Говерла была настоящей красавицей. Еще издали, ее белоснежная верхушка величественно возвышалась над зелеными елками, словно показывая свое превосходство над ними. В это время снега на ней было совсем немного, только на пике, но вполне хватало чтобы, хоть на мгновение, мысленно, вернуться в зиму, за которой уже все мы успели соскучиться.
Серо - зеленые склоны остальных вершин тут же, по соседству, протянулись так же величественно, что казалось, вся эта гористая местность слилась в одно сплошное зеленое покрывало, на которое было накидано множество, различных по размерам, серых камней.
Издалека, глядя на эти вершины, не всегда можно было сказать, какая из них точно была выше, но у Говерлы была своя особенность, которая и выделяла ее среди остальных вершин. Я больше чем уверен, - спроси у новичка, где именно Говерла, он бы непременно тыкнул пальцем точно на нее. То ли особое какое-то притяжение было у вершины, то ли еще что-то, - но ошибиться никто не мог. Все угадывали Говерлу. Она была, действительно, настоящей красавицей.

Проснувшись ранним утром, и успев на скорую руку перекусить и собрать все необходимое в рюкзаки, мы в спешке вышли в поход. Медленно плелись по каменистой дороге, которая нас вела к началу подъема на гору. Мы шли длинной вереницей, в основном по два человека, растянувшись по дороге чуть-ли не на добрую сотню метров.
Многие шли уныло, лишь иногда перекидываясь словечком с ближним или отвешивая очередную шутку тому, кто вчера вечером немного взял лишнего на душу, от чего постоянно хватался за бутылку с водой.
Под ногами были сплошные мелкие камешки, и при хотьбе одновременно тридцати человек, стоял сплошной шорох, который был похож на звук лопаты, перегружающей щебень.

Солнце в начале июля в Карпатах никого не щадило, и в определенные моменты казалось, что идем мы в пустыне, и лишь оглядываясь по сторонам, и видя зеленые ветки и горные ручьи сбоку - можно было понять, где находимся. Изредка, каждый из нас, поглядывал на вершину, словно предвкушая запах предстоящей победы - восхождение на Говерлу, но в тот же момент понимал, что это будет не самой легкой задачей, и поправив рюкзак на плечах, молча продолжал свой путь.
Мне хотелось скинуть свою ношу где-то подальше в кусты, не тащить ее на гору, но вспоминая о содержимом рюкзака, я понимал, что этого делать нельзя. Мне была доверена особая миссия - донести до вершины коньяк и шампанское, которыми бы мы отметили свое первое восхождение к наивысшей точке Украины.

- Жара сегодня ужасная, - досадно сказал Серега, - душно, будто в бане. Я не могу уже.

- Это все наши посиделки вчерашние, надо было идти спать, чтобы сегодня быть в форме. Жара тут не при чем! - ответил я.

- Могло быть и похуже, конечно! Дашь минералки? - попросил меня Серега.

Я остановился и развернулся к нему спиной, на которой тяжелым грузом обвис брезентовый рюкзак.
Серега отстегнул верхнюю лямку и перебирая остальные бутылки, достал полторалитровку " Моршинской". Сделав пару глотков пока еще холодной воды, он запихнул бутылку обратно. Много пить нельзя было, потому что мы знали, что чем больше будешь пить воды, тем больше будет хотеться. Это должен знать каждый.

- Гляжу, там у тебя запас хороший. Дотянешь? - усмехнулся друг.

- Ты же поможешь, если что! - ответил я, посмотрев на его реакцию.

- Куда же я денусь, помогу. Подожди, ты имел в виду помочь выпить?

- Да, именно это я и подумал!

Мы усмехнулись и молча поплелись догонять остальную группу, от которой успели уже отстать.

Вот, прошли грунтовую дорогу, которая извилисто легла у подножия горы, и подошли к кустарниковым зарослям, что раскинулись на широкой территории.
Сейчас идти оказалось труднее - солнце беспощадно палило мне в затылок, отчего крупными каплями стекал пот по спине. Если, идя по дороге, сбоку росли громадные ели, которые хоть чуток прикрывали от небесного светила, - то сейчас спрятаться было некуда, и все чаще, я вытирал мокрое лицо, и где-то глубоко в душе начинал потихоньку ненавидеть этот наш поход. Понимание того, что самое трудное впереди, вводило меня в еще более удручающее состояние. Начали издалека посещать мысли о том, что я слабак, который не способен подняться на гору, и стало еще обиднее, когда я увидел как бодро двигаются впереди мои одногруппницы-толстушки. Тут, я понял, что начал слишком рано сдаваться, и прибавив ходу, начал догонять остальных.

