жильцами нашей парадной вёл себя достаточно агрессивно, не оставляя им никакой надежды на примирение. Через полтора года мой щенок превратился в здоровенного пса с вполне сложившимся характером и мироощущением. Должен заметить, что за время нашего совместного проживания моя квартира представляла из себя совершенно унылое зрелище. Все стены квартиры были исцарапаны сильными и когтистыми лапами Тимофея, кое-где со стен клоками свисали порванные им обои. На мебель, так долго хранимую мной, просто было жалко смотреть. Кроме всего прочего, Тимофей наотрез отказывался спать в прихожей на куске старого ковра, а каждый раз вечером забирался в мою постель и клубком устраивался у меня за спиной. Конечно, все эти сложности с собакой вызывали в моей душе протест, и как-то уже само собой зрело решение об избавлении от Тимофея. Но всё равно я каждый раз старался заглушать в себе этот противный внутренний голос, который постоянно бубнил мне: - Всё, Борис, зачем ты мучаешь и изводишь себя, давно пора тебе избавиться от этого монстра, который навсегда лишил тебя покоя и сна. С этими тяжёлыми мыслями я в очередной раз ложусь спать, своей спиной чувствуя тепло исходящее от густой шерсти собаки. Утром, как обычно, я вскакиваю с постели и прихватив с собой Тимофея, выхожу на лестничную площадку. Собака нетерпеливо тянет меня вниз, желая как можно скорее освободиться от того шлака, который накопился в ней за прошедшую ночь. - Погоди, Тимошка, не рвись, успеешь ещё сделать свои дела, - тихо бормочу я, пытаясь ключом попасть в замочную скважину. - Ишь как тебя распирает, небось, опять вчера переел лишнего. Я просто захлопываю дверь и, стараясь особо не шуметь, спускаюсь с собачкой вниз к входной двери парадной. Но, как обычно бывает в таких случаях, дверь в парадную распахивается и на пороге я отчётливо различаю давно примелькавшуюся мне фигуру Эльзы Карловны с двумя большими пакетами в руках. Не знаю почему, но моя собачка как-то особо выделяла эту женщину из всех жильцов нашей парадной. По всей видимости, мои мыслеформы, моя энергетика каким-то невероятным образом передались Тимофею, который незамедлительно с грозным лаем рванулся вниз навстречу этой несчастной женщине. Совершенно не ожидая такого подвоха со стороны своей собаки, я непроизвольно выпустил из рук поводок. Эльза Карловна, дико взвизгнув, отскочила к двери парадной, пытаясь занятыми руками открыть её. Предчувствуя неминуемую беду, я бросился вниз по лестнице, истошно крича: - Тимофей, фу, назад, стоять! Но, было уже поздно. Огромный пёс в коротком прыжке сбил с ног Эльзу Карловну и своими острыми клыками в два приёма разорвал в трёх местах её новую норковую шубку. Перепрыгивая через три ступеньки, наконец, я добрался до пса и кованым десантным ботинком саданул ему под рёбра. Тимофей, жалобно заскулив, сразу же оставил в покое мою соседку и с покорным видом присел около моих ног. - Вот, так-то лучше будет, - накидывая на морду собаки изолирующий намордник, строго обратился я к Тимофею. Эльза Карловна продолжала лежать вниз лицом на грязном полу парадной и тихо постанывала. Руки и ноги её мелко подрагивали, а из опрокинутых пакетов разлилось молоко и высыпались продукты. Я нагнулся к соседке, пытаясь поднять её с пола. - Эльза Карловна, как вы себя чувствуете, - задал я соседке совершенно глупый и ни к месту вопрос, - вам помочь подняться? Мне очень неловко, что всё так получилось, но смею вас заверить, что вы уже можете не опасаться за свою жизнь, поскольку с этой минуты моя собака уже не причинит вашему здоровью никакого вреда. - Негодяй, подонок, - тяжело поднимаясь с пола, закричала соседка, - вы мне за это ответите. Мало того, что ваш зверь чуть не лишил меня жизни, так эта ваша дворняга превратила в ничто самое сокровенное, что у меня ещё оставалось в этой злой жизни. Я незамедлительно подам на вас в суд за ваше безответственное поведение и нежелание прислушаться к многочисленный советам и пожеланиям жильцов нашей парадной. - Эльза Карловна, - своим телом закрывая незадачливого пса, начал оправдываться я, - поверьте, мне бесконечно стыдно, что всё так произошло, и я готов прямо сейчас перед вами извиниться и незамедлительно компенсировать ваши моральные и материальные издержки. Эльза Карловна, смерив меня презрительным взглядом, резко отреагировала на мои слова: - Нахал, и вы ещё смеете мне говорить о какой-то там компенсации. Я прекрасно осведомлена о вашем бюджете и вряд ли в самое ближайшее время вы будете в состоянии приобрести для меня новую норковую шубу и всё такое прочее, что поможет мне прийти в себя после перенесённого мной стресса. Эльза Карловна схватила в руки наполовину порванные пакеты с продуктами и, с силой оттолкнув меня, медленно стала подниматься к своей квартире. - Да, пожалуй, для меня и моего Тимошки наступают чёрные дни, - выходя на улицу, с горечью подумал я. Тимофей, как бы чувствуя свою вину, с понурым видом плёлся за мной, не смея поднять на меня глаза. - Всё, Тимоха, - надевая на собаку строгий ошейник, наставительно заметил я, - сегодня ты будешь наказан. Я полагаю, что это пойдёт тебе только на пользу, иначе ты со своим неистовым характером настроишь против меня всю нашу округу. Тимофей смотрел на меня своими серыми глазами и продолжал как-то странно скулить. - Нечего оправдываться здесь передо мной, - сердито заметил я собаке, ты уже не первый год живёшь со мной в этом доме и должен уважать всех жильцов, которых ты встречаешь на своём пути Моё настроение после такого случая оставляло желать лучшего и вернувшись с утренней прогулки, я уже не стал спускать с поводка Тимофея, а привязал его к трубе отопительной батареи. - Вот, Тимоха, сегодня ты целый день будешь сидеть у меня на привязи за твой отвратительный поступок на лестничной площадке, - щёлкая пальцем по холодному и влажному носу собаки, строго проговорил я. Да и в еде ты у меня сегодня не получишь того, что мог бы получить, будь ты покладистым и спокойным псом в отношении чужих людей. Поставив перед собакой тарелку с кашей и миску с водой я отправился на кухню завтракать. Быстро поджарив себе яичницу с ветчиной и вскипятив в элекрочайнике воду, я с тяжёлыми мыслями в голове приступил к завтраку. Есть совсем не хотелось, но сегодня, на работе мне предстояло много дел, и поэтому я почти насильно впихивал в себя горячий завтрак, не чувствуя при этом никакого аппетита и наслаждения. Со стороны комнаты до моего слуха доносилось слабое поскуливание Тимохи и какие-то непонятные шорохи. Войдя в комнату, я увидел Тимофея, лежащим в небольшой лужице крови. Собака тихо скулила и языком пыталась что-то слизнуть со своего бока. Подойдя ближе к Тимофею, я моментально сообразил, какую злую шутку я сыграл с собакой, когда в порыве гнева саданул ей по рёбрам кованым ботинком. - Боже мой, какой же я идиот, - кидаясь к Тимофею, закричал я, - ведь собака, наверняка, получила серьёзную травму. И, действительно, на правом боку собаки шерсть была окрашена красным цветом, что указывало на то, что необходимо было предпринимать срочные меры, чтобы хоть как-то унять страдания животного. В моей домашней аптечке всегда находилось всё то необходимое, что могло бы устранить любую физическую неприятность в моём организме, и поэтому я, быстро обработав рану раствором йода, туго перевязал собаке её кровоточащий бок. Надо отдать должное Тимохе, который на всём протяжении всей этой довольно-таки болезненной процедуры ни разу не зарычал и не задёргался от жгучего йода. - Ну вот, дружок, я полагаю, что до моего возвращения ты как-нибудь потерпишь, а вечером я вызову тебе врача-ветеринара, - гладя собаку по спине, уже примирительно заметил я. Этот день на работе я провёл как в тумане, часто ошибаясь в том или ином деле и невпопад отвечая на задаваемые мне вопросы сотрудниками моего отдела. Вечером после работы я почти бежал к своему дому, не ожидая уже ничего хорошего от того, что ожидало меня в квартире. Как ни странно, но мои опасения на предмет ближайшего печального будущего полностью подтвердились, когда, подходя к дому, я заметил у своей парадной аварийную машину сантехнической службы и машину МЧС. Из окна моей квартиры вырывались клубы пара. Около парадной собралась толпа зевак, шумно и с удовольствием обсуждая происходящее в доме. Быстро глазами отыскав в толпе необходимого мне человека, я подскочил к своей соседке: - Эльза Карловна, - задыхаясь от волнения, закричал я, - что всё это значит, и что здесь делают эти службы? - Они делают именно то, что им и положено делать в таких экстренных ситуациях, - зло косясь в мою сторону, язвительно проговорила соседка. - А что им положено делать? - совершенно сбитый с толку, продолжал кричать я. - Для начала, Борис Иванович, прекратите орать на меня, а когда успокоитесь, то ответьте мне, какого чёрта вы привязали ваше чудовище к трубе центрального отопления. Вы же прекрасно знаете, что наш дом уже не первой свежести, можно сказать, находится почти в аварийном состоянии, и потом все трубы уже давно проржавели и любое неосторожное действие в отношении их может привести к затоплению квартир. Кстати говоря, это и произошло в вашей квартире. Во-первых, после вашего ухода на работу, ваш четвероногий подопечный поднял весь дом на уши, непрестанно воя и скуля, а, во-вторых, видимо, не дождавшись вас, стал рваться с привязи, что и привело к разрыву трубы. - Где Тимофей, - предчувствуя настоящую беду, застонал я, - где он? - Вашего, как вы выражаетесь, Тимошку с многочисленными ожогами и порезами увезла скорая ветеринарная помощь в клинику для бездомных животных. А вот вам, голубчик, уже придётся оплатить не только мою шубу, но и весь тот чудовищный ущерб, который нанесла ваша собачка нашему дому. Всем своим существом я чувствовал, что во мне сейчас рвётся какая-то невидимая духовная нить, которая все эти годы крепко связывала меня с дорогим моему сердцу четвероногим существом. Я уже не помню, как я добирался до ветеринарной клиники, но открыв входную дверь, я прямиком кинулся к дежурному врачу, сидящему за стойкой клиники. - Простите, - скороговоркой забубнил я, глотая слова, - к вам сегодня привозили собаку с ожогами и ссадинами? Врач, не спеша, снял телефонную трубку и что-то уточнил по телефону. - Вы, очевидно, хозяин этого бедолаги, - спокойно поинтересовался врач, - да, сегодня в середине дня нам его доставили, но довольно-таки в плачевном состоянии. Сейчас мы делаем всё возможное, чтобы поддержать жизнь в вашем четвероногом друге, но потребуется серьёзная и дорогостоящая операция, которая уже гарантированно сохранит ему жизнь ещё на многие годы. - Хорошо, хорошо, доктор, - как безумный твердил я, уже ничего не соображая, - я всё оплачу, делайте операцию немедленно! - Очень хорошо, Борис Иванович, но мы должны получить от вас определённые гарантии, - улыбнулся на мои слова врач. Из ящика стойки врач достал небольшой бланк и протянул его мне. - Вот, пожалуйста, заполните это и распишитесь, и лучшие врачи нашей клиники незамедлительно займутся вашим подопечным. Я трясущимися руками схватил листок бумаги и, не читая его, быстро начертал внизу бланка свою фамилию. - Ну, вот и славно, - пряча бланк в глубине стойки, удовлетворённо произнёс врач и извлёк из кармана мобильник. Через неделю моего Тимошку выписали из клиники. Надо отдать должное специалистам этого учреждения, которые за столь короткое время смогли поставить на все четыре лапы моего любимого пса, за здоровье которого я заплатил слишком дорогой ценой. А за тот ущерб, который моя собака нанесла дому, почти полностью затопив три нижние квартиры, я расплатился своей квартирой и автомашиной. Теперь мы с Тимохой в качестве сторожей обосновались на большой платной автостоянке на окраине города. Я пристроился в охранном помещении, где у меня есть всё для поддержания сносной жизни: небольшой столик, два табурета, электроплитка с кипятильником и совсем небольшой диванчик. Поздней ночью, когда поток машин затихает, я с чистой душой и совестью укладываюсь на диван, а за моей спиной тёплой печкой устраивается Тимофей и спокойно засыпает, уткнув свой влажный и холодный нос мне в спину. На протяжении уже долгого времени после случившегося со мной, мне часто снится один и тот же сон - я прихожу домой после прогулки с собакой, а мама, выглядывая из кухни, выговаривает мне каким-то странным и чужим голосом: «…эх, сынок, вот попомни мои слова, не доведут тебя до добра эти твои собаки…» После таких маминых слов я с ужасом в душе просыпаюсь, но обнаружив за своей спиной тёплую живую печку, блаженно засыпаю.
Я сижу в кресле у окна и наблюдаю за стайкой бойких синиц, которые устроили в воздухе целое представление. Большая серая ворона безуспешно пытается расправиться со своей законной добычей - большой хлебной коркой, но проказницы синицы, несмотря на угрожающие выпады в их сторону вороньего клюва, с большим успехом быстро расправляются с вороньем достоянием. Ещё ласковое сентябрьское солнышко своими яркими лучиками пробивается сквозь уже начинающую желтеть листву берёз и тополей, расположенных вблизи окон моей квартиры. В этом году осень радует меня своей мягкостью и солнечной щедростью. В такие дни я забываю всё то негативное, что накопила моя душа за многие десятилетия моей жизни. Все болячки и тяжёлые мысли отступают на второй план, уступая место приятному созерцанию чудес природы, которые окружают нас, но мы в своей постоянной спешке и занятости не хотим или не можем пристально приглядеться к ним. Солнечные зайчики прыгают по моим щекам и седеющей голове, и от этого в моей душе разливается какое-то необъяснимое чувство счастья и уверенности, что жизнь прожита не зря, что этот вечный круговорот жизни от отца к сыну и к внуку придуман не нами, а тем высшим началом, которое пока не доступно нашему разуму. За окном на импровизированной стоянке припаркованы разномастные автомобили от первых моделей жигулей до красавцев фордов и БМВ. Несколько мужиков в потёртых джинсах возятся у своих авто, стараясь хоть на какое-то время продлить существование этим техническим изыскам. У кого-то что-то получается, а кто-то, используя все свои неоднократные попытки, отчаянно машет рукой и с ожесточением сплёвывает на грязный асфальт. Сейчас с высоты моих прожитых лет, я смотрю на этих копошащихся людей с большой долей сожаления и удивления. Только теперь мне с какой-то пронзительной ясностью становится понятно всё то моё наивное и бессмысленное желание и стремление окружить себя всеми плодами цивилизации, совершенно не замечая, что параллельно со мной уже давно существует другой более интересный, духовный мир - мир любви, доброты, святости… Я сижу в кресле перед окном, смотрю на птиц, на автомобилистов и молча рассуждаю о превратностях судьбы и странностях двадцать первого века, начало которого пока только настораживает меня и не обещает ничего хорошего. Тёплая сентябрьская погода и птичья возня за окном действуют на меня успокаивающе. Совершенно незаметно для себя я засыпаю под тихий шелест берёзовых листьев.
*** Удивительное послевоенное время - сороковые годы двадцатого столетия. Сердца людей ещё наполнены гордостью и радостью от Великой Победы над беспощадным врагом и беспредельной верой в справедливую и полнокровную жизнь. Как сейчас вижу своего отца, одетого в форму офицера военно-морских сил. На груди отца блестят ордена и медали, которые были заслуженно получены им за боевые походы. И вот наступает 1959 год. По всей стране идёт сокращение армий, военно-морского флота в том числе. Отец очень остро отреагировал на эти действия Хрущева. Время течёт незаметно и быстро, как сухой песок сквозь пальцы рук. Отец после увольнения в запас начал работать в управлении «БАЛТМОРПУТЬ», но никогда не оставлял надежды ещё какую-то часть своей жизни посвятить морю. Через пару лет после увольнения в запас он подал документы в Латвийское морское пароходство с одной лишь только целью снова увидеть родное море, но уже в лице торгового флота. У отца были очень хорошие рекомендации, да и членство в партии тогда определяло и решало практически любые проблемы. Но ждать долгожданного ответа от чиновников пришлось достаточно долго, и только в 1964 году отцу пришло официальное уведомление о зачислении его в торговый флот на должность первого помощника капитана. Наконец-то свершилось то, к чему так долго стремился отец. Он опять ликовал и торжествовал, а вместе с ним, конечно, и все мы. В эти дни отца просто нельзя было узнать, до того он приободрился и даже немного помолодел. Отец начал свою трудовую вахту на теплоходе «Аусеклис» в Латвийском морском пароходстве. Отцу с самого начала повезло, потому как его определили работать на очень интересной во всех отношениях линии: Рига - порты Европы -Рига . Практически он обошёл всю Европу, побывал во многих морских государствах Европы. Его судно перевозило грузы различного назначения, как для нужд своей страны, так и для нужд стран Европы. Первый рейс отца был в Швецию в Стокгольм. Отец об этом своём первом рейсе очень подробно рассказывал. И вообще он был просто в восторге от всего увиденного за границей. Никогда мне не забыть его первый визит в чужую страну, в иной мир, в мир сказки и чудес (как он мне тогда говорил). Этот рейс длился совсем недолго, но для отца это путешествие стало настоящим откровением и почти шоком. Отец был просто в восторге от всего того, что ему довелось увидеть в Стокгольме. Как сейчас помню восторженные широко открытые глаза отца и его сбивчивый голос: - Сынок, ты себе даже представить не можешь, какая там жизнь! Там давно построен коммунизм! Все магазины, где мне пришлось побывать, завалены любыми видами товаров. Эх, дорогой мой отец, сейчас то я вполне могу себе представить, что там уже было к середине 60-х годов прошлого столетия. Но мы, к сожалению, только к концу того же столетия пришли к такому же изобилию, да и то не во всём, да и какой ценой. Моего отца тогда вполне можно было сравнить с аборигеном из африканской саванны, вдруг оказавшегося в цивилизованном западном городе. Продолжу мысли и впечатления отца о загранице: - Борис, там даже тротуары перед магазинами моют щётками со стиральным порошком. Я не услышал ни одного резкого или унизительного слова от продавцов, которые встречали меня всегда радушно и с улыбкой на лице. На улицах Стокгольма наведён полный порядок, очень чисто и уютно практически везде. Много цветников и красивых кустарников около домов и в скверах. Магазины полны продуктов, многие из которых я вообще никогда не видел в своей стране. Кстати говоря, когда часть личного состава советских судов списывалась на берег для проведения закупок или экскурсий, то все ходили только небольшими группами и обязательно под присмотром первого помощника капитана. Никогда одного человека или даже 2-х человек не отпускали на берег за границей, только в составе четырёх - пяти человек. Это делалось с единственной целью, чтобы кто-нибудь не перебежал на «загнивающий» Запад, ну и в порядке дружного спаенного коллектива, который смог бы дать отпор любым агрессивным выпадам в сторону советских моряков. Правда, отец рассказывал, что в некоторых портах им вообще не разрешали списываться на берег, а только разрешали пользоваться услугами торговых агентов, которые с удовольствием предлагали свои услуги плавсоставу. После своего первого рейса в Швецию в отце что-то надломилось. Это было видно по всему: и пропала живая искорка в его синих глазах и желание смотреть и слушать политические передачи. Отец, когда он бывал дома между рейсами, практически никуда не ходил, а больше старался находиться дома, смотреть художественные фильмы или читать любимую периодику.
