Утром меня разбудил неясный шепот и запах жареного мяса. - Тысяча чертей- привычно чертыхался гасконец- как Вы не понимаете, месье, он зверски устал, ему жизненно необходим отдых. Если Вы меня не послушаете, я буду вынужден скрестить с Вами шпагу. Фер чувствительно ткнул мушкетера в бок кулаком, отчего тот охнул и вызвал ангела на дуэль. Поняв, что сейчас произойдет чье-то убийство, я встал. Они разделали пантеру. Не спрашивайте меня чем, я не знаю, и знать не хочу. И сейчас на костре жарилась аппетитная кошачья ляжка. - Привет, Шарль- поздоровался я с мушкетером. Дартаньян заныканным где-то кинжалом отрезал от жареного куска тонкие полоски мяса и отправлял их себе в рот. - О, доброе утро, месье МанИш- ответил он мне- присоединяйтесь. Господин ангел раздобыл нам пива, а вчерашняя кошка оказалась на удивление вкусной. - Привет, дружище- обратился я к Феру. Ангел с улыбкой посмотрел на меня, и я понял, что у меня появились друзья. Да, странные, да, не такие, как у всех. Один- несуществующая небесная сущность, второй- средневековый, не слишком образованный вояка, но…. вчера мы все втроем убили пантеру такого роста, что на ее спине мы могли бы разместиться все вместе, и еще место осталось бы. Я даже не заметил, как в одной моей руке появился стакан с пивом, а во второй кусок жареной пантерятины. Через некоторое время мы увлеченно дослушали, чем закончился поход Дартаньяна за подвесками, и какую награду ему вручила королева Франции Анна Австрийская. Да, 14-й оказался, все-таки, не совсем 14-м. Еще через некоторое время я пообещал отдать ему свой порнографический журнал, завалявшийся на моей полке с, черт знает, каких времен. К тому моменту, как от ляжки остались только полуобкусанные кости, мы все втроем пытались затянуть «Марсельезу». Причем, у ангела получалось лучше всех. - Это я в небесном хоре научился- краснея, как свекла, пояснил он нам всем. Гасконец, как искренне верующий человек, даже прослезился и попытался прижать Фера к своей нетрезвой груди, но тот ловко выскользнул из его объятий, красиво воспарив над нашими головами. Описав в небе несколько неправильных кругов, ангел устремился к лесу, оглашая окрестности раздраженным воплем: - Вот повезло связаться с извращенцами. Тьфу на тебя сверху, мерзавец- насколько мы поняли, это было французу. Крылатый пакостник так отомстил за его сквернословие. Мы одновременно пожали плечами и продолжили нашу задушевную беседу. Следующим пунктом программы по заявкам слушателей была попытка неудачной женитьбы гасконца на некоей придворной фрейлине королевы. На что королева закатила мушкетеру чисто женскую истерику, поливая слезами его камзол, и обещая казнить при первой же подвернувшейся возможности. - Се-е-е-ня- вдруг донеслось до нас откуда-то с опушки леса- спаси-и-и-и меня. Я больше не буду-у-у-у. Дартаньян обернулся первый, уже сверкая обнаженной шпагой. От кромки леса на нас бежал, путаясь в полах балахона, и трепыхая за спиной оперением, наш непутевый ангел-хранитель. За ним огромными прыжками несся исполинский лев. - Опять- выдохнули мы с гасконцем. - Взлетай- заорал я Феру, сложив руки рупором. Но, то ли он от испуга оглох, то ли что-то случилось с системой ангельского зажигания, но взлетать он отказывался наотрез. Мы помчались ему навстречу, моля всех святых, чтобы успеть. Лев спокойными прыжками настигал нашего целомудренного друга, пытаясь схватить зубами за край хламиды. В руках у меня так и осталась зажатой бутылка пива, с не меньше, чем половиной содержимого. Когда мы подбежали к ангелу, он резво перепрыгнул через наши головы, спрятавшись за спинами, и мы с гасконцем остались стоять прямо напротив громадного гривастого зверя, хлещущего себя кисточкой хвоста по бокам. Страшно нам, почему-то, не было. То ли потому, что склад сегодня работал на удивление без перерыва, то ли из-за того, что где-то в душе мы не верили в реальность происходящего, но я не успел даже понять, как моя рука поднялась сама собой и треснула льва бутылкой по морде. Ошарашенная зверюга присела на задние лапы, недоуменно слизывая с морды пенные дорожки «Жигулевского». - Давай-давай- услышал я за спиной.- Сейчас мы ему устроим душ-шарко. Шарль, рожа твоя гасконская, ты когда-нибудь ванну из пива принимал? - Не приходилось, сударь- радостно отозвался Дартаньян. Оказалось, что ангел уже успел метнуться к костру и притащить в подоле балахона все наши пивные запасы, и сейчас вместе с мушкетером прицеливался бутылками из-за моей спины. Фер метко бомбардировал львиную голову, гасконец исправно подавал ему боеприпасы. Странно, но бутылки с треском лопались о звериные кости, поливая гриву пенными фонтанами. Через некоторое время перед нами сидел совершенно осоловевший лев, глядящий на нас мутным хмельным взглядом. Французу осталось только легонько ткнуть его шпагой. Насколько я понимаю, на ужин у нас будет жареная львятина. - А я лечу-лечу себе, решил передохнуть- докладывался нам ангел, вытирая нос балахоном- сел на камушек, а сзади он- здоровый, как полсарая. Я от страха забыл, как взлетать надо. - Да уж, сударь- поддакнул ему гасконец. Если бы не сообразительность месье МанИша, нам бы всем не поздоровилось, тысяча чертей. Фер, не глядя на француза, привычно ткнул его кулаком. - Все- вспрыгнул я с колен- хватит загорать, надо идти. - Куда?- тут же, по-военному, спросил меня мушкетер. - Шарль, ты со мной? - На моем боку висят ножны и они не пустые. Моя шпага к Вашим услугам, сударь. - Фер? - Сеня- ангел сложил ладони в молитвенном жесте на груди- я твой с потрохами. - Значит, план такой. Идем через лес и гасим по пути всю плотоядную фауну, она начала меня конкретно напрягать. Куда придем, не знаю, когда придем, тогда поймем. Крылатый, неужели никаких правил игры тебе не озвучили? - Не-а, но предупредили, чтобы не расслаблялись. Бонусы ожидаются и с одной, и с другой стороны. Я мысленно сплюнул и двинулся к лесу. Шолом Алейхем. Из леса нам навстречу вышли два прекрасных гнедых коня. - Почему два?- обиженно поканючил ангел- нас же трое? Не знаю, не знаю, но я ни одного видеть не хочу. Ну их, они же не железные, я с ними разговаривать не умею. Видимо, почувствовав мою неприязнь, ближайшее животное обдало меня презрительным ржанием. Мне даже показалось, что лошадка сплюнула через зубы в мою сторону. А вот гасконец неподдельно обрадовался новому приобретению. Он подошел к огромному коню, обнял его морду рукой в перчатке и начал что-то шептать ему в уши. Животное косило в его сторону огромными фиолетовыми глазами, благодарно фыркало в плечо, и соглашалось со всем, что ему предлагали. Да, это было от души. Это изнутри, это то, что мы, городские рафинированные жители, растеряли где-то по дороге. Это- воспитание, это- в крови и кости. Это- дворянское сословие, что ни говори. Гасконец всунул ногу в стремя, красиво перемахнул в седло и, пришпорив скакуна, поднял его на дыбы. Благородное животное оглушительно заржало, молотя воздух копытами с такой силой, что нас с ангелом просто раскидало ветром в стороны. - Вперед, мой Россинант- счастливо захохотал мушкетер. Вот, это я понимаю. Это по-нашему, по-гасконски. Будь я Анной Австрийской, я бы тоже не устоял перед этим зрелищем. Дартаньян пустил коня в галоп, придерживая на голове шляпу. - Хорош, стервец- поддержал меня Фер- ну, давай, Сеня, садись на своего. Не понял. Я серьезно решил, что они там наверху все сбрендили. Куда мне садиться? У этого чудовища четыре ноги, а не два колеса. Да я не знаю, где у него зад, а где перед. Мои сомнения разрешил сам конь, подло хлестнув меня по спине хвостом. - Фер, пьяница ты последняя, он же меня сожрет. Я сам видел, как он на меня облизывается. И не надо мне доказывать, что они травоядные, все равно не поверю. Открывай мне двери в чистилище, я, блин, домой хочу. Но на вот это я не сяду, хоть убей. Последнюю истерическую фразу я произнес уже в воздухе. Крылатый засранец просто приподнял меня и бухнул на спину лошади, как мешок с картошкой. Злобный зверь, естественно, сразу встал на задние ноги по примеру своего более удачливого товарища, и свалиться с него мне помешал только мой собственный испуг. Потому что я крепко вцепился ему в гриву и закрыл от страха глаза. - Ну, вот видишь,- по-отечески успокаивал меня ангел- ничего страшного. Ты прекрасно держишься в седле. Лошадка хорошая, лошадка смирная. Словно опровергая эти дурацкие обвинения, моя коняшка взбрыкнула задними копытами, и я переместился к ее шее. - Держитесь крепче, сударь- ко мне подскакал мушкетер. Они с конем были счастливы, чего не скажешь обо мне.