Перелистай хотя б все святцы,
Греху поставившие щит,
Ты не найдёшь средь них канадца.
Он всё приемлет, всех простит,

Он даже благосклонен к геям.
Ну как с таким пойдёшь ты в ЗАГС?
На треть он кельт, на треть индеец,
Всё остальное - англо-сакс.

При этом растроеньи рода
На двуязычье говорит.
В конце всё это их приводит
К шизе.
Психолог подтвердит!

Перелистай хотя б все святцы,
Греху поставившие щит,
Ты не найдёшь средь них канадца.
Он всё приемлет, всех простит,

Он даже благосклонен к геям.
Ну как с таким пойдёшь ты в ЗАГС?
На треть он кельт, на треть индеец,
Всё остальное - англо-сакс.

При этом растроеньи рода
На двуязычье говорит.
В конце всё это их приводит
К шизе.
Психолог подтвердит!

Но говорить об этом стихами я не могу - только матом

Но говорить об этом стихами я не могу - только матом

Ребята, я так понимаю, что мне ещё повезло.

Ребята, я так понимаю, что мне ещё повезло.

Но нет царей у нас в помине,
И принцев тоже - хоть убей!
Согласна на любые жертвы,
На лысых иль любых мастей...

Но нет царей у нас в помине,
И принцев тоже - хоть убей!
Согласна на любые жертвы,
На лысых иль любых мастей...

Не стоило б желать Вам прынца.
Эх Вы, святая простота!
Ведь каждый прыщ в него рядится
А на проверку - пустота!

Ох, с прынцем и хлебнешь ты горя,
И нелегко его найти.
А лысых и пьянчужек - море.
Их в наших весях пруд пруди.

Не стоило б желать Вам прынца.
Эх Вы, святая простота!
Ведь каждый прыщ в него рядится
А на проверку - пустота!

Ох, с прынцем и хлебнешь ты горя,
И нелегко его найти.
А лысых и пьянчужек - море.
Их в наших весях пруд пруди.

Замечательно сказано!

Замечательно сказано!

Дамы, лёгкие созданья,
Украшения земли,
Полные очарованья
И достойные любви,
Воспевал я вас немало,
Но скажу, увы, сейчас:
В вас к презренному металлу
Тяги более, чем в нас.

Жизни вашей украшенья:
Дорогой одежды лоск,
Нити жемчуга на шею,
Ароматы алых роз,
Золотые серьги в ушки,
Камни яркие колец –
Дорогие побрякушки
Плавят лёд младых сердец.

Жажда блеска неуёмна,
Возрастает каждый миг.
У зеркал, вздыхая томно,
Ждёте суженых своих,
Состоятельных и славных,
Знатоков красивых фраз,
Бесшабашно-своенравных,
Но боготворящих вас.

Чтобы в деньгах недостатка
Не испытывал юнец.
С милым рай была б палатка,
Только лучше бы дворец.
Чтобы был из-за границы:
Густав, Эндрю или Фриц.
Чтобы минимум был рыцарь,
Оптимально – это принц.

Чтоб, входя женою лорда
В «Мерседес», «Рено», «Фиат»,
Озирая взглядом гордым
Нищий пролетариат,
Мир улыбкой белоснежной
Благосклонно одарить.
Да, красавицы, конечно –
Очень даже может быть.

Я не пэр, не лорд, не герцог.
Я – поэт-анахорет.
И всего, что мило сердцу:
Денег и влиянья – нет.
Не хочу пути иного –
Просто быть самим собой.
Не нужна мне, право слово,
Ваша лёгкая любовь.

С высоты Парнаса, право,
Различимо всё легко:
Мыслей ваших суть лукава,
Ваша верность далеко.
Я с насмешливой улыбкой
Буду славить в этот час
Ваших чувств фундамент зыбкий,
Как и всё, что вижу в вас.

Дамы, лёгкие созданья,
Украшения земли,
Полные очарованья
И достойные любви,
Воспевал я вас немало,
Но скажу, увы, сейчас:
В вас к презренному металлу
Тяги более, чем в нас.

Жизни вашей украшенья:
Дорогой одежды лоск,
Нити жемчуга на шею,
Ароматы алых роз,
Золотые серьги в ушки,
Камни яркие колец –
Дорогие побрякушки
Плавят лёд младых сердец.

Жажда блеска неуёмна,
Возрастает каждый миг.
У зеркал, вздыхая томно,
Ждёте суженых своих,
Состоятельных и славных,
Знатоков красивых фраз,
Бесшабашно-своенравных,
Но боготворящих вас.

Чтобы в деньгах недостатка
Не испытывал юнец.
С милым рай была б палатка,
Только лучше бы дворец.
Чтобы был из-за границы:
Густав, Эндрю или Фриц.
Чтобы минимум был рыцарь,
Оптимально – это принц.

Чтоб, входя женою лорда
В «Мерседес», «Рено», «Фиат»,
Озирая взглядом гордым
Нищий пролетариат,
Мир улыбкой белоснежной
Благосклонно одарить.
Да, красавицы, конечно –
Очень даже может быть.

Я не пэр, не лорд, не герцог.
Я – поэт-анахорет.
И всего, что мило сердцу:
Денег и влиянья – нет.
Не хочу пути иного –
Просто быть самим собой.
Не нужна мне, право слово,
Ваша лёгкая любовь.

С высоты Парнаса, право,
Различимо всё легко:
Мыслей ваших суть лукава,
Ваша верность далеко.
Я с насмешливой улыбкой
Буду славить в этот час
Ваших чувств фундамент зыбкий,
Как и всё, что вижу в вас.

Nicomaco, как вы нас, однако...

Не все, поверьте, женщины корыстны,
Любить предпочитая за благА,
И мотыльком порхая в этой жизни,
Урвать хотят жирнее пирога.
Есть те, кому Поэт милее Крёза,
И будут для него варить бульон,
И радоваться хиленькой мимозе,
Что на Восьмое марта дарит он.

Nicomaco, как вы нас, однако...

Не все, поверьте, женщины корыстны,
Любить предпочитая за благА,
И мотыльком порхая в этой жизни,
Урвать хотят жирнее пирога.
Есть те, кому Поэт милее Крёза,
И будут для него варить бульон,
И радоваться хиленькой мимозе,
Что на Восьмое марта дарит он.

Жить в старой однокомнатной квартире,
Стирать носки, стоящие в углу,
Делить краюху хлеба на четыре,
Потом достать из ящика иглу,
Заштопать вкрай обтрепанное платье,
Роняя запоздалую слезу,
И слать тайком безмолвные проклятья,
Отвергшему её запрос КрезУ!

Жить в старой однокомнатной квартире,
Стирать носки, стоящие в углу,
Делить краюху хлеба на четыре,
Потом достать из ящика иглу,
Заштопать вкрай обтрепанное платье,
Роняя запоздалую слезу,
И слать тайком безмолвные проклятья,
Отвергшему её запрос КрезУ!