*** Должен заметить, что морская служба не такая уж и простая и романтическая, как это может показаться с первого взгляда. Прежде всего, это крайне тяжёлый, опасный и ответственный труд всего экипажа судна. Отцу довелось побывать во многих странах западной Европы и сталкиваться не только с тёплым радушием иностранцев, но и с явным отчуждением. Ведь тогда считалось на Западе, что СССР - империя зла, который только и стремится насадить идеи коммунизма по всему миру, лишив всех свободы. Были и такие моменты, когда их судно попадало в сильнейшие шторма и уже казалось, что спасения нет. Теперь через вереницу прожитых мной лет, отчаянно напрягая свою память, я хочу донести до тех, кто прочитает мою книгу, всю правду о нелёгкой, но интересной судьбе моего отца - капитана третьего ранга. Вспоминаю один из его переходов из польского порта Гданьск в бельгийский порт - Антверпен. Дело происходило уже где-то в конце сентября. В этих широтах западной Европы в это время года ещё достаточно спокойное море, но всё-таки бывают и исключения из правил. Отец рассказывал, что такое с ним случилось впервые за всю его морскую практику. Морской путь пролегал по Северному морю, которое редко бывает спокойным. В этот раз волнение на море было незначительным где-то около трёх баллов, не предвещая экипажу никаких неприятностей и неожиданностей. Вечером в каюткомпании отмечали день рождение капитана. Застолье, конечно, затянулось до позднего вечера, но, памятуя о том, что утром всем предстояла серьёзная работа по швартовке в Антверпене, народ начал расходиться по своим каютам. Капитан с отцом прошли на мостик для проверки несения вахты. Быстро проверив вахтенный журнал и курс судна, капитан сообщил отцу, что он ненадолго отлучится, чтобы покурить на свежем морском воздухе. Капитан очень уважительно относился к своим подчинённым во всём, ну и в курении тоже. На капитанском мостике практически никто никогда не курил, и все старались все свои желания и потребности удовлетворять в других местах, специально отведённых для этого. Отец спокойно стоял на капитанском мостике и вглядывался в уже почти чёрный морской горизонт. Ветер понемногу усиливался и волнение моря тоже - это чувствовалось по усиливающейся качке судна. Время шло, но капитан всё ещё не появлялся на мостике. Отец взглянул на часы, прошло уже двадцать минут, а капитан так и не появился в капитанской рубке - Так, что-то здесь не так, - подумал отец и позвонил в капитанскую каюту. После нескольких неудачных попыток дозвониться до капитана, отец отправил несколько матросов на поиски пропавшего капитана. Через десять минут все матросы вернулись с тревожным известием, что им не удалось обнаружить капитана на судне, хотя они и обшарили все помещения. Отец пришёл в ужас от одной только мысли, что капитан каким-то образом оказался за бортом в открытом море. На судне сыграли аварийную тревогу, после чего оно легло на обратный курс. - Интересно, как это Матвеича угораздило сыграть за борт, - в недоумении почёсывая себе затылок, рассуждал отец. За годы работы на судне у отца сложились весьма доверительные и дружеские отношения с капитаном. В обиходе они называли друг друга по именам или по сокращённым отчествам. - Выпили мы вроде не так и много, чтобы совершено не контролировать ситуацию и себя. Ладно, сейчас дело принимает совсем другой оборот, и надо выручать своего товарища из беды, если, конечно, ещё не поздно - подумал отец. Отец взял на себя командование судном, поскольку он прекрасно знал морское дело по своим боевым походам. Судно сбавило ход до двух узлов и медленно двинулось в обратный путь. Почти вся команда судна высыпала на палубу с подручными осветительными приборами. Все выстроились по обеим бортам судна и внимательно вглядывались в набегающие морские волны. На борту судна были включены все прожекторы и сигнальные огни, чтобы обеспечить как можно лучший обзор поверхности волнующегося моря. Качка судна не прекращалась, а сильный ветер гнал по морю крупные барашки волн с белыми шапками пены, в которых трудно было вообще разглядеть что-либо. - Так, спокойно, значит с момента падения капитана в море прошло уже тридцать минут, - мысленно рассуждал отец. Сколько он продержится в достаточно прохладной для сентября воде? Думаю, что больше одного часа ему никак не выдержать. Да и вообще он может полностью обессилеть и не подавать ни голоса, ни отмашек руками. - Боцман, срочно поднимитесь на мостик, - приказал по громкой судовой связи отец. Через минуту на мостик поднялся запыхавшийся боцман. - Слушаю вас Владимир Александрович. - Петрович, забирай четверых матросов и быстро в трюм. Там должна храниться очень большая сеть для погрузки и выгрузки негабаритных грузов. Попробуем и этот вариант спасения нашего капитана. Ну, я думаю, что тебе не надо объяснять, как ею надо распорядиться? Будьте осторожны на корме при закреплении сети, а то и вас придётся спасать. - Владимир Александрович, я всё понял, по военному приставив широкую ладонь правой руки к виску, быстро ответил боцман и кинулся на палубу. А тем временем судно осторожно двигалось обратным курсом с одной лишь целью - спасти тонущего человека. Матросы очень быстро на корме закрепили сеть на двух длинных балках, и опустили её в море. - Нет, мы просто обязаны спасти Матвеича, - тихо шептал себе под нос отец, - иначе нас никто не поймёт и не простит. По команде отца судно немного прибавило ходу, но всё оставалось по-прежнему. Море продолжало хранить молчание, от которого на душе у всей команды была одна лишь тоска и невосполнимое горе. - Владимир Александрович, - обратился старпом к отцу, - по моим расчетам мы уже отдалились от места вероятного падения капитана на значительное расстояние, и я полагаю, что уже не осталось никаких шансов у нашего капитана, и надо дать срочную радиограмму в пароходство о пропаже капитана. - Сергей Викторович не спешите с радиограммой, - с жаром ответил отец, - у нас действительно один шанс на миллион, чтобы обнаружить человека в штормовом море, но это шанс. Давайте, ложитесь на первоначальный курс на Антверпен, и где-то через час, если ничего не произойдёт, можете дать радиограмму в пароходство. - Хорошо, Владимир Александрович, - с грустью в голосе ответил старпом и спустился на палубу. - Да, - рассуждал отец, - если бы это случилось в другое время суток и при полном спокойствии моря, то мы бы без труда обнаружили Матвеича. Но, в такой буче, конечно, у нас мало шансов. Судно развернули и взяли обратный курс на Гданьск. Отец спустился с мостика и присоединился к матросам, которые фонарями подсвечивали бурлящее море. Все были шокированы и потрясены от случившегося в открытом море. С момента пропажи капитана уже прошло более полутора часов. - Владимир Александрович, обратился боцман к отцу, - надо застопорить машину и остановить судно, иначе наша сеть может намотаться на гребной винт и тогда может случиться что угодно. Постойте, постойте, Владимир Александрович, если я ещё не сошёл с ума, то только что видел в море какой-то силуэт в белом. Во что был одет наш капитан перед его пропажей? - Белая рубашка и чёрные брюки, - быстро ответил отец. - Петрович, быстро организуй бинокль и застопори машину. Где ты увидел этот силуэт по правому или левому борту? - Да нет, Владимир Александрович, в нескольких метрах за кормой в районе нашей сети. - Ясно, быстро в машинное отделение, стопори машину, и будем бога молить, чтобы наша сеть всё же сыграла свою роль в этих трагических событиях. Эх, Матвеич, как же тебя угораздило сыграть за борт, и жив ли ты вообще, - тяжело вздыхая, тихо шептал отец. Через минуту прибежал боцман с биноклем в руках. - Спасибо, Петрович, давай помалу вытравливай сетку из моря, сдаётся мне, что там кто-то есть. Во всяком случае, теперь я в этом совершенно чётко убеждён, да и бинокль это подтверждает. Смотрите, очень медленно и осторожно вытравливайте сеть, не спешите, теперь мы уже не имеем никакого права на ошибку. Надо сказать, что боцман не ошибся, когда среди белых барашков волн, сумел разглядеть что-то иное белое, но вполне одушевлённое. Капитан лежал на палубе, и всем казалось, что силы покинули его. - Петрович, давай быстро доктора сюда, - скомандовал отец, - промедление - смерти подобно! При активной помощи доктора и его энергичных и результативных методик капитана удалось привести в чувство. Позднее капитан рассказывал отцу, что с ним произошло в тот злополучный вечер. Матвеич действительно вышел на палубу выкурить очередную сигарету. Он стоял на палубе, облокотившись спиной о борт судна. В этот момент судно сильно качнуло, капитан попытался сохранить равновесие, но его ноги поскользнулись о мокрую палубу, и уже через мгновение он был за бортом. Вот такие бывают случаи в открытом море, об одном из которых мне рассказал отец. Кстати, этот случай с капитаном так и остался секретом и тайной для непосвящённых. Если бы информация об этом несчастном случае стала достоянием Латвийского морского пароходства, то, безусловно, полетели бы головы. Но, благодаря дружному экипажу судна этот жуткий случай так и остался в памяти только членов экипажа судна. С некоторой задержкой по времени судно всё-таки ошвартовалось в порту Антверпена. Должен сказать, что каждый порт, в котором удалось побывать моему отцу, вызывал в нём различные ассоциации от явно негативных, до восторженных. Конечно, о старом городе Антверпен отцу тоже было, что рассказать. Прежде всего, отца всегда удивляла необыкновенная чистота и ухоженность главных улиц этого города, его старинные здания, музеи и даже зоопарк, в котором отец побывал дважды. Особо мне хочется отметить походы отца в Италию. Пожалуй, это были самые интересные и насыщенные всякими событиями рейсы за границу. В основном их судно совершало рейсы в один порт Италии - Геную. Но всякий раз, оказавшись в этом сказочном по красоте городе, отец не переставал удивляться и радоваться каким-то новым открытиям и впечатлениям от увиденного в нём. Генуя напоминает древний амфитеатр: городские кварталы ярусами спускаются с высоких гор к заливу, порт служит огромным партером, а море - сценой. После заката Солнца декорации утрачивают реальные черты - россыпи огней отражаются в воде, искрящимся ковром покрывают скалы и сливаются со звёздами ночного неба. Отец рассказывал мне, что лучше всего рассматривать Геную с моря: кажется, что высотные жилые дома и старинные мраморные дворцы приклеены к вертикальным скалам. ***
Джон, Билл и Бритни - новоиспечённые полицейские сидели в стенах Нью-Йоркской полицейской академии, в кабинете своего начальника капитана Стива Крамера и внимательно слушали его, стараясь вникнуть в суть того, что он им докладывал. - Господа, вы достаточно долго морочили голову мне и вашим преподавателям, ставя нас постоянно в тупик своими идиотскими вопросами и плохой усвояемостью учебного материала. Но, слава Богу, что всё позади, и уже через несколько дней вы покидаете стены моей академии. Должен сказать, что на этот раз мне попались самые, что ни на есть, неспособные ученики, которым трудно даже объяснить самые простые истины американского правопорядка. Капитан сделал небольшую паузу, чтобы налить себе полный стакан лимонного тоника и, постоянно раздражаясь, продолжил: - Кстати говоря, у вас, Джон, я заметил очень нехорошую тенденцию к постоянному опаздыванию на занятия и к спорам с наставниками и преподавателями. Джон - толстенный и неуклюжий блондин, бросив на своего начальника презрительный взгляд, скромно заметил: - Сэр, это всё из-за нашей полицейской столовки, где мне всякий раз мои же товарищи подкидывают какие-то сюрпризы, из-за которых время, отведённое мне для проглатывания пищи, почти удваивается. - Не понимаю вас, Джон, о чём вы говорите? - тяжело опускаясь в своё рабочее кресло, устало поинтересовался капитан. - Дело в том, сэр, что мои друзья по академии большие шутники и стараются меня заразить своим юмором. Но я чувствую, что они меня скоро просто отравят какой-нибудь гадостью. Сэр, вот только вчера они за территорией академии поймали какого-то мерзкого жука и незаметно кинули его в мой суп. Знаете, сэр, я чуть не подавился этим членистоногим, а им хоть бы что. - Ну, хорошо, Джон, назовите мне их имена, и я обещаю вам, что сегодня же подпишу приказ об их отчислении. Ну, чего же вы молчите, язык, что ли проглотили. Блондин весь съёжился и стал что-то бессвязное шептать в сторону. - Какого чёрта вы там бормочите себе под нос, - весь напрягся капитан. - Вы знаете, у меня такое ощущение, что передо мной сидит не блюститель порядка в стране свободы и демократии, а, как говорят русские, кисейная барышня, которая вот-вот разразится слезами. Джон, совсем смутившись, уже слабым и дрожащим голосом продолжил: - Сэр, если я назову фамилии моих друзей, то я поступлю подло и некрасиво. Извините меня, но я не смогу предоставить вам эту информацию. - Я так и подумал, - яростно хлопая ладонью по столу, весь зашёлся капитан. - Вы покрываете смертельные игры своих дружков, совершенно забывая о том, что любая тварь из списка этих членистоногих спокойно может подарить вам смертельный вирус гепатита-С, избавиться от которого, поверьте мне, будет совсем непросто. А, впрочем, чёрт с вами, живите, как хотите. В конце концов, мы с вами живём в свободной стране, где каждый может распоряжаться своей жизнью по своему усмотрению. Капитан откинул своё тренированное тело на спинку кресла и закурил дорогую сигару. Небольшой кабинет начальника полицейской академии моментально наполнился сизым дымом. Быстро включив кондиционер, капитан уже более спокойно продолжил: - Ладно, господа, оставим эту тему, тем более, что самое трудное время в стенах моей академии для вас уже закончилось. Честно говоря, я вас троих вызвал не для того, чтобы читать вам нотации, а для того, чтобы сообщить вам одну новость. Бритни - жгучая брюнетка, не спеша, поправив на своих тощих бёдрах форменную юбку и кокетливо стреляя глазками в сторону капитана, поинтересовалась: - Сэр, я надеюсь, что мы заслужили какой-то особенной награды, раз вы из всего состава академии вызвали к себе только нас троих. Капитан, не ожидая такого дерзкого вопроса, моментально поперхнулся табачным дымом и надолго закашлялся. - Чёрт бы вас побрал, Бритни, - бросая недокуренную сигару в пепельницу, прошипел капитан. - Вечно вы лезете со своими неуместными догадками и вопросами. Вы почти угадали о награде, которая вас ждёт, но это особенная награда, которая вас изрядно удивит. Речь идёт о вашей командировке в Россию, с которой теперь у нас складываются неплохие отношения. Должен вам напомнить, господа, что наши страны теперь постоянно обмениваются научным и техническим персоналом, для общего дела технического прогресса, свободы и демократии во всём мире. И поэтому для улучшения борьбы с криминальными элементами, террористами и прочей всякой сволочью мы начинаем активно сотрудничать со многими странами, в том числе и с Россией. Билл достал из кармана уже не первой свежести носовой платок и грубо высморкался. - Сэр, лично у меня нет никакого желания лететь в эту жуткую страну зла и насилия. Да и потом нас могут определить в какой-нибудь сибирский город в бескрайней тайге, где по улицам разгуливают свирепые пьяные казаки и дикие медведи. Нет, сэр, я никуда не полечу! - Молчать, смирно, - вскакивая со своего места, зло прокричал в лицо Билла капитан. - Куда вам лететь, недоумок, и на какой срок буду решать только я один. Если вам дорога честь полицейского мундира, то вы полетите у меня даже на Луну. Да и потом, кто это вам внушил такие бредовые мысли о России? Конечно, в определённый исторический момент, когда ещё сохранялась холодная война между нашими державами, то мы называли СССР империей зла. Но время не стоит на месте, и многие политики в России пришли к заключению, что надо круто менять курс своей страны, чтобы не загнать свою экономику, да и свой народ в тупик. Можно подумать, что вы не смотрите телевизионные передачи и не читаете периодическую прессу, где достаточно хорошо показывается и рассказывается, что же сейчас представляет из себя современная Россия. Холодная война, я надеюсь, уже давно канула в вечность, и мы полным ходом налаживаем деловые и политические контакты с Россией. - Так вот, господа, прошу вас больше не делать мне никаких скоропалительный заявлений, а спокойно принять к сведению всё то, о чём я вам сейчас доложу. Госдепартаментом США, по согласованию с Российскими правоохранительными органами принято решение о постоянном обмене опытом в борьбе с преступными элементами наших стран. Я полагаю, что этот опыт пригодится и вам, что позволит вам за очень короткий срок получить интереснейший материал о криминальной обстановке в России. Я специально из всего состава полицейской академии выбрал именно вас, чтобы эта поездка в Россию дала вам дополнительные знания и практический навык в поиске криминальных элементов. Я надеюсь, господа, что из России вы вернётесь возмужавшими и сильными личностями, которым будет совершенно не трудно находить и задерживать преступников, но уже в самих США. Итак, господа, уже через несколько дней вы должны быть готовы к перелёту в Россию на Ил-86 - комфортабельном лайнере, любезно предоставленным специально для нас министерством внутренних дел России. Капитан, сладко потянувшись всем телом как сильная большая кошка, встал из-за стола. - Господа, старшим в вашей группе я назначаю сержанта Бритни. Я полагаю, что только женщина может в самой сложной ситуации найти правильное решение, сохраняя при этом спокойствие и выдержку. Всё, господа, вы свободны! Желаю вам удачи в России!
