У профессора Аристарха Петровича Мельникова уровень интеллекта был высок. Задачки в различных тестах на определение ай кью он разгадывал с поразительной легкостью. Кроссворды - в руки не брал, считая их недостойными своего ума. На людей профессор смотрел свысока, а на тех, кто, по его мнению, недостаточно образован - и вовсе с презрением. Он видел мир как некую математическую формулу, которая обретет гармонию и завершенность только в случае избавления от множества знаков, то есть от людей глупых. Причем таковыми Аристарх Петрович считал всех, чей склад ума не подходил к определению «математический». Он шел по жизни с уверенностью оснащенного навигатором робота, точно зная, что будет за поворотами дней и горизонтами лет. Мышление профессора походило на странное зеркало, в котором отражалось только то, что казалось достойным и правильным. Аристарх Петрович ни в коем случае не считал себя человеком однобоким, и причина этому проста – гордыня! Она была стержнем, пронзающим все его естество. Профессор неосознанно ее лелеял, наслаждаясь внушенным самому себе чувством превосходства над другими. Аристарх Петрович старался выглядеть аккуратно – это входило в его формулу гармонии мира. Всегда чисто выбритое лицо, зачесанные назад седые волосы, неизменный строгий костюм с черным в белую полоску галстуком, прямоугольные очки в толстой оправе – в его понимании именно так должен выглядеть умный (с математическим складом ума) человек. Но в последние три дня все в жизни Аристарха Петровича встало с ног на голову. Словно навигатор, определяющий дорогу к гармонии, сломался. Гордыня профессора страдала, билась в агонии из-за, казалось бы, мелочи, имя которой кубик Рубика. Головоломка, подаренная одним из студентов, стала проклятием, орудием пытки, ведь профессор со всеми своими формулами и высоким интеллектом не мог ее собрать. Аристарх Петрович сидел в кресле возле выключенного телевизора и крутил усталыми пальцами головоломку. Вот уже семьдесят шесть часов он вертел ее разноцветные плоскости. Под слезящимися воспаленными глазами темнели круги, осунувшееся лицо покрывала щетина, на искусанных от отчаяния губах запеклась кровь. В растрепанных волосах профессора запутались кусочки бумаги – он писал формулы, которые, по его мнению, могли помочь при сборе головоломки, но разочаровавшись в их действенности, рвал бумагу и раздраженно разбрасывал. Эти три дня казались ему Адом. Конечно, профессор мог посмотреть решение по сбору кубика в интернете, но это значило признать, что он недостаточно умен! Такой вариант был недопустим! С тех пор, как к нему в руки попала головоломка, профессор почти не спал. Лишь изредка проваливался в короткую тревожную дрему, в которой продолжал собирать кубик. Но даже во сне решить головоломку не удавалось! На работу не ходил, даже не удосужившись отпроситься. Вначале его доставали телефонные звонки, пока он не отключил телефон. Уже на второй день профессор был на грани нервного срыва. Временами рыдал, продолжая вращать кубик. На пальцах образовались саднящие мозоли, но Аристарх Петрович не обращал на боль внимания – она ничто, по сравнению с тем, что испытывала гордыня! Иногда профессору казалось: решение близко! Осталось несколько раз повернуть плоскости и все стороны кубика обретут правильные цвета… Но нет, у него опять не получалось и он с яростью, бездумно и хаотично начинал корежить уже составленную комбинацию. Профессор брызжа слюной выкрикивал ругательства и проклятия в адрес того самого Рубика, который придумал этот мерзкий кубик. Он грозился добраться до изобретателя головоломки и прикончить его сотнями изощренных способов. На семьдесят седьмом часу и тридцать второй минуте безуспешного верчения, Аристарх Петрович услышал за стеной пение пьяного соседа. Профессора начало трясти. Невнятная, но громкая песня врезалась в его усталый мозг как раскаленный прут в кровоточащую рану. Это было невыносимо! Голос соседа мешал сосредоточиться. Аристарху Петровичу начало казаться, что вот именно сейчас он бы собрал кубик, если бы ни эти мерзкие звуки за стенкой. Нервы натянулись до предела. - Заткнись! Заткнись! Заткнись, сука! – истерично завопил он, продолжая вращать головоломку. Сосед, словно услышав профессора, замолчал, но через несколько секунд загорланил другую песню: - Черный во…орон, что ты вье..ешся… - его прокуренный голос походил на скрежет гусениц трактора. – Над мое…ею, головой… Профессор вскочил с кресла и, подняв лицо к потолку, взвыл, при этом продолжая машинально крутить кубик. «Надо с ним поговорить! – ворвалась в его сознание здравая мысль. – Надо сказать, чтобы он заткнулся!»
