Пародия на стих Андрея Головина ниже текст оригинала: - Сон сеньоры Zа http://www.stihi.ru/2009/05/16/6594 Андрей Головин - Наивная дева, в купальнике цвета алоэ, Слонялась по скалам, обняв молодого коала. Креол Оцеола её провожал на каноэ, Лимонное солнце фигуру его целовало.
Испанский корабль в волнах, как цейлонская чайка, Качался в лагуне, царапая килем кораллы, Наивная дева грустила, а море, скучая, Лазурные брызги горстями бросало на скалы.
«Сигару и чаю», – зевнул капитан ягуарно, Пунцовые губы целуйно коснулись пиалы, На розовой шкуре заплаты белели загаром, А ржавые зубы торчали острее кинжалов.
«Поймать её!», - выстрелил рот в гущу бубликов дымных. Шесть пьяных чертей унеслись по вскипающей пене. Наивная дева цвела обольстительно дынно. И дыбилась шерсть флибустьеров от нежного пенья.
Чудесная дива, как птица, взлетела с обрыва. Ленивые волны сомкнулись над ней по-акульи, Нырнул Оцеола за ней мускулистою рыбой. И плющила злость капитанские хищные скулы.
На фоне заката атолл, как горящая астра. Дельфины, резвясь, суматошно гоняют по кругу. Большой попугай, распалясь, по-испански, - «Пиастры!», - Хрипит о любви. Оцеола лобзает подругу. _____________________________________
МОЯ ПАРОДЬКА НА ЭТО: _____
Индейка в бикини,зазывно слонялась по пляжу.., Вдруг,видит: каноэ вдали, а на ней Чингачгук! И дева смекнула: я маслицем тело намажу И дыни натёрла,зазывными пассами рук...
Надеялась дева, что смотрит индеец в бинокль. Но знала она, что в кустах Оцеола сидит. Поскольку поближе, то он наблюдает в монокль Целуйно и губно ,за ней неустанно следит..!
Наивною дева прикинулась, типа не в курсе, Что ходит, снимаясь по пляжу, с коалой в руках. Но знала плутовка: она в чингачгуковом вкусе И вкусе того, кто сидит,затаившись в кустах.
И нет конкуренток вокруг, лишь она и коала. И, вряд ли коалу себе предпочтут претенденты. И дева бикини для сушки лукаво снимала, Лимонно и дынно ,жеманно сверкая моментом.
И ринулся к ней Чингачгук и погрёб ягуарно, Но, тут из кустов Оцеола по-рыбьи поплыл! Большой попугай, по-петушьи кудахтал угарно И матом дельфинов,по-русски, не шёпотом, крыл!
Болельщиком был попугай и азарт распаляя, Орал, улюлюкал и перья, как страус пушил..! "Кто к финишу первым придёт?!"-он кричал ,вопрошая... "Меня не забудьте!Завидую! Шоб я так жил!"
А дева, игриво- курвИно- резвясь, побежала На фоне заката атолл -волновОм берегу... И параллельно, такую задачу решала: "Не слишком ли быстро, я ,ёлки-моталки,бегу?!"
И грёб Чингачгук, что есть силы,но путь Оцеолы Короче , а бегать он всё-таки, быстро умел..! Закатно форсаж подключил(это так,это к слову) А,значит, на финиш, он всё-таки, первым успел!
Понятно, в итоге- по-полной программе награда: Цветы, поздравленья и главный блистательный приз: На вертеле гриль-попугай и для плоти услада- Индейка в соку и чарующий танец-стриптиз!
Реальная история, рассказ очевидца Записано Евой Раевской - « … есть много дивного на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам…» Гамлет. Принц Датский.
Have more than you show, Speak less than you know. В. Шекспир. Демиург.
С возрастом точка зрения зачастую заменяется многоточием. Мысли по обкурке.
Об этом случае я вспомнил… не знаю я, почему вспомнил. И почему решил все это записать, тоже не знаю. Почему это произошло, какие пласты подсознания при этом сдвинулись – не знаю. Дедушка Фрейд, конечно, вмиг бы все мне объяснил, и при этом не преминул бы упомянуть мое либидо. Но такое яркое воспоминание о том случае у меня было только однажды, когда я попытался прочитать сборник новелл А. Бушкова «Сибирская жуть». И тогда, и в этот раз я поймал себя на мысли, что стараюсь забыть о тех событиях, стереть их из своей памяти, или хотя бы внушить себе, что это было лишь дурным сном.… Не выходит. Я не знаю, удастся ли мне хоть сколь-нибудь удобоваримо изложить все это на бумаге, передать все те чувства, которые я испытал, атмосферу, в которой это происходило.… Вряд ли. Никогда не умел хорошо выражать свои мысли, чувства и эмоции словами. Кроме того, как сказал кто-то шибко умный: любая мысль, высказанная вслух – есть ложь. Хм… Интересно над этим утверждением порассуждать с позиций формальной логики, ведь эта мысль уже высказана, следовательно, она ложная. Но не об этом речь. Я ни на чем не настаиваю и ничего не пытаюсь доказать. Я никому не рассказывал о том случае, и не собирался этого делать. И я не знаю, зачем я это делаю. Возможно в надежде, что мне станет легче вспоминать о том случае, либо наоборот – легче будет забыть о нем.