*** Великолепный лайнер, красавец ИЛ-86 прокладывал свой непростой маршрут над широкими просторами Атлантики на высоте десяти тысяч метров. На его борту находилось двести пассажиров и шесть членов экипажа. Джон, Билл и Бритни расположились в салоне первого класса и с удовольствием уничтожали уже третью упаковку картофельных чипсов с беконом. Бритни, достав из нагрудного кармана форменной тужурки краткий англо-русский разговорник, нажала на кнопку вызова стюардессы. Через несколько мгновений у её кресла появилась миловидного вида девушка в форме стюардессы российских международных авиалиний. - Что желаете, господа? - спокойно поинтересовалась стюардесса. - Бритни, схватив в руки разговорник, стала лихорадочно находить нужные ей слова. - Не нужно утруждать себя пустяками, - на чистейшем английском языке заговорила стюардесса. - Меня зовут Женя, и я готова выполнить любое ваше желание, конечно в пределах разумного. Итак, господа, я слушаю вас. Бритни, совсем смутившись, пробормотала: - О, простите, Джейн, я крайне удивлена такой высокой образованности русских людей. Кстати, у вас прекрасное произношение, которому может позавидовать любой наш американец. - Это моя профессия и работа, - тихо ответила стюардесса, доставая из карманчика авторучку и блокнот. - Я вас внимательно слушаю, мисс. - Джейн, нельзя ли вас попросить принести мне и моим товарищам ещё немного чипсов и русской водки. Знаете, я просто в восторге от вашего лайнера и от уровня комфорта в нём, что и хочу подкрепить изрядной дозой спиртного. Как вы на это смотрите, Джейн? Стюардесса, несколько смутившись от неожиданной просьбы пассажирки, быстро отреагировала: - К сожалению, господа, крепкими спиртными напитками мы не располагаем, а вот чипсами мы вас обеспечим до конца нашего полёта. Впрочем, могу предложить вам целый набор сухих вин, как нашего отечественного производства, так и зарубежного. - О,кей, Джейн, - засмеялась американка, - я так и подумала, что со свободой и демократией у русских не всё в порядке. Ладно, тащите сухое вино. Стюардесса, немного нервничая, поправила на себе униформу и, стараясь сдерживать раздражение, с улыбкой на лице ответила: - Вы напрасно спешите делать выводы по поводу нашей свободы и демократии, о которых, я полагаю, вам ещё достаточно мало известно. Тем более, что русская водка никак не связана ни со свободой и уж тем более с демократией. Просто члены нашего экипажа заботятся о вашем здоровье и благополучии в процессе длительного перелёта через Атлантику. Где гарантия того, что кто-то из пассажиров, выпив, скажем, двести-триста грамм водки, не устроит дебош в салонах самолёта? Можете себе представить, что за всем этим последует, если такой или группа таких пассажиров начнут безобразничать и совершать противоправные действия. - О да, госпожа Джейн, - горячо отреагировала американка на слова стюардессы. - Теперь я всё понимаю, простите меня. - Ничего страшного, мисс, через две минуты я принесу вам две упаковки чипсов и пару бутылок марочного сухого вина из лучших погребов Испании и Франции. Стюардесса, что-то записав себе в блокнотик, скрылась за дверью салона. - Послушай, Бритни, - толкая в спину американку, заговорил Джон, - чего ты привязалась к этой русской, она всё равно ничего такого запретного не принесла бы тебе. Это тебе не Америка, где любые твои желания мгновенно исполняются, только плати. У этих русских мораль всегда была возведена в степень абсолюта. - Молчи, болван, - зло огрызнулась Бритни на своего соседа, - тебе бы только хорошо пожрать и всё, а вот по-настоящему расслабиться ты уже давно не в состоянии. Но я, всё же, перехитрю эту русскую упрямицу, - засмеялась американка, обнажив передний ряд белоснежных зубов. - В моей ручной клади лежит кое-что такое, что в полной мере взбодрит меня и отвлечёт от мрачных мыслей. Американка встала с кресла, протянув руку к багажной полке, и в тот же момент самолёт резко качнуло в сторону. От неожиданного манёвра авиалайнера Бритни сорвало с места и бросило в проход салона. Самолёт начало трясти и кидать из стороны в сторону. - Чёрт меня дери, это ещё что за фокусы, - испуганно заглядывая в иллюминатор салона, испуганно закричал Джон. - У меня такое ощущение, Билл, что русские пилоты совсем разучились летать. - Джон, ты в своей полицейской академии окончательно распрощался с рассудком, - почти ползком добираясь до своего кресла и лихорадочно застёгивая на своих тощих бёдрах ремень безопасности, засмеялась Бритни. - Ты, толстячок, хотя бы почаще заглядывал в окна салона. Неужели тебе не ясно, что мы входим в зону грозового фронта, и нас с вами, господа, ждут большие испытания на всё время пролёта самолёта через этот чёрный ужас. А вот что бы нам всем не было так страшно и тоскливо в этот период времени я предлагаю вам всем принять на душу немного крепкого спиртного. Я полагаю, что после этого нам уже не будут страшны никакие неурядицы на русском авиалайнере. Ну, что, господа, как говорят в России - вздрогнем! Бритни протянула руку к багажной полке и ловким движением извлекла из походной сумки пластиковую фляжку с виски. Между тем авиалайнер кидало из стороны в сторону, а законцовки плоскостей крыльев совершали колебательные движения вверх и вниз с максимальной частотой и амплитудой. - Слушай, Бритни, - каждый раз, испуганно хватаясь руками за подлокотники кресла, хрипел Билл, - а эта посудина сможет выдержать такие встряски или всё же мы плюхнемся в Атлантику? - А ты, Билл, поменьше думай, а лучше вот сделай несколько глотков из моей фляжки, и все твои горести и проблемы сразу же отойдут на второй план. Американка сунула в руку своему соседу уже сильно початую фляжку с зельем и отвернулась к окну. После нескольких часов беспокойного полёта в сильном грозовом фронте герои нашего повествования всё же благополучно приземлились в аэропорту одного из крупных городов России. Авиалайнер, грациозно совершив в небе необходимые предпосадочные манёвры, постоянно гася огромную скорость, плавно заскользил по взлётной полосе аэропорта. До того царившая в салонах авиалайнера гнетущая атмосфера лёгкой паники, сменилась на откровенную радость и необыкновенное оживление. - Хватит уничтожать чипсы, Джон, - толкая своего соседа в бок, ехидно заметила Бритни, - смотри не лопни. Да и потом пора нам всем приобрести вполне человеческий парадный вид. Бритни достала из сумки косметичку и быстрыми движениями привела своё личико в приличное состояние. Сунув в рот пару пластинок жевательной резинки, американка нажала на кнопку вызова стюардессы. - Слушаю вас мисс, - услышала Бритни над своей головой голос стюардессы, - что желаете? Хочу сразу же поздравить вас и ваших коллег с благополучным прибытием на российскую землю. У Бритни после принятия значительной дозы спиртного сильно шумело в голове и стучало в висках, но она, всё же, нашла в себе силы невозмутимо осведомиться: - Прекрасно, Джейн, вы только что упомянули о благополучном завершении нашего полёта, а что, могло быть и наоборот. - Ну, мисс, от этого не застрахована ни одна авиакомпания мира, в том числе и наша. К нашей большой радости полёт уже завершён и через несколько минут авиалайнер подрулит к приёмному терминалу, через который вы сможете пройти в уютный холл и расслабиться. - Ну, скажем, последнее мне уже совершенно ни к чему, я уже в достаточной степени расслабилась. А вот выпить одну - две чашки крепкого кофе мне совершенно необходимо. - Мисс, всё это вы сможете осуществить именно в холле аэровокзала, где на ваш выбор будут представлены различного рода кафе и бары. Американка, тяжело вздохнув, не спеша стала пробираться к выходу из самолёта. Город встретил заокеанских визитёров сильным ветром и противным моросящим дождём. - Боже праведный, - с нескрываемым раздражением зло заметила Бритни, смахивая с лица капли дождя, - уж могли эти русские на время нашего прилёта разогнать над аэропортом тучи. И это всё ты, Джон - обжора, со своими чипсами, совершенно сбил меня с толку. Надо же мне было заблаговременно позаботиться о зонтике или плаще. Вот теперь придётся неизвестно, сколько торчать под дождём у здания аэропорта в ожидании российских властей. - Мисс Бритни, вы напрасно всякий раз придираетесь ко мне, ставя меня в неловкое положение перед русскими. Тоже мне, нашли себе мальчика для битья. Я очень просто могу обратиться в наше представительство с просьбой освободить меня от вашей дурацкой опеки. Джон, обиженно надув щёки, отвернулся от американки. - Ну, ладно, толстячок, извини меня. Я действительно уж чересчур сильно опекаю тебя. Бритни, быстро приблизившись к Джону, по-отечески чмокнула его в щёку, оставив на ней яркий отпечаток от губной помады. Между тем дождь продолжался, а тройка американцев всё продолжала нервно топтаться у здания аэропорта, уже ни на что не надеясь. - Слушай, Бритни, - осторожно озираясь по сторонам, тихо проговорил Билл, - может быть, эти русские совсем забыли, что сегодня у них запланирован наш прилёт? - Всё может быть, дружище, - нервно засмеялась американка, поёживаясь от холодного ветра. Наконец, из-за угла соседнего здания вынырнули две «Волги» с мигалками на крышах и стремительно приблизились к незадачливым визитёрам из США. Из первого автомобиля выскочил молодой человек в форме офицера полиции и, козырнув американцам, представился: - Майор Павлов Максим Иванович к вашим услугам, господа! Приветствую вас на российской земле! Прошу меня извинить за досадную задержку. Меня известили о вашем прилёте почти в последнюю минуту. Я надеюсь, что это обстоятельство не помешает нам с вами плодотворно сотрудничать в процессе вашего пребывания у нас. Майор широким жестом руки пригласил американцев проследовать в салон его «Волги». Дорога до центрального отделения полиции города заняла совсем немного времени, и уже через двадцать минут представителей американского правопорядка с хлебом и солью встречала миловидного вида девушка в лице капитана полиции Кристины Шарко. Девушка, плавно приблизившись к американцам, на вытянутых руках предложила им символ русского гостеприимства. Джон, спрятавшись за спину Бритни, скошенными губами прошептал Биллу: - Похоже, приятель, что эти русские собираются кормить нас только хлебом с солью. Этак мы и неделю у них не протянем. Американцы продолжали молча стоять, осторожно оглядываясь по сторонам. - Господа, отведайте нашего русского хлеба, - нежным голоском пропела Кристина и уже более настойчиво протянула американцам каравай белого пшеничного хлеба. - Чёрт меня дери, - уже сильно раздражаясь, прошипел Билл Джону, - эта русская требует, чтобы мы незамедлительно съели эту гору хлеба с солью. Но у меня от такой сухой пищи может случиться заворот кишок. Да и потом у меня всё же лёгкий гастрит, который в любой момент может принять тяжёлую форму язвы. - А ты, Билл, поменьше думай, ты уже не в Соединённых Штатах, а в России, где просто необходимо неукоснительно соблюдать их законы и обычаи, - принимая из рук Кристины душистый хлеб, широко заулыбался Джон. На ломаном русском языке Джон поблагодарил Кристину за гостеприимство и быстрым движением обеих рук разломил хлеб на три части, не забыв при этом их густо посолить. - Ешь, придурок, русский хлеб, - поворачивая голову в сторону Билла, вновь тихо прошипел Джон, - а то не видать нам положительных рецензий на нашу практику в российской полиции. Американские полицейские с натянутыми улыбками на лицах опустились на ступеньки крыльца при входе в полицейский участок и принялись с большой скоростью уничтожать символ русского гостеприимства. На пороге полиции показалась фигура начальника участка - полковника Сергеева в парадной форме и с букетом алых роз в правой руке. Быстро подойдя к майору Павлову, полковник, не скрывая своего крайнего изумления, тихо поинтересовался: - Максим Иванович, что здесь происходит, и почему наши почётные гости сидят на крыльце и жуют хлеб? - Видите ли, товарищ полковник, видимо, эти господа не совсем знакомы с нашими русскими традициями и воспринимают всё буквально дословно. Мы им предложили хлеб и соль, а они это восприняли как нечто обязательное к немедленному исполнению. - Так, всё ясно, - сердито нахмурился полковник, - этот цирк надо немедленно прекращать, а то с минуты на минуту должны приехать корреспонденты и во всей красе в своих газетах распишут, как мы издеваемся над представителями первой страны демократии и свободы. Чтобы через две минуты здесь присутствовал переводчик и объяснил этим клоунам в полицейской форме, что они несколько поспешили в своей благодарности к нашему гостеприимству. Давайте, майор, действуйте! Уже через минуту рядом с американцами появилась фигура переводчика, который что-то стал нашёптывать на ухо Бритни. По мере того, как американка слушала переводчика, её глаза и лицо постепенно наполнялись улыбкой и смехом, и уже через несколько мгновений Бритни разразилась хохотом, которому последовали и её коллеги по службе. Не спеша, поднявшись со своих мест и аккуратно положив недоеденные куски хлеба на поднос, американцы приняли положение «Смирно», козырнув русскому полковнику. - Ну, вот, это уже совсем другое дело, - широко улыбаясь, проговорил полковник, преподнося Бритни букет роз. - Я рад, мисс, приветствовать в нашем городе представителей американской полиции, особенно в лице такой очаровательной девушки. С благодарностью приняв букет, американка, нисколько не смутившись, ответила: - Господин полковник, мне очень лестно из ваших рук принимать это подношение, тем более, что моя команда этого пока не заслужила. Нас ещё не с чем поздравлять. Но, всё же, этот ваш джентльменский поступок мне нравится. Полковник засмеялся и широким жестом руки пригласил американцев пройти в помещение полиции, незаметно для гостей подмигнув майору Павлову. В конференцзале был накрыт праздничный стол по случаю прилёта представителей американской фемиды. По периметру круглого стола были расставлены удобные мягкие кресла, а несколько в стороне стояли два официанта в парадной форме и белых перчатках. Полковник достаточно хорошо позаботился о радушном приёме заокеанских гостей, выставив на стол всё мыслимое и немыслимое, что можно было только придумать, оперативно доставленное из местного ресторана первого класса «Альбатрос». - Господа, - торжественно начал своё выступление полковник, - должен сказать, что сегодня у нас с вами особенный день. Мы открываем новую страницу в деловых и политических отношениях между двумя нашими странами! Благодаря международной разрядке и окончанию холодной войны мы имеем возможность беспрепятственно делиться друг с другом опытом в расследовании особо тяжких преступлений и правонарушений. Господа, я предлагаю вам пройти за этот наш скромный стол и парами тостов отметить это знаменательное событие в отношениях между нашими странами. Американцы как-то неуверенно подошли к столу и опустились в кресла. - Слушай, Джон, - наклоняясь к уху друга, горячо зашептал Билл, - неужели эту гору спиртного и еды можно съесть за один присест? Между прочим, я тебе сильно завидую, поскольку, у тебя, обжорка, сегодня состоится настоящий праздник. Джон жадными глазами смотрел на уставленный всякими явствами и обильной снедью, стол, и его душа наполнялась светлой радостью от предвкушения предстоящей трапезы. Полковник, утомлённый своей речью, не спеша опустился в кресло и рукой сделал знак официантам, которые незамедлительно и быстро наполнили стаканы водкой. Американцы с нескрываемым удивлением смотрели на гранёные стаканы, наполовину наполненные спиртным, и не решались взять их в свои руки. Наступила гнетущая тишина, которую поспешил развеять майор Павлов: - Господа, пусть вас не смущает тот набор сосудов, из которых нам с вами предстоит пить. Я приношу вам свои извинения за ту халатность наших официантов, которые при транспортировке фужеров и рюмок из нашего лучшего ресторана сумели всё-таки их разбить. Мы вынуждены были, как говориться, обойтись только тем, что у нас было в полиции. Я полагаю, господа, что такая мелочь не испортит вашего настроения, и мы продолжим нашу торжественную встречу. Майор поднял наполовину наполненный стакан и в два глотка осушил его. Аккуратно двумя пальцами взяв с тарелки солёный огурчик, майор кивком головы предложил американцам последовать его примеру. Джон и Билл продолжали с удивлением рассматривать предложенные им гранёные стаканы и всё не решались последовать примеру русского коллеги. - Идиоты, - скосив рот в сторону Джона, сердито прошипела Бритни, - чего вы тянете. Вам же на чисто английском языке объяснили, что это их национальная посуда, из которой им так привычно пить. Делайте как я, - тихо простонала американка, залпом опорожняя предложенный ей стакан с водкой. От крепчайшего напитка у Бритни перехватило дыхание, и она надолго закашлялась. Но уже через несколько мгновений по телу американки разлилась приятная горячая волна, и уже совершенно не отдавая отчёта своим словам, Бритни проговорила: - Господа, я тронута вашим радушным приёмом, но смею вас заверить, что и на русской земле мы сумеем навести полный порядок, освободив вашу страну от криминала и всякой дряни. - Это на что же намекает эта худосочная брюнетка? - наклоняясь к уху майора, с недоумением в голосе недовольно заметил полковник. - Это не должно вас пугать, Леонид Иванович, - спокойно ответил майор, - американцы до сих пор никак не могут отделаться от великодержавного шовинизма. А отсюда у них постоянные проблемы с некоторыми государствами, которые не могут терпеть никакой опеки. Между тем Джон и Билл быстро последовали примеру своего начальника, почти в таком же темпе опустошив свои стаканы. Джон, жестом пригласив к себе официанта, на ломаном русском языке попросил его вторично наполнить его стакан. После значительных доз спиртного у американцев окончательно развязались языки, и уже совершенно не стесняясь, заокеанские визитёры понесли всякую чушь в отношении российской полиции и криминальных группировок. Джон, воодушевлённый большим количеством разнообразных блюд, с проворностью циркового трюкача проглатывал одно блюдо за другим, которые усердно предлагали ему официанты. Через полтора часа такой обильной трапезы наши заокеанские гости, совершенно одуревшие от крепкого русского напитка, во всё горло заголосили гимн Америки, обхватив руками друг друга за плечи и раскачиваясь в такт мелодии гимна. - Так, Максим, - уже не скрывая своего раздражения, обратился полковник к майору, пора прекращать этот балаган. Мне через двадцать минут необходимо быть на совещании в управлении МВД, а вы пока организуйте этим заокеанским певцам быстрый переезд в гостиницу, а то они мне здесь по кирпичику разнесут помещение полиции. - Леонид Иванович, а в какую гостиницу мне их определить? Дело в том, что самая лучшая наша гостиница в данный момент занята делегацией на научный семинар по внедрению передовых технологий в электронике. Полковник, достав сигарету, надолго задумался. - Значит так, майор! Я полагаю, что эти полицейские стажёры не отличаются особым интеллектом и деликатностью, а посему предоставьте им кров в любой из свободных гостиниц нашего города. Вам всё ясно, майор? Выполняйте! - Слушаюсь, Леонид Иванович, - быстро отрапортовал майор, обратив свой взор на разбушевавшихся американцев. ***
Андрей сидел в своём электромобиле по дороге в «РОСКОСМОС» и мысленно перебирал события последних лет своей жизни. С момента последнего его триумфального полёта к Марсу прошло уже семь лет, и за этот период времени многое изменилось в налаженной и размеренной жизни моего главного героя. Из той первой экспедиции на Марс в живых остались только трое - сам Андрей, Наташа и её приёмный сынок Артур. Андрей уверенно вёл свой электромобиль по заснеженным улицам Москвы. Последние несколько лет он работал в «РОСКОСМОСЕ», занимаясь последними разработками в аэрокосмической области. В этом году выдалась какая-то особенная зима с сильными морозами и обильными снегопадами. Из-за снежных заносов центр Москвы превратился в сплошной узкий лабиринт из расчищенных проходов. Управление электромобилем Андрею пришлось взять в свои руки, а не пользоваться услугами автопилота. Андрей вёл свой электромобиль сквозь глубокие снежные заносы и мысленно рассуждал: - Нет, всё же я до сих пор не могу понять, почему моя первая экспедиция к красной пла- 2
нете не принесла мне полного, морального удовлетворения. Стоило ли лететь за миллионы километров, чтобы собрать несколько десятков килограммов марсианского грунта и взять несколько проб атмосферы. Почему во время экспедиции погибли мои товарищи, хотя, казалось бы, каждый наш шаг, каждое наше действие на станции и вне станции были неоднократно отрепетированы на земных тренажёрах и в специальных вакуумных боксах. Навстречу Андрею, несмотря на обильный снегопад, неслась разнородная автомобильная масса. Вот уже на протяжении последних четырёх дней не прекращался снегопад, который вынуждал коммунальное хозяйство города работать круглосуточно и с чрезвычайным напряжением. - Так, - рассуждал Андрей, напряжённо крутя баранку, - с такими заносами не опоздать бы мне сегодня на фирму. Навстречу Андрею неслись грузовики, наполненные доверху какими-то строительными материалами. На окраине Москвы по решению правительства города решено было построить комплекс очистных сооружений по самым последним научно-техническим разработкам и технологиям. Все СМИ города усиленно рек-
3
ламировали этот новый технический монстр, который, по их мнению, должен был в значительной степени разгрузить коммунальное хозяйство города. Грузовики со строительным оборудованием с шумом проносились мимо электромобиля Андрея, обдавая его машину клубами искристого снега. - Ну, вот куда они так гонят, - включая дворники стёкол, всё больше злился Андрей. На дворе уже давно не то время, когда надо было кому-то рапортовать о досрочно выполненных работах по принятым ранее обязательствам. Мимо электромобиля Андрея, урча мощным дизелем, пронёсся автокран, разбросав в разные стороны пушистый снег. На какое-то мгновение переднее стекло электромобиля полностью засыпало снегом. Андрей резко дал по тормозам, но было уже слишком поздно. Электромобиль от резкого торможения повело в сторону, и он выехал на полосу встречного движения. От сильного удара тяжёлого грузовика электромобиль несколько раз перевернулся и врезался в витрину супермаркета. Зазвенело разбиваемое стекло витрины, и Андрей потерял сознание. В мозгу Андрея проносились какие-то странные видения: огромные пирамиды, полуразрушенный НЛО на Марсе и отчаянный крик Лены: «…ну что же ты не стреляешь, убей же ме-
4
ня…». Потом всё исчезло и в полной темноте чей-то, до боли знакомый, голос произнёс: - Ваша цивилизация ещё не готова вступить в Галактическое Содружество развитых цивилизаций. - Что это, - лихорадочно соображал Андрей, - жив я или нет. И почему я сейчас где-то лежу, и мне в голову лезут всякие мысли. Андрей медленно открыл глаза и увидел над собой склонённую голову девушки. - Леночка, ты жива, дорогая моя, - прошептал в забытьи Андрей и попытался приподнять голову. Андрей не знал, что уже четыре дня за его жизнь борется бригада врачей лучшей московской клиники. После столкновения с тяжёлым грузовиком Андрей получил серьёзные травмы, и только в результате быстрых и неотложных мер врачам удалось сохранить ему жизнь. Медсестра положила тёплую ладонь на лоб Андрею и мягко попросила: - Вам сейчас ни в коем случае нельзя волноваться, лежите спокойно, всё самое страшное уже позади. Кстати, меня зовут Машей, а вот ваша Леночка обязательно вас навестит в отведённое на то время.
