Мы оделись, позавтракали поговорили о том, о сём… Она взяла сумку, чмокнула меня в щёку и ушла. Я остался ждать. Чем бы заняться? Пару часов как-нибудь перетопчись уже, что ты как маленький. Потом домой надо будет заскочить, переодеться. Рубашка есть, новая, смокинг я недавно из чистки забрал, висит в чехле… Может обновить гардероб? Нет, не теперь. Сегодня её день. Всё должно быть для неё, и по высшему разряду… Я сварил себе ещё кофе. Телевизор смотреть не буду – не люблю. Поглядим лучше, что она читает. Вот папа, вот ещё папа… И ещё. Это приятно. Особенно в соседстве с Достоевским и Шелли. Вообще – набор любопытный. Карл Юнг, и рядом английские народные сказки. Библия, за ней учебник физики, и сразу, следом – рыцарские романы… То есть, опять же сказки. Потом я нашёл любимого своего Набокова и решил посмотреть. Может она подчеркивает, или на полях записывает…. Интересно было бы взглянуть. В дверь позвонили. Может бабушка? Или мама. Сказал «а», надо переходить к «б»… За дверью стоял Дуглас-Дигл. Увидев меня, криво улыбнулся. Под глазом у молодого динозавра пылал красно-фиолетовый синяк. - Угадал… Можно войти? Вот прекрасный случай помириться. В конце концов, он сам пришёл, значит, как говорит Элис – не дурак… Уже окрыляет. Он прошел в комнату и уселся в кресле. Удобно устроился, по-хозяйски. - Элис нет. - Я знаю. - Значит вы ко мне? - К вам. - Хотите поговорить? - Нет. - Собираетесь снова драться? - Не сегодня. - Тогда чем обязан? - Люблю вежливое обращение. Звучит как песня… «Чем обязан?» - Я могу спеть и по-другому. - Эту песню я уже слышал. Голос у вас слабоват. Ваше счастье – Бадди хорошо подпевает… - Не он один. У нас была отличная спевка. - Любите петь в хоре? А я, вот, солист. - Это я понял. - Ну и хорошо. Ладно…- сказал он, внезапно на что-то решившись.- Тут такое дело… Учтите, я мог бы и не приходить. - Ваше дело. - Это вы ещё не знаете, о чем речь, потому и пыжитесь. - А вы скажите. - Я и говорю. В общем…- он собрался с духом и выпалил.- Элис в больнице. Её машиной сбило. Я медленно соображаю. Очень медленно. Этого быть не может, прыгало у меня в голове, мы же вот только… Она сказала – на пару часов… А как же я? - Она на занятия шла. Ну, я подошел, поговорили. Поспорили немного, не без этого… Но я её не трогал, Богом клянусь! Я любого за неё… Поспорили, значит, я, конечно, не сдержался, ляпнул там сдуру… Она мне врезала в глаз и – прыг, через дорогу… А там машина выскочила… Как из-под земли. Я водиле накидал банок, да что толку… Она… она…- у него задро- жал голос. И тут я выпал. Вскочил и кинулся на него с кулаками. Я бил его по лицу, по голове, по всему, он даже не закрывался и глаза у него были… Он будто хотел этого. Я разбил его в кровь, еще немного – я повалил бы его на пол, и начал бы месить ногами… Но тут это безумие кончилось – так же внезапно, как и началось. Он сидел, вцепившись в подлокотники, и с любопытством смотрел на меня, шевеля разбитыми губами. Глаза у него начали заплывать, из носа текла кровь… - Ну что? - спросил он.- Полегчало? Вот и я тоже… водилу отметелил, а легче не становится. - Где она? - спросил я охрипшим голосом. - В больнице Святого Мартина. Это… Я схватил плащ и кинулся вон. Такси всё не было, и я побежал. Я старый, думал я на бегу, задыхаясь от воздуха, разрывавшего прокуренные легкие. В голове стучало, пот заливал глаза, а я бежал, и хватал воздух как рыба… Грудь грозила лопнуть, но я решил бежать, пока не упаду. Подумаешь – писателем больше, писателем меньше. Если я опоздаю, она… Никаких если. Я должен успеть. Я не упал. Вбежал в приёмное отделение, кинулся к медсестре за стеклом. Долго не мог отдышаться, сзади послышался топот, и следом за мной ввалился Дуглас. Во всей своей красе. Его тут же схватили двое дюжих мужиков – наверное, решили, что он за мной гонится. Выглядел он очень живописно. Безумно вращал глазами, мычал что-то нечленораздельное и пытался вырваться. Маньяк, да и только. Потом, всё потом... - К вам привезли Элис… Элис… Как её фамилия? - это я, обернувшись, крикнул Дугласу. - Бёрнс…- прохрипел он. Мужики, начиная въезжать в происходящее, отпустили его, и он рухнул в ближайшее кресло. - Элис Бернс…- сказал я сестре.