По четвергам у нас баня. У меня и моих друзей. Мы там моемся.
Я сложил все необходимое в сумку, взял подмышку березовый веник и шагнул к выходу. На пороге, скрестив руки на груди, стояла жена. - Ты куда? – сурово спросила она. - В баню. - А зачем берешь вещей так много? – подозрительно спросила она. - Их не много. Просто, сумка большая. Ведь у нас нет поменьше. Ты же знаешь. - Знаю. А веник зачем? – все также подозрительно спросила она. - Для маскировки? - Для какой еще маскировки. Веник – чтобы париться. - Ага. У Верки со второго подъезда муж также ушел в баню. С веником. До сих пор там парится. Вот уже три года. - Наверно, его водой смыло, - робко пошутил я. - Смотри, чтобы тебя также не смыло. Иначе домой не возвращайся, - пригрозила супруга.
И я отправился в баню. По дороге решил заглянуть в парикмахерскую. Надоело слушать упреки жены: - Когда пострижешься, хиппи? Или ждешь, когда лысина расползется на всю голову? Тогда, конечно, нечего будет стричь.
Обозвала хиппи. Назло ей пойду и постригусь наголо. Пусть тогда зовет скинхедом. Но по дороге передумал. Не ей же ходить с бритой головой. А скоро зима. Голова будет мерзнуть. Вернее - уши. А голова на макушке и так голая, аж блестит. Зато ушам тепло под длинными волосами. За эти волосы, прикрывающие уши, и за усы студенты прозвали меня Эйнштейном. Уж лучше бы за ум.
Гардеробщица парикмахерской решительно сказала: - Сумку сдавайте, а веников не берем. Я сдал сумку, а веник взял подмышку.
В парикмахерской была очередь. Вернее - две. В одной много народа, в другой - значительно меньше. Я встал туда, где меньше. - А вы зачем сюда встали? - насмешливо спросила дама, стоящая последней. - Завивку делать? Себе или своему венику? Ведь эта очередь в женский зал.
Я огляделся. Да, ошибся с ориентацией: в этой очереди стояли только женщины. В другой - одни мужчины. - Мальчики - налево, девочки - направо, - сказал я и поспешно перешел налево. Пока не причислили меня к тем, у кого нетрадиционная ориентация.
- Кто последний? - спросил молодой парень, который только что вошел. - Вы, гражданин с букетом? - Да, - ответил я и покосился на свой веник. - А вы за чем стоите? - спросил верзила опять, рассмотрев мой «букет». - Как зачем? Стричься. - Да? - удивился парень. - А веник зачем? - Не знаешь, зачем веник-то? - сказал кто-то из мужской очереди. - Ты что, никогда не моешься? - Почему ж, моюсь, - сказал растерянно парень. - И знаю, для чего веник - подметать. - Верно, подметать... за собой свои волосы. Не оставлять же здесь своё добро, - сказал насмешливо все тот же мужчина и сурово спросил. - А ты, почему пришел стричься без веника? - Я не знал, что здесь самообслуживание, - ответил парень смущенно. - Да, самообслуживание. И подметать за собой и стричь себя надо тоже самому, - продолжал издеваться мужчина. - Самому? Тогда зачем мне торчать здесь в очереди? - сказал верзила и ушел.
А стоящий рядом хмурый мужчина проворчал: - Ну и молодежь пошла. Не знает, для чего березовый веник. Это и ежу понятно. - Да, но ежи в бане не парятся, - сказал его сосед. - Почему же, парятся, - подхватил шутку третий мужчина. – Парятся, только о-о-чень осторожно. И веники у них не березовые, а кактусовые.
Долго пришлось стоять и слушать словесную перепалку. Но наконец-то мой черед. Парикмахерша, похожая скорее на мясника, чем на искусного мастера элегантных причесок, сурово сказала: - Куда в кресло с веником-то? Поставьте в угол. А то прутся с чем попало. Еще бы в кресло тазик взяли. Или ванну с водопроводными трубами.
Я поставил веник в угол, а сам сел в кресло. - Как стричь будем? - спросила мастер парикмахерского дела. - Вы что, не знаете как? Снять немного, - сказал я раздраженно. Сказалось долгое стояние в очереди. - Понятно, что снять. Не нарастить же. - Нарастить тоже не мешало бы... на макушке. - А откуда рассаду брать? - зло сказала парикмахерша. - С мягкого места?
«Причем тут мягкое место» - подумал я. Но вслух ничего не сказал. А она продолжала терроризировать вопросами: - Где снимать, а где оставить? Где стричь-то? - На голове. Где ж еще? Показать, где голова? - сказал я возмущенно и, видимо, не к стати добавил: - Хотя в кубинских парикмахерских выстригают волосы и в носу, и в ушах. Я там был и знаю. - Так вот следующий раз стричься поезжайте на Кубу. Там пусть вам стригут во всех отверстиях. А я вам не «ухо-горло-нос».
Она накинула на меня простыню неопределенного цвета и туго стянула её вокруг шеи. - Височки прямые? - спросила она.
