Он температурил второй день. Давно так долго не лежал в постели. Зашла жена. Она само внимание. С немецкой педантичностью следит за свежестью простыней, влажностью воздуха, чистотой паркета, книжных полок. Принесла цветы и открыла окно. Он пытается шутить, говорит, что понравилось лежать. Дорогая, лежать беззаботно, к чему бы это. Она бледнеет, боится назвать дураком. Он ловит её ладонь, это всего лишь грипп. По его просьбе они переехали на дачу. Как он говорит, поближе к земле. Опять…Он улыбается, говорит, что просто любит, когда за окном шелестит листва, поют птички. Каким удивительным способом они нашли его. Слышать живой пересвист. Живой, а не механический, вытягивающий жилы, вой сигналок. Зачем они воют, к ним же никто не лезет. Был бы кирпич… Это бред… Нет, он на даче, по глянцевому полу бегают беззаботные лучики солнца. Они пробиваются сквозь ажурную крону акаций. Она пленительно цветёт, зазывая дурманящим запахом желающих насытиться любовью пчёл и полосатых мух. Всё это пьяное царство шестиногих звенит, жужжит, стрекочет и бессовестно кувыркается в сладостных жёлтых цветках. Проигрыватель. Доисторический экспонат, но он в идеальном состоянии. Нежная тихая мелодия соединяется с вокалом насекомых и птиц. Птицы поют, просто живут, возможно, не здоровы, страдают. Она тоже страдает, чего удумала. И ведь не плачет, живёт вместе с ним эти чудные мгновение, этот яркий свет из окна, эти дни. Последние дни, глупая, никто не уходит, когда так хорошо. Как в детстве, рад, что не пойдет в школу. Сколько ему лет, да хоть сколько, главное ещё не пора, не дождутся. От чего так, он занемог, а она страдает. Надо её успокоить. Боль. Обычная боль. Нудная, нескончаемая, где-то в носу и ушах. Это простуда, ерунда. А вот когда сердце болит. Укусит и отпустит, заставляет думать и вспоминать. Вспоминать он не может без неё, любимой. Ему стыдно, жена догадывается, конечно, этого не утаить. Безумие моё, я соскучился. Твой божественный голос. Влюбиться в голос. Она совсем не красавица. Да, что красавицы. Кто сказал, что мужчины любят глазами. Бывают такие голоса, что от ужаса кровь стынет, когда понимаешь, кто перед тобой. Голоса выдают эльфов. У неё внутри точно эльф, он даже знает где. Он задрожал. Он встомнил её тепло. Жена согласна, он никогда не познает, на что она способна ради его. Любимая, за ней уже поехали. Скоро он увидит её, дотронется, обнимет.
2
Она знала, что он позовёт её. Знала и ждала. Она никого так не любила, никому так не отдавалась. Жена, эта холодная немка, не может быть соперницей. С ней, с любовницей, он был пылким, неистовым, стыдясь, рассказывал о мечтах, плакал и уставал до изнеможения. Она приходила, не скрывалась. Жена исчезала, когда они были вместе. Перед уходом соперницы рассматривала её лицо. Наверное, определяла возраст. Возраст не играет ни какой роли. Она из тех особ, которые с годами становятся ещё привлекательнее. Жена сдавалась и смиренно помогала одеться, провожала. Она дождалась, её зовут. Любимый, она прильнула к его щеке. Он видит её, глаза молодеют, руки оживают, и он всем телом прижимается к ней. Она вздыхает и стонет. Почему у него только две руки. Её голос возникает из потаенных уголков сердца. Вибрируют каждая веточка души, каждая складка и каждая трещинка кожи, ловя воспоминания от далёкого рождения до времён грядущих. Звук собирается из грёз и слёз, надежды и потерь, мольбы и проклятий, смиренья и бешенства, покоя и прощения… Она отдаёт ему всё, он любит, как в последний раз.
3
Жена плачет, она никогда не заходила, когда он играл. Она не узнавала его и ревновала. Что происходит между ними. Вот и сейчас. Боже, как он играет. Незнакомая мелодия волнами струилась по стенам старенького домика, стекая через окно в сад. Акации зашевелились, подставляя себя звуку и разговаривая с ним, как с ветром. Деревянный дом ожил, загудел и зазвенел. Потоки голосов стали множиться, отскакивая от стен, лестниц и перекрытий, образуя немыслимую полифонию. Жена зашла, он лежит без сознания. Скрипка в футляре. Прикосновение, открыл глаза, улыбнулся. Наклонись ниже, совсем не слышит. Что ты, это просто грипп, уши заложило. Плачешь. Мне снилась ты.
Сообщение отредактировал Одина1301 - Четверг, 26.05.2011, 08:19
Я сама любитель "короткофразья", но местами напрашивалось более полное раскрытие. Мне понравилось содержание, а вот форма изложения воспринималась рывками, кусочками, иногда с трудноуловимой связью. Образы хороши Мне трудно было читать, это не претензия к автору, это моё личностное восприятие, я являюсь приверженцем более плавных повествований, где бы одно вытекало из другого. И разумеется мои слова не означают, что такая форма написания "не имеет места быть".
Да, что красавицы. Кто сказал, что мужчины любят глазами
Тут, мне кажется, просятся вопросительные знаки. По крайней мере, у меня эти строки прочлись с вопросительной интонацией.
Концовка очень хорошая, я не ожидала. Тот, кто учится не размышляя, впадет в заблуждение. Тот, кто размышляет, не желая учиться, окажется в затруднении.
