Собаки выли в ночи долго, пока новую партию отловленных животных не покрошил на куски быстрый и смертельный свинец. За город псов привозили в специальных фургонах с зарешеченными окнами и расстреливали на каменном пустыре. Потом окровавленные трупы животных сбрасывали в выкопанную рядом глубокую яму, тщательно все обливали бензином и сжигали. Так продолжалось каждую ночь. Город нужно было полностью очистить от собак. В их крови обнаружили опасный для человека вирус. Хозяевам породистых и дорогих песиков давали несколько дней на прощание. Люди знали, куда отправляют питомцев. Не сдерживая слез, они в последний раз обнимали, гладили, трепали за ушами преданных доберманов, бульдогов, овчарок... А через час за городом огненная яма поглощала ежедневную добычу.
Толик не верил в этот невероятный вирус. Но он мог бы поклясться кому угодно, что лично видел черные фургоны, глубокие ямы с окровавленными трупами животных. В деталях. В картинках. В ощущениях. В запахах сгорающей до костей плоти животных. Эти жуткие картины преследовали его по ночам, и утром, совершенно не выспавшийся и разбитый, выпив две кружки крепкого кофе, он с трудом заставлял себя идти на работу. Идти по городу, который слишком равнодушно освобождался от попавшей в опалу живности.
Обычно после работы Толик заходил в небольшой продуктовый магазинчик. На полках все еще был разложен собачий фаст-фуд. ПроПак, Chappi, Pedigree,- корм завезли на год вперед, а оказалось, совершенно зря! Жители города, боясь за свою шкуру, сдали домашних животных в утиль. Бродячих собак выслеживали и доносили об их местонахождении специально организованной службе. Для Толика подобное поведение людей казалось диким. «Они прогнили насквозь!»- сказал он как-то самому себе, вглядываясь в сюжеты теленовостей. Толик и раньше мало кому доверял. Но сейчас его недоверие и осторожность возросли десятикратно. Он кое-что скрывал и очень старался, чтобы жлобы, в спецодежде или без нее, ничего не заподозрили. Мимо полицейских он проходил медленно и спокойно, но в груди бешено колотилось сердце и пересыхало во рту. Если бы они о чем-то спросили, Толик наверняка свалился бы в обморок. Но его как будто и не замечали. Кого волнует человек из толпы, такой- же, как все.
Но разве Толик такой, как все? Люди совершили непростительную ошибку, думая так. Он точно другой. СОВСЕМ ДРУГОЙ!
В этот город Толик сбежал после окончания института в северной столице. Сопровождавшая с детства тревога едва не переросла в серьезную депрессию. Смена места жительства определенно пошла на пользу! В новом городе солнце светило чаще и теплее, а зима была мягкой и недолгой. Толик переехал к тетке, которая вела одинокую жизнь и к счастью молодого специалиста уже была смертельно больна. Ее огромную двухкомнатную квартиру в центре племянник со временем удачно обменял на частный кирпичный дом ближе к окраине. Одноэтажный дом был отгорожен от окружающего мира двухметровым железным забором. Бонусом к сделке оказались четыре сотки земли и подвал, который имел отдельный вход. Толика всегда тянуло к земле, к порядку, к чистоте, и самое главное -К ТИШИНЕ! Шахматы любят тишину, а он с детства был заядлым шахматистом. Но дома давно не играл, и знакомых к себе не приглашал. Каждое воскресение он ходил в местный шахматный клуб и вдоволь отрывался на тамошних любителях. К карьерному росту Толик относился равнодушно, за двадцать пять лет из простого кладовщика со скрипом дополз до заведующего складом небольшой конторы. Стабильность, минимум нервотрепки и общения, - работу он выбирал по такому принципу. В подчинении у него было два крепких молодых сотрудника, которые и выполняли большую часть работы. Коллеги не обижались. Он выписывал хорошие премии. Годы на складе летели быстро, одинаково и незаметно.
