Детство Наташки. Три

Когда меня привели в детский сад, мне очень там понравилось. Или я особо не задумывалась, привели и привели. Я любила быть со всеми. По крайней мере, когда меня забирали в первый день уже после обеда домой, я закатила скандал. А вроде бы не капризная девочка.
В садике были абсолютно уникальные воспитатели и нянечка. Я никогда не спала в так называемый тихий час, никогда! Одна воспитательница говорила мне: «Повернись к стенке, чтобы я не видела твоих глаз!» В тихий час они менялись, другая желала: «Ляг в мою сторону лицом, чтобы я видела, что ты спишь!» Неужели там, где учат на воспитателей, не могли определиться по такому вопросу!
Однажды луплю я глазки во время тихого часа, воспитатели куда-то отлучились. Только нянечка сидит, молодая девка, Таней звали. Вдругсоседка по койке, Любка Чернышова, захотела по-маленькому. А это преступление против внутреннего уложения всех таких заведений, надо было всё выливать перед сном. Я ей шепчу: «Сходи, попросись, может пустят». Еле убедила попытать счастья, а что толку! Вернула нянечка. Скоро, мол, вставать. И правда, минут через двадцать командуют подъём. Все встают, а Любка лежит. Мы оделись, а она лежит. Таня эта подошла к ней, одеяло откинула, чуяла уже, чем дело пахнет. А потом схватила Любку за одну руку и за одну ногу и давай об постель колошматить. Честно скажу, один раз потом я тоже упустила, но сразу одеялкой прикрыла, чтобы никто не видел. Долго сохло. А потом, когда бельё меняли, я незаметно в самый низ сунула. Вот, первый раз признаюсь.
Нам носили простоквашу. В трёхлитровой банке. Всех заставляли её пить по полчашки. Мальчик по имени Алёша, худой и нервозный крепко сжимал рот, краснел и отказывался. Нянечка Таня и воспитательница клали его уже в истерике на маленький расписной детский столик, стоявший в стороне, и заливали ему простоквашу насильно. Он уже не плакал, а закатывался до перебоев дыхания. Вообще мальчик был неадекват, неуравновешенный, плаксивый. Находка для показательных выступлений. Я пила простоквашу с закрытами глазами в три глотка. Думаю, другие тоже не из удовольствия. Я думала, хорошо ещё не молоко с пенками. И помогало.

Борька

В начальных классах школы у меня был друг Борька. Домой мы ходили кучкой человек из шести в одном направлении. Была хорошая зима со снегом и ледяными пунктирчиками – каточками посередине тротуаров. Мы сразбегу влетали в них, толкаясь и падая на пухлые портфели. Неуклюже подползали к снежному борту, чтобы подняться на ноги.
- Ты уже два раза упал, а я только один – сказала я Борьке, и тут же шлепнулась на «непредвиденном» скользком повороте.
-Два-два! – ответил Борька
До дома мы добрались со счётом восемь-четыре. Борька упал больше. И досадовал очень искренне по этому поводу. Так, что мне даже стало неудобно.
- Пока! – сказала я ему и пошла к своему дому. – Ай! – добавила погромче, растянувшись в сугробе.
- Восемь-пять! – крикнул Борька. А я улыбнулась.
На следующий день я влетела в класс и сообщила своему другу, что по дороге в школу упала три раза. Он, как оказалось, ни разу. По дороге домой мои ноги вообще перестали меня слушаться. Через несколько дней счёт дорос до непройденных ещё цифр с моей стороны и неизменные восемь с его. А потом мы просто стали закадычными друзьями.
Девочкой я была рослой. Борька же - сильно ниже, чем надо бы для этого возраста. Мы ходили с ним как Кржемелик и Вахмурка. Везде вместе.
- Смотри, вот этот корабль похож на Нежин – показывал он мне какую-то модель корабля. Он смотрел «Пираты двадцатого века» все доступные детям сеансы в нашем клубе «Заря».
Однажды он спросил:
- А ты знаешь, за кого выйдешь замуж когда вырастешь?
- Не-а!
- А я бы на тебе женился. – возможно он и неправильно использовал это «муж-жен», но разговор был именно такой.
Ни фига не помню, что я ответила, но уж невестой точно себя не чувствовала.
Мы гуляли с классом в скверике, где была небольшая детская площадка. Там ещё росли высокие кусты, огораживая небольшой треугольник газона. Мы разбрелись сами по себе, я была с девчонками. Вдруг увидела, что из-за высоких кустов вышел Борька с явно заплаканным лицом. Мне не удалось его спросить, что случилось,он вырвался и убежал. Я зашла за кусты. Там стояли два наших одноклассника Сашка и Виталька. Эти доведут кого угодно! Парочка с острыми языками, практикующая подставы исподтишка и всякие словесные унижения. Им только попадись, девчонок они вообще по стенке размазывали. И смеялись оба ехидно, противно так. Их все обходить старались, не то что правоцировать. Промелькнуло, что сейчас сделаю что-то такое, за что мало не покажется. Мне. Возможно, даже достанется. Совершенно не знаю, как мне это пришло в голову, но я толкнула сначала Витальку.
- Ха-ха! Ты что, влюбилась? – только успел произнести он.
Ростом он был с меня. Но вложилась я, похоже, хорошо, потому что он неожиданно для меня упал на пятую точку, причём спружинив и сморщившись от непланируемых ощущений. Сашка же улетел вообще в кусты, слабоват оказался. Именно улетел, с отрывом от земли. Виталька ещё не поднялся, и, переваливась на менее пострадавшую половину задницы, повторял: «Влюбилась, влюбилась, влюбилась», но как-то не очень уверенно. Мне даже не пришлось убегать, как я предполагала. Я вышла из кустов, пока они ещё не встали. Тут меня обожгло, что они растрезвонят своими языками, придумают ехидные дразнилки. Стало не по себе.
А ничего не произошло. И никто нас не дразнил. Наверное им тоже было от чего-то не по себе.
Вскоре я переехала в другой район, с Борькой мы немного переписывались, и даже разговаривали по телефону через одноклассников. Потом всё, как обычно бывает в таких случаях, заглохло. Я его вспоминаю и сейчас. Как и тот свой поступок, далеко не бойцовской девочки.
А молодец!

