Вот и кончился отпуск. Наступило первое сентября. Преподаватели поздравляют студентов с началам нового учебного года. А друг другу выражают сочувствие.
На кафедре шумно, как в день зарплаты. Доцент Петренко делится впечатлениями о своих курортных романах. Год от года его рассказы все эмоциональнее. Словно он от отпуска к отпуску становится все моложе.
А профессор Поддубенский перечисляет недуги, от которых исцелился за время отпуска. Как будто по молодости схватил полный набор болезней, и каждый отпуск понемногу от них избавляется.
Только ассистентка Курбацкая ведет себя, как обычно - щебечет без остановки. Ей не важно, о чем говорить и с кем. Главное, чтобы все видели её красивый южный загар. Она и перед отпуском так щебетала. И во время отпуска не закрывала рта. Отчего язык её загорел не меньше, чем лицо.
А что я могу рассказать о прошедшем лете? Ничего. Отпуск прошел, словно очередная зимняя простуда. Хотя, правда, этим летом и со мной случилось маленькое приключение.
Получив отпускные, я с грустью их пересчитал и спросил у жены: - Дорогая, ты хотела бы отдыхать на южном берегу Белого моря, или на северном берегу Черного? - Дорогой, я хотела бы отдыхать на западном берегу Красного моря. Но твоих отпускных хватит только на отдых у бабы Кати, хутор которой находится на восточной опушке Беловежской пущи.
Она была права. Мы собрались и поехали к бабе Кате. На хуторе хорошо. Лес рядом. Речка, как сказала баба Катя, тоже рядом - пять километров по проселочной дороге.
Первый день мы валялись на зеленой травке. Загорали. Меня донимали мухи. - Что я - мед, что они все слетелись?
Жена сказала: - Конечно, ты не мед. На мед слетаются пчелы. А мухи - совсем на другое.
Кем бы я ни был, но они меня достали. Я сорвал ветку лебеды и стал интенсивно хлестать себя по спине. Оказалось, это крапива.
К вечеру я сильно обгорел. Особенно со спины. Кожа стала красной, словно после бани. И горела, как ошпаренная. А может это от крапивы? Спать придется самолетиком: лёжа на животе и раскинув руки в стороны.
А жена нисколько не обгорела. Видимо потому, что солнечные лучи не могут задерживаться на предметах, круглых со всех сторон. Ей придется спать не самолетиком, а как всегда – дирижаблем. - Ну, как мой загар? - спросила она, вертясь перед зеркалом. А меня уже знобило. Не глядя на неё, я ответил: - Красивый, цвета рыбьего брюха.
Жена обиделась и ушла спать на сеновал. Назавтра мы помирились и вместе пошли в лес за грибами. По дороге я спросил: - А как отличить ядовитые грибы от неядовитых? - Очень просто. Надо съесть. Если останешься жив, значит грибы съедобные. - А если ошибешься? - Грибники, как и саперы, ошибаются только раз.
После такой беседы у меня к грибам пропал всяческий интерес. Но жена успокоила: - Не волнуйся. Я хорошо разбираюсь в грибах. И ты избежишь роковой ошибки.
Говорят, собирая грибы, надо часто и низко кланяться. Я усердно старался, отвешивал поклоны налево и направо. Но напрасно: грибов не было. А жена не кланялась. Потому что она у меня на все сто. А если быть точным, на все сто двадцать. Она из тех, которые не 90-60-90, а 120-120 и 120. Станет она кланяться каждому сморчку!
Так мы ходили в лес всю неделю. И все безрезультатно. Жена сказала, что во всем виноват я. - Почему? - спросил я. - Потому, - она явно искала причину и нашла. - Потому что ты - мухомор, а благородные грибы от мухоморов держаться подальше.
Когда грибы надоели, мы решили прогуляться на речку. По дороге жена меня упрекала: - Приедем домой без единой банки грибов. И все из-за тебя. Как будто она здесь ни при чём... со своими параметрами. Я вспылил и ускорил шаг. Жена за мной не поспевала и отстала далеко позади.
