Спасибо за разбор полетов, вот жеж не зря Жанну ждала!

Спасибо за разбор полетов, вот жеж не зря Жанну ждала!

А я жду... Когда ты жечь дальше будешь.

А я жду... Когда ты жечь дальше будешь.

2.
Анна медленно ступала через темный холл, шарик огня на вытянутой руке мягко согревал, но давал совсем не много тусклого, дрожащего света. Впереди послышался шорох, воображение тут же нарисовало образы гигантских крыс с длинными лысыми хвостами, и мелкие холодные капельки пота мгновенно покрыли лоб. Вскрик, так и не родившись, замер на губах, Анна зябко передернула худенькими плечиками, сбрасывая наваждение.
- Не бойся, там все ответы… Чушь, съедят и не подавятся, - едва слышно шептала в темноте, передразнивая Шип, злясь и на себя и на подругу, да и на весь мир.
Впереди показались облупившиеся двери, едва дыша, девушка толкнула тяжелую резную створку, та неожиданно легко и бесшумно отворилась, выпуская на волю мягкий свет. Огонек на вспотевшей ладошке погас, когда Анна медленно переступила порог и удивленно остановилась в большом зале.
Тяжелые темно-бордовые портьеры крупными складками закрывали стены, обитые бархатом изящные диваны и кресла, из дорогих пород дерева расставлены полукругом. Пол из светлого мрамора частично закрывал длинноворсный ковер с восточным орнаментом. Справа в огромном камине, украшенном лепниной, горел огонь, по периметру расставлены золотые канделябры с горящими витыми свечами, и от них по залу носились дикие пугающие тени. В самой середине необычной комнаты была установлена большая круглая мраморная ванна, наполненная до краев чистой водой. Навстречу девушке, отложив книгу, поднялась бледная, черноволосая женщина в широком бесформенном платье, ласковая улыбка озарила светом безжизненное лицо:
- Входи, дитя, мы долго ждали, - глубокий, мягкий голос поплыл по комнате, нехотя рассеиваясь в углах, словно дым от дорогой сигары.
Из глубины помещения показался мужчина, высокий, подтянутый, такой же болезненно бледный. Эти двое были похожи, словно близнецы – худые вытянутые фигуры, черные прямые волосы, плавные жесты и острые лица. Молча склонил голову, и тонкая рука благородным изящным жестом пригласила гостью к диванам.
Повинуясь скорее улыбкам, нежели мягким словам, Анна присела около странной ванны. Прозрачный пар медленно поднимался к высокому потолку, закручивался в замысловатые узоры и медленно таял в неровном свете камина. Рядом неслышно возник столик на колесиках, уставленный тарелочками со сладостями и маленькими чашками. Женщина разливала ароматный кофе, и все так же улыбаясь, пододвигала ближе к гостье сладкий рахат-лукум и шербет. Напиток оказался терпким, щедро приправленным пряностями, и неприятно густым. Анна пила маленькими глотками, пытаясь улыбаться хозяйке, пока та что-то неспешно говорила о своей тоскливой жизни в этом захолустье. Мужчина молча сидел рядом, закинув ногу на ногу, холеные пальцы в задумчивости теребили белоснежные кружева на манжетах, пока темные глаза равнодушно наблюдали за девушкой.
Когда обжигающий горький кофе был допит, гостеприимная женщина изящно поднялась из глубокого кресла и направилась к ванне. Лицо стало серьезным и немного печальным, до совершенства отточенным движением руки подозвала Анну, и по комнате вновь поплыл тягучий голос:
- Мы знаем, зачем ты здесь. Тебе сказали, что можешь задать только один вопрос?
Девушка кивнула, с удивлением обнаружив, что так и не решила о чем действительно следует спрашивать.
- Не переживай из-за этого, - словно прочитав беспокойные мысли тут же отозвалась хозяйка, - многие так думают. Но я открою тебе тайну. – Близнецы обменялись долгими, нежными улыбками, и Анна внезапно подумала, что эти двое гораздо ближе, нежели дети одной матери. Но женщина уже наклонилась к ушку гостьи, и та вдохнула слишком густой и сладкий аромат духов, громкий шепот обжег дыханием кожу:
- Оракула не существует!
Анна отшатнулась, внезапно ей захотелось обратно в разрушенный город, на свежий ледяной ветер, к страшным ночным кошмарам, к суровой и грубой Шип. Туда, где уже давно все ясно, но только подальше от этих странных улыбок, от непонятных людей. Да и людей ли?
Холодные тонкие пальцы коснулись руки, заставили вздрогнуть и резко обернуться.
- Не бойся нас, вода может дать ответы, - даже голоса похожи, только мужской немного ниже, но такой же сладкий и тягучий. И запах его духов так же сводит с ума, лишает воздуха и способности четко мыслить. А может, это в кофе подмешали какой-то наркотик, и голова теперь пустая, как барабан, а желаний больше не существует.
Женщина аккуратно присела на краешек ванны, тонкая бледная кисть в тяжелых золотых браслетах опустилась в воду и зачерпнула немного. Девушка безразлично смотрела, как медленно падают крупные капли, переливаясь, словно рубины в отблесках метущегося огня, и тяжело ударяются о поверхность воды, запуская ровные идеальные круги.
- Кому-то мы дарили лишь каплю этой драгоценной жидкости, - мужчина провел рукой по огненным волосам девушки, - и этого им было много. Ты получишь столько, сколько потребуется!
Анна оказалась у ванны, низко наклонилась – всего лишь чистая прозрачная вода, что она может? И чего она сама ждала, идя сюда? Наконец, удалось ухватить за тонкий хвост ускользающую мысль – Шип! Надо вернуться, выбраться из этого мертвого покоя на свежий воздух. Надо только подняться. Но сзади резко надавила сильная рука, голова погрузилась в неожиданно ледяную воду. Минуту упрямое тело боролось с жестоким убийцей, руки цеплялись за гладкие мокрые края и соскальзывали, не давая опоры, дикая паника взрывала мозг обрывками бестолковых образов, а легкие горели, и сил бороться уже не оставалось. Понимая, что это конец, девушка закричала, теряя драгоценные остатки воздуха, и внезапно увидела.
…Высушенная солнцем и ветрами пустыня, раскинулась от восхода до заката. Кругом, куда не кинь беспокойный взгляд, серые барханы песка. Ночью здесь царят страшные морозы, но полуденный зной способен высушить море. На огромных, покрытых длинной шерстью коровах едут суровые молчаливые люди, закутанные в светлые одежды. Едут не спеша, ибо некуда спешить – вся земля покрыта пустыней, лишь изредка попадаются мелкие грязные реки, что наполняются водой только в сезон дождей.
Впереди на раздутом белом быке вождь, голову и лицо закрывает синий шарф, видно только темные зоркие глаза. Рядом высокая женщина в черном одеянии, голова так же закрыта темным шарфом, на коленях, привязанный к матери, спокойно спит младенец. Огненная прядь упала на желтые глаза гордой наездницы, и тонкая рука в золотых звенящих браслетах не спеша убрала волосы, поправила безмятежного ребенка. Это Аннук, жена вождя, прекрасная повелительница огня и мать полугодовалой Анны – единственной наследницы этого мира.
Караван идет несколько недель, и только на закате этого дня подходит к стенам города из красного кирпича, высоким и жарким, как сама пустыня, и почти занесенным песками. Но здесь жизнь может остановиться, за стенами города можно увидеть непривычно яркую зелень травы и высокие смелые деревья, что вытягиваются к самому солнцу, подставляя широкие мясистые листья. Здесь, на центральной площади, бережно охраняемый местными жителями, из земли бьет большой родник, и каждый может зачерпнуть прохладной, свежей воды и напиться вдоволь. Красивые тонкие девушки, черноглазые, чернобровые, опаленные безжалостным солнцем, с пузатыми яркими кувшинами на головах изящно двигая бедрами, несут величайшую драгоценность в простые жилища, что никогда не запираются от соседей, ибо нет дверей и не надо. Молча спрыгивает со своего быка суровый вождь, помогает ступить на землю жене, молодой слуга с почтением берет поводья и уводит уставших животных к водопою. Мужчина и женщина идут к роднику, встречаемые почтительными поклонами и добрыми улыбками соплеменников.
Сегодня особенный день, сегодня будет праздник в честь прихода зимы. А значит, на исстрадавшуюся землю прольются затяжные дожди, что порой не прекращаются неделями. И пустыня покроется лентами бурных, пенящихся рек, зазеленеет, спеша напиться вдоволь, трава. Женщины скинут одежды, оставшись в легких туниках, вовсе не скрывающих красивых точеных тел, мужчины, полные радости и благодати будут танцевать у священного костра, что зажжется от огня великой Аннук. Вскоре маленькие женские ножки, украшенные браслетами и кольцами, оставят быстро исчезающие следы на мокром песке, и танец закончится – мужчины уйдут вслед за подругами. Возможно, сегодня начнется новая жизнь, еще не заметная и долго скрываемая потом, долгожданная, как сезон дождей. Только вождь не притронется сегодня к своей женщине, ибо единственное дитя его мало, но всю ночь будет сидеть у богато украшенного ложа спящей Аннук, любуясь огненными волосами и белой кожей в свете ночных лампад…
…А потом вселенная, укутанная сотнями миров, долго и презрительно смотрела на Анну бездонной темнотой ночи. Огромные белые создания, поднимаясь из тумана и пепла, шагали по выжженной земле, оставляя позади обломки миров. Люди лишались рассудка, демоны и ангелы плечом к плечу сражались и бесславно гибли. Где-то кричала Шип, медленно рассыпаясь в прах, впрочем, как миллионы других. Только хрупкая огневолосая девушка смотрела на гибель вселенной спокойно, потому что знала – кто такая Анна…