- всуньте ноги в стремена, возьмитесь за удила. Конь должен почувствовать Вашу силу, иначе он скинет Вас в любой момент. Аккуратней, так Вы разорвете ему губы. Как жаль, что у Вас нет шпор. Кое-как мы въехали в лес. Фер наяривал вокруг меня круги, периодически поправляя на лошадиной спине. Постепенно мой скакун то ли смирился с неизбежным злом в виде неусидчивого меня, то ли что-то задумал, что казалось наиболее вероятным, но брыкаться перестал. Кроны нависающих над нами деревьев были так огромны, что сквозь них не пробивался ни один лучик солнца. Я такого даже в фильмах ужасов не видел, а мушкетер, казалось, о чем-то задумался, рассеянно подергивая себя за усы. Ой, что это было? Фер резко взмыл вверх, ударился о ветки и приземлился мне на плечи, уменьшившись до удобного для посадки роста. - Волки- испуганно шепнул он мне в ухо- Сеня, это волки. Нас окружали горящие желтые блюдца. Кони занервничали, гасконец вытащил шпагу, но кого и куда колоть было не ясно, и это заставляло его мандражировать. - Канальи- зло пробормотал он. Глаза раздваивались, растраивались, расчетверялись, окружая нас со всех сторон, подходя все ближе и насыщая воздух заунывным воем. И тут... Наши кони, как по команде, поднялись на дыбы, я едва успел схватиться за удила. Они молотили волков копытами, расшибая им головы, они расшвыривали их грудью, они хватали их зубами за шкирки и трескали спинами о стволы деревьев, ломая волчьи позвоночники раз и навсегда. Фер летал вокруг, завывая, как пароходная сирена, и метко обстреливал стаю на звук, невесть откуда взявшимися булыжниками. Гасконец раздавал шпаговые удары направо и налево, и, кажется, в кого-то даже попал. Честно говоря, я ничего не делал, мечтая только об одном- не упасть со спины своего скакуна, ибо это был бы конец. Они подкрадывались ко мне со всех сторон, и только исполинский рост моего коня вместе с его богатырской силой позволяли держать их в отдалении. На конскую шею рядом с моим коленом неожиданно вспрыгнул матерый волчара, вцепившись зубами в шкуру. Животное жалобно заржало, а я, открыв один глаз, инстинктивно треснул волка кулаком по носу. От неожиданности он разжал клыки и свалился прямо под копыта своей жертвы, которые быстренько превратили его в невнятный бифштекс. - Браво, сударь- вскричал гасконец- Вы, как всегда, решительны и бесстрашны. Знал бы он, что все это Сеня Маниш проделал, руководствуясь одним только страхом не упасть. Кони вынесли нас из леса сами, скорее всего тоже из чувства самосохранения. Мы с французом буквально вывалились из седел и рухнули прямо на траву. Ангел тут же залепил каким-то листиком рану моего скакуна, и стал, причитая, как старуха, обмахивать нас крыльями. - Охти ж, дорогие мои. Устали несчастные. Сейчас быстренько стол спроворю. - Стоять- ухватил я его за край балахона- колись, поганец, шо все это значит? Не поверю, что ты не в курсе. У меня кулак до сих пор болит, так я волка треснул. Откуда здесь лошади? Непарнокопытные, пасшиеся неподалеку, оскорблено заржали. - Ну, хорошо, хорошо- тут же раскаялся я- Кони. Откуда здесь кони? Отвечай. - Я ж говорил- тут же засуетился ангел- это бонус в игре. Скорее всего кто-то из Высших постарался. А что ты имеешь против? Че ты вечно, как этот, всем недовольный? Если бы не я, между прочим, тебя бы уже черти на сковородке жарили. Шарль, скажи ему. Че он ко мне постоянно цепляется? Все перья у меня повыдергивал, а мне, между прочим, за них на складе отчитываться. - Сударь- вступился за него мушкетер. Я же говорю, они за моей спиной спелись- не ругайте своего друга. Я, кажется, знаю, где мы находимся, только пока не вполне уверен. Давайте пойдем дальше, отдохнем немного, и пойдем. Мне стало стыдно. И правда, зачем я на него взъелся. Он же, как лучше хотел. Ему дают шанс, так и мне тоже. В конце концов, я сам согласился на игру вслепую. Мне и так его оставили, хотя и не должны были. - Фер- тихо позвал я его- хорош дуться, как дите маленькое. Ну, неправ я, неправ. С утра на нервах. Все пиво на льва извели, даже пожрать толком не успели, потом волки эти треклятые. Ну, бонус, так бонус, и на том спасибо. Узнать бы, хоть, как уровень прошли. Ангел стоял ко мне спиной, всячески демонстрируя ею оскорбленную ни за что невинность. По-моему, он даже хлюпал носом, но, скорее всего, притворялся. В общем, отдыхали мы до самого утра. Ну, сами понимаете, пока мы все перемирились, потом ангел достал пару «Столичных», чем поверг мушкетера в тихий восторг. Мы набрали грибов, ягод, я метнул камнем в какую-то глупую местную птицу, неожиданно попал, и мы все вместе зажарили ее на костре. - Сен...я- говорил мне Фер- ты, к..нечно, сво...лочь знатная, но я тебя л...блю. И того тоже- он ткнул нетрезвым пальцем в счастливого мушкетера.- Но т...бя больше. Ты меня уважаешь? О-о, нет, только не это. Неужели еще что-нибудь придумает. Он после этой фразы всегда что-то отменно пакостное придумывает. Но, не дождавшись ответа, он свалился возле костра и укрылся перьями с головой. - Ложитесь, сударь- мне на плечо легла рука в перчатке- я подежурю. Он тоже был слегка нетрезв, но французская закалка, воспитанная за дюжинах бутылках бургундского, давала о себе знать, и он уже начал понемногу привыкать к нашим национальным спиртным напиткам. - А ты не боишься, Шарль?- вдруг спросил я его - Боюсь? Чего же, сударь?- казалось, он был удивлен. - Ну, ты попал в другое время все-таки. - Нет, сударь, я не боюсь. Уже не боюсь. Драка- она всегда драка, друзья- они везде друзья. И главное, чтобы во время хорошей драки, с тобой всегда был друг. Боялся я только однажды- в Ла-Рошели, когда был простым солдатом. Это была моя первая война. Мы сидели с ним рядышком, допивая до дна водку, заедая ее жареной птицей и тихонько напевая: Нужны Парижу деньги, се ля ви А рыцари ему нужны тем паче. Но что такое рыцарь без любви? И что такое рыцарь без удачи? - Если ты меня сейчас спросишь, почему я не женат- сразу предупредил его я- я дам тебе по уху. - Откровенно говоря, именно это я и хотел спросить- тут же честно признался он- но не буду. Хотя, девушки в вашем времени весьма... соблазнительны. И на них так мало одежды. Я раскрутил его на рассказ о том, что он делал после того, как смылся из моего дома. Оказалось, что он не успел сделать практически ничего. Едва он вышел из подъезда, как к нему прицепилась эта самая Катька-Заяц. Ей, видите ли, до смерти понравилась шпага, а некий Михаил Боярский был ее любимым актером. Все самое интересное произошло после того, как француз назвался ей своим полным трудно произносимым именем, но главное эта ушлая девица просекла- Граф Шарль Ожье...... Дартаньян. Постепенно она вытащила из него сведения о родовом замке, небольшом батюшкином наследстве, ничуть не удивилась тому, что гасконец говорит по-русски, тут же задалась целью получить вечный шенген и разрыдалась на его обнаженной груди в своей однокомнатной квартирке, сетуя на внезапно вспыхнувшие чувства и отсутствие полной перспективы найти мужа в обозримом будущем «после того, что сейчас только что произошло». Француз в ответ пустил несколько скупых мужских слез, пообещал немедленно жениться и дать мадмуазель Катрин непременное гражданство ведущей страны Евросоюза. Я же говорил, здесь в два счета окрутят. Уже засыпая, я видел, как мушкетер сидел на траве, задрав голову к звездам. Кого он там, интересно, высматривал?
