Будешь помнить, как любила лето,
Небо голубое, тишину,
Радовалась каждому рассвету,
Говорила часто ерунду?

Если я умру, ты станешь верить
В сказки не придуманные мной?
Будешь ли по-прежнему всё мерить
Только лишь одной своей душой?

Станешь помнить, как я улыбалась?
Как любила, как была одна,
Как под утро часто возвращалась,
И была пьяна, чуть-чуть пьяна…

Будешь помнить, как любила лето,
Небо голубое, тишину,
Радовалась каждому рассвету,
Говорила часто ерунду?

Если я умру, ты станешь верить
В сказки не придуманные мной?
Будешь ли по-прежнему всё мерить
Только лишь одной своей душой?

Станешь помнить, как я улыбалась?
Как любила, как была одна,
Как под утро часто возвращалась,
И была пьяна, чуть-чуть пьяна…

Анаит, это первое, что бросилось в глаза...

Как-то вы обе (кстати, не совсем поняла, к кому обращено стихотворение - к подруге?) "одинаково небрежны" в отношении выпивки. Ты смотришь с укором, а сама частенько...

Анаит, это первое, что бросилось в глаза...

Как-то вы обе (кстати, не совсем поняла, к кому обращено стихотворение - к подруге?) "одинаково небрежны" в отношении выпивки. Ты смотришь с укором, а сама частенько...

С точки зрения техники, тоже не безупречно. Обратите внимание на рифмы. Они или слишком приблизительны, или их вообще нет. Особенно в этом смысле пострадала первая строфа:помнить - укором, пьяна-никогда, тишину-ерунду, мной-душой.

Действительно, сыровато. Удачи в доработке.

С точки зрения техники, тоже не безупречно. Обратите внимание на рифмы. Они или слишком приблизительны, или их вообще нет. Особенно в этом смысле пострадала первая строфа:помнить - укором, пьяна-никогда, тишину-ерунду, мной-душой.

Действительно, сыровато. Удачи в доработке.

* * *
Если я умру, ты будешь помнить,
Как я улыбалась иногда,
Как смотрела на тебя с укором,
Как была надменна и горда?

Будешь помнить, как любила лето,
Небо голубое, тишину,
Радовалась каждому рассвету,
Осенью ждала всегда весну?

Если я умру, ты станешь верить
В сказки не придуманные мной?
Будешь ли по-прежнему всё мерить
Только лишь одной своей душой?

Станешь помнить, как я улыбалась?
Как любила, как была одна,
Как под утро часто возвращалась,
И была пьяна, чуть-чуть пьяна…

* * *
Если я умру, ты будешь помнить,
Как я улыбалась иногда,
Как смотрела на тебя с укором,
Как была надменна и горда?

Будешь помнить, как любила лето,
Небо голубое, тишину,
Радовалась каждому рассвету,
Осенью ждала всегда весну?

Если я умру, ты станешь верить
В сказки не придуманные мной?
Будешь ли по-прежнему всё мерить
Только лишь одной своей душой?

Станешь помнить, как я улыбалась?
Как любила, как была одна,
Как под утро часто возвращалась,
И была пьяна, чуть-чуть пьяна…

* * *
Я возрождаюсь из погасших свеч,
Мои слова, да будут очертаньем
Моих же снов, восставших из побед,
Моих побед, одержанных сознаньем.

И поднимается пред суетой
Моё лицо – но лица ожиданья
Сливаются с животною тоской –
Моё лицо отторгнуто страданьем.

Я восстаю из адовых печей –
Ума и тела бесконечны краски.
Глаза навстречу яростных людей –
Мне их любить и нежить без опаски.

Я открываюсь. И застывших дней
Движенья рассекаю. По полмира
Моих желаний, ласковых речей.

Я стану жить и умирать красиво.

* * *
Я возрождаюсь из погасших свеч,
Мои слова, да будут очертаньем
Моих же снов, восставших из побед,
Моих побед, одержанных сознаньем.

И поднимается пред суетой
Моё лицо – но лица ожиданья
Сливаются с животною тоской –
Моё лицо отторгнуто страданьем.

Я восстаю из адовых печей –
Ума и тела бесконечны краски.
Глаза навстречу яростных людей –
Мне их любить и нежить без опаски.

Я открываюсь. И застывших дней
Движенья рассекаю. По полмира
Моих желаний, ласковых речей.

Я стану жить и умирать красиво.

