Предчувствие
(with bitterness)

На полях расцветают маки,
Словно пятна крови в траве.
И истлевшие предков прахи
Из могилы взывают ко мне.

А забвенья река все ближе
И все громче шум ее волн.
В легкой дымке уже я вижу -
Подплывает Харона чёлн.

Чем закончится бой - не знаю!
Лишь представить себе могу,
Что меня потом ожидает
За потоком на том берегу.

Там никто меня не обидит.
Буду я без цепей и оков
Бледной тенью бродить в Аиде
До скончания долгих веков.

И рассветов уже не будет
(там не небо, а мрачный свод).
Но любое несчастье остудит
Холод темного Стикса вод.

Проклиная свой жребий скорбный,
Попивая сухой кларет,
Снова взвешу все pro et contra:
Нужен замок мне или нет.

Предчувствие
(with bitterness)

На полях расцветают маки,
Словно пятна крови в траве.
И истлевшие предков прахи
Из могилы взывают ко мне.

А забвенья река все ближе
И все громче шум ее волн.
В легкой дымке уже я вижу -
Подплывает Харона чёлн.

Чем закончится бой - не знаю!
Лишь представить себе могу,
Что меня потом ожидает
За потоком на том берегу.

Там никто меня не обидит.
Буду я без цепей и оков
Бледной тенью бродить в Аиде
До скончания долгих веков.

И рассветов уже не будет
(там не небо, а мрачный свод).
Но любое несчастье остудит
Холод темного Стикса вод.

Проклиная свой жребий скорбный,
Попивая сухой кларет,
Снова взвешу все pro et contra:
Нужен замок мне или нет.

Чем привычнее ночь, тем приятней, о солнце забыв,
По холодным созвездиям судьбы ловить и пророчить.
Тем удобней растить в своём сердце безрадостный миф,
Будто жизнь - бесконечная ночь, ничего кроме ночи.

Чем привычнее ночь, тем труднее даётся рассвет.
Тем труднее проснуться душою и, брови не хмуря,
Не вздыхая о прошлом, о горьком течении лет,
Вышивать золотые лучи по атласной лазури.

Чем привычнее ночь, тем приятней, о солнце забыв,
По холодным созвездиям судьбы ловить и пророчить.
Тем удобней растить в своём сердце безрадостный миф,
Будто жизнь - бесконечная ночь, ничего кроме ночи.

Чем привычнее ночь, тем труднее даётся рассвет.
Тем труднее проснуться душою и, брови не хмуря,
Не вздыхая о прошлом, о горьком течении лет,
Вышивать золотые лучи по атласной лазури.

У мельницы

Ряды задумчивых осинок
Средь сельской мирной тишины.
Бледны, как юный лик луны,
Цветки прелестные кувшинок.
Спокойна гладь прудовых вод!
Слух только плеск ручья тревожит,
Бегущего в промытом ложе,
Где ловит рыбку рыжий кот.

Чуть слышно в колесе журчит
Вода, ритмично ходят сита,
На что-то жалуясь сердито,
Да камень жерновов скрипит.
Ему б давно пора в утиль -
С трудом прожевывает зерна,
Размалывая их упорно
В муку, похожую на пыль.

Уже двенадцать на часах.
С церквушки, что в селе за лесом,
Колокола зовут всех к мессе
И к каянью в своих грехах.
Столб мошек разгоняет зной
Над ивой у ручья унылой...
Здесь все б для сердца было мило,
Когда бы не грядущий бой.

У мельницы

Ряды задумчивых осинок
Средь сельской мирной тишины.
Бледны, как юный лик луны,
Цветки прелестные кувшинок.
Спокойна гладь прудовых вод!
Слух только плеск ручья тревожит,
Бегущего в промытом ложе,
Где ловит рыбку рыжий кот.

Чуть слышно в колесе журчит
Вода, ритмично ходят сита,
На что-то жалуясь сердито,
Да камень жерновов скрипит.
Ему б давно пора в утиль -
С трудом прожевывает зерна,
Размалывая их упорно
В муку, похожую на пыль.

Уже двенадцать на часах.
С церквушки, что в селе за лесом,
Колокола зовут всех к мессе
И к каянью в своих грехах.
Столб мошек разгоняет зной
Над ивой у ручья унылой...
Здесь все б для сердца было мило,
Когда бы не грядущий бой.

Min motspiller

Ну что ж, окончен пир! Пора и в драку!
Долой испуг, сомнения и грусть!
Пусть воют за околицей собаки,
Я лая их совсем не устрашусь.
Ведь замок - приз, а может быть и дама
(что делать с ней, ума не приложу).
И собираюсь на дуэль упрямо,
Соседскому поддавшись шантажу.

Не страшен мне собачий вой,
Сулящий холод гробовой.
Не сдам удел свой родовой!
Мечом о щит бряцаю!
Моя деревня за спиной!
И смело я вступаю в бой!
Я не один! Мой Бог со мной!
А смерть я презираю!

Мы, оседлав коней, взяв в руки пики,
Забрала опустив, пустились в рысь.
И издавая боевые клики
В бою смертельном с недругом сошлись.
От сильного удара оба пали
На землю. Но сейчас же подскочив
(ведь наши латы из арабской стали),
Схватились за щиты и за мечи.

Я обнажу булатный меч,
Участвовавший в сотнях сеч!
Не след в бою себя беречь,
Тем паче, что я в латах.
А полная бахвальства речь
Всегда могла мой пыл разжечь.
И головы летели с плеч
Завистников заклятых.