А вокруг все менялось. Городок разрастался, появились Макдоналдс, модные бутики, несколько огромных торговых центров с кинозалами и фуд-кортами. А он так и остался кладовщиком Толиком, обращаясь к которому, не обязательно было добавлять отчество. Никто и не добавлял. С годами у Толика появился уставший взгляд неудачника. Он ездил в метро, никогда не брал кредитов и всегда вовремя платил по счетам. И говорил так- же тихо, как жил. Никто из товарищей по шахматному клубу, коллег по работе, знакомых, не мог и представить, что скрывалось все эти годы в душе всегда одинакового, меланхоличного Толика. Этот невысокий плотный тюфяк с круглым, как блин лицом и плешью на макушке, страдал от катастрофически регулярных неудач в личной жизни. Ему стоило огромных усилий буквально навязать себя понравившейся девушке. Романы кончались быстро и одинаково. «Ты такой странный!», «Ты ни к чему не стремишься!», «Если дети будут в тебя - я повешусь!» Толик искренне не понимал, чего не хватало Светам, Мариям, Ксениям... И после каждой у Толика начинался длинный сезон бессонницы. Сезон жуткой, не проходящей тревоги. В это время он весь закипал словно чайник. И бурлил до температуры под сорок, тошноты, аритмии, до вздутия кишок и выхода вонючих газов. Бурлил Толик не от страстей, не от всепоглощающей любви. Ненависть и обида копились в сердце, наполняли до краев душу, вонзались в разум острыми иглами.
Незадолго до выявления собачьего вируса, Толик расстался с очередной версией «спасения от одиночества». Ее звали Елена. Невысокая симпатичная крашеная брюнетка, барменша из закусочной, с десятилеткой сыном в придачу, выстрелила прямо в сердце жестким вердиктом. -Мой сын каждый раз плачет, когда узнает, что мы идем гулять втроем. Он считает тебя страшным и скучным. И еще, ОН ТЕБЯ БОИТСЯ! -Но мы сможем это уладить.- Толик умоляюще смотрел на свою принцессу. -Да, я смогу это уладить. Мы расстаемся. И еще, мне кажется, дура тебя не поймет, а умная и красивая женщина (ОНА ПОСМОТРЕЛА НА СЕБЯ В ЗЕРКАЛО) тебя даже не заметит! Заведи собаку. Говорят, домашние животные учат заботе, да и не будет одиноко на старости лет. В общем, будь счастлив! После этого разговора сезон бессонницы слишком затянулся… Утро-работа- вечер- телевизор- попытки уснуть- ступеньки в подвал- крики отчаяния до осиплости, до головокружения -возвращение в кровать -короткая дремота до звонка будильника. Замкнутый круг. И его нужно было разрушить!
Неделю спустя в разломанный неудачами разум одинокого кладовщика новость о вирусе вошла совершенно безболезненно. И ожидаемо! Замкнутый круг где-то прорвало, он дал течь, треснул от напряжения и превратился в две параллельные линии. И по ночам в его подвале стало тихо. Пока не появилась Джена.
Толик теперь очень спешил с работы домой. С порога, не снимая обувь, проходил в комнату и громко включал старый ламповый телевизор. Он ждал новостей. Умывался, готовил ужин, разгадывал кроссворды, прислушивался к звукам. Долгожданная мелодия заставки местной информационной программы приятно ласкала его слух. Толик удобно располагался в стареньком кресле и замирал, уставившись на экран. Он точно знал, в самом начале каждого выпуска симпатичная ведущая в строгом костюме обязательно сообщит о ходе операции по уничтожению зараженных вирусом собак. Немного, но вскользь, она скажет об опасности вируса. Вся остальная информация казалась Толику пустой и ненужной. Однажды Толику показалось, что именно сегодня вечером в новостях будет выступать глава города! Мэр в этот вечер действительно обратился к горожанам с небольшой речью. Он говорил обычные в таких ситуациях слова. «Мы не допустим паники! Нам нужна ваша поддержка и понимание! Мы держим ситуацию под контролем...» «Придурок, своего добермана наверняка уже вывез вместе с бабками в офшор!»- думал Толик, отворачивался от экрана и засыпал. С приоткрытым ртом, растянутым в улыбке...