Деньги

Что бы кто ни говорил, а самая волшебная вещь для ребёнка – деньги! Они бывают у взрослых, которые постоянно врут, что денег нет. Вот у детей их действительно нет! А ведь за них можно купить совершенно необходимые вещи, которые пахнут, сверкают или булькают!
Первый раз я своровала деньги в первом классе. Даже не своровала, а зажала, есть ещё щадящая формулировка «сэкономила на завтраках.» Всё равно воровство. Мне давали три рубля, которые надо было сдать учителю, чтобы хлебать молочную лапшу с пенками или разматывать омлетный рулон цвета казенного белья после автоклава между вторым и третьим уроком в столовой весь месяц. И это когда на углу у гастронома есть ларёк «Горячие пирожки». А сколько можно купить в аптеке мятных таблеток по одной копейке десять штук! И однажды деньги я не сдала. Они так и остались лежать у меня в кармане фартука, возможно даже того, что на фотографии. Да точно того, другого и не было. Но вечером этого же дня у меня поднялась температура, и постельный режим на время нарушил планы. На утро мама затеяла стирку.
- Форму неси сюда – крикнула она из ванной.
А-а, трёшка захрустела в руках. Куда?
- Давай уже - мама стояла на пороге. Незаметно перекладываю бумажку в шерстяной носок.
- Уже несу, на!
- И носки тоже!
- А тут только один, сейчас второй найду – метнулась я в туалет, пока мама оглядывала комнату в поиске давно не стиранных вещей.
Если бы я тогда знала слово «жесть», я бы выдохнула именно его. В туалете я достала трёшку из скомканного носка и смыла её в унитаз. Полегчало неимоверно. Через минуту свидетель моего преступления макнулся в мыльный тазик , воссоединившись со своим шерстяным братом.
У бабушки за сервантом стояла бутылка из-под шампанского, почти на три четверти наполненная десятикопеечными монетами. Десять штук - рубль. Целое состояние. Я ссыпала их в пластмассовый пенал со счётиками и часиками на крышке. Вместительная коробочка. Но гремел не по-партизански. " Вы не из копилочки деньги таскаете?" - спрашивала продавщица в магазине, когда пробивала нам бутылку дорогого сока за семьдесят копеек. Однажды бабушка всё-таки застукала. Отругала, но деньги оставила. Оставалось только перепрятать их дома, пока никого нет. Вдруг в окне вижу силуэт мамы, ещё и ручкой машет. Пришла раньше. Высыпала я мелочь под куст и замаскировала, как могла. Когда вернулась, ничего там не было. Повезло кому-то.
У деда деньги я тискала дольше всего. Пока он не завел со мной разговор, что в истории человечества воровство считалось самым страшным преступлением. Он вообще меня много просвещал в разных областях. Подтекста я не поняла и в следующий заход цапнула из шкафчика несколько монет по двадцать копеек и даже один полтинник. Мимолётом обратив внимание, что деньги лежат как-то аккуратнее обычного. Дед в этот день почему-то ничего мне не рассказывал, а только повторял, глядя в окно и прихлёбывая из бакала вечно холодный кофе: «Да-а-а…», и через невыносимую паузу: «Не думал я…» Когда я собралась уходить, он сказал вслед: «Деньги на место положи.»
Больше я денег не воровала. Не стоят они того!