Это потому, то не все сюда доходят, застревают в других темах по дороге.
Вижу, что первое стихотворение переделано, оно стало звучать лучше. Просто я - приверженица строгой рифмы, ты уже, наверное, это поняла. Мне трудно судить о стихах, где рифмы - не главное. Ведь они берут другим. Какие-то - музыкальностью, какие-то - важной мыслью, какие-то - нервной силой. Твои стихи меня привлекают размышлениями и чувствами, которые я не всегда понимаю, но внутреннюю сопричастность всё же ощущаю.

ЯростнЫМ людЯМ.

Сначала, всё же "жить", а потом "умирать"?

Это потому, то не все сюда доходят, застревают в других темах по дороге.
Вижу, что первое стихотворение переделано, оно стало звучать лучше. Просто я - приверженица строгой рифмы, ты уже, наверное, это поняла. Мне трудно судить о стихах, где рифмы - не главное. Ведь они берут другим. Какие-то - музыкальностью, какие-то - важной мыслью, какие-то - нервной силой. Твои стихи меня привлекают размышлениями и чувствами, которые я не всегда понимаю, но внутреннюю сопричастность всё же ощущаю.

ЯростнЫМ людЯМ.

Сначала, всё же "жить", а потом "умирать"?

про жить - умирать - согласен, спасибки!

И продолжаем разговор, как говорил великий Карлссон.

* * *
Листья падали, падали, падали.
Я стою без желанья и цели.
Всё так связано, связано, связано –
Между временем старые стены.
Я же в прошлое, прошлое, прошлое
Кину слово из настоящего,
Чтоб и в будущем, будущем, будущем
Стать любимее и прекраснее.
Листья жёлтые, жёлтые, жёлтые
Так же падают в лужи синие.
Долго складывать, складывать, складывать
Мои мысли невыносимые.
Возле озера, озера, озера
Я стою и молчу о времени:
Как я робкая, робкая, робкая
Говорила о наслаждении.
Как я сильная, сильная, сильная
Воевала за право верности.
Как я тихая, тихая, тихая
Обвинялась за преступление…

Всё стояла, стояла, стояла я,
И кидала в озеро камешки.
В такт бежали, бежали, бежали
Моим мыслям круги.

Ой, тут я сама по полу валяюсь!

про жить - умирать - согласен, спасибки!

И продолжаем разговор, как говорил великий Карлссон.

* * *
Листья падали, падали, падали.
Я стою без желанья и цели.
Всё так связано, связано, связано –
Между временем старые стены.
Я же в прошлое, прошлое, прошлое
Кину слово из настоящего,
Чтоб и в будущем, будущем, будущем
Стать любимее и прекраснее.
Листья жёлтые, жёлтые, жёлтые
Так же падают в лужи синие.
Долго складывать, складывать, складывать
Мои мысли невыносимые.
Возле озера, озера, озера
Я стою и молчу о времени:
Как я робкая, робкая, робкая
Говорила о наслаждении.
Как я сильная, сильная, сильная
Воевала за право верности.
Как я тихая, тихая, тихая
Обвинялась за преступление…

Всё стояла, стояла, стояла я,
И кидала в озеро камешки.
В такт бежали, бежали, бежали
Моим мыслям круги.

Ой, тут я сама по полу валяюсь!

Листья падали, падали, падали.
Я стою без желанья и цели.
Всё так сцеплено, спутано, связано -
Между временем старые стены.
Я ж в забытое, давнее, прошлое
Кину слово из настоящего <...>

Вполне возможно, что такая замена всё равно до конца не снимет искусственности формы. Может быть.

2) Рифма. Иногда она никуда не годится. Тут я даже перечислять не стану - ты сама, перечитав, всё прекрасно увидишь.

3) Определись со временем. Оно или настоящее, или прошедшее, если речь идёт об одновременно происходящих событиях. Листья падали - я стою. Или листья падают, или я стояла.

4) Осталось ощущение, что автор решил поэкспериментировать с формой, но устал и не знает, чем закончить) развития сюжета или образа нет.

Листья падали, падали, падали.
Я стою без желанья и цели.
Всё так сцеплено, спутано, связано -
Между временем старые стены.
Я ж в забытое, давнее, прошлое
Кину слово из настоящего <...>

Вполне возможно, что такая замена всё равно до конца не снимет искусственности формы. Может быть.

2) Рифма. Иногда она никуда не годится. Тут я даже перечислять не стану - ты сама, перечитав, всё прекрасно увидишь.