- …Её сбила машина. - А вы кто? - Я её отец. У меня другая фамилия, но это неважно. Я… - Вы…- она посмотрела в какую-то бумажку.- …Патрик О’Нил? - Да. Откуда… Она подала бумажку мне. Ничего не понимаю. «Патрику О’Нилу. Не беспокойтесь. С ней всё будет хорошо…». Что это? - Где моя дочь? - Она… Её у нас нет…- ответила сестра, отводя взгляд. - Её перевели? Куда? Говорите же, я поеду к ней, и... - Нет-нет… Она… Вы, конечно, можете подать иск, но уверяю вас… Мы думали – вы знаете. Тут ведь ваше имя… - Да говорите же, Бога ради! - взмолился я. - Она исчезла. Всё это так странно… Ее оставили без присмотра буквально на минуту… Даже меньше. Дежурная сестра просто отвернулась, понимаете? Она никуда не отходила от девочки, есть свидетели… Мы уже сообщили в полицию. Они скоро приедут. Загрызу, подумал я с холодным остервенением. В клочья раздеру… Сзади с ревом вздыбился с кресла Дигл, которого тут же скрутили давешние мужички. - Да я… Вы что такое говорите? - Успокойтесь…- сказала она. Я почувствовал, что меня крепко держат за руки, и участь Дигла дышит мне в затылок. - Я известный писатель. Я вашу лавочку затаскаю по всем судам, какие только есть в этой стране. Вам не только больных – вам здоровых больше не доверят… Вы будете отмываться всю оставшуюся мне жизнь…- бубнил я спокойно и нудно. Медсестра, загипнотизированная моей речью, а главное – её содержанием, вскочила на ноги. Меня тут же отпустили. - Прошу прощения, господин О’Нил. Я сейчас же вызову дежурного администратора. Поговорите с ним. Мы никогда не сделаем ничего, что могло бы повредить репутации больницы… Да на хрена мне ваша репутация! Что мне делать? Что мне теперь делать? Где её искать? Что значит – исчезла? Куда она могла исчезнуть из переполненной больницы? - Мы можем выдать вам её вещи… Правда, у нас нет подтверждения… Но вам, в виде исключения…- администратор сделал многозначительное лицо. Мне принесли вещи. Всё, что от них осталось. Всё изрезано, в крови. Боже, да что здесь… Я стиснул зубы. Так, что челюсти свело. Хорошо, что Дугласа сюда не пустили. В голове пусто… Я покорно шёл за ними, они мне что-то показывали, размахивая руками, потом позвали дежурную операционную сестру. Она тоже что-то говорила, но я ничего не слышал. Зачем? Какой смысл? Кто мне вернёт мою девочку? Я вертел в руках листок с этими дурацкими заверениями, и молился. А молился я так: «Спасибо тебе Господи, что нет у меня теперь в руках автомата, чтобы не перестрелять их всех в кровавые пузыри. Спасибо тебе, что зубы мои малы, и с них не течет яд. А еще, Господи – спасибо за то, что отнял у меня мою девочку, поманил, и тут же забрал сокровище моё. За то, что дал понять, что это Ты у нас Всемогущий, а мы все – пыль и прах ничтожные. За то, что оставил этот клочок бумаги, дабы продлить мои мучения, отравив их надеждой…». Так я богохульствовал, а они всё верещали, каждый о своем, пока кто-то из них не догадался наконец, что у меня шок. Меня положили на кушетку, вкололи какую-то дрянь, и я осел на дно… Я лежал там, на дне, и смотрел оттуда на них, и хотел только одного – никогда не всплывать, лежать там, как камень, надгробный камень самому себе… Потом в стороне опять что-то зашумело, в процедурную влетел разъяренный Дигл, разметал всех по углам, схватил меня в охапку и побежал по коридорам, потом по лестнице, перемахивая через две-три ступени разом. Вихрем пролетел приемное отделение, сметая сестер, врачей, пытавшуюся остановить его охрану. Он был здоров, как бык, как динозавр – друг моей дочери… И он спасал меня – отца своей бедной девочки – от этих убийц, выродков, нагло присвоивших наше с ним богатство… Кинувшись в двери, Дуглас выбил на улицу въезжавшую каталку, с облепившим её медперсоналом, и рванулся в ночь. Уже ночь… Или у меня в глазах темно? Как нас самих не сбила машина – уму непостижимо… Отчаянная ругань, рёв сигналов, визг тормозов шлейфом отмечали наш путь. С оживлённых улиц Дигл, наконец, свернул в тёмный переулок, и здесь загнанный динозавр, не выдержав, упал. Привалил меня к стене