Приказ о назначении лесничим в Ивашивский заповедный лес с местом жительства в охотничьем доме бывшего купца Дырдина мне был вручен в областном лесхозе. Позади остались двести пятьдесят километров асфальтированного шоссе, сорок пять грейдера, двадцать восемь проселочного бездорожья. Моя зеленая «Нива» изрядно посерела. Да и сам, преодолев столь ухабистый путь, порядочно приустал.
Ивашивский сосновый бор и еловая роща с прудами, озерами среди сосен и елей, будто перекочевали с шедевров Шишкина, Левитана. Поражала удивительная девственность заповедных мест. И лишь заросшая бурьяном тропа, ведущая к сказочному дворцу, возвышающемуся на холме, служила свидетельством о былой обитаемости человека, в нетронутом до сей поры цивилизацией уголке.
О Чудо-дворце, вознесенном в диком поместье купца Дырдина в середине позапрошлого столетия по проекту итальянских зодчих, знали лишь местные краеведы. В семидесятых годах прошлого столетия дворец вместе с прилагающими к нему прудами, озерами и еловой рощей отгородили от любопытных зевак высоченным забором с колючей проволокой. Впоследствии, как это часто случалось, о нем почему-то опять забыли. Как объяснили мне в областном управлении: мол, руки не доходили до исторического строения в готическом стиле на правом берегу Волги». - До особого распоряжения, - объяснил понурый секретарь лет сорока пяти в управлении: - По прибытию уточните на месте. Вас в Ивашивском сельсовете уже ждут.
Время подпирало. За ключами от массивных ворот со звездами надо было ехать в Ивашивку. Отъехав от ворот метров пятьдесят, машина забуксовала. Заглянул под колеса и ужаснулся: на глазах утонули до кузова в песке. Тут-то и появился седобородый старец в косоворотке, соломенной шляпе, в лаптях и с корзиной. - Приветик, семицветик! – нарочито вытаращив хитрющие карие глаза, с ехидным прищуром молвил путник. - День добрый, лесовичок, - вырвалось у меня некстати. - Это ты лесничим к нам намедни властями назначен. Теперь в сельсовет путь держишь. Не советовал бы… - Отчего так? - Пришлых не привечают. А из своих, вряд кто согласится жить в проклятом месте. Ни-ни. Волоком не затащишь. Ни за какие гроши. - Шутник, лесовичок. Зовут-то как? - Хотя бы оборотнем клич… могеть, дятлом при случае прикинусь… а могеть, и кабаном захрючу… - Садись подвезу, заодно и покалякаем. - Ни-ни. И не уговаривай. Кто заместо Антипа дъяволят ублажит?.. Кто обжорам грибков насобирает?.. Подумай-ка, башкой неуемной, прикинь в мозгах: целое стадо буянов нечестивых мыслимо оставить голодными? - Где ж твои разбойники скрываются? - Щас под колесами мудрят. А ну-ка, заводи мотор, и без оглядок! - Интересные дела… - только и мог произнести. Сел в салон. Завел машину. Поставил на первую… Чуть нажал на газ - со скоростью ветра вылетел из песка прямо на проселочную дорогу. Притормозил. Выглянул. Чудеса! Деда и след простыл. Посигналил – никого вокруг. «Вот так приключение?!» - подумалось. Однако, время припирало.
Всю дорогу до сельсовета не выходил из головы лесовичок Антипка с корзиной, прикольными шутками, моментальным исчезновением. Эти причудливые фокусы с автомобилем?.. Будь я набожным, может, и призадумался тогда. Но я был убежденным атеистом, потому предпочел побасенкам Антипа, научное обоснование происшедшего, в рамках логики: переключил мост, вездеход на двух ведущих без проблем вы шмыгнул. По-другому и не могло быть.
В Ивашивском сельсовете на пороге встретила меня шустрая бабулька, назвавшаяся Миланьей, на отрез отказавшаяся сесть в автомобиль:
- Это железяки от нечистого, и не уговаривай, сынок, не присяду… Или, хошь, поджидай туточки, пока я за ключами от хоромов барских в избу схожу, и по скорому возвернусь… - Да нет, бабушка Миланья, я с Вами на пару прошвырнусь по селу. - Какое там село, обжитыми остались три двора с половиной … Всех потянуло на заработки в горда … - А половинка, надо понимать, сельсовет? - Как хошь, так и разумей, милок.
