Самира, и я восхищена вашим творчеством. Взять хоть "Джоконду"! Я набрала миниатюру - в вашем каталоге. Надо же такое придумать, что Джоконда - переодетый в женщину лицедей - мужчина. А ведь что-то странное в облике её есть. Бровей нет, взгляд такой отрешённый. Вот только руки очень женские. :))) С теплом Т.В.
Tavvolga, Танюш, есть версия, что "Джоконда" - автопортрет самого Да Винчи. А я её только слегка переделала. Мне нравится, как вы пишете - и стихи, и проза. У вас всё пропущено через себя, через своё сердце, и это очень импонирует. Титул - Лирическая маска года Титул - Юморист Бойкое перо
В той избушке оказалась случайно. Вышла из рейсового автобуса среди леса, чтобы срезать путь и попасть в деревеньку бывшей одноклассницы. Пошла по лесной тропинке и … заблудилась. Паниковать не стала. Лес - второй дом. Я выросла, можно сказать, в лесу, который был на окраине поселка, где жили с тетей после гибели в катастрофе родителей. Тётя Тоня воспитывала меня с шести лет.
Это сейчас выхожу в лес редко. Некогда. Дел по горло и на работе, и дома, и в огороде, тем более супруг достался – первостепенный лентяй, любитель заложить за воротник, но зато с амбициями. Никто в посёлке не удивился, что я с ним нынче разводиться собралась. Все сотрудницы в бухгалтерии, подруги в голос говорили: «Такая красавица и такому оболтусу досталась. Ты у нас прямо двойник Ирины Алиферовой – Констанции из «Трёх мушкетёров»…» На следующий день по делам развода надо было в райцентр, а пока решила одноклассницу проведать, да как говорится, вышла из автобуса не у той сосны.
Шла вперёд по едва заметней тропке - куда- нибудь да выведет - и оказалась на большой поляне, посередине которой стоял теремок, как в сказке. Резные наличники, петушок на коньке...
Крылечко скрипнуло, словно поздоровалось, и дверь открылась легко. Обстановка в горнице была простая, как в дачном домике. Бросилась в глаза печь - белая, как варёное яичко. На потолке в шахматном порядке множество пучков сухих трав было развешано. Долго ждала хозяйку, а потом прилегла на скрипучую железную койку на клетчатый мягкий плед и незаметно для себя уснула. ****************************
Сладко спалось в избушке. Проснулась от скрипа. Открыла глаза и чуть не умерла от страха: прямо в лицо, открыв рот, смотрел в меня сам …Леший. Потом уж догадалась, что это был громадный пёс, когда громкий голос окликнул: «Черныш! Лежать!» Хозяин – могучий старик с бородой, с длинными, ниже плеч, спутанными волосами сидел за столом, освещённый пламенем толстой свечи. Окликнув собаку, ласково заговорил со мной.
Выслушав рассказ о приключении в лесу, пригласил за стол. Стал угощать чаем, мёдом, земляничным вареньем, предлагал вяленую рыбку, копчёное сало. От сала с рыбой отказалась, а чаю выпила с удовольствием. Чувствовала себя неловко: влезла в чужой дом без просу. А он ласково так, потихоньку всё обо мне и выведал. Не только о том, как попала к нему, по какой надобности в лес ходила, но о детстве полусиротском рассказала, об учёбе в финансовом техникуме, о смерти тёти, о муже непутевом, которого ото всюду за пьянку да лень с работы гонят, о желании развестись.
А потом меня так к подушке тянуть стало, а старик засмеялся: - Не тушуйся, девушка. Это у меня избушка такая - заколдованная: кто войдет, тот обязательно уснёт. Это только меня, окаянного, сон почти нигде не берёт. Тут узнала, что на пасеке у него сто ульев, что живёт в лесу несколько лет, хотя в городе есть квартира. Супруги нет, разведён.
А избушка действительно был с секретом. Под потолком не просто травы висели, а хмель, мята, душица, корни валерианы… Да ещё подушки были шишками хмеля набиты. Сам он ушёл из теремка, не знаю уж, где ночевать устроился, а Черныша оставил меня охранять. Первую часть ночи спала, как в раю, но потом среди ночи проснулвась. Луна светила так ярко … Окинула взглядом комнату и вскрикнула о неожиданности: напротив меня, оседлав стул, сложив на спинку могучие, крепкие не годам руки, сидел старик и жадно, как мне показалось, смотрел на меня. После крика он встрепенулся, вскочил, стал объяснять, что зашёл за телогрейкой. Мне снова стало плохо оттого, что выгнала, по существу, хозяина из дома…
**************************** Вторую часть ночи спала плохо, а когда утром открыла глаза, то застала хозяина за странным занятием. Он стоял босиком на расстеленных на полу старых газетах перед старым зеркалом ко мне спиной. На бумагу падали пепельно-седые пряди стариковской бороды.