и уселся рядом. Сколько мы так просидели – не знаю. Должно быть, пока не кончилось действие укола. Тогда я встал и пошел. Он, шатаясь, с трудом поднялся, и поплёлся за мной. Мы шли и шли в этих нескончаемых сумерках, шли никуда, нет – это я шёл никуда, а он просто шёл, пытаясь не потерять меня из вида, волочился, как побитая собака, мой ручной динозавр. В одном месте я остановился, пытаясь сообразить, почему оно мне знакомо, долго пялился по сторонам, мучительно вспоминая что-то, что необходимо было вспомнить… Мы стояли перед баром. На нем так и написано было – «бар»… А чуть повыше, большими буквами «У Бадди…». Нам сюда. Бадди на месте – у стойки. Я сел за стойку, рядом взгромоздился Дигл. Бадди, конечно, немного удивился, но вида не подал. Всякое бывает, мало ли… - Ну как? - спросил он. - Что – как? - спросил я. - Ну… вообще,- неуверенно сказал он, переводя взгляд с меня на Дигла и обратно. - Вообще – плохо,- ответил я, и попросил у него стакан водки. Показал на соседа – ему, мол, того же. Взял свой стаканчик и опрокинул в себя. Ничего не почувствовав, подвинул его к Баду – ещё. Дигл сделал то же самое. Бадди налил – а почему нет? Но что-то его всё-таки смущало. - А где девочка? - спросил он, улыбаясь. - Дурак ты, Бадди… Девочка – моя дочь. Было довольно забавно наблюдать, как деформируется его улыбка – это челюсть Бадди плавно упала на стойку. - Ну ты даёшь…- только и смог сказать он. - Это ещё не всё. Девочки нет, Бадди, вот в чем беда… Рядом раздался трубный звук. Это зарыдал Дигл. Он ревел, как морж, которого забивают палками. Бадди перевел изумлённый взгляд на него, достал из-под стойки пивную кружку, налил в неё водки, и подвинул к Дугласу. Тот схватил её обеими руками, давясь и захлебываясь выпил, и затих… Оцепенел. - Как же это? - спросил Бадди. Слышно было, как натужно рычат его мозги, пытаясь справиться с нахлынувшим потоком информации. Но я был жесток, я не стал его жалеть. - А так. Сбила машина… А потом кто-то украл её из больницы. Вот…- я протянул ему записку. Он очумело уставился в неё, пытаясь собрать всё полученное в кучу. Потом вздохнул с облегчением. - Чудак ты! Сказано же – не беспокойся! Значит жива. Всё будет хорошо, вот увидишь! Значит кому-то ещё, кроме тебя… кроме вас… - Загрызу!! - заорал очнувшийся Дигл. Бадди налил ему ещё кружку, Дигл выпил и повернулся ко мне.-… Если кто, хоть пальцем… Удавлю…- сказал он, и спикировал лицом в стойку. - Да-да…- вяло согласился я. Спи, Дуглас. - Отвезти бы надо паренька,- сказал Бадди. - Я не знаю, где он живет. - Можно в подсобке положить. А завтра я его опохмелю и отправлю. - Спасибо, Бад. Я сам. Погрузив Дигла в такси, я хотел было отвезти его к себе, потом вспомнил про бабушку. Что если она придет, а Элис нет? Скорее всего, ей уже сообщили… Надо ехать к Элис. ё Я не знаю, легко ли ему было меня нести, но я втащил его в квартиру с огромным трудом. Содрав здоровенные армейские ботинки, втиснул его на её маленький диванчик. Потом оглядел скрюченную тушу, и мне стало его жалко… На полу ему будет удобнее. Я перетащил Дугласа на матрац, с которого он свешивался во все стороны, а сам пошёл на кухню. Варил кофе, и думал, что же там могло случиться. Картина мира стремительно разбегалась. Кто мог выкрасть Элис из больницы, из-под носа у целой армии служащих? Кто-то очень уверенный в себе – человека в таком состоянии обычно волокут в больницу, а не из неё… А если из неё да ещё так мастерски, значит, тому есть причины, о которых я не знаю. Надо связаться с бабушкой, с матерью, узнать – кто этот могущественный друг… Откуда он знал, что приду именно я? Откуда он вообще обо мне знал? От Элис, откуда же ещё… Одной тайной меньше. Но как он вынес её так, что никто и не понял? Даже записку успел оставить… Меня тоже вынесли. Не скажу, что незаметно, но при желании выйти можно. Может она вела дневник? Надо поискать. Хоть какую-то зацепку… Может Дигл знает? Вряд ли. Если уж он ко мне её ревновал – при том, что я отец… Возможно, со мной ещё свяжутся. Ведь могли бы и не писать – велика важность… Теперь всё будет иначе. Теперь самый близкий мне человек – звероподобный мускул, который храпит на полу, в соседней комнате. Ведь не зря же он вытащил меня из западни, тоже, небось чувствует, что одни мы с ним остались на всём белом свете… Каждый раз, встречаясь, будем тоскливо смотреть друг другу в глаза, надеясь найти там что-то новое о ней. Сиамские близнецы мы теперь. Два урода с одной печалью в головах… Спи, Дигл. Мне бы вполне хватило одной кружки. Завтра проснёшься с головной болью. Боль пройдёт, тоска останется… Это будет завтра. Спи, мальчик…
