Играем ли мы в жизни? Кажется великий Шекспир одним из первых отметил: " Жизнь - театр, а люди в нем актеры". Недавно на одном из лит.сайтов разгорелась дискуссия по этому поводу. Решил один из своих постов выставить здесь. Мне показалось, что народу здешнему придется по душе разговор. Может ошибаюсь, но надеюсь...
Часто ли нам приходиться напяливать маски? Отличается ли игра на сцене от перевоплощений житейских? Вопросы. Вопросы. Мне, как человеку более сорока лет отдавшему служению театру. сыгравшему более пятидесяти главных ролей (В том числе, и в трагедиях Шекспира), очень сложно однозначно ответить, казалось бы, на не сложные вопросы. В одном убежден: игра на сцене- ни в каких вариациях с жизненными перевоплощениями несравнима.
Дело в том, что актер выстраивает образ по заданной схеме драматурга. Здесь есть сходство с писательским трудом. Так как актер в воображении рисует характер, домысливает за автора, выстраивает биографию героя и так далее. Главное, логика сценической жизни (поведения) героя. Ее-то и строит в мыслях актер, закрепляет на репетициях. Здесь важна. помимо памяти, фиксация инстинктов. Да, да, как в цирке у животных – дрессура. И чем профессиональней актер, тем точнее , логичнее та самая фиксация. Ее можно отработать до автоматизма. Но не всем это дано. Или дано, но не отпущено… т. е. зафиксировал однажды ситуацию, и в одну дуду шпаришь на одной ноте. Это уже ближе к штампам. Тут важен импровиз на уровне фиксаций.
Почему так углубился в актерское мастерство? Оно связано напрямую с житейским опытом, наблюдениями. Все, как в литературном творчестве. И книжки помогают, и впечатления от других видов искусств.
Играет ли актер в жизни? Уверяю Вас, меньше, чем люди других профессий. Ему сцены хватает. Да и что такое ИГРА в обстоятельствах быта? Мне думается, это мера интеллекта, сообразительности, куда входят такие понятия, как толерантность, чувства долга, ответственности, мера уважения не только самого себя, но и собеседника.
Признаюсь, судьба послала мне множество встреч, личных знакомств, с так называемыми, именитыми личностями. В том числе, и артистами. Так вот, чем выше личность, тем проще в общении индивидуум. Мне приходилось наблюдать, как Валера Приемыхов ) друг моей юности) беседовал с салдафоном-капитаном ( его тогда начальником), и не выразил даже доли усмешки, не говоря о презрении, безграмотному, напыщенному, себялюбивому, малообразованному чинуше, который свысока армейского положения разговаривал с солдатом, как с последнем бродягой ( или бомжом). Ему не нравился солдат-артист. И его раздражало спокойствие воспитанного, интеллигентного человека. Лично я беленел, А Валерий всегда меня успокаивал: « Не опускайся до их уровня.» Вот это я запомнил с юности. Что это игра, когда мы прячем свои эмоции, что бы не впадать в ненужные перебранки, передрязги, и тому подобные неприятки? Знавал других, которым гордость не позволяла промолчать, либо уйти от скандального разговора. Последнее слово обычно такие люди оставляют за собой. Ну, и хай с ними! Чрезмерная Гордость! Затем, себялюбие. Фанатичное завышение своих способностей, возможностей. Но это не игра. Это способ выживания. У кого-то – существования. Хорошо ли, плохо ли, но это стиль жизни. Черты характера. Не знаю, можно ли все это назвать игрой? Хотя, оставаться самим собой во всех непредсказуемых моментах жизни, это и есть проживание, творчество, что ли?!
Лично мне скучно, когда наступают серые сумерки, становится неинтересно общаться с кем-то, или проподает желание творить. Честно, я живу полной жизнью тогда, когда занимаюсь активно творчеством в любых его проявлениях. Я ставлю цели, и иду к их достижению. Нет, не отметаю других по пути. Но не иду в ногу с теми, кто каким-то образом, мешает моим планам. Стараюсь обходить острые углы. Что это игра? Думаю, нет. То, что мы разные в беседе с Премьер Министром, или с пастухом ( имеется ввиду, способы общения) – так это тоже скорее не игра, а ориентация в обстоятельствах.
Одновременно, все это можно обозначить и Игрой: Театром в театре, как это сделал великий Шекспир. Имел на это право. Потому как в разных обстоятельствах любой человек проявляется по-разному.