Но я молчал. Просто не мог ей ответить. Так простыня сдавила горло. - Уши открывать? Вам лучше с открытыми ушами. Будете лучше слышать. А то через волосы не доходит, о чем я спрашиваю.
А я продолжал молчать, экономя воздух в легких. Парикмахерша брызнула на волосы из пульверизатора. Да так обильно, что холодная струя побежала по спине… и даже ниже. И взяла в руки инструмент. - Вжик-вжик-вжик, - заработала она ножницами. - Вжик-вжик-вжик.
Да так энергично, что мне стало страшно. Я подумал: «Вот разозлил её. Теперь отхватит ножницами уши и будет совсем не важно: открыты они или закрыты».
Увидев, что у меня глаза полезли на лоб, она спросила: - Чего вы так испугались? Ножниц, что ли, никогда не видели? Видимо да, если судить по прическе. - Задыхаюсь, - натужно выдавил я из себя. - С чего бы это? Здесь не душно, не Куба. - Ослабьте простыню-то, - промычал я из последних сил. - Так бы сразу и сказали. А то все про Кубу, да про Кубу, - заявила парикмахерша. Но все же смилостивилась - выполнила мою просьбу. И в свое оправдание добавила: - Ну и мужики пошли. Галстук ему повяжи на шею, и все. И он готов. Задохнулся. Копыта отбросил.
Затем она отложила ножницы и включила электрическую машинку. Та затарахтела, как газонокосилка. Парикмахерша резво и широко, словно это действительно была газонокосилка, заработала ею туда-сюда, туда-сюда. - Не отрежьте лишнего, - сказал я, стараясь перекричать «газонокосилку». - Волосы – не аппендицит, отрастут, - ответила парикмахерша, продолжая энергично работать.
Тут уж я подумал, что потерять уши - не самое страшное. Хоть бы все остальное осталось. Когда она выключила машинку, я успокоился. Но ненадолго. Потому что теперь она взяла в руки бритву... опасную и большую, как косу. Моя душа ушла в пятки, и я зажмурился. Словно смертник, положив голову на колодку под топор палача.
Легким толчком, от которого хрустнула шея, наклонила мою голову вперед и начала энергично и быстро скоблить бритвой мой затылок. Затем таким же легким движением, от чего хруст раздался уже в позвоночнике, вернула мою голову в прежнее положение.
Когда она закончила работать с бритвой, я открыл глаза. Решился посмотреть на себя в зеркало. Цел. Уши на месте. Да-а, их она очень хорошо открыла. Торчат, словно у первоклассника на первое сентября. Если бы не лысина, то был бы похож на Эйнштейна в раннем детстве. - Все. Вы свободны. Следующий!
Я заплатил в кассу и пошел за веником. Его на месте не оказалось. Он стоял совсем в другом углу. Я взял веник и направился к выходу.
Сзади кто-то крепко схватил меня за рукав. Это была уборщица. - А ну поставь веник на место! - сурово сказала она. - Ишь ты, воришка, инвентарь надумал воровать. - Я не ворую. Это мой веник, - начал оправдываться я. - Еще чего? Твой! Где это видано, чтобы клиенты приходили стричься со своими вениками и швабрами? - воскликнула уборщица.
Все это слышала моя парикмахерша. Она сказала: - Теть Маша, оставьте. Веник действительно его. Этот кубинец хотел сесть с ним в мое кресло. - Кубинец? - удивилась уборщица. - У них что, обычай такой - стричься с веником в руках?
Она внимательно посмотрела на меня, затем на мой веник и сказала: - А я думала, что это новый инвентарь, который заведующая получила для уборки. И уже подмела им ползала.
Я ничего не сказал, взял сумку и поспешил покинуть стены этого заведения. - А веник? - услышал вслед удивленный голос уборщицы. - Дарю, как букет к годовщине Великой Октябрьской Социалистической Революции, - мрачно буркнул я в ответ. В баню уже не пошел. Праздник был испорчен. Я вернулся домой.
На пороге меня удивила жена. - Здравствуйте! - сказала она, открывая мне дверь. Я машинально ответил: - Здравствуйте. - А мужа нет дома, - продолжала она меня удивлять. - У тебя, что? Глаза закрыты? - спросил я. - Так сходи в парикмахерскую. Там откроют, как мне уши. - Ах, это ты, доцент Волынец? А я подумала, что какой-то школьник... лысый... позвонил в нашу квартиру. С такой прической я тебя не узнала. Богатым будешь. - Не узнавай чаще. Может, и в самом деле разбогатею, - мрачно сказал я.
- И уже в баньке побывал, попарился? - спросила жена. - Ты что, не видишь? Я трезв, как стеклышко? - Да, верно, совершенно трезв. Ты когда выпьешь, становишься добрым и мягким. - А ты хочешь, что бы я стал таким? Тогда накрывай на стол. И водочки не забудь. А я тем временем приму ванну.
Вот так и закончился мой банный день. А все из-за нашего отечественного ненавязчивого сервиса.