Сначала тошнотворный комок подкатил к горлу, затем появился холод и стремительно побежал под кожей, сковывая усталое тело, а следом вернулось сознание. Девушка лежала на холодном и твердом, в абсолютной темноте и тишине. С трудом приподнявшись, рука коснулась головы – влажные волосы уже покрылись мелкими кристалликами льда. Мгновенно вспомнилась странная парочка, кофе и ледяная вода. Анна с трудом поднялась на ноги, тело болело, будто его долго и усердно били, потяжелевшая намокшая куртка тянула к земле. Тошнота немного отступила, но в голове противно звенело. С великим трудом на дрожащей ладони зажегся маленький огонек, давая возможность хоть как-то оглядеться: пустая комната без окон, местами обвалившаяся штукатурка, плотно закрытые облупленные двери и больше ничего. Девушка сделала несколько неуверенных шагов, взялась за ржавую ручку, и буквально вывалилась в темный холл. Далеко впереди ярко светился дверной проем. Шатаясь, побрела к высокой фигуре в длинном плаще, что терпеливо ждала в лучах восходящего солнца.
Шип молча подхватила девушку на руки и быстро понесла прочь по извилистым улицам. Почти теряя сознание, Анна видела черных демонов, что провожали злыми взглядами, не решаясь подходить близко. Видела странных ночных обитателей этого мира, призрачно-прозрачных и бескровно-бледных, что укрывались в глубокой тени от палящих лучей разгорающегося в небе солнца.
- Даже они не видят своих демонов, за что мне, - едва слышно прошептала синеющими губами, а большая женщина свернула в переулок, уверенно толкнула одну из уцелевших дверей и Анна, вновь теряя сознание, успела почувствовать, как в лицо ударил теплый воздух.
Ее переодели в чистое и сухое, а сверху укрыли толстым стяженным одеялом. Очнувшись, она обнаружила себя на кровати, в узкой комнате без окон. Под беленым потолком, мерно покачиваясь на длинном проводе, тускло горела лампочка, за растянутой во всю комнату ширмой изредка мелькали размытые силуэты. Иногда ей казалось, что слышит невнятный шепот и свое имя, но чаще окружала тишина. Через некоторое время бесшумно вошла Шип в рубашке и без посоха, протянула глубокую пиалу с горячим странно пахнущим бульоном. Девушка недоверчиво принюхалась, а женщина радостно пояснила, что не всегда стоит знать, из чего делают лекарство, а то не поможет – выйдет не тем путем.
Анна цедила густую неприятную жидкость, но каждый глоток возвращал силы. И когда пиала опустела, девушка уже была готова отправляться в путь. Шепотом, боясь быть услышанной теми, кто бродил за тоненькой перегородкой, спросила:
- Где мы?
- В безопасности, - так же тихо отозвалась большая женщина и грустно улыбнулась. – Однако надолго не стоит задерживаться.
- Пришло время решать…
Шип кивнула и вышла. Анна откинулась на подушку, долго смотрела в неровный потолок, снова и снова прокручивая в голове события последних дней. Через полчаса осторожно спустила босые ноги на пол – следовало найти подругу и убираться подальше из этого места. Однако женщина опередила: резко отодвинулась створка ширмы и на кровать упала, развалившись, стопка одежды – светлая льняная рубашка, брюки, длинная теплая стеганая туника и зимний плащ с капюшоном, у ног встала пара меховых сапожек.
- Я даже не спрашиваю, откуда все это, - пробормотала девушка, чем вызвала приступ громкого хохота.
- Из новой коллекции! – Громогласно заявила женщина и довольно скрестила руки на груди.
Анна одевалась не спеша, чутко прислушиваясь к доносившемуся извне шепоту. Шип скучала, медленно вышагивала вдоль узкого маленького пространства. Изредка поглядывая на подругу, девушка с удивлением замечала глубокую беспокойную складку, разрезавшую широкий лоб.
За ширмой оказался длинный извилистый коридор, освещенный редкими запыленными лампами, по обеим сторонам его бежали маленькие пустые комнатки без окон, странно, но здесь было пусто. И гулкое эхо от шагов уносилось далеко вперед.
- Я знаю, здесь кто-то был. Видела тени, - полушепотом произнесла девушка, идя вслед за высокой женщиной и тут же вновь, но уже совсем рядом, услышала тихие невнятные голоса. – Я и теперь их слышу.
- Это местные, не волнуйся о них, - бросила через плечо Шип. – Этот мир принадлежит духам, потому здесь все такое… – она сделала неопределенный жест рукой, и вдруг резко остановилась. – Знаешь, ты удивительная, их даже я никогда не видела.