Ну, это вроде бреда. Мне и самому интересно оказалось поразмышлять сходу, не отходя от компьютера. Aлександр Балбекин
Сообщение отредактировал rampa - Среда, 06.07.2011, 15:39
Лично мне скучно, когда наступают серые сумерки, становится неинтересно общаться с кем-то, или проподает желание творить.
Quote (rampa)
я живу полной жизнью тогда, когда занимаюсь активно творчеством в любых его проявлениях.
Подписываюсь под этими словами. Как-то представила, что буду жить обычной жизнью - без творчества - работа, дом, семья - аж перекосила и зубы заныли. Наверное, я больна Моя страница, велкам! Мой дневник
Как удивительно иногда судьба сталкивает людей. Самых разных. Побывала у вас на сайте, Александр. Интересно. Приемыхов друг юности. И Вы говорите об этом так просто. С нежностью. Это приятно и греет. Игра? Я сейчас опять полезу в многозначность толкования слов) Игра как искусство и игра как синоним фальши всё-таки разные вещи, мне кажется. Сотни оттенков у этого слова. И за каждым своя эмоция. Искренность для меня очень важна. Кто-то создаёт себе образ и в жизни. Но удержаться в его рамках очень непросто. Однажды всё равно "грим течёт". Галина Каюмова Моя творческая страничка на Острове --------------------------
Жарко было. Солнце слепило, томило зноем, сухостью сковывало губы. Пожилая женщина в миткалевом белом платке, и девочка лет шести с бантом на пшеничной макушке, сидели, поодаль дороги, на сколоченной из бревен, покрытой неотесанными досками, скамейке. За их спинами простиралось пожелтевшее ячменное поле. За полем возвышалась гора, на склоне которой красовалась бревенчатая избушка с плетеным забором, яблоневым садом и колодцем, с уходящей ввысь жердью. - Пойдем, бабань?.. И вода в бутылках закончилась… - спрыгнув со скамейки, жалобно прострекотала девочка, взяв за руку бабушку, попыталась потянуть за собой… - Потерпи, внуча, пятый, должно быть, на станции задерживается… К обеду в аккурат прибудет… - И вчера, и после вчера, и до этого… Вдруг внучка перестала теребить бабушкину руку, как вкопанная, застыла, вглядываясь в удивлении раскрытыми глазами-вишанками на извилистую проселочную дорогу, по которой медленно катил, оставляя за собой клубы пыли, пассажирский «Бусик». - Вот и дождались ноне… - стряхивая со лба кончиком платка пот, сквозь шепот пробурчала, вставая рядом с девочкой, пожилая женщина. - Не реви, бабань, дождались же! « Бусик» резко затормозил. Пыльный вихрь окутал пространство серостью. Пожилая женщина крепко сжала ладошку девочки, которая, не шевелясь, продолжала всматриваться в запыленные стекла … Наконец, из окошка выглянул вихрастый водитель с загорелым лицом и рыжими усами: - Садись по-быстрому, бабуль-к… из-за вашей глухомани график опрокинул… Женщина молчала. - Цирк прямо! В Пастухово высадил последних, думаю, дай-ка, до Отрадного докачу, давно не был, там, может, пассажиры найдутся… Чего уставились?.. Мужиков с усами не видали?.. Поехали. - Мы не пассажиры, мы ожидающие, - прощебетала девочка. - Так бы сразу и сказали, ядрено вошь! Кого ожидаем-то? - Маму. Без весточек год целый в городе пропадает… - Прости, стрекоза. И ты, бабуль-к, извиняй за неудобства… «Бусик» просигналил тревожно, и покатил в обратном направлении по проселочной дороге, взъерошивая грейдерную пыль.
Ндаааа........ Такое чувство, что это не все. Как будто часть большого рассказа. У вас очень слог интересный, и легко так читается... Моя страница, велкам! Мой дневник
А я не увидела незавершённости. В этом маленьком рассказе уместилось всё. И слёзы комом где-то у горла... Галина Каюмова Моя творческая страничка на Острове --------------------------
Бомжиха Ее звали Нюся. Каждое утро она появлялась на городском рынке, что напротив поместной церкви в центре провинциального городка. Нюся имела обыкновение укутывать себя пестрым ветхим тряпьем, соломенной шляпой – непременным атрибутом, двойными очками: несуразными круглыми с диоптрией на переносице, и сдвинутыми на курносую пипку солнцезащитными в роговой коричневой оправе. Искрящиеся в улыбке приветливые глаза отчетливо выглядывали на собеседника исподлобья в ожидании милостыни или просто прохожего.