Бесшумно натянул водолазку, юбку и выскользнула за дверь босиком. Роса холодом обожгла ноги. Вокруг была сказочная красота. Пели птицы. Решила погулять по росе на поляне. Потом обнаружила заросли дикой малины, отправила с десяток ягод в рот.
Когда вошла в дом, неся в ладони горстку малины для хозяина, то неожиданно столкнулась с высоким, атлетического сложения мужчиной в темно- зеленой футболке и в джинсах. Его глаза смеялись, губы улыбались, обнажая жемчуг ровных зубов. - А где Алексей Г-глебович? – не сразу выговорила я. - А вы меня не узнаёте?
От старика в довольно молодом человеке остались лишь седые волосы, зачёсанные назад и собранные в пучок на затылке. - Это что за маскарад? - Просто, мне надоело быть стариком, Валюша. Мне стало дурно. Прислонилась к косяку. А он подошёл, взял меня за руки, посадил на стул. - Прости меня, если я разыграл тебя. Я сам не заметил, как превратился в старика. - Для чего? Зачем вы похоронили себя в этом Богом забытом месте? - Как раз Бог обо мне и не забыл. Тебя ко мне прислал.
Он подвинул к моему краю стола жбанчик с мёдом. И тут я выговорила горько: - Как привёл, так и уведёт. У такого молодца таких гостей, как я, как у модницы перчаток – не перечесть. - Зачем сразу оскорблять? Разве я давал повод? - Но вы обманули меня! Вы – не старик. Значит, все разговоры о затворничестве- враньё! Ладно, пора и честь знать. Спасибо за хлеб, за ночлег и за спектакль. - Я никого не играл! Если бы хотел прикинуться стариком, так я бы хоть горбился! Я был самим собой. Ты сама дедушкой назвала. Ладно, давай завтракать.
Но у меня болью сдавило горло, на глаза навернулись слёзы. Алексей поднёс кружку с травяным чаем, снял слезинку со щеки. - Прости. Я не хотел тебя обидеть.
И вдруг так захотелось, чтоб он погладил меня по голове… На чай ушло не более пяти минут. Потом он решил проводить до райцентра. От визита к однокласснице пришлось отказаться.
**************************** Мы шли по тропинке. Я впереди , он позади. Всем существом чувствовала присутствие чужого, но становившегося с каждым шагом, с каждым словом, подаренным мне, всё более близкого мне человека. Когда сказал, что служил в Афганистане, я резко остановилась. Присела на торчащий у тропки пенёк. Оказывается, он действительно, из-за контузии мог спать только в лесном домике, увешенном сонными травами.
И такой жалостью полыхнуло в глазах, так сжало сердце, что он почувствовал, сразу поднял с пенька, обнял бережно и поцеловал.
Мы стояли среди зарослей бузины и малины, и мне хотелось … умереть в его объятиях. Потом отпустил и спросил довольно сухо: - Ты именно по делам развода в райцентр? Точно? - Да. - Прекрасно. Я знал – ты мне послана свыше.
Меня слегка лихорадило. А он вдруг горячо, взахлёб, глядя поверх кустов, стал говорить. - Я – великий грешник. Я убивал. Мне надо искупать грехи. У меня сто ульев, а мы поставим двести. Смогу давать мёд не только в больницу, в детские сады, друзьям – «афганцам», но в дом престарелых. Будем помогать всем больным, инвалидам! Я не смогу пока провести свет в наш дом на поляне… Мне надо успеть искупить… -Успеть Ты что? Болен? - Да, нет. Я здоров как бык. Душа больна. Я должен искупить грехи за убийство в Афгане. Оба будем работать ради людей. - Каких людей?- Его речь показалась бредом больного. - Я тебя правильно поняла: ты мёд не продаёшь, а людям отдаёшь? - Да. Отдаю. Себе только на еду оставляю.