Кустарники были низкими, и какими-то чересчур пышными, что казалось, идем мы в толпе маленьких деток, одетых в зеленые шубки. "Кусты-детки" были ужасно колючими и больно щипали за бока, стоило прислониться к ним поближе.
Было около полудня, и солнце перешло в зенит. В какой-то момент показалось, что находимся не в горах, а на какой-то гигантской жаровне. На солнце было больно смотреть. Я достал с бокового кармана рюкзака очки, и протерев футболкой до блеска стекла, надел их. Вот, совсем другое дело...
Пройдя с полсотни метров вперед, я ощутил заметное напряжение в икрах, ноги мои начали потихоньку гудеть, что было явно плохим признаком. Я нагнулся, чтобы получше зашнуровать кроссовки.

- Что-то наши остановились, идем быстрее!, - крикнул мне Серега, который шел немного впереди и обернувшись, увидел меня в согнутом состоянии.

Затянувши покрепче шнурки, я встал, и увидел как одногруппники, один за одним приседали на землю, кидая рядом рюкзаки.
" Неужели перекур?" - с радостью подумал я.
Я зашагал быстрее, обтирая рюкзаком колючие кусты.

.........................

- Ребята! Это наш предпоследний привал перед вершиной, - начал Виталий Федорович.

- А сколько времени? - кто-то из сидящих девушек жалобно поинтересовался.

- Минут пятнадцать, но суть не в этом, - продолжил он, - я просто хочу этим сказать, что еще можно вернуться. Тот, кто чувствует себя плохо, или не уверен в своих силах - еще может уйти по дороге назад. Дальше будет поздно. Всю группу из-за одного человека, я возвращать не буду! Я настоятельно прошу не стесняться и сказать правду. Высота не большая, но горы есть горы. Подумайте!

Все переглянулись. Никто ничего не сказал, хотя на лицах многих было разочарование и даже усталость - а мы только начали подниматься! Мы лениво валялись на рюкзаках и молча смотрели друг на друга. Я уверен многим было трудно, но никто не хотел выглядеть слабаком, даже девчонки, не говоря уже о парнях. Я, например, побоялся бы потом в глаза взлянуть вечером ребятам, когда бы те пришли с вершины под впечатлением, а я отсиживался бы в лагере. Даже представлять не хочу такой ситуации! Я решил, во что бы то ни стало подняться на эту гору, будь она не ладна, даже с натертыми ягодицами, которые уже сейчас начинали болеть.

- Понятно. Я рад за каждого поотдельности, молодцы! В конце-концов не кинем умирать на высоте никого! - улыбнувшись, сказал Виталий Федорович.

Виталий Федорович не был преподавателем, но каждый год ездил с группой студентов как проводник, знающий толк в горах. Все знали, что Карпаты для него - всего лишь легкая разминка, как утренняя зарядка, а за плечами у него покорение вершин Кавказа и Памира, поэтому к его советам мы прислушивались особо внимательно.
Мужчиной он был веселым и компанейским, за что и любили его студенты, с которыми он частенько, в тайне от преподавателей, устраивал пьянки. Парни факультета ладили с ним все. Предыдущий курс всегда напутственно сообщал : " с Федорычем круто, если предложит забухать - значит понравилися!".

- Ну, ладно, чего приуныли? Расскажите анекдот! - предложил Федорович.

- Можно я ?

- Давай, Ткач, надеюсь без матов? Тут девушки, не забывай - пригрозил наш проводник.

- Я что вообще.... значит так...приходит француз, русский и армянин к царю....ну, тот и говорит, кто первый заберется на Арарат, тому дочку отдаю и полцарства...тут, француз...

- Ткач, достаточно, в горах про горы не шути! Плохая примета! - резко оборвал Костю Федорович, -Ребята, вижу облако большое, поэтому рекомендую начинать выдвигаться!

- Так он смешной...а что серьезно нельзя про горы? - разочарованным голосом спросил Костя.

- Серьезно, Костя. Серьезно. Ну, что, все подняли рюкзаки? Тогда вперед! - призывающе крикнул Федорович.

Все бодро подпрыгнули и похватали свою ношу. Мы успели немного отдохнуть, поэтому вставали с земли с особым оптимизмом на дальнейшее продвижение, прежнюю усталость как рукой сняло. Слова Федоровича о том, что можно еще возвратиться в лагерь, сыграли огромную роль для всех, и потому каждый, я просто уверен, решил подняться на вершину, каких бы ему это усилий не стоило. И в конце-концов, поднимались же мы не на Эверест...чуть больше двух километров, хотя это для каждого из нас был самый первый маршрут в горы, и как сказал Федорович - это самое главное, и от него зависят все наши дальнейшие восхождения, причем даже не горные. Наш проводник, специально сделал акцент на том, что именно при первом групповом восхождении проверяется дух каждого из нас, и высота подъема не имеет никакого значения. Все дело в восприятии того, чего добиваешься...