- Здравствуйте, как Ваше здоровье? – по обыкновению вступала она в разговор с постоянными посетителями. Справлялась о здоровье родных и близких, рассказывала о последних новостях СМИ, не забывала поведать о росте цен на различные товары рынка, особенно, первой необходимости: на хлеб, молоко и так далее. Нет, она не протягивала ладонь, не просила милостыни, не сетовала на свою судьбу. Напротив, в ее стремлении выговориться сквозило желание помочь собеседнику сориентироваться в сегодняшнем дне. Обнаружив нежелание второго, тут же переводила разговор на политику или погоду, зачастую прибегая к высказываниям классиков мировой литературы, цитируя Пушкина, Гоголя, Достоевского в том объеме, в котором мог выслушать на тот момент встреченный ею собеседник. Обычно подобное цитирование заканчивалось на первом предложении. И Нюся без сожаления прерывалась на полуслове. Лишь бы не причинить дискомфорта встреченному путнику.
- Дай Бог, Вам здоровья! – по обыкновению заканчивала она прерванную в такой ситуации беседу, и, мило улыбаясь беззубым ртом, причмокивала в смиренном молчании… В случаях, когда ее одаривали мелкими купюрами или монетами, она с благодарностью низко кланялась, приговаривая: - Спасиби-спасиби, на хлеб-соль хватит, еще и на винцо красненькое соберется, даст Господь… - На винцо Бог не одобряет! – протягивая помятую десятирублевку, укоризненно покачала головой в этот раз полноватая дама с одышкой, обмахивая вспотевшее напудренное лицо китайским веером. - Винцо для радости, милая… для души предназначается… Разве, Вы, не в курсе, что сам Христос с Апостолами частенько трапезничали не гнушаясь… - Образованная, - буркнул хмуро тяжеловесный спутник дамы в клетчатой панаме и фирменных джинсах с клепками. - Докторша, как говорится, в прошлом, - неловко ухмыляясь, продолжала комментировать Нюся: - мама профессоршей русского языка так и ушла бесследно, и сынок подавал надежды в данном направлении… три года, как канул, вернее, утонул в озере… бесследно… без весточек живу… Смышленыша моего два дня назад люди недобрые колесами прямо вон на той дороге раздавили… следы крови до сих пор… Не хотите посмотреть на место гибели возлюбленного моих сироток? - Фу, гадость какая?! Митроша, поблагодарил, и будет… - Да, да, милочка, вот тебе еще десятка, и гуляй себе с миром… - Спасиби-спасиби… и за Ваше драгоценное здоровьеце… От одышки листья мать-мачехи помогают. Можно, сушеные настоять, можно, кипяточком залить…Последнее время уротерапия частенько стала применяться… - Фу, гадость какая?! Митроша, осмотрись, тип глистовидный из-за бочки с пивом на нас глазеет. Не иначе, как сговор…Не иначе, как бомжиху специально заслали… - сквозь зубы испуганно зашептала дама с веером, уволакивая мужа во второй ряд рынка …
Нюся пикантно помахала ладошкой в след дарителей, сдвинула набекрень соломенную шляпу с широкими полями и алым бантом, перекрестилась трижды, вновь выглянула иcподлобья, огляделась по сторонам, спрятала в разноцветных лоскутах милостыню, и тут же обнаружила около центрального входа перед киоском покупателя газет.