- Просто так? Бесплатно?! - Это не укладывалось в голове. - Ты что? Не в своем уме? Как можно отдавать бесплатно? Очнись, Алеша! Деньги пока никто не отменял. Да тысячи сейчас зарабатывают спекуляцией, рвут деньги из нашего кармана, продавая откровенное барахло. А ты вкалываешь своими руками! Таких людей, как ты, не бывает! - Мне нужно искупить грех. - Да какой грех? Другие больше грешат! Матери своих детей убивают! Убийство на войне - это не убийство! - Да мы же там выжигали целые…- он осёкся. – Там были женщины, дети. Я этот крест - он коснулся креста на груди, - иногда носить не могу. Он меня изнутри жжёт! Но если я его сниму, кто же я тогда вообще на этом свете буду?
- Алёша! Под своды храмов ходят сейчас молиться те, кто по колено в людской крови да в людском горе стоит? Да ты оглянись! Убивают средь бела дня на улице в больших городах, а кто побогаче – в броневиках готовы ездить! Да тебе лечиться надо, ей Богу. - Валюша. – Он вдруг упал передо мной в траву на колени. – Только ты так не говори. Не думал, что от тебя такое услышу. Тебя ж ко мне ангел послал.
Я смотрела в его лицо, и мелькали мысли: «Вот такие раньше шли на огонь за свои убеждения!» Но потом внутренний голос осёк: «Какой костёр? В наш век у всех одна забота - как можно больше под себя подгрести!» - В какой век живёшь, Алёша? Люди - то после перестройки волками стали. Думаешь, тебе они спасибо говорят да за мёд перед Богом за тебя слово молвят? Та же Мария Степановна, которой ты эту банку тащишь, через племянника на базаре мёдом торгует. Втридорога дерёт. Уж, не твой ли мёд? - Нет. Не может быть. Ты это сейчас придумала.
- Зачем мне обманывать, ясноглазый мой. Честный ты человек. Какой на тебе грех? Это они там, в каменных трущобах грешные. Все мы – грешники. Завистливы. Желаем добра, имущества ближнего своего. Тщеславные все. Корыстолюбивые. Властепоклонники. Вруны. Льстецы… - я даже сама удивилась, откуда слова брались.
****************************
Алеша сидел на поваленном дереве, смотрел вдаль, в просвет между соснами, будто не слушал меня. А я вдруг ясно ощутила: будто рыбка золотая только – только трепетала в моих ладонях - и вдруг таять начала, как льдинка, истончаться, вот- вот исчезнет.
Рванулась с пенька, бросилась к добру молодцу, и давай осыпать его серебряную голову, лицо жаркими поцелуями. А он сидел, не шелохнувшись, словно каменный. Потом поднял голову, спросил: - Тебе меня жалко, муки мои тронули тебя, что ты кричишь на весь лес, что нет на мне греха. Или жалко тебе мёда лесного, который людям отдаю, хотя, как говорила моя бывшая жена, мог бы на нём «бабки делать»?
- И то, и другое.- Ответила не сразу. - А чего больше в тебе – сочувствия ко мне или …бабской жадности?
Опустила яглаза. Что я могла добавить к тому, что уже сказала? Сумасшедшим уже назвала, любовь ему свою показала невольно. И что мёду мне до одури жалко, да ещё для таких, кто на Алёшкином горбу наживается. Помолчали. Потом поставил он под ноги сетку с полной банкой, показал в просвет между деревьями и сказал: - Вон там дорога. Большак. Через полкилометра – райцентр. Спасибо тебе за компанию. …Спасибо за руки твои нежные, за губы сахарные, за чувства чистые и нечистые. Это тебе подарок. – Показал на мед. – Прощай. Больше не увидимся.
Шагнул в сторону с тропы, сомкнулись за ним стебли малины, бузины да бересклета, и пропал он. Будто его и не было.
****************************
Спустя два часа сидела я на кухне двоюродной племянницы Вари. Ела она мёд ложкой да нахваливала. А мне и капля мёда в рот не шла. Давилась невидимыми слезами и думала: «Поделом тебе, корыстолюбице, мещанке проклятой. Держала жар - птицу в руках, жадностью своей сгубила. И ведь не скроешь от него ничего. Мысли читал.
Хотела изменить свою жизнь, из-под пяты пьяного да ленивого мужа выбраться, найти себе другого: доброго да работящего, красивого да ласкового, но видно, суждено жить, как сейчас живётся. Не заслуживаю доли другой.
Не выдержала. Заревела в голос. Племянница от изумления ложку выронила. Целый час рассказывала ей про лесную избушку, кляла себя распследними словами, и в то же время спрашивала у племянницы: - А могла бы, ты, Варенька, вот так жить: без света, без людей вокруг? А могла бы своими руками заработанное добро по ветру рассеять? Другим отдать. А они бы ещё на твоём горбу себе деньги заколачивали?