- Достаньте дождевики и вещи потеплее. Дальше будет холоднее, и вероятнее всего дождь нас догонит где-то на полпути, - посмотрев вверх, на южную сторону горы, сказал Федорович.

Я тоже взглянул на гору, и увидел как предательски выглядывает из-за одного из ее склонов серое, почти черное, огромное облако. С каждой секундой оно становилось все больше и очень быстро опускалось вниз, к нам навстречу, отчего по спине сразу пробегали мурашки, при мысли о том, что вскоре это самое облако обрушит на нас потоки холодных капель. Не очень-то приятное ощущение, наверное, когда на потного от жары человека льет холодный дождь. От этой мысли опять по спине пробежали мурашки. Я достал свой новый, купленный вчера на рынке в Яремче дождевик, и подвесил его сбоку рюкзака, чтобы в случае, когда внезапно настигнет нас дождь, быстро его достать. Дожди в эту пору в Карпатах, были частыми и нередко заставали врасплох, тем более на высоте полторы тысячи метров над уровнем моря.

Заметно нагрузка на ноги увеличивалась, и каждый последущий шаг становился все тяжелее и тяжелее. Все лучше ощущался уклон, и казалось, что идешь не по земле, а поднимаешься по огромной лестнице. Рюкзак все чаще напоминал о себе, больно впивавшись ручками в плечи, иногда бутылки, находившиеся в нем, позвякивали, ударяясь одна об другую.
Булыжники, которые, казалось, специально кто-то раскидал здесь, чтобы препятствовать нормальному прохождению, были идеально гладкими, так что наступать на них приходилось с особой осторожностью, чтобы не подскользнуться и не дай Бог, не разбить голову. Об этой опасности, Виталий Федорович тоже нас предупредил, еще вчера вечером, возле костра.
Постепенно земля под ногами становилась все тверже и грубее, и мягкая глина, которую мы дружно месили ногами до этого, осталась позади, там, где росли пышные, колючие кустарники.
Становилось холоднее.

Говерла была настоящей красавицей. Еще издали, ее белоснежная верхушка величественно возвышалась над зелеными елками, словно показывая свое превосходство над ними. В это время снега на ней было совсем немного, только на пике, но вполне хватало чтобы, хоть на мгновение, мысленно, вернуться в зиму, за которой уже все мы успели соскучиться.
Серо - зеленые склоны остальных вершин тут же, по соседству, протянулись так же величественно, что казалось, вся эта гористая местность слилась в одно сплошное зеленое покрывало, на которое было накидано множество, различных по размерам, серых камней.
Издалека, глядя на эти вершины, не всегда можно было сказать, какая из них точно была выше, но у Говерлы была своя особенность, которая и выделяла ее среди остальных вершин. Я больше чем уверен, - спроси у новичка, где именно Говерла, он бы непременно тыкнул пальцем точно на нее. То ли особое какое-то притяжение было у вершины, то ли еще что-то, - но ошибиться никто не мог. Все угадывали Говерлу. Она была, действительно, настоящей красавицей.

Проснувшись ранним утром, и успев на скорую руку перекусить и собрать все необходимое в рюкзаки, мы в спешке вышли в поход. Медленно плелись по каменистой дороге, которая нас вела к началу подъема на гору. Мы шли длинной вереницей, в основном по два человека, растянувшись по дороге чуть-ли не на добрую сотню метров.
Многие шли уныло, лишь иногда перекидываясь словечком с ближним или отвешивая очередную шутку тому, кто вчера вечером немного взял лишнего на душу, от чего постоянно хватался за бутылку с водой.
Под ногами были сплошные мелкие камешки, и при хотьбе одновременно тридцати человек, стоял сплошной шорох, который был похож на звук лопаты, перегружающей щебень.

Солнце в начале июля в Карпатах никого не щадило, и в определенные моменты казалось, что идем мы в пустыне, и лишь оглядываясь по сторонам, и видя зеленые ветки и горные ручьи сбоку - можно было понять, где находимся. Изредка, каждый из нас, поглядывал на вершину, словно предвкушая запах предстоящей победы - восхождение на Говерлу, но в тот же момент понимал, что это будет не самой легкой задачей, и поправив рюкзак на плечах, молча продолжал свой путь.
Мне хотелось скинуть свою ношу где-то подальше в кусты, не тащить ее на гору, но вспоминая о содержимом рюкзака, я понимал, что этого делать нельзя. Мне была доверена особая миссия - донести до вершины коньяк и шампанское, которыми бы мы отметили свое первое восхождение к наивысшей точке Украины.

