Дорогие друзья!

Мы продолжаем пополнять рубрику "В гостях у..." новыми интервью с нашими островитянами.

Сегодня вашему вниманию предложено интервью Ирины Поплавской  ( на острове Самира), которое она брала у Феликса Савикова ( на острове Anything)

Итак, читаем, задаём вопросы и общаемся с Феликсом Савиковым.

 Феликс, хотелось бы знать, как "дошёл ты до жизни такой"? Когда появился первый "писательский зуд"? И что это было - проза или поэзия? 

«До жизни такой» я дошёл в нежном возрасте). «Юноша бледный со взором горящим» любил чтение – превыше других игр и забав, я уж не говорю об уроках… Было это очень давно – когда слово «фантастика» слыло почти ругательным, детективы считались делом несерьёзным (если речь не шла о «Знатоках»), в телевизоре было две программы, а компьютеры, если и были, то где-то там – далеко на Западе)… И занимали они целую комнату. Так что – книги. Ну и кинотеатр, иногда. 

 Как известно, количество рано или поздно переходит в качество – по крайней мере после третьей или четвертой сотни книг так начинает казаться). А ещё у нас с моим старшим братом была в детстве игра. Одна на двоих. Мы придумали ни много ни мало – свой мир… Это сейчас миры пекут как блины, и создают как сайты, а тогда каждый приходилось чуть ли не лобзиком выпиливать, штучно). Из этой игры наверное и возникло желание – сберечь, сохранить… Что я и сделал. Первая книга писалась мучительно и долго. Когда читаешь, думаешь – как всё просто, да я сейчас… вот прямо здесь… Потом понимаешь, что слов явно не хватает, фразы куцые, сюжет разваливается, а герои нарезаны из картона. И бросаешь это дело. Многие бросают навсегда. Я не смог. 

 Стихи пришли позже. В школе я их сильно не любил – учить же надо, да ещё наизусть… Вообще по литературе у меня был твёрдый «трояк». Там же не просто нужно было читать, а читать «правильно», пересказывать учителю «единственно верное» толкование, у многих хорошо получалось – от зубов отскакивало… Меня это тогда сильно напрягало

  Кто для тебя был ориентиром в творчестве, и меняются ли с возрастом твои литературные пристрастия? 

Как-то так получилось, что я со сказок сразу перескочил на фантастику – брат уже читал полным ходом, так что искать и выбирать не пришлось). 

  Ориентиры определились не сразу. В то время было много отличной фантастики – нашей и зарубежной. Азимов, Брэдбери, Кларк, Саймак, Лем, из наших – Ефремов, Стругацкие, Кир Булычёв, Север Гансовский… Победили братья Стругацкие). Это и фантастика, и хорошая литература. И стиль какой-никакой помогали вырабатывать они же… Фантастика так и осталось любовью на всю жизнь, но со временем понял – годам эдак к двадцати трем – что литература одной лишь фантастикой не исчерпывается. Тогда же пришли стихи – Блок, Цветаева, Вознесенский… Свои уже писал, появилась возможность сравнить. Сравнение потрясло до такой степени, что захотелось всё изорвать в мелкие клочья, и больше никогда… ни за что… Успокоившись, пришёл к выводу, что всему нужно учиться. С тех пор учусь). 

 Ты мог бы вспомнить период своей жизни, который был для тебя наиболее интересным и плодотворным? 

Наиболее интересный и плодотворный период у меня сейчас). Впервые появилась обратная связь, рискнул показать то, что пишу, появились друзья, единомышленники…

  Часто ли сожалеешь о каких-то упущенных возможностях? Что удаётся дольше задержать в душе - грусть или радость? 

Ни о чём не жалею – смысла не вижу). Наверное я фаталист). Что касается радости и грусти – радость мимолётна. Грусть глубже. Не то, чтобы призываю всех грустить, да ещё и выдумывать повод – их и так хватает.

 Если бы существовала машина времени, и у тебя была бы возможность выбрать соавтора, с кем бы вместе тебе хотелось попробовать? 

Соавторство – тяжёлая штука. У каждого свой характер, способ решения проблем, рисунок мышления… Свести их к общему знаменателю очень трудно – нужно иметь много терпения, и обоюдное желание. Я уже привык писать один). Иногда пробую эту форму творчества, чтобы лишний раз убедиться, как она тяжела).

 Видишь ли ты сны, и что чаще всего снится?

Сны вижу). Но всё чаще забываю под утро, что же мне снилось)).

 Скажи, какой реакции ты больше всего ждёшь от читателей? Чтобы они задумались, чему-то научились? Творчество должно предостерегать или подталкивать? 

Научились – это вряд ли, чему я могу научить)… Предостерегать бессмысленно – чужие ошибки никого ничему не учат. Подталкивать бесполезно – читатель сразу чувствует насилие над собой. Наверное, чтобы задумались. Льщу себя надеждой, что есть о чем). 

 Веришь ли ты в судьбу, в предопределение? 

В судьбу верю, в жёсткую предопределённость – нет. Будущее всегда многовариантно. Судьба предлагает возможности, а как ими пользоваться – зависит только от нас. 

 Остап Бендер пожелал переквалифицироваться в управдомы, если не удастся стать миллионером. Феликс, если бы вдохновение ушло навсегда, в кого бы ты переквалифицировался? Что у тебя получается хорошо? Может, ты любишь готовить, и стал бы известным кулинаром?))

Моя жизнь – это один бесконечный ремонт). Помимо целого букета профессий. Так что писательство – это хобби, а основное мое занятие – кружок «Сделай сам»)).

Вредной игрой разума). Очень азартная игра, а я, как оказалось, игроман)).