- Ты, личность французская несознательная, как ты мог? Нет, я понимаю, Сеня. Еврея хлебом не корми, дай у ангела последнее отнять. Но ты-то, настоящий дворянин, от тебя я никак этого не ожидал. А еще друг, называется- тихий возмущенный голос Фера что-то бубнил по поводу наших с гасконцем бессовестных действий. - Но… месье, Вы уснули, а нам не хотелось. Что же еще оставалось делать? Нам вчера, между прочим, тоже перепало- оправдывался мушкетер. В словах «еврей» и « хлебом не корми» Сеня Маниш узрел тщательно скрываемый антисемитизм и решил со всеми разобраться самолично. Оказалось, ангела оставили без чарки, мы же вчера все допили. И сейчас он сидел возле потухшего костра, приглаживая рукой растрепанные ангельские кудряшки. Я пристально посмотрел ему в лицо, предлагая высказать все, что он думает обо мне и всех остальных, которых «хлебом не корми», прямо в мои, не затуманенные излишней совестью, глаза. - Нет- тут же нервно начал Фер, не выдержав моего напора- лично против тебя, Сеня, я ничего не имею. Я так понимаю, что нервы последних дней, внезапная смертность, вечно пьяный француз…- при этих несправедливых обвинениях у Дартаньяна округлились глаза- ты, Сеня, вообще, когда последний раз брился? Мне-то ничего, я тебя и таким люблю, но просто перед людьми неудобно. Скажут еще, что у меня подопечный- грязнуля, доказывай им потом. Я, может, сущность нежная и ранимая, не то, что этот гасконец. Его же и дубиной не прошибешь. Не понимаю, что ты в нем, Сеня, нашел? - Вот- ангел поджал губки- я все сказал. А теперь выбирай. - А что выбирать, сударь?- осторожно спросил меня француз. Проникновенная ангельская исповедь произвела на него большое впечатление. И неважно, что он в ней ничего не понял. Но, какой напор, какая страсть, какие эмоции бурлили в каждом ее слоге. А понять, о чем, таки, там было, ему крайне хотелось, естественно за всеми разъяснениями он и обратился ко мне. - Я думаю- Сеня Маниш ответил так громко, чтобы всякие обиженные на судьбу ангелы не вздумали потом сказать, что ничего не слышали- я думаю, мне надо выбрать. Либо он, либо ты. - Нет- взвился Фер распрямленной пружиной- нет, ты опять ничего не понял. Вы все ничего не поняли. Меня, вообще, никто не понимает. Тебе надо выбрать в какую сторону идти- влево, или вправо. Из чувства противоречия и в отместку за то, что он постоянно задевает мое национальное самосознание, мы с мушкетером оседлали коней и поехали прямо. Назло нам ангел кружил в небе, выделывая там «мертвые петли» и постоянно срываясь в крутые пике. По его замыслу мы должны были непременно начать его отговаривать от неизбежного самоубийства лбом об землю, но нам было лень. Та-да-м-ссс, почему-то вспомнилось мне. Поздравляем, вы переходите на другой уровень. Хотите сохранить результаты? Йес, сэйв. Кони вынесли нас к реке и умчались прочь с громким ржанием. О-о, что это была за река. Никакие молочные воды и кисельные берега и рядом не стояли. Это была огненная пучина, пожирающая все, кроме утлой лодчонки, так и снующей туда-сюда, туда-сюда. И лодчонкой управлял невзрачный мужичок в развевающихся лохмотьях. Увидев нас, он, почему-то, замахнулся веслом на француза и визгливо закричал: - Не положено. - Да я тебя- Фер сделал ему «козу»- на молекулы раскатаю. Водитель лодки при виде ангела и вовсе покрылся испариной. - А тебя, вообще, приказано на порог не пускать. - Ша- успокоил Сеня зарождающийся скандал- зачем нервничать? Мы взрослые люди, разберемся без посредников. Расслабленной походкой, насвистывая «7.40», я двинулся к лодочнику. Тот все еще дулся непонятно на кого и непонятно за что. - Почем за штуку берешь?- тихо поинтересовался я у него. - Полтинник монеткой- так же тихо отозвался он. Ему было скучно, ему хотелось поговорить- не для себя ведь стараюсь. Дадут монетку, я и рад. Весла, нынче, в цене поднялись. Да, всеобщая инфляция пустила свои корни и в этот мир. Я его очень хорошо понимал, где-то даже сочувствовал, но нам надо было перебраться на другой берег. - И-и-и- замахал он на меня руками- не уговаривай. Крылатого, сказали, ни под каким соусом не пускать, а того, в шляпе, сам не могу. Он, ить, слышь ты, живой- последние слова лодочник мне просто прошептал. - Крылатого спрячу в карман. Он компактный, когда захочет. За шляпу плачу натурой два черпака и мы в расчете. Старик хитро прищурился: - Три черпака, и я не замечаю белых крыльев у тебя из кармана. - Хитер бобер- восхитился Сеня, встретив здесь соотечественника. Ангел стоял на берегу, сложив руки на груди, и возмущенно трепеща перьями. Ни за какие коврижки на свете он не соглашался совершить поход в склад и расплатиться с лодочником. Его, видите ли, гордость съедает. Как это так- его, самую, что ни на есть, божественную сущность, отфутболил какой-то грязный старикашка. Мы с Дартаньяном переглянулись, кивнули друг другу, и распластали эту сущность прямо на грязном берегу реки. - Ищите, сударь- пыхтел мушкетер, придавив коленом белоснежное лебединое крыло, пока я шуровал в перьях- ищите хорошо. Должно быть там. - Извращенцы- возмущался ангел- да я вас за это… хи-хи-хи, щекотно. Побойтесь Бога, сатрапы. Сеня, куда полез… ха-ха-ха. Ой, не могу, щекотки боюсь. Вот только отпустите, я вам всем покажу… хе-хе-хе. Три черпака «Столичной» появились на свет один за другим. Гасконец спрыгнул с крыльев, на всякий случай сразу вытащив шпагу, но Фер только возмущенно сопел, обещая показать всем и каждому, и грозя Страшным Судом прямо здесь. Я гостеприимно раскрыл карман на рубашке, и ангел маленьким пропеллером влетел внутрь. В наказание за то, что мы его щекотали, он пинал меня по груди, хлопал крыльями, копошился и взбрыкивал, как необъезженный конь. Я тихонько прихлопнул по карману, кажется, обеспечив ему тем самым длительный обморок. Честно говоря, рискованный заплыв по огненной реке я помню смутно. Мне дышалось как-то с трудом от серных испарений, а тут еще сущность ожила в кармане и начала тихим голосом, чтобы не отвлекать лодочника, вещать мне о том, какие муки ожидают грешников за то, что те посмели так обращаться с небесными посланниками. Каждую пытку он обсказывал обстоятельно, с удовольствием смакуя подробности, кровь лилась рекой, мозги вылетали через уши, меня жарили, с меня живьем сдирали кожу, меня поливали кипящим маслом. Да-а, с фантазией у небесных созданий все в полном порядке. О том, что ждет француза, он обещал рассказать в следующий раз. - Каналья- вдруг вскричал Дартаньян. Шо такое? Я подпрыгнул, Фер осторожно вытащил голову наружу. Оказалось, что за край лодки уцепилась чья-то рука и начала раскачивать борт, грозя перевернуть жалкую посудину. - Я перд…пред….пеждал, живым нельзя. Они- на этих словах лодочник сделал большой глоток прямо из горлышка- они это чуют. А лодка раскачивалась все больше, причем со стороны француза. Он никогда и ничего не боялся, но сейчас побледнел, как салфетка, и я понял, что еще чуть-чуть и он сам упадет за борт, а там его разорвут на куски, насыщаясь его жизненной силой. - Ты!!!- рванул я к лодочнику, отчего доски под моими ногами жалобно затрещали- Херон чертов, греби быстрее. Шарль, держись, я иду. Ангел у меня в кармане утробно выл, отгоняя духов звуками, похожими на завывания архангельской трубы. Помогало слабо, только для тех, чьи грехи при жизни не были такими уж смертельными. Но и на том спасибо. Я подскочил к другу, подставив ему плечо ровно в тот момент, когда он почти свесился в воду, и перья его шляпы уже начали обугливаться. - Шарль, чтоб тебя, очнись, мерзавец. Бесполезно. То ли в нем заговорил средневековый страх перед загробной жизнью, то ли его, действительно, коснулась длань Преисподней, но на мои тычки он не реагировал. Кто-то протянул руку ко мне и ожег бок ледяными искрами. - А, чтоб вас всех- выругался я и кое-как вытащил мушкетерскую шпагу. Я никогда не фехтовал, кроме как в школе, когда мы все копировали красивые танцевальные движения из нашего любимого фильма, поэтому стал просто тыкать наугад. Не знаю, в кого я там попал, или, все-таки, нет, но серые руки внезапно скрылись в бушующем пламени, оставив нас в покое. - Спасибо, сударь- тихо поблагодарил меня гасконец- клянусь, мне еще никогда не было так страшно. Я ободряюще похлопал его по плечу, и в это время лодочник припарковал свое суденышко к противоположному берегу. Сохранить результат? Йес, вашу мать, сэйв.