- Мил человек, с добрым утрецом, - незамедлительно она обратилась к бородатому седовласому старцу, приспособившему кучу газет и журналов подмышкой: - сегодняшние вести полны катастроф, разочарований и всяческих скандалов. Впрочем, как и вчерашние. - С добрым утром, Нюся, - протягивая монету, пробасил бородач. - Благодарствую, Владимир Ильич. Ваша постоянная спонсорская помощь бережет моих подопечных, и гарантирует им будущее. - Вы там же, в подвалах? - Там же, в тесноте обитаем, но со всем семейством… - Нюся примолкла. И без того мутноватые глаза наполнились вдруг слезами, но, сжав ладоши в кулачки, женщина вмиг побагровела, и, сдерживая слезу, по секрету прошептала: - Вы же не знаете, драгоценный, папа наш трагически погиб два дня назад на дороге… Прямо, вот так, без зазрения совести проехали по живому…. Семеро котят и мама наша на полном моем обеспечении сиротками остались… - У Вас, Нюся, все, как в хороших сказках: и котят семеро… и серых волков не видать… и мама коза под присмотром… - шутя, попытался успокоить взволнованную Нюсю собеседник. - Драгоценный Владимир Ильич, и, Вы, оказались схожим с вождем революции… - с легкостью приняв шутливый тон собеседника, отчеканила Нюся. - Ничего общего с бунтарями… Вы меня понимаете, милосердная? - Я, Вас, уважаю, и благодарю не только, как постоянного спонсора, но и, как мыслящего собеседника. Признаюсь откровенно, жду каждое утро с нетерпением Вашего восхождения к газетному киоску. - Благодарствую.
Мужчина завернул за угол трехэтажного старинного дома с колоннами. Нюся с той же пикантностью помахала ему вслед ладошкой, развернулась на сто восемьдесят, и тут же, почти лоб в лоб столкнулась с тем самым подозрительным типом, что выглядывал минут пять назад из-за пивной бочки.
- Все еще дышишь, халява? Не подохла? - Князь, с женщинами воспитанные молодые люди вначале здороваются. А Вы сразу лбом в шляпу… Исказили поля. - Лярва старая, всех семерых завалю, и тебя к ним в придачу, если данью не отметишься в срок. - Князь, Вы, пошляк. Я на, Вас, жаловаться буду в Министерство юстиции. Предупреждаю, чтоб потом недоразумений не было. - Мзду закинь в общаг, стукачка сраная. - Пошлину со спонсорской помощи, если потребуется, заплатим, как положено в госказну. И ни копейки левым. - Предупреждаю в последний кон: я тут банкую. Не дожидайся пожара, усекла, карга с бантом? Все. Последний базар. Жду до семи на пристани со штукой…
Глистоватый парень в тельняшке быстро юркнул на тротуар, и мигом исчез в толпе пассажиров, выходящих из трамвая. Нюся поправила шляпу, отряхнула ладонями разноцветное тряпье, огляделась по сторонам. Посетителей обнаружилось множество. И все они входили и выходили, хлопая массивными дверями рынка, будто барабанными палками, отстукивали ритмично мелодию наступившего рыночного дня.
Нюсе нравилось наблюдать за ритмичным рыночным процессом. Ей нравились улыбки людей, задумчивые взгляды, их сосредоточенность, деловитость. И даже, если на нее не обращалось внимание, она радовалась новым лицам, озабоченным взглядам. Конечно, ей хотелось заговорить с каждым из них, чтоб успокоить, помочь советами, или просто так потолковать по душам, но она понимала, что на рынок люди приходят за покупками, и отвлекать от дел считала не интеллигентной манерой. Потому и ждала всегда того, кто обратит на нее первым внимание. А уж тогда-то и побеседовать вволю могла.
Так прошло ее третье лето. Наступила осень. Затем выпал первый снег. Грянули январские морозы.
Обычно и в холод Нюся появлялась с раннего утра перед центральным входом рынка в соломенной шляпе. А тут уже февраль на исходе, а Нюси не было на месте. Пожалуй, никто, кроме Владимира Ильича не заметил ее отсутствия в новом году:
- А, что с Нюсей, случилось? – спросил он в февральское бушующее поземкой утро, рыжеволосую киоскершу в пуховом платке. - Еще осенью схоронили… Поговаривают банда Глиста камнями во дворе по среди бела дня закидали бедняжку…И чего им от бомжихи понадобилось? Ума не приложу… Опустела без Нюси округа. Царствие ей Небесное! - Опустело. Истинно опустело.
Заглушая вой февральской вьюги, нагрянул заутренний колокольный перезвон. Из-под подмышек полушубка бородатого мужчины выпала стопка газет. Ветер перелистывал страницы. На одной из них отчетливо выпячивал заголовок «Бомжиха», и фотография в черной рамке. Это была Нюся. Та же соломенная шляпа. Те же двойные очки. И тот же искрящийся взгляд исподлобья. И милосердная улыбка, обнажающая беззубый рот.