Увидев речку, я на ходу стал раздеваться. Сорвал рубашку, затем штаны. Вместе с плавками. Плавок обратно надевать не стал: все равно в округе ни одной живой души. Жена не в счет, конечно. Хотя она и живая душа.
Какое блаженство - оказаться в воде после пыльной дороги! А без плавок купаться - даже совсем другие ощущения. Особенно когда, нырнув, касаешься мягкого илистого дна.
Я и не заметил, как к берегу подошла жена. - Ты что, купаешься в одежде? - спросила она. - В какой одежде! - восторженно воскликнул я. - Купаюсь совсем голый.
И в доказательство подпрыгнул высоко над водой, издав победный крик индейца. - Но где же твоя одежда? - опять спросила жена. - Где ты её оставил?
Тут до меня дошло, о чем она спрашивает. И я вышел из воды. Одежды нигде не было. Не могла же она провалиться сквозь землю? - Вокруг ведь никого не было. А я оставил её вот здесь.
Жена, несмотря на свои все сто двадцать, низко наклонилась и посмотрела туда, куда я указал. В ней проснулся детектив. Она сказала: - Твоей одежде сделали ноги. И она ушла в этом направлении - в кусты.
Наклонившись, она пошла по невидимому мне следу. Ей не хватало только лупы в руке да трубки Мегрэ во рту. - Вот! - услышал я её торжествующий голос и обрадовался.
Но жена вышла из кустов не с одеждой. В руках она несла длинную палку. - Вот орудие преступления, - пояснила она. - Преступник сделал удочку из длинного шеста, ниток и крючка. Сидя в кустах, он «выудил» твою одежду с открытого места. Поэтому ты и не заметил воришку. - Да? Но как мне теперь быть? - Не волнуйся, я что-нибудь придумаю, - сказала жена. - А удочку мы возьмем с собой и предъявим участковому милиционеру в качестве вещдока.
- Но я не хочу голышом шагать пять километров. Вещдоком не прикроешься. А тут еще комары кусают в разные интимные и очень чувствительные места. Ты не могла бы поделиться со мной какой-либо своей одёжкой? - Чем поделиться-то? - ответила жена и развела руками. - Разве что бюстгальтером? - Давай бюстгальтер, - в отчаянии сказал я. - И как ты его наденешь? Вместо плавок, что ли? - насмешливо спросила жена. - Одну половинку спереди, а вторую сзади и застегнешь через плечо?
И добавила: - Не дури. Я сделаю тебе одежду из каких-либо листьев. - И я буду выглядеть как Аполлон Бельведерский с фиговым листком вместо штанов, - уныло сказал я. - Ну, скажем, фиговые деревья в Беловежской пуще не растут.
Она оценивающе глянула на моё интимное место и добавила. - Одним фиговым листком тебе не прикрыться. Нужен лист значительно больше, например, лопуха.
Она оторвала кусок нитки от удочки и нанизала на него несколько листьев лопуха, который рос у дороги. Получилась набедренная повязка.
Обжегшись на крапиве, я спросил: - А лопух не ядовитый? - Нет, скорее лечебный. Из него делают настойку, которая повышает мужскую потенцию. - Тогда надевай.
Закрепив повязку у меня на бедрах и обойдя вокруг, жена сказала: - А теперь пройдись. Я хочу посмотреть, хорошо ли держится повязка. - Я что, топ-модель? - разозлился я. – Буду здесь расхаживать, словно по подиуму.
Но все-таки сделал несколько шагов по траве. - Замечательно, - сказала жена. - Конечно, ты не похож на Аполлона Бельведерского, даже если лопух заменить фигой. Но эта одежка тебе явно идет. Ты и лопух - одно целое. Теперь мы сможем поймать такси и вернуться домой. - Ага, - сказал я насмешливо. - По-твоему, такси так и шастают здесь по лесу и пыльным проселочным дорогам. - Не обязательно такси. Может оказаться случайная машина. А ты спрячься вот в этой рощице. А то своим видом распугаешь всех водителей.
С палкой наперевес через плечо я ушел в лесок. Там стал бродить, заглядывая под кусты и деревья. Сказалась привычка прошлых дней.