Дартаньян пока еще не отошел от приключений в лодке и находился в несколько заторможенном состоянии. На все задаваемые ему вопросы он предпочитал отвечать «Да», чтобы не слишком напрягаться. - Сеня- пошебуршился в кармане ангел- выпусти меня, а? Я больше не буду, честное слово. Пришлось выпустить. Да... что ж я зверь какой, сам все понимаю. И мне его тоже жалко, и гасконца жалко, и Катьку-Заяц жалко, а больше всего Анну Австрийскую. Она ведь там осталась совсем одна, без поддержки. Хотя, как утверждают исторические источники, она быстро успокоилась в объятиях Мазарини. Ведь я же коронованному мальцу советовал- к стенке его, паршивца, чтобы не повадно было. Не послушался, вот и результат. Фер шустренько смотался из кармана, расправил смятые крылышки и, по-хозяйски, оглядел окрестности. Он у нас, вообще, парень хозяйственный. Особенно после того, как я ему балахон постирал. Река кончилась, началась трава. Странная она, какая-то, была. То ли опплеванная чем-то, то ли пожеванная кем-то. В общем, не комильфошная какая-то трава. - Так-с- тут же заявил Фер, потирая беленькие ладошки- ты гасконца в чувство приводи, а я пока на стол накрою. Лимит на сегодня вы выбрали, но попробую уговорить складских отпустить под реализацию. - Заткнись, а?- от души посоветовал я ему- дай поспать. Мушкетер уже спал, чему-то улыбаясь во сне, рядом прикорнул и я, а ангел остался сидеть неподалеку, охраняя наш сон. Он же всю дорогу провел у меня в кармане, и всех его развлечений было- это придумывать для Сени Маниша казнь пострашнее. Поэтому, пусть сейчас дежурит. Утром мы проснулись, мягко говоря, голодными. Это если выражаться литературным языком, а если говорить так, как было на самом деле, то нам зверски хотелось жрать. Я требовательно взглянул на ангела, он обреченно вздохнул и выудил из-под полы неаппетитную помятую пиццу. - А что ты хочешь?- тут же взвился он на мой недоуменный взгляд- тебе и так ништяки за ништяками валят, думаешь, тебя еще и кормить бесплатно подвязывались? Скажи спасибо, что пивом обеспечивают. Он еще долго разорялся по поводу того, что его никто не ценит, не понимает, не любит и не заботится так, как он о нас, но мы его уже не слушали. В четыре жадные руки мы разобрали пиццу по запчастям, постаравшись забыть, откуда она появилась. - Ну, что- сказал я, оглядывая свой небольшой мобильный отряд- пошли дальше. Мне нравится мушкетер. Он никогда не спорит, в отличие от моего второго спутника. Вот и сейчас- сказано, пошли, он подскочил с земли, проверил в ножнах шпагу, за отворотом ботфорта- кинжал, и молча встал рядом со мной. А этот же неуемный пять раз переспросил куда, зачем и в каком составе я собираюсь идти. И пока я ему объяснял, шо реальные герои, типа Сени Маниша, всегда идут в обход, мы как-то неожиданно поняли, что оказались ниже уровня земной поверности. Было там, почему-то, жарко и невкусно пахло. То ли пОтом, то ли чем-то, о чем маленьким девочкам лучше не говорить. - Не положено- рявкнуло сбоку так, что мы все втроем присели. Фер, памятуя о своих удобных возможностях, попытался резко уменьшиться, но я не позволил, встряхнув его за воротник. Еще чего. Мало того, что он постоянно со мной препирается, вгоняет меня во всяческие грехи, так еще и навострился линять в самые неподходящие моменты. На нас грозно смотрел здоровенный амбал в обтягивающих кожаных штанах, демонстрируя, явно рисуясь, такие ярко выраженные первичные признаки, что нам всем, включая ангела, стало стыдно. - Сударь- тихо спросил меня гасконец- каков Ваш план? Мой? Почему сразу я? Я шо- самого яркого цвета здесь? Или тут все заболели? Пока я возмущенно кудахтал, эти засранцы подтолкнули меня к охраннику. Мужик играючи вертел в руках громадный мачете, изредка поправляя им маникюр. - Зачем пришел?- скучающе спросил он меня Я стоял прямо перед ним, и выхода у меня не было. - Поговорить. Наглость- второе счастье. - Начинай, только недолго. У меня работы по горло. Сладострастие, что-то, расцвело пышным цветом. И я начал. - А я здесь совсем не при чем. И если он в этом деле запятая, то я уж и вовсе многоточие. А с другой стороны если посмотреть, то почему я обязан непременно жениться? Кому от этого должно стать легче? И почему французу можно, а мне нельзя? Вот ты, к примеру, женат? - Нет- честно ответил мужик. - Вот видишь. И не женись. Никаких гешефтов не получишь. Зарплату всю домой неси, с друзьями на футбол нельзя, пива в баре попить- нибожемой. Сеня то, Сеня се, Сеня пятое-десятое. А я, может, свободы хочу. Мне, может, любви большой и чистой хочется. А у них только одно на уме- почему мотоцикл, а не «Бэнтли». А они вообще знают, скока стоит мой «Харлей»? И каждую, главное, интересует моя квартира, моя зарплата и мой банковский счет. А душа моя хоть кого-нибудь интересовала? Она у меня, может, с детства изранена и заплевана, и сапогами потоптана. Нет, ни одна никогда не спросила- а чего ты, Семен Петрович Маниш, сегодня такой грустный? И, главное, этот хмырь в балахоне, представляешь- хоть бы когда посочувствовал. Так нет же, только и горазд- Сеня, давай на выход, а я в карман. А мушкетер? Ему-то вообще не фигово, он шпагой подерется и в свое время обратно дунет, а мне что останется после него? А главное, че я тебя спросить хотел, как мужик мужика- размер имеет значение, или, все-таки, нет? Под конец моей отчаянной исповеди у накачанного ниже пояса амбала в глазах явственно светилось «Резет». Он не понял ни одного слова, из того, что я ему говорил, и на всякий случай решил перезагрузиться. Пользуясь минутной заминкой, я резво замахал руками, подзывая спутников. Ангел подскочил первый. - Вот это ты, Сеня, демона оприходовал. Наверху все обзавидуются. Пошли давай- это он гасконцу. Тот стоял напротив демона-Миноса, охраняющего вход на второй уровень, и внимательно разглядывал....именно то самое и разглядывал. Он качал головой, двигал бровями, шевелил губами и, по-моему, жутко завидовал. - Шарль- схватил я его за руку- брось ты его. Размер значения не имеет, научно доказано. Второй уровень встретил нас странными звуками со всех, буквально, сторон. Когда я понял, что это за звуки, я резко покраснел, за мной заалел француз, последний сдался ангел, прикрыв голову крыльями. Интересно, как здесь Данте в свое время проходил со своей средневековой дремучестью? Мы бежали быстро, не пялясь по сторонам, хотя мне и приходилось одергивать мушкетера, периодически рвущегося помочь «вон той прекрасной даме», или вон тем двум мадемуазелям, занимавшимися любовью с отвратительного вида демонами. Однако..... Такого не было даже в моем пресловутом журнале. Мы выскочили за песчаный вал и грохнулись на землю, переводя дух. - Где гасконец?- вдруг испугался я. Фер помотал головой. - Сеня, я ведь закутался, я такого видеть не мог. - Он же живой- заорал я- они выпьют его до дна. И рванул с низкого старта обратно за бруствер. Мушкетера пришлось выдирать из цепких женских пальчиков, которые успели пробраться под камзол и наяривали у него по ребрам. Цветом француз уже напоминал гнилую картофелину. Фер молотил кулачками по чьим-то лицам, мордам и плечам, истошно вереща. Уже на выходе, когда я тащил практически на себе заторможенного гасконца, я услышал: - Привет, Сеня. Передо мной стоял мой школьный друг- Портос. От неожиданности я выпустил Дартаньяна из рук, и он плавно лег на землю у моих ног. - Ты...