2.
Анна медленно ступала через темный холл, шарик огня на вытянутой руке мягко согревал, но давал совсем не много тусклого, дрожащего света. Впереди послышался шорох, воображение тут же нарисовало образы гигантских крыс с длинными лысыми хвостами, и мелкие холодные капельки пота мгновенно покрыли лоб. Вскрик, так и не родившись, замер на губах, Анна зябко передернула худенькими плечиками, сбрасывая наваждение.
- Не бойся, там все ответы… Чушь, съедят и не подавятся, - едва слышно шептала в темноте, передразнивая Шип, злясь и на себя и на подругу, да и на весь мир.
Впереди показались облупившиеся двери, едва дыша, девушка толкнула тяжелую резную створку, та неожиданно легко и бесшумно отворилась, выпуская на волю мягкий свет. Огонек на вспотевшей ладошке погас, когда Анна медленно переступила порог и удивленно остановилась в большом зале.
Тяжелые темно-бордовые портьеры крупными складками закрывали стены, обитые бархатом изящные диваны и кресла, из дорогих пород дерева расставлены полукругом. Пол из светлого мрамора частично закрывал длинноворсный ковер с восточным орнаментом. Справа в огромном камине, украшенном лепниной, горел огонь, по периметру расставлены золотые канделябры с горящими витыми свечами, и от них по залу носились дикие пугающие тени. В самой середине необычной комнаты была установлена большая круглая мраморная ванна, наполненная до краев чистой водой. Навстречу девушке, отложив книгу, поднялась бледная, черноволосая женщина в широком бесформенном платье, ласковая улыбка озарила светом безжизненное лицо:
- Входи, дитя, мы долго ждали, - глубокий, мягкий голос поплыл по комнате, нехотя рассеиваясь в углах, словно дым от дорогой сигары.
Из глубины помещения показался мужчина, высокий, подтянутый, такой же болезненно бледный. Эти двое были похожи, словно близнецы – худые вытянутые фигуры, черные прямые волосы, плавные жесты и острые лица. Молча склонил голову, и тонкая рука благородным изящным жестом пригласила гостью к диванам.
Повинуясь скорее улыбкам, нежели мягким словам, Анна присела около странной ванны. Прозрачный пар медленно поднимался к высокому потолку, закручивался в замысловатые узоры и медленно таял в неровном свете камина. Рядом неслышно возник столик на колесиках, уставленный тарелочками со сладостями и маленькими чашками. Женщина разливала ароматный кофе, и все так же улыбаясь, пододвигала ближе к гостье сладкий рахат-лукум и шербет. Напиток оказался терпким, щедро приправленным пряностями, и неприятно густым. Анна пила маленькими глотками, пытаясь улыбаться хозяйке, пока та что-то неспешно говорила о своей тоскливой жизни в этом захолустье. Мужчина молча сидел рядом, закинув ногу на ногу, холеные пальцы в задумчивости теребили белоснежные кружева на манжетах, пока темные глаза равнодушно наблюдали за девушкой.
Когда обжигающий горький кофе был допит, гостеприимная женщина изящно поднялась из глубокого кресла и направилась к ванне. Лицо стало серьезным и немного печальным, до совершенства отточенным движением руки подозвала Анну, и по комнате вновь поплыл тягучий голос:
- Мы знаем, зачем ты здесь. Тебе сказали, что можешь задать только один вопрос?
Девушка кивнула, с удивлением обнаружив, что так и не решила о чем действительно следует спрашивать.
- Не переживай из-за этого, - словно прочитав беспокойные мысли тут же отозвалась хозяйка, - многие так думают. Но я открою тебе тайну. – Близнецы обменялись долгими, нежными улыбками, и Анна внезапно подумала, что эти двое гораздо ближе, нежели дети одной матери. Но женщина уже наклонилась к ушку гостьи, и та вдохнула слишком густой и сладкий аромат духов, громкий шепот обжег дыханием кожу:
- Оракула не существует!
Анна отшатнулась, внезапно ей захотелось обратно в разрушенный город, на свежий ледяной ветер, к страшным ночным кошмарам, к суровой и грубой Шип. Туда, где уже давно все ясно, но только подальше от этих странных улыбок, от непонятных людей. Да и людей ли?
Холодные тонкие пальцы коснулись руки, заставили вздрогнуть и резко обернуться.
- Не бойся нас, вода может дать ответы, - даже голоса похожи, только мужской немного ниже, но такой же сладкий и тягучий. И запах его духов так же сводит с ума, лишает воздуха и способности четко мыслить. А может, это в кофе подмешали какой-то наркотик, и голова теперь пустая, как барабан, а желаний больше не существует.
Женщина аккуратно присела на краешек ванны, тонкая бледная кисть в тяжелых золотых браслетах опустилась в воду и зачерпнула немного. Девушка безразлично смотрела, как медленно падают крупные капли, переливаясь, словно рубины в отблесках метущегося огня, и тяжело ударяются о поверхность воды, запуская ровные идеальные круги.
- Кому-то мы дарили лишь каплю этой драгоценной жидкости, - мужчина провел рукой по огненным волосам девушки, - и этого им было много. Ты получишь столько, сколько потребуется!
Анна оказалась у ванны, низко наклонилась – всего лишь чистая прозрачная вода, что она может? И чего она сама ждала, идя сюда? Наконец, удалось ухватить за тонкий хвост ускользающую мысль – Шип! Надо вернуться, выбраться из этого мертвого покоя на свежий воздух. Надо только подняться. Но сзади резко надавила сильная рука, голова погрузилась в неожиданно ледяную воду. Минуту упрямое тело боролось с жестоким убийцей, руки цеплялись за гладкие мокрые края и соскальзывали, не давая опоры, дикая паника взрывала мозг обрывками бестолковых образов, а легкие горели, и сил бороться уже не оставалось. Понимая, что это конец, девушка закричала, теряя драгоценные остатки воздуха, и внезапно увидела.
…Высушенная солнцем и ветрами пустыня, раскинулась от восхода до заката. Кругом, куда не кинь беспокойный взгляд, серые барханы песка. Ночью здесь царят страшные морозы, но полуденный зной способен высушить море. На огромных, покрытых длинной шерстью коровах едут суровые молчаливые люди, закутанные в светлые одежды. Едут не спеша, ибо некуда спешить – вся земля покрыта пустыней, лишь изредка попадаются мелкие грязные реки, что наполняются водой только в сезон дождей.
Впереди на раздутом белом быке вождь, голову и лицо закрывает синий шарф, видно только темные зоркие глаза. Рядом высокая женщина в черном одеянии, голова так же закрыта темным шарфом, на коленях, привязанный к матери, спокойно спит младенец. Огненная прядь упала на желтые глаза гордой наездницы, и тонкая рука в золотых звенящих браслетах не спеша убрала волосы, поправила безмятежного ребенка. Это Аннук, жена вождя, прекрасная повелительница огня и мать полугодовалой Анны – единственной наследницы этого мира.
Караван идет несколько недель, и только на закате этого дня подходит к стенам города из красного кирпича, высоким и жарким, как сама пустыня, и почти занесенным песками. Но здесь жизнь может остановиться, за стенами города можно увидеть непривычно яркую зелень травы и высокие смелые деревья, что вытягиваются к самому солнцу, подставляя широкие мясистые листья. Здесь, на центральной площади, бережно охраняемый местными жителями, из земли бьет большой родник, и каждый может зачерпнуть прохладной, свежей воды и напиться вдоволь. Красивые тонкие девушки, черноглазые, чернобровые, опаленные безжалостным солнцем, с пузатыми яркими кувшинами на головах изящно двигая бедрами, несут величайшую драгоценность в простые жилища, что никогда не запираются от соседей, ибо нет дверей и не надо. Молча спрыгивает со своего быка суровый вождь, помогает ступить на землю жене, молодой слуга с почтением берет поводья и уводит уставших животных к водопою. Мужчина и женщина идут к роднику, встречаемые почтительными поклонами и добрыми улыбками соплеменников.
Сегодня особенный день, сегодня будет праздник в честь прихода зимы. А значит, на исстрадавшуюся землю прольются затяжные дожди, что порой не прекращаются неделями. И пустыня покроется лентами бурных, пенящихся рек, зазеленеет, спеша напиться вдоволь, трава. Женщины скинут одежды, оставшись в легких туниках, вовсе не скрывающих красивых точеных тел, мужчины, полные радости и благодати будут танцевать у священного костра, что зажжется от огня великой Аннук. Вскоре маленькие женские ножки, украшенные браслетами и кольцами, оставят быстро исчезающие следы на мокром песке, и танец закончится – мужчины уйдут вслед за подругами. Возможно, сегодня начнется новая жизнь, еще не заметная и долго скрываемая потом, долгожданная, как сезон дождей. Только вождь не притронется сегодня к своей женщине, ибо единственное дитя его мало, но всю ночь будет сидеть у богато украшенного ложа спящей Аннук, любуясь огненными волосами и белой кожей в свете ночных лампад…
…А потом вселенная, укутанная сотнями миров, долго и презрительно смотрела на Анну бездонной темнотой ночи. Огромные белые создания, поднимаясь из тумана и пепла, шагали по выжженной земле, оставляя позади обломки миров. Люди лишались рассудка, демоны и ангелы плечом к плечу сражались и бесславно гибли. Где-то кричала Шип, медленно рассыпаясь в прах, впрочем, как миллионы других. Только хрупкая огневолосая девушка смотрела на гибель вселенной спокойно, потому что знала – кто такая Анна…