Я тогда работал ментом, в должности опера, в одном из небольших райотделов Воронежской области. Странно, я не могу с уверенностью назвать год, в котором произошел тот случай, но прекрасно помню дату, когда все это началось – 14 апреля. В любом случае – это был 1996 или 1997 год. А началось все очень обыденно. В тот день, после утренней планерки (или «массажа», как мы ее называли) у начальника розыска, я зашел в кабинет к своему коллеге – Лопухину Юрке. У него уже сидели двое оперов, и еще какой-то хмырь. Этот хмырь им что-то уныло рассказывал, а у всех троих ментов были кислые морды. Я пристроился на подоконнике и спустя пять минут понял, в чем дело. Этот дядя пришел в отдел с заявлением о вымогательстве, а если говорить по-русски – о рэкете. Со слов терпилы я понял, что он живет в деревушке с чудным названием Нижнее Турово, расположенной в семи километрах от Турова, соответственно, Верхнего. Местечко довольно глухое, тем удивительнее было то, что такой признак цивилизации как рэкет, добрался и туда. А фабула была такова. Наш терпила занимался скупкой и реализацией мяса. И по меркам колхозников, в те времена не получавших зарплату около шести лет, был вполне законченным кулаком. Терпила имел добротный дом, два автомобиля, беременную жену и двоих детишек. А еще он заимел неприятности. С его слов, какие-то типы потребовали с него денежку за защиту и покровительство. То есть, 13-го числа, вечером, он уже готовился ко сну, когда к нему в дом без приглашения вперлись четверо амбалов, с ходу дали ему в ухо, велели заткнуться завизжавшей жене, а потом доходчиво объяснили, что, мол, нехорошо дурить доверчивых селян, и не делиться неправедно нажитыми деньгами. А дальше терпила сказал такое, что мы все сделали «стойку». Когда он попытался объяснить «гостям», что честно зарабатывает деньги, один из них ответил, что наш российский закон - как телеграфный столб: перепрыгнуть нельзя, а обойти можно. Что был бы человек, а статью подберут и т.д. При этом, амбал отсветил ментовскую «ксиву». В этом месте мы и напряглись. Но дальше было еще интереснее. Терпила сумел прочитать фамилию и имя в «ксиве», пока амбал махал ею у него перед носом. По его словам выходило, что предъявителем «ксивы» был наш сотрудник, который перевелся в другой отдел. Но и это еще не все. Этот сотрудник родом был… из Нижнего Турова. И его прекрасно знал терпила. А терпила утверждал, что амбала он раньше в глаза не видел. Тут мы стали усиленно чесать свои репы. То, что бандит – не наш сотрудник, дело ясное. Но почему в «ксиве» его фамилия? Подстава? Нет, не похоже… что тогда? Голова шла кругом. Но в любом случае, предстояло разобраться с этим делом, поскольку в нашем отделе «крыс» сильно не уважали, а использование ментовской «ксивы» каким-то козлом сильно нас обидело.… Тут уже мы взяли терпилу за жабры основательно: описание внешности «амбалов», особые приметы и т.д. А терпила и говорит: «А эти парни обещались приехать сегодня, поскольку нужной суммы-то у меня в наличии не оказалось». Тут мы вообще охренели.… Очень уж все складно получалось. И фамилию в «ксиве» терпила разглядел, и бандиты – то ли отморозки законченные, то ли профаны, поскольку никакой осторожности не соблюли.… Нет, естественно они постращали терпилу по поводу «…а если настучишь ментам…». Но видно, плохо стращали. Видать, паяльник у них сломался. Юрка сразу засел за телефон - названивать в отдел, в котором работал теперь Романец. Романец – это тот самый мент, «ксивой» которого махал заезжий амбал. А мы потащили терпилу к своему руководству. Мудрое и прозорливое руководство, выслушав нас и терпилу, мудро и прозорливо решило провести операцию по задержанию рэкетиров. Причем, как я понял, мотивация в принятии такого решения была вовсе не в пресечении преступления, а в «… вашу мать!!! Как они посмели ментовской «ксивой» прикрываться!!!» Начальник розыска быстренько собрал оперсостав, и вкратце объяснив всем цель готовящейся операции, приказал нам провести рекогносцировку на местности. То бишь, нам надобно было выехать в Нижнее Турово, посмотреть, что, да как, определиться о местах расположения засадных групп и т.д. и т.п. По дороге Юрка Лопухов рассказал, что разыскал таки по телефону Романца. Поговорив о том, о сем, спросил у него, не терял ли он по пьяни «ксиву» или не давал ее кому «во временное пользование». В ответ он услышал от Романца много интересных и познавательных фактов о своей родословной по материнской линии. В общем, ясности не прибавилось. Прибыв в деревню, мы первым делом навестили местного «барабана» по прозвищу Слон. Он, кстати, и вправду смахивал на слона – веса в нем было около двухсот килограммов, передвигался на ногах с трудом. Мог либо стоять, либо лежать. За что и получил такую погремуху. Но что забавно, при этом он знал все (ну, почти все), что делается в деревне. Когда мы ввалились к нему в дом, он, естественно, лежал на диване. И вместо приветствия невозмутимо произнес: - Что, бля, явились? Небось, по поводу наезда на мясника? Вот такой он был, Слон. Правда, нового он ничего нам не поведал. Но сообщил нам марку машины, на которой приезжали братки. Не сказать, что это сильно нам помогло. Потом мы осмотрелись на местности. Дом у терпилы действительно был добротный – кирпичный, с крепким забором. Стоял