Пиявки бывают разные: коричные, серые, чёрные – но всегда безобразные. Они похожи на червяков, и поэтому непонятно с какой стороны у них голова, а где жопа – до тех пор, пока они не присосутся своими жирными губами до какой-нибудь мягонькой плоти. - дядя Юрочкин, а как же мы их наловим, если они могут укусить нас за палец? В Артёмкиных глазах не было страха: а только лишь познавание неизведанного, которое вот так удивительно появляется вдруг из обычной речки. Для меня это была обыкновенная аптечная пиявка за пять рублей, а для него целый ящер, цены которому нет. - Мы не будем совать в речку пальцы. Мы их наловим как рыбу, на самого настоящего живца. У ребятишек разгорелись глазёнки, запылали сердца. Это я вот так только пишу – пиявки, наловить – а для малолетнего пацана иль девчонки, которых батя едва ли пару раз вывозил на машине за город, в деревню – для них даже лошадь, проскакавшая на рессорной телеге, это событие целого дня, и они будут делиться им пока не заснут до утра. - ни хрена себе?! А где он живёт, этот живец?- Максимка по росту здесь самый маленький, и поэтому частенько бравирует перед ребятами, а скорее, перед девчатами. И я его всегда одёргиваю, понимая, что когда-нибудь ему надоест меня слушаться, и он перестанет ругаться зазря. - Не ругайся, а то я больше не буду тебе отвечать, и ты ничего не узнаешь.- В поучениях самое главное не переходить на нотации, не нудеть как жук-навозник, который слепо с головой закапывается в своё проповедническое дерьмо.- А на живца мы возьмём обычного червячка. - Откуда??- воскликнули все в один голос. - Из земли,- ответил я им, и потащил всех на верёвочке любопытства за собой на лужок. Ох, уж эта верёвочка. К ней с моей стороны вполне мог бы прицепиться своими чёртовыми колючками какой-нибудь педофил или ещё хуже маньяк. Я стараюсь объяснять детворе, что не всякому взрослому нужно верить – но они уж больно нас уважают, даже по росту. Лопату мы с собой не взяли: но зато на месте нашли слегка приржавевшую черпалку. - Видите? до нас здесь уже клады искали. - настоящие?- спросил меня Косточка с подковыркой в голосе. Он среди всех самый старший, и поэтому больше других сомневается; понимая мальчишечьим сердцем, что я никогда сознательно не брешу, он всё-таки старается просеивать мои безудержные фантазии. - А я не знаю, что они там нашли. Ведь когда люди выкапывают сокровища, то никому их уже не показывают, чтоб не делиться. - Мы нашли!- закричали Маринка, Максимка и Олька, поднимая на сухенькой веточке такого же сухого заморыша-червячка, ещё не отъевшегося после зимы. - Подойдёт. Самое главное, что в нём мясо есть, а ничего другого пиявкам не нужно. Ребятня с удвоенным – да чего там, с упятерённым рвением бросилась рыть землю, пробивая дорогу к червякам. Они радостно кудахтали и кукарекали, когда вытягивали из тайных нор одного за другим. А я, поглядывая на них с перевёрнутого ведёрка, думал что так легко их сподобить на увлекательную игру – как так же трудно взрослому человеку оторвать свою задницу. Обратно мы шли по рыжей траве весёлые и довольные. Весёлый шёл Артёмка, доволен был Максимка, его детским шуточкам смеялась Маринка, белозубо хохотал Косточка и радостно улыбалась Олька. - дядя Юрочкин, а ты с нами ещё долго будешь?- спросила она тихонько, таясь от ушедших вперёд. Мне в этот миг показалось, что это я повенчал её дружбой со всеми ребятами, и теперь вот она боится вновь развенчаться. - Да пока не помру. Вообще-то с детьми говорить о смерти лучше не надо, и тогда я добавил:- Не беспокойся, у нас вечная жизнь. На речке после буйного ледосхода течение уже утихомирилось. Прежде она вбирала в себя и тающий снег с колхозных полей и ледяную кашу с небес; а теперь течёт спокойненько, предъявляя нам свою серенькую прозрачность. Никто ещё в этой прохладной весне не оттаял: только червяки да пиявки, которые то сжимаясь то вытягиваясь, словно бы сиюминутно переползают из одного времени года в другое сквозь узенькую дырочку в вечности. - Ну что, ребятня? сначала достаём мы живца,- и я двумя веточками, как круглоголовый китайский фокусник, вытянул первого нашего поползуна. Он, конечно же, для солидности своего червячного авторитета слегка подрыгался – смотри, мол, на кого поднимаешь руку – и даже свистнул