Историческое число - Острову год. И строчки осенние, подходящие. Радость через слёзы - самая чистая. Титул - Лирическая маска года Титул - Юморист Бойкое перо
Мой телефон — тридцать два, ноль, восемь. Возраст на пальцах остался в прошлом. Где-то внутри часовая бомба. Музыка — жизнь; остальное — между. Хочешь идти — не топчись на месте. Эта привычка — рефлекс. Условный. Сердце — насос; то, что важно,— глубже. Люди у Бога добавки просят. "После" не будет, о "до" забыли. Мимы о чём-то лопочут в спальне? "Я не смотрю телевизор" — глупость. Рыба, хлопок, девяносто, детство. Дождь или снег — атмосферным гриппом. Хватит читать, выпадать в осадок. Люди больны. Излечимо? Вряд ли. Я — человек; про тебя не знаю. Что ж вы молчите? Охрипли? Сдохли? После знакомых — на ужин хватит. Спины друзей — это просто спины. Я бескультурен и, в общем, быдло. "Ложки не существует"(с)
Не просто образы. В них глубина и боль. Потрясающее стихотворение. Не скажу, что подпишусь под каждой строчкой, но под многими из них. Галина Каюмова Моя творческая страничка на Острове --------------------------
raved, Саша, ты растёшь где-то в сторонке от нас. Удивляешь всё более зрелыми и проникновенными строками. Спасибо. Титул - Лирическая маска года Титул - Юморист Бойкое перо
Бог стоит боком у входа целый год. А потом ещё один и ещё один, и ещё. Бог, если он существует конечно, наверно б мог там не стоять но какой это нахрен Бог. Бог — большеглазый блондин и слепой брюнет. Бог — смуглокожий араб и избитый серб. Бог — это толстый помещик и нищий смерд. Так что даже не думай, что Бога нет. Бог — это тонны дерьма, миллион псалмов. Бог — это сухость во рту и, не ной, потоп. Бог стоит каждого слова и в общем слов. Бог — это катастрофически мало строф. "Ложки не существует"(с)
Медный всадник в снегу. Хорохорится, голос срывая,— не слышит никто. За домами зимуют продрогшие стаи. Кочегары котлы набивают промокшей золой, но мечтают о том, как заменят "без фильтра" насваем. А на сваи, тем временем, золотом давит гигант, прижимает к земле, величаво царапая небо. Я тобой захлебнулся и бешено этому рад, остальное — лети как фанера над мокрым Парижем. Остальное и "ные" иному, наверно, нужны, только вовсе не мне, мне без них счастье с неба кусками. Камикадзе-снежинки летят в наши, странно, плюс три и под ждущими лета ногами тают. "Ложки не существует"(с)
Барахтаюсь в горе барахла, очевидно пришла зима. Обволакивает. Залезает под одежду. Минус двадцать два. Между прочим, месяцами прочими между, февраль — холоду голова (застрял в горле комом, как последняя вовсе не сорная глава Овода). Холода. А ещё холодает. Не надоедает ртути в градуснике ползти вниз. В декабре казалось, тёплая одежда — атавизм; а нет, потеплее бы. Потеплело бы. Полетело бы тело без ватника, лето ведь. Влажность. Жажда. Чёрт с ними, заждались. Мы. Ждали, ждали и заждались (выдохлись ждать). Вы-дох-лись. Так, что сдохнуть хочется. Слава Богу не в одиночестве, будет кому написать на гранитной плите отчество. Нет — имя, фамилию, отчество. Нет — фамилию, имя, отчество. Чествовать не надо, просто написать; хоть маркером, перманентным, чтобы не стёрся от первого пыльного ветра. Похороните меня в шляпе фетровой, никогда не носил, а так спущусь, посмотрю. Ну или поднимусь, попялюсь. Если отпустят. А не отпустят — сами посмотрите, как она мне идёт. Тем более мало ли сжалятся — дадут посмотреть всё-таки. Тик. Так. Тик. Неровный нервный тик, тишина, криз. Время живое, даже когда часы мертвы, даже когда зима, пургой завывая, сковывает жизнь на планете Земля. Гора никогда не идёт к Магомету, тоже самое с летом, лето должно быть внутри. Себя для. "Ложки не существует"(с)
навалом пугающе много вокруг идиотов базарные бабы в любом самом мелком окне мол если не с нами то вы обязательно врёте ретивые суки на вдрызг хромоногом осле разумные твари больные на верхнюю голову на нижнюю тоже но здесь и сейчас не о том гоняют с пустого в порожнее заново новыми с пустого в порожнее только под тем же ослом "Ложки не существует"(с)