Давно это было. До чего же глупые и самоуверенные мы были тогда! И прежде, чем осуждать нынешнюю молодёжь, хорошо бы вспомнить, что вытворяли мы в молодости, как взрослели и как познавали окружающий нас непростой, во многом загадочный для нас мир. Помню, приехав на учёбу в приморский южный городок, я вздохнул с облегчением и, избавляясь от мелочной родительской опеки, выбросил в урну палку копчёной колбасы, ужаснейшего по тем временам дефицита. Чувство свободы, - оно пьянит и заставляет делать глупости!
Забегая вперёд, скажу, что уже через несколько дней мне пришлось пожалеть о содеянном. Денег было не так много, и приходилось питаться в студенческой столовой, которую мы называли между собой рыгаловкой. Там всё было дёшево, сердито, и текли у нас слюнки, когда кто-то из однокашников, приходя из нормальной столовой, в восторженных выражениях описывал съеденный им супераппетитный кусок мяса или такой точно колбасы, какую я оставил лежать в урне на железнодорожном вокзале...
Общежитий на всех не хватало, и жили мы на квартире у Деда, пенсионера, отработавшего стаж на Севере, заработавшего неплохие деньги и купившего частный дом в приморском городке, где мне довелось учиться. Жило нас там человек десять желторотых первокурсников, сразу после школы поступивших в институт и не видевших в жизни ничего, кроме родительского гнезда. Дед оказался прижимистым и жадным. Ровно в десять вечера выкручивались электрические пробки и закрывались на огромный замок высоченные металлические ворота. На окнах были ставни, и мы, молодые ребята, оказывались отрезанными от всего мира; к тому же, в полной темноте. Те, кто не успевал сделать уроки, поначалу жгли стеариновую свечу, а потом потихоньку привыкли к дисциплине и стали делать всё вовремя.
Труднее было любителям гулять допоздна и провожать девушек. Попасть домой после отбоя они могли только через соседний детский садик, через два забора. А в садике на ночь выпускали во двор злющих овчарок, и если гуляка был недостаточно проворен, рваная штанина, а то и укус за ногу, ему были обеспечены. Чаще всего тактика была такая: опоздавший чуть слышно скрёбся в окно, его друг выходил во двор, отвлекал собак, а нарушитель режима пулей перелетал через оба забора. В довершение всего, Дед выследил как-то соседа по дому, который, похоже, с бодуна вместо своего посетил наш туалет во дворе, тем самым нарушив негласный добрососедский договор. (Деревянные туалеты типа "сортир" стояли рядом, стенка - к стенке). До глубины души возмущённый таким вероломством, Дед тут же на дверь своего помещения повесил замок, и теперь всё его семейство, включая нас, студентов, выходило во двор, держа в руках заветный «золотой ключик».
Случилось так, что Паша, большой любитель женского общества, возвращаясь со свидания следующей же ночью, порвал об один из заборов свои единственные выходные брюки. Появиться перед своей пассией в рваном виде он, конечно, не мог и пребывал в отвратительнейшем настроении, виня во всех своих бедах прижимистого хозяина квартиры. «Золотой ключик» окончательно вывел из себя несчастного влюблённого, и в его голове созрел план. Дело в том, что чай наш Дед пил из отдельного чайника, заваривая в нём какие-то особые травы. Это обстоятельство и легло в основу изуверского Пашкиного измышления. С вечера засЫпав в дедовский чайник пурген (другого слабительного тогда не было), злоумышленник сообщил нам пикантную новость, и вся наша весёлая компания с нетерпением стала ждать «циркового представления». Ночь прошла спокойно, и только под утро Дед, поспешая, прошкандыбал мимо нашей комнаты. Несколько наблюдателей тут же вскочили с кроватей. Остальные, проснувшись, лежали, зажимая рты, чтобы окончательно не расхохотаться и не обнаружить себя. Апогей наступил, когда Паша, как в немом кино, продемонстрировал обществу «золотой ключик», который Дед безуспешно искал в прихожей. Металлические наши кровати тряслись и чуть не подпрыгивали вместе с нами.
Времени на поиски Деду было отпущено совсем немного. Нелёгкая подгоняла его, и бедный наш хозяин, не найдя ни ключа, ни даже галош, босиком, быстро, но, по понятной причине, очень-очень осторожно, вылетел на улицу и засеменил в сторону туалета. Мы все уже были в коридоре, через приоткрытую дверь наблюдая за его действиями. Дед подлетел к заветной цели, дёрнул зачем-то за дверную ручку, застонал в бессильной злобе и исчез за дверью СОСЕДСКОГО(!) сортира, окончательно ломая веру некоторых чересчур доверчивых людей в человеческую порядочность и справедливость.
Мне кажется, такого хохота Земля не видела со времён Гомера! Прямо в коридоре, заикаясь, всхлипывая и подвывая, все мы лежали пОкатом! Утром Паша куда-то пропал на полчаса, и уже к вечеру на соседском помещении висел замок поболее нашего. А Дед сделал запасной «золотой ключик», и с тех пор всегда держал его при себе. Горбатого, говорят, могила исправит. Валерий Рыбалкин