- Жара сегодня ужасная, - досадно сказал Серега, - душно, будто в бане. Я не могу уже.

- Это все наши посиделки вчерашние, надо было идти спать, чтобы сегодня быть в форме. Жара тут не при чем! - ответил я.

- Могло быть и похуже, конечно! Дашь минералки? - попросил меня Серега.

Я остановился и развернулся к нему спиной, на которой тяжелым грузом обвис брезентовый рюкзак.
Серега отстегнул верхнюю лямку и перебирая остальные бутылки, достал полторалитровку " Моршинской". Сделав пару глотков пока еще холодной воды, он запихнул бутылку обратно. Много пить нельзя было, потому что мы знали, что чем больше будешь пить воды, тем больше будет хотеться. Это должен знать каждый.

- Гляжу, там у тебя запас хороший. Дотянешь? - усмехнулся друг.

- Ты же поможешь, если что! - ответил я, посмотрев на его реакцию.

- Куда же я денусь, помогу. Подожди, ты имел в виду помочь выпить?

- Да, именно это я и подумал!

Мы усмехнулись и молча поплелись догонять остальную группу, от которой успели уже отстать.

Вот, прошли грунтовую дорогу, которая извилисто легла у подножия горы, и подошли к кустарниковым зарослям, что раскинулись на широкой территории.
Сейчас идти оказалось труднее - солнце беспощадно палило мне в затылок, отчего крупными каплями стекал пот по спине. Если, идя по дороге, сбоку росли громадные ели, которые хоть чуток прикрывали от небесного светила, - то сейчас спрятаться было некуда, и все чаще, я вытирал мокрое лицо, и где-то глубоко в душе начинал потихоньку ненавидеть этот наш поход. Понимание того, что самое трудное впереди, вводило меня в еще более удручающее состояние. Начали издалека посещать мысли о том, что я слабак, который не способен подняться на гору, и стало еще обиднее, когда я увидел как бодро двигаются впереди мои одногруппницы-толстушки. Тут, я понял, что начал слишком рано сдаваться, и прибавив ходу, начал догонять остальных.

Кустарники были низкими, и какими-то чересчур пышными, что казалось, идем мы в толпе маленьких деток, одетых в зеленые шубки. "Кусты-детки" были ужасно колючими и больно щипали за бока, стоило прислониться к ним поближе.
Было около полудня, и солнце перешло в зенит. В какой-то момент показалось, что находимся не в горах, а на какой-то гигантской жаровне. На солнце было больно смотреть. Я достал с бокового кармана рюкзака очки, и протерев футболкой до блеска стекла, надел их. Вот, совсем другое дело...
Пройдя с полсотни метров вперед, я ощутил заметное напряжение в икрах, ноги мои начали потихоньку гудеть, что было явно плохим признаком. Я нагнулся, чтобы получше зашнуровать кроссовки.

- Что-то наши остановились, идем быстрее!, - крикнул мне Серега, который шел немного впереди и обернувшись, увидел меня в согнутом состоянии.

Затянувши покрепче шнурки, я встал, и увидел как одногруппники, один за одним приседали на землю, кидая рядом рюкзаки.
" Неужели перекур?" - с радостью подумал я.
Я зашагал быстрее, обтирая рюкзаком колючие кусты.

.........................

- Ребята! Это наш предпоследний привал перед вершиной, - начал Виталий Федорович.

- А сколько времени? - кто-то из сидящих девушек жалобно поинтересовался.

- Минут пятнадцать, но суть не в этом, - продолжил он, - я просто хочу этим сказать, что еще можно вернуться. Тот, кто чувствует себя плохо, или не уверен в своих силах - еще может уйти по дороге назад. Дальше будет поздно. Всю группу из-за одного человека, я возвращать не буду! Я настоятельно прошу не стесняться и сказать правду. Высота не большая, но горы есть горы. Подумайте!

Все переглянулись. Никто ничего не сказал, хотя на лицах многих было разочарование и даже усталость - а мы только начали подниматься! Мы лениво валялись на рюкзаках и молча смотрели друг на друга. Я уверен многим было трудно, но никто не хотел выглядеть слабаком, даже девчонки, не говоря уже о парнях. Я, например, побоялся бы потом в глаза взлянуть вечером ребятам, когда бы те пришли с вершины под впечатлением, а я отсиживался бы в лагере. Даже представлять не хочу такой ситуации! Я решил, во что бы то ни стало подняться на эту гору, будь она не ладна, даже с натертыми ягодицами, которые уже сейчас начинали болеть.