Детство Наташки. Три

Когда меня привели в детский сад, мне очень там понравилось. Или я особо не задумывалась, привели и привели. Я любила быть со всеми. По крайней мере, когда меня забирали в первый день уже после обеда домой, я закатила скандал. А вроде бы не капризная девочка.
В садике были абсолютно уникальные воспитатели и нянечка. Я никогда не спала в так называемый тихий час, никогда! Одна воспитательница говорила мне: «Повернись к стенке, чтобы я не видела твоих глаз!» В тихий час они менялись, другая желала: «Ляг в мою сторону лицом, чтобы я видела, что ты спишь!» Неужели там, где учат на воспитателей, не могли определиться по такому вопросу!
Однажды луплю я глазки во время тихого часа, воспитатели куда-то отлучились. Только нянечка сидит, молодая девка, Таней звали. Вдругсоседка по койке, Любка Чернышова, захотела по-маленькому. А это преступление против внутреннего уложения всех таких заведений, надо было всё выливать перед сном. Я ей шепчу: «Сходи, попросись, может пустят». Еле убедила попытать счастья, а что толку! Вернула нянечка. Скоро, мол, вставать. И правда, минут через двадцать командуют подъём. Все встают, а Любка лежит. Мы оделись, а она лежит. Таня эта подошла к ней, одеяло откинула, чуяла уже, чем дело пахнет. А потом схватила Любку за одну руку и за одну ногу и давай об постель колошматить. Честно скажу, один раз потом я тоже упустила, но сразу одеялкой прикрыла, чтобы никто не видел. Долго сохло. А потом, когда бельё меняли, я незаметно в самый низ сунула. Вот, первый раз признаюсь.
Нам носили простоквашу. В трёхлитровой банке. Всех заставляли её пить по полчашки. Мальчик по имени Алёша, худой и нервозный крепко сжимал рот, краснел и отказывался. Нянечка Таня и воспитательница клали его уже в истерике на маленький расписной детский столик, стоявший в стороне, и заливали ему простоквашу насильно. Он уже не плакал, а закатывался до перебоев дыхания. Вообще мальчик был неадекват, неуравновешенный, плаксивый. Находка для показательных выступлений. Я пила простоквашу с закрытами глазами в три глотка. Думаю, другие тоже не из удовольствия. Я думала, хорошо ещё не молоко с пенками. И помогало.

Борька

В начальных классах школы у меня был друг Борька. Домой мы ходили кучкой человек из шести в одном направлении. Была хорошая зима со снегом и ледяными пунктирчиками – каточками посередине тротуаров. Мы сразбегу влетали в них, толкаясь и падая на пухлые портфели. Неуклюже подползали к снежному борту, чтобы подняться на ноги.
- Ты уже два раза упал, а я только один – сказала я Борьке, и тут же шлепнулась на «непредвиденном» скользком повороте.
-Два-два! – ответил Борька
До дома мы добрались со счётом восемь-четыре. Борька упал больше. И досадовал очень искренне по этому поводу. Так, что мне даже стало неудобно.
- Пока! – сказала я ему и пошла к своему дому. – Ай! – добавила погромче, растянувшись в сугробе.
- Восемь-пять! – крикнул Борька. А я улыбнулась.
На следующий день я влетела в класс и сообщила своему другу, что по дороге в школу упала три раза. Он, как оказалось, ни разу. По дороге домой мои ноги вообще перестали меня слушаться. Через несколько дней счёт дорос до непройденных ещё цифр с моей стороны и неизменные восемь с его. А потом мы просто стали закадычными друзьями.
Девочкой я была рослой. Борька же - сильно ниже, чем надо бы для этого возраста. Мы ходили с ним как Кржемелик и Вахмурка. Везде вместе.
- Смотри, вот этот корабль похож на Нежин – показывал он мне какую-то модель корабля. Он смотрел «Пираты двадцатого века» все доступные детям сеансы в нашем клубе «Заря».
Однажды он спросил:
- А ты знаешь, за кого выйдешь замуж когда вырастешь?
- Не-а!
- А я бы на тебе женился. – возможно он и неправильно использовал это «муж-жен», но разговор был именно такой.
Ни фига не помню, что я ответила, но уж невестой точно себя не чувствовала.
Мы гуляли с классом в скверике, где была небольшая детская площадка. Там ещё росли высокие кусты, огораживая небольшой треугольник газона. Мы разбрелись сами по себе, я была с девчонками. Вдруг увидела, что из-за высоких кустов вышел Борька с явно заплаканным лицом. Мне не удалось его спросить, что случилось,он вырвался и убежал. Я зашла за кусты. Там стояли два наших одноклассника Сашка и Виталька. Эти доведут кого угодно! Парочка с острыми языками, практикующая подставы исподтишка и всякие словесные унижения. Им только попадись, девчонок они вообще по стенке размазывали. И смеялись оба ехидно, противно так. Их все обходить старались, не то что правоцировать. Промелькнуло, что сейчас сделаю что-то такое, за что мало не покажется. Мне. Возможно, даже достанется. Совершенно не знаю, как мне это пришло в голову, но я толкнула сначала Витальку.
- Ха-ха! Ты что, влюбилась? – только успел произнести он.
Ростом он был с меня. Но вложилась я, похоже, хорошо, потому что он неожиданно для меня упал на пятую точку, причём спружинив и сморщившись от непланируемых ощущений. Сашка же улетел вообще в кусты, слабоват оказался. Именно улетел, с отрывом от земли. Виталька ещё не поднялся, и, переваливась на менее пострадавшую половину задницы, повторял: «Влюбилась, влюбилась, влюбилась», но как-то не очень уверенно. Мне даже не пришлось убегать, как я предполагала. Я вышла из кустов, пока они ещё не встали. Тут меня обожгло, что они растрезвонят своими языками, придумают ехидные дразнилки. Стало не по себе.
А ничего не произошло. И никто нас не дразнил. Наверное им тоже было от чего-то не по себе.
Вскоре я переехала в другой район, с Борькой мы немного переписывались, и даже разговаривали по телефону через одноклассников. Потом всё, как обычно бывает в таких случаях, заглохло. Я его вспоминаю и сейчас. Как и тот свой поступок, далеко не бойцовской девочки.
А молодец!