- ошарашенно прошептал я- но, как... - Из-за любовницы погорел- тут же откровенно поведал он мне- молодая, жадная, глупая. Залез в бюджет, потом пришлось рвать когти. А тебя, смотрю, пока еще не определили куда засунуть. Просись ко мне, здесь весело. Местами. При этих словах его передернуло. Ну уж нет, дружище, я- еврей субтильный, меня на ваши развлечения надолго не хватит. - Слушай- Портос приблизился ко мне, обдав ледяным дыханием- отдай его. И он кивнул на неподвижного мушкетера. - Зачем? - Сеня, это- ад в прямом смысле слова. Нам всем нужна сила, чтобы вытерпеть то, что здесь творится. Он даст мне ее. - Извини, но... не вариант. Ты все равно мертв, а он пока жив. Я не собирался отдавать гасконца. Ангел неслышно возник за моим плечом и Портос удивленно приподнял бровь. - У тебя появились новые друзья? Оригинальные, надо сказать. А как же наше «Один за всех, и все за одного»? Забыл, Дартаньян? - Фер- прошептал я одними губами- забирай гасконца и дуй отсюда. Ангел подхватил мушкетера подмышки, и быстро слинял с ним только его и видели. Я остался один на один со своим бывшим другом. Он горько улыбнулся: - Я ничего не могу взять сам, не тот уровень, но.... ты с ним не пройдешь. Это всего лишь сладострастие. Посмотрим, как ты обойдешь убийц. - Я пройду. - Посмотрим И Портос растворился в тяжелом, насыщенном воплями, воздухе. - Благодарю Вас, сударь. Я похлопал мушкетера по плечу. Не стоит, дружище. Будет время, научишь меня фехтовать. А я тебя научу, как от Катек-Зайцев уворачиваться без обид, к взаимному удовольствию сторон. - Фер- весело крикнул Сеня Маниш- склад открылся? Господину Дартаньяну жизненно необходима внутренняя заливка. Ангел радостно чирикнул и полез под крылышко. Опять под левое, чтоб его треснуло, грохнуло, наискосок перекосило и в грязи вываляло. А то глянь-ка, как в пустыне пиво пить- грязный был, дальше некуда. А сейчас, прямо-таки, ангельской чистотой сияет. В отличие от Сени и того же мушкетера, которые и, правда, третий день небритые. Гасконец услужливо подсовывал мне кинжал, давая понять, что побриться можно и им, если уж совсем приспичит. Он, типа, в Ля-Рошели так и делал. Они там все на спор только кинжалами и брились. Фер шустренько суетился, достав откуда-то грязную скатерку и расстилая ее прямо на земле. А шо? Да ладно вам, мы не гордые. За «Столичной» (к бурной радости мушкетера) на столе появились соленые огурцы, консервированные помидоры, сало ( я уже говорил, что у небесных обитателей извращенный юморок?) и несколько вялых веточек зеленого лука. Жлобы они там, все-таки. Ангел извиняющее развел крыльями- типа, не мы такие, жизнь такая. Кризис, он и на Небесах кризис. Продукты дорожают, грешников все больше, праведников все меньше, спрос рождает предложение, конкуренция с Преисподней огромная, вот и результат. После третьей я узнал, что никакого завтрака в бастионе Сен-Жермен не было, потому, что они не идиоты были там завтракать. Эх, хорошо… - Сеня- меня кто-то настойчиво тормошил за плечо- Сеня, а вот скажи мне честно. Ты как ко мне относишься? Что? Я с трудом продрал отказывающиеся открываться глаза. Если бы я не вспомнил разом, где, а самое главное, с кем я нахожусь, я бы честно решил, что это говорит моя последняя пассия Маша (или Марина?). Рядом со мной сидел напряженный ангел и нервно пощипывал себя за опушку. - Ты чего?- я не нашелся, что спросить лучше. - Понимаешь, Сеня- вздохнув, выдохнув, и опять вздохнув, начал он- ты его постоянно спасаешь. Вот уже второй раз только при мне. И меня это начинает уже нервировать. Ты не подумай ничего такого, но… я же первый тебя встретил. И я же лучше гасконца- и ангел просительно заглянул мне в глаза. - Ложись спать, дурак- от души посоветовал я, едва удерживаясь от того, чтобы не придать ему ускорения по ангельской пятой точке. Сохранить результат? Йес, йес, йес…
- Значит, так- наутро я обмахивал себя какой-то замученной травинкой- делаем выводы из всего вышесказанного, вышесделанного и вышеперечисленного. Кто еще сомневается в том, что небесные придурки… Ангел возмущенно завопил, пытаясь кинуть в меня камнем. Мушкетер перехватил его в поясе и аккуратно прислонил к ближайшему камушку. - Хорошо- Сеня Маниш умеет быть добрым, особенно, когда его с утра накормили кошерным салом- небожители. Кто еще сомневается в том, что небожители подсунули нам самый настоящий дантевский Ад? Причем не в самом оригинальном переводе. Шаг вперед. Дураков, конечно, не нашлось. Все закивали головами, причем Фер делал это слишком усердно, отчего я начал сомневаться в его искренности. - Посему- я многозначительно поднял палец- поправьте меня, если я ошибаюсь. Нет никакой разницы, куда мы пойдем- влево, вправо, прямо, или по касательной. Все равно придем вниз. Так? - Браво, месье МанИш- гасконец бурно захлопал в ладоши- ваша мудрость и проницательность достойны пера философа. Я бросил на него заинтересованный взгляд. Вот, почему на простейший вопрос, где требуется всего лишь один ответ «Да», или «Нет», он умудряется отвечать десятью предложениями. - Я спрашиваю так, или не так?- настойчиво повторил я. - Так-так, сударь. - Тогда чего сидим? Встали и пошли все разом. И мы пошли. Весело, с песнями, с плясками малых французских народностей. А чего нам было бояться? Мы же непобедимы. Если что, мушкетер всех шпагой затычет, я заболтаю до смерти, ангел сверху заплюет. Вот так, припеваючи и приплясывая, мы уперлись в… На самом деле мы сами не поняли, куда мы воткнулись. Какая-то неаппетитно пахнущая гора закрывала нам весь видимый обзор. Гора дышала, чавкала, чмокала, пукала и икала. Гасконец зажал нос первый, я не выдержал следом, ангел, красиво вздохнув, выдернул из крыльев несколько перышек и сотворил из них что-то наподобие респиратора. Мы, само собой, тут же оценили все удобство этого действия, и начали наперегонки дергать из него перья, не обращая внимания на возмущенные писки. - Умный в гору не пойдет- прогнусавил Сеня Маниш. - А куда пойдет?- спросил меня мушкетер. - Он в нее полезет- добавила крылатая язва. Тест на сообразительность- если вы видите гору, которую не объять глазом, шо таки вы будете с ней делать? Правильно, вы попытаетесь ее обойти. И мы пошли в обход, стараясь держаться живого подножия. Не получилось. Мы пошли обратно по своим следам. И там облом вышел. На очередном причмокивании нас с мушкетером откинуло назад, а ангела, наоборот, приплюснуло к горище. Он влепился в стену, страдальчески раскинув крылья, и жалобно пробубнил: - Сеня, вытащи меня отсюда. Дартаньян, само собой, достал шпагу и бросился на приступ. Я не вмешивался. А зачем? Они и без меня прекрасно управятся. Мушкетер колол это бяку с истинно гасконским мужеством. Через некоторое время оно не выдержало и плюнуло на него. Ангела сразу же отцепило, француз весело отпрыгнул в сторону, и нас оглушило трубным: - Не положено. У них это что, самая любимая фраза? Как заклинило всех, чесслово. - Немного огня-я-я в середине пути- пропел Сеня Маниш- чего делать будем? Команда молодости моей, конечно же, заулыбалась, засмущалась и скромно потупила глазки. Понятно, опять все мне придумывать. Хорошо, учитесь, пока на свете живет самый умный еврей. И я, пыхтя, полез наверх. Лезть мне было не то, чтобы неудобно, как раз наоборот, мне под ноги постоянно попадались какие-то выступы, а, как-то, противно, что ли. Как будто лезу по чему-то жирному и сладкому одновременно. - Ой, как интересно- услышал я буквально в правое ухо- давненько свеженинки сверху не присылали. На меня в упор зырились желтые с прозеленью глаза. Глаза были похожи на заплесневелый сыр. И не тот, который дорого стоит, а тот, который успел засохнуть и умереть в холодильнике. Но это бы ладно, это все бы ничего, можно перетерпеть, если бы оно не открыло рот. Вот тут даже ангельские противогазы не справились и я громко чихнул, пытаясь удержать в желудке сало. - Ха-ха, веселая закуска попалась. Он, что, сожрать меня вздумал? Не, так, реально, не пойдет. - После 6 часов