5
И только сейчас Андрей осознал всё то, что с ним произошло в морозное февральское ут- ро. Закрыв глаза, он забылся тяжёлым и беспокойным сном. Ему снился его маленький, ещё совсем наивный и доверчивый сынок Алёшка, снилась его первая и последняя любовь в лице дорогой ему сердцу Алёнки, которая приказала ему долго жить ещё пять лет назад, снились его товарищи - космонавты по первой экспедиции на Марс. В памяти Андрея всё отчётливее прорисовывались все события той самой жестокой и трагической экспедиции к красной планете. Сон постепенно терял свою власть над сознанием Андрея, потому как среди череды сонных сюжетов он уже чётко различил чей - то спокойный, но властный мужской голос: - Ну, как там наш подопечный, вы сделали ему все необходимые инъекции, Машенька? - Валерий Иванович, вы можете не беспокоиться, я всегда всё делаю строго по вашему назначению, - ответил тихий женский голос. Правда, прослеживается некоторая неадекватность в его поведении. Вот только что он нарёк меня какой-то Леночкой, а так всё хорошо. Все параметры жизнедеятельности организма в норме.
6
- Очень хорошо, Машенька, - ответил мужской голос, - вы пока свободны. Андрей открыл глаза и увидел склонённого над ним пожилого мужчину в белом халате. - Ну, Андрей Петрович, как ваше самочувствие, - поинтересовался мужчина, щупая лоб Андрея шершавой рукой, - вижу, что дела наши идут на поправку. Меня зовут Валерий Иванович, я ваш лечащий врач и надеюсь, что нашими совместными усилиями мы легко справимся со всем тем, что свалилось на вашу голову. - Спасибо, Валерий Иванович, чувствую я себя хорошо, - тихо ответил Андрей, - у меня уже ничего не болит. Когда вы выпишите меня из больницы? - Ну, торопиться пока нет никакого смысла, поскольку первые впечатления о вашем самочувствии вас могут подвести. Сейчас вы накачаны большим количеством препаратов, в том числе и анестетиков, которые могут нарисовать в вашем мозгу ложную картину благополучия и комфорта. - Так, доктор, ясно, - с грустью заметил Андрей, - ну а в действительности как обстоят мои дела? - Дорогой Андрей Петрович, дела у прокурора, - пошутил доктор, - а у нас диагноз, который
7
говорит о том, что вам пока рано думать о выписке. Но всё же думаю, что недельке через две мы вас отпустим, если всё сложится именно так, как я планирую. - Хорошо, Валерий Иванович, - быстро ответил Андрей, - это не моя ипостась, и поэтому я скромно умолкаю, предоставляя вам полную свободу действий. - Ваше предложение принимается, - засмеялся доктор, вставая со стула, - а пока я вас оставлю на какое-то время. Доктор похлопал Андрея по плечу и быстро удалился из палаты. - Так, что же это получается, - в сильном волнении анализировал Андрей, - по всему выходит, что моя первая экспедиция на Марс увенчалась полной победой, но в результате насильственный действий со стороны инопланетян наша память была заблокирована на ту информацию и на те события, которые могли бы резко изменить мировое мнение о возможности существования жизни на этой планете. Андрей лежал на больничной койке в реабилитационном отделении клиники и изо всех сил напрягал свою память, стараясь выжать из неё самые незначительные подробности тех трагических событий семилетней давности. В дверь палаты кто-то тихо постучал. 8
- Войдите, - тихо прошептал Андрей, сильно напрягая голосовые связки, - заходите, не стесняйтесь, я любому человеку рад. Скрипнула дверь и на пороге нарисовалась фигура Алексея. - Сынок, дорогой, каким ветром тебя занесло, - удивился Андрей, - как ты узнал, что я здесь? - Здравствуй, отец, - садясь на стул рядом с койкой Андрея, взволнованно заговорил Алёшка. Мне только сегодня позвонил секретарь администрации президентского полка и сообщил эту грустную новость. Вот я и сразу же примчался к тебе, Вот возьми, здесь апельсины и бананы, ешь витамины и скорее поправляйся. Ну, как ты, отец, ведь ты же у меня такой внимательный и осторожный, как всё это случилось? - Да, ерунда, сынок, не зацикливайся на этом. Мне в какой-то момент просто не повезло и именно на заснеженной дороге. Ничего страшного не случилось, и я планирую уже через недельку вновь приступить к своим прямым обязанностям. Ну, а у тебя как дела, как проходит твоя служба у президента, - поинтересовался Андрей. На какой срок ты подписал контракт в этой военной организации?
9
- Ты знаешь, отец, я подписался на восемь лет, и служить мне ещё два года, ну а потом думаю продолжить своё образование именно в том учебном заведении, о котором ты мне не раз упоминал. - Вот это правильно, Алёшка, я всегда знал, что ты продолжишь моё дело. Ты себе даже не представляешь, до чего же всё-таки прекрасна наша планета Земля с расстояния нескольких сот тысяч километров. Да и вид безбрежного космоса просто завораживает своими ярчайшими звёздами и галактиками. - Да, я знаю, отец, я уже много читаю литературы на этот счёт в свободное от службы время, чтобы подготовить себя психологически и морально к тем ответственным делам, которые мне предстоят в недалёком будущем. - Ну, что я могу ещё сказать, - улыбнулся Андрей, - ты на правильном пути, сынок, я спокоен за тебя и за твою судьбу. - Отец, я буду часто навещать тебя в клинике, я уже договорился со своим командованием. - Ладно, Алёшка, это вовсе не обязательно, а вот я хочу, чтобы ты связался с Наташей и пригласил её ко мне. У меня есть, что сказать ей, да и вообще я уже давно не навещал её и её звёздного мальчика. 10
- Хорошо, отец, я обязательно свяжусь с ней и передам ей твои пожелания. А что ты ей хотел рассказать, - заглядывая в глаза отцу, поинтересовался Алёшка. - Да, так, свои мысли по работе, - уклончиво ответил Андрей, отворачивая лицо к стене.
Глава 2.
Наташа сидела в кресле у телевизора и слушала последние новости. Как обычно передавали всякую чепуху, в основном новости криминального характера или скандальные истории. - Господи, да когда же Россия начнёт жить то по-человечески, - в сердцах воскликнула Наташа, - как надоел мне этот бесконечный пиар и криминал. - Мам, да выключи ты эту ерунду, если хочешь, то я и сам тебе в простой и доступной форме объясню, что твориться на нашей планете, - раздался детский голос из соседней комнаты. - Артур, тебе ещё рано рассуждать на политические темы, - строго заметила Наташа. Вот окончишь школу, поступишь в какой-нибудь 11
ВУЗ, вот тогда и сможешь свободно и грамотно разбираться во всех сложностях жизни. Те- бе пока ещё только семь лет, надо немного подрасти, набраться ума и окрепнуть физически. В комнату вошёл стройный голубоглазый мальчик в спортивном костюме и с книжкой в руках. - Мамочка, ну почему ты мне всё время говоришь, что я маленький, - целуя Наташу в щёку, тихо прошептал мальчик. Мои учителя в школе говорят, что я уже совсем взрослый и вполне адекватно воспринимаю многие научные проблемы. - Ну, во-первых, малыш, ты пока ещё учишься в пятом классе, а, во-вторых, твои преподаватели тебе льстят, говоря, что ты всё можешь. Не торопись делать выводы, они порой бывают обманчивы. - Мамочка, я тебе обещаю уже через три года окончить школу, - с жаром в голосе заговорил мальчик. У меня сейчас какой-то подъём в душе и страшно тянет к точным наукам. - Ну, это тебе от отца передалось, - с нежностью разглядывая белокурую головку сына, ответила Наташа.
12
- Мам, ну когда же ты мне расскажешь об отце, - обнимая Наташу, насупился мальчик. - Так, дорогой, давай сначала разберёмся, что у тебя с уроками на завтра, а потом затронем и эту волнующую тебя тему. Ну-ка, показывай мне дневник, что там у нас творится? - Мам, да я уже давно сделал все уроки и если ты мне позволишь, то я немного посижу в Интернете. - Так, сынок, а кто это тебя надоумил в семь лет лазить по Интернету, - строго заговорила Наташа. Лучше книжки читай, от них больше будет пользы, чем от этого электронного всевобуча. - Нет, мамочка, ты не права! Через электронное окно в мир мы узнаём самые последние новости, как из науки, так и из политической жизни. Книги, конечно, книгами, но они достаточно быстро устаревают и перестают отвечать современным требованиям. - Слушай, Артур, с тобой спорить становится всё труднее и труднее. Да и рассуждаешь ты вполне, как сложившаяся личность. - Вот именно, мамуля, да и потом всю нашу домашнюю библиотеку я уже давно прочитал, и мне хочется чего-нибудь свеженького из области точной механики и электроники. 13
- Это, конечно, похвально, сынок, что ты тянешься к науке, но тебе разве не хочется поиграть со своими сверстниками в какие-нибудь детские игры или просто прогуляться с друзьями. - Ты знаешь, мамочка, мне почему-то кажется, что они все какие-то приземлённые и примитивные. У них у всех какие-то странные ограниченные увлечения и, ко всему прочему, они совершенно безалаберно относятся к своему времени и к своему физическому здоровью. - Интересно, сынок, а в чём это выражается? - Ну, во-первых, они употребляют в пищу совершенно вредные для здоровья продукты, а, во-вторых, тратят своё драгоценное время на глупую болтовню или постоянно о ком-нибудь сплетничают. - И всё-таки, сынок, ты должен быть снисходителен к ним, ведь они твои товарищи, с которыми тебе предстоит общаться на протяжении нескольких лет. Да и потом ты ни в коем случае не должен унижать их и показывать своё превосходство в каких-то знаниях. Я надеюсь, что ты меня понимаешь? - Да, я всё понимаю, мамуля, и веду себя с ними соответствующим образом. Кто же вино-
14
ват в том, что я такой, а они такие, ведь так, мама? - Именно так, Артур, я рада, что сумела тебе внушить эти истины. А теперь всё же покажи свои уроки, я хочу убедиться, что у тебя всё выполнено к завтрашнему дню. Мальчик поцеловал мать и убежал в свою комнату. - Так, - мысленно рассуждала Наташа, - это что же получается: уже к одиннадцатилетнему возрасту, мой малыш окончит среднюю школу. Просто невероятно, откуда в нём пробудились такие способности, я что-то не замечала за его отцом каких-то особенных качеств, которые бы всех нас космонавтов интриговали и удивляли. Правда, тяга ко всему новому у него всё же была, но не в такой же степени, как у его сына. - Мам, о чём ты думаешь, наверняка о моём отце, - подходя к матери, поинтересовался мальчик. - Ты удивительно проницателен, мой сыночек, да, действительно, я немного задумалась и именно о твоём отце. - Мам, а как погиб мой отец, ты же обещала мне рассказать об этом. - А ты тетрадки свои принёс мне или нет. Так, 15
давай теперь посмотрим математику. Сынок, ну зачем ты площадь треугольника вычислил через интеграл? - А что, по-моему, так гораздо проще и логичнее, чем обычным способом. - Ну, в принципе, ты прав, конечно, но товарищи по классу вряд ли поймут твои объяснения на этот счёт. Интегральное и дифференциальное исчисление они будут проходить только в десятом классе. - Мамочка, но я ничего не могу с собой поделать, мне какой-то внутренний голос подсказывает, что и как делать. А я просто выполняю его волю. - Сынок, да что ты, зачем ты меня пугаешь какими-то голосами. - Нет, мама, я ничего не выдумываю, - горячо заговорил мальчик, - и вообще, мама, я никогда не вру. - Ладно, ладно, дорогой, ну а что там у нас с литературой? Ага, вот вам предложено выучить отрывок из сказки А.С. Пушкина. Да, отрывок достаточно большой и наверно тебе потребуется немало времени, что запомнить его. - Вовсе нет, мамочка, я всю сказку запомнил со второго прочтения, и если тебе интересно, то я сейчас же прочту её от начала и до конца. 16
Ну-ка, порадуй маму своими познаниями на литературном поприще, - улыбнулась Наташа, обнимая мальчика. Артур отошёл к противоположной стене и бодро начал пересказывать сказку. Наташа сидела в кресле и с удивлением разглядывала этого белокурого мальчика, который продолжал в быстром темпе пересказывать сказку великого классика русской поэзии. После смерти Лены - его матери прошло уже восемь лет, и Наташа всё никак не могла понять, почему её друзья так глупо погибли в открытом космосе, выполняя ремонтные работы на внешних обводах космической станции. В голову лезли всякие мысли и версии о случившемся в той самой первой экспедиции на Марс. И самое главное, что настораживало и вызывало полное недоумение у Наташи так это то, что такие достаточно штатные работы в открытом космосе привели к трагическому исходу. - Мам, да ты меня совсем не слушаешь, - обиделся Артур и отвернулся к окну. Ну, вот ты опять думаешь о своём первом полёте в космос, не правда ли. - Сынок, прости меня, но такие душевные раны быстро не заживают и долго ещё мучают нас своей беспощадной правдой. - Мам, скажи, а мой отец - герой? 17
- Дорогой, безусловно, герой, и он сделал очень многое для развития российской космонавтики. - А, что конкретно он сделал при полёте на Марс, - заглядывая в глаза матери, поинтересовался Артур. - Ну, во-первых, он был заместителем командира космической станции, а на самой поверхности Марса собрал большой объём информации, которая помогла российским учёным досконально изучить структуру марсианского грунта и состав атмосферы. - Мам, ну а как погиб мой отец? - Видишь ли, сынок, при возвращении с Марса, у нас возникли трудности с герметичностью нескольких боксов КС. Несколько космонавтов вышли в открытый космос и по трагическому стечению обстоятельств они все погибли. Наташа подошла к сыну и погладила его по головке. - Мне кажется, сынок, что ты тоже пойдёшь по стопам своего отца. У тебя необычайная память и аналитический склад ума, которые позволят тебе в будущем решать сложные профессиональные вопросы и задачи. Наташа села за стол и снова о чём-то задумалась. В дверь кто-то позвонил длинной и 18
настойчивой трелью электронного звонка. - Артурчик, иди в свою комнату, - быстро проговорила Наташа, - а я открою дверь. Интересно, кто бы это мог быть в такое время? Наташа открыла дверь и увидела на пороге молодого парня в военной форме. - Здравствуйте, Наталья Викторовна, - отрапортовал парень, протягивая Наташе букетик свежих гвоздик. Вы меня не узнаёте, я Алексей - сын Зимина Андрея Петровича. - Алёшка, это ты, - засуетилась Наташа, - ну, проходи скорее в комнату, не стой на пороге. - Да вы не беспокойтесь, Наталья Викторовна, я буквально на одну минутку по поручению моего отца. - А что случилось с Андреем Петровичем? Так, всё, раздевайся и проходи в комнату, расскажешь мне всё по - порядку, - беря в руки букет цветов, проговорила Наташа. - Да я весь в снегу и боюсь наследить тут у вас, - мялся у порога Алексей. - Ничего страшного, проходи скорее в комнату и располагайся, а я пока тут чайку соображу,- захлопотала Наташа. - Ну, хорошо, но только ненадолго, Наталья Викторовна, а то у меня в полку командир строгий. Алексей и Наташа засиделись за разговором 19
допоздна и, уже допивая четвёртую чашку чая, Алешка воскликнул: - Ну, всё, теперь мне гауптвахты не избежать, я нарушил строгий распорядок моего полка. - Да ладно, Алёша, не волнуйся, я позвоню в твой полк и всё улажу. Я не думаю, что тебя строго накажут за твой проступок, ведь ты же не где-то прохлаждался, а был с отцом в больнице, да и мне потом рассказал об этом трагическом случае. Ладно, спасибо тебе, дорогой, что заглянул к нам на огонёк, а к твоему отцу я буквально завтра заеду, навещу его.
Глава 3.