он почти у опушки леса, в сотне метров от какого-то дома более древней постройки, который был почти уже в лесу. К дому вела единственная грунтовая дорога, уже основательно раскисшая от дневных оттепелей. Это радовало в некоторой степени; по такой дороге быстро не поедешь, даже на танке. Ночью, ясен пень, земля замерзала, и колеса в черноземе не вязли. Но за день дорогу разбивали тракторами и машинами так, что к ночи она выглядела как после хорошей бомбежки. С одной стороны дорога уходила в лес, пересекала его, и выходила к ферме, а с другой – петляла километра три вдоль берега местной речушки и выходила на асфальтовую дорогу, примыкающую к федеральной автотрассе. Было решено создать три засадных группы: одну основную, и две вспомогательных. Основная группа «ложилась» непосредственно в доме терпилы, и производила захват бандитов. Вспомогательные – в соседних домах. Их задачей было отсечение путей отхода жуликов, если что-то пойдет не так и оказание помощи основной группе, если все будет идти так как надо. Я вошел во вспомогательную группу, которая должна была расположиться в доме, стоящем у опушки леса. От Слона мы узнали, что в доме проживает один человек – Нинка-доярка. Кстати, тут прозвенел первый звоночек. Когда Слон узнал, что мы намерены выставить группу в этом доме, он на нас как-то странно посмотрел и завздыхал. Дальше был такой диалог: - Слон, что-то не так? - Ну… это… как сказать… - Да что??? - Дык… это… Мож другое место выберете? - А что такое? - Ну…, ить это…, - Слон заерзал на диване, – Дом-то… того… неспокойный… Мы изумленно уставились на него, а потом дружно заржали. - Слон, а ты часом к Нинке на палку чая не захаживаешь? – спросил Игорь Петров. – Не переживай, ее целомудрие в безопасности… Слон что-то буркнул и уставился в угол. Это вызвало новый приступ веселья. Нинка, как мы уже знали, была разведенкой. Точнее – вдовой. Ее муж перевернулся по пьяни на тракторе через пару месяцев после свадьбы, года за три до этого. Детей у нее не было, жила она одна в доме, который ей выделил колхоз. Естественно было предположить, что Слон периодически утешал Нинку в ее горе. Но Слон нашего юмора не понял, послал нас в известные всем русским людям места и замолчал. Мы тоже не стали развивать эту тему. А зря. Хотя, какого хера! Мы ж были крутыми, бля, ментами! Нам ли, таким отчаянным парням, обращать внимание на всякие деревенские байки. Нинка оказалась смазливой бабенкой, лет 27-30. Когда мы втроем ввалились в ее жилище, она с ходу предложила нам самогона. По случаю знакомства, так сказать… Мы с достоинством отказались. Мы - это я, Игорь Петров и Витька Зубцов. Наша группа. Мы расположились в Нинкиных апартаментах, когда обсудили все детали предстоящей операции, и распределили привезенное из отдела снаряжение. От самогона мы отказались не оттого, что мы такие непьющие, а потому что дело предстояло серьезное и нам не хотелось подводить парней из основной группы. Мало ли как могло все сложиться. Поэтому мы попросили Нинку согреть чайку, свалили в угол всю нашу сбрую и уселись за стол расписывать пулю. Одновременно разговаривали с Нинкой, смолившей одну «Приму» за другой, за жизнь. Хозяйка рассказала, что родом она из Липецкой области, училась в Воронеже в сельскохозяйственном техникуме, приехала в Нижнее Турово на практику, да и выскочила замуж. Когда муж убился, осталась здесь. - А куда мне было ехать? – сказала она. - Я выросла в таком же колхозе. Да и хату оставлять жалко… Тут надо рассказать о «хате». Нинка занимала не весь дом, а половину. Дом по виду был старинный, может еще дореволюционной постройки – стены толщиной в полметра, оконные проемы, закругленные вверху. В длину гораздо больше чем в ширину. Снаружи напоминал то ли казарму, то ли конюшню. Если последнее – то лошади раньше жили лучше, чем теперь люди. В конце концов, сейчас так не строят. Нинкино жилище состояло из сеней, кухни с печью и двух просторных комнат, расположенных одна за другой. Обстановка в доме была скромная, но все было убрано, полы чисто вымыты, ничего нигде не валялось. В общем, ощущалось присутствие женщины в доме. В потолке сеней имелся проем, ведущий на чердак (это важная деталь в рассказе), дом имел несколько окон, в два из которых просматривался дом терпилы (а это уже не так важно). Другая половина дома была нежилая. В общем, так мы и сидели – играли в преф, пили чай, курили, болтали с Нинкой. Когда на улице стемнело, Нинка плотно задернула шторы по нашей просьбе, а Витька стал усиленно зевать. Было скучновато. Так оно и бывает в засадах: сначала прилив энергии, жажда деятельности, потом адреналин в крови снижается, становится скучно, хочется спать, время начинает ползти еле-еле. Каждые полчаса мы выходили на связь с основной группой, и каждый час примерно – на улицу, чтобы «отлить». Общение по рации состояло из одного лишь слова, обозначавшего «все в порядке, без изменений». Все остальное время поддерживалось радиомолчание. Скучали мы примерно до 10-ти часов вечера. А потом началось… Не знаю, кто первым обратил внимание на этот звук. Сначала я услышал какой-то шорох сверху, но не придал ему значения, - ну шуршит мышка на чердаке, мало ли… Потом звук повторился, уже громче. Похож он был на топот двухлетнего ребенка. Тут уже все мы, кроме Нинки, посмотрели вверх, на