Миланья оказалась гостеприимной. В Избу бревенчатую пригасила. Усадила за стол. Холодным молоком напоила. Когда собрался уходить, ключи на стол возложила, подсела на табурет рядом, и тихо прошептала мне на ухо: - Постой, милок, посиди, про дом барский не досказала… надо бы тебе о нем правду поведать… - наполнив кружку молоком, степенно продолжила: - Сколь не горька, а знать должен. Купец, сказывали старые люди, для отдыха после охоты дворец сей возвел. На вроде, как в подарок беспутному сыну, что до того по заграницам разгуливал. Отец задумал приручить сына к родным местам. И дворец заграничный вроде как для приманки соорудил. Гуляка вроде смирился с родительским желанием, лета два в окрестных селах побуйствовал, покуролесил во всю прыть, а на третий возьми да и застрелись. Может, и мужичье наше ненароком на охоте охальника прихлопнули…Барин затосковал сильно. Каждый год зачастил в дом охотничий. Дела забросил. Обанкротился. Пить, кутить сам зачал. А в один прекрасный день, возьми и повесься в спальнях. Хоронили, сказывают не тут обоих. Однако Господь долго души грешные не принимал. Метались несчастные самоубивцы по белу свету, в избы, бывало, по ночам стучались, просились, будто на ночлег. До той поры плутали, пока на свой дворец обратно набрели. Во дворец-то, уж, сказывали, к тому времени Нечистая сила поселилась, сходки колдовские по ночам там происходили. А как жить? Нечистая сила завсегда того, кто верой послабже к себе завлекает: либо пряностями, либо безделушками, либо горькой…Подстать, в ту самую ночь, было это уже опосля войны, в дому-то купеческом, в роще Ивашивской, и я ненароком побывала. А случилось это во снах: примчался всадник на вороном жеребце, заграбастал спящую меня в охапку и, как сейчас помню, опустил в хоромах барских, средь золота и серебра, на персидский ковер уложил. Каких только угощений не предлагал, винцом красненьким опаивал. Венец золоченый на голову приспосабливал… Я возьми да опомнись: « Господи, спаси и сохрани!» - как сейчас помню, воскликнула. Прямо на моих глазах принц золоченый в мерина обратился… Очнулась уж в своей постели. В ознобе. Так вот я и познакомилась с Сатанинским домом… - Действительно, сон не из приятных. - Во сне забирал… Тебе, как на духу признаюсь, порчи на людей, вот те крест, не насылала… Избави Бог, и на скотину ни-ни… А с Антипкой, будь по аккуратней… Запомни слово Божье: « Господи, спаси и сохрани!». И знамение положи на себя, вот таким макаром…
Миланья принялась в поклонах креститься. Встала на колени. Потом лбом раза три уткнулась в пол. Затем шустро приподнялась, и таинственно спросила: - В корзину Антипкину успел ли заглянуть? - Нет - Поди, опять помет коровий для хозяина собирает. - Грибы сказывал… - Какие грЫбы ноне по весне?! Помет коровий для услады чертей. Обжираются по ночам в дому том колдуны проклятые! По аккуратней будь. Не забывай о кресте с Божьей молитвой вслух произнесенной… Не равен час, к ним в колоду угодить… Век маяться будешь… Истерзают сомнениями заклятые, в гроб вгонят раньше срока… И земля может не принять, как барина нашего… До сих пор нечестивый вместе с сыном мается, на колдовских сходках прислуживает…
Вечерело. Багровый закат скрылся за горизонтом. Среди пахучих елей зеленцой поблескивала вода в пруду. Наконец, я распахнул двери заветного дворца, возведенного когда-то любящим отцом для усмирения беспутного дитяти…
- Приветик, семицветик! - Здорово, чудило… - В сторожах путевых ноне необходимость имеем. Покоя нет от святош чубатых. Захаркали благоденствием, засморкали благочестиями, в конец ладаном елейным обкурили пространство, продохнуть нечем…
Тень Антипа промелькнула по обшарпанной стене.
- Господи, спаси и сохрани! – машинально вырвалось из моих уст, и я впервые в жизни перекрестился, как учила Миланья.
Воспламенили навозные лепешки в камине, загудело в дымоходе, шмякнулся на паркет кусок отсыревшей штукатурки. Теплом повеяло от пламени…
До сих пор диву даюсь: кто ж растопил огонь в камине? Двадцать лет задаю этот вопрос, и не нахожу путного ответа.