В космическом центре Хьюстона велись последние работы для проведения испытаний космического корабля многоразового использования «Циклоп». Огромный сборочный цех был заполнен людьми. Среди работников цеха особо выделялась одна группа научно-технических специалистов, которые что-то горячо обсуждали, часто переходя к неприличной для их статуса и ранга жестикуляции. - Господа, прекратите кричать, - поднимая руку над головой, потребовал уже достаточно пожилой военный. Мне кажется, что все наши 20
проблемы мы должны решать не криками, а дельными и ответственными предложениями. Генерал тяжело опустился на подставленный ему стул и продолжил: - Мы и так потеряли достаточно много времени из-за нерадивости и преступной халатности тех, кто отвечает за сроки испытания нашей новой космической разработки. На встрече в Белом доме с президентом я уже докладывал ему о переносе сроков испытания «Циклопа», что вызвало бурю эмоций и гнев главы нашей страны. Вот вы, господин Линдерс, что можете сказать в своё оправдание? Мало того, что мы, проиграли нашу гонку с русскими за планету Марс, так вы всей душой стремитесь укрепить этот ваш так называемый успех. Я не посмотрю, что вы главный конструктор этого монстра, а очень быстро переведу вас в обыкновенные рабочие за вашу расхлябанность в работе. Почему до сих пор некоторые системы «Циклопа» не доведены до нужных параметров или вы опять рассчитываете, как говорят русские: «…на авось!» Лицо генерала побагровело от душащих его эмоций. - Господин генерал, - быстро начал главный конструктор, - вы не должны опасаться за маленький сбой в нашей работе. Все эти 21
недочёты носят сугубо временный характер и уже через неделю наш «Циклоп» будет покоиться на стартовой площадке мыса Канаверал. - Какого чёрта вы, господин Линдерс, стараетесь втереть мне розовые очки, - кипятился генерал. Я с вашего позволения ещё не полный идиот, чтобы не понять, что ваши дела застопорились на более длительный срок. А вы отдаёте себе отчёт в том, что русские уже в который раз покажут нашей стране огромный кукиш. Наверняка вы забыли, что они идут впереди нас на целых три месяца. Господин Линдерс, гордо вскинув брови, заговорил жёстким и решительным голосом: - Господин генерал, я полагаю, что новый космический корабль русских «Антарес» не так скоро будет принят их государственной комиссией. В этом направлении нашими спецслужбами ведётся постоянная работа по предотвращению быстрого запуска «Антареса» в серию. - Что вы там бормочите какую-то чепуху, - шумел генерал, - да ваши агенты ничего не стоят. Уже на протяжении нескольких лет контрразведка русских успешно блокирует все ваши попытки проникнуть в «РОСКОСМОС». Всё, мне надоело выслушивать ваши измышления и бредни на этот счёт. Господин Коган, вы кажется курируете топливную систему корабля 22
«Циклоп»? Доложите о степени готовности этой системы корабля. От группы научных специалистов отделился средних лет мужчина в белом халате. Нервно одёрнув на себе халат, господин Коган продолжил уже начатый главным конструктором доклад председателю государственной комиссии: - Господин генерал, топливная система корабля доведена до нужных параметров и думаю, что со стороны моих специалистов не будет никаких срывов и неожиданностей. - А я вот думаю, что вы сейчас лукавите, пытаясь нарисовать мне красочную картину полной готовности вашей системы. - Что вы имеете в виду, - откровенно удивился господин Коган. - Сегодня утром мне позвонил один ваших сотрудников, не буду называть его имени, и сообщил о некоторых существенных неполадках в топливных насосах корабля. Что вы на это скажете, господин Коган? - Это не должно у вас вызывать отрицательных эмоций. Сегодня же мои специалисты заменят один из шести топливных насосов корабля. На стендовых испытаниях он просто немного не дотянул до необходимой мощности, что и вызывает его срочную замену. Но я уверяю вас, 23
господин генерал, что этот дефект мы устраним в течение двух часов. - Хорошо, мне нравится ваша расторопность, - хитро улыбаясь, с удовлетворением заметил генерал, - но совершенно не нравится, что я об этом узнаю не от вас, а от ваших подчинённых. - Господин генерал, я учту все ваши замечания в отношении моих сотрудников и топливной системы в частности и смею вас заверить, что все необходимые работы будут сегодня закончены. - Ну, хорошо, вы свободны, а сейчас я хочу услышать мнение господина Гринбергса о состоянии наших дел на орбитальной станции «Независимость». Нас несколько пугают успехи русских в этом плане. Их последняя разработка - КС «Ариадна» отвечает всем современным требованиям космонавтики. А почему на нашей КС всё ещё ведутся работы по монтажу четырёх блоков с ракетным топливом? Вы отдаёте себе отчёт в том, что через шесть месяцев уже назначен день старта нашего комплекса к красной планете. - Действительно, господин генерал, мы с некоторым запозданием заканчиваем монтаж блоков на станции, - вытянув руки по швам, отрапортовал господин Гринбергс, - но это не наша 24
вина. - Как это не ваша, чёрт бы вас побрал, - корчась от гнева, закричал генерал. Именно вы несёте полную ответственность за чёткое выполнение сроков всех монтажных работ на орбите. Чего вам не хватает, чтобы успешно реализовывать намеченное нами? У меня постепенно складывается такое мнение, что вы преднамеренно затягиваете все работы, чтобы уступить дорогу русским. Ну, что вы замолчали или я не прав? - Господин генерал, ваши откровенные замечания оскорбляют меня, вынуждая ускорить работы по монтажу недостающих блоков. Должен сказать, что это может привести ко многим отклонениям и ошибкам в технологическом процессе монтажа. Тем более, что все эти ответственные мероприятия проводятся в открытом космосе нашими лучшими астронавтами, которые уже сейчас перегружены работой в других блоках. - Это меня совершенно не волнует, а вот вас должно волновать и подхлёстывать в работе. Для того у вас на плечах голова, а не задница, чтобы реализовывать свои мысли в конкретных делах. Короче говоря, даю вам конкретный срок, чтобы вы смогли в последний раз доказать нам всем, что не зря занимаете 25
столь высокую должность. Через две недели все блоки должны уже стоять на месте, понятно вам. - Но, господин генерал, этот срок вами взят просто с потолка и вам сейчас очень трудно представить себе всего того объёма работ, который предстоит нам сделать. Легко отдавать приказания, совершенно не представляя тех проблем, которые сейчас стоят перед моими специалистами. Окинув генерала ненавидящим взглядом, господин Гринбергс отошёл в сторону. - Так, - выходя из себя, злобно прошипел генерал, - это уже похоже на бунт. Значит вы, господин Гринбергс, отказываетесь выполнять те указания, которые мне были совсем недавно спущены сверху самим президентом страны, я так вас понимаю? Генерал вскочил со стула, вперив в докладчика испепеляющий взгляд. - Я уже давно замечаю за вами ваше нелояльное отношение к нашему проекту, но теперь ясно вижу, что передо мной стоит человек, для которого все наши титанические усилия в гонке за Марс просто пустое слово. Я сегодня же доложу президенту о вашем поведении на нашем заседании контрольной комиссии. И потом я хочу сказать, что вы слишком много 26
себе позволяете, так дерзко отвечая мне. Господа, на этом я закрываю наше научно-техническое совещание и всё-таки надеюсь, что все мои пожелания не стали для вас пустыми словами. Все свободны!
Глава 4.
Андрей лежал на больничной койке и смотрел в разрисованное морозными узорами окно. Все его мысли были сосредоточены только на одном - на тех видениях, которые однозначно говорили, что вся та официальная информация о результатах первой экспедиции просто ничтожная часть того, что пришлось испытать его товарищам в безбрежных просторах космоса. - Но в то же время, - мысленно рассуждал Андрей, нельзя так просто и слепо доверять тому, что выдаёт мне больное воображение. Я получил во время автомобильной аварии сильнейший стресс и немудрено, что моя голова в какой-то момент могла неадекватно отреагировать на мои чувства и на окружающую меня действительность. Нет, я не имею никакого права так легко поверить всему тому, что мне приви- 27
делось ночью. Необходимо всё же своим трезвым умом решить эту логическую задачу, а может быть даже головоломку, которую мне услужливо подсунул мой воспалённый мозг. В палату вошла медсестра с целым набором в руках медицинских препаратов. - Здравствуйте, Андрей Петрович, как ваше самочувствие? - нежно улыбаясь, поинтересовалась медсестра. - Рад вас видеть, Машенька, - засмеялся Андрей,- в вашем присутствии я всегда сразу молодею лет эдак на десять. - Андрей Петрович, вы мне льстите, - тихо ответила медсестра, скромно опуская глаза. - Нет, нет, Машенька, я это говорю от чистого сердца, от вас исходит какая-то невероятная энергия, которая придаёт мне силы. - Хорошо, Андрей Петрович, я очень рада, но парочка, предназначенных для вас капельниц, ещё быстрее поставят вас на ноги. - Эх, Машенька, как я уже устал от этих капельниц и уколов. А может быть вы, моя красавица, сделаете мне снисхождение и частично освободите меня от этих неприятных процедур. Вы знаете, даю вам честное слово, что чувствую себя превосходно и не вижу никаких причин, чтобы ещё на какое-то время задерживаться в вашем учреждении. 28
- А вот ваш лечащий врач Валерий Иванович придерживается пока несколько иного мнения. - Интересно будет послушать вас, - с улыбкой на лице ответил Андрей, - какое такое особое мнение у Валерия Ивановича. Машенька, что бы ни говорил мой лечащий врач, я на это смотрю совершенно спокойно, а ещё в большей степени доверяю своим чувствам, которые подсказывают мне, что я почти здоров. - Ну, вот видите, вы сами говорите, что почти здоров, а из этого однозначно вытекает, что вам ещё какое-то время надо полежать в нашей клинике. - Да я бы с удовольствием полежал у вас, тем более под присмотром такой очаровательной девушки, но работа, прежде всего. Понимаешь, Машенька, мы тоже в своём роде подневольные люди и должны чётко следовать графику запланированных работ. Андрей с тоской во взгляде повернулся к окну, за которым уже который день мела метель. - Так, надо срочно позвонить в «РОСКОСМОС», - быстро соображал Андрей, - по прогнозам погоды такая кутерьма со снегом ещё продолжится, по крайней мере, две недели. Весь северо-запад охвачен каким-то жутким циклоном, который может сильно помешать в установленные сроки доставить космический 29
корабль на стартовую площадку. Андрей повернулся к медсестре и ласково попросил: - Машенька, пожалуйста, не могли бы вы подарить мне на десять минут ваш мобильник. Мне надо очень срочно позвонить на фирму и проконсультироваться по одному очень важному вопросу. Медсестра осторожно положила капельницу на столик и сунула руки в карманы халатика. - Да, Андрей Петрович, мой мобильный телефон всегда при мне, но это вовсе не даёт мне право предлагать его тяжело больным пациентам. Да и потом, вдруг в палату войдёт сам Валерий Иванович, представляете себе, что последует за этим. - Ну, совсем не трудно догадаться, Машенька, что последует за этим, но я смею вас заверить, что в этом случае я всю ответственность возложу на себя. - Хорошо, Андрей Петрович, но дайте мне слово, что не будете волноваться во время ваших важных переговоров. - Хорошо, хорошо, девочка моя, - засмеялся Андрей, беря в руки мобильник. Медсестра, сердито сдвинув брови и скривив от досады губки, быстро вышла из палаты. - Ну, что же, - размышлял Андрей, - надо зво - 30
нить самому главному, только он всегда в курсе всех дел на базе и сможет меня ознакомить со всеми теми новостями, которые произошли за время моего вынужденного пребывания в клинике. Андрей быстро набрал нужный ему номер и услышал в трубке знакомый ему голос: - Слушаю вас, Андрей Петрович, как ваше самочувствие, когда вас ожидать на базе. - Здравствуйте, Денис Яковлевич, да вот врачи тут цепко держат меня на привязи и не отпускают. Я уже давно рвусь к вам, всё думаю, что там у вас, какие проблемы, а они долдонят своё, что, мол, ещё недельку надо полежать. Ладно, Денис Яковлевич, это всё лирика, а теперь я бы хотел от вас услышать, как обстоят наши дела, и сможем ли мы в установленные сроки подготовить «Антарес» к запуску. Смотрите на дворе какая погода, а это может в значительной степени помешать транспортировке корабля к месту старта в Плесецке. - Ну, во-первых, Андрей Петрович, конечно, ваше временное отсутствие внесло свои коррективы в сроки выполнения отдельных операций при монтаже некоторых узлов «Антареса», но я считаю, что коллектив справится с возложенными на него задачами и наш новый ко- 31
рабль с небольшим опозданием займёт своё место на стартовом столе Плесецка. - Ну, а во-вторых, что? - уже начиная нервничать, быстро спросил Андрей. - Во-вторых, нас беспокоит система автоматической стабилизации корабля , во время выведения его на околоземную орбиту. На стенде телеметрия зачастую выдаёт какой-то странный сбой. Такое ощущение, что система заражена каким-то стойким вирусом, который постоянно корректирует и изменяет по своему усмотрению несколько параметров стабилизации полёта. - А вы связывались с ведущими специалистами в этой области, - садясь на больничной койке, поинтересовался Андрей. - Да вот, в том - то и дело, Андрей Петрович, все электронщики просто с ног сбились, пытаясь выяснить истинную причину этих странных сбоев в работе электроники корабля, но вы же понимаете, что я не имею никакого морального права ставить окончательную точку на проекте. Этот дефект может дать о себе знать в любой момент, в том числе и во время старта космического корабля, что может привести к непредсказуемым последствиям. - Ну, хорошо, а что вы предлагаете, Денис Яковлевич. Вы же понимаете, что нас не по- 32
гладят по головке за срыв сроков запуска «Антареса». - А, что делать, Андрей Петрович, наши специалисты уже просто выбились из сил, пытаясь понять и устранить эту досадную помеху, но пока всё безуспешно. Самое главное заключается в том, что этот электронный вирус окружает себя защитными полями, которые создают непреодолимую преграду нашим антивирусным программам. Я уже было подумывал о полной замене всех блоков этой системы на новую, но это займёт достаточно большой промежуток времени. - Нет, Денис Яковлевич, мы не можем этого допустить и отодвинуть сроки запуска. Ну, а если всё же как-то нейтрализовать этот вирус, введением новой обновлённой программы с повышенными степенями защиты. - Мы сейчас думаем об этом и, похоже, что уже близки к успеху. Конечно, очень странно и непонятно, каким образом этот вирус смог появиться в нашей хорошо проверенной и чётко отлаженной системе. Вы знаете, Андрей Петрович, этот факт наводит меня на определённые мысли. - Да, в общем-то и я склоняюсь к тому же, - быстро ответил Андрей, - я полагаю, что вам необходимо связаться с первым отделом и по- 33
ставить их в известность. Пусть они по своим каналам проверят всё то, что им покажется подозрительным, как в нашем приборном оборудовании, так и в наших сотрудниках, хотя я лично доверяю абсолютно всем. - Я с вами полностью согласен, Андрей Петрович, и сегодня же я свяжусь с нужными людьми, чтобы они занялись всем этим хозяйством. - Добро, Денис Яковлевич, действуйте пока без меня, а я через пару деньков присоединюсь к вам. Всего доброго! Андрей выключил мобильник и тяжело опустился на больничную койку.
Вторую неделю стоит невыносимая жара. Нинка ходит по кухне и ворчит: - Когда ты, придурок, займёшься квартирой? Вот навязался на мою голову алкоголик, только жрёт, спит и пьёт. Я тебя, паразит ты эдакий, долго терпеть не стану. Я тебя вышвырну к твоим дружкам дармоедам. Я это уже слышу давно и воспринимаю как должное, не обижаюсь, хотя, честно говоря, порой хочется успокоить её недипломатическими методами. Равнодушно зевнув и слабо огрызаясь, я ухожу в свою комнату, которая давно представляет из себя нечто среднее между лавкой старьёвщика и радиомастерской. Ещё в раннем младенчестве я вбил себе в голову, что мир гораздо сложнее, чем мы себе его представляем, что он как матрёшка многослоен. В школе я был безнадёжным троечником, да и дружки- товарищи мои по школе не очень - то баловали меня своим вниманием. Кроме затрещин и ехидных приколов, я от них ничего хорошего не ждал. Но был в школе один человек, который полностью разделял со мной мнение о том, что пространство и время можно изменять по своему усмотрению. Это был наш физик – старый сутулый старик, которого со стороны на улице можно было принять за бомжа. Все в школе над ним потешались и называли его господином фантазёром. Но я искренне проникся его идеей проткнуть пространство и время и оказаться в необходимом мне времени. Но тогда в школе реализовать эту идею мне не представлялось возможным, да и не хватало времени на то, чтобы хоть как-то держаться на плаву в школе. В десятом классе мне пришлось основательно потрудиться, чтобы успешно завершить учебный год. На выпускном вечере Максимыч, так звали нашего физика, загадочно подмигнув мне, сказал: - Знаешь, Николай, я уже достаточно стар, чтобы заниматься этой проблемой. Я рассчитываю только на тебя, думаю, что ты завершишь моё дело. Я не ждал такого поворота событий, смотрел на своего учителя с удивлением и испугом. - Что ты, Максимыч, да мне никогда не осуществить это. Над этой проблемой бились величайшие умы, и до сих пор нет результата. - Нет, ты не спеши с ответом, я тебе сообщу некоторые сведения о строении пространства и укажу достаточно простой способ с помощью несложного генератора проткнуть время. Честно говоря, хотя я и разделял с Максимычем мнение о таком вероятном событии, но до его осуществления было достаточно далеко. В комнату вошла Нинка с грязной и мокрой тряпкой в руках. Лицо её было перекошено злобой и я бы сказал определённой неприязнью ко мне, на что я поспешил втянуть голову в плечи, не ожидая ничего хорошего. - Опять крутишь свои механизмы. Скоро весь дом обесточишь. И так за свет не успеваю платить, счётчик как будто с ума сошёл. Моя благоверная упёрла руки в бока, что не предвещало ничего хорошего, и стала медленно подходить ко мне. - Нинок, остынь, неужели ты дашь засохнуть на корню то, к чему я стремился всю свою сознательную жизнь? - Вот я сейчас пройдусь этой тряпушкой по твоей нерадивой балде, так сразу вся дурь из неё и выйдет. Я с ужасом заметил, что она действительно решительно настроена, но в это самое время в дверь позвонили. - Кого это чёрт принёс? – яростно разворачиваясь к двери, рявкнула жена. - Опять собираешь у себя притон бездельников? Я слабо защищался, пытаясь что-то объяснить, не доводя дело до серьёзной разборки. - Да нет, котёнок, это наверно водопроводчик пришёл. Я забыл тебе сказать, что вчера вызывал его. Нинка, зажав в руке грязную тряпку, двинулась к двери. - Вот я сейчас твоему водопроводчику объясню, в каком месте соединяются трубы. Я ему перекрою его кран навсегда, чтобы он всю оставшуюся жизнь работал на аптеку. Сверкая глазами и размахивая тряпкой, мой ласковый и добрый изверг открыла дверь. В переднюю ввалился человек, которого я никак не ожидал увидеть. Это был Максимыч, но Максимыч, которого я знал лет сорок назад. Что-то в нём меня сразу удивило и насторожило. Да, безусловно, это был он, но выглядел на много лет моложе. - Это ещё кто такой? – сдвинув грозно брови, востребовала жена. - Простите, я знакомый вашего мужа и очень вас прошу разрешить мне поговорить с ним. Недовольно скрипнув зубами и бормоча проклятия на всех и вся, жена ретировалась на кухню. Я не верил своим глазам, выходило по всему, что Максимычу удалось осуществить свои планы. Видя моё замешательство, он не спеша прошёл в комнату и расположился в мягком кресле у окна. - Да, Николай, ты не ошибся это я, твой школьный учитель. Я вижу, что ты тоже не теряешь зря времени и пытаешься раздвинуть горизонты непознанного. Я натянуто улыбнулся, пытаясь казаться добросердечным и приветливым, хотя на душе у меня давно скребли кошки. - Максимыч, ведь по всему ты уже давно должен пребывать на небесах, а ты в полном здравии, оптимизме, да ещё и помолодел. Нет, я отказываюсь этому верить. Как тебе это удалось? - Эх, Николай, если бы ты знал, что со мной происходило за это время, где я только не побывал. Я потянулся за стаканом, но в бутылке уже давно ничего не было. - Ну что, это дело надо отметить, - предложил я своему бывшему учителю. Максимыч поморщился и назидательно ответил: - Дорогой мой, не ожидал я тебя увидеть в таком обличье, впрочем, слава Богу, что ты не оставляешь мысли осуществить нами задуманное. Обхватив голову дрожащими руками, я раскачивался на табуретке и слушал, слушал человека из прошлого. На кухне что-то грохнуло и пошёл какой-то едкий запах, после чего до моего слуха донеслись проклятия и причитания жены. - Зайка моя, что там у тебя, – встрепенулся я. - Тебе требуется моя помощь? В ответ я выслушал целую тираду по поводу моих способностей и вообще моей профессии и моего заработка: - Другие люди, придурок, давно на мэрсах катаются и в хоромах живут, а мы всё в «хрущёбе» прозябаем. - Давай выметайся со своим дружком из квартиры. Вернёшься, когда поумнеешь или навсегда протрезвеешь. На кухне что-то отчаянно зазвенело и загрохотало. Предвидя очередной грандиозный разнос, под ложечкой у меня противно как-то заныло и я, подмигнув своему школьному учителю, ретировался вместе с ним на улицу. На дворе на детской площадке расположилась тёплая компания, которая, не теряя времени, помогала активно выполнять план винно-водочному ларьку. - Колян, греби к нам, нам как раз тебя и не хватало. Я оглянулся на бомжа, который осклабился, показывая чёрные, гнилые зубы. - Нет уж, сегодня без меня, ко мне друг приехал. - Ну, ты, братан, даёшь. Смотри, совсем ничего не останется на опохмел. Максимыч стоял и смотрел на эту живописную сцену то ли с сожалением, то ли с возмущением. - Коля, как же ты дошёл до жизни такой, что заставило тебя так низко пасть? Он сел на скамейку и достал папиросы «Беломор». Я с удивлением рассматривал его папиросы и спички, которых на прилавках не видел уже ни один десяток лет. - Если честно говорить, Максимыч, то и сам я не пойму, как это произошло. Много воды утекло с тех пор, как мы с тобой расстались в шестидесятых годах. Я не смог с первого захода поступить в ВУЗ, но всё же с горем пополам закончил его. Работал на заводах нашей страны Советов, получал свои 130 рублей и был, представь себе, счастлив. Достаточно рано женился на этой раскрасавице, которую ты имел счастье созерцать. Ну, а потом начался бардак в стране, полное ко всему равнодушие. Более всего меня задела так называемая перестройка, в результате которой наш завод закрыли, а я оказался на улице. Приходилось заниматься унизительной работой, о которой даже противно вспоминать. Зато теперь, как говорится, в развитом капитализме я ещё на плаву и могу сносно обеспечить и себя и Нинку. Детей мы не нажили, у неё оказалась плохая наследственность. Поэтому, если ты заметил, она такая, мягко говоря, нервная. Я злобно сплюнул на газон и достал пачку «Марлборо». Сигарета не прикуривалась от зажигалки, и я попросил у Максимыча ретро-спички. Спичка зажглась ярко и радостно, как будто только и ждала этого момента. - Надо же, умели раньше люди работать, - подумал я, сладостно затягиваясь сигаретным дурманом.