Min motspiller

Ну что ж, окончен пир! Пора и в драку!
Долой испуг, сомнения и грусть!
Пусть воют за околицей собаки,
Я лая их совсем не устрашусь.
Ведь замок - приз, а может быть и дама
(что делать с ней, ума не приложу).
И собираюсь на дуэль упрямо,
Соседскому поддавшись шантажу.

Не страшен мне собачий вой,
Сулящий холод гробовой.
Не сдам удел свой родовой!
Мечом о щит бряцаю!
Моя деревня за спиной!
И смело я вступаю в бой!
Я не один! Мой Бог со мной!
А смерть я презираю!

Мы, оседлав коней, взяв в руки пики,
Забрала опустив, пустились в рысь.
И издавая боевые клики
В бою смертельном с недругом сошлись.
От сильного удара оба пали
На землю. Но сейчас же подскочив
(ведь наши латы из арабской стали),
Схватились за щиты и за мечи.

Я обнажу булатный меч,
Участвовавший в сотнях сеч!
Не след в бою себя беречь,
Тем паче, что я в латах.
А полная бахвальства речь
Всегда могла мой пыл разжечь.
И головы летели с плеч
Завистников заклятых.

Спокойный деревенский быт
Разбит на половинки
Под гром сердец, под стук копыт
И хриплый зов волынки.
Сегодня к нам, на край земли,
Послы иных земель
Кичливый вызов привезли
И старый добрый эль.

Неважно, старый, молодой,
Хромой, кривой или рябой –
Ты принимаешь этот бой
Со мной в одном ряду.
Нас не страшит жестокий зной,
Но каждый шаг – в судьбу длиной
И ворон реет над пивной,
Предчувствуя беду.

На небосводе меркнет свет.
В углу ревут подружки:
Родные братья, Сэм и Пэт
Ярясь сшибают кружки,
И крики рвутся из груди,
Свиваясь в общий вой:
В конце останется один –
И тот едва живой.

Старик О’Келли громко ржёт –
Чужих ушей не бережёт.
А грозный студиозус Джо
Свалился под окном –
Он был дородный великан,
Мастак по древним языкам,
Но попросить ещё стакан
Не смог ни на одном.

Гостей по коврикам мутит,
А наших разобрало –
Отважный Донован глядит
Сквозь рыжее забрало,
И пьёт, не покладая рук,
И бьётся в пух и прах.
Знамёна вьются на ветру
Из кильтов и рубах.

На быстрый ум ложится сеть,
И мне не суждено допеть.
А друг меня зовёт: «Ответь!» -
Но я уже в бреду.
И каждый шаг – судьбы длинней,
И мысли тяжелей камней,
И ворон тянется ко мне,
Предчувствуя беду.

Спокойный деревенский быт
Разбит на половинки
Под гром сердец, под стук копыт
И хриплый зов волынки.
Сегодня к нам, на край земли,
Послы иных земель
Кичливый вызов привезли
И старый добрый эль.

Неважно, старый, молодой,
Хромой, кривой или рябой –
Ты принимаешь этот бой
Со мной в одном ряду.
Нас не страшит жестокий зной,
Но каждый шаг – в судьбу длиной
И ворон реет над пивной,
Предчувствуя беду.

На небосводе меркнет свет.
В углу ревут подружки:
Родные братья, Сэм и Пэт
Ярясь сшибают кружки,
И крики рвутся из груди,
Свиваясь в общий вой:
В конце останется один –
И тот едва живой.

Старик О’Келли громко ржёт –
Чужих ушей не бережёт.
А грозный студиозус Джо
Свалился под окном –
Он был дородный великан,
Мастак по древним языкам,
Но попросить ещё стакан
Не смог ни на одном.

Гостей по коврикам мутит,
А наших разобрало –
Отважный Донован глядит
Сквозь рыжее забрало,
И пьёт, не покладая рук,
И бьётся в пух и прах.
Знамёна вьются на ветру
Из кильтов и рубах.

На быстрый ум ложится сеть,
И мне не суждено допеть.
А друг меня зовёт: «Ответь!» -
Но я уже в бреду.
И каждый шаг – судьбы длинней,
И мысли тяжелей камней,
И ворон тянется ко мне,
Предчувствуя беду.

Разве не килт?

Разве не килт?

Граять - (по мнению Макса Фасмера) каркать, порицать, хулить. К кому относится это выражение? к соловьям? или к чернокрылым жнецам? Тогда кто это - вороны?

Тюр - это однорукий бог воинской доблести. Но не кузнец. Не понял выражение горн Тюра.

Граять - (по мнению Макса Фасмера) каркать, порицать, хулить. К кому относится это выражение? к соловьям? или к чернокрылым жнецам? Тогда кто это - вороны?

Тюр - это однорукий бог воинской доблести. Но не кузнец. Не понял выражение горн Тюра.

Кстати, давай уже судей назначать.

Как смотришь на коллегию: Влюблённая в лето, Самира и Самолиан?

Кстати, давай уже судей назначать.

Как смотришь на коллегию: Влюблённая в лето, Самира и Самолиан?

Я не против! А они?

Ты порадовался бы, что я хоть немного знаком со скандинавским эпосом. И то, по книгам издательства "Детская литература".

Я не против! А они?

Ты порадовался бы, что я хоть немного знаком со скандинавским эпосом. И то, по книгам издательства "Детская литература".

Как одна из названных, могу сказать, что с удовольствием буду судьёй, но хочу предупредить, что скандинавский эпос для меня terra incognita, а уж чересстрочный синтаксис и вовсе что-то запредельное. И как же я буду судить, такая неграмотная?

Как одна из названных, могу сказать, что с удовольствием буду судьёй, но хочу предупредить, что скандинавский эпос для меня terra incognita, а уж чересстрочный синтаксис и вовсе что-то запредельное. И как же я буду судить, такая неграмотная?