через губу, призывая на помощь дружков из ведёрка. Но те уже скукожились там от страха, и спасти его не посмели, трясясь за себя. - Теперь опускаем его на мелководье, слегка взбаламучивая донце для привлечения хищников,- а на всё это действо пятью парами восхищённых очей глядела завистливая детвора – оттого что я такой смелый герой, друссировщик, а они ещё нет. Вода забурлила, словно вокруг червяка завертелся клубочек погонь, окружений и схваток. И когда я вытащил свою ветвистую удочку, на нём сидели целых три пиявки, предлагая осаждённому сдаться подобру-поздорову, забрав себе личную душу, а им оставив лишь тело и кровь. Но это я вам так рассказываю, зная что вы взрослые крепкие люди; а от ребятишек я утаил всю драматическую – как в Гамлете – правду об отношениях червяка да пиявок, объяснив что они ближайшие родственники, и именно так переходят из одной ипостаси в другую – из куколки в новую жизнь. - огого, дядя Юрочкин! А когда они съедят червяка, он в кого превратится?- Маринке совсем не было его жалко: она вместе с братом жаждала необыкновенных приключений и волшебств. - Да как бог даст – может быть, даже и в человека. А когда придёт время, то снова обратно – это называется круговоротом в природе. - а Юрочкин, а ты тоже был червяком? - Знаете, я не помню уже. Что я мог им сказать: что бог при рождении обеляет нам прошлую память, вырезая из сердца боли и радости, все понятые мудрые истины? да они бы не вняли мне, цветасто порхая как бабочки по этому жёлтому дню. - Скорее всего, я когда-то давно был большим мотыльком, но не нашим а джунглевым, из лесов Амазонки. - это речка такая, я знаю,- быстро произнёс умный Косточка, словно бы следуя по пятам за пятёркой на уроке природоведенья. - Скорее всего, ты всегда был большим дурачком,- веско сказала премудрённая зрелая соседка, проходя по мостику с крепко набитой сумкой из магазина.- Чему ты детишек учишь, глупец? Они завтра возьмут без тебя да полезут в речку, и нахватают пиявок себе на задницу. А потом поотравятся. - Не должны, потому что в пиявках яду намного меньше, чем в людях. Я широко улыбаясь потрепал детвору по макушкам: у меня ведь, кроме улыбки, нет никогда ничего в оборону. Умные люди запасаются битами, ружьями да газовыми баллончиками – а я дурень с самого детства коплю только смех и радость. - дядь Юрочкин, за что эта тётька нас отругала? Мы же к ней не лезем.- Артёмка своей показательной грубостью словно бы заступался, оборонялся вослед, не смея по возрасту сказать ей в лицо. А вообще он добрый пацан, справедливый. - За любопытство.- Я уже спешил к бледному Косточке, глазёнки которого открылись до невозможи, а на его указательном пальце висел жырный и чёрный присосавшийся поползун.- Это ты его поймал или он тебя?- Нужно было хоть какой-нибудь шуткой успокоить испуганного мальца: он хоть и храбрился перед девчатами, но бирюзовые блюдца его уже подмокрели. Я почувствовал себя предателем, что не сумел спасти пацана и тётка оказалась права. - Только ты не кричи, хорошо? я сейчас тебя буду лечить.- Мне очень-преочень нравится его ненаглядная мамка: у неё завтра день рождения, а тут вдруг сынишка без пальца – нет, надо срочно спасать. - а как?- вся ребятня столпилась вокруг, потому что Косточка для них в одночасье стал настоящим героем; и он это понял – поэтому сразу роскошно подбоченился как атлет, которому тренер меняет повязку на чемпионской руке. - Я сейчас на спичке закалю перочинный ножик и прижгу тебе рану. Выдержишь? Рана, выдержка – такие мужественные слова – ну как тут было разныться. И Косточка тут же, почти не раздумывая, храбро промычал мне:- угууу… Ничего я, конечно, не прижигал – так, слегка поводил блестящим лезвием над горящей спичкой и приставил его к маленькому бледному пальцу. Но это действо моё было очень похоже на пассы волшебника, и ребята наверно поверили, что из крохотной ранки, из Косточки, к завтраму вырастет новая крепкая рука – как всегда рождается новый день из вечерней кровавой зорьки. Они смотрели друг на дружку, на меня и уходящее солнышко, радуясь наверно тому, что нас скоро ждут новые манящие приключения; а в склизком комочке на дне ведёрка копошились в своей вечной схватке синеватые червяки да тёмные пиявки – не видя ни солнца, ни неба, ни белого света.