На работу Толик ходил одним и тем же, самым коротким маршрутом, что пролегал через большой и громкий городской парк. В траву многочисленных зеленых газонов здесь вечно гадили собаки, а хозяева спокойной шли рядом. Но газоны не были созданы для того, чтобы животные справляли в них нужду! И Толик всегда хотел высказать владельцам собак все, что о них думал! Яростно и грубо! Но... Проходил мимо, унося в себе проклятия. А с недавнего времени он совсем перестал пристально всматриваться в газоны сентябрьского парка. Голова кладовщика была занята другими мыслями. Мыслями о Джене.
Когда о вирусе только что узнали, Толик совершил необычное геройство. Он подобрал на улице собаку и спрятал у себя в подвале. КУДА ОН ШЕЛ ТОЙ НОЧЬЮ?- стертый файл в его голове.
Он помнил, что собака стонала! От нее пахло перегаром, будто кто-то напоил ее водкой! Ее глаза посылали мужчине собачий SOS! Да, она хотела, что бы именно он ее спас! Именно он! «Но зачем так громко стонать? Нас могут услышать! Давай-ка все сделаем быстро и тихо!»
КАК ОН ОТКЛЮЧИЛ ОГРОМНУЮ ОВЧАРКУ?- стертый файл в его голове.
Кромешная тьма, разбитые фонари окраин и извилистые закоулки- все это было в ту ночь не иначе как помощью небес! Никто не видел и никто не слышал, как Толик пыхтел и тащил животное к себе в подвал. Сначала нужно было отпереть железную толстую дверь, обитую войлоком изнутри, потом спуститься вниз по пяти деревянным ступенькам, и только тогда можно было оказаться на бетонном полу комнатенки пять на восемь метров. «Лампочка Ильича» светила вверху, по дальней от входа стене тянулись железные батареи, которые не скоро должны были включиться в зимний режим. Стены и потолок подвала, обклеенные матами из стекловатина, обеспечивали отличную звукоизоляцию. Бывший жилец, музыкант, отделал подвал под репетиционную базу. Толик же считал занятия музыкой пустым времяпрепровождением. В отличие от пиликанья на гитаре, или истязания себя черно-белыми клавишами, шахматы учили предвидеть на ход вперед. А он получил в свое время взрослый разряд. И когда спасенная овчарка пришла в чувство и бросилась с рыком на мужчину, Толик был готов. Ошейник «Антилай» на короткой железной цепи, которая была прикована к батарее и большой металлический намордник быстро успокоили собаку. КОГДА ВСЕ ЭТО БЫЛО КУПЛЕНО И ДЛЯ КОГО?- стертый файл в его голове.
В ту ночь он постелил ей одеяло, поставил рядом миску с водой, сунул в пасть две таблетки снотворного, погладил по голове и сказал перед тем, как оставить в полной темноте: -Я назову тебя Джена. Ты не будешь сожжена, я обещаю!!!
Это была славная овчарка. Большая и тяжелая. И признавать в Толике своего хозяина она не собиралась. Джена не понимала своего положения и совершенно не хотела мириться с тем, что была лишена солнечного света. Она день за днем упорно рвала цепь до кровавых отметин на шее, рычала, скулила, выла, несмотря на специальный ошейник. Она отказывалась принимать пищу из рук Толика, и даже не пила воду из миски. Не подпуская близко Толика, когтистыми лапами пыталась ударить или поцарапать своего нового хозяина. Она гадила под себя, и теперь в подвале постоянно пахло мочой и дерьмом. Ночью Толик проветривал помещение, но это не помогало. Добраться до испражнений, чтобы устранить запах, ему не позволяла Джена! Спаситель задавал себе вопросы и не находил нужных ответов. Почему у Джены столько ненависти к нему? Возможно, прежний хозяин был совсем не похож на Толика. Но этот долбанный хозяин бросил ее подыхать. А сейчас она в тепле, ее кормят, и самое главное- Джена жива! И Толик, возможно, жертвует собой, ради ее спасения. А вдруг вирус действительно так опасен, как о нем твердят все вокруг? В одном Толик был прав, когда-нибудь голод заставит собаку быть приветливой и покорной.