вечера есть вредно- объявил я эту непреложную истину этому монстру - Хо-хо- тут же отозвался он- а сейчас только 17.30. На тебя хватит. Блин, не поспоришь. И пока я придумывал самый, что ни на есть убойный ответ, оно открыло пасть. Последнее, что я увидел- это трепещущие ангельские крылышки, закрывшие от меня свет, и что-то блестящее, падающее вниз прямо на меня. - Лови, Сеня- закричал ангел, и я провалился. Упал я на мягкую вонючую подстилку, прямо перед моим гордым национальным носом маячил мушкетерский кинжал. Так вот, что успел запулить Фер следом за мной. Спасибо, дружище, за мной не скиснет. Было темно, влажно, прогоркло и нудно. Причем, эта скотина еще и икала, от чего меня постоянно подбрасывало на его кишках. - Это школа Соломона Кляра,- напевал я, назойливо грассируя «р»- Школа бальных танцев, вам говорят. Две шаги налево, две шаги направо, Шаг вперед и две назад. При этих жизнеутверждающих словах я сделал несколько танцевальных па, задев отточенным лезвием стенки монструозного желудка. Они содрогнулись, хозяин желудка хорошо подумал и икнул еще громче, отчего меня подбросило практически к диафрагме. -Дамы, не сморкайтесь в занавески! Это неприлично, вам говорят. Это неприлично, негигиенично И несимпатично, вам говорят. После второго куплета тело чудовища начали сотрясать рвотные позывы. Сеня Маниш усилил напор и атаку. - Дамы, дамы, помогите Боре! Помогите Боре, вам говорят. Он наделал лужу прямо в коридоре - Шаг вперед и две назад. - Вперееееед- заорал я- за Родину, за ребе, за тетю Клару из Одессы- и бросился на приступ мышечной ткани желудка. Монстр громко застонал, заревел, дрогнул, и…. меня вымыло наружу всем тем, что у него скопилось внутри за долгие тысячелетия. После этого он как-то основательно сжался и отполз в сторонку жалобно подвывая. - Обожрался- задумчиво констатировал ангел. - До чертиков- поддержал его мушкетер, отодвигаясь от меня подальше. Фер кружил в воздухе, напрочь отказываясь присесть рядом и поговорить со мной по душам. В конце концов, я только что побывал в утробе самого чревоугодия, имею я право на доверительную беседу, или нет? - Сударь- прокричал мне Дартаньян, отбежав от меня километра за три- я бы с удовольствием составил Вам компанию, но боюсь, что мой бедный нос не выдержит соседства с Вами. Вот, спасибо. Вот это называется друзья. Самые верные и преданные. Мне стало жалко себя до самых пяток, запачканных слизью. - Сеня- донеслось сверху- там озеро впереди. Часа за пол добежишь. И я побежал к озеру. В прозрачную, незамутненную ни единой соринкой воду, я бросился с берега прямо в одежде. И лишь пару раз занырнув я понял, что с озером что-то не то. Я нырнул еще раз, потом еще, потом догадался лизнуть воду. «Абсолют». Чистейший, самый натуральный «Абсолют». Гасконца звать не буду, ангела и подавно. Им еще меня сопровождать. А зная мушкетерскую слабость к крепким напиткам, отсюда можно было и не уйти. Я нырял раз пять, или семь, или десять? Не помню. Вынырнул я на другом берегу реки и сразу столкнулся лбом со вторым школьным другом Арамисом. Он сидел, поджав коленки, и убитым взглядом смотрел на середину озера, где счастливо плавал я. - Привет, дружище- немного заплетающимся языком поздоровался я с ним- ты прости, что я тебе долго не звонил. Замотался, понимаешь. Он кивнул мне в ответ, не отрывая взгляда от блестящей поверхности. - Я, правда, хотел к вам заехать. Но, то одно, то другое… Мотоцикл выиграл, проверки начались. Я оправдывался, я перед ним оправдывался, а он только кивал мне в ответ, не говоря ни слова. Черт возьми, почему мне так стыдно? И почему перед ним стыднее всего? - Ну, скажи хоть что-нибудь- не выдержал я И тут он поднял голову. У него не было рта. Он сидел перед озером, полным прозрачной водки, а рта у него не было. А ведь он спился. И только глаза горели жадным звериным огнем. Я все понял, и начал пятиться спиной, отходя от своего бывшего друга. - Я не отдам его тебе- сразу предупредил я Арамиса- даже не думай. Ох, и бежал я от него, только пятки сверкали. Бежал, и чувствовал, как спину жжет ненавидящий взгляд. Черт, дружище, прости, как же тебе, бедолаге, не повезло. Добежав до места, я, отдуваясь, бухнулся на траву. Фер тут же подскочил ко мне, и начал обмахивать крылом наподобие секунданта на боксерском ринге. Обмахивал, обмахивал, а потом потянул носом. - Сеня-я-я- опасно медленно спросил он меня- ты где это успел? - Там уже не дают- тут же ответил я. Ну их, им туда нельзя. - Сволочь ты, Сеня- с тихой обидой сказал ангел. Ну что, тройка лидеров, пошли дальше. Я вернул мушкетеру кинжал, и мы, подобравшись, отправились в город обжор. Выстукивая на мостовых нервную дробь, мы пробирались сквозь ряды бесконечных таверн, ресторанчиков, пиццерий и закусочных с неудобоваримыми названиями, типа «Таверна Грудки в соусе». На вывеске заведения красовалась толстая тетка с отвисшими грудями, килограмм по пять каждая. Следующий ресторанчик назывался «Бедро Адама», на вывеске был нарисован мужик в позе Мистера Олимпия, демонстрируя заинтересованной публике огромные накачанные ляжки. - Что здесь готовят, сударь?- со страхом спросил меня гасконец. - Видимо, сами себя- ответил за меня ангел. За стеклами заведений чавкали, хлюпали, жрали, погружаясь носами в тарелки, набитые едой, толстые, грязные люди. Хотя, и людьми-то их назвать можно было с трудом. Из дверей ресторанчиков начали выходить угрюмые мужики в поварских колпаках. Шефы опасно поигрывали огромными разделочными ножами и подозрительно оглядывали француза, демонстрируя ярко выраженный гастрономический интерес. - Сударь- нервно спросил он меня- что эти люди от нас хотят? Мы чихнуть не успели, как оказались окружены со всех сторон агрессивно настроенными и перманентно голодными давно скончавшимися личностями. Мушкетера они, похоже, уже поделили между собой и сейчас просто прицеливались, кто первый нанесет удар. И только тут я заметил, что нас осталось двое. Пернатое чучело тихо слиняло, никого не поставив об этом в известность. Ну, вернется....Ну, я ему выдам. Я все в его бесстыжие глаза выскажу. Всю мою накопившуюся на него обиду. Дартаньян поигрывал шпагой, твердо решив продать жизнь задорого. Мы стояли с ним спина к спине и жутко нервничали. - Сеня- тонко заверещало с другой стороны кольца- не хлопай ушами. И маленький, но проворный ангел твердым белым клубком врезался под колени самого мрачного повара из «Бедра Адама». Тот от неожиданности охнул, обернулся и выронил тесак, который я тут же подхватил. Дальнейшее действие своей динамичностью напоминало мясорубку. Мы не думали, нам было некогда, мы просто крошили все, что пыталось к нам подойти. Ангел верещал, как адская машина, мушкетер бился молча и по-военному, я махался, как умел. Жаль, мама в детстве не отправила меня играть на скрипке, я бы хоть научился там драться по-человечески. Наверное, тело, жаждущее жить и радоваться жизни, реагировало само так, как считало нужным, потому что отвечало на выпады и удары без участия моего мозга. Оглядывая узкую улочку безумными глазами, я понял- все. Мы одни. Мостовые покрывали только белые колпаки, ни крови ни тел вокруг не было. Поразительно, но за окнами таверн все так же продолжали жрать посетители. Их окружающая бойня, похоже, не взволновала никак. - Валим- выдохнул я, и мои товарищи коротко кивнули в ответ. -Да- сказал француз за крепостной стеной- хорошая была драчка. Месье МанИш, позвольте выразить Вам свое восхищение. Я бы хотел, чтобы в моей роте был такой солдат, как Вы. - Шарль- задушевно спросил его я- а ты покороче разговаривать не умеешь? Сказал бы просто «респект», все бы все сразу поняли. Эй вы там, наверху... Сэйв резалт.