Сначала тошнотворный комок подкатил к горлу, затем появился холод и стремительно побежал под кожей, сковывая усталое тело, а следом вернулось сознание. Девушка лежала на холодном и твердом, в абсолютной темноте и тишине. С трудом приподнявшись, рука коснулась головы – влажные волосы уже покрылись мелкими кристалликами льда. Мгновенно вспомнилась странная парочка, кофе и ледяная вода. Анна с трудом поднялась на ноги, тело болело, будто его долго и усердно били, потяжелевшая намокшая куртка тянула к земле. Тошнота немного отступила, но в голове противно звенело. С великим трудом на дрожащей ладони зажегся маленький огонек, давая возможность хоть как-то оглядеться: пустая комната без окон, местами обвалившаяся штукатурка, плотно закрытые облупленные двери и больше ничего. Девушка сделала несколько неуверенных шагов, взялась за ржавую ручку, и буквально вывалилась в темный холл. Далеко впереди ярко светился дверной проем. Шатаясь, побрела к высокой фигуре в длинном плаще, что терпеливо ждала в лучах восходящего солнца.
Шип молча подхватила девушку на руки и быстро понесла прочь по извилистым улицам. Почти теряя сознание, Анна видела черных демонов, что провожали злыми взглядами, не решаясь подходить близко. Видела странных ночных обитателей этого мира, призрачно-прозрачных и бескровно-бледных, что укрывались в глубокой тени от палящих лучей разгорающегося в небе солнца.
- Даже они не видят своих демонов, за что мне, - едва слышно прошептала синеющими губами, а большая женщина свернула в переулок, уверенно толкнула одну из уцелевших дверей и Анна, вновь теряя сознание, успела почувствовать, как в лицо ударил теплый воздух.
Ее переодели в чистое и сухое, а сверху укрыли толстым стяженным одеялом. Очнувшись, она обнаружила себя на кровати, в узкой комнате без окон. Под беленым потолком, мерно покачиваясь на длинном проводе, тускло горела лампочка, за растянутой во всю комнату ширмой изредка мелькали размытые силуэты. Иногда ей казалось, что слышит невнятный шепот и свое имя, но чаще окружала тишина. Через некоторое время бесшумно вошла Шип в рубашке и без посоха, протянула глубокую пиалу с горячим странно пахнущим бульоном. Девушка недоверчиво принюхалась, а женщина радостно пояснила, что не всегда стоит знать, из чего делают лекарство, а то не поможет – выйдет не тем путем.
Анна цедила густую неприятную жидкость, но каждый глоток возвращал силы. И когда пиала опустела, девушка уже была готова отправляться в путь. Шепотом, боясь быть услышанной теми, кто бродил за тоненькой перегородкой, спросила:
- Где мы?
- В безопасности, - так же тихо отозвалась большая женщина и грустно улыбнулась. – Однако надолго не стоит задерживаться.
- Пришло время решать…
Шип кивнула и вышла. Анна откинулась на подушку, долго смотрела в неровный потолок, снова и снова прокручивая в голове события последних дней. Через полчаса осторожно спустила босые ноги на пол – следовало найти подругу и убираться подальше из этого места. Однако женщина опередила: резко отодвинулась створка ширмы и на кровать упала, развалившись, стопка одежды – светлая льняная рубашка, брюки, длинная теплая стеганая туника и зимний плащ с капюшоном, у ног встала пара меховых сапожек.
- Я даже не спрашиваю, откуда все это, - пробормотала девушка, чем вызвала приступ громкого хохота.
- Из новой коллекции! – Громогласно заявила женщина и довольно скрестила руки на груди.
Анна одевалась не спеша, чутко прислушиваясь к доносившемуся извне шепоту. Шип скучала, медленно вышагивала вдоль узкого маленького пространства. Изредка поглядывая на подругу, девушка с удивлением замечала глубокую беспокойную складку, разрезавшую широкий лоб.
За ширмой оказался длинный извилистый коридор, освещенный редкими запыленными лампами, по обеим сторонам его бежали маленькие пустые комнатки без окон, странно, но здесь было пусто. И гулкое эхо от шагов уносилось далеко вперед.
- Я знаю, здесь кто-то был. Видела тени, - полушепотом произнесла девушка, идя вслед за высокой женщиной и тут же вновь, но уже совсем рядом, услышала тихие невнятные голоса. – Я и теперь их слышу.
- Это местные, не волнуйся о них, - бросила через плечо Шип. – Этот мир принадлежит духам, потому здесь все такое… – она сделала неопределенный жест рукой, и вдруг резко остановилась. – Знаешь, ты удивительная, их даже я никогда не видела.

Довольно быстро добрались до узкой железной лестницы, что поднималась вверх. Оказалось, коридор был подвалом, и, минуя пару пролетов и разбитых дверей, вышли в разрушенный город. В лица ударил злой, выстуживающий ветер, яркий свет по-настоящему зимнего солнца резанул по отвыкшим глазам. С разрушенного крыльца была прекрасно видна площадь и чернеющий проем в старом здании городского совета.
- Ну что, куда теперь?
Шип стояла неподвижно, будто гранитная статуя северной богини, только на суровое лицо легла едва заметная тень печали. Анне захотелось обнять эту грубую женщину, явившуюся из неведомого мира и столько сделавшую для глупой девчонки, но ведь не позволит. И неожиданно для себя самой девушка решилась:
- Когда я была там, - рука метнулась в сторону площади, - мне показали, кто я есть. Хуже того, я видела, как все закончится. Теперь я точно знаю, куда нужно идти, но Шип, надо ли расставаться, если нам по пути?
Зрачки в зеленых кошачьих глазах женщины сузились, и бубенцы на косе неожиданно замолчали. Ветер покорно свернулся у ног женщины и в наступившей тишине ее голос показался простуженным:
- Я нашла тебя в мире без магии на самом острие вселенной и без малейшей поддержки… Я и теперь не понимаю, как можно было так поступить, но у меня тоже был сын. – Женщина заглянула в лицо подруге, - Разве я желала когда-то одиночества? – Посох удобнее устроился в широкой ладони, - Как бы там ни было, но дожидаться тут ночи хочется сейчас меньше всего.
На узкой ладошке Анны весело заплясал яркий огонек, и хитрая улыбка тронула алые губы. Внезапный жаркий столп пламени коротко взметнулся к небу, отражаясь в стеклах и глянцевых плитах погибшего города, и так же быстро угас.
- По крайней мере, у нас есть это.
- Будь осторожнее, девочка, - Шип медленно направилась вдоль улицы, - не стоит испытывать судьбу, тем более зная, как она с тобой обошлась.
И в это мгновение, словно в подтверждение небрежно брошенных слов, на середину улицы с грохотом приземлился, рассыпавшись на мелкие части, огромный каменный валун. Прижавшись к стене, Анна смотрела, как со свистом рассекая воздух, из-за окрестных домов летят десятки таких же глыб, каждая размером с маленькую гору.
- Не двигайся! – проорала Шип.
Сильная рука больно пригнула к земле, ярко вспыхнул резной посох, очерчивая по асфальту полукруг, и множество быстрых, как пули, осколков, не успели достать до живой мишени совсем чуть-чуть.
Еще не стихло затерявшееся в пустом городе эхо, как из-за поворота вдоль улицы понеслась свора серых псов. Безумные собаки неслись с громким лаем, с боков роняя кровавую пену. Навстречу им из переулка вынырнули странные мохнатые существа, белесые, с длинными руками, они молча бежали на тонких кривых ногах. Две маленькие армии столкнулись посреди разбитой улицы, став одним огромным кровавым клубком из предсмертных криков и хруста костей. Собаки рвали добычу острыми клыками и когтями, с разбега наваливались большими тушами, подминая хрупкие бледные тела. Но маленькие, едва заметные в пылу схватки стальные клинки противников на удивление быстро и умело вспарывали незащищенные брюха и шеи.
Через минуту над кровавой свалкой зазмеились молнии – с двух сторон сходились главные противники: вслед псам шел мужчина с темными кожистыми крыльями за спиной, навстречу медленно шагало исполинское бледное, почти прозрачное двуногое существо, с длинными изогнутыми рогами. Тяжелый меч в могучих руках крылатого то и дело взмывал в воздух, отражая колючие шипящие молнии, что срывались с длинных узловатых пальцев. Но все труднее и труднее поднималось сверкающее оружие, по оскаленному лицу и обнажённому торсу бежали ручейки пота, а рогатый, казалось, всего лишь играл с изнуренным противником. Вот хвостатая молния резко взмыв, ударила в угол ближайшего дома, и громадный кусок железобетона ухнул вниз, едва не задев воина, а следом еще одна искрящаяся змея уже взмыла ввысь, повторяя путь первой. Воин вертелся, уворачиваясь от летящих обломков и жалящих молний с нечеловеческой быстротой, и все же рогатый его достал. Осколок толстого витринного стекла угодил в плечо, густая темная кровь быстро залила повисшую плетью руку и бок. Тяжелый меч не успевал уже подняться и отразить злую смерть, что шипя и плюясь колючими искрами, неслась навстречу.
Возможно, рыжеволосой девушке стоило просто смотреть, скрываясь под охранным заклятием, ведь еще несколько дней назад она упрямо твердила: «не мое дело». Но должно быть, именно это имела в виду суровая белокурая женщина, уверяя, что мир изменит каждого в самом себе. Мысли мелькнули и испарились без следа под жгучими лучами непонятного чувства, сбросив тяжелую руку Шип, Анна резко выпрямилась. Ярко-оранжевый огненный шар, удививший его создательницу едва ли меньше, чем замершего в неверии рогатого, сорвался с места. В одно мгновение огонь охватил демона, и пары долгих секунд хватило, чтобы оставить лишь горстку пепла, быстро развеянной ледяным ветром. А вслед за демоном медленно растаяли в воздухе белесые твари и серые псы.
- Твою ж мать! – Прорычала Шип, подхватывая под руки обессиленную девушку и аккуратно усаживая спиной к стене. Серой рысью женщина метнулась к медленно оседающему в пыль воину. Довольно скоро Анна смогла подняться и доковылять, старательно обходя кровавые следы схватки, до склоненной над поверженным воином подруги. Он лежал на боку, мокрое от пота лицо искажено болью, широкая грудь тяжело и неровно вздымалась, и под прожженной рубахой виднелась обуглившаяся плоть – след роковой молнии. Благодаря умению Шип рана на плече уже начала затягиваться, а исцарапанные крылья были неловко подогнуты, но, видимо, целы.
- Уходим, - жестко бросила Шип, вставая. – Скоро здесь будет с десяток таких же, как тот, из всех шашлык не сделаешь. – Она бы еще прибавила, но бросив короткий взгляд на поверженного, решила смолчать.
Девушка склонилась над крылатым воином, от странного чувства перехватило дыхание – когда-то он точно так смотрел на нее черными удивленными глазами, забыв о боли. И нельзя вновь бросить незнакомца, облекая на долгую и, вероятно, мучительную смерть, тот сценарий никак нельзя повторить. Маленькая ладошка коснулась грубого белого шрама на руке, упрямо сжимающей беспомощное сейчас оружие. Тонкие пальцы легко пробежали по сверкающему на солнце лезвию, чистому, будто минуту тому из ножен.
- Мы не оставим его, - Анна подняла твердый взгляд на подругу, и Шип, странно посмотрев, передернула плечами, мол решай сама. Девушка вновь коснулась горячей руки, – Эй, вставай, надо уходить.
- Здесь недалеко… дом, - выдохнул воин, с трудом приподнимаясь на локте.
Ветер умолк, повисла тяжелая тишина, страх залез под кожу и побежал холодом по венам, предвещая недоброе. Мгновение спустя раздался оглушительный хлопок, пригнувшись, Анна краем глаза заметила, как позади нее выливаются на улицу потоки белесых мохнатых существ. На этот раз целью были все трое, и видимо, убежать не получится, а для боя сил слишком мало! Взметнулся черный плащ стремительной Шип, упав на колени перед крылатым, женщина зло прорычала:
- Где? Да чтоб тебя, покажи мне!
Мгновение вглядывалась в черные глаза воина, и, так же стремительно вскочив, швырнула застывшую в испуге Анну на поверженного. Посох ярко вспыхнул, метнулся, очерчивая вокруг троих неровный сверкающий круг, рука воина больно схватила девушку за плечо, и сквозь боль разрушенный город исчез.