Ему пришлось ждать две долгих недели. Измученная собственной голодовкой, Джена начала пить из миски, а через два дня окончательно сломалась. Она съела отваренное куриное филе и гречневую кашу. Для Толика это означало одно- его признали ХОЗЯИНОМ! Теперь ему не составило труда отодвинуть ослабленную собаку в самый угол и устроить генеральную уборку в помещении, пропахшем мочой, блевотиной и дерьмом. Потом Толик устроил настоящую баню своей любимице прямо в подвале. Вымыл ее, смачивая щетку в тазике с теплой водой и разведенным там шампунем. Затем он занялся ее лежбищем, - заменил подстилку и одеяло, бросил рядом большую, уже обглоданную кость. Собакам полезно точить зубы. И грызть кости. Следующей ночью Толик впервые вывел свою любимицу на прогулку, -подышать воздухом, сделать свои грязные дела. Для этого вполне было достаточно четырех соток дворика. Выгуливая Джену, Толик немного нервничал. Для соблюдения всех правил осторожности дом был погружен во мрак, разве что из открытой двери подвала слегка пробивалась желтая полоска света. Толик вел Джену на коротком поводке, в наморднике и специальном ошейнике, в котором лаять очень больно. Он контролировал каждое ее движение. Сильно исхудавшая, Джена казалась куклой в руках опытного и строгого кукловода. Ей видимо тоже надоело дышать подвальной пылью, гадить под себя и быть строптивой.
Секрет покорности овчарки был не только в ее естественных потребностях. Хозяин нащупал слабое место и стал пользоваться своим открытием постоянно. Перед тем, как отнести плошку с едой в подвал, Толик взял за правило добавлять в пищу Джены растолченные таблетки. Чаще - успокоительные, иногда- легкие транквилизаторы, которые можно было купить в аптеках без рецепта. Он решил так поступать до тех пор, пока не убедится в полной покорности своей собаки. В ее полном подчинении! А пока... ОНА ДОЛЖНА БЫТЬ НАМНОГО СЛАБЕЕ ЕГО. Однажды Толику пришла в голову подлить в плошку с едой водку. Странно, но Джена съела эту порцию гречки с огромным аппетитом. Еще большим, чем раньше. Это не осталось незамеченным хозяином, и теперь водка вошла в основной рацион собаки, чередуясь с таблетками через день.
Для того, чтобы Джена прониклась к своему хозяину еще большим почтением, был придуман ритуал. Толик ставил миску с едой так, чтобы Джена не могла до нее дотянуться. Сам подходил ближе, снимал намордник, и гладил собаку по голове, за ушами, по спине... И только если Джена реагировала на прикосновения спокойно, не щеря свои зубы и не издавая угрожающие звуки, миска с едой пододвигалась ближе. Собака должна была привыкнуть к его прикосновениям. И к тому, что за прикосновениями всегда следовало удовольствие.
Толик кормил свою любимицу вкусно и по расписанию. Утром и вечером. Он продумывал меню на неделю. Отварные рыба и куриное филе, обглоданные хозяином говяжьи косточки, разнообразные каши; все это Джена теперь съедала с удовольствием. Толик вычитал в интернете, что собакам показан свежий мясной фарш. Писали, что в нем много необходимых собакам витаминов. Сначала Джена категорически не хотела его есть. Она рычала, сплевывала мясо на пол, бросалась на Толика и, возможно, хотела укусить. Толик насильно скармливал собаке полмиски фарша, буквально проталкивая пальцами в глотку овчарки деликатес. Иногда ее рвало. Кряхтя, Толик убирал блевотину и не ругался. Накормив собаку, он снова надевал ей намордник.
В последнее воскресение октября, теплое почти по-летнему, Толик возвращался из шахматного клуба. Он давно не играл, просто наблюдал и анализировал ход партий. Ему доставляло удовольствие предугадывать победителя. Он редко ошибался. Вот и сегодня не ошибся, поэтому в отличном настроении и с едва заметной улыбкой на лице Толик медленно шел по городу, рассматривая витрины магазинов, рекламные щиты над дорогами, проходящих мимо людей... Он чувствовал себя превосходно. Пока его взгляд не уперся в Т-образный щит над шоссе. Еще утром щит был пуст и бел, но сейчас на нем сочным огромным шрифтом гремело объявление:
« 1 НОЯБРЯ ДЕНЬ ОВОБОЖДЕНИЯ ГОРОДА. Центральная площадь. В программе веселые ведущие, конкурсы, дискотека и салют!»
