Подошел троллейбус. Я взбежал по его ступенькам легко, по-спортивному, насколько позволял мой предпенсионный возраст. - Сы-дись! - сказал незнакомый небритый мужчина, указав на свободное место рядом с собой. Утренний пассажир явно был в подпитии и его душа требовала общения. - Сы-дись! Место занял спи-цаально для тебя. И держал его аж от конечной остановки.
Рядом с мужчиной у окна сиденье не было занятым. Сам он сидел на краю и наглухо закрывал проход к свободному месту. - Спасибо, постою, - буркнул я. -Сы - дись сюда, пока не посадили на скамью подсудимых.
Мне садиться совсем не хотелось, ни на ту скамью, ни на эту и я упорно стоял. - Сядь! - настойчиво сказал мужчина. - Не торчи как хрен… на огороде. Или брезгуешь сесть рядом с рабочим человеком.
«Ну достал!» - подумал я и решил сесть. Но как пройти к свободному месту? Я сделал попытку обойти его замызганные коленки. - Ах, пардон! Извиняйте! - он галантно вскочил, чтобы пропустить меня. Но сделал это слишком быстро и не рассчитал. Ноги его подкосились и вмиг он оказался под свободным сиденьем. - Прошу пардону! Склизко, будто это не троллейбус, а каток Медео, - донеслось из-под сиденья.
Я подхватил его под руку и усадил на то место, которое предназначалось мне. А сам осторожно присел рядом. - Пробей талон, пока троллейбус стоит. Пока стоит - попадешь, - поделился мужчина собственным опытом. А посмотрев на мой талон, сказал: - О, он мятый. Мятый не вставишь.
Но я ведь был трезвым и прокомпостировал талон без особого труда. - Молодец, - похвалил меня небритый сосед. - Ты совсем как молодой. Даже на ходу и мятым попадаешь с первого раза.
Мы помолчали. - Далеко е-ешь? - спросил сосед, качнувшись в мою сторону и дохнув в лицо перегаром. - До университета, - ответил я. - Там вкавы.. . вкалывы…, ишачишь? - спросил он опять, уставившись на меня мутными глазами. - Да, - коротко ответил я. - И кем ишачишь? Директором? - Нет, - ответил я. - Доцентом. - ДОцентом? – переспросил он, делая ударение на «О». -То-то, я вижу, ты с пОртфелем.- опять ударение на «О». - Инте-легент, значит. А я подумал, что ты не захочешь сесть рядом с рабочим человеком. Я ведь рабочий человек, - гордо сказал мужчина.
Мы опять помолчали. - Нет, ты думаешь, что я не работаю, - возобновил сосед беседу. - Я работаю. Еще как вкавылаю...вкалывы... тружусь. Не проклада... не прикладая рук. - И кем же вы работаете? - не удержался я от вопроса. - Кем я работаю? Этим, как его? - он задумался, затем решительно замотал головой. - Нет! Этим я работал раньше. Позавчера. А теперь я работаю до... до… - Тоже доцентом? – спросил я. - Нет, иди ты со своим дОцентом. Я работаю де… э.. де… - Деканом, – осторожно подсказал я.
На что мужчина опять отрицательно покачал головой, потерял равновесие и чуть снова не оказался под сиденьем. - Ага, вот, вспомнил! Де-гус-та-то-ром! - осторожно, по слогам произнес мой собеседник. - Я работаю дегустатором. Вот. - Дегустатором? На ликероводочном заводе, что ли? - Да, на этом самом. С детства мечтал на нем работать. И наконец мечта сбылась. - А сейчас вы едете на работу? - спросил я. - Да, на работу. Хотя нет, наверное, уже с работы. - Так рано? В восемь утра? - Да, я работал аж всю ночную смену. Так напряженно работал. А тут еще сверхурочные. Так устал. Видите, ноги не держат, - сказал мужчина. - Ничего, - утешил я его. - Уже отработали, теперь скорее домой, к любящей жене. - Вот к ней-то я как раз и не спешу. - Это почему же? - спросил я. - Потому. Скажет, что я пьяный. А когда я пьян, она на меня смотреть не может. - Ничего, пока доедете, протрезвеете. - А трезвым я на неё глядеть не могу, - ответил мой собеседник.
- И часто это... когда она вас видеть не желает? - сочувственно спросил я. - Не часто. Только когда мне радостно. - А когда вам радостно? - Когда я раздобуду выпивку, - сказал мужчина и наклонившись к моему уху, прошептал: - Выпить есть? - Нет, - ответил шепотом и я. Но сосед не отставал и спросил уже громче: - А почему ты шепчешь? Выпить хочешь? - Нет, не хочу, - ответил я ему в тон. - Не хочешь, но будешь? - Не хочу и не буду. - И я не буду... пить больше... чем выпил вчера.
Я не удержался и возмущенно заметил: - Разве можно пить по утрам? Небритый мужчина искренне меня поддержал: - Верно. Разве можно? Безобразие - пить по утрам... за свой счет. Надо пить за чужой. Это еще мудрейший классик Винни Пух сказал: «Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро».
Помолчал и добавил: - Походишь утром по дворам - то тут сто грамм, то там сто грамм.
Поняв, что я - не Кролик и у меня поутру ничем не разживешься, он замолчал. Но не надолго. - А что в нем, в пОртфеле-то? Деньги? – спросил он, делая ударение на «О». - Какие деньги, - ответил я. - Там различные документы, конспекты лекций. - ДокУменты, говоришь?- переспросил небритый мужчина с ударением на «У». - А зачем же ты так крепко прижимаешь пОртфель к груди, словно любовницу в последний раз? - ухмыльнулся небритый мужчина. - Врешь, небось, там деньги.
- Откуда деньги. Они у меня бывают только в день получки - раз в месяц... - Как месячные у жены, - перебил меня сосед и громко захохотал, явно довольный своей шуткой. Отсмеявшись, он сказал, ставя ударения не там, где надо: - Ага, так я и поверил, что в пОртфеле докУменты с разными там прОцентами о каких-либо материальных средствАх. - СрЕдствах, - машинально поправил я. Потому что всегда поправлял своих студентов, шутливо угрожая: «За средствА поставлю два». Угроза давала положительный результат. - А я говорю - средствАх. Зачем ты меня поправляешь? - упрямо сказал мужчина. - Я вас не поправляю, - промямлил я в оправдание. - Нет, поправляешь. Всю дорогу поправляешь, - тон его речи вдруг изменился, стал угрожающим. - С самой конечной остановки едешь и поправляешь. - Это я сказал машинально. Профессиональная привычка - поправлять, если ударение сделано неправильно.
- Ударение, говоришь, сделано неправильно? ДОцент хренов со своим пОртфелем, докУментами, прОцентами и средствАми. Вот я сейчас сделаю тебе ударение. А ты потом разбирайся, правильное оно или неправильное.
Мужчина сжал кулаки и встал, чтобы было больше места для замаха. А я вскочил и вмиг оказался на улице. Благо, была остановка и дверь оказалась открытой. И только когда троллейбус отошел, я вспомнил про свой радикулит.
Сегодня я еле успел на первую лекцию. Да к тому же в главном корпусе лифт был на ремонте. Он весь учебный год на ремонте и только на каникулах работает исправно.
Пришлось пешком подниматься на восьмой этаж. - Коллега Волынец, привет! - услышал я за спиной голос доцента Петренко. - Зайди на кафедру. Тебя назначили Экспертом в какую-то комиссию.
«Не Экспертом, а экспЕртом», - подумал я. Но вслух поправлять доцента Петренко не решился. Хотя по утрам тот всегда был трезв.