На невысоком, заметенном снегом холме гордо тянул к небу остроконечные крыши старинный замок, и вековой лес, будто склоняя почтительно голову, отступал, давая возможность любоваться искусной кладкой светлых камней. Но даже издали было видно, что время не щадило прекрасное строение – две крепостные стены, опоясывающие цитадель, уже начали рушиться, одна башня жилого здания совсем превратилась в развалины, покрывающиеся летом зеленью и полевыми цветами, кое-где в самой кладке обосновались еще маленькие, но цепкие деревца. К массивным окованным бронзой воротам вела извилистая, почти занесенная снегом дорога. Когда-то стража, засевшая на смотровых площадках, узнавала о приближении чужаков за несколько часов, теперь же некому было смотреть вокруг, и никто не удивился, не поднял тревогу, когда прямо из воздуха на забытом пути появились трое. Крылатый окровавленный воин, сдавленно охнул и откинулся в снег, тяжелая рука отпустила хрупкую рыжеволосую девушку, и та отпрянула, хлопая огромными от страха глазами и, словно рыба на суше, хватая ртом воздух. Высокая женщина тяжело опиралась на медленно угасающий резной посох, лоб покрылся испариной, и она так же часто дышала, но острые глаза насмешливо следили за девушкой.
Шип не дала передышки ни себе, ни спутникам, тут же принялась аккуратно поднимать на плечо крылатого. Тот молчал, стиснув зубы, и старался хоть как-то помочь уцепиться.
- Ну-ка, поддержи, - рявкнула женщина в сторону Анны.
Девушка сделала неуверенный шаг навстречу, и ее тут же скрутило пополам. Несколько минут бунтующий желудок выплескивал наружу все свое содержимое под громкий хохот Шип. Но как ни странно, это помогло - гул в голове поутих, а голова немного прояснились. Когда Анна умылась снегом и подняла покрасневшие глаза на спутников, великанша радостно ткнула в бок воина:
- Слышь, здоровый, эту размазню ты несешь, - и злорадно оскалилась, показывая великолепные клыки.
Крылатый лишь тряхнул взъерошенной головой, а девушка уже поднялась на ноги, сверля глазами подругу.
- Не поверишь, но в первый раз и меня так полоскало. Неподготовленные переходы бывают действительно опасны. - Шип немного сбавила тон, - так что без меня не делай! И забери у этого вояки меч, допрешь небось.
Хрупкая Анна не смогла поднять грозное оружие, пришлось тащить волоком за широкие ремни ножен, оставляя за спиной глубокий неровный след. На ветру девушка быстро замерзла, пыталась поплотнее закутаться в плащ, но меч будто нарочно цеплялся и выворачивался из заиндевевших пальцев. Идти, по щиколотку проваливаясь в снег, и без того было тяжело, а Шип все подгоняла, за несколько минут успевая убежать далеко вперед.
- Прет как двужильная, здоровья не меряно, - бормотала Анна непослушными губами, слыша очередной издевательский окрик, и в который раз изо всех сил выдергивала застрявшее оружие.
До стен добирались долго, Анна почти не чувствовала рук и готова была упасть и замерзнуть в снегу – только бы немного отдохнуть. Ее совсем не удивляло, что никто не встречал измученных путников. Вблизи приоткрытых тяжелых ворот заметила, что снег старательно убран, хотя по-прежнему вокруг никого.
Миновали двор, с заросшим садом и разрушенными постройками, сквозь который, однако, вела вычищенная аллея. Через полуоткрытые ворота во второй, такой же широкой, стене вышли во внутренний пустынный двор. Анна уже не смотрела куда бредет – холод мешал даже мыслить, закусив губу, шла по следам спутников, едва передвигая ноги. Но когда сзади резко захлопнулись ворота, удивленно обернулась. Медленно оглядела стену и наглухо закрытый выход, окинула взглядом лысый двор, и если не считать Шип с воином, что уже почти добрались до уцелевшей башни, вокруг никого. Анне внезапно представилось, что этот раненный герой может быть лишь приманкой, и прямо сейчас из дверей и тайных укрытий выскочат твари похуже, чем те, что в городе. Первой разорвут на мелкие куски Шип, а потом примутся за человека из другого мира… От неожиданной мысли бросило в жар так, что по спине побежал ручеек пота, и девушка со всех ног припустила за подругой, не замечая, что по прежнему тащит за собой неудобный меч.
Анна почти догнала быстроногую Шип, когда окованная железом дверь распахнулась, и на пороге появился высокий сутулый старик в длинном балахоне. Он шустро подхватил воина с другой стороны и все трое скрылись в темном проеме, а секундой позже подоспевшая Анна змеей проскользнула в уменьшающуюся щель. Громко звякнул о каменный пол тяжелый меч, и гулкое эхо испуганно заметалось в длинном зале, отражаясь от пустых высоких стен. По широкой основательной лестнице старик и Шип уносили раненного, девушка тяжело прислонилась к стене и закрыла глаза, наслаждаясь покоем и теплом. Злые иголочки принялись легко покусывать кожу, скоро они станут огромными шипами, но когда-нибудь тело согреется и мучители исчезнут.
Незаметно для себя девушка сползла на каменный пол и задремала. Сквозь сон слышала, как зазвенели рядом бубенцы, вплетенные в косу подруги, но сил открыть глаза уже не осталось. Прохладные пальцы очень осторожно коснулись щеки, Анна слабо повела плечом, чувствуя как приятно прикосновение чужой руки. Неуловимое дыхание сдуло волосы со щеки, женщина неслышно приблизилась и неожиданно прошептала:
- Сражайся или умрешь.
В дреме девушка пробормотала невнятный ответ, но прохладные губы коснулись уха и яростный шепот вновь ворвался в сознание:
- Сражайся! Или умрешь!
Анна попыталась отмахнуться, но рука провалилась в пустоту, а по залу полетел дразнящий металлический смех бубенцов. Сон молниеносно слетел, глаза широко распахнулись, и рыжая взъерошенная головка поднялась от рукояти меча, оставившей след на щеке – никого. Даже Шип с ее стремительностью ни за что не успела бы уйти так быстро. Анна неловко встала, растирая затекшие от неудобной позы ноги, недовольно покосилась на оружие, будто это меч навеял странный сон, и отправилась на поиски подруги.
За лестницей обнаружилась дверь, что ведет на просторную кухню, где в большой печи потрескивает огонь и развешаны пучки сухих трав и кореньев. Слева широкий арочный проем в каминный зал с красивыми витражными окнами, изображающими солнце и луну. Осторожно ступая и стараясь не шуметь, Анна поднялась по лестнице мимо нескольких ржавых ламп на стене. Длинный коридор уводил через здание насквозь к широкому окну, по сторонам, словно часовые, высились массивные двери, украшенные искусной резьбой. Громкие звуки шагов по деревянному настилу уносились далеко вперед подхваченные сквозняком, однажды послышались голоса, и девушка остановилась, прислушиваясь. Почти сразу дверь напротив распахнулась, выпуская усталую Шип, далекий сдавленный стон и тихие слова, напоминающие молитву.
- Замерзла? Надо бы чего пожевать найти, - рука легла на худенькие плечи, и женщина уверенно повела подругу прочь от приоткрытой двери.