потолок. - У тебя на чердаке кошка, что ли? – спросил Витька. - Угу… Размером со слона… - сказал я. И Витька, и Игорь захохотали. Видимо решили, что я имел в виду Слона, прокравшегося на чердак с целью удостовериться, не совратили ли мы тут Нинку. Я готов был к ним присоединиться, но тут сверху грохнуло так, словно Слон решил прилечь, по своей давней привычке созерцать мир из горизонтального положения. Смех мгновенно стих. - Кто это там у тебя? – спросил Игорь шепотом, обращаясь к Нинке. – Беглого каторжника прячешь, что ли? - Нет, - ответила та невозмутимо, - это хозяин. При этом в ее лице ничего даже не дрогнуло. - Какой, бля, хозяин?! – это уже Витька. Он начал нервничать. Мы с Игорем молчали. Я вдруг почувствовал, что мне крайне не хватает в руках автомата, который лежал в углу кухни вместе с остальным снаряжением, в двух метрах от меня. Но я почему то не сдвинулся с места. - Чей хозяин? – повторил Игорь, слегка подкорректированный вопрос. – Сосед? Оно и понятно. Хотя нам и сказали, что вторая половина дома не жилая, но мог же в ней поселиться по «тихой воде» какой-нибудь БОМЖ? Или, как сказал Игорь, «беглый каторжник»? Очень даже мог.… А Нинка вполне могла об этом помалкивать. Я все же встал, взял автомат и вернулся к столу. С автоматом в руках я почувствовал себя крутым мэном. - Так кто это там? – спросил «крутой мэн». Нинка покосилась на автомат (мол, не расстреляете, часом, за неправильный ответ?), обвела всех троих взглядом, и как-то неуверенно пролепетала: - В-вы что, о Барабашках не слышали? – и втянула голову в плечи. Точно. Боялась она расстрела. Тут уже мы переглянулись. Слышали мы о Барабашках. С одним из них я даже был коротко знаком. Вот тут нужно сделать лирическое отступление, чтобы внести ясность в вопрос о знакомом Барабашке.
Дело было так. За два месяца до описываемых событий, то есть в январе или феврале того же года, я в составе оперативно-следственной группы выехал на происшествие. С виду оно было из разряда «от скуки на все руки». В общем, прибыв утром на работу, я услышал от дежурного по отделу: - Собирайся, выезжаете на кражу. Кража приключилась в другой деревушке, имеющей название Кучугуры. Примечательная такая деревушка. О ней даже цикл передач был на телеканале «Россия» - «Кучугуры и его окрестности» назывался. Кража была рядовая. Из пищеблока школьной столовой кто-то стащил несколько килограммов сахара, пару булок вчерашнего хлеба, ведро крупы, и еще что-то из продуктов, уже не помню что именно. Пока наш «уазик» рыча и дребезжа, боролся со снежными заносами на дороге ведущей в деревню, мы трепались о том, о сем. О происшествии не говорили. А чего о нем говорить? Все и так знали, с чего предстоит начать. Первым делом надо взять за ноздри ночного сторожа, потом поваров, и на крайний случай – директора школы. Глядишь, кража сама собой и рассосется. Это только в кино менты с непонятно откуда берущимся энтузиазмом, занимаются подобными случаями. В реальной жизни все не совсем так. Точнее, совсем не так. Нормальный опер первым делом думает как сбагрить такое дело в архив. На процессуальном языке это называется: «отказать в возбуждении уголовного дела». Есть даже такая ментовская сказочка: «Жили у бабуси два веселых гуся. Поплыли по канавке – намотали грязи на лапки.… Потом поплыли по речке и утонули. Отказной материал №273». Во время осмотра выяснилось, что пищеблок имеет обитую оцинкованным железом входную дверь из помещения столовой и зарешеченное окно. Ни дверь, ни решетка окна следов взлома не имели. Внутри пищеблока, на полу – рассыпанный сахар и крупа, и еще – несколько металлических мисок. И все. Все шло как надо. Раз из пищеблока что-то украли, а следов взлома нет, значит что? Правильно: стащил кто-то из своих, то есть - из поваров. Поваров оказалось немного, точнее – всего один. А еще точнее – одна. То есть, повариха. К ней мы и подступились. Ключи от двери пищеблока были только у нее, значит с нее и спрос. А то, что на полу рассыпано и разбросано, это – имитация кражи. Но тетка уперлась, и ни в какую: дескать, ничего не брала, как можно обворовывать детишек... Тут как раз притащили сторожа. Тот был немного не в себе – у него начиналась дистония «после вчерашнего». Ничего вразумительного от него добиться не удалось, хотя перспектива оказаться в ИВС, ему была обрисована во всех красках. Единственное, что он смог промычать – это то, что ему показалось, будто кто-то ночью шастал по школе. Эко диво. Кто-то из наших язвительно у него спросил: не маленькие ли зелененькие это были чертята? Не знаю, как все сложилось бы дальше, но тут подал голос Валерка Денисов – молодой оперок, недавно окончивший школу милиции и направленный служить в наш отдел. Он стоял в уголочке, куда мы его и поставили: дескать, стой тут, ничего не трогай, смотри и учись, пацан, как работают матерые профессионалы сыска. Воспользовавшись заминкой, он спросил, обращаясь видимо к поварихе: - Скажите, а вы в личном хозяйстве домашнюю птицу держите? Мы разом повернули к нему головы, и вот так вот строго на него посмотрели: мол, сказали же тебе – стой, молчи, ничего не трогай, смотри и шмыгай носом. Учись, блин, у старших товарищей. - Что? – спросил кто-то из наших. Валерка густо покраснел под нашими взглядами, но все-таки просипел: - Птицу… домашнюю… Курочек, там… Мы переглянулись иронически улыбаясь. Это ж надо, типа, такие глупые вопросы задавать. Кто ж в деревне домашнюю птицу не держит? Но по привычке спросили: - А зачем тебе? Валерка молча указал себе под ноги. Проследив за его указующим перстом, я увидел на полу какие-то продолговато-округлые штучки, подозрительно напоминающие птичий помет. Заметили их и остальные. Мы сгрудились у ног Валерки и с умным видом стали разглядывать отходы птичьей жизнедеятельности; в большей степени, чтобы скрыть от салаги смущение от собственной невнимательности. Вовка Разгонов, наш криминалист, тот вообще принялся разглядывать находку через лупу. Со стороны посмотришь – ну вылитый Шерлок Холмс. Даже дедуктивный метод из всех карманов торчит. - Куриный? – спросил кто-то. - Не… это не куриный. – сказал Тамбовцев, самый старый и опытный опер из присутствующих. В отделе он имел звучное прозвище Тромбофлебит. Криминалист Холмс угукнул, соглашаясь, и добавил: - И не человечий. - … это голубиный. – продолжал Тромбофлебит. Он был завзятым «голубятником», кому ж знать, как не ему. А потом как заорет: - Хера расселись тут, бля?!!! На чердак бегом!!!! Когда я уже бежал по лестнице на второй этаж, я понял, что имел в виду Тромбофлебит. Голуби живут на чердаках. А на школьных – в первую очередь. Но все равно – замки они открывать не умеют, сахар впрок не запасают. Но посмотреть нужно было. А на чердаке школы.… На чердаке школы был просто Клондайк голубиного помета. И самих его производителей была - тьма. Когда мы забрались на чердак и двинулись в его мрачные глубины, голуби прыснули в разные стороны, и тут же мы услышали звук… шагов. Вернее – топот, хотя слой помета и скрадывал звуки перемещений по чердаку. Кто-то удирал от нас на всех парах. Мы рванули на звук. Пару раз я приложился башкой о перекладину, еще пару раз падал в вонючую смесь помета, перьев и еще чего-то неприятного. А потом увидел впереди свет; это был чердачный проем, выход с чердака на крышу. В проеме вопил Тромбофлебит. Он наполовину высунулся из проема, а так как скат крыши имел уклон, он фактически лежал на нем вверх тормашками, и медленно выползал наружу. При этом орал благим матом. Я и Денисов подбежали к нему, когда он уже почти достиг точки невозврата. То есть, не ухвати мы его за штаны, он бы грохнулся с крыши. Общими усилиями мы его с трудом втащили назад, на чердак и увидели, что он, гад, держит за шиворот какого-то тощего мужичка, небритого, грязного, в рваной телогрейке. Н-да… Дальше началось настоящее кино. Опущу детали, описание наших междометий и оплеух, доставшихся нашей добыче, скажу главное. Этот мужичок оказался «потеряшкой». «Потеряшка» - ментовский сленг, обозначает пропавшего без вести. Из разряда – «ушел из дома и не вернулся». На каждого «потеряшку» в милиции заводится розыскное дело, и таких дел в любом ОВД – сотни. Исчезает помаленьку народ. Бесследно. Не всегда правда; иногда «потеряшка» может оказаться «подснежником». Это когда по весне из-под тающего снега вырастает труп пропавшего. Ну, и бывают разные вариации на эту тему. В общем, люди пропадают, розыскные дела заводятся, а потом пылятся в архиве лет, этак, семьдесят. Этот потерялся два года тому. Не скажу, что опера сбились с ног, разыскивая бедолагу: ну послали запросы по всем родственникам, ну проверили морги, прочесали близлежащие леса, дали объявления. Ну и все. А этот тип, оказывается, все это время (два года!) жил на чердаке школы. Почувствовал, понимаешь, зов. Питался голубями, хлебом, который таскал из школьной столовой, объедками. Жена глаза выплакала, ментам плешь проела: мол, верните мужа и любовника, а этот деятель жил у нее под носом, поскольку был из этой же деревни, а его жена работала учительницей в этой же (!) школе. Я не зря его назвал «деятелем». За два года отшельничества и духоборства, этот тип написал фундаментальный труд (целая стопка тетрадей); что-то на тему «Чтение мыслей на расстоянии методом фрактальной интеграции гипоталамуса». Или что-то в этом роде. В общем, кукушку сорвало у мужичка наглухо. Кстати, с его чудесным возвращением к жизни, разрешился и ряд таинственных случаев в школе, в том числе и нынешняя кража из пищеблока. Этот мужичок работал до своего исчезновения завхозом в этой же школе. У него имелись ключи от всех школьных дверей. Этим и объяснялось отсутствие следов взлома на двери пищеблока. Как потом рассказывали учителя школы, им не раз поступали жалобы учеников о пропаже тетрадей, ручек, разных мелких принадлежностей оставленных в школе. Да и сами учителя замечали, что иногда некоторые предметы, пособия и тому подобное, утром находились не там, где их оставили вечером накануне. А ночные сторожа в один голос говорили, что слышали по ночам шаги и шорохи в пустых школьных коридорах. По школе ходили слухи, что в ней поселился домовой. Барабашка, блин. Вот и все. Мужичка отмыли, побрили, да и вернули домой, к счастливой жене, розыскное дело прекратили, а этот случай так и вошел в историю деревни, района и области, как «случай о Барабашке». Если мне не изменяет память, даже в «Комсомольской правде» была статья об этом происшествии, кажется, она так и называлась – «Кучугуровский барабашка». Вот такой был случай. Так я и заимел «иррационального» знакомого. Но вернемся к насущному.