3) Определись со временем. Оно или настоящее, или прошедшее, если речь идёт об одновременно происходящих событиях. Листья падали - я стою. Или листья падают, или я стояла.

4) Осталось ощущение, что автор решил поэкспериментировать с формой, но устал и не знает, чем закончить) развития сюжета или образа нет.

* * *
Я давно не бегу от себя.
Я смотрю на своё отраженье.
Я такой не была никогда….
Но в душе моей нет сожаленья.

Говорят, что бываю груба,
Не красива совсем и наивна.
Говорят, что мечтами – пуста,
И душою уже не невинна.
Говорят ещё, стала стареть,
И всё чаще бормочут – спесива,
А одна потому, говорят,
Что не верю обычно мужчинам.
Говорят, говорят, говорят….
Я смотрю на своё отраженье.
Я давно не бегу от себя.
Но в душе моей нет сожаленья.

Чем была, чем останусь потом?
Только мне достоверно известно.
Даже если горю я огнём
Вам то что? Вам смотреть интересно?
Я груба…. И груба я и зла!
Я душой закрывалась от страха.
Дай вам Бог не узнать никогда
Как улыбку лепила из праха….
И мечты мои, может, пусты,
Только боль не исчезнет однажды.
Потому – не мечтаю про жизнь,
А мечтой тишины станет жажда.
Или вот, говорите, одна.
Ну, одна. Что же в этом плохого?
Не хочу уходить от себя,
Не хочу преступленья такого.

Ну а впрочем, вольны говорить,
Говорите.
Я встану в сторонку.
Мне оправданною уж не быть.
Помолчу про себя потихоньку….
Виновата – вину признаю –
Что смогла хоть на что-то решиться,
Что поверила сердцу и сну,
Что себя я уже не бегу,
Что и вам от такого не скрыться.

* * *
Я давно не бегу от себя.
Я смотрю на своё отраженье.
Я такой не была никогда….
Но в душе моей нет сожаленья.

Говорят, что бываю груба,
Не красива совсем и наивна.
Говорят, что мечтами – пуста,
И душою уже не невинна.
Говорят ещё, стала стареть,
И всё чаще бормочут – спесива,
А одна потому, говорят,
Что не верю обычно мужчинам.
Говорят, говорят, говорят….
Я смотрю на своё отраженье.
Я давно не бегу от себя.
Но в душе моей нет сожаленья.

Чем была, чем останусь потом?
Только мне достоверно известно.
Даже если горю я огнём
Вам то что? Вам смотреть интересно?
Я груба…. И груба я и зла!
Я душой закрывалась от страха.
Дай вам Бог не узнать никогда
Как улыбку лепила из праха….
И мечты мои, может, пусты,
Только боль не исчезнет однажды.
Потому – не мечтаю про жизнь,
А мечтой тишины станет жажда.
Или вот, говорите, одна.
Ну, одна. Что же в этом плохого?
Не хочу уходить от себя,
Не хочу преступленья такого.

Ну а впрочем, вольны говорить,
Говорите.
Я встану в сторонку.
Мне оправданною уж не быть.
Помолчу про себя потихоньку….
Виновата – вину признаю –
Что смогла хоть на что-то решиться,
Что поверила сердцу и сну,
Что себя я уже не бегу,
Что и вам от такого не скрыться.

И теперь не велик улыбки блик.
В парке кормлю птиц... молодой старик.
Коварная игра проиграна без шансов,
Разорвись душа, тесным стал мой панцирь!

Ночь и на небе опять эта грустная луна.
И хоть волком вой - до утра не уйдет она.
Выхожу с болкона, выключаю свет.
Я сегодня дома, а ты, наверное, нет.

Профанацию чувств моих давно тебе простил,
Из души своей тебя выпустил.
Мне даже жаль - твоя судьба нелегкая
Ведь ты такая гордая, но одинокая.

И теперь не велик улыбки блик.
В парке кормлю птиц... молодой старик.
Коварная игра проиграна без шансов,
Разорвись душа, тесным стал мой панцирь!

Ночь и на небе опять эта грустная луна.
И хоть волком вой - до утра не уйдет она.
Выхожу с болкона, выключаю свет.
Я сегодня дома, а ты, наверное, нет.

Профанацию чувств моих давно тебе простил,
Из души своей тебя выпустил.
Мне даже жаль - твоя судьба нелегкая
Ведь ты такая гордая, но одинокая.