- Понятно. Я рад за каждого поотдельности, молодцы! В конце-концов не кинем умирать на высоте никого! - улыбнувшись, сказал Виталий Федорович.

Виталий Федорович не был преподавателем, но каждый год ездил с группой студентов как проводник, знающий толк в горах. Все знали, что Карпаты для него - всего лишь легкая разминка, как утренняя зарядка, а за плечами у него покорение вершин Кавказа и Памира, поэтому к его советам мы прислушивались особо внимательно.
Мужчиной он был веселым и компанейским, за что и любили его студенты, с которыми он частенько, в тайне от преподавателей, устраивал пьянки. Парни факультета ладили с ним все. Предыдущий курс всегда напутственно сообщал : " с Федорычем круто, если предложит забухать - значит понравилися!".

- Ну, ладно, чего приуныли? Расскажите анекдот! - предложил Федорович.

- Можно я ?

- Давай, Ткач, надеюсь без матов? Тут девушки, не забывай - пригрозил наш проводник.

- Я что вообще.... значит так...приходит француз, русский и армянин к царю....ну, тот и говорит, кто первый заберется на Арарат, тому дочку отдаю и полцарства...тут, француз...

- Ткач, достаточно, в горах про горы не шути! Плохая примета! - резко оборвал Костю Федорович, -Ребята, вижу облако большое, поэтому рекомендую начинать выдвигаться!

- Так он смешной...а что серьезно нельзя про горы? - разочарованным голосом спросил Костя.

- Серьезно, Костя. Серьезно. Ну, что, все подняли рюкзаки? Тогда вперед! - призывающе крикнул Федорович.

Все бодро подпрыгнули и похватали свою ношу. Мы успели немного отдохнуть, поэтому вставали с земли с особым оптимизмом на дальнейшее продвижение, прежнюю усталость как рукой сняло. Слова Федоровича о том, что можно еще возвратиться в лагерь, сыграли огромную роль для всех, и потому каждый, я просто уверен, решил подняться на вершину, каких бы ему это усилий не стоило. И в конце-концов, поднимались же мы не на Эверест...чуть больше двух километров, хотя это для каждого из нас был самый первый маршрут в горы, и как сказал Федорович - это самое главное, и от него зависят все наши дальнейшие восхождения, причем даже не горные. Наш проводник, специально сделал акцент на том, что именно при первом групповом восхождении проверяется дух каждого из нас, и высота подъема не имеет никакого значения. Все дело в восприятии того, чего добиваешься...

- Достаньте дождевики и вещи потеплее. Дальше будет холоднее, и вероятнее всего дождь нас догонит где-то на полпути, - посмотрев вверх, на южную сторону горы, сказал Федорович.

Я тоже взглянул на гору, и увидел как предательски выглядывает из-за одного из ее склонов серое, почти черное, огромное облако. С каждой секундой оно становилось все больше и очень быстро опускалось вниз, к нам навстречу, отчего по спине сразу пробегали мурашки, при мысли о том, что вскоре это самое облако обрушит на нас потоки холодных капель. Не очень-то приятное ощущение, наверное, когда на потного от жары человека льет холодный дождь. От этой мысли опять по спине пробежали мурашки. Я достал свой новый, купленный вчера на рынке в Яремче дождевик, и подвесил его сбоку рюкзака, чтобы в случае, когда внезапно настигнет нас дождь, быстро его достать. Дожди в эту пору в Карпатах, были частыми и нередко заставали врасплох, тем более на высоте полторы тысячи метров над уровнем моря.

Заметно нагрузка на ноги увеличивалась, и каждый последущий шаг становился все тяжелее и тяжелее. Все лучше ощущался уклон, и казалось, что идешь не по земле, а поднимаешься по огромной лестнице. Рюкзак все чаще напоминал о себе, больно впивавшись ручками в плечи, иногда бутылки, находившиеся в нем, позвякивали, ударяясь одна об другую.
Булыжники, которые, казалось, специально кто-то раскидал здесь, чтобы препятствовать нормальному прохождению, были идеально гладкими, так что наступать на них приходилось с особой осторожностью, чтобы не подскользнуться и не дай Бог, не разбить голову. Об этой опасности, Виталий Федорович тоже нас предупредил, еще вчера вечером, возле костра.
Постепенно земля под ногами становилась все тверже и грубее, и мягкая глина, которую мы дружно месили ногами до этого, осталась позади, там, где росли пышные, колючие кустарники.
Становилось холоднее.