- Барабашка, говоришь… - сказал Игорь, прислушиваясь к звукам сверху. Но теперь там было тихо. Потом он добавил, выразительно глядя на меня, - Надо бы посмотреть… Ну да… Конечно. Я же среди них был главным специалистом по населению чердаков. Мне надо было сразу зарубить эту идею, сославшись на то, что у нас тут совсем другая задача, но я только согласно кивнул. Да и как я мог отказаться? Сидим тут, блин, от скуки дохнем. К тому же, все мы уже побывали в таких передрягах, что влезть ночью на чердак в незнакомом доме, посмотреть, кто это там шастает во внеурочное время, было для нас «цветами на обочине дороги», как говорят ортодоксы даосизма. Пока Витька двигал какую-то древнего вида этажерку под лаз в потолке сеней, Игорь помог мне одеть легкий бронежилет, и нахлобучил мне на голову «Сферу» (это такая каска из титановых пластин. Тяжелая, зараза), чтобы меня часом не огрели по незащищенной башке чем-нибудь твердым и массивным, пока я буду взбираться на чердак. Нинка начала было голосить, но мы только цыкнули на нее: мол, не мешай, видишь, мужчины заняты делом! С «Калашом», к моему сожалению, пришлось расстаться. В «броннике», с нахлобученной на репу «Сферой», я и так стал неповоротливым и неуклюжим - что наш Слон, а если еще и автомат с собой тащить наверх… Короче, таким я и предстал перед хлипкой этажеркой – чучело чучелом: «закованный в латы», в одной руке фонарь, в другой – пистолет имени Макарова. Игорь критически меня осмотрел и выдал перл: - Сань, ты прям как этот… Бронетемкин Поносец! Потом он вышел на связь с основной группой; доложил, что все в порядке и махнул мне рукой: поехали! Как Гагарин, мать твою. Но «ехать», ведь, предстояло мне. Надо отметить, что все это было сделано быстро и тихо, без лишнего шума, чтобы, стало быть, не насторожить того, кто был сверху. Мы казались себе такими умными… Уроды, блин. Взгромоздившись на жалобно поскрипывающую и подозрительно потрескивающую этажерку, я приподнял крышку люка. И тут же на мою физиономию и за шиворот посыпалась какая-то труха, пыль и прочая мерзость. Нестерпимо захотелось чихнуть. Увы, такой роскоши я себе позволить не мог, поскольку опасался, что такого стресса этажерка не переживет. Сдвинув в сторону крышку, я осторожненько так заглянул во внутренности чердака. И естественно, ничего не увидел. То есть, не увидел не потому что там было так уж темно, а просто потому, что там действительно ничего особенного не было: абсолютно пустой чердак. Слой пыли на всем, клочья паутины… и все. Никакого хлама; ни сломанных стульев, ни старых чемоданов, ни голубей с их пометом, ни других атрибутов, присущих чердакам… Вообще – ни-че-го. И мышами не воняло. Я включил фонарик и посветил вокруг, надеясь увидеть хоть какие-то предметы, напоминающие о том, что это чердак жилого дома. Свет был слабенький; как обычно, аккумуляторы зарядить никто не удосужился. Что-то все-таки свербело. Что-то было не так. Я стоял пень пнем, прислушиваясь к своим ощущениям, и никак не мог понять, что же меня беспокоит. В проеме показались голова и плечи Игоря. И когда он шепотом спросил: - Ну что тут? – я понял. Тут не было слышно никаких звуков извне. Даже находясь в доме, и учитывая толщину его стен, был слышен брех деревенских собак. А здесь было совсем тихо, будто звук выключили. В ответ на вопрос Игоря, я только пожал плечами, продолжая осматриваться. Метрах в шести от того места, где я стоял, чердак был перегорожен деревянной переборкой, аккурат над тем местом, где внизу заканчивалась Нинкина часть дома. Переборка была глухая, и лишь справа от нас, у самого края, почти у стрехи, имелась небольшая дверца, ведущая, надо думать, на другую половину. Я в такой проем мог пройти только присев на корточки. - Ну и что тут роняли? – также шепотом спросил Игорь, памятуя о грохоте, который мы слышали внизу. Я опять лишь пожал плечами. - Тебе не кажется, что на нас кто-то смотрит? – спросил Игорь. Он уже стоял рядом со мной и вытаскивал из-за спины «Калаш». Ничего такого мне не казалось, но его вопрос мне не понравился. Потому что Игорь нервничал. А Игорь – не чета мне: под два метра ростом, широченный в плечах, балагур и весельчак, любитель выпить и подраться, хоть и пришел в милицию позже меня, но уже побывал во всяких передрягах... И никто из нас не мог его упрекнуть в малодушии или трусости. Он ходил и на стволы, и на ножи, и на топоры, пер всегда как танк, и если потом рассказывал нам об этом, мы ползали от смеха. Все у него выходило само собой, легко и непринужденно. А тут… Я, кстати, все же чувствовал себя несколько странно. Разумом я понимал, что ничего особенного не происходит, бояться тут совершенно нечего. Но где-то глубоко внутри меня что-то вопило и махало мне красным флажком: опасность! Я собирался что-то ответить Игорю, не помню уже что именно, но тут раздался стук из-за переборки. Тихий такой. С той стороны. Я так и замер с раскрытым ртом. Зато