Странно. Очень странно. Неимоверно. Просто оглушительно. Барабанной дробью отдается в перепонках. Врывается телефонный звонок. Хватаю трубку. Привет. Салют. Да нет, тут по правде стреляют. Прямо на площади? Да. И люди бегут куда-то. Что-нибудь говорят? Нет. Просто бегут, как ошалелые. Бегут, не оглядываясь. Тебе не страшно? Нет. Жутковато. Будто вокруг пустота. И сухость во рту. Из-за угла видно пламя. Горит прокуратура. Напротив, подорвали налоговую... Нет, не синим пламенем, обыкновенный пожар. Помню в детстве, грянул гром, сверкнула молния. Запылал тети Асин дом. Сказочно пылал. Дух захватывало. Все вокруг метались с ведрами, бидонами. Плескали воду, а пламя озаряло переулок. Я жутко торжествовал. Надо же! Сгорает последняя из последних навозных хибарок с соломенной крышей. И поделом. Построят кирпичные с черепичной. Село преобразится в город. Радио проведут, как в соседней Быряевке. Музыку станем слушать. Людей культурных в дом впустим. Они нам сказки расскажут про жизнь веселую. Вчера у тети Поли слушал в Быряевке. Про светлое будущее в недалеком… И голос нежный вещал. И слова были не из мира сего. Вроде, «Пролетарии всех стран соединяйтесь». Соединились. В Союз общий вошли. Друг дружку насильно уважать научились. Надоела призрачная канитель: врозь жить захотелось. Хотеть не вредно. Уметь, однако?.. Говорят для того мозги человеку даны, чтоб он в отличие от животного созерцать умел, жизнью наслаждался. \"Наслаждался\" – это как?.. Как птица в полете парит?.. Ясное дело, без крика. А, когда соловей звоном заливается?.. Ясное дело, с утра пораньше, перед восходом солнца, в укромном, удобном гнездышке, либо перед - в обстановке комфорта, благополучия, безопасности. Это я к тому: пули свистят. Из окон слышна барабанная дробь. Через стекло наблюдаю: юнец лет семнадцати несется по тротуару безоглядно. Господи! Рухнул на асфальт… Женщина с ребенком промелькнула, как угорелая мимо. Пацаны лет по четырнадцати стаей пролетают, как воробьи подстреленные, оглядываясь в опаске, ошалело бегут куда-то. Женщина с ребенком на руках вдруг посреди тротуара остановилась, брякнулась на асфальт, завыла: - Ой-ей-ой! Паразиты! Им политика, нам смерть! Мужика не отыскала в толпе! Дурак! Идиот! Сиротами оставил! За ней пролетарий лет тридцати со скошенной физиономией орет: - Какого хрена хлопушек пери бздели! Они специально газ в глаза пустили, что б мы свободы не увидали! - Какая хрень, свобода, когда менты дубинками народ дубасят. Газы слезоточивые из пушек выпускают. - Какие газы?! Пулеметами строчат с крыш. - Там раньше под мрамором правители восседали… - Не надо было отбрехиваться. - Поздно. Натворили делов! - Кто сотворил-то? - Да уж, не Всевышний. - Всенижний?! - Пригнись, осел, настоящей дробью палят.
Упал черноволосый. Кровь на асфальте. Они бегут. Пробегают мимо. Закрываю на защелку окно. Смотрю через стекло. Бегут. Дым из-за угла повалил. Взрыв раздался, будто салют в честь дня победы. Нет. Это не салют. Это дробью в живых людей палят. Сверху откуда-то. Там, где раньше власть народная заседала. Теперь оно пламенем пылает: здание то - вычурное, вроде, белого дома.... Господи, а, что такое этот белый дом? Если посмотреть сейчас через стекло с седьмого этажа, так это точно психушка! Ужас. Пламя. Дым клубами. Люди, как муравьи, копошатся, бегут кто в огонь, кто на нашу улицу. Она между тополей в зелень укуталась, тропой безлюдной в тупик врезалась. От Белого дома до психушки одна была дорога меж стройными тополями. Метров пятьсот длинной, десятью шириной. Приоткрыл окно. Поглядел в тупик. Стоит нетронутой лечебница. Только людей много вокруг. Видно, ворота закрыты. Около забора, как в копилке, уйма медяков с испуганными физиономиями скопилось. Ждут. От огня и пуль, видать, может, от митингующих спрятаться решили в зеленом дворе за решетками пятаки без знаков отличия… Боже! Стекла задребезжали от взрыва неимоверного. Нет. Это явно не салют. ..
