Я приехал в Оденс на этюды. Мне хотелось написать море на закате, поэтому я засиживался на набережной допоздна, когда румяное солнце с облегчением опускалось в прохладную тёмную воду. Начиналась осень, и по вечерам на набережной рано зажигали фонари. Я всегда садился возле самого старого, он чем-то привлекал моё воображение художника. Он напоминал высокого, худого, усталого человека, который остановился посмотреть на чаек. Не знаю, что тому было причиной – моё недосыпание, бормотание прибоя, заунывные крики птиц – но только однажды… От дрёмы меня пробудил чей-то хриплый, негромкий голос. Рядом, кроме старого фонаря, никого не было. И тут я увидел, что у фонаря есть лицо, а его тонкая фигура склонилась над моим этюдником. И я стал слушать его рассказ. - Давно это было. Тогда я был молодым, а море было чистым, как на этой картине. Вы, юноша, польстили Дании, она теперь не та, что прежде. Вот расскажу я Вам одну историю. Когда у власти был достославный король Кристиан Восьмой, на эту набережную часто приходил один человек. Он был некрасив – долговязый, остроносый, с неизменным платком в руках. Дети его дразнили «фонарным столбом», и поэтому я так пристально следил за ним и так ему сочувствовал. Но он словно бы не слышал обидных слов и останавливался поговорить с каждым ребёнком. Он, казалось, о чём-то всё время думал, что-то искал. И дети, поглядев в его печальные голубые глаза, старались его хоть как-то утешить. В один из дней, когда незнакомец был в самом хмуром расположении духа, какой-то малыш протянул ему оловянного солдатика. Солдатик был одноногим, поэтому мальчик подарил его, ничуть не сожалея. И тут что-то случилось. Глаза печального господина загорелись ярким голубым огнём. Он сел и начал рассказывать сказку. Сказку о стойком оловянном солдатике. Его окружала всё более плотная толпа детей. Они протягивали ему свои нехитрые подарки – бутылочное горлышко, ржавую штопальную иглу, лепестки увядшей розы – а он говорил и говорил. Сказки лились, он словно вынимал одну за другой жемчужины из невзрачных раковин. Потом он положил все детские подарки в карман и воскликнул: «Я должен всё это записать! Теперь я знаю, что делать – я буду сочинять сказки!» …Крыло чайки задело меня по лицу, и я проснулся. Фонарь, как и прежде, стоял на своём месте, и никаких голосов, кроме птичьих, слышно не было. Я встал, взял этюдник, и пошёл прочь. Пройдя немного, я оглянулся. Мне показалось, что на месте старого фонаря я вижу высокую худую фигуру в чёрном сюртуке, над которой реют два лебединых крыла. Титул - Лирическая маска года Титул - Юморист Бойкое перо
Самира! "Змея", "Пешка" напоминает запись в девичьем дневнике! "Джоконда" почему-то напомнила о фильме "М. Баттерфляй" (кажется так назывался фильм о французском дипломате в Китае). "На закате" - подсмотренная сценка, напомнившая мне мою юность, когда я участвовал в спектаклях "Дворца пионеров". Иногда было просто необходимо разозлить перед спектаклем партнера или рассмешить, чтобы добиться на сцене необходимого эффекта. У нас была потрясающая руководительница драмкружка, часто действовавшая таким методом. Результат был потрясающим. Это даже отметила (хвастаюсь) Наталья Фатеева, оказавшаяся по приглашению на одном из спектаклей. Как было приятно, когда она персонально отметила удачные находки каждого из нас. И даже ее замечания не сумели огорчить всех юных актеров. Тогда мы и сумели оценить всю сложность этой профессии. "Сказка старого фонаря" - очень приятное напоминание о Великом Сказочнике, который в своем творчестве мог о любой, самой прозаической, вещи рассказать трогательную историю, в которой угадывались черты характеров его современников, да что там, и их далеких потомков. Спасибо! Добрая сказка! Все зарисовки жизненны настолько, что перед глазами возникает картина этих ситуаций. Получил огромное удовольствие от Ваших миниатюр. Надеюсь еще причаститься к Вашему творчеству! Не будь мудрецом в глазах твоих!