Игорь мгновенно преобразился: приложил палец к губам, и указал кивком на переборку. Потом осторожно, «на мягких лапах», двинулся в направлении звука. Это уже был прежний Игорь – бесшабашный и дерзкий. Я шел рядом с ним, а красная тряпка перед глазами стремительно увеличивалась в размерах. Мы еще не дошли до переборки, когда стук повторился. Тук-тук... И еще один звук, от которого у меня волосы на загривке встали дыбом, по спине поползли мурашки. Тихий смешок. Словно кто-то довольный хихикнул от удавшегося озорства. Оттого, как дернулся Игорь, я понял, что он тоже слышал этот звук. Я очень медленно, чтобы не нашуметь, снял ПМ с предохранителя. Бесшумно, по крайней мере, нам так казалось, мы подошли к переборке. Как и следовало ожидать, тут Игорь отмочил номер: тихонько стукнул костяшками пальцев в переборку. Нам ответили без промедления. Тук-тук... Игорь повернулся ко мне, многозначительно поднял палец и сложил губы бубликом. Это у него означало высшую степень удовлетворения достигнутым результатом. Потом он снова постучал в переборку, и из-за нее снова нам ответили, только немного правее от того места, где мы стояли. Мы передвинулись к этому месту, и продолжили перестук. Как большевики в царских застенках, блин. При этом потихоньку мы передвигались вдоль переборки вправо, к откосу крыши, как раз туда, где находилась дверца. Складывалось впечатление, что нас к ней ведут. Когда мы к ней подошли, стуки с той стороны прекратились. Пока Игорь пытался «выйти на связь» с той стороной, я рассматривал дверцу. Дверца была тоже деревянная, никаких замков, щеколд и крючков с нашей стороны не имела. Ручки, кстати, тоже не было. Открывалась наружу, то есть в нашу сторону, но створ двери находился от откоса крыши. Я тогда еще подумал: «Какой идиот ее так сделал? Входить же неудобно, в три погибели сгибаться надо, чтоб подобраться к проему». Но эта мысль, так – лишь мелькнула. Дверца не была плотно закрыта, но была вся в паутине, и вообще производила впечатление, что ею давным-давно никто не пользуется. Хотя, могло ли быть иначе? А кто ж тогда там постукивает и мерзко хихикает? Два крутых опера были полны решимости это выяснить немедля. Н-да... Даже сейчас, «проигрывая» заново те события, я понимаю, что по-другому мы все равно бы не поступили. Как часто до этого и после, смотря какой-нибудь ужастик, где герой фильма входит либо в темный подвал, либо еще в какое место, куда ему совсем бы не следовало идти, я думал: «И какого хрена ты туда прешься? Там же бяка. Она тебя щас ка-ак скушает!» Вот. А сам-то поперся... В общем, переглянулись мы с Игорем и поняли друг друга без слов. Я кивнул и почти на четвереньках втиснулся в угол между дверцей и откосом крыши, а Игорь схватился за край двери и рванул ее на себя.... Дальше события развивались молниеносно. Дверь вроде бы начала со скрипом открываться, но, открывшись на ширину ладони, с силой и треском захлопнулась, едва не прищемив Игорю пальцы. Сразу же, с той стороны раздался смех. Злобный и отвратительный. Игорь в бешенстве ухватился за дверь вновь, уже двумя руками, и остервенело рванул ее на себя. Дверь сорвалась с петель, чиркнула по «Сфере» на моей голове и улетела нам за спину. Я прыгнул в проем, пытаясь одновременно и светить фонарем и кувыркнуться. Что-то вскользь ударило меня в правое плечо, я упал, и тут раздался звук, которого я никогда больше не слышал в жизни: это был вой, плач, смех и стон одновременно. На меня накатила волна дикого и необъяснимого ужаса. Я попытался встать, но тут на меня навалился Игорь. Теперь мы уже лежали вдвоем, причем он, зараза, сверху. Кажется, я орал. Фонарь выпал из рук, укатился в сторону и погас. Вой-плач-смех продолжался. Прямо над моим ухом три раза бабахнуло: это Игорь лупил из автомата в белый свет. Вернее, в темноту. Вой перешел в визг, как будто кто-то водил пенопластом по стеклу. Я все же смог встать на колени и рванулся на звук, одновременно взводя курок пистолета, но тут Игорь схватил меня за шиворот и буквально выбросил в дверной проем на «нашу» половину чердака. А сам заорал так, что мне сделалось дурно: «Стой, сука, завалю!!!» В ответ раздалось какое-то утробное рычание и звук похожий на рвущуюся материю. Снова раздалось несколько выстрелов, что-то оглушительно грохнуло. Я начал вставать, но тут снова на меня налетел Игорь. Он бежал на четвереньках, с перекошенным от ужаса лицом. Я никогда не видел у него такого выражения лица, я вообще не думал, что у него может такое выражение быть. - Сваливаем!!! – прохрипел он, перелетая через меня. Но меня уже переклинило, меня захлестнула слепая ярость. Я уже был готов снова рвануть в проем, но Игорь опять схватил меня за шиворот и поволок к люку. «Сфера» сползла мне на глаза, но я все же успел увидеть через дверной проем, как на той стороне мелькнуло что-то еще темнее, чем окружающий нас мрак. А может, мне и показалось... Мы свалились вниз прямо на