Глава 2.
На заводе шла отчаянная борьба за выполнение семилетнего плана. Активно проводились профсоюзные собрания с единственной целью поднять дух производственников, проникнуться идеями строительства светлого будущего всего человечества. Директор завода часто заглядывал в цеха, беседовал с простым народом, интересовался трудовыми успехами своих подопечных и выяснял причины задержек выпуска продукции. Страна, недавно пережившая стремительный взлёт советской космонавтики, готовилась к встрече очередной годовщины Великого Октября. Улицы и дома расцвели красным кумачом, а в магазинах появились доселе невиданные продукты. Наш цех выделялся среди других цехов своими размерами и особыми задачами, которые мы успешно реализовывали. Главный инженер нашего техотдела Остапчук Семён Ильич нервно дёргал правым глазом, а левым, косясь на портрет дорогого всем Ильича, доводил до хрипоты нам истины, которые мы уже давно впитали в себя с пелёнок: - Дорогие товарищи, только полная отдача всех наших сил позволит нашему цеху, нашему заводу, да и всей стране выйти на передовые позиции в мире. Догнать и перегнать Америку по всем производственным показателям наша задача! Я как зачарованный стоял и слушал эту словесную трепологию. Во мне боролись два чувства: принять навсегда то, что нам, который год, втюхивали или покинуть этот нескончаемый диспут о смысле жизни. И, пожалуй, только желваки на моём лице выдавали мою духовную борьбу. Слава богу, рабочий день позади, устал как собака. Наверно дома Нинуля приготовила что-то очень вкусненькое и особенное! На остановке нервно качалась длиннющая очередь на троллейбус. Какой-то гражданин всё порывался протиснуться и встать первым, крича о каких-то льготах и заслугах. Женщина с авоськой и бутылками с молоком яростно толкала его локтями. Вежливо объясняя, что она мать пятерых детей и спешит домой. Немного потоптавшись в снегу, я встал в конец очереди, закурил «Приму» и стал мысленно представлять себе встречу праздника. В этом году рано лёг снег и на демонстрацию, вероятно, придётся идти по снежку или по гололёду – не очень-то радостная перспектива. Нинуля встретила меня добрыми приветствиями и Обещаниями, что накормит меня чем-то особенным. Дома на меня навалилась усталость, которую трудно было сбросить с себя даже после горячей ванны. Но Нинулька точно меня не обманула, представив пред моими очами прекрасный стол с разными изысками. - Нин, где же ты раздобыла колбасу и шпроты? – хитро щурясь, спросил я её. - Да и мандарины откуда, слушай, ты меня пугаешь. Ты что ограбила Центральный гастроном? - Чего только не сделаешь для любимого человека, - ласково гладя меня по голове, ответила жена. - Ты знаешь, мне обещали в профкоме путёвку на двоих в Болгарию. - Да ты что, а за какие такие заслуги мою любимую женщину так балуют? - Только за то, дорогой мой, что я ударница коммунистического труда, и на меня положил глаз наш начальник цеха. Это её заявление несколько меня обескуражило и насторожило. Я сделал вид, что обиделся, но в душе всё-таки надеялся, что это, конечно, была шутка. - Я надеюсь, что ты пошутила? – уже не сдерживая себя, начал я. - Да успокойся ты, у него двое детей и третий в проекте. Я всегда верна тебе, дурачок мой, не сомневайся. Я облегчённо вздохнул и пошёл смотреть «Кабачок 13 стульев». Телевизор мы купили в кредит, работал он достаточно скверно, всё время как-то натужено гудел, и порой приходилось парой хороших ударов по верхней крышке добиваться устойчивого изображения. Телевизор явно не оправдывал своего гордого названия «Знамя», но иногда удавалось посмотреть что-то. Глаза уже стали слипаться, когда пани Зося начала что-то петь нежное и тихое. На своей спине я почувствовал нежные и тёплые руки Нинули. Мы даже не заметили, как наступило утро. В то время я боготворил свою вторую половину, с которой свела меня судьба. Хрупкая, нежная девушка с голубыми глазами сразу завоевала моё сердце. Жили мы тогда в коммуналке. Но соседи были добрые и внимательные люди, предупредительные во всех отношениях. Мы жили одной дружной семьёй. Правда, мы уже пять лет стояли в очереди на квартиру и, честно говоря, было бы жаль расставаться с ними. Наступил долгожданный день 7 ноября! Все переполнены праздничным настроением и не только им. На улицах звучит музыка и алеет кумач. Везде воздушные шарики, плакаты и флаги. Да, если бы этот праздник продолжался и завтра, послезавтра и т.д., до бесконечности. Но праздник проходит, после прохождения главной трибуны народ уже нестройными группами спешит к машинам освободиться от лозунгов и флагов. Все скверы и парки полны воодушевлённых дешёвой водкой людей. Все довольны, все смеются. Из репродукторов несётся ободряющий призыв оратора: - Да здравствует Великая Октябрьская социалистическая революция! Ура, дорогие товарищи! Незаметно летит время, мы уже несколько лет живём в отдельной квартире. Моя Нинуля очень довольна новым приобретением, даже не смотря на то, что окна квартиры выходят на помойку, а нижние соседи пьяницы. - Коленька, ты не волнуйся, - говорит она нежным вкрадчивым голосом каждый раз, - главное, что мы любим друг друга. Скажи, дорогой, ты меня никогда не бросишь? - Конечно, не брошу, - говорю я, а сам думаю, - все женщины как женщины, а ты всё не в силах забрюхатить. Натянув на лицо маску счастья, я ретируюсь в туалет, чтобы не развивать дальше эту наболевшую тему. Да, вроде как дом ещё относительно новый, а стены в туалете уже облезли, да и унитаз дал трещину. Недовольно пнув ногой подвернувшегося кота, я закурил. - Что-то моя благоверная стала забывать о своих обязанностях хозяйки, - подумал я, заглянув в грязную ванну и на запылённое зеркало. Так и не докурив сигареты, с плохим настроением я вышел из гаваны и, нахмурясь, сообщил жене: - Нин, ты бы это, занялась бы порядком что ли. Я как последняя собака устаю на работе, прихожу поздно и хочу, как говорится, житейского уюта. Нисколько не смутившись моим заявлением, жена ласково ответила: - Коленька, ты же у меня самый славный и добрый, неужели ты такую нежную девушку хочешь превратить в Золушку? Должен сказать, что ответ её меня разочаровал основательно, но поскольку я сдержанный человек, то спокойно взглянув на неё, удалился, скрипнув от негодования зубами. Вечером, придя домой, я обнаружил квартиру пустой. На душе вдруг стало как-то кисло, и мне вспомнился разговор с женой о её начальнике цеха. Я лихорадочно схватил телефон и начал методично обзванивать её подруг и знакомых. В ответ из телефонной трубки неслось только – «нет» или ехидные замечания по поводу верности жены. На кухне стоял запах грязной посуды и ещё чего-то кислого. Открыв холодильник, я ничего нового там не обнаружил, кроме одного плавлёного сырка. Злобно выругавшись и хлопнув дверцей холодильника, я стал соображать, что же предпринять. Под ногами вертелся голодный кот Тимофей. - Ну, что, Тимофей, - уныло начал я, - теперь и нам с тобой рога наставили. Кот, довольный вниманием хозяина, задрав хвост, начал тереться о мои ноги. - Бедная скотина, кто же тебя накормит? – с некоторым негодованием в голосе выдавил я. Тимофей , сладко потянувшись и мяукнув, резво взлетел на занавеску, а с неё на полку. С полки посыпалась посуда и та драгоценная ваза, которую я Нинке подарил на свадьбу. Как в замедленном кино я, оцепенело, следил за траекторией падения вазы от полки до пола. - Ах ты, мерзкая облезлая тварь, - грозно зарычал я и двинулся на кота. Тимофей, быстро сообразив, что сейчас незамедлительно последует расплата, вспорхнул молнией на открытую форточку, а с неё спрыгнул на подоконник. Я лихорадочно дёрнулся к окну, желая его открыть, но тут же вспомнил, что недавно заклеил его на зиму. - Ладно, сволочь, посиди на холодке, подумай о своём поведении, - задыхаясь от негодования, прохрипел я и закрыл форточку. Кота это вовсе не обескуражило. Он только лениво зевнул и равнодушно отвернулся от окна и от меня. Видя такое пренебрежительное отношение к себе, на меня сразу нахлынула волна какой-то отчаянной безысходности и пустоты. Пытаясь заглушить в себе поднимающуюся чёрную волну злобы и ярости, я откупорил бутылку «Московской» и налил стакан. - Вот и плавлёный сырок пригодился, - подумал я. Водка обожгла рот и горло, но вскоре разлилась по душе приятной тёплой волной. Бутылка быстро опустела, а хотелось ещё немного поправить настроение. - Интересно, а куда эта гулёна прячет деньги? – сказал я вслух и стал шарить в буфете. В коробке из под конфет я нашёл несколько рублей и спотыкаясь поплёлся в ближайший гастроном. За прилавком стояла миловидная женщина лет тридцати в белом халатике и фартучке.Заплетающимся языком и стараясь быть любезным, я попросил бутылочку «Агдама» и протянул ей купюры. Продавщица, бросив на меня презрительный взляд, медленно пересчитала деньги и, как бы издеваясь надо мной, язвительно сообщила, что не хватает двадцати копеек. Я уже плохо соображал, что от меня требует эта пышногрудая брюнетка и потянулся к бутылке с вином. - Вы, гражданин, не хулиганьте, а сначала заплатите деньги, потребовала брюнетка. - Какие деньги? – ответствовал я ей, - да ты и этих - то денег не стоишь, мымра крашеная. Сам не знаю, почему я так ответил, вероятно, во мне уже сидел тот бес отчаянья и лихой вседозволенности, который, помимо моей воли, нахально действовал. Продавщица, нисколько не смутившись моим заявлением, удалилась в служебное помещение магазина и через минуту вернулась. - Уважаемый товарищ, все ваши проблемы сейчас будут немедленно решены. Мы вас убедительно просим занести ваши рекомендации по обслуживанию населения в магазинах нашего города в книгу жалоб. Брюнетка ласково улыбнулась и подала мне книгу жалоб и авторучку. - Ничего себе, - подумал я, - какой сервис! Даже после такой разборки меня уважают. Я надулся от гордости как индюк, что моя личность кого-то заинтересовала, взял ручку и стал старательно по пунктам описывать недостатки в сфере обслуживания населения. Глаза уже слипались, мысли путались и даже не заметил, как сзади кто-то нежно взял меня под руки. Повернув голову, я увидел двух блюстителей порядка в синей милицейской форме и недоумённо спросил их: - А что, вы тоже хотите написать рекомендации? Милиционеры с суровыми лицами вынули из моих рук книгу и авторучку и решительно поволокли меня к выходу магазина. Оглянувшись на продавщицу, я успел крикнуть: - Ну, гадина, я тебе это припомню! - Идите, гражданин, и не хулиганьте больше, надеюсь, что вам помогут в милиции разобраться в правилах приличия и вежливости. Мстительно сверкнув на меня глазами, брюнетка с гордым видом отвернулась к полке с продуктами. Милиционеры достаточно резво тащили меня к машине, в которую мне никак не хотелось влезать. Я стал активно сопротивляться этому насилию со стороны правоохранительных органов, крича во всю глодку: - Моя милиция меня бережёт! Во время этого своего выступления, я как бы незаметно оборвал погоны у одного товарища в синей форме, на что последний незамедлительно отреагировал сочной бранью и щедрыми ударами кулака по рёбрам.
Глава 3.
Максимыч нервно поглядывал на меня, как бы раздумывая, иметь ли дело со мной или я уже отработанный материал. Но давняя дружба всё-таки взяла вверх, глубоко вздохнув, он изрёк: - Николай, то, что я сейчас скажу тебе, должно остаться между нами, для остальных это тайна за семью печатями. Он почесал затылок и стал излагать мне совершенно невероятные вещи. - Наверно, на старости лет совсем умом тронулся, - подумал я, - как его разбирает, аж весь напрягся. Я напряжённо слушал Максимыча и старался осмыслить всё то, что с ним произошло. Всё казалось совершенно нереальным и порой даже вздорным. - Так ты всё-таки собрал генератор? – скромно поинтересовался я. Видя на моём лице смятение и отрешённость, он стал ещё сбивчивее и путанее излагать суть вопроса, который столько лет интриговал нас. - Да, Коля, мне удалось создать такой аппарат, который способен искривлять пространство и изменять бег времени, - нервно закуривая «Беломор», ответил физик. - Много воды утекло с тех пор как меня ушли из школы, определили пенсию, и я полностью предался моей мечте. Я недоверчиво посмотрел на него и спросил: - Максимыч, ладно, но ведь этот аппарат ты мог запатентовать, почему ты этого не сделал? - Да, я так и хотел поступить, направив массу писем в Академию Наук СССР и в различные ведомства, занимающиеся подобными вещами. Я считал, что моим изобретением заинтересуется какое-нибудь НИИ, но ответом было только непонимание, а порою просто злая ирония или молчание. Максимыч от негодования весь как-то съёжился и схватился рукой за грудь. Я подхватил его на руки и подтащил к ближайшей скамейке. Из компании бомжей тут же подбежали двое алкашей и униженно стали канючить деньги на опохмел. Грозно посмотрев на них, я предупредил: - Ну вы, сукины дети, попробуйте только подойти к нам ближе чем на три метра, тогда я вам быстро женилки поотрываю и собакам брошу. Бомжи, что-то злобно шепча, лениво ретировались к своим собутыльникам продолжать квасить горькую. - Максимыч, - теребил я его, - ну ты что выделываешь, что с тобой. Ты не вздумай, старый плут, на пороге мировой известности окочуриться. Я этого не переживу, да и мир весь тоже. Горе физик что-то замычал, указывая глазами на карман пиджака, видимо там у него хранился валидол. Я сунул руку в карман и извлёк оттуда старые деньги, роговые очки и действительно валидол. Быстро сунув ему в рот валидол, я стал разглядывать ретро-купюры. Эту «валюту» я не держал в руках, по крайней мере, лет сорок. Мой приятель вскоре зашевелился, глубоко вздохнул и сказал: - Знаешь, Коля, я очень жалею, что встретил тебя через столько лет. Ты даже не представляешь себе, где меня только не носило. Я с сожалением смотрел на бывшего своего учителя и всё пытался осмыслить сказанные им слова. - Знаешь, у меня мало времени, давай заглянем в одно местечко, там я тебе всё покажу и расскажу. Как ты на это смотришь? Согласен? Мне было как-то всё равно да и Нинка - стерва не ждала моего быстрого возвращения. Я мотнул головой в знак согласия, и мы сели в маршрутку. - А далеко ехать, - на всякий случай осведомился я, - а то ведь мне надо к ужину вернуться. Максимыч, испытующе посмотрев на меня, ответил: - Я думаю, что тебе будет необыкновенно интересно всё узнать, но вижу, но вижу, что тебя это теперь мало занимает. - Да нет, - слабо оправдывался я, - понимаешь дело такое, то одно, то другое. Вот с Нинкой надо постоянно мириться, а то вышвырнет меня, гадина, вместе с лабораторией на улицу. Максимыч сочувственно покачал головой и углубился в свои мысли. Маршрутка по требованию остановилась на окраине города у старого дома. Мы расплатились и направились к дому. - Я решил остановиться в этом месте, здесь тихо и никто не мешает мне сосредоточиться, - пояснил Максимыч. Комнатка, куда привёл меня мой старый друг, оказалась совсем миниатюрной, но достаточной, чтобы в ней расположилось всё необходимое для нормального существования. Около окна я заметил на столе какой-то странный светящийся аппарат, о котором говорил мне горе-изобретатель. Максимыч тяжело опустился на стул и начал своё повествование. Многое из того, что он мне поведал тогда казалось абсолютно нереальным и фантастичным, но всё же я терпеливо слушал его. Ни один научный институт не хотел признавать изобретение моего физика и поэтому он решил аппарат испытать на себе. Оказывается Максимыч создал очень мощный, но в то же время очень компактный генератор, полем которого можно было управлять с помощью ручного пульта. Я вытер платком лоб и продолжал слушать гения-самоучку. - Да, Николай, мне было нечего терять, - грустно вздохнув, сказал Максимыч. Жизнь моя не сложилась, жил я один, никто меня не замечал и не верил мне. Поэтому я решил опробовать своё детище на себе. - Генератор чётко сработал и я как бы на мгновение потерял сознание. Очнувшись, я вдруг увидел себя стояшим на соседней улице и почему-то летом, хотя в моём мире была зима. Всё было достаточно необычно, ну хотя бы то, что люди были странно одеты, а по дороге неслась целая вереница разномастных машин. Там, где раньше качались берёзы и тополя, теперь высился небоскрёб в 30 или 40 этажей. Максимыч рассказывал, всё больше воодушевляясь от того, что с ним случилось. - Мимо меня проходили молодые парни с бутылками пива, грубо матерясь. Прошла мимо меня группа каких-то давно небритых мужчин, которые волокли за собой какие-то странные мешки из мягкого пластика. Вот один из них нагнулся, схватил какую-то металлическую баночку и обрадованно сунул её в мешок. Я отпрянул в сторону и чуть не наступил на группу собак, мирно расположившихся на газоне улицы. Собаки с довольным урчанием грызли какие-то мослы, очевидно, кости, которые им кто-то бросил из прохожих. Улицы и магазины пестрели странными вывесками и надписями на русском и английском языках. Поначалу мне показалось, что это не мой город, но улица с домами мне была хорошо знакома. Всё как-то преобразилось, на улице на пешеходных дорожках валялись пустые бутылки, какие-то обёртки и коробки. На остановках троллейбусов и автобусов выстроились странные ларьки со всякой всячиной. Мимо меня прошла весёлая ватага подростков лет 13-14. У троих я заметил в зубах сигареты, а в руках металлические баночки с какой-то жидкостью, которую они жадно пили. Остановившись недалеко от меня, они громко хохоча и толкая друг друга, показывали руками в мою сторону. Не знаю, чем это я мог привлечь их внимание? Одет я был нормально в пальто, на голове пыжиковая шапка, а на ногах валенки. Но через мгновение ко мне пришло осознание того, что одет то я был не по сезону. Ко мне подошёл представитель правопорядка в странной серой форме. - Максимыч, так что, они тебя замели в ментуру? – ухмыльнулся незлобиво я. - Знаешь, Коля, тут всё и закрутилось. Милиционер потребовал у меня документы, которых конечно у меня не оказалось. Из сбивчивого моего объяснения он ничего не понял кроме одного, что перед ним душевно больной человек и что его необходимо незамедлительно изолировать от общества. В отделении милиции меня грубо затолкали в какое-то помещение со стальной дверью и без окон. Свет сразу же выключили, и я ощупью стал искать скамью или стул. Невдалеке от меня кто-то тихо матерился, очевидно, боясь навлечь на себя гнев милиционеров. Так и не найдя ничего, я расположился на полу, подстелив себе под голову пальто. Не знаю, сколько прошло времени, но вскоре дверь заскрежетала тяжёлым засовом, и яркий свет брызнул мне в лицо. Я зажмурился и отвернулся, но в ту же минуту чей-то властный и грубый голос предложил мне выйти из помещения. Я повиновался, оставив на полу уже изрядно помятое пальто и валенки с шапкой.