Народ от радости не побежит в сторону психушки в страхе и отчаянии...
Уточнение: это стилистическая ошибка или специально так написано?
Quote (rampa)
Кажется великий Шекспир
Запятая пропущена. И про это кажется - коту кажется, что про известную всему миру фразу Вильяма писать "кажется" некорректно и режет слух, мешая дальнейшему серьёзному восприятию текста (если автору кажется, шекспировская ли это фраза, то читатель будет сомневаться в его компетентности). Просто пушкинский кот. Не только говорящий, но и пишущий.
Сообщение отредактировал jeorjes - Среда, 31.08.2011, 01:02
Игру такую придумал один из моих приятелей. Зовут его Нтоний. По крещению Анатолий. Кликуху мы ему присобачили в третьем классе. Нет, еще раньше – с детского сада. Когда на горшки хором садились.
Почему хором?
Воспитательница - "дуванчик "– так мы ее тогда тайно обзывали, - заставляла нас петь:
« Сели вместе на горшочек, Повоняемся чуточек!»
- Не навиззюу! Не навиззюу! – Выкрикивал Нтоний, сидючи на горшке.
И все разом подхватывали:
- Визжим-визжим – от вонючек дрожим!
Беззаботное было время. Безоблачное. Безответное. Бесприветное.
Кто бы приветил?
Родители?
С утра до ночи на рынках торчали.
Бабки для пропитания зарабатывали.
Нтоний по стопам пошел.
Шел-шел, и в двадцать один, в саду родительском очутился. На всем готовеньком. Тут тебе и яблони, и виноградник, и цветы на вкус и цвет.
Ах, да, цветы не едят, ими любуются.
Нтоний решил в этот уикенд не выезжать с родичами на природу.
Остался в саду.
К тому же, обустроенным для отдыха.
Перед ракушечным фонтаном - качалка- корзинка, плетенная из бамбука…
Вокруг, пенечки разукрашенные всяко-разно.
А перед взором - разноцветье хризантемное.
Осень была. Солнце ушло. Вечерело.
Нтоний развалился вальяжно в японском халате с дракошкой на спине в кашолке китайской, как пан-барон из старинных польских сказаний.
Туда-сюда вальирует.
Подсолнышек пожелтевший на ладони пристроил, вроде сковородки.
Семечки плодородные, налитые, со скорлупой полосатой аккуратно из гнезд выковыривает, муторно сморится, лениво преподносит к губам, почему-то оскаливается, как волчонок, но разгрызает с удовольствием.
И пилюет…
Нет, пуляет изо рта шелуху, как пульки, из оружейного дула.
Хохочет, когда на метр или полтора, словно комарик назойливый, отлетает скорлупка …
Тут откуда не возьмись, кот Пилюлька, рыжий, как засохший ободок шляпки подсолнечной, из-за угла дома появляется. Прямо под волосатыми ногами Нтония изгибается в позе одногорбого верблюда, по надобности сходить собрался:
- Брысь, чудище одноглазое! Мало того, что с бельмом тебя держу?!
- Мя-яяя!
- Вон, пшел! Вонючка! Гадь, за углом!
- Мя-яяя! – отпрыгнул проказник.
Побрел в заросли репейные…
Благо, нескошенные дворником.
Да, у родителей Нтония: и дворник на хозрасчете, и повариха, и даже водитель.
«Водила» - величает его Нтоний.
А себя ублажает «Цезарем». В уме, естественно. В тайне даже от "родаков".
По правде сознаться - он на Юлия не смахивает. На дядьку Гаврюшу, батяню собственного в молодости - издалека прокатит. Вроде Швайцнегера киношного, токма дядька росточком подкачал. Нтоний в этом отношении преуспел. Короче, всех нас перещеголял. Но не о том речь.
Вопрос в ином: зачем детство разбазаривать?... Однакашек по бокам раскидывать?..
Одних, рассеял по ветру в выпускных школьных полемиках. Другие, оставлены за высоким забором богатого поместья. Третьи, отброшены в запойных буднях, в дурмане забубенном, из которых ели-ели вытащил родитель Нтония.
Попросту, как щенка, взял за шиворот, втолкнул в самолет, и вместе с маманей благоверной отправил в Египет.