Огонь весело плескался в закоптелой печке, теплая одежда была скинута, а жар укутывал душной шубой. По-хозяйски порывшись в многочисленных шкафах, белокурая женщина собрала царский обед из копченого окорока, хлеба и нескольких яиц.
- Да неужели! – от радостного возгласа в углу посыпалась штукатурка – из маленького шкафчика, забитого корешками и сухой травой, появилась жестяная баночка с зернами кофе, и вскоре дурманящий запах уже наполнял помещение.
- Здесь никого, только они вдвоем? – спросила Анна, когда яичница была доедена, и над кружкой в руке вился ароматный дымок.
- Не думаю, - плечи великанши резко дернулись. - Ты лучше мне скажи, что дальше делать думаешь?
Анна удивленно уставилась на подругу, вспоминая, когда их планы успели поменяться, но женщина была невозмутима, только как бы между делом заметила:
- Чем на меня глазеть, на свое личико бы полюбовалась. Что жизнь с людьми делает! – Шип притворно вздохнула, качая головой, и тут же осклабилась, недобро сверкнув зелеными глазами.
Пузатая кружка осторожно стукнулась о столешницу, Анна медленно встала, и уже не сдерживаясь, рванула вон. Вдогонку ей неслось громкое:
- В каминном зале посмотри! Только не ори!
Последние слова, однако, были излишни. Стоя перед запыленным зеркалом в дорогой позолоченной раме, Анна, не в силах издать хоть какой-то звук, смотрела на свое отражение. Из-за стекла глядела копия живой девушки, только волосы теперь не благородно медные, а огненные рассыпались по плечам, сквозь фарфоровую кожу, словно та никогда не видела солнца, просвечивали синие вены, и в ярко-желтых теперь глазах поселилось живое неукротимое пламя. Тонкая рука коснулась отражения, тщетно пытаясь отогнать видение, и этот жест как будто примирил с собой, заставил поверить.
Спустя четверть часа Анна вернулась к Шип, залпом допила остывший кофе.
- Это еще не мир, - отвечая на немой вопрос, качнула головой мудрая женщина, - ты сама. Но проблема в другом, девочка. За тварь, что ты прикончила, будут мстить. И поверь, те неурядицы, что вынудили пойти со мной, это сущий пустяк.
Никогда еще Шип не говорила так тихо, но каждое слово твердо впечатывалось в сознание притихшей девушки. Она-то, дурочка, считала все развлечением, увеселительной прогулкой по безопасному маршруту.
От тихих шагов за спиной вздрогнула, будто это убитый демон подкрался, но на пороге стоял всего лишь старик и внимательно смотрел по-старчески серыми, но ясными глазами.
- Нервная ты, с чего бы? - мрачно пошутила Шип, лениво потягиваясь. Анна глубоко вздохнула и, ссутулившись, словно птичка подобрала под себя ноги, стало тоскливо и зябко.
- Оставайтесь сегодня у нас, тут безопасно - медленно, тщательно выговаривая слова, промолвил хозяин дома. Развернулся и пошел прочь, добавив, – К утру Иррааг встанет на ноги.
- Замечательно! По крайней мере, крыша над головой, чистая постель и горячая ванна, - широко зевнула великанша.
Девушка неожиданно вскинулась:
- Давай уйдем? – почти прокричала, вспоминая странный сон.
- Давай, - неожиданно легко согласилась Шип, а злая ухмылка уже притаилась в уголке тонких губ. – Только сначала я помоюсь и отдохну.
И уже выходя вслед за стариком, небрежно кинула через плечо:
- Не надоело убегать?
Неуклюже подхватив плащи, Анна едва слышно отозвалась:
- Что же тогда остается…