Кормить нас перестали окончательно. Либо решили, что мы плохо идем, либо- наоборот слишком хорошо. И даже на голодный желудок представляем из себя неплохой ударный отряд. И если ангел был существом духовного порядка, я тоже, если постараться, мог вспомнить, что когда-то умер, то мушкетеру было совсем худо. Он все время пытался вернуться за недоеденной пантерой и однажды чуть не заколол из-за этого Фера. Тот обиделся, улетел куда-то за горизонт и вернулся обратно с огромной жабой в руках. Убивать он ее не стал, потому что ему нельзя- он ангел, и она громко орала, требуя уважительного к себе отношения. Уважение к ней мы проявили по полной, разведя огонь и насадив ее на вертел. Древнюю зажигалку я нашел в удачно непостиранных перед путешествием джинсах. Пива нам тоже не дали, что ударило по нашему самолюбию больнее всего. - Долго еще?- спросил я пернатого. Мы начали уставать от бесконечного спуска вниз по закручивающейся спирали, однообразных пейзажей и сомнительных удовольствий, грозящих нам смертью. Он пожал поникшими плечиками. Ему тоже надоела Преисподняя, где каждый встречный-поперечный напоминал о том, что он не вписывается в окружающий ландшафт и пытался либо доказать ему его неправоту, либо примитивно треснуть по голове. Французу приходилось хуже всего. Он был живой, и силы его подходили к концу. Даже в Ля-Рошели бывали перерывы между атаками. А дуэли не считаются, они как развлечение. - Тогда пошли?- спросил я их. Мушкетер поднялся с земли, проверил, как из ножен вытаскивается шпага, и встал слева, Фер примостился справа на плече и болтал там ножками. На мой неискушенный прогулками по Аду взгляд, круги стали закручиваться с меньшим диаметром, что говорило о том, что мы приближаемся. Куда? Сказать никто не мог.
Стена, сложенная из замшелых камней выросла прямо перед нашими глазами. - Дит- тихо сказал гасконец- Город проклятых душ. Он повертел головой в разные стороны, не нашел ни одного, даже самого неприглядного, входа, присвистнул и пожал плечами. Ну, что ж, как всегда все решать мне. Я сделал очень умное лицо- обычно, когда я делал такие лица на уроках математики, меня не рисковали вызывать к доске- и осторожно пошел вдоль стены. Ва-у. Нет, не так. Пресвятые угодники, или кто там сейчас наверху, клянусь всем подряд, шо Сеня Маниш отныне и навсегда согласен со всем, что вы предложите и скажете. Потому, что… Потому что я увидел скромно прислоненный к вековой крепостной стене свой…. «Харлей». - Чарли- благоговейно прошептал я. Клянусь, он меня услышал. Я обнюхивал кожаное сиденье, я трогал руками хрустальный глаз, я заглянул в бензобак. - Что это такое, сударь- напряженно спросил меня Дартаньян. Что это такое? Ты, дубина средневековая, спрашиваешь меня, что это такое? Так я тебе отвечу- это не твой жалкий конь мощностью в одну лошадиную силу, это 125 таких гнедых коней под задницей. Я похлопал ладонью по сидению позади себя, гасконец осторожно устроился за мной. - Держись крепче, Шарль- едва успел я предупредить француза, давая газ. Чарли радостно взвыл, словно говоря «Ты где пропадал, хозяин?», и рванул с места, врезаясь в воздух. Ангела снесло с моего плеча при первом же повороте. Мы объезжали крепостную стену, ревя мотором, лично я хохотал в голос, гасконец уткнулся носом мне в спину. Упс, я дернул мотоцикл на себя, он резво встал на дыбы. На нас сладострастно смотрели три неумытые фурии, уродливые, как все смертные грехи разом. - Красавчики- строевым голосом гаркнула одна. - Все трое- железно поддержала ее вторая. - Особенно в шляпе- мяукнула третья. - Ну что- продолжала первая, явная командирша- как обычно? И костлявые женские фигуры двинулись к нам вихляющими походками. Я помотал головой, надеясь отогнать этот эротический кошмар, но они все приближались. Гасконец лихорадочно доставал шпагу, но она опять, как назло, заклинила. - Тысяча чертей- шипел он у меня за спиной- сударь, если они подойдут ко мне, я за себя не отвечаю. Хотите, я одолжу Вам кинжал. И сунул рукоятку холодного оружия в мои ищущие руки. Я собрался защищать свою, если не жизнь, то честь, самым банальным образом- убивая всех, кто попытается ко мне приблизиться. Такую жажду крови я испытывал только однажды- к налоговому инспектору по имени Анна Павловна, которая умудрилась довести до белого каления самого выдержанного бухгалтера на свете. Фер стоял рядом со мной и разминал кулачки. - С одной стороны- задумчиво разговаривал он сам с собой- я избавлюсь от неулыбчивого, всегда голодного еврея. Я перевел на него невидящий взгляд. - С другой стороны- продолжал он- к кому меня переведут после него? Вот ведь вопрос. О чем он говорит? - Милые дамы- красивым грудным голосом вступил ангел. Фурии резко выдохнули. Обычно с ними не осмеливались разговаривать. А уж обзываться «милыми» и вовсе никому пока в голову не приходило. Надо сказать, выглядел он сногсшибательно, окутавшись перьями и разведя руки в стороны. - Дорогие мои женщины. Позвольте поздравить вас с Международным женским днем При этих словах «женщины» переглянулись и попытались пригладить растопыренными пальцами торчащие в разные стороны жесткие патлы. - Желаю вам всегда оставаться столь же прекрасными, как сейчас. Фурии смутились, достали откуда-то носовые платки, и стали стирать с щек друг у дружки вековые пятна грязи, поплевывая на тряпочки серной кислотой. Они никогда не видели ангелов. А таких прекрасных и крылатых, как мой поддатый друг, и подавно. - Знайте же, каждая из вас уникальна и великолепна сама по себе, только потому, что она- женщина. Стоят ли эти низменные мужчины хоть капли вашего драгоценного внимания? Они грязны и невоспитаны. Они оставляют носки под кроватью и храпят по ночам. Они не знают, что такое ПМС, и не любят вашу маму. Они постоянно пьют пиво, и футбол для них важнее очередной душещипательной серии. Картинно выгнув спинку, разведя руки еще шире в стороны, откинув голову назад, отчего золотые кудри спустились чуть ли не до пояса, он медленно всплывал над землей, трепетно вспархивая лебединым оперением. Будь я фурией, я бы тоже не устоял. Они его натурально заслушались, согласно кивая при каждом неопровержимом доказательстве нашей мужской никчемности. Потом раскрыли за спиной ободранные за долгие столетия кожистые крылья, и тоже стали подниматься вверх, не сводя глаз с самого красивого и понимающего мужчины, которого они когда-либо видели. Я провожал их взглядом, когда до меня донесся серебристый голосок ангела: - Се-е-е-ня. - Да, Господи- благоговейно ответил я - Беги, придурок, я их надолго не удержу. Я очнулся. Да, пора. - Пришпорьте своего скакуна, сударь- посоветовал мне гасконец, и я выжал газ на полную. Мы влетели в городские ворота, которые охраняли эти кошмарные создания, и пронеслись по мертвым мостовым, оглашая улицы механическим ревом. Я надеялся проскочить город напрямки, но тем, наверху, это показалось слишком обыденным, и мы врезались на полной скорости в чей-то живот. Вдвоем с мушкетером мы чебурахнулись через рулевое управление, Чарли жалобно взвизгнул, падая на бок. Над нами нависал натуральный Минотавр, высекая искры копытами, выделывая хвостом дьявольские загогулины и пуская струйки пара из ноздрей. Красиво кувыркнувшись, мушкетер подскочил на ноги и достал шпагу. Но драться оказалось... не с кем. Т.