Позже это же объявление Толик увидел на остановке, в метро, в заголовках местных газет. Чувство тревоги, благополучно оставленное в другом городе, напомнило о себе мурашками по всему телу и головной болью. Слово ОСВОБОЖДЕНИЕ совсем не вписывалось в размер плаката, то уходило вниз, то вообще исчезало… Какое-то странное слово. Прыгающее! Похожее на мерцающую лампу-то вспыхнет, то погаснет.
Выступление мэра вечером по телевизору показалось Толику слишком пафосным и наигранным. И лживым. Речь главы города он помнил слово в слово: -Страшная напасть миновала наш замечательный город! Спасибо всем, кто оказал поддержку и проявил бдительность! Мы обязательно сообщим, когда наши уважаемые любители собак смогут вновь завести себе домашних питомцев!
Через неделю Толик зевал на центральной площади. Скучное и предсказуемое шоу не впечатляло. А людям, утрамбовавшим своими разгоряченными телами площадь, было весело и хорошо! Их покой охранял целый взвод полицейских. Встречаться с ними лицом к лицу Толик совсем не хотел. Хмурые молодые «ппсники» могли о чем-то догадаться по его походке, взгляду, движениям…Толик был чужим на этом празднике жизни. Он ощущал это кожей, намокшей от пота. Веселые ведущие казались глупыми, конкурсы примитивными, люди уродливыми. Все закончилось острым ощущением нехватки воздуха, и Толик судорожно стал протискиваться сквозь толпу к выходу.
Он почти бежал домой и успокоился лишь в подвале. Тут хорошо и спокойно. Джена с каждым днем была все смиреннее, ела свежий фарш с добавленной в него водкой, и хозяин теперь оставлял овчарку без намордника и строгого ошейника. Собака видимо поняла, что лаять, взвывать и издавать любой шум нельзя. И неподчинение хозяину может выйти ей боком. Намордник и строгий ошейник надевался на Джену только для прогулок. Но и в пределах четырех соток она была послушна. Делала обычные собачьи дела в одном и том же месте, потом задирала морду вверх и недолго смотрела на звезды. Вскоре едва слышным рыком Джена просилась домой. Собака торопилась в огромную теплую конуру, на свое место. Несмотря на прогресс в их отношениях, таблетки, добавляемые в пищу, Толик не отменил. Он чувствовал, что время еще не пришло.
После городского праздника Толик стал много времени проводить в подвале. «Вирус оказался просто выдумкой дерьмовых ученых!»- говорил он собаке, гладя ее за ушами.- «Вот подожди, еще немного и нам с тобой разрешат выбраться из подвала на волю!» Джена слегка поскуливала, давая понять, что мысль хозяина ей явно по душе.
Толик не мог представить себе, как раньше жил без этого существа. Он теперь признавал, что Елена, советуя завести собаку, была права. Это верное, преданное, послушное животное для него было в тысячи раз лучше самодовольных и жестоких женщин, которым невозможно верить и опасно довериться.
Тягостное ощущение одиночества гнало Толика из дома в подвал, и с некоторых пор он стал оставаться со своей любимицей каждую ночь. Свое спальное место оборудовал рядом с выходом. Выгуляв собаку, Толик ложился на матрас и беседовал с овчаркой почти до утра. Джена отвечала тихим сопением, и иногда скулила. Очень редко она не соглашалась с мыслями хозяина, и тогда издавала тихий недовольный рык. Но Толик был спокоен. Даже если бы Джена в ошейнике натянула всю цепь, она бы не достала хозяина своей мордой.