* * *
- Как ты меня нашёл? - Это всё, что ты хочешь знать? Может тебя обратно вернуть? - Лон, прости, я не… - Молчи. - Меня выгонят? - Я разберусь. Но будь добра – не добавляй мне головной боли. - Я хотела… - Как всякий нормальный человек. Он тоже обрадовался. Только хэппи-энд не получился. - А где Ральф? - Далеко. Ему своих проблем хватает. Ральфу мы ничего говорить не будем, ладно? - И как это было? Я умерла? - Я оставил записку. Он её получил… Они. - И что написал? - Что у тебя всё в порядке. - Он бы мог быть моим отцом… Верно? - Конечно, мог бы. - Ты ведь меня понимаешь? - Ещё как…
Сообщение отредактировал Anything - Пятница, 18.11.2011, 10:50
Вот, собственно, и всё). Конечно, я мог бы рассказать вам, кто была эта девочка, кто её забрал, куда и зачем. Но это, как вы сами понимаете, уже совсем другая история). Лично я люблю открытые финалы. А вы?
Все! Эпилог разочаровал! Лучше бы его не было! Впрочем, если будет продолжение - он к месту! В таком виде, после незначительной корректуры, рассказ достоин публикации! Спасибо, Феликс! Давно не получал такой порции удовольствия! Подходящего случаю смайлика, не нашел. Не будь мудрецом в глазах твоих!
bib, Спасибо что прочли, Борис). Зная, как Вы не любите читать большие тексты с монитора, для меня уже одно это очень ценно). Я уже говорил Жанне - это всего лишь фрагмент). Эпилог - Вы имеете в виду то, что после звёздочек? Или сам финал? Или Вас разочаровало что-то другое? Расскажите пожалуйста, мне очень интересно знать Ваше мнение.
И это все? Я только во вкус вошла. Финал из серии догадайся сам. Не люблю такие финалы. Хочу продолжения... Ну это я так, капризничаю... А вообще Anything здОрово!!!! Я тоже не часто читаю прозу, но здесь не могла оторваться. Не работаешь-жить не на что, работаешь-жить некогда...
Anything, Именно эпилог, а не финал. Лично мне финал был очевиден. Героиня должна была погибнуть. Рассказ был бы завершен. Но, поскольку это только фрагмент большого произведения, все это допустимо. Просто Вы очень удачно находили моменты, в которых текст эпизодов можно было прервать. Т.е. в конце нагнеталось напряжение, а разрядка наступала в следующем. Это большое искусство, удержать внимание читателя. И здесь, мне кажется, нужно было остановиться на ее гибели или пропаже. А этот хвостик и оказался, по-моему, лишним. Мое мнение - субъективно. К сожалению я в этом разбираюсь еще хуже, чем в стихотворчестве. Не будь мудрецом в глазах твоих!
Сообщение отредактировал bib - Пятница, 18.11.2011, 16:12
Мое мнение - субъективно. К сожалению я в этом разбираюсь еще хуже, чем в стихотворчестве.
Нет, Борис, Вы совершенно правы). Но если бы Вы знали, как трудно, порой, убивать героев). Чувство такое, будто убиваешь собственного ребёнка. Я не преувеличиваю). Могу убрать этот хвостик). Это несложно. Только пусть сначала и все остальные прочтут. В авторском варианте).
Но это, как вы сами понимаете, уже совсем другая история
Феликс, эта фраза меня убивает. Не хочу другую, хочу продолжение этой. И пусть 700 страниц... Мы будем ждать. Как будут ждать свою Альку Патрик и Дуглас. Титул - Лирическая маска года Титул - Юморист Бойкое перо
Самира, Ир, привет). Да я могу выложить, мне не трудно). Глаза свои пожалейте). И потом, всё остальное - это на любителя, там в основном фантастика). Патрик и Дуглас Альку не дождутся, к сожалению). Это я тебе по секрету как автор говорю
Слава Вождю! Кричу громко и на весь остров, пусть коммунисты обзавидуются, если таковые есть. Титул - Лирическая маска года Титул - Юморист Бойкое перо
Я тоже не часто читаю прозу, но здесь не могла оторваться. 