е., чудовище испарилось тихим облачком и на его месте стоял Атос. Он улыбался так, как мог улыбаться только он. Даже я за свою долгую по сравнению с ним жизнь, так и не научился это обворожительной, сногсшибательной улыбке. Скромняга-парень, перещупавший в выпускном классе почти всех признанных красавиц школы. - Здравствуй, друг- сказал он мне- А ты знаешь, я тебя ждал. Портос для тебя слишком скучен, Арамис слишком мелок, ты должен был придти именно ко мне. Согласись? Я молчал, потому, что пока еще ничего не понимал. Почему он? Почему здесь? Почему Минотавр? Француз подкрадывался к нему со стороны спины. Атос вытянул руку и мушкетера пришпилило к стене без малейшей надежды на освобождение. Едва я сделал шаг к нему, как мой школьный друг щелкнул пальцами и мои ноги приморозились к мостовой. - Не стоит- печально оповестил он меня- Ведь тебя предупреждали. Уровни усложняются в процессе прохождения. Здесь главный-я. - Почему?- спокойно спросил Сеня Маниш.- Что такого ты натворил? Он засмеялся, откинув назад красивую голову. - Что я натворил? А почему ты не спрашивал об этом раньше? Я пожал плечими. Мне, правда, не интересовало, чем он занимается. Мы иногда пили пиво по выходным, иногда перезванивались, помнится даже, я поздравил его с днем рождения. - Мартовский Кот- шепнул он мне- это был я. И гордо расправил плечи. После этих слов мне стало дурно. Мартовский Кот- неуловимый маньяк-убийца, действовавший в марте в течение почти 10 лет. Действительно, после смерти моего друга убийства прекратились. - По- глупому нарвался на девку-каратистку. Запинала ногами, а под конец ножом пырнула- продолжал он свой откровенный разговор. - Ты-ненормальный- с ужасом ответил я. - Конечно- Атос наслаждался- я всегда был ненормальным. Нормальными были вы. И меня от вас тошнило. Что я мог ему сказать? Мы, все трое, не заметили в нем ни грамма сумасшествия. А может, просто плохо смотрели? А он развлекался с нами в барах, упаковав в багажник очередную жертву. Он специализировался на стройных блондинках. Ему дьявольски везло все 10 лет. На правое плечо опустился Фер, трепеща крыльями. -О-о- улыбнулся Атос уголками губ- вечно пьяная защита. А ты знаешь, Сеня, что ты его последний шанс? Двоих до тебя он бездарно пропил. Я скосил глаза на ангела. Ты же говорил, что я у тебя первый. Фер покраснел, закрылся крыльями и горько заплакал. Эх ты, небесная сущность. Правду, что ли, не мог сразу сказать. Стыдно стало? - Пустишь?- спросил я Атоса. - Проходи- посторонился он. - А его?- я кивнул на гасконца. - А вот здесь, извини. Он пришел сюда по собственной воле, и только мне решать, уйдет он отсюда, или нет. А ты иди, Сеня, я подожду. Все равно вернешься. И мой «друг» пошел к французу. Я рванулся, было, за ним, но отплакавшийся ангел остановил меня: - Не надо. Пойдем дальше. Если закончишь уровень, так, как надо, он отпустит его. Что имел в виду Атос, говоря «вернешься»? - Только то, что ты такой же убийца, как и я. И разница между нами лишь в количестве. А Небесам это все равно. - Пойдем- тормошил меня ангел- пойдем быстрее. - Я никого не убивал!!! Мне ответил раскатистый смех. Последнее, что я увидел- это как Атос взрезал когтем щеку француза, и, жмурясь от удовольствия, слизывал теплую кровь. Мартовский Кот всегда любил наслаждаться процессом. - Я вернусь, Шарль- прошептал Сеня Маниш, бросаясь за ангелом. Мы вылетели с ним за крепостные ворота. Воронка закручивалась уже минимальными диаметрами, внизу клубились неопрятные облака. На самом краю, там, где падают вниз уже без возврата и надежды, сидела девушка. Подобрав под себя коленки. В дурацкой ситцевой ночнушке с жуткими розочками, которую Сеня Маниш обсмеял в первые же минуты. А она так ею гордилась... Девушка подняла глаза, и я встретился с ней взглядом. - Сеня- прошептала она- Ты пришел за мной? Моя последняя пассия Маша ( или Марина?). У меня был день рождения, я был на Чарли, она стояла на обочине. Девушка, Вас подвезти? Она приехала поступать из какой-то Богом забытой деревни, ей было 17, мне-28. Я был у нее первый. Сеня Маниш умеет быть первым. Через пару недель я сказал ей: - Не надо все усложнять, детка. - Самоубийца- пояснил Фер за моим плечом- самый тяжкий грех. Тяжелее только аборт. Вскрыла себе вены. - Ты знал об этом?- повернулся я к нему. Ангел побледнел и прикрылся пером. - Сеня, у тебя нет времени на выяснение отношений. Там француз. - Ты знал об этом?- настойчиво повторил я. - Да, знал- откровенно выкрикнул он мне- А что ты от меня хочешь? Чтобы я сразу тебе все карты раскрыл? Ты сам должен был до этого дойти. Ты сам должен был понять, что ты- такой же убийца, байкер. Суки вы все там, наверху. Сидите в своих креслах, прилипшие к небесным экранам, и наслаждаетесь людскими страданиями. Клубящиеся облака начали выбрасывать щупальца, пытаясь лизнуть девичьи ноги. Она подбирала коленки все выше, ей не хотелось прыгать в пучину греха. И тогда туда прыгнул я. - Держи, Сеня- крикнул мне Фер. И в мои руки спланировал гасконский кинжал. Как он умудрился вытащить его из мушкетерского ботфорта? - Кстати- проинформировал он меня напоследок- ее зовут Надежда. Я стоял перед ней на пятачке, и вокруг меня кружили злобные духи, которых лишили законной добычи. Кинжал был из другого мира- из мира живых, и, видимо, только это спасло меня. Они не могли ко мне приблизиться, и злобно шипели вокруг. Я посмотрел этой деревенской дурочке прямо в глаза, она протянула ко мне руки, и я мягко принял ее в объятия. Она доверчиво положила голову мне на плечо, ангел хлопнул в ладоши, и...
Мы сидели на моей тесной кухне. Гасконец спал, он потерял много крови. - Что было бы, если бы я за ней не прыгнул?- спросил я ангела - В общем-то, ничего страшного- доложил он мне- вернулся бы в чистилище, тебя определили бы в Дит, мушкетера бы высосали до дна. Тебе же не привыкать. Сколько ты их оставил на своем пути. Друзей, подруг. - А ты? - А что я? Я- аутсайдер, вернули бы обратно в сущности. И вообще, Сеня, ложись спать.
Эх, хорошо... Сегодня выходной, замечательная погода, Чарли взбрыкивает колесами на стоянке. Я натянул на себя кожаные штаны, изукрашенные молниевыми зигзагами по бокам, кожаную же куртку, расшитую металлическими бляшками. Серебристый шлем подмигивал мне с журнального столика. Почему же мне так хочется позвонить? Деревенской дурочке Наде, с которой я расстался неделю назад. Да, помню, она еще была одета в идиотскую ночнушку. Раз, два, три, четыре, пять. Вышел зайчик погулять. - Надя. Это Сеня Маниш. Помнишь меня? Я тут подумал... На другом конце города, сжимая в тонких пальцах телефонную трубку, стояла деревенская дурочка, которой неделю назад сказали «Не стоит все усложнять, детка». Девушка уже набрала полную ванну воды, надела ту самую ночнушку, но почему-то решила в последний раз ответить на телефонный звонок. - Конечно, Сеня- ответила она- я помню тебя. - Не хочешь покататься на мотоцикле? Я заеду за тобой. Тебе надо купить шлем. Почему-то ей показалось, что он обязательно приедет. Ведь ей надо купить шлем. Такой же серебристый, как у него. Поэтому, она вошла в ванную, сняла свою дурацкую ночнушку, достала красивое нижнее белье, которое купила специально для него, но так и не успела надеть, и добавила в воду ароматной пены.
А зачем я все это написал? Затем, что вчера мне приснился Фер. Он сидел в Пустыне Вечности и посасывал пиво из бутылки. То ли время мое кончается, то ли там, наверху, опять шо-то придумали про Сеню Маниша. Кстати, порнографический журнал и бутылка «Столичной» из моей квартиры, таки, пропали. Надо почитать, когда во Франции появилась водка. О,Надежда проснулась. Потягивается на кровати, пытаясь уложить огромный живот поудобнее. Обещают двойню. Гэйм овер. Сэйв резалт.
