В спальне все было перевернуто вверх дном. У голого окна стоял компьютерный стол, заставленный горами журналов, разбросанными дисками, коробками от духов, ручками, кроссвордами и всякой мелочевкой. На выцветших серо-желтых обоях с едва различимым рисунком ветвистых стеблей висели плакаты. Со всех них смотрела эпатажная певица Леди Гага. На полках шкафа пылились стопы глянцевых журналов, нарды, сувениры, шкатулка с бусами и серьгами. У Маргариты такого добра хватало. Кровать она не застилала. Поверх синего синтетического постельного на кровати были разбросаны майки, пара платьев и джинсовые шорты с низкой посадкой. Во всем этом бардаке трудно было что-то найти, но чисто случайно Злата заметила нечто, что заставило ее мозг быстро перерабатывать информацию. Под стулом лежали две использованные салфетки с пятнами желтой краски. «Неудачный желтый маникюр? Или…» — подумала она, а перед газами всплыло объявление «Окрашено!». — А в котором часу Маргарита ушла? Она не собиралась зайти за мной, чтобы вместе пойти на тренировку? Олег посмотрел на будильник: — За ней зашел один тип в половине девятого, и они вдвоем ушли. Куда, не знаю. Около одиннадцати вернулись и закрылись тут ненадолго. Минут на пятнадцать. За это время по радио три песни прокрутили. — Что за тип? — Мутный, неразговорчивый, и Маргаритка мне ничего не объяснила. Да, я и в чужие дела не лезу. Пусть хоть с тремя сразу встречается. Это ее личное дело. — Ох и Маргаритка. Олег нашел книгу: — Вот он твой крышесносный кодекс. Держи. Злата забрала книгу, но грязные салфетки так и мозолили ей глаза. — Можно я… Она сделала шаг и подняла салфетки. — Это же следы краски. Маргарита с этим типом была возле моего дома, и кто-то из них выпачкался о выкрашенное ограждение. Олег прищурился: — И что из этого? Ты же сама говоришь, что Маргарита могла зайти за тобой, чтобы вместе сходить на тренировку. Может, она и приходила, и не застала тебя дома. — Не бери в голову. Я стала чрезмерно подозрительной. Скорее всего, Маргарита просто ногти красила. Все, я ухожу. Передай ей, что я желаю ей хорошо отдохнуть. — Ок, передам. Олег провел Злату до двери. Они попрощались. Вечернее солнце все еще слепило глаза, огненным шаром закатываясь за крышу супермаркета. После прохлады и полумрака подъезда Злата на секунду зажмурилась. Не успела она заметить приближение лохматого Епсона, как он шустро подбежал, виляя хвостом. Епсон, так звали чау-чау Руслана, лукавой мордой стал тереться о ноги Златы, а потом встал на дыбы как жеребец. Повизгивая, он с львиной мощью едва не завалил Злату на асфальт. — Сидеть, баловень! — Злата уже выискивала поблизости Руслана, но, как ни странно, пес гулял один. — Где твой хозяин, дружок? Пес повиновался и, выставив лапы, наблюдал за Златой. Она присела и потрепала его за рыжую гриву. — Красавец! Епсон встал и запечатлел на щеке Златы влажный поцелуй, нежно вылизывая сосудистое пятнышко. — Ну, угомонись же, — Злата сопротивлялась настойчивости пса. — Бессмысленно спрашивать у тебя, где твой хозяин. Придется мне вести тебя домой. Вдвоем они прошли по малолюдному переулку, чтобы срезать путь. Руслан жил недалеко. Минут десять ходьбы от дома Маргариты. Видеться с Русланом Злате не хотелось после недавнего разговора и всех обид. Но не избегать же его, тем более Злата не могла проигнорировать Епсона. Впереди за живыми ограждениями Злата увидела Маргариту. И с кем? С Русланом. Она не стыдясь кокетничала с ним, гадила по груди, типа пылинки струшивала. «Терпение. Только терпение» — повторила себе под нос Злата. Неуловимым движением она привела в порядок прическу: поправила сплетенные колоссы, вытерла вспотевший лоб. Епсон же рванул вперед и вскоре остановился рядом с Русланом. Только тогда Злата заметила пакеты, доверху набитые тряпками. «Действительно, тайфун Маргарита. Наверно, все магазины обошла». Приближение Златы не осталось без внимания ее друзей. Руслан, будучи крепко обижен, молниеносно решил насолить ей, и заключил Маргариту в объятия. Та смотрела на него захмелевшим от счастья взглядом и, казалось, вымаливала поцелуй. Маргариту уже не волновало, что Злата приревнует. «Проворонила ворона свое счастье» — вихрем пронеслось у нее в голове. Торопливо впившись в губы Руслана, Маргарита ликовала. — Пусть приревнует. Накажи ее, — прошептала она, и Руслан деланно изображал страсть, одним глазом наблюдая, как меняется выражение лица Златы. Она словно вросла в землю южноафриканским фикусом . Из глаз бежали ручьи. Так в сердце умирали последние частички былой любви. Любви нет, а боль есть. Злата убеждала себя, что все происходит только к лучшему. Вот только глядя, как они целуются, снова чувствовала себя девочкой, избитой одноклассниками и загнанной в угол. Утерев слезы и переведя дыхание, она сорвалась с места, будто острый меч разрубил корни, удерживающие ее на месте.
