- Уже подсох мой лапсердак,
И сапоги почти просохли.
Не знаю сказ хорош ли, плох ли,
Но я начну его. Итак:

Повествование старьёвщика

Иду домой к семье своей.
Сегодня день весьма удачен.
Какой-то бросил богатей,
Свой гобелен, что молью трачен.
На нём изображён мюрид.
Места, проеденные молью,
Заштопаю, посыплю солью
И приведу в приличный вид.

Забыв, что это бывший хлам,
Отреставрировав шпалеру,
Пойду к соседу-офицеру
И с выгодой её продам.

Нашёл у рощи медный таз,
Но у него помято днище.
Я отрихтую дно сейчас,
Песком до блеска таз начищу,
Всю патину с него сотру,
Отполирую утварь кожей,
Хоть ночь промучаюсь, к утру
На новый станет он похожим.

Забыв, что это бывший хлам,
Посуду, найденную в роще,
Снесу на рыночную площадь
И с выгодою там продам.

А днём на свалке, что в лесу,
Нашёл я пару туфель узких.
К себе домой их отнесу.
На них подорвана союзка.
Её пришью я вновь дратвой,
Надраю обувь чёрной ваксой
И, восхищаясь сам собой,
С женой определю их таксу.

Забыв, что это бывший хлам,
Взяв пару чиненых ботинок,
Их понесу на местный рынок
И с выгодою их продам.

Жена собрала медный таз,
Ботинки, гобелен с мюридом.
Сказала мне: "В который раз
Карп ночью снился дочке Фриде".
И, провожая меня в путь,
Напомнила перед разлукой:
"Неплохо б в сонник заглянуть,
Ведь рыба часто снится к внукам".

Я сознаю, что это хлам.
Хоть я гаданий не поклонник,
Но, всё ж, куплю я дочке сонник.
Потом кому-нибудь продам.

- Уже подсох мой лапсердак,
И сапоги почти просохли.
Не знаю сказ хорош ли, плох ли,
Но я начну его. Итак:

Повествование старьёвщика

Иду домой к семье своей.
Сегодня день весьма удачен.
Какой-то бросил богатей,
Свой гобелен, что молью трачен.
На нём изображён мюрид.
Места, проеденные молью,
Заштопаю, посыплю солью
И приведу в приличный вид.

Забыв, что это бывший хлам,
Отреставрировав шпалеру,
Пойду к соседу-офицеру
И с выгодой её продам.

Нашёл у рощи медный таз,
Но у него помято днище.
Я отрихтую дно сейчас,
Песком до блеска таз начищу,
Всю патину с него сотру,
Отполирую утварь кожей,
Хоть ночь промучаюсь, к утру
На новый станет он похожим.

Забыв, что это бывший хлам,
Посуду, найденную в роще,
Снесу на рыночную площадь
И с выгодою там продам.

А днём на свалке, что в лесу,
Нашёл я пару туфель узких.
К себе домой их отнесу.
На них подорвана союзка.
Её пришью я вновь дратвой,
Надраю обувь чёрной ваксой
И, восхищаясь сам собой,
С женой определю их таксу.

Забыв, что это бывший хлам,
Взяв пару чиненых ботинок,
Их понесу на местный рынок
И с выгодою их продам.

Жена собрала медный таз,
Ботинки, гобелен с мюридом.
Сказала мне: "В который раз
Карп ночью снился дочке Фриде".
И, провожая меня в путь,
Напомнила перед разлукой:
"Неплохо б в сонник заглянуть,
Ведь рыба часто снится к внукам".

Я сознаю, что это хлам.
Хоть я гаданий не поклонник,
Но, всё ж, куплю я дочке сонник.
Потом кому-нибудь продам.

Дверь отворилась. Юрген в дом
Вошел, промокший весь до нитки.
Он был в измазанной накидке
И весь обсыпан фуражом.

- Я раньше свинопасом был, -
Оправдываясь молвил кучер, -
Свиней кормил, берег, не мучил,
Но, все же, раз не уследил.

Наверно их перекормил,
От ожиренья сдох наш боров.
Хозяин проявил свой норов,
Хотел прогнать. Но позабыл.

Потом судьба мне подфартила -
Барон мне предоставил шанс,
Сдав мне в аренду дилижанс,
И эта служба сердцу мИла.

Я расскажу, кем быть пришлось,
Мне прежде. А к утру карета
Готова будет к эштафете,
Осталось дегтем смазать ось.