bib, спасибо, что заглянули. Ваше мнение для меня важно, как мнение друга. Я всегда подчёркиваю, что я не прозаик, я способна только на зарисовки. Но, как и любому автору, хочется, чтобы прочитали. Титул - Лирическая маска года Титул - Юморист Бойкое перо
Чёрные птицы в вечернем небе… Сон? Галлюцинация? Она уже сама не может сказать с уверенностью. Разум цепляется за последнюю осмысленную картину – хирург смотрит на неё поверх зелёной маски и в его глазах бесконечное сожаление и сочувствие. «Мы сделали всё, что могли, но Вы же знали, что при отрицательном резусе такое случается… У Вас ещё будут дети…» Белая луна в белёсом небе. Тени птиц. Отблеск реки там, внизу. Где она? Скрип качелей, ощущение высоты и пустоты. Пустоты вокруг, пустоты внутри… Она прижимает руку к животу. Нет биения жизни, нет! Что же случилось? И как она сюда попала? Что это за место? Качели высоко над водой, цветы оплетают верёвки как траурный венок. Чёрная вуаль на сиденье колышется на ветерке. Она плотнее закутывается в зеленоватое полотно. Таким её накрыли ТАМ, где было так больно и страшно. А здесь почему то нет ни боли, ни страха… Только пустота. Внезапно в другой руке, которая почему-то сжата в кулак, она ощущает какую-то пульсацию, толчок в ладонь, ещё один… Это похоже на…Нет! Не может быть! Она разжимает кулак и видит на ладони маленький светящийся камень. В голове в такт вспыхивающим искрам звучит голос. «Мама! Не плачь, мама! Нам не суждено быть рядом ТАМ, но я найду тебя ЗДЕСЬ, когда придёт твой черёд. Отпусти меня, мама! Там, внизу, река Забвения. Я упаду в неё и растворюсь в её волнах. Там живут Души Ушедших. А для тебя я стану искоркой Памяти. Навсегда.» Она чувствует, как слёзы текут по щекам и падают вниз, в Реку. Там мерно течёт вода, и тихо плещут волны. И она разжимает ладонь… «До свидания, сынок!»
Наследница
«Я труд всей жизни посвятил тебе…» Старый учёный написал эти строчки и задумался… Он взглянул на портрет черноволосой и черноглазой молодой женщины, прислушался к звяканью посуды за дверью, улыбнулся и продолжил писать. Женщина налила в стакан молоко. Бутылка вздрагивала в её руке и горлышко звякало о край стакана. Немного молока расплескалось. Женщина вытерла стол тряпкой, потом той же тряпкой вытерла испарину на лбу и взглянула в зеркало над столом. Отражение посмотрело на неё чёрными глазами, в которых ничего нельзя было разглядеть. Она вытащила из кармана маленький пакетик и высыпала содержимое в молоко. На этот раз рука не дрожала. Женщина смахнула со лба прядь чёрных волос и понесла стакан в комнату. «Я знаю, что ты все эти годы заботилась обо мне, хотя и вышла за меня не из-за большой любви, а просто потому, что пожалела. Ты молода, а я стар. Сейчас ты как обычно принесёшь мне мой вечерний стакан молока, а я снова смогу полюбоваться твоей улыбкой, твоими длинными волосами и худенькой фигуркой. Я не заслужил такого счастья, но я знаю, что смогу хоть немного отблагодарить тебя и обеспечить твою старость…» «Сейчас… Сейчас… Он каждый раз выпивает это молоко как будто это бокал фалернского, залпом. Интересно, сколько могут стоить все эти картины и безделушки? А дом? Нет, она не зря так долго терпела. Она теперь законная наследница! Единственная! Старый дурак влюбился как мальчишка. Это на старости лет! Сейчас…» Старый учёный с трудом вывел ещё несколько строк, положил письмо на толстый фолиант, а потом устало опустил голову на подголовник. Пустой стакан выскользнул из другой руки и покатился по ковру. Женщина неслышно вошла в комнату и на цыпочках подошла к столу. Взяла в руки исписанный лист и начала читать. «…всё это давно мне не принадлежит, а отдано под залог местной церкви. И всё же, когда меня не станет, ты не пойдёшь по миру. Викарий сказал, что предоставит тебе келью, которой ты так восхищалась в последний наш визит к нему, и поможет издать мой труд, который, несомненно, принесёт мне, а значит и тебе, славу. Моё изобретение обязательно оценят и ты сможешь получить патент как моя наследница. Это, конечно, только в том случае, если я успею его закончить, но ведь ты так ухаживаешь за мной, что это несомненно скоро случится. Осталось совсем немного…» Титул - Лирическая маска года Титул - Юморист Бойкое перо
ладно, даже пытаться узнать не буду)) 
Я тоже. 
И за поправку тоже. 