И вдруг эта фифочка - Варечка - брючки- дудочки, волосики - дунь, разлетятся, синих глаз из-под очков не видать, пальчики - лишь формуляры в своей библиотеке перебирать, вдруг этот одуванчик двадцати двух летний, а на вид подросток четырнадцати лет, глядя мне в глаза, и говорит: - Могла бы, тётя Валя! Могла! Да я бы за такого человека …босиком по битому стеклу пошла, по углям раскалённым. «Спасибо, тебе Господи, - подняла она глаза к висевшей в углу простенькой иконке, - спасибо, что есть ещё на свете такие люди, как Алексей, бывший воин. Значит, не зря, не зря…
- Чего не зря? О чём ты, полоумная? - Не зря трём женихам отказала, старой девой прослыла, недотрогой ненормальной! Значит, не зря все старания были!
- Дурочка! Да разве ж он посмотрит на тебя? Ему жена, баба, работница в хозяйстве нужна. Он в избушке о курочках, о живности всякой говорил. А тебе с твоим маникюром только бумажки в библиотеке перебирать.
- Ногти можно подрезать, лак смыть, за курами ухаживать, у поросёнка чистить, лишь бы знать… во ИМЯ ЧЕГО, во имя КОГО. - Фу! Начитанная дура! Да вы точно с ним … с одного поля ягоды. Ему зимой тоже делать нечего. Всё книжки читал. Он, похоже, с них и сбрендил! - Меня уже несло, не могла остановить поток желчи. – И прощался со мной, как герои старославянские. Такими словами…витиеватыми. И исчез, как оборотень.
- Не марайте себя словами, которые вам не подходят. Вы, тётечка, о-о-очень хороший человек. Чистый и добрый. И это он понял. Вас просто жизнь заела. Вам бы встряхнуться, сменить обстановку. Вот вы по делам развода, да за тряпками, за плащом, говорите, в райцентр приехали, а отправляйтесь – ка вы на …море.
- Как это? На море? Разве так вот можно? И денег не хватит! А собираться? - А я вам добавлю. Потом отдадите. Я много на себя не трачу. Сделайте себе сюрприз. Садитесь в поезд и поезжайте! А купальник себе на море купите. - Глупости. …А вообще-то это мысль. Я семь лет по-человечески не отдыхала. - Но перед тем как уедите, дайте зацепочку, где я могу встретить Алексея?
- Так ты, правда, хочешь… - Хочу, тётечка. Я хочу попытать счастья. Вы, думаете, я не заслуживаю этого? - Конечно, заслуживаешь, Варенька!
Что я могла ещё сказать? Плечи мои ещё помнили тяжесть Алёшиных рук, но образ его будто задёрнули для меня пеленой густого тумана.
****************************
Мы разделили мёд, литр взяли себе, остаток слили в двухлитровую банку. Дала племяннице адрес Марии Степановны, той, у которой племянник мёдом Алёшкиным торгует. Как несла эту банку Варюша, надо было видеть! Будто богиня, несущая людям в ладонях долгожданное солнце.
Прим. 2000г. Татьяна Сунцова. Во имя чего? /Публикация в издании «Русская газета в Удмуртии».
Сообщение отредактировал Tavvolga - Среда, 14.09.2011, 01:04
[Уважаемая b]Самира[/b], я хочу вам показать своё самое сокровеное произведение. "Во имя чего?" Зайдите, пожалуйста. Про него БИБ уж не напишет, как про " Два портрета", что это лишь женское чтиво. Это про женщину, но далеко не только. И я вам очень хочу показать. Татьяна Сунцова.
Tavvolga, Танюша, какой рассказ светлый. Золото в нём медовое, терпкое, с горчинкой. Спасибо тебе. Я сейчас ухожу на работу. Но вечером я зайду ещё раз, и ещё раз перечитаю. Обязательно!!! Титул - Лирическая маска года Титул - Юморист Бойкое перо
Самира, дорогая! Спасибо. Мне так важно мнение ваше. Вы и ещё Анаит - ангелы моего вдохновения на этом острове. Вы сами очень светлые.... Некоторые думают, что только с теми мы дружны в виртуале, кто нас хвалит. Нет, я просто вас чувствую на расстоянии. Будто в других жизнях нас связывали какие - то светлые узы дружбы ли, родства. Вот такие интересные ощущения. Добра и счастья Вам!!!!
Мне нравится, как вы пишете - и стихи, и проза. У вас всё пропущено через себя, через своё сердце, и это очень импонирует. 