Витьку, белого как снег, с открытым ртом. Этажерку при падении мы все-таки убили... Что было дальше? А ничего. Весь остаток ночи мы сидели молча. Курили. Перед этим пытались успокоить Нинку, у которой случилась истерика. Она кричала на нас и рыдала в голос: - Ну чего вы туда полезли, придурки??? Кто вас просил?!!! Ну сидели бы и сидели!!! А мне теперь что делать, а?!!! Кое-как мы ее все же успокоили, влив в нее предварительно стакан ее же самогона. Потом Витька трясущимся пальцем указал на меня. - Сань, что это? Проследив за его взглядом, я обнаружил, что правый рукав моей форменной куртки разорван, вся рука в крови, даже ладонь, в которой я намертво зажал ПМ. А я думал, что ладонь так вспотела... Я снял куртку и рубашку; на плече была длинная и глубокая царапина. Я обмыл рану, залил ее самогоном, а всхлипывающая и трясущаяся Нинка ее забинтовала. Наверху больше ничего не происходило. Да мы и не настаивали на обратном. Нас сняли из засады в пять утра, так как никто бомбить терпилу не приехал. Когда поступил сигнал сбора, и мы выходили на улицу, в сенях Витька ошарашено указал на потолок и прошептал: - Смотрите! Мы ж его не закрывали! Он имел в виду люк. Крышка люка была на месте, а ведь мы ее и правда не ставили на место. Нинка с нашим отъездом ушла к подруге. Боялась она одна оставаться дома. О происшедшем мы ничего никому не сказали. Странное дело, никто из наших не слышал выстрелов, хотя находились от нас рядом. После того, как мы в отделе сдали оружие и снаряжение, написали рапорты, Игорь, Витька и я купили сразу четыре бутылки водки (чтоб не ехать за нею второй раз, как объяснил Игорь) и стали ее усердно кушать. Естественно, за водкой пришлось ехать еще раз, поскольку первая порция нас не разморозила. Так и сидели мы в машине Игоря, жрали водку, и слушали музыку. Причем, почему-то всего три вещи: пикниковский «Иероглиф», «Snowman» и «Maybe next time» Rainbow. Они на кассете были подряд, одна за другой, и как только последняя из них заканчивалась, кто-нибудь из нас молча отматывал кассету назад и включал по новой. Когда нас немного отпустило, мы начали обсуждать, что же все-таки с нами произошло. Ни до чего путного мы не договорились. Витька слышал все, что происходило на чердаке. Он винил себя за то, что не пошел с нами, и, по-видимому, опасался, что мы посчитаем его трусом. Игорь и я убеждали его, что он обязан был находиться внизу, так как был последним рубежом возможной обороны, а также резервом для маневра с фланга. - А ты чего меня выкинул-то с той стороны? – спросил я Игоря. Он ничего не сказал, только заиграл желваками. Но я снова спросил: - Что ты там увидел? Стрелял в кого? -Ничего я не видел, понял?! – взорвался Игорь, - Ничего!!! А если такой умный, езжай и посмотри… Этого делать мне совсем не хотелось. Даже теперь не хочется. В общем, мы решили никому о том происшествии не рассказывать, чтобы нас не приняли за полудурков. Вот собственно и вся история. Что там было, на чердаке? Или - кто? НЕ ЗНАЮ. Наверное, меня можно упрекнуть в малодушии за то, что я не попытался разобраться в этом деле. Да хоть сто порций. Как говорил некий Витязь, одетый в тигровую шкуру: «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны…»
Ева_Раевская, если текст очень длинный, дроби его на части и отправляй двумя, а то и тремя сообщениями. Иначе форум его просто режет. Вот и здесь окончания, кажется, нет. (Я когда картинку поправляла, обратила внимание на хвостик какого-то ополовиненого предложения)
Рассказ понравился. И сюжет интересный, и написан хорошо. Только мне показалось. что слово "терпила" употребляется уж очень часто. Понимаю, что ментовский жаргон. Но ведь и они могут иногда сказать вместо "терпила" мужик, кадр, тип, фрукт, потрадавший. Ну или что-то в этом роде. Галина Каюмова Моя творческая страничка на Острове --------------------------
Рассказ идёт от первого лица. Как он мне рассказывал. так я и записывала(почти так). Это действительно реальная история. Ты первая обратила внимание на эту погрешность...Может, не такая уж она и навязчивая? Eва-Марина http://ostrov.ucoz.net/forum/39-560-1
Мариночка, ненавязчивая, может быть только когда почти подряд:
Quote (Ева_Раевская)
И его прекрасно знал терпила. А терпила утверждал, что амбала он раньше в глаза не видел.
Но, хочу оговориться сразу, что мне приходилось читать "ментовские байки", хотя бы у того же Кивинова. Так вот, слог похож, в том числе, таким повторяющимся специфическим сленгом. Мне понравился рассказ. Единственно, на будущее, Вы уж простите, Мариночка, но выкладывать небольшими частями, как мне кажется, было бы лучше. Мы уже много раз об этом говорили на Острове. Очень трудно читается большой текст. Титул - Лирическая маска года Титул - Юморист Бойкое перо
Ева_Раевская, Зашёл к вам в гости и с удовольствием прочёл ваши стихи, словно выпил хорошего чаю. Ваши стихи "Ностальгия" достойны всяких похвал) Павел