Пронзительно зазвенела сирена, оповещающая колонистов о построении на плацу. Я открыл глаза, прогоняя остатки сна, и спрыгнул с койки. На нижнем ярусе коек всё ещё продолжал дремать мой товарищ по несчастью Витька, сладко посапывая носом и что-то сквозь сон бормоча себе под нос. Колонисты как заведённые в спешном порядке одевались и выскакивали на плац, где их уже поджидал человек, которого они страшно боялись, но одновременно и уважали. Схватив Витьку за плечи, я резкими и безжалостными движениями заставил его стряхнуть с себя остатки сна и быстро одеться. - Ну, ты что, Колян, оборзел совсем что ли? - нервно дёрнулся мне навстречу Витька, - обращаешься со мной, как с боксёрской грушей. Я не посмотрю, что мы с тобой корешим давно, возьму и отвешу тебе пару хороших горячих. - Ладно, Витёк, потом сочтёмся, а сейчас давай шевели копытами к выходу, лично мне совсем не климатит париться в карцере по твоей милости. Наш воспитатель и одновременно надзиратель прапорщик Иван Драгун особым интеллектом не отличался, но отличался удивительным знанием распорядка дня и какой-то особой звериной жестокостью к колонистам. В колонии ходили слухи, что этот достаточно ещё крепкий и подтянутый мужичок прошёл Афганистан и оставил там всех своих боевых друзей. Судя по его белоснежной шевелюре, скорее всего так всё и было. Казалось, что на его загорелом лице никогда не отражаются никакие эмоции. Вот и сейчас, стоя на плацу, он спокойно поигрывал резиновой дубинкой, высматривая опоздавших или зазевавшихся колонистов. Я уже стоял в строю, не ожидая ничего хорошего, поскольку моего дружка Витьки до сих пор не было видно. После утренней поверки Драгун как всегда начал зачитывать приказы и наставления и в этот самый момент из дверей казармы как очумелый выскочил Витька. Стараясь быть незамеченным для Драгуна, он тихо и незаметно, как ему казалось, пристроился в общую массу парней. За двухгодичный срок моего пребывания в этом «чудном» заведении я достаточно хорошо изучил характер и повадки нашего надзирателя, который безусловно заметил опоздавшего и незамедлительно применит к нему карающие меры. - Бедный Витёк, - подумал я, - когда же ты поумнеешь хоть немного? Спокойно дочитав до конца все приказы и наставления, Драгун сверлящими глазами уставился в Витьку. - Колонист Шатров, выйдете из строя на пять шагов, - приказал наставник. Коротко и быстро изложите мне причину вашего опоздания на утреннюю поверку. Витька стоял лицом к своим корешам-товарищам, низко опустив голову, и что-то бормоча себе под нос. Все приёмы нашего истязателя мне были хорошо знакомы, поэтому я опустил голову и закрыл глаза, не желая видеть последующих действий со стороны Драгуна. Но всё же мне своего братка было почему-то страшно жалко, ведь мы с ним в одной упряжке отмотали почти весь срок от и до. В душе поднималась какая-то мутная волна сопротивления и протеста. - Так, всем разойтись по рабочим местам, дежурным и дневальным приступить к своим обязанностям, - зычным голосом скомандовал воспитатель и неспеша направился к своей жертве. Уже подходя к двери казармы, я боковым зрением заметил, что мой друг и товарищ по несчастью Витька почему -то лежит на земле, а Драгун с какой-то нечеловеческой яростью мутузит его дубинкой по рёбрам. Не понимая и не отдавая себе отчёта в том, что делаю, я со всех ног бросился к Витьке. Витёк лежал на спине плевался кровавой слюной и тихо постанывал. Над ним склонился весь красный и трясущийся от ярости Драгун. Я стоял над избитым товарищем, и слёзы текли у меня из глаз, ладони рук сами собой сжимались в кулаки. - Какая же ты сволочь, - подходя вплотную к надзирателю, прохрипел я. Ты, что же думаешь, гад, если прошёл Афган, так тебе позволительно делать с нами что угодно? Ну, что щеришься, скотина, да не боюсь я тебя больше, у меня кончается срок, а вот тебе ещё долго париться с моими товарищами, усекаешь? Драгун не дослушав моей исповеди, со всей силы обрушил свою дубинку на мою грешную голову. - Да у этого садиста всё отработано, даже удар, - падая, успел подумать я и потерял сознание. Очнулся я в тёмном и холодном помещении. Недалеко от меня кто-то слабо ворочался и стонал. -Неужели Витька,- подумал я. Голова гудела как растревоженный улей, хотелось страшно пить, но в полной темноте трудно было понять, где я нахожусь. Через какое-то время заскрежетал засов двери и в помещение кто-то вошёл. После полной темноты в глазах всё рябило и расплывалось, как в тумане. Но судя по характерным похлопываниям по руке, до боли знакомым всем колонистам предметом, в помещении находился Драгун. - Ну, что, поганцы, пришли в себя или продолжить урок вежливости и почитания старших. Вот ты, сучёнок, знаешь на кого ты бычился? Не знаешь, а ведь не первый год в колонии, мог бы и поинтересоваться. Вот вы, сукины дети, пакостите на воле, беспредельничаете, а нам приходиться проливать свою кровь чёрт знает где, терять своих боевых товарищей. Да и на кого вы все теперь похожи, какие-то дохляки немощные, нарики и уклонисты. Во что вы верите, кого и что любите? Для вас главное хорошо пожрать, поспать, да и хорошую тёлку снять. Вот это и есть ваша философия жизни, подонки. Вам никогда не понять моё поколение, потому, что вы все тепличные создания, без царя в голове. И пока вы это не поймёте, я буду святые истины вдалбливать в вас силой. Драгун повернулся и вышел, сильно хлопнув металлической дверью.
Глава 2.
Проснулся я от того, что кто-то нежно гладил меня шершавой рукой по голове. Открыв глаза, я увидел склонённую голову отца, такую мне дорогую, но уже всю седую. - Папка, дорогой, как я рад тебя видеть, - обнимая отца за шею, радостно воскликнул я. Ты когда приехал и надолго ли? Наконец то я в полной мере наслажусь твоими рассказами о морях и океанах. Отец присел ко мне на кровать и, теребя мне волосы на голове, заговорил: - Конечно, сынок, мы ещё поговорим с тобой о морской профессии. Скажу тебе только одно, что профессия подводника непростая и достаточно опасная, но наполнена всё же необыкновенной романтикой и славой. Я надеюсь, что ты помнишь такого славного подводника Маринеско, на счету у которого не один потопленный вражеский корабль. Да, сынок, теперь мирное время, но и нам сейчас хватает работы по боевому дежурству. Американский флот достаточно силён и поэтому мы не вправе расслабляться и списывать наши корабли в утиль. И вообще я считаю, что пока соблюдается паритет между великими державами, то мир всегда будет прочным и надёжным. Ладно, сын, не забивай пока себе голову высокой политикой, на твой век ещё хватит всего. Отец встал и подошёл к столу. Я с любовью смотрел на военную форму отца, на его награды за ответственные дальние океанские походы и моё сердце переполнялось гордостью и счастьем от того, что рядом со мной живёт человек, который всегда придёт мне на помощь, даст мудрый совет. Отец устало опустился на стул и, взглянув на меня добрыми голубыми глазами, спросил: -Ну, а ты как поживаешь, какие успехи в школе? Мама мне уже сказала, что в школе тобой не нарадуются учителя. А что, сын, может быть замахнёшься на золотую медаль, а? У тебя вполне приличные оценки по всем предметам, да в четвертях тебе ставили одни пятёрки. Всё никак не соберусь сходить в твою школу, хочу поближе познакомиться с преподавателями. Коля, может быть ты нам с мамой расскажешь о своих планах на будущее, знаешь очень хотелось, чтобы ты поступил в какой-нибудь престижный ВУЗ. Понимаешь, сынок, профессий на свете очень много, но всё дело в другом. Главное не ошибиться в выборе пути и не метаться потом всю жизнь в поисках птицы счастья. Лично мне нравится моя профессия и я ей горжусь, и никогда не променяю её на что-то выгодное и более денежное. - Пап, ты не должен волноваться за моё будущее, - ответил я отцу. Нам уже об этом учителя все уши прожужжали, ну прямо тошнит от этого. Знаешь, я всё-таки хочу поехать в Москву и пробовать поступить в МГИМО. Мне почему-то нравится дипломатическая работа, постоянные интересные командировки, новые люди, новые впечатления. Конечно, отец, я буду стремиться к золотой медали, но я прекрасно понимаю, что на этот кусочек золота найдётся много охотников. - Да, вижу, вырос ты, сынок, уже и рассуждаешь по взрослому. Тебе виднее, конечно, как распорядиться своей жизнью, но помни одно, что мы с мамой всегда рядом и всегда поможем тебе в трудную минуту. А может быть всё-таки продолжишь святую династию нашей фамилии и пополнишь ряды нашего славного флота? - Пап, да ты не обижайся, я ведь и так увижу весь мир, если мне немножечко повезёт на вступительных экзаменах в ВУЗ. Знаешь, я уже начал понемногу готовить себя к этому. Все школьные учебники на эту тематику я почти знаю наизусть, ну и в библиотеке почитываю мировую историю и философию. - Вот это хорошо, сын, что ты не забиваешь себе голову всякой ерундой, а целенаправленно двигаешься к тому, что позволит тебе в дальнейшем не утонуть в жизни. Правда, в нашей семье дипломатов ещё не было, но теперь я твёрдо убеждён, что ты будешь первым. Ладно, сын, это всё лирика, когда мама придёт с работы? - У мамы всё сложно, я её вижу достаточно редко. В институте, где она работает, сменился руководитель, который курирует её диссертацию и теперь она целыми сутками пропадает в НИИ, что-то переделывая и переписывая в своей работе. Пап, почему жизнь такая сложная и во многом несправедливая? Почему кому-то всегда достаются лавры славы, а кому-то горечь постоянных унижений и поражений? -Знаешь, сынок, это достаточно сложная тема пока для тебя, но со временем я, конечно, раскрою тебе все секреты лабиринтов жизни. Новая история создаётся практически на наших глазах. Кто бы мог предположить себе ещё двадцать лет назад, что такая мощная держава, как Советский Союз, развалится. Что послужило этому, может быть политические интриги или действительно развал экономики страны, или успешная подрывная деятельность спецслужб США. Нам старшему поколению трудно было принять и перенести столь стремительные изменения в стране, тем более не потерять в этом кошмаре своё лицо и честь. В дверь позвонили и я бросился открывать матери дверь. - Ну, здравствуй, дорогой, - подходя к отцу и обнимая его, проговорила мать сквозь слёзы. Андрей, каждый раз ты появляешься дома совершенно неожиданно, без звонков и писем. Я совершенно не подготовилась к твоему приезду, дома беспорядок, да и в холодильнике тоже. - Светик ты мой семицветик, мои неожиданные появления связаны с особенностью и спецификой моей работы и особенно афишировать моё появление где бы то ни было мне не позволительно, - заметил, смеясь отец. - Да знаю я, знаю про твои секреты, дорогой, но так хочется принять тебя по-человечески. С этой работой я что-то совсем запустила быт, но, слава богу, сынок мне здорово помогает. Мать устало опустилась на диван и закрыла глаза.
Глава 3.
Трудно было понять, что сейчас день или ночь. Рядом со мной постанывал Витёк, видимо, этот садист отбил ему почки. - Ей, Витёк, ты это, не загибайся совсем. Ведь до конца срока уже рукой подать. Ну, чего ты молчишь, развалился тут на полу, как на курорте. Давай, давай принимай вертикальное положение, хватит валяться на грязном полу бревном. Витька промычал что-то неопределённое и сильно закашлялся. - Колян, где я и что со мной, так болит спина. Знаешь, такое ощущение, как будто по мне прошло стадо слонов. - Ладно не напрягай особо мозги, это наш прапор так тебя обработал, - съязвил я, - скажи этой сволочи спасибо, что руки и ноги ещё тебе не переломал. Слушай, Вить, я тут подумал о нашем дальнейшем статусе на зоне и решил, что лучше нам с этим зверем как-то ладить, а? Витька сплюнул на пол кровавую слюну и заметил: - Ты, конечно, как хочешь, Николай, но этот садист меня уже достал. Дай мне только живым выбраться из этого каменного мешка, я ему тогда по полной программе выпишу. - Ну и дурак, подведёшь себя только под пожизненную статью, а воля то уже не за горами, подумай как следует. Ну, отомстишь ты ему как-то, сделаешь какую никакую подлянку, так он опять же на твоей спине и отыграется. Ты не забывай, что он прошёл Афган и для него твоя месть всё равно что укус комара, усекаешь, братан? За дверью послышались чьи-то шаги, скрипнул засов двери и на пороге нарисовался Иван Драгун. - Ну что, подумали о своём поведении или как? - осведомился надзиратель, похлопывая по ноге резиновой дубинкой. Вот вы, заключённый Тугов, где так научились дерзить старшим? Вам достаточно хорошо известны законы и правила нашего исправительного учреждения, а своим поведением вы только усугубляете своё положение. Я вас предупреждаю последний раз, если повторится что-то подобное, то я вынужден буду подать на вас двоих рапорт начальнику колонии об изменении меры наказания. От одной только мысли, что долгожданная свобода может быть отодвинута на неопределённый срок, меня затрясло. - Гражданин прапорщик, - начал я достаточно вежливо, - мы здесь посидели, подумали и решили, что подобного больше не повторится. Мне просто стало обидно и больно за моего другана Шатрова, ну, а за обидные слова прошу прощения. На лице прапора промелькнула улыбка, которую можно было бы расценить или как насмешку, или как одобрение к моим словам. - Ладно, парни, вижу, что вы хоть что-то уяснили из моих наставлений и указаний, - уже более примирительным тоном заявил Драгун. Прапор прошёл в камеру и присел на табурет. - Да, вижу, Тугов, что вы готовы всегда защищать вашего товарища. Я впервые за многие годы встречаю такого человека, хотя в Афгане было достаточно много таких парней. Иван закурил сигарету и продолжил: - Вы что же думаете, что я здесь нахожусь только для того, чтобы мучить и издеваться над вами? Да у меня давно сердце болит за ваше поколение. Да, я строгий и порой даже жестокий, но я хочу добиться от вас того, что для нас в наше время было святым и незыблемым. Многим из вас сейчас это трудно объяснить, многим эти истины приходится буквально вбивать силой, но у меня нет другого выхода, потому как я на работе и моё положение обязывает быть именно таким. - Гражданин прапорщик, вы не могли бы немного рассказать нам о вашей службе в Афгане? Много ли мужиков полегло тогда в той стране? - осторожно спросил я прапора. - Другому я бы не стал рассказывать о себе и о своих товарищах, но вы, Шатров, мне чем-то симпатичны. Много говорить не стану, нет времени, но что-то расскажу, что особенно врезалось мне в память. В своё время я закончил Рязанское воздушно-десантное военное училище и тут же был направлен в самые горячие точки Афганистана. Командование нашей части всё время нам твердило, что мы выполняем святую миссию по защите интересов свободолюбивого афганского народа и наш долг заключается в том, чтобы помочь афганской армии справится с бандитскими формированиями на её территории. На самом деле всё оказалось гораздо сложнее, чем мы себе это представляли. Наш полк защищал небольшой городок на севере Афганистана, который постоянно подвергался набегам со стороны так называемых вооружённых бандитов. К нашему удивлению все эти мелкие бандитские формирования оказались хорошо вооружёнными и прекрасно подготовленными группами. Не знаю, кто снабжал их оружием, но оно отвечало самым последним разработкам нашей и зарубежной военной промышленности. Нам удалось захватить в плен одного душмана, у которого изъяли даже компактное устройство для спутниковой связи. Но главное не это, а то, что они все отчаянно сопротивлялись с какой-то фанатичной обречённостью. Много моих товарищей полегло в тех боях не известно за что. Я тогда командовал мобильной хорошо вооружённой группой . Наша задача состояла в разведке и уничтожении отдельных групп душманов и их уничтожение на месте. В тот день наша спецгруппа на четырёх бронетранспортёрах продвигалась вглубь территории Афганистана по узкой извилистой дороге в горах. Должен сказать, что афганцы большие мастера по части маскировки и скрытного перемещения своих бандитов в горах. Казалось бы ничто не предвещало беды, но в какой-то миг я заметил в трёхстах метрах от нашей колонны яркую вспышку и глухой хлопок, после чего головной бронетранспортёр моментально загорелся. По рации я дал команду рассредоточиться и принять исходное положение для боя. Тут же застрочили автоматы и крупнокалиберные пулемёты, которые вывели из строя пневматику колёс наших бронетранспортёров. Видимо эти сволочи стреляли и из снайперских винтовок, потому что половина моих бойцов была сразу уничтожена на месте. Мы открыли бешенный огонь из всех видов оружия и думаю, что тоже положили много духов. Но всё же силы были не равны, нас стали окружать афганцы, что-то крича по-своему. Короче говоря, несмотря на наше отчаянное сопротивление, им удалось захватить в плен меня и ещё двух моих товарищей. Не буду и не хочу рассказывать, что было в плену, но нам удалось совершить побег, убив охранника нашей темницы. По ходу дела нам удалось прихватить с собой одного главаря крупной бандитской группировки, у которого при обыске обнаружили подробные карты месторасположений вооружённых групп. В результате этой акции я и мои товарищи были награждены орденами и медалями. Через год наш полк расформировали и отправили обратно в Союз. Почему я боевой офицер оказался здесь на зоне, это надо спросить у наших твердолобых начальников, которые узрели в моём пленении что-то негативное. Я писал достаточно много рапортов с подробным изложением нашего пленения и избавления от него, но всё же это не возымело должного действия. В конце концов меня понизили в звании до прапорщика и направили вот сюда к вам, вдалбливать в ваши головы любовь к своей Родине.