Идиллия продолжалась до декабрьских холодов. Все разрушилось в миг. В один ветреный и снежный вечер. Толик возвращался домой как обычно,- через запорошенный снегом городской парк. Фонари едва светили, но мужчина отчетливо увидел, как прямо к нему наперегонки мчались стаффорд и доберман. ОТКУДА ОНИ??? О разрешении вновь заводить собак не говорили в теленовостях. Плюс ко всему, эти псы были ему знакомы! Воскресли из мертвых? Чушь!!! Толик приготовился спасаться бегством, но его притормозили окрики: -Нора, ко мне! -сначала строгий женский, потом хриплый мужской,- Авель, ко мне! Толик прекрасно помнил эту пару собачников. Как им удалось сохранить своих питомцев от расправы? КАК? Он срывающимся голосом крикнул в темноту: -Разве ваших собак не сожгли? Ответа не последовало. Толик ускорил шаг к метро, и по дороге встретил несколько ЖИВЫХ старых знакомых... На поводках. -Вирус?- переспросил его седой старик в шапке ушанке. У его ног послушно сидел бульдожка. -Да-да!!! Вирус! Собак ловили и сжигали! - Толик кричал старику в лицо, брызгая слюной. Старик лишь крикнул своему бульдожке, - Рядом!- и зашагал медленно прочь.
Толик буквально летел домой! Его лицо светилось от счастья! Старое, длинное пальто, нелепо выглядящее на полной фигуре, казалось ему легким как пушинка. Сейчас он расскажет Джене, что никакого вируса не было. Выпустит ее на улицу, без поводка, без намордника! Когда хозяин спустился в подвал и включил свет, в нос почему-то ударил запах тухлятины. Джена лежала в дальнем углу, свернувшись калачиком под одеялом с головой. Она спала. Толик не стал ее будить сразу, подошел поближе, вгляделся... В глазах замелькало бликами,- Лапа-рука-лапа-рука...
Он зажмурил с силой глаза, и вгляделся вновь... Теперь не было никаких сомнений! Из-под одеяла выглядывала ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ РУКА!
Толика прошиб озноб. Он отступил назад и задел ногой железную миску с водой. Она, пустая, покатилась по полу и громко ударилась о стену. Под одеялом кто-то пошевелился. Толик стоял как вкопанный и наблюдал как вторая ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ рука с порхающей синей бабочкой на плече помогла первой скинуть одеяло...Джена смотрела на своего хозяина покорно и преданно...Она облизнулась и потянулась к миске с водой. Толик смотрел, как она пьет, но его глаза не могли четко поймать картинку. Его собака выглядела ужасно! Из туловища овчарки росли человеческие руки и ноги. Хвоста не было. Морда Джены стала шире и больше. И воду из миски она НЕ ЛАКАЛА, А ПИЛА, как пьют люди, стоящие на коленях.
Подвал поплыл у Толика под ногами. Острое чувство паники сковало его тело в тиски, из которых он давно выбрался, думая, что навсегда. Собрав волю в кулак, хозяин Джены на негнущихся ногах поднялся по лестнице во двор. Медленно ступая, он вошел в дом, хватая воздух ртом, будто выброшенная на берег рыба. В глазах мелькали желтые мушки, по телу бежали мелкие мерзкие мурашки, горло пересохло до такой степени, что он не мог даже сглотнуть. Таблетки, о которых он давно забыл, лежали в комнате, в прикроватной тумбочке, в нижнем выдвижном ящике...
Тюбики, упаковки бинтов, перетянутые резинкой стопки таблеток, коробки с болеутоляющими препаратами, термометры, - все было свалено в одну большую кучу, пахнущую больницей. Толик вырвал из тумбочки ящик с таблетками и высыпал содержимое на кровать. Он шарил дрожащей рукой в горе таблеток наугад. Названия лекарств путались и причудливо выгибались, не давали себя прочесть, превращались в непонятные странные иероглифы. Взбешенный мужчина почти потерял себя в пространстве, и рука интуитивно потянулась в карман штанов. КАК ЖЕ ОН МОГ ЗАБЫТЬ?- Эти таблетки всегда были с ним! Одну он сразу закинул в рот. Таблетка встала на ребро в сухом горле и Толик едва не поперхнулся! От страха и напряжения в глазах выступили слезы. Как же важно не допивать свой утренний кофе! На тумбочке стояла кружка с давно остывшим напитком. Мутная холодная жижа протолкнула в желудок маленькую белую шайбу. Через пять минут хозяину Джены стало легче. Намного легче! Мысли в голове перестали лихорадочно бегать одна за другой по длинному извилистому маршруту. Они стихли. Голова стала пустой и ясной. Тревога исчезла.