Довольно быстро добрались до узкой железной лестницы, что поднималась вверх. Оказалось, коридор был подвалом, и, минуя пару пролетов и разбитых дверей, вышли в разрушенный город. В лица ударил злой, выстуживающий ветер, яркий свет по-настоящему зимнего солнца резанул по отвыкшим глазам. С разрушенного крыльца была прекрасно видна площадь и чернеющий проем в старом здании городского совета.
- Ну что, куда теперь?
Шип стояла неподвижно, будто гранитная статуя северной богини, только на суровое лицо легла едва заметная тень печали. Анне захотелось обнять эту грубую женщину, явившуюся из неведомого мира и столько сделавшую для глупой девчонки, но ведь не позволит. И неожиданно для себя самой девушка решилась:
- Когда я была там, - рука метнулась в сторону площади, - мне показали, кто я есть. Хуже того, я видела, как все закончится. Теперь я точно знаю, куда нужно идти, но Шип, надо ли расставаться, если нам по пути?
Зрачки в зеленых кошачьих глазах женщины сузились, и бубенцы на косе неожиданно замолчали. Ветер покорно свернулся у ног женщины и в наступившей тишине ее голос показался простуженным:
- Я нашла тебя в мире без магии на самом острие вселенной и без малейшей поддержки… Я и теперь не понимаю, как можно было так поступить, но у меня тоже был сын. – Женщина заглянула в лицо подруге, - Разве я желала когда-то одиночества? – Посох удобнее устроился в широкой ладони, - Как бы там ни было, но дожидаться тут ночи хочется сейчас меньше всего.
На узкой ладошке Анны весело заплясал яркий огонек, и хитрая улыбка тронула алые губы. Внезапный жаркий столп пламени коротко взметнулся к небу, отражаясь в стеклах и глянцевых плитах погибшего города, и так же быстро угас.
- По крайней мере, у нас есть это.
- Будь осторожнее, девочка, - Шип медленно направилась вдоль улицы, - не стоит испытывать судьбу, тем более зная, как она с тобой обошлась.
И в это мгновение, словно в подтверждение небрежно брошенных слов, на середину улицы с грохотом приземлился, рассыпавшись на мелкие части, огромный каменный валун. Прижавшись к стене, Анна смотрела, как со свистом рассекая воздух, из-за окрестных домов летят десятки таких же глыб, каждая размером с маленькую гору.
- Не двигайся! – проорала Шип.
Сильная рука больно пригнула к земле, ярко вспыхнул резной посох, очерчивая по асфальту полукруг, и множество быстрых, как пули, осколков, не успели достать до живой мишени совсем чуть-чуть.
Еще не стихло затерявшееся в пустом городе эхо, как из-за поворота вдоль улицы понеслась свора серых псов. Безумные собаки неслись с громким лаем, с боков роняя кровавую пену. Навстречу им из переулка вынырнули странные мохнатые существа, белесые, с длинными руками, они молча бежали на тонких кривых ногах. Две маленькие армии столкнулись посреди разбитой улицы, став одним огромным кровавым клубком из предсмертных криков и хруста костей. Собаки рвали добычу острыми клыками и когтями, с разбега наваливались большими тушами, подминая хрупкие бледные тела. Но маленькие, едва заметные в пылу схватки стальные клинки противников на удивление быстро и умело вспарывали незащищенные брюха и шеи.
Через минуту над кровавой свалкой зазмеились молнии – с двух сторон сходились главные противники: вслед псам шел мужчина с темными кожистыми крыльями за спиной, навстречу медленно шагало исполинское бледное, почти прозрачное двуногое существо, с длинными изогнутыми рогами. Тяжелый меч в могучих руках крылатого то и дело взмывал в воздух, отражая колючие шипящие молнии, что срывались с длинных узловатых пальцев. Но все труднее и труднее поднималось сверкающее оружие, по оскаленному лицу и обнажённому торсу бежали ручейки пота, а рогатый, казалось, всего лишь играл с изнуренным противником. Вот хвостатая молния резко взмыв, ударила в угол ближайшего дома, и громадный кусок железобетона ухнул вниз, едва не задев воина, а следом еще одна искрящаяся змея уже взмыла ввысь, повторяя путь первой. Воин вертелся, уворачиваясь от летящих обломков и жалящих молний с нечеловеческой быстротой, и все же рогатый его достал. Осколок толстого витринного стекла угодил в плечо, густая темная кровь быстро залила повисшую плетью руку и бок. Тяжелый меч не успевал уже подняться и отразить злую смерть, что шипя и плюясь колючими искрами, неслась навстречу.
Возможно, рыжеволосой девушке стоило просто смотреть, скрываясь под охранным заклятием, ведь еще несколько дней назад она упрямо твердила: «не мое дело». Но должно быть, именно это имела в виду суровая белокурая женщина, уверяя, что мир изменит каждого в самом себе. Мысли мелькнули и испарились без следа под жгучими лучами непонятного чувства, сбросив тяжелую руку Шип, Анна резко выпрямилась. Ярко-оранжевый огненный шар, удививший его создательницу едва ли меньше, чем замершего в неверии рогатого, сорвался с места. В одно мгновение огонь охватил демона, и пары долгих секунд хватило, чтобы оставить лишь горстку пепла, быстро развеянной ледяным ветром. А вслед за демоном медленно растаяли в воздухе белесые твари и серые псы.
- Твою ж мать! – Прорычала Шип, подхватывая под руки обессиленную девушку и аккуратно усаживая спиной к стене. Серой рысью женщина метнулась к медленно оседающему в пыль воину. Довольно скоро Анна смогла подняться и доковылять, старательно обходя кровавые следы схватки, до склоненной над поверженным воином подруги. Он лежал на боку, мокрое от пота лицо искажено болью, широкая грудь тяжело и неровно вздымалась, и под прожженной рубахой виднелась обуглившаяся плоть – след роковой молнии. Благодаря умению Шип рана на плече уже начала затягиваться, а исцарапанные крылья были неловко подогнуты, но, видимо, целы.
- Уходим, - жестко бросила Шип, вставая. – Скоро здесь будет с десяток таких же, как тот, из всех шашлык не сделаешь. – Она бы еще прибавила, но бросив короткий взгляд на поверженного, решила смолчать.
Девушка склонилась над крылатым воином, от странного чувства перехватило дыхание – когда-то он точно так смотрел на нее черными удивленными глазами, забыв о боли. И нельзя вновь бросить незнакомца, облекая на долгую и, вероятно, мучительную смерть, тот сценарий никак нельзя повторить. Маленькая ладошка коснулась грубого белого шрама на руке, упрямо сжимающей беспомощное сейчас оружие. Тонкие пальцы легко пробежали по сверкающему на солнце лезвию, чистому, будто минуту тому из ножен.
- Мы не оставим его, - Анна подняла твердый взгляд на подругу, и Шип, странно посмотрев, передернула плечами, мол решай сама. Девушка вновь коснулась горячей руки, – Эй, вставай, надо уходить.
- Здесь недалеко… дом, - выдохнул воин, с трудом приподнимаясь на локте.
Ветер умолк, повисла тяжелая тишина, страх залез под кожу и побежал холодом по венам, предвещая недоброе. Мгновение спустя раздался оглушительный хлопок, пригнувшись, Анна краем глаза заметила, как позади нее выливаются на улицу потоки белесых мохнатых существ. На этот раз целью были все трое, и видимо, убежать не получится, а для боя сил слишком мало! Взметнулся черный плащ стремительной Шип, упав на колени перед крылатым, женщина зло прорычала:
- Где? Да чтоб тебя, покажи мне!
Мгновение вглядывалась в черные глаза воина, и, так же стремительно вскочив, швырнула застывшую в испуге Анну на поверженного. Посох ярко вспыхнул, метнулся, очерчивая вокруг троих неровный сверкающий круг, рука воина больно схватила девушку за плечо, и сквозь боль разрушенный город исчез.