И тут мне стали попадаться грибы. На каждом шагу. И все белые. А у меня, как назло, ни корзинки, ни даже карманов в набедренной повязке. Не оставлять же такое добро в лесу? К тому же появилась возможность доказать жене, что я не такой уж мухомор.
Я нашел выход - стал нанизывать грибы на нитку от удочки. А когда их набралось много, связал концы. Получилось ожерелье, которое для удобства я и надел себе на шею.
Позвала жена. Оказывается, она остановила проезжавшие мимо «Жигули». Я вышел из леса во всей красе: в набедренной повязке, с длинной палкой в руке и ожерельем из белых грибов на шее.
Водитель, увидев меня, вскрикнул и рванул с места, обдав меня тяжелой черноземной пылью. Она толстым слоем покрыла моё потное тело с ног до головы.
Вмиг я превратился в чернокожего друга своей бледнолицей жены.
А тут показалась другая машина - грузовик. Я не успел спрятаться, как водитель, увидев меня, сам остановился. - О! - восторженно воскликнул он, открывая дверцу кабины. - Папуас! Как ты оказался здесь? - Заблудился, - сказал я первое, что пришло в голову. - Где заблудился-то? В своих джунглях и оказался в Беловежской пуще? - удивился шофер. - Это мой муж, - прервала жена его вопросы. - Вы не смогли бы подбросить нас к хутору бабы Кати? - Почему бы не подбросить? Я - за дружбу всяких народов. А с господина папуаса я возьму только полтинник. Не знал я, что у бабы Кати семья папуаса отдыхает.
Шофер широко распахнул дверь перед моей женой и сказал: - Вы, дамочка, садитесь в кабину. А вы, товарищ папуас, полезайте наверх, в кузов. Что я и сделал.
Оказывается, папуасам можно позавидовать. В набедренной повязке очень удобно забираться в машину. Нигде не жмет, не тянет, ноги поднимаются легко и свободно. Я уж не говорю о других удобствах.
Кузов машины был заполнен живым товаром - породистыми откормленными хрюшками. Первоначально они, увидев меня, занервничали. Потом самые смелые стали меня обнюхивать. Сначала исследовали мои грязные ступни, затем коленки, а затем все то, что выше коленок. Обнюхав до самой набедренной повязки, успокоились. Приняли меня за своего.
Баба Катя встретила нас у калитки. Увидев меня, она перекрестилась и спросила: - Это кто ж такой в машине-то? Негр, что ли? Первый раз вижу живого негра. - А раньше что, только мертвые попадались? - спросил шофер. - Нет, раньше их видела только по телевизору. - Не узнаёшь, баба Катя? Это же муж мой, доцент Волынец, - сказала жена и ушла в дом за деньгами. - Во! И негры доцентами бывают, - прошептала старуха.
А я решил спрыгнуть с борта машины. И спрыгнул, не подумав. Нитки лопнули, и моя набедренная повязка вместе с грибами оказалась у ног бабы Кати. Перед ней я встал совершенно голый. На виду оказались все мои нижние достоинства и недостатки. Та вскрикнула, опять перекрестилась и сказала: - Вот теперь-то я вижу, что это вы, уважаемый доцент.
Я поднял два листа лопуха и прикрылся: одним спереди, другим сзади. И подумал: в одежде, пусть в набедренной повязке, она меня не узнавала. А как совсем голого, так узнала сразу.
Тут пришла жена, расплатилась с шофером, а меня отправила к сараю. Там стояла бочка с водой. Но на этом мои злоключения не закончились. Бычок бабы Кати вышел из сарая и решительно направился ко мне. Чем-то я ему явно не понравился. И я побежал. Он - за мной.
Бежать мешали широкие листья, и я их бросил. Разве они защитят мои интимные места от его коротких, но острых рогов. А бычок, увидев листья, остановился и стал их обнюхивать. Видимо тоже знал, что лопух повышает мужскую потенцию.
Вот так закончилось мое приключение в качестве папуаса. А назавтра баба Катя угостила нас вкусным наваристым супом из белых грибов.