Толик вернулся в подвал уже без пальто. Джинсы и рубашка - вполне комфортный наряд для важного разговора. В руках мужчина держал миску с сырым фаршем. По распорядку приближалось время кормления. И он плевать хотел на завершение всех изменений в облике Джены. Она его собака, даже если похожа на животное лишь ошейником на стальной цепи. И пусть такая собака не могла лаять, зато преданно смотрела на своего хозяина. Толик начал говорить тихо и ласково: - Дженочка, ты наверняка уже проголодалась, я витаминки принес... Мужчина осторожно поставил на пол миску. -За что???? За что ты так со мной?- она теперь умела разговаривать. Она ВСЕГДА умела разговаривать... И Толик не удивился. Глупая улыбка блуждала по его лицу, а глаза смотрели куда-то сквозь стены подвала.
Две параллельные линии вновь образовали привычный круг. Реальность обрела четкие очертания. Все стертые файлы в голове медленно, но успешно восстановились.
-Я спас тебя. - сказал Толик, продолжая смотреть мимо Джены в пустоту. -От чего? От чего ты спас меня, сука!!!?- ее голос дрожал. Она еле говорила, но в пустоте подвала все было отчетливо слышно. -От вируса. Всех собак хотели уничтожить, а я тебя спас!!! - он понимал, что лжет, но у него сейчас не было другого выхода. -Я не собака. Ты же видишь это! Я же не собака!!!- ее голос стал слабее и был похож на стон безнадежно больного и умирающего человека... -Джена, перестань. Ты не понимаешь, ты ничего не понимаешь... В городе давно кого-то ищут. Я думаю, они ищут мою собачку. А знаешь зачем? Чтобы сжечь тебя. А здесь... Здесь тебя никто не найдет. Здесь ты сыта, жива и всегда под присмотром...
Мужчина неожиданно рассмеялся во весь голос! Как же просто разум нашел выход из замкнутого круга боли, одиночества и гадкого ощущения ненужности. Теперь Толик отлично понимал, что все время врал. Джене, себе, всем. Но чувство вины не подкатывало тошнотой и не сжимало сердце. И он теперь знал, что пойдет до конца.
Толик пнул миску с едой, так, что та с грохотом отлетела назад и опрокинулась на пол. Он был по-прежнему уверен, что подходит к своей собаке, свернувшейся в клубок на привычном месте. Но сегодня все было по-другому... Она позволила ему только раз погладить слипшиеся черные волосы на голове, вскочила на колени и вцепилась в запястье хозяина зубами. ОНА ЖДАЛА ЭТОГО МОМЕНТА ДОЛГИЕ ПЯТЬ МЕСЯЦЕВ! Последние недели Толик чувствовал себя слишком спокойно... И он отменил ей таблетки, от которых голова становилась тяжелой, а воля слабой...
Джена впилась в плоть мучителя смертельной хваткой бойцовской собаки, а Толик не успел одернуть руку. Невыносимая боль резанула от кисти до плеча. ( ЧЕРТОВ ОШЕЙНИК ЛЕЖАЛ В КВАРТИРЕ ПОД КРОВАТЬЮ!) Кричать было НЕЛЬЗЯ! Кладовщик громко выдохнул и свободной рукой наотмашь ударил напавшую на него взбесившуюся собаку в голову. Потом еще, еще и еще...
(Точно как в августе, когда он подкараулил свою пьяную жертву, справляющую нужду у гаражей...)
Он бил до тех пор, пока ее челюсть не разжалась. В руке заядлого шахматиста не хватало куска мяса. Огромного кусища мяса!!! Переставлять фигуры на доске теперь окажется трудным занятием! А Джена просто выплюнула кровавый клочок вырванной плоти и отключилась. Кровь хлестала из раны, будто бензин из пробитого бака. На ватных ногах Толик сделал несколько шагов к выходу, но колени подогнулись и он упал лицом вниз, сильно и невыносимо больно ударившись лбом об асфальтовый пол подвала.