Ироническая фантастика на авиационно-космическую тему
ГЛАВА 1
Сняв с головы гермошлем, я с удовольствием опустился в густую траву, которая в изобилии росла между взлётных полос нашего аэродрома. Сегодня пришлось долго летать в сложных метеоусловиях и, честно говоря, голова уже гудела от напряжения того, что приходилось выполнять каждый день. Я лежал в пахнущей клевером траве и мечтательно вглядывался в синеву безбрежного неба. Механики и техники уже давно копошились около моего боевого самолёта СУ-27, готовя его к очередному заданию. - Интересно, кого сегодня надо будет пасти в небе? - с некоторым раздражением думал я. Честно говоря, я не совсем понимал, зачем тратиться столько средств и сил, чтобы ещё раз убедиться, что ничего необычного в небесах нет и не может быть. Эти физики и лирики совсем с ума посходили, пытаясь во что бы то ни стало обнаружить в пространстве то, что возможно поможет им разобраться в хитросплетениях окружающего нас физического мира. Я с ожесточением пнул ногой свой гермошлем и подумал: - Мало того, что сами занимаются ерундой, так ещё втянули в свои игры командование нашего авиационного полка. Вот я уже три месяца дежурю на аэродроме и ничего, кроме белых облаков и птиц не наблюдал. Это всё проклятые американцы выдумали какие-то НЛО. Можно подумать, что мы кому-то нужны во Вселенной с нашей бестолковостью и расхлябанностью во всём. Медленно поднявшись с травы, я не спеша побрёл к зданию КДП. Через пятнадцать минут меня и моих товарищей ждёт разбор полётов, на котором уже в который раз командир авиаполка будет говорить о важности выполняемой нами работы. У здания КДП скопилось уже достаточно много людей из лётного состава, которые оживлённо обсуждали между собой события прошедшего дня. Ко мне подскочил Витька из другого авиазвена и, постоянно путаясь и сбиваясь, зашептал мне на ухо: - Слышь, Андрюха, сегодня мой напарник по звену зарегистрировал на плёнку какой-то непонятный предмет в небе! Смотри, особо не болтай об этом, я тебе как другу поведал. Ты же знаешь, что это секретная информация. Витька хлопнул меня по спине и присоединился к своим товарищам. - Да, наверняка дети опять балуются с воздушными шарами, а некоторым нашим впечатлительным пилотам уже что-то мерещится необычное, - подумал я. - Лучше бы чётче отслеживали иностранные разведывательные аппараты у себя над головой, - негодующе резюмировал я, плюя на аккуратно подстриженный газон. Разбор полётов проводил командир полка вместе с командирами эскадрилий. Уже не молодой, но крепко сбитый полковник, не спеша, прохаживался по кабинету, озабоченно почёсывая затылок. - Товарищи офицеры, сегодня благодаря высокой бдительности старшего лейтенанта Койдана нам удалось зафиксировать в небе некоторый объект, который по своему виду и неординарным действиям не может быть идентифицирован, как объект земного происхождения. При попытке пилота сблизиться с ним, он совершил манёвр, который соответствует перегрузке в двести единиц. Ни один аппарат земного происхождения не выдержит таких нагрузок и моментально разрушится. Есть мнение, что данный объект является аппаратом чужеродной по отношению к нам цивилизации. В сложившейся обстановке я требую от всех служб, связанных с этой проблемой, неукоснительно выполнять все наставления и предписания, ранее зачитанные вам. Более подробную информацию по этой теме до вас доведут командиры эскадрилий, а меня вызывают в Москву. Честь имею! - Интересно, - подумал я, - что это удалось заснять этому пилотяге? Наверняка засёк какую-нибудь плотную стаю гусей или грозовое облако правильной конфигурации. Всё это полный бред и богатое воображение Койдана. Разбор полётов затянулся на два часа, хотелось есть и спать. Слова командира эскадрильи доносились до моего сознания, как сквозь плотную подушку. - Интересно, а сам то он верит в эти объекты, или нет. Ишь как старается, сердешный, наверняка уже давно наметил себе дырочку в погоне для очередной звёздочки, - играя желваками щёк, думал я. Наконец-то полётный день завершён и можно расслабиться. Служебный автобус развозил нас по гарнизону, безжалостно тряся на встречающихся ухабах и рытвинах. Автобус быстро пустел и, наконец, остановился около родного общежития, где нашли своё прибежище пилоты-холостяки и вообще неудачники по жизни. Открыв ключом свою комнату-каморку, я, не раздеваясь, повалился на койку и, как мне казалось, заснул. За окном быстро темнело, но надо было встать и приготовить себе на кухне еду. То ли сон, то ли дрёма всё ещё не отпускали меня, и в этот момент я каким-то шестым чувством почувствовал, что в комнате я не один. Медленно повернув голову в сторону окна, я заметил тёмную фигуру человека, но каких-то странных и неестественных пропорций. Это существо молча стояло у окна и пристально вглядывалось в меня. Должен сказать, что я человек не из робкого десятка и вполне могу управлять своими эмоциями и страхом, но при виде этого существа внутри меня всё похолодело. - Нет, точно я сегодня что-то явно перелетал, всякая сволочь уже мерещится, - мысленно решил я. В тот же момент в моём сознании возник чей-то писклявый противный голос: - Вы неправильно идентифицируете мой статус. Я не сволочь, а тот, кто может вам помочь в вашей трудной миссии. Если вы будете спокойны и благоразумны, то наши контакты с вами будут весьма благотворны и полезны как вам, так и нам. Вы не должны опасаться нас и нашего вмешательства в вашу цивилизацию. Мы рассеиваем в мировом пространстве только лучи добра и счастья. Вы наверняка удивлены, что наш выбор пал именно на вас. Во время ваших полётов мы отслеживали ход ваших мыслей и пришли к заключению, что вы мыслите совершенно иначе, чем ваши товарищи по полку. Слушая это существо, я никак не мог понять сплю я ещё или нет. И словно читая мои мысли, этот карлик с улыбкой произнёс: - Конечно же, вы не спите, а контролируете реальность. Если вы позволите, я пройду к столу и сяду. Странный человекообразный субъект отделился от окна и сел за стол. Я вскочил с койки и зажёг свет. Передо мной сидел явно мужчина достаточно маленького роста и как ни странно в земной одежде. - Ну, что вы так испуганно на меня смотрите, разве ваше командование не проинформировало вас о контактах третьего рода? – тихо засмеялся пришелец. - Да уж, знаете не каждый день приходиться принимать у себя дома представителей чужого мира, - отрапортовал я. - И вообще, как вам удалось проникнуть в моё жилище, я не совсем понимаю, кто вы и что от меня хотите? – не унимался я. - Ну, во-первых, вам надо успокоиться и внимательно выслушать меня, ну а потом мы с вами обсудим план наших совместных действий на благо галактического содружества цивилизаций. Ну что, я пока понятно излагаю? Быстро кивнув головой в знак согласия, я присел к незнакомцу за стол. Незнакомец положил на стол какой-то прибор, похожий на ноутбук и включил его. На экране высветились очертания нашей Солнечной системы с девятью планетами. Незнакомец развернул прибор дисплеем ко мне и произнёс: - Внимательно следите за ходом моих мыслей и картинкой на дисплее. Я буду излагать некоторый материал, конечно, в доступной для вас форме, а на экране синхронно будут возникать те видеосюжеты, которые с нашей точки зрения помогут вам понять всю сложность существующей для вас проблемы. - Да ладно, что вы там несёте, какие нас ждут проблемы?- возмутился я, - это у вас могут возникнуть проблемы из-за непрошенного визита на нашу Землю. И вообще, кто ты такой, чтобы пугать меня? Я потянулся рукой к телефону, чтобы позвонить комитетчикам, но к моему удивлению рука вдруг налилась какой-то непонятной тяжестью и остановилась на полпути. Незнакомец, нисколько не смутившись, продолжил своё выступление: - Андрей, вы же разумный человек, занимаетесь ответственным делом, а ведёте себя так недостойно. Ну, если бы я действительно был агентом какой-нибудь иностранной разведки, стал бы я действовать так примитивно и просто. Я бы избрал более сложный и осторожный путь к вашему сердцу и душе. Ладно, вскоре вы на практике убедитесь, что перед вами не проходимец какой-то, а представитель одной из могущественных цивилизаций необъятного космоса. Итак, потрудитесь взглянуть на дисплей. - Ну, хорошо, допустим, что вы действительно оттуда, но причём здесь я и почему какую-то, с вашей точки зрения, важную миссию вы хотите возложить на меня, - с иронией в голосе спросил я. - На нашей планете достаточно много умных людей, которые с не меньшим энтузиазмом возьмутся помогать вам. Я же простой пилотяга, и мне не доступны высшие материи.
ГЛАВА 2
Соединённые Штаты Америки стояли на пороге экономического и политического кризиса. Нехватка природных ресурсов и внутренние противоречия вынуждали её вести постоянные локальные войны с непокорными государствами, диктовать им свои условия практически во всём, не взирая на мировое сообщество. За толстыми стенами ЦРУ вели беседу два генерала. Удобно устроившись в мягких креслах и потягивая виски, они горячо обсуждали план одной чрезвычайно важной операции, от успеха которой зависело благополучие и процветание Америки. - Послушайте, Джон, как вы думаете, эти тупоголовые русские будут с нами сотрудничать или нет. Сдаётся мне, что этот их национальный патриотизм невозможно пробить ничем и ни кем. Это просто фанатики, возведённые в степень абсолюта. - Да нет, Уильямс, вы русского человека меряете мерками тридцатых и сороковых годов прошлого столетия. Если более внимательно присмотреться к ним, то можно заметить, радующую нас тенденцию в их поведении. Наша психологическая война против СССР победоносно завершилась, похоронив под собой холодную войну, которая в любой момент могла перерасти в горячую. Знаете, Уильямс, нам невероятно повезло тогда в Розуэлле, когда нам удалось захватить инопланетный модуль. В результате напряжённой и длительной работы, используя технологию враждебного нам мира, были созданы биороботы, которые органично вписались в наш грешный мир и, что самое важное, безропотно выполняют наши команды и приказы. Русские достаточно просты и исключительно наивны в своих поступках и мыслях и я полагаю, что наш агент 717 в ближайшие годы не будет ими раскрыт. - А вы не находите, Джон, что русские владеют аналогичной информацией, которая позволит им не менее успешно и безнаказанно получать всё то, что их интересует. У нас есть сведения, что над их территорией неоднократно отмечался пролёт НЛО с последующими посадками. Я не исключаю случаев контакта третьего рода, которые могли бы привести к обмену информацией между русскими и инопланетянами. Конечно, нельзя отрицать того факта, что многие ведущие отрасли промышленности былого могучего государства частично разрушены или разграблены, но мне всё-таки кажется, что что-то у русских припасено на чёрный день. Наша с вами задача в кратчайшие сроки обнаружить это нечто и по возможности нейтрализовать. - Вы знаете, Уильямс, всё-таки эти русские коварный народ и я не верю в их искреннее стремление войти полноправным членом в мировое сообщество. Да и потом эта постоянная смена экономического курса ни к чему хорошему их не приведёт. Простите, Джон, кажется, звонит телефон. У телефона генерал Грэбс. Да, да я в курсе этого мероприятия и через два часа буду на базе, - кладя трубку на рычаг, ответил генерал. - Да, действительно, что-то мы заболтались сегодня, а время поджимает и пора на базу, - поднимаясь с кресла ответил генерал Маргоут. - Время не терпит, поехали, коллега. Секретная база ВВС находилась глубоко под землёй и была оборудована самым совершенным оборудованием для проведения различных экспериментов в основном в генной инженерии. Параллельно велись постоянные работы над созданием сверхмощного лазерного оружия и летательных аппаратов дисковидной формы. К концу Второй мировой войны американским спецслужбам удалось заполучить секретные документы Третьего Рейха, в которых содержались чертежи и расчеты одного из летающих дисков. Немцам так и не удалось завершить работу над этим удивительным аппаратом, единственный летающий аппарат был ими уничтожен. Но существует информация, что незадолго до окончания войны часть оборудования вместе с инженерным и научным составом была вывезена на кораблях и подводных лодках к берегам Антарктиды. Немцы планировали создать на материке Антарктида глубокие подземные лаборатории для завершения своих экспериментов с дисковидными аппаратами. Судя по всему, им это в какой-то мере удалось. Во второй половине сороковых годов американцами была предпринята попытка найти следы этой инициативы немцев в Антарктике. К берегам Антарктиды была направлена целая флотилия кораблей США, дабы приподнять завесу неопределённости и секретности, которыми была окружена эта проблема. Американцы до сих пор вспоминают эту свою попытку, как кошмар и ужас. На подходе к Антарктиде их флотилия подверглась массированной атаке дисковидных аппаратов, которые вылетали из океана, поражали корабли каким- то лучевым оружием и снова скрывались в воде. Больше половины кораблей было выведено из строя. А остальным пришлось быстро ретироваться обратно на свои базы. После этого невероятного случая в США была создана специальная комиссия для выяснения истинных причин этой трагедии. Срочным порядком были сформированы научные экспертные группы и секретные лаборатории с целью в самые короткие сроки, используя имеющуюся информацию, выйти на сверх технологии, которые пока недоступны ведущим державам мира. А это означало бы только одно – мировое господство. Но жизнь не стоит на месте, время стремительно несётся вперёд, неся человечеству или новые удивительные открытия в науке или новые проблемы и беды.
ГЛАВА 3
Незнакомец встал из-за стола и подошёл к окну. - Понимаете, Андрей, нам с вами будет гораздо легче работать, потому что вы отвечаете всем тем требованиям, которые позволят нам лучше и глубже понять сущность людей, как биологических существ. Многие ваши товарищи и друзья не отвечают нашим требованиям из-за неискренности, лживости, агрессивности и других отрицательных качеств. Мозг многих людей уже засорён теми или иными твёрдыми убеждениями и нет никакого смысла переубеждать их. Вы же мыслите нестандартно, и это нам нравится. - Ну, допустим, что я поверил вам. Что это меняет? – уже более заинтересованно спросил я. Наговорить можно что угодно, но я, знаете ли, привык верить фактам. Если вы действительно тот, за кого себя выдаёте, то предоставьте мне неопровержимые доказательства вашей принадлежности к славной когорте инопланетян. Вот вы так неожиданно появились в моей комнате, а может быть вы обыкновенный аферист, каких сейчас не мало. Понимаете, мне нужны факты! Незнакомец повернулся ко мне лицом. На его бледном и бесстрастном лице не дрогнула ни одна мышца. Сев обратно ко мне за стол, он вновь включил прибор, на экране которого замелькали непонятные мне иероглифы и знаки. После череды смен картинок на дисплее я к своему удивлению увидел то, о чём нам уже много раз говорили инструкторы из ФСБ. На большой лесной опушке я увидел дисковидный аппарат явно неземного происхождения. Возле него копошились какие-то люди, производя определённые действия над ним. Размеры аппарата меня просто потрясли. Аппарат покоился на земле с помощью телескопических опор, которые от значительного веса тарелки глубоко вошли в грунт. Корпус тарелки был словно отполирован и казался монолитным из-за того, что совершенно не было видно каких бы то ни было сварных соединений. На корпусе аппарата я заметил ряд иллюминаторов, которые постоянно пульсировали слабым желтоватым светом. В какой-то момент времени я услышал звук летящего самолёта. Видимо, пилота явно заинтересовал этот объект, поскольку он начал совершать над ним разного рода пилотажные фокусы, пикируя на него и осыпая огнём из всего имеющегося на борту оружия. Нетрудно было понять, что это наш истребитель МИГ-31. Как ни странно, но решительные попытки нашей доблестной авиации ликвидировать чужеродный объект на нашей территории так ни к чему и не привели. Все ракеты отскакивали от корпуса тарелки как от непреодолимой преграды, а некоторые взрывались уже в воздухе, не долетев до цели. В верхней части тарелки вдруг образовался выступ, из которого блеснул яркий зеленоватый луч, который медленно, как бы нехотя, стал приближаться к нашему самолёту. Несчастный пилот, как мог, пытался избежать неотвратимой встречи с лучом, но в конечном итоге он нашёл своё успокоение, познав всю мощь и твёрдость родной землицы. Незнакомец выключил прибор и вопросительно посмотрел на меня. - Знаете, мне как-то неудобно перед вами фигурировать без фамилии и имени. Будем считать, что меня зовут вашим красивым русским именем Иваном. Я полагаю, что возражений не будет, да и вам будет как-то легче со мной общаться. Ну, что вы скажете по поводу этого сюжета, я надеюсь, что хоть в какой-то степени он помог осознать вам всю сложность ситуации, которая в настоящий момент сложилась на вашей грешной Земле. Почесав в раздумье себе затылок, я ответил Ивану: - Ну, в какой-то степени всё это похоже на правду. Нам лётному составу неоднократно доводили до сведения, что в небе что-то происходит помимо нашей воли и желания и то, что ты, Иван, мне показал, вполне могло бы сойти и за правду. Но понимаешь, дорогой, компьютерная технология до того преуспела в своём развитии, что в настоящий момент очень трудно, да практически и невозможно отличить правду от специального красивого сценария опытного программиста. Я хочу в живую пощупать то, что я сейчас видел и слышал, в противном случае, Иван, нам с тобой разговаривать больше не о чем. Я отвернулся от Ивана и закурил сигарету. Я ждал ответа, но за моей спиной я не слышал никаких шевелений и попыток изложить свою версию ответа. Хотелось страшно есть, в желудке давно сосал неугомонный червячок, которого в срочном порядке следовало бы хоть чем-то заморить. - Ну, так что, дождусь я, наконец, какого-то ответа или нет, - уже с некоторым раздражением в голосе спросил я, поворачиваясь к незнакомцу лицом. К своему изумлению я никого не увидел. - Да, я явно сегодня перелетал, всё мерещится какая-то гадость. Надо будет показаться всё-таки врачу, что-то в моём мозгу происходит непонятное, - резюмировал я, отправляясь на кухню.