На невысоком, заметенном снегом холме гордо тянул к небу остроконечные крыши старинный замок, и вековой лес, будто склоняя почтительно голову, отступал, давая возможность любоваться искусной кладкой светлых камней. Но даже издали было видно, что время не щадило прекрасное строение – две крепостные стены, опоясывающие цитадель, уже начали рушиться, одна башня жилого здания совсем превратилась в развалины, покрывающиеся летом зеленью и полевыми цветами, кое-где в самой кладке обосновались еще маленькие, но цепкие деревца. К массивным окованным бронзой воротам вела извилистая, почти занесенная снегом дорога. Когда-то стража, засевшая на смотровых площадках, узнавала о приближении чужаков за несколько часов, теперь же некому было смотреть вокруг, и никто не удивился, не поднял тревогу, когда прямо из воздуха на забытом пути появились трое. Крылатый окровавленный воин, сдавленно охнул и откинулся в снег, тяжелая рука отпустила хрупкую рыжеволосую девушку, и та отпрянула, хлопая огромными от страха глазами и, словно рыба на суше, хватая ртом воздух. Высокая женщина тяжело опиралась на медленно угасающий резной посох, лоб покрылся испариной, и она так же часто дышала, но острые глаза насмешливо следили за девушкой.
Шип не дала передышки ни себе, ни спутникам, тут же принялась аккуратно поднимать на плечо крылатого. Тот молчал, стиснув зубы, и старался хоть как-то помочь уцепиться.
- Ну-ка, поддержи, - рявкнула женщина в сторону Анны.
Девушка сделала неуверенный шаг навстречу, и ее тут же скрутило пополам. Несколько минут бунтующий желудок выплескивал наружу все свое содержимое под громкий хохот Шип. Но как ни странно, это помогло - гул в голове поутих, а голова немного прояснились. Когда Анна умылась снегом и подняла покрасневшие глаза на спутников, великанша радостно ткнула в бок воина:
- Слышь, здоровый, эту размазню ты несешь, - и злорадно оскалилась, показывая великолепные клыки.
Крылатый лишь тряхнул взъерошенной головой, а девушка уже поднялась на ноги, сверля глазами подругу.
- Не поверишь, но в первый раз и меня так полоскало. Неподготовленные переходы бывают действительно опасны. - Шип немного сбавила тон, - так что без меня не делай! И забери у этого вояки меч, допрешь небось.
Хрупкая Анна не смогла поднять грозное оружие, пришлось тащить волоком за широкие ремни ножен, оставляя за спиной глубокий неровный след. На ветру девушка быстро замерзла, пыталась поплотнее закутаться в плащ, но меч будто нарочно цеплялся и выворачивался из заиндевевших пальцев. Идти, по щиколотку проваливаясь в снег, и без того было тяжело, а Шип все подгоняла, за несколько минут успевая убежать далеко вперед.
- Прет как двужильная, здоровья не меряно, - бормотала Анна непослушными губами, слыша очередной издевательский окрик, и в который раз изо всех сил выдергивала застрявшее оружие.
До стен добирались долго, Анна почти не чувствовала рук и готова была упасть и замерзнуть в снегу – только бы немного отдохнуть. Ее совсем не удивляло, что никто не встречал измученных путников. Вблизи приоткрытых тяжелых ворот заметила, что снег старательно убран, хотя по-прежнему вокруг никого.
Миновали двор, с заросшим садом и разрушенными постройками, сквозь который, однако, вела вычищенная аллея. Через полуоткрытые ворота во второй, такой же широкой, стене вышли во внутренний пустынный двор. Анна уже не смотрела куда бредет – холод мешал даже мыслить, закусив губу, шла по следам спутников, едва передвигая ноги. Но когда сзади резко захлопнулись ворота, удивленно обернулась. Медленно оглядела стену и наглухо закрытый выход, окинула взглядом лысый двор, и если не считать Шип с воином, что уже почти добрались до уцелевшей башни, вокруг никого. Анне внезапно представилось, что этот раненный герой может быть лишь приманкой, и прямо сейчас из дверей и тайных укрытий выскочат твари похуже, чем те, что в городе. Первой разорвут на мелкие куски Шип, а потом примутся за человека из другого мира… От неожиданной мысли бросило в жар так, что по спине побежал ручеек пота, и девушка со всех ног припустила за подругой, не замечая, что по прежнему тащит за собой неудобный меч.
Анна почти догнала быстроногую Шип, когда окованная железом дверь распахнулась, и на пороге появился высокий сутулый старик в длинном балахоне. Он шустро подхватил воина с другой стороны и все трое скрылись в темном проеме, а секундой позже подоспевшая Анна змеей проскользнула в уменьшающуюся щель. Громко звякнул о каменный пол тяжелый меч, и гулкое эхо испуганно заметалось в длинном зале, отражаясь от пустых высоких стен. По широкой основательной лестнице старик и Шип уносили раненного, девушка тяжело прислонилась к стене и закрыла глаза, наслаждаясь покоем и теплом. Злые иголочки принялись легко покусывать кожу, скоро они станут огромными шипами, но когда-нибудь тело согреется и мучители исчезнут.
Незаметно для себя девушка сползла на каменный пол и задремала. Сквозь сон слышала, как зазвенели рядом бубенцы, вплетенные в косу подруги, но сил открыть глаза уже не осталось. Прохладные пальцы очень осторожно коснулись щеки, Анна слабо повела плечом, чувствуя как приятно прикосновение чужой руки. Неуловимое дыхание сдуло волосы со щеки, женщина неслышно приблизилась и неожиданно прошептала:
- Сражайся или умрешь.
В дреме девушка пробормотала невнятный ответ, но прохладные губы коснулись уха и яростный шепот вновь ворвался в сознание:
- Сражайся! Или умрешь!
Анна попыталась отмахнуться, но рука провалилась в пустоту, а по залу полетел дразнящий металлический смех бубенцов. Сон молниеносно слетел, глаза широко распахнулись, и рыжая взъерошенная головка поднялась от рукояти меча, оставившей след на щеке – никого. Даже Шип с ее стремительностью ни за что не успела бы уйти так быстро. Анна неловко встала, растирая затекшие от неудобной позы ноги, недовольно покосилась на оружие, будто это меч навеял странный сон, и отправилась на поиски подруги.
За лестницей обнаружилась дверь, что ведет на просторную кухню, где в большой печи потрескивает огонь и развешаны пучки сухих трав и кореньев. Слева широкий арочный проем в каминный зал с красивыми витражными окнами, изображающими солнце и луну. Осторожно ступая и стараясь не шуметь, Анна поднялась по лестнице мимо нескольких ржавых ламп на стене. Длинный коридор уводил через здание насквозь к широкому окну, по сторонам, словно часовые, высились массивные двери, украшенные искусной резьбой. Громкие звуки шагов по деревянному настилу уносились далеко вперед подхваченные сквозняком, однажды послышались голоса, и девушка остановилась, прислушиваясь. Почти сразу дверь напротив распахнулась, выпуская усталую Шип, далекий сдавленный стон и тихие слова, напоминающие молитву.
- Замерзла? Надо бы чего пожевать найти, - рука легла на худенькие плечи, и женщина уверенно повела подругу прочь от приоткрытой двери.

Огонь весело плескался в закоптелой печке, теплая одежда была скинута, а жар укутывал душной шубой. По-хозяйски порывшись в многочисленных шкафах, белокурая женщина собрала царский обед из копченого окорока, хлеба и нескольких яиц.
- Да неужели! – от радостного возгласа в углу посыпалась штукатурка – из маленького шкафчика, забитого корешками и сухой травой, появилась жестяная баночка с зернами кофе, и вскоре дурманящий запах уже наполнял помещение.
- Здесь никого, только они вдвоем? – спросила Анна, когда яичница была доедена, и над кружкой в руке вился ароматный дымок.
- Не думаю, - плечи великанши резко дернулись. - Ты лучше мне скажи, что дальше делать думаешь?
Анна удивленно уставилась на подругу, вспоминая, когда их планы успели поменяться, но женщина была невозмутима, только как бы между делом заметила:
- Чем на меня глазеть, на свое личико бы полюбовалась. Что жизнь с людьми делает! – Шип притворно вздохнула, качая головой, и тут же осклабилась, недобро сверкнув зелеными глазами.
Пузатая кружка осторожно стукнулась о столешницу, Анна медленно встала, и уже не сдерживаясь, рванула вон. Вдогонку ей неслось громкое:
- В каминном зале посмотри! Только не ори!
Последние слова, однако, были излишни. Стоя перед запыленным зеркалом в дорогой позолоченной раме, Анна, не в силах издать хоть какой-то звук, смотрела на свое отражение. Из-за стекла глядела копия живой девушки, только волосы теперь не благородно медные, а огненные рассыпались по плечам, сквозь фарфоровую кожу, словно та никогда не видела солнца, просвечивали синие вены, и в ярко-желтых теперь глазах поселилось живое неукротимое пламя. Тонкая рука коснулась отражения, тщетно пытаясь отогнать видение, и этот жест как будто примирил с собой, заставил поверить.
Спустя четверть часа Анна вернулась к Шип, залпом допила остывший кофе.
- Это еще не мир, - отвечая на немой вопрос, качнула головой мудрая женщина, - ты сама. Но проблема в другом, девочка. За тварь, что ты прикончила, будут мстить. И поверь, те неурядицы, что вынудили пойти со мной, это сущий пустяк.
Никогда еще Шип не говорила так тихо, но каждое слово твердо впечатывалось в сознание притихшей девушки. Она-то, дурочка, считала все развлечением, увеселительной прогулкой по безопасному маршруту.
От тихих шагов за спиной вздрогнула, будто это убитый демон подкрался, но на пороге стоял всего лишь старик и внимательно смотрел по-старчески серыми, но ясными глазами.
- Нервная ты, с чего бы? - мрачно пошутила Шип, лениво потягиваясь. Анна глубоко вздохнула и, ссутулившись, словно птичка подобрала под себя ноги, стало тоскливо и зябко.
- Оставайтесь сегодня у нас, тут безопасно - медленно, тщательно выговаривая слова, промолвил хозяин дома. Развернулся и пошел прочь, добавив, – К утру Иррааг встанет на ноги.
- Замечательно! По крайней мере, крыша над головой, чистая постель и горячая ванна, - широко зевнула великанша.
Девушка неожиданно вскинулась:
- Давай уйдем? – почти прокричала, вспоминая странный сон.
- Давай, - неожиданно легко согласилась Шип, а злая ухмылка уже притаилась в уголке тонких губ. – Только сначала я помоюсь и отдохну.
И уже выходя вслед за стариком, небрежно кинула через плечо:
- Не надоело убегать?
Неуклюже подхватив плащи, Анна едва слышно отозвалась:
- Что же тогда остается…

наверное, богинИ, потому что статуя, а не памятник. И ещё знаки препинания стоит проверить, много мелких недочётов. Это была критика.
А отзыв позже, потому что до конца ещё не дочитала.

наверное, богинИ, потому что статуя, а не памятник. И ещё знаки препинания стоит проверить, много мелких недочётов. Это была критика.
А отзыв позже, потому что до конца ещё не дочитала.