Деньги

Что бы кто ни говорил, а самая волшебная вещь для ребёнка – деньги! Они бывают у взрослых, которые постоянно врут, что денег нет. Вот у детей их действительно нет! А ведь за них можно купить совершенно необходимые вещи, которые пахнут, сверкают или булькают!
Первый раз я своровала деньги в первом классе. Даже не своровала, а зажала, есть ещё щадящая формулировка «сэкономила на завтраках.» Всё равно воровство. Мне давали три рубля, которые надо было сдать учителю, чтобы хлебать молочную лапшу с пенками или разматывать омлетный рулон цвета казенного белья после автоклава между вторым и третьим уроком в столовой весь месяц. И это когда на углу у гастронома есть ларёк «Горячие пирожки». А сколько можно купить в аптеке мятных таблеток по одной копейке десять штук! И однажды деньги я не сдала. Они так и остались лежать у меня в кармане фартука, возможно даже того, что на фотографии. Да точно того, другого и не было. Но вечером этого же дня у меня поднялась температура, и постельный режим на время нарушил планы. На утро мама затеяла стирку.
- Форму неси сюда – крикнула она из ванной.
А-а, трёшка захрустела в руках. Куда?
- Давай уже - мама стояла на пороге. Незаметно перекладываю бумажку в шерстяной носок.
- Уже несу, на!
- И носки тоже!
- А тут только один, сейчас второй найду – метнулась я в туалет, пока мама оглядывала комнату в поиске давно не стиранных вещей.
Если бы я тогда знала слово «жесть», я бы выдохнула именно его. В туалете я достала трёшку из скомканного носка и смыла её в унитаз. Полегчало неимоверно. Через минуту свидетель моего преступления макнулся в мыльный тазик , воссоединившись со своим шерстяным братом.
У бабушки за сервантом стояла бутылка из-под шампанского, почти на три четверти наполненная десятикопеечными монетами. Десять штук - рубль. Целое состояние. Я ссыпала их в пластмассовый пенал со счётиками и часиками на крышке. Вместительная коробочка. Но гремел не по-партизански. " Вы не из копилочки деньги таскаете?" - спрашивала продавщица в магазине, когда пробивала нам бутылку дорогого сока за семьдесят копеек. Однажды бабушка всё-таки застукала. Отругала, но деньги оставила. Оставалось только перепрятать их дома, пока никого нет. Вдруг в окне вижу силуэт мамы, ещё и ручкой машет. Пришла раньше. Высыпала я мелочь под куст и замаскировала, как могла. Когда вернулась, ничего там не было. Повезло кому-то.
У деда деньги я тискала дольше всего. Пока он не завел со мной разговор, что в истории человечества воровство считалось самым страшным преступлением. Он вообще меня много просвещал в разных областях. Подтекста я не поняла и в следующий заход цапнула из шкафчика несколько монет по двадцать копеек и даже один полтинник. Мимолётом обратив внимание, что деньги лежат как-то аккуратнее обычного. Дед в этот день почему-то ничего мне не рассказывал, а только повторял, глядя в окно и прихлёбывая из бакала вечно холодный кофе: «Да-а-а…», и через невыносимую паузу: «Не думал я…» Когда я собралась уходить, он сказал вслед: «Деньги на место положи.»
Больше я денег не воровала. Не стоят они того!