Когда сосед открыл дверь, Аристарх Петрович сразу же выпалил: - Перестаньте же, наконец, шуметь! Вы мне мешаете! Пьяный небритый тип в некогда белой, а теперь в серой от жирных пятен майке некоторое время пялился на незваного гостя мутными глазами, затем ухмыльнулся и ответил: - Во..от, кто поч… почтил меня своим визитом?! Долбаный сосед – интеллигентишка, мать твою! Так чем же я тебе мешаю? – он угрожающе выпятил костлявый подбородок. - Вы шумите! – взвизгнул профессор, сжимая в руках кубик. - А не пойти ли тебе домой, интел… интеллигентишка и не долбануться ли башкой об стенку? Перед глазами Аристарха Петровича встала красная пелена. Сознание вспыхнуло яростью. Издав боевой клич, в который вложил всю скопленную за три дня злость на создателя головоломки, профессор накинулся на соседа. С хриплым рычанием он повалил его на пол и начал бить кубиком по лицу. Грани и углы головоломки врезались в глаза, нос, раззявленный в крике рот. Сосед одной рукой пытался защитить лицо, а другой судорожно шарил по полу, пока пальцы не нащупали одну из множества стоящих в коридоре пустых бутылок. Взлетавший вверх и вниз кубик и руки профессора стали красными от крови. В прямоугольных очках Аристарха Петровича отражалась гримаса боли несчастного любителя пения. Сосед разбил бутылку об пол и, оставшейся в руках розочкой пырнул профессора в бок, чем привел Аристарха Петровича в еще большую ярость. Он схватил противника за волосы и, что есть силы, начал бить головой об пол. Совершенно обезумев, бил до тех пор, пока тело соседа не заколотилось в посмертной агонии. Аристарх Петрович нащупал выпавший из рук окровавленный кубик и совершенно обессиленный лег на пол рядом с соседом. Он чувствовал, как из вспоротой печени хлещет кровь. Бок пронзала жгучая боль. Неожиданно в голову профессора пришла уверенная мысль: именно сейчас, на этом месте и в таком состоянии он сможет собрать головоломку! Озарение! Дрожащими руками Аристарх Петрович поднес кубик к лицу и начал вращать плоскости. С каждой секундой его разум погружался в темноту. - Пожалуйста, мне надо еще немного времени, - прошептал профессор. Он вращал кубик, собирая вымазанные в крови разноцветные квадратики в единую комбинацию. Сознание изо всех сил цеплялось за реальность. - Пожалуйста… еще немного… - беззвучно произнес профессор одними губами. Темнота наступала. Холод разливался по телу. Плоскости головоломки обретали нужные цвета. - Пожалуйста… Аристарх Петрович скончался. Кубик выпал из рук и, покатившись в луже крови, застыл. До решения головоломки оставался всего один поворот плоскости.
Поэма о профессоре. Она же краткое и примерное содержание рассказа «Кубик Рубика».
Профессор гордыней своей отличался, Высокомерный, людей не любил. Над теми кто «неуч» с презреньем смеялся, Но Рубика кубик он как-то купил.
Профессор часами крутил беспрерывно, Головоломку проклятую эту. До дрожи, до слез ему было обидно, Что он не находит к разгадке ответа.
Забросил работу, себя запустил, В попытке собрать эту чертову штуку. Дошел до потери физических сил, Жизнь стала сплошной нескончаемой мукой.
В порыве безумном, со злобой в глазах, Соседа убил он – приличного гада. И разум его затуманила мгла, От кубика Рубика, штуки из Ада.
Сообщение отредактировал трэш-кин - Четверг, 01.08.2013, 08:47
Дима, рассказ мне понравился. Признаюсь, что этот кубик мне не "по зубам" В детстве я делала так: отклеивала стикеры с цветами и собирала не поворачивая граней))))
Стихи нуждаются в некоторой доработке. Кое-где сбой ритма резанул.
Это ты зря! Мне всегда хотелось научиться. Только я, наверное, такой глубокий гуманитарий, что мне это не дано.
Цитата (трэш-кин)
Это не стихи - это баловство.
Самый дальний путь начинается с первого шага. Если бы я тебе показала свои первые стихи... веселился бы долго. Все приходит со временем, опытом. Было бы желание.
Дима, твои любимые предметы были физика и математика?
А кстати, кубик собирается только если правильно сориентированы цвета на фрагментах. А если переклеить несколько квадратиков, поменять местами, он не соберется. Где-то слышал такое... Моя страничка - Анатолий Ландышев Дневник
Дима, твои любимые предметы были физика и математика?
Ни то, ни другое. Физкультура у меня был любимый предмет. Я в школе неважно учился, почему-то.
Цитата (Pravda)
Было бы желание.
Мне писать прозу интересней.
Цитата (Вирион)
А если переклеить несколько квадратиков, поменять местами, он не соберется.
Зачем вообще переклеивать. Если уж совсем невтерпеж увидеть собранный кубик, его лучше разобрать на фрагменты и сложить по цветам. Но это уже нечестный сбор.
Сообщение отредактировал трэш-кин - Четверг, 01.08.2013, 13:25
Дима, я знаю, почему профессор почти собрал кубик! У него все грани были красные...
Толь, мне, кстати на другом сайте предложили сделать именно такую концовку рассказа. Все грани стали красные, потому что в крови соседа измазались. И профессор отдал концы вполне довольный. Но я решил не менять концовку - так больше иронии.
Цитата (Pravda)
Это был не нечестный сбор, а маленькая женская хитрость!
Тогда большая половина населения земли - хитрые. Ведь они именно так и собирали кубик.
В детстве я делала так: отклеивала стикеры с цветами и собирала не поворачивая граней)))) 
Я в школе неважно учился, почему-то. 
Это был не нечестный сбор, а маленькая женская хитрость! 