Полгода до экскурсии на пирамидах, торчал Нтоний в особо охраняемом заведении. Вроде, отлучился. Второй год без ломок.
Потому последнее время не очень-то к приятелям из детства расположен. Взаимно интерес погас. Кореша подбалдевшие часто стали про коллективный вонизм детсадовский напоминать ныне деловому человеку. Как- никак, Нтоний - экспедитором числился в родительском предприятии. Можно сказать, за два прозревших года, полмира китайского, треть турецкого, четверть арабского - вместе с мамулей-натулей объездил. И не просто за товаром, на экскурсиях в значительной степени отметился:
У Китайской стены постоял…
На пирамидах сфоткался…
И даже у Гроба Господня склонился на колени.
После чего, по свидетельству мамани, ныне богобоязненной:\\\" Воскрес Нтоша\\\"!
Нет, в смысле познаний, увлечений, любопытства, и других «ытств», у Нтония было «все по умам» - как заметил дядька Гаврюша, его родитель, не пьющий – не курящий, балдеюший от жены-культтуристки . До сей поры в промежутках воровато зыркающий на стремные бугры спортивные сзади. Не говоря уже о выпуклостях грудных, в коии так и норовит при удобном случае ткнуться лысиной. Росточком маловат. Нтоний в маманю пошел. И бабье на него, как папаня на маманю. Липнут, вроде мух назойливых. Чего рядить? И в шмотках толк знают: что попало на себя не накинут. Вроде, тоже торгаши, а приличие в обличии скрупулезно блюдут. Не поверите, напрямую от «Versace» шмотье приобретают. Специальными рейсами в Рим шастают. Поутру в «Adidas» запаковались.
В таком обличии «водила» увез предков на природу, оставив юного «Вертера» - излюбленная мамашина кликуха, - наедине с собственными мыслями.
На том настоял сам Нтоний.
То беспрекословно было выполнено незамедлительно.
Нтоний, как он выражался, «плювался», вот уже минут тридцать, раскачиваясь в китайской подвесной кашолке.
- Бессмысленно…, - вдруг промелькнуло в сознании: - безответно. Ни я их, ни они меня. Плюваюсь-плюваюсь – и никакого просвета! Ни откуда ничто не падает: ни комета, ни ракета, ни каплинка дождя…
Диск помрачнел за горизонтом. И кот вонючий перед глазами. Все, как в детстве...
…И Сонька Быкова – сучка, с кобелем Жуковым сбежала… вот, подлюка! Всю жизнь на перекос пустила… с родителями из-за нее чуть не порвал… уговорили. Увезли в Каир. Потом на Таити… Батя Таитянку грудастую во время подсунул. Целый месяц – рай в шалаше…
…Теперь вот, плюваюсь…
… Интересно, если на два метра вперед заплюну – Сонька вернется из Израиля?..
Хрен-с два!
Чего ей от Илюхе Жукова бежать?
Красавчик с цыганскими глазами жгучими…
… и с башлями ювилирными… … и с детьми, уже двумя…
Вот, Илюха, евреец!
Вот, хитрец, бабу из-под носа увел, уволок почти, что на Дола Росса…
…Ну, да, туда, где Христа перед распятьем пинали.
- Вот, зараза!
Сплошной мрак!
Западло, как говорится в нашей компашке, выдавать корешей, но, чего тут попишешь?
Так оно и было.
Надеюсь, родаки пройдут мимо этого откровения.
Да и прочтут - не поверят.
Нтоша, почти за забор без присмотра не выходит. По мобилке - да, звонит.
Вот и теперь до меня дакапался. Не оставлять же в беде однокашника.
Поплюваемся вместе...
Зачем, собственно, накатал телегу? Другим, что б неповадно было? Иль самому преобразиться? Хрена-с два!
Нтоний звонарит - докучает.
Пропадет пацан без подмоги.
И мне пора подзаправиться. Мысль улетучивается. Слова не разборчивыми выходят... А жизнь кипит, как солянка в закопченом котле на костре... или рассольник... может, и ушица? Смотря у кого какой аппетит. Хотя, суть не в самом блюде, а в пылающем костре, закопченом котле, и бездонном куполе, мерцающим в ночи, ослепляющим в солнечном дне, умиротворяющим в вечерней закатной поре. Aлександр Балбекин
Сообщение отредактировал rampa - Суббота, 29.10.2011, 19:06