Когда Толик очнулся, голова его немного кружилась и раскалывалась на части. Кровь медленной струйкой продолжала сочиться из обглоданного Дженой запястья. Хозяин подвала стянул с себя рубашку, нашел в себе силы порвать ее на лоскуты и перевязал рану. Даже в одной майке духота доводила до слез. Толик чувствовал себя одиноким и изможденным путником, бредущим по пескам Сахары под изнурительно палящим солнцем! И он знал, станет легче, если снова увидит свою собаку! СВОЮ ПОСЛУШНУЮ ДЖЕНУ! Как она могла предать его, превратившись в человекоподобное существо?
Толик медленно перевернулся на другой бок, и поморщился, будто увидел червей в собственном кале. Собаки не было. На ее месте лежала женщина. Измученая, худая, грязная, одетая в лохмотья (летнее платье давно превратились в тряпки), пропахшая мочой и подвалом. Эта женщина убивала толстого плешивого старого мужика тысячи раз. В своих мечтах. И сейчас испытывала восторг, наблюдая, как мучается гребаный хозяин.
-Ну что сука, теперь либо ты позовешь кого-нибудь на помощь, либо мы оба подохнем тут... Что ты выберешь, мудило? –спросила она едва слышно. Но хозяин знал все ответы заранее. -Кому ты нужна, подзаборная шваль? Кому ты нужна, кроме меня? Ты никогда не была человеком! Ты давно превратилась в животное, в бесплатную давалку для своих друзей наркоманов. Ты - псина! И ты теперь моя псина! Ответом был смачный плевок в сторону Толика, не достигший своей цели. Усмехнувшись, хозяин подвала отвернулся и стал смотреть на ступеньки, ведущие на волю. Толик пытался выстроить комбинацию, при которой патовая ситуация превратилась бы в грамотно поставленный противнику мат!
Ключ от цепи Джены всегда лежал в тумбочке. Наверху в доме. Мобильный телефон бездельничает в кармане джинсов, здесь он бесполезен. Дверь в подвал была надежно прикрыта, но не заперта. Можно было орать хоть до посинения, никто никогда не услышит. Гостей, как обычно, Толик не ждал. Ему тоже, как и Джене, не хотелось загнуться здесь медленно и мучительно. В смраде испражнений и в смертельной духоте. Батареи работали на полную мощь. Можно было попробовать доползти до ступенек, потом по ним подтянуться вверх, вывалиться наружу во двор и вызвать подмогу (там мобильник возьмет сигнал)- а что дальше? Дальше его жизнь закончится. Тайна перестанет быть тайной. И расплата за нее может быть слишком жестокой для ранимого и тревожного человека...
Размышления Толика прервала жуткая боль в правой ступне. Пока его разум искал ответы, Джена вытянулась в гитарную струну и дотянулась до хозяина. Она зубами исхитрилась стянуть грязный ботинок, и сомкнула челюсть на кривых пальцах в вонючих носках. Эту пытку уже нельзя было вынести молча. Толик взвыл как раненый медведь. Джена откусила сразу три пальца и вместе с носком в зубах подалась назад. В шее женщины что-то громко хрустнуло, и Джена мешком свалилась на свою подстилку. И ей уже было не важно, сможет ли кто-то услышать истошный мужской крик из подвала. И ей давно было все равно, как она прожила отмеренные судьбой дни. Последнее, что умирающая женщина успела сказать в своей недолгой, но разбитной жизни, было: -Меня зовут Женя, запомни это... Тварь!
Толик не слышал ничего, кроме гулких ударов бешено колотящегося в груди сердца. Он еще долго лежал рядом с трупом женщины, истекал кровью и почти ничего не соображал. Кроме того, что ЕГО СОБАКА ИСПУСТИЛА ДУХ!
Спустя час хозяин подвала предпринял попытку выбраться наверх. Отталкиваясь от пола здоровой ногой и опираясь на не покусанную руку, он не думал, как объяснит свои ужасные раны врачам, как будет избавляться от трупа, как будет что-то менять в своей жизни. Когда его голова достигла последней ступеньки, он отчетливо увидел в маленькую щелку двери припорошенный снегом двор. И ему показалось, что вирус вернется... И среди брошенных на погибель собак он выберет ту, которую обязательно нужно спасти...
Сообщение отредактировал Котвладов - Среда, 11.09.2013, 19:56