История кучера Юргена

С двенадцати я лет пасу
Коров, овец и коз барона.
Тогда я был мальцом зелёным
И пас их в поле и в лесу.
Теперь доверил мне барон
Пасти его свиное стадо,
И мне с утра уже не надо
Идти в коровник и в загон
Овечий.

Я теперь иду
К прелестным, толстым,милым свинкам.
Чтоб почесать бока и спинки.
В корыто положить еду -
Бадью картофеля, редис,,
Коренья брюквы, пшённой каши,
Кастрюлю скисшей простокваши,
Добавлю хлеб, свекольный лист.

В сад за крапивою схожу.
Её я порублю лопатой,
Чтоб не обжечься поросятам,
Когда их к матке подложу.
Ещё подсыплю желудей.
Потом всех щёткою почищу.
Они тогда бывают чище
Всех наших дворовых людей.

Когда прогреется земля,
Я отгоню всех свинок в рощу,
Ведь боровам намного проще
Искать в той роще трюфеля.
Всё, что найдут, я соберу,
На кухню отнесу к кухарке,
Отдам весь урожай для жарки
На пир в вечернюю пору.

Хозяин наш гостей позвал,
(наверно он приём затеял).
А я ослушаться не смею
Барона, коль он приказал.
Вот так проходит целый день
В борьбе за сытость подопечных
И только вечером беспечно
Могу себе позволить лень.

Дверь отворилась. Юрген в дом
Вошел, промокший весь до нитки.
Он был в измазанной накидке
И весь обсыпан фуражом.

- Я раньше свинопасом был, -
Оправдываясь молвил кучер, -
Свиней кормил, берег, не мучил,
Но, все же, раз не уследил.

Наверно их перекормил,
От ожиренья сдох наш боров.
Хозяин проявил свой норов,
Хотел прогнать. Но позабыл.

Потом судьба мне подфартила -
Барон мне предоставил шанс,
Сдав мне в аренду дилижанс,
И эта служба сердцу мИла.

Я расскажу, кем быть пришлось,
Мне прежде. А к утру карета
Готова будет к эштафете,
Осталось дегтем смазать ось.

История кучера Юргена

С двенадцати я лет пасу
Коров, овец и коз барона.
Тогда я был мальцом зелёным
И пас их в поле и в лесу.
Теперь доверил мне барон
Пасти его свиное стадо,
И мне с утра уже не надо
Идти в коровник и в загон
Овечий.

Я теперь иду
К прелестным, толстым,милым свинкам.
Чтоб почесать бока и спинки.
В корыто положить еду -
Бадью картофеля, редис,,
Коренья брюквы, пшённой каши,
Кастрюлю скисшей простокваши,
Добавлю хлеб, свекольный лист.

В сад за крапивою схожу.
Её я порублю лопатой,
Чтоб не обжечься поросятам,
Когда их к матке подложу.
Ещё подсыплю желудей.
Потом всех щёткою почищу.
Они тогда бывают чище
Всех наших дворовых людей.

Когда прогреется земля,
Я отгоню всех свинок в рощу,
Ведь боровам намного проще
Искать в той роще трюфеля.
Всё, что найдут, я соберу,
На кухню отнесу к кухарке,
Отдам весь урожай для жарки
На пир в вечернюю пору.

Хозяин наш гостей позвал,
(наверно он приём затеял).
А я ослушаться не смею
Барона, коль он приказал.
Вот так проходит целый день
В борьбе за сытость подопечных
И только вечером беспечно
Могу себе позволить лень.

Дремавший до сих пор в углу
Фон Хартман, вздрогнул, встрепенулся
И окончательно проснулся,
Увидев за окошком мглу.

- Друзья, открою вам секрет:
Пусть выгляжу больным и старым,
Но в молодости был удАлым,
И до сих пор в душе - поэт.

Я отмолил свои грехи!
Пусть ныне я брюзглив, зануден,
Красу я вижу среди буден.
Хотите, вам прочту стихи?

Песня первых заморозков
сочинения Эрика фон Хартманна

Всё то, что казалось божественным даром,
Стало совсем простуженным.
Ещё недавно пылало пожаром
Крон золоченных кружево.
Раскрашено небо мышиною кистью,
Нахмурилось, как перед битвой.
И ветер с осенних деревьев листья
Срезает порывом-бритвой.

Но это природа! И я знаю точно,
Что смена времён не бывает порочной.
Весной будет лес тёплым солнцем согрет.
И вновь обретёт вдохновенье поэт.

Прозрачным ледком покрываются лужи,
Дождями забытые редкими,
Кустарник стоит в предвкушении стужи,
Стуча обнажёнными ветками,
Уже холода затаились в низине,
Зима упивается властью,
И только кровавые грозди рябины
Теперь наливаются сластью.

Я знаю вкус ягоды в эту погоду,
Ведь после мороза она слаще мёда.
Любуйся, поэт, пока радуют взгляд -
Склюют снегири этот алый наряд.

Сбиваются в чёрные стаи вороны,
Галдят, как толпа на пожаре.
И ели в наряде из хвои зелёной
Красуются, словно бояре.
Из чащи несётся лосиный рёв трубный,
Манящий доверчивых самок.
А в горной долине стоит неприступный
Продрогший от сырости замок.

И этот пейзаж всех поэтов на свете
Заставит забыть на мгновенье о лете.
И от умиленья шальная слеза
Случайно ему набежит на глаза.

Дремавший до сих пор в углу
Фон Хартман, вздрогнул, встрепенулся
И окончательно проснулся,
Увидев за окошком мглу.

- Друзья, открою вам секрет:
Пусть выгляжу больным и старым,
Но в молодости был удАлым,
И до сих пор в душе - поэт.

Я отмолил свои грехи!
Пусть ныне я брюзглив, зануден,
Красу я вижу среди буден.
Хотите, вам прочту стихи?

Песня первых заморозков
сочинения Эрика фон Хартманна

Всё то, что казалось божественным даром,
Стало совсем простуженным.
Ещё недавно пылало пожаром
Крон золоченных кружево.
Раскрашено небо мышиною кистью,
Нахмурилось, как перед битвой.
И ветер с осенних деревьев листья
Срезает порывом-бритвой.

Но это природа! И я знаю точно,
Что смена времён не бывает порочной.
Весной будет лес тёплым солнцем согрет.
И вновь обретёт вдохновенье поэт.

Прозрачным ледком покрываются лужи,
Дождями забытые редкими,
Кустарник стоит в предвкушении стужи,
Стуча обнажёнными ветками,
Уже холода затаились в низине,
Зима упивается властью,
И только кровавые грозди рябины
Теперь наливаются сластью.

Я знаю вкус ягоды в эту погоду,
Ведь после мороза она слаще мёда.
Любуйся, поэт, пока радуют взгляд -
Склюют снегири этот алый наряд.

Сбиваются в чёрные стаи вороны,
Галдят, как толпа на пожаре.
И ели в наряде из хвои зелёной
Красуются, словно бояре.
Из чащи несётся лосиный рёв трубный,
Манящий доверчивых самок.
А в горной долине стоит неприступный
Продрогший от сырости замок.

И этот пейзаж всех поэтов на свете
Заставит забыть на мгновенье о лете.
И от умиленья шальная слеза
Случайно ему набежит на глаза.

Замолк... Потрескивал камин...
- Настаивать не буду, право,
Но, если вам мой стих по нраву,
Могу прочесть еще один.

Рассвет
сочинения Эрика фон Хартманна

Тени ночные разогнаны шваброй,
С оста спешащей на смену, денницы,
Медленно тают в своих канделябрах
Звёзды, уставшие за ночь трудиться.
Локоны трав, что взлохмачены ночью
Бризом морским, аккуратно разглажены,
Чёрное платье разодрано в клочья,
Предан забвенью след губ напомаженных.

С леса доносятся птичии трели,
Что оставались с вечери неспетыми,
Слышатся звуки пастушьей свирели,
Весь заполняя эфир флажолетами.
Вышли на солнышко божии твари.
Всюду царят тишина и покой.
Страхи ночные погибли в пожаре
Вечной борьбы между светом и тьмой.

Замолк... Потрескивал камин...
- Настаивать не буду, право,
Но, если вам мой стих по нраву,
Могу прочесть еще один.

Рассвет
сочинения Эрика фон Хартманна

Тени ночные разогнаны шваброй,
С оста спешащей на смену, денницы,
Медленно тают в своих канделябрах
Звёзды, уставшие за ночь трудиться.
Локоны трав, что взлохмачены ночью
Бризом морским, аккуратно разглажены,
Чёрное платье разодрано в клочья,
Предан забвенью след губ напомаженных.

С леса доносятся птичии трели,
Что оставались с вечери неспетыми,
Слышатся звуки пастушьей свирели,
Весь заполняя эфир флажолетами.
Вышли на солнышко божии твари.
Всюду царят тишина и покой.
Страхи ночные погибли в пожаре
Вечной